Перейти к главам: 1-5, 6-10, 11-15, 16-20, 21-25, 26-30, 31-35, 36-39

Глава 1

Выбор.

- Я не желаю вас нервировать, моя дорогая, но у него истекает время. - Эрик отвернулся от маленького окна и повернулся лицом к ней. - Итак?

Услышав его слова, Кристина побледнела. Она снова сжала руки; от непрерывного трения ладони распухли и горели. Она знала, что не может позволить себе сделать ошибку. От неё зависело спасение человека, которого она любила. Когда тот осознавал, что она рядом, он взывал к ней, и в его голосе звучала надежда. Теперь надежда сошла на нет.

- Я должен сделать выбор за вас? - спросил Эрик, его голос был мягок, как шёлк. Словно он спрашивал, как ей понравились яйца за завтраком.

Кристина перевела взгляд на его правую руку. Его длинные пальцы соответствовали его высокому росту. На одном находилось золотое кольцо в виде скорпиона, преследующего кузнечика. Хвост каждого животного находился во рту другого. Она задумалась - может быть, на самом деле это кузнечик преследует скорпиона?

Его взгляд проследовал в том же направлении:
- Маленький подарок от персидской султанши за оказанные услуги, - зловеще прошептал он, поворачивая кольцо на пальце.

Она с мольбой посмотрела ему в глаза:
- Кто из них кого поедает?

- Да ведь если вы это узнаете, моя дорогая, вы будете знать ответ на мою загадку, и тогда что это будет за забава? - он чуть склонил голову и улыбнулся ей, словно терпеливый учитель молодой, глупой ученице.

Она снова сжала руки и вытерла их о платье. На ней было простое синее платье - одно из многих, которые купил для неё Эрик. Он настаивал, чтобы, находясь в его доме, она пользовалась только тем, чем он её обеспечил.

- Я не знаю... Эрик, пожалуйста!

Он приоткрыл маленькое окно в комнату пыток, где её жених жарился, словно животное на вертеле, и посмотрел туда. При этом он ничего не сказал, а она не видела выражения его лица.

- Ну так что, моя дорогая? - он снова повернулся к ней.

"Он, наверное, уже умирает. Эрик не хочет, чтобы я знала, потому что тогда он не сможет воздействовать на меня". Она проиграла и знала, каким должен быть её ответ. Она должна спасти его жизнь, или утопить в скорби свою собственную.

- Скорпион, Эрик! Я выбираю скорпиона!

Он не двигался; его глаза смотрели вникуда. В этот момент Кристина была уверена, что она может уйти, и он этого не заметит.

- Вы слышите меня? Эрик? - она настойчиво дернула его за рукав, чувствуя некоторое нетерпение, но в конце концов ситуация была чрезвычайной.

Эрик повернулся к ней, словно пробудившись от глубокого сна. Затем опустил взгляд на её руку и засмеялся своим ужасным смехом, лишенным веселья или радости. Она ненавидела этот звук. У неё мурашки ползли по коже, стоило только подумать, как он разработал такой смех. Девушка помнила, что в первый раз, когда она его услышала, она не знала, кому он принадлежит, но её бросило в дрожь. Тело Жозефа Буке было найдено вскоре после того, как звук смеха Эрика прокатился по залам Оперы.

- О, да она умна. Моя дорогая девочка действительно очень умна. Хороший выбор!

Ее удивило, что он не хлопал. Она схватила его за рукав:

- Отпустите его, Эрик, пожалуйста.

- Хорошо... да, конечно. Надеюсь, ещё не слишком поздно. Но я должен предупредить вас, что некоторые люди приходят в себя после этого не очень хорошо, - сказал он, переступая порог зеркальной комнаты.


Спустя некоторое время виконт лежал на полу в комнате Луи Филиппа. Она заметила, что Эрик стоит над ним в царственной позе. Он сцепил руки за спиной, наблюдая за молодым человеком так, словно тот был интересным экземпляром. Ее сердце сжалось при виде возлюбленного. "Рауль!"

Рауль де Шаньи был почти без сознания. Его лицо покраснело, он кашлял от прохладного воздуха, раздражающего его сухие, опаленные лёгкие. Она встала на колени рядом с ним и двумя пальцами погладила его горячий лоб. Заметив, как изменилось лицо Эрика и ярость вернулась в его глаза, она убрала свою руку, поняв, что это была ошибка.

- Теперь, моя дорогая, не стоит этого делать... мы должны любой ценой защитить вашу репутацию, - он резко отстранил её от виконта. - Право, не стоит ласкаться всем телом к полумертвому дворянину, коль скоро вы собираетесь стать моей женой. - Эрик медленно наклонился и за ноги вытащил виконта из комнаты. Молодой человек был уже без сознания.

Перетаскивая бесчувственное тело Рауля в жилую зону, Эрик услышал шаги. Быстро изменив направление, он потащил тело в свою спальню.

- Оставайтесь в своей комнате, Кристина! - приказал он.

- Эрик, отпусти виконта, - раздался дрожащий голос. Невысокий темнокожий человек проник через потайную дверь в библиотеку Эрика. На нём был тёмный пиджак и брюки с ярко-зелёным жилетом.

- Ты мог бы, по крайней мере, поприветствовать меня, дарога! - с притворной невинностью произнес Эрик.

- Я знаю, что ты замышляешь, - темнокожий человек встал перед Эриком. Он выглядел взволнованным, но полным решимости разрешить ситуацию.

- Я вижу, что ты снова обошёл мои сигнальные устройства. Мне надо будет поработать над этим, - Эрик сделал вид, будто собирается заняться этим немедленно.

- Где виконт де Шаньи? - спросил Хафиз.

- Не говоря уже о том факте, что я не являюсь его надзирателем, с какой стати я должен знать о его местонахождении? - ответил Эрик.

- Эрик, ты должен освободить виконта и его невесту. - Невысокий человек прошёл в жилище и теперь нервно озирался. - Где они? Ты должен выпустить их.

- Кого? Кого я должен выпустить, дарога? - спросил Эрик, выказывая полнейшую невиновность.

- Не играй со мной, Эрик! Ты знаешь, что я говорю о виконте и его невесте, Кристине Даэ.

- Хафиз, ты входишь в мой дом без разрешения, и затем ещё смеешь навязывать мне свои условия? Как бесцеремонно с твоей стороны! - Его губы расползлись в ухмылке. Он решил ещё немного поиграть в эту игру со своим старым знакомым. Он не мог по-настоящему назвать его другом. Он не мог назвать другом никого. Если промежуток времени, что он знал Хафиза, что-нибудь означал, то он был "особенным" знакомым. Эрик доверял Хафизу. Тот был искренним человеком, если такой абсолют вообще существовал. Невысокий Перс постоянно преследовал Эрика, думая, что тот совершил что-то ужасное. Как же он будет потрясён, когда узнает о его предстоящем браке! Конечно, сначала он этому не поверит, однако в конечном итоге он должен стать его союзником.

- Однако же, поскольку это - особо счастливый день для меня, я доставлю тебе удовольствие. Ты желаешь видеть мадемуазель Даэ? - Эрик подошел к её комнате и постучал в дверь. - Кристина? Идите присоединитесь к нам, моя дорогая.

Она вслушивалась в каждое слово, произнесенное между двумя мужчинами. Кристина не была уверена, какой должна быть её роль в этой новой ситуации. Появившись из комнаты, она поняла, что Рауля в жилом помещении не было.

Эрик протянул к ней затянутые в перчатки руки:

- Моя дорогая, это - Хафиз, мой друг, но он вбил себе в голову, что я держу вас против вашего желания.

Она взяла его за руку и шагнула к нему. Рука Эрика потянулась к её талии:

- Не могли бы вы просветить его относительно нашего статуса?

Кристина не знала, заслуживал ли этот незнакомец доверия, или он был лишь частью общего плана Эрика. Он выглядел хорошо одетым и казался примерно ровесником Эрика. Если она бросится к нему за помощью, то вполне могло оказаться, что он является его близким другом, нанятым для этого спектакля, и тогда Эрик узнает о её предательстве. Она догадывалась, как он накажет её за измену. Ее лучший шанс помочь Раулю выжить состоял в том, чтобы подыграть. Карие глаза коротышки внимательно смотрели на неё. Он казался ей искренним, но она не могла рисковать жизнью своего возлюбленного.

Она выдала незнакомцу свою лучшую оперную улыбку и протянула ему руку.

- Эрик, почему все считают, что я не хочу быть с вами?

- Мадемуазель, я умоляю вас, если этот человек вынуждает вас остаться с ним, скажите об этом сейчас, и будьте откровенны, - сказал Хафиз, глядя в её зеленые глаза. Она видела, что он хочет услышать искренний ответ.

- Я понимаю ваше беспокойство, но я больше не обручена с виконтом. Я обещала себя Эрику. - Эрик держал её за талию легко, но ревниво, как собственник.

Она видела гордость в глазах Эрика. "Он не догадывается, что я играю? С другой стороны, может, он тоже играет?"

С тяжелым вздохом Хафиз заглянул Эрику в глаза. Тот выглядел слишком счастливым, слишком беззаботным, что-то тут было не так. Он был похож на человека, который только что победил, участвуя в забеге.

Он снова повернулся к Кристине:
- Мадемуазель...

- Пожалуйста, сударь, вы начинаете оскорблять меня. Я уже объяснилась.

- Кстати говоря, Хафиз, возможно, ты сумеешь мне помочь в подготовке к моему бракосочетанию с Кристиной, - добавил Эрик.

- Хорошо... Я...

- Ожидай меня завтра в своей квартире. Мы хотим стать мужем и женой как можно скорее. Не так ли, моя дорогая? - При этих словах колени Кристины задрожали. Эрик, должно быть, заметил, потому что прижал её крепче к себе, и с его поддержкой она смогла удержать приклеенную к лицу улыбку. Ей удалось кивнуть в знак согласия.

- В таком случае, теперь я вас покину... Прости, Эрик, кажется, всё в порядке. - Перс явно не был убежден, но сейчас он больше ничего не мог сделать.

- Твои визиты всегда... интересны, дарога.

- Что ж, позвольте откланяться. Мадемуазель, Эрик.

- Хафиз.

Мужчины сухо поклонились друг другу. Перс вышел в ту же самую потайную дверь, через которую вошёл. Когда он был вне пределов слышимости, Эрик воскликнул:

- Будь он проклят! Пусть только попробует снова там пройти. Он будет весьма удивлен!

- Пожалуйста, отпустите меня. Мне надо присесть. - Ее мысли унеслись к Раулю. Где он? Кристина решила, что для него же будет лучше, если она не будет наводить справки относительно его местонахождения. Она села на диван.

Эрик расхаживал перед ней:

- Почему вы так долго отвечали на мои вопросы, когда я вас вызвал? Вы рассчитывали предать меня? Вы знали, что Эрик не будет счастлив. - Он тряс головой, словно искал ответ.

Она подняла на него глаза, удостоверившись, что её эмоции надежно скрыты. "Он знал!" Кристина внезапно почувствовала себя опустошенной. Всё было кончено. Она обрекла себя на жизнь с этим человеком. Она закрыла лицо руками и попыталась успокоиться. Ее ладони были потными. Держа голос столь ровно, насколько это было возможно, и добавив нотку незаинтересованности, она спросила:

- Эрик? Что вы сделаете с Раулем?

- Тебя это больше не должно беспокоить! - заорал он. Затем, сдержавшись, продолжил спокойным тоном: - Я верну его наверх. Уверен, какая-нибудь добрая душа найдет его.

- Как скажете, Эрик. Наверное, я пойду в свою комнату и немного отдохну. - Кристина встала и пошла к комнате Луи Филиппа. Она чувствовала на себе его взгляд. Как всегда, когда он думал, что она его не видит. Ей больше не надо было видеть его, чтобы чувствовать, как его глаза обжигают её, ищут её душу.

- Хорошая идея. Почему бы вам сейчас немного не подремать? Тогда к вечеру вы будете чувствовать себя более свежей. Нам надо обсудить приготовления к свадьбе сегодня вечером. Только Кристина... смотрите, не прикоснитесь к тому кузнечику! - Увидев блеск в его глазах, она испугалась, что он снова начнет смеяться, но Эрик повернулся и пошел в свою комнату. Кристина лежала на своей кровати, слишком усталая и потрясенная, чтобы плакать. Она откинула голову на подушку и закрыла глаза, её веки словно горели. Вскоре она провалилась в лишенный сновидений сон.


Проснувшись, Кристина освежилась в ванной комнате, выложенной плиткой и с огромной ванной; пользоваться такой постоянно было просто роскошью. Она подошла к платяному шкафу и вынула шаль; ночью под зданием Оперы всегда было более холодно. Его музыка медленно плыла в воздухе, и она замерла на месте, восхищенно прислушиваясь. Как мог кто-то, создающий такую красоту, разрушать с не меньшей эффективностью? Он играл одну из тех песен, которым обучал её во время уроков пения. Кристина пошла на звуки музыки.

Она направилась к его длинной фигуре, склонившейся над фортепиано. Он, как всегда, носил прекрасную, умело скроенную одежду. Тем не менее, его вещам всегда удавалось плохо сидеть на нем - он не носил одежду по фигуре из страха показать, насколько худым он был на самом деле. Его длинные тёмные волосы были зачёсаны назад и аккуратно стянуты лентой. Маска была на месте, закрывая его лицо от бровей до верхней губы. Хотя его величественные глаза были скрыты от неё, она знала их очень хорошо; в них было и пламя, и лёд. Ее всегда поражало, как могли изменяться его глаза за один лишь вздох. Только что они были цвета жидкого янтаря - и тут же застывали до твёрдости стали.

Маска! Она знала, что находилось под маской. Кристина не любила вспоминать тот день, когда она сорвала маску с его лица, чтобы удовлетворить своё любопытство. Эрик был разъярен и подавлен, и ей потребовались часы, чтобы успокоить его настолько, чтобы он смог нормально дышать и разговаривать. Тем не менее, она никогда не боялась за свою безопасность. Обещания, данные ею в тот день, привели к ситуации, в которой она находилась теперь. "Любопытство сгубило кошку, а теперь оно губит меня!"



Глава 2

Условия.

- Я вернул мальчишку в Оперу, - сказал он ей.

- Кто-нибудь нашел его? - спросила Кристина, стараясь не допустить беспокойство в свой голос.

- Вы полагали, что я буду ждать рядом? - резко спросил он, отворачиваясь от неё.

Кристина покачала головой. Она надеялась, что он оставил Рауля в том месте, где кто-нибудь мог найти его, а не на стропилах или в общественном туалете, но лучше было не спрашивать. Проявлять слишком большой интерес было опасно.

- Идёмте, ваш завтрак готов, - сказал он, не отрывая от неё взгляд.

- Я буду через минуту, - несмотря на грусть от того, что она навсегда потеряла своего возлюбленного, Кристина ликовала, потому что Рауль теперь находился в безопасности. Ее жертва не была напрасной. В этот самый момент он мог отдыхать в удобной кровати, укрытый шёлковыми простынями. Как ей было жаль, что это не она нашла его, и тогда они могли бы убежать отсюда... Она оборвала бесплодные фантазии, доставая из шкафа скромное домашнее платье и просовывая голову в ворот. Она даже не потрудилась обратить внимание на цвет, изящный материал или прекрасные кружева на лифе. Платье сидело великолепно. Она не носила корсета, поэтому несколько раз провела щеткой по волосам - и была готова выйти к завтраку.

Эрик подвинул для неё стул, и она уселась за маленький столик на кухне. Он поставил перед ней несколько полных тарелок, чтобы она могла выбирать. Кристина выбрала свежий персик, горячий хлеб с маслом и джемом, и толстый кусок мяса. Она чувствовала на себе его взгляд, но к этому она уже привыкла, поэтому спокойно начала есть. Однако, не съев даже половины, она заметила, что он не только до сих пор не присоединился к ней, но даже не поставил себе столовый прибор.

- Эрик? Разве вы не присоединитесь ко мне?

- Я хочу, чтобы вы наслаждались своим завтраком, - с этими словами он вышел из кухни, и она услышала, как он закрыл дверь своей спальни. "Итак, это - один из способов избавиться от него!" Она внезапно почувствовала себя голодной и съела всё до последнего кусочка.


Она сидела на краю его дивана. Эрик подошёл и присоединился к ней. Он понятия не имел, что делать дальше. До этого момента все его мысли, планы и энергия были сосредоточены на том, чтобы заставить Кристину принять его. Теперь, когда она это сделала, что ему делать с Кристиной? Он совершенно растерялся. Какого направления ему теперь следует придерживаться?

- Мы должны поговорить, Кристина, - он не поворачивался к ней и не отрывал взгляд от пола. - Выбирая скорпиона, вы согласились стать моей женой, - напомнил он ей.

- Да, я знаю, - она искоса посмотрела на его маску. Та была черной и матовой. Из какого бы материала она ни была сделана, она была очень легкой, это она помнила. Маска делала его профиль нормальным. Она заметила, что Эрик следит за ней через прорези маски, и отвела взгляд.

- Какая благородная жертва! Я надеюсь, он это оценит. - Сарказм в его голосе.

- Я сдержу свое обещание, - мягко сказала она.

- У вас больше нет выбора в этом вопросе! - он смотрел на неё, сузив глаза.

- В ваших устах это звучит как наказание.

- А для вас это не так? - спросил он.

Она отвернулась от него, не желая, чтобы он знал, какой жертвой это было для неё. Она любила своего Маэстро и была благодарна, что он уделял время её обучению. Это больше, чем что-либо другое, сделанное ею в своей жизни, помогло её карьере в Опере. Но теперь даже это было под вопросом. Как её муж, он мог не позволить ей снова петь на публике, оставив красоту её голоса для своего собственного удовольствия. Как его жена, она должна была повиноваться, проглотив вдобавок и эту горькую пилюлю. Согласившись выйти замуж за Эрика, она фактически отказывалась от всего, что любила. Если он захочет, если он будет добр, то она сможет вернуть некоторые из этих любимых моментов в своей жизни. С этого времени он управляет её жизнью. После того, как она несколько лет прожила сиротой, контроль над собственной жизнью стал тем, что она действительно ценила. С другой стороны, спасение жизни Рауля стоило всех её потерь. Если бы только она могла разделить с ним ещё один поцелуй! Один поцелуй человека, которого она любила, был бы для неё всем, что у неё будет во всей её дальнейшей жизни. Это казалось несправедливым.

- Кристина? - его голос смягчился. - Я хочу, чтобы вы были счастливы, - со вздохом он повернулся к ней и продолжил, - я... я не хочу принуждать вас. - Эрик искал её глаза. - Я знаю, что вы приняли меня только чтобы спасти жизнь мальчишки... тем не менее... я не хочу... ну... я хочу, чтобы вам было удобно... со мной.

- Что вы имеете в виду, Эрик? - она задавалась вопросом, ожидал ли на самом деле этот человек настоящий брак.

Эрик понимал, что, если она должна будет стать его женой по закону, то она должна дать на это согласие перед священником и свидетелями. Он мог запугать её, когда они были наедине, но перед всеми это будет практически невозможно. Если она откажется сказать "да" и отвергнет его публично, он будет безнадежно опозорен и оскорблен. Тогда ещё до конца дня мальчишка умрёт, а кузнечик свершит свою месть.

Был только один способ гарантировать её сотрудничество. Он сделал глубокий вздох и, не спуская с неё глаз, сказал:

- Я приму любые условия, которые вы желаете применить к... нашему союзу... Я... я... пойму.

- Чего вы ожидаете от меня, Эрик? Как от вашей жены, я имею в виду? - откровенно поинтересовалась она. Она должна была знать его ожидания. До какой степени дойдет его безумие?

- Я не уверен. Я хочу делить с вами музыку и книги. Я хочу проводить время с вами, выходить с вами. Я хочу делать все те вещи, которые любой другой муж делал бы со своей женой. - Он ни разу не взглянул на неё. Она видела, как покраснела его кожа на скулах.

Она задержала дыхание, а затем выпалила:
- Мы можем жить в одной комнате, но я не желаю быть... близкой с вами. Никогда!

- Я ожидал этого... да и кто бы не ожидал? - прошептал он, пряча глаза.

Его ответ удивил её:
- Я думала, что близость будет вашей первостепенной целью!

- Вы пока знаете меня не очень хорошо, и вам будет... дано время. - Рукой, затянутой в перчатку, он гладил свое колено. - Я просто хотел, чтобы вы были моей женой.

- Я могу быть вашей во всех отношениях... но это будет больше, чем я смогу вынести. Вы можете вынудить меня... но это... было бы не желательно с моей стороны. Мне очень жаль! Я буду вашей женой, и никогда не буду принадлежать любому другому мужчине.

С трудом подняв голову, он пробормотал:
- Я - чудовище, но... я... я не запачкаю вас... своим... в этом нет никакой потребности! - Он вскочил и отбежал от неё. Эрик чувствовал, что его дыхание стало судорожным. "Как она могла подумать, что я...?" Его стыд был настолько ощутим, что Кристине стало трудно продолжать.

Он ждал этого так долго, и теперь... но он понимал. Хуже всего было то, что где-то в уголке его сердца жила надежда на полностью нормальную жизнь. Но как она могла хотеть? Она видела его под маской. Одна память об этом должна была вызывать у неё тошноту. Он не запятнает себя кощунством насилия над ней, даже если она станет его законной женой. Если он это сделает, то потеряет последнюю привязанность, которую она все ещё испытывает к своему Ангелу Музыки, и навсегда лишится любых мотивов осыпать её в будущем подарками и продвигать её карьеру. Сделать её примадонной Оперы - это было то, чего он действительно хотел, даже если она едва отдавала себе в этом отчет. Он добьётся этого для неё, сколько бы ни пришлось потратить на это времени, денег или жизней.

- Я смирюсь с вашим требованием, - прошептал он, опуская голову и принимая её отказ.

- Эрик, если вы нарушите своё обещание по поводу моего ограничения, то я буду свободна делать в своей жизни всё, что пожелаю. Вы согласны? - она задержала дыхание.

- Да. Всё, что вы хотите. - Он выпрямился, не отрывая взгляд от пола. Это был, наверное, самый счастливый и самый унизительный момент в его жизни. Он отказывался от своих супружеских прав, так как знал, что он слишком уродлив, чтобы позволить себе тронуть его ангела, когда она станет его женой.

Она нерешительно спросила:
- У вас есть какие-нибудь условия?

- Нет, - быстро ответил он. Затем подумал получше и решительно продолжил: - Хорошо, только одно... нет, на самом деле два. Вы больше никогда не должны связываться с тем мальчишкой. Если вы это сделаете, все ограничения теряют силу, я вспомню о своих правах, и ни о какой свободе речи идти не будет.

- Я согласна... Но я ничего не смогу поделать, если он сам найдет меня.

- В этом случае я возьму ситуацию на себя. Я не буду упрекать вас за его ошибки.

- Каким будет ваше другое условие? - откровенно спросила она.

Он взял её за плечи и развернул к себе:
- Никто не должен знать.

- Чего? - спросила она, подняв на него глаза.

Приблизив свое ужасное лицо вплотную к ней, Эрик продолжил:
- Никто не должен знать, что я согласился... позволить им думать, что мы... Вы - целиком и полностью моя жена. Если вам случайно доведётся говорить с мальчишкой... он, особенно он... не должен знать о... нашей договоренности.

- Я не вижу потребности вовлекать ещё кого-либо в наши дела, - Кристина сумела вывернуться из его рук и отошла на несколько шагов.

Пусть он не сможет обладать ею полностью, но зато мальчишка не сможет её даже увидеть. Именно так Эрик примирил себя с самым унизительным контрактом, который он когда-либо заключал. Ничто из того, что он соглашался выполнять в Персии или Индии, не могло подготовить его к этому позору. Так или иначе, Кристина будет его женой. Жена, у него будет жена! Хорошо, что для этого ему не пришлось продавать свою душу, как Фаусту.

- Ваше условие допускает... поцелуй? ...Мои губы нормальны! - быстро добавил он.

Ей стало жаль его:
- Не будьте глупым, Эрик, - она подошла к нему и мягко прижалась губами к его губам, верхней натолкнувшись на маску. Он никогда не подразумевал поцелуй в губы. А она коснулась своими губами его губ. "Черт!" Эрик почувствовал, что его бросило в пот, сердце заколотилось. Его колени настолько ослабли, что он был вынужден сесть. Теперь он уже был готов умолять хоть о крошках.

Успокоившись настолько, чтобы справиться со своим голосом, он сказал:
- Ваша спальня, конечно, является вашей, но... вы бы разрешили мне... спать в вашей кровати? "Я только что попросил ангела разделить со мной постель? Безмозглый дурак, она же никогда не сможет уснуть от одного только отвращения!"

- Вы бы хотели этого... зная, что не будет... продолжения? - она смотрела на него; его глаза отражали неподдельное напряжение.

- Я только хочу... только так... я могу обнимать вас. Вы бы согласились на это, Кристина? Я пытаюсь добиться в некоторой степени... дружеского общения от моей жены. Это было бы частью этого. Обнимать вас, и больше ничего, - ему явно было стыдно.

Кристина видела его подавленную фигуру, и не могла больше отвергать его.
- Тогда я не могу без зазрения совести отказывать вам в этом. Я обещала быть вашей женой во всех отношениях, кроме... кроме... того.

- Тогда всё решено. - "Она согласилась, она согласилась!" Он был и восторжен, и опечален, и более счастлив, чем когда-либо. Кроме того, он чувствовал себя полностью опустошённым. Сейчас было 11 часов утра, он ещё должен был вынести оставшуюся часть дня. Впереди был день, полностью занятый свадебными приготовлениями.

Он встал, выпрямил плечи и постарался вернуть хоть часть достоинства, которое он только что потерял:
- Хорошо, тогда церемония будет проведена в течение недели. - Он видел ошеломлённое выражение её лица. "Она думала, что у неё будет больше времени, моя бедная любимая".

- Мы поговорим об этом вечером, когда я сделаю некоторые вычисления, - он повернулся и исчез в своей спальне, оставив Кристину переваривать тот факт, что её неизбежная свадьба с Призраком Оперы состоится менее через чем 7 дней. "Одна неделя, и затем я стану его навсегда. О, Рауль!"



Глава 3

Блюз свадебного колокола.

Эрик расхаживал по маленькой гостиной в доме Хафиза.

- Ты сотрёшь мои ковры. И не думай, что я не стану упрекать тебя.

Он остановился перед своим другом:
- Хафиз, она поцеловала меня!

Перс выглядел озадаченным.

- О, Боже, она поцеловала мои губы... - Перс знал, что девочка видела, что находится под маской, и не мог поверить в её способность сделать что-то вроде этого, - ...добровольно, по собственному желанию! Теперь ты видишь, что она любит меня? Видишь, что она желает выйти за меня замуж?

Перс решил, что не будет никакого вреда, если он промолчит.

- Она хочет выйти замуж за меня.

Перед днём свадьбы надо будет подойти к девочке, удостовериться, что Эрик её не принуждает каким-нибудь образом.

- Хафиз, я передаю эту ситуацию в твои руки. Заплати кому следует, если потребуется, дай свыше запрашиваемой цены, но я хочу жениться на ней в эту самую субботу. Законно и правомерно. Не должно быть никаких сомнений ни у неё, ни у кого-либо ещё относительно законности и серьёзности клятв, которые мы принесем. Если это возможно, приведи священника... да... да... она хотела бы священника! Пойди в маленький, захудалый приход, тот, который выглядит обедневшим... тот в Эсбли, например. Даже если это противоречит правилам, я хочу, чтобы церемония была проведена в моём доме. - Он заглянул в глаза Перса и добавил с небрежной улыбкой: - Предложи ему столько, чтобы священник захотел помолиться за меня!

- Эрик! - дарога покачал головой. Это была не его религия, но Хафиз почувствовал укол богохульства.

- О, дарога, ты потерял чувство юмора, - Эрик вынул мешочек с монетами из пальто. - Держи, разожги аппетит святого человека, - он отошел и едва слышным шёпотом бросил из-за плеча:
- Он придёт, если будет достаточно хотеть есть. Кроме того, мне нужен фотограф; будет съёмка события, на веки вечные.



Отец Жюль прибыл рано. Хафиз видел, как старый священник быстро спускался по улице, придерживая свою широкополую шляпу. Он уклонился от пары экипажей, ухитрившись разминуться с ними в последнюю минуту. Хафиз отметил, что священник был весьма проворным, несмотря на некоторый излишний вес. Накануне Эрик был невыносим, обговаривая с ним мельчайшие детали.

- Ты точно уверен, что священник придет?

- С той суммой, которую ты ему платишь, отец Жюль сможет построить новую часовню для своей церкви. Поверь мне, он придет!

Фотограф, молодой человек в костюме светлого цвета, уже сидел в карете с завязанными глазами. Как только отец Жюль сел, Хафиз продел то же самое с ним. Хафиз мог провести их к зданию Оперы и пешком, но предусмотрительно решил взять свой экипаж.

- Вы же не думаете на самом деле, что христианский священник может предать вас и вашего друга? Вы придерживаетесь нашей веры, сын мой? - спросил старый священник, не в силах поверить, что кто-то посчитал его способным к предательству. Ему завязывали глаза только в день принятия сана, и это было почти 50 лет назад.

- Нет, сударь, я мусульманин, - ответил Хафиз, закрепив повязку на голове священника.

- Ах! Именно поэтому вы сомневаетесь во мне! - сказал отец Жюль.

Хафиз не ответил, зная, что будь на его месте Эрик, крещёный католик, он бы поступил так же. Он не поехал прямо в Оперу, так как в этом случае поездка заняла бы меньше пяти минут. Поэтому он возил гостей кругами, добавив ещё пятнадцать. Они вошли через калитку на улице Скриба. Когда они прошли ворота, Хафиз провёл их сквозь знакомый ему туннельный вход, позволяющий не использовать лодку. Хафиз держал их глаза завязанными, пока они не достигли дома Эрика. Ничего из этого Эрик не говорил ему делать, но его старая профессия давно въелась в его кровь, и сомнения в человеческой порядочности всегда были на первом месте в уме бывшего дароги Персии. Возможно, это и было причиной, по которой он никогда не женился.


Кристина привыкала к Эрику, который баловал её и удовлетворял каждую её прихоть. Они направились к швее, чтобы заказать свадебное платье. Эрик потребовал, чтобы женщина прекратила работать над остальными заказами и создала платье, которое выберет Кристина. После долгих уговоров он закончил тем, что заплатил женщине совершенно неприличную сумму за её услуги, и получил что хотел. Когда они пошли к ювелиру, ситуация повторилась. Он хотел изготовленные на заказ кольца, и он хотел их немедленно. Ювелир был убежден и согласился сделать кольца по проекту, который выбрала Кристина. Ей приходилось признать, что она трепетала перед той властью, которой Эрик обладал над другими.


Кристина ещё раз посмотрела в зеркало, прежде чем выйти из комнаты. Она закрепила волосы в новом стиле, который увидела в "Эпоке", это подчеркнуло её высокие скулы. Мелкие локоны украшали её лоб. Макияж была максимально естественным, лишь с легким намёком румян и помады. Мэг помогла ей со свадебным платьем. Платье было из шёлка цвета слоновой кости, лиф был обшит серебряными лилиями и инкрустирован кружевами и жемчугом. Сзади на юбку крепился турнюр, увенчанный бантом. Тугой корсет сделал её формы совершенными. Ее платье могло конкурировать с тем, что носила Императрица Евгения. Она легонько нанесла духи на запястья и за уши. Ее драгоценности были уже на месте: серьги, словно капли из жемчуга, и жемчужное ожерелье с алмазным кулоном - подарки Эрика. Сглотнув, она была готова выполнить свою часть сделки. Кристина позволила себе ещё одну мысль о дорогом лице Рауля. Затем, подавив все мысли и чувства, вышла из своей комнаты.

Кристина в свадебном платье в сопровождении Мег.*

Едва ступив в гостиную, она увидела вокруг множество театральных рабочих и задалась вопросом, что они делают на её свадьбе. Она знала, что Эрик был одиночкой и в разговорах упоминал всего несколько человек. Всему этому было только одно объяснение. Он вряд ли причинит вред Хафизу или мадам Жири, но анонимность, она знала, делала рабочих легко доступными, как Жозефа Буке. Она поняла, что эти люди были дополнительной гарантией против изменения ею своего решения.

Она продолжила осматривать комнату и узнала мадам Жири. Эрик, должно быть, купил ей то платье, которое было сейчас на ней. Она не могла вообразить, чтобы у мадам Жири было что-нибудь столь изысканное. С новой прической и потрясающим платьем, женщина выглядела респектабельно, даже приятно. Мэг, её подруга, стояла рядом со своей матерью. На ней тоже было прекрасное шёлковое платье персикового цвета. Модный турнюр, увенчанный бантом, также украшал её спину. Кристина знала, что новое платье Мэг купил её новый поклонник - Мэг уже почти месяц встречалась с графом Эдуардом дю Вейлем сюр-Мё. "Интересно, что бы надела матушка Валериус, если бы она была в состоянии приехать?" Кристина почувствовала внезапную печаль, потому что два человека, которых она любила больше всего, не будут рядом в день её свадьбы. Присутствие Рауля даже не рассматривалось, но если бы только матушке было чуточку получше...

Мысли Кристины вяло текли, пока взгляд не натолкнулся на человека, которого она не узнавала. Он стоял в тени, в стороне от всех остальных. Он был так же высок, как Эрик, и одет во всё черное. Что-то в нём было странное, но Кристина решила не ломать голову в поисках ответов в такой день.

Молодой человек, которого она также не узнавала, поддерживающий камеру - фотограф. Очевидно, Эрик хотел запечатлеть эту церемонию. Фотограф попался ей на глаза и подмигнул. Она быстро отвела взгляд. Молодой человек явно не осознавал опасности, в которую он себя ставил. Мгновенное воспоминание о том, что случилось с Раулем в комнате пыток, пронеслось в её голове. Мысль ушла с той же легкостью, с какой и возникла.

Хафиз стоял рядом с полным пожилым человеком в грубой коричневой рясе с белой столой на шее. Она поняла, что это священник, который их поженит. Справа от Хафиза стоял Эрик, повернувшись к ней спиной, сзади виднелись завязки его маски. Она задохнулась, и её сердце подскочило от осознания того, что это была она - её свадьба с Эриком.

Жених был одет в темно-серый с золотом костюм и серый шёлковый жилет. Приблизившись к нему, она подумала, что он выглядит очень эффектно. Его чёрная маска была на месте, но Кристина едва её заметила. Однако он не обернулся, чтобы посмотреть на неё, и она ощутила разочарование. Когда она встала рядом с ним, он только бросил взгляд в её сторону и что-то неразборчиво пробормотал. Кристина подумала, что он, возможно, любит её не так сильно, как говорил. Разве он не захотел бы посмотреть на неё, если бы любил?

Когда они обменивались сделанными для них кольцами, она отметила, что его руки дрожат до такой степени, что он едва сумел надеть кольцо на её палец. Тогда она заглянула ему в глаза и увидела его страх, равно как и всю любовь, которую он испытывал к ней. Она увидела, как Эрик крепко зажмурился, когда наступила её очередь ответить на вопросы священника. Его губы сжались в тонкую напряжённую линию, дыхание было неровным. Она не хотела заставлять его нервничать ещё больше, поэтому давала свои ответы священнику ясно и четко.


Эрик не решился обернуться, когда она шла к нему. Ещё раньше он почувствовал слабость и был уверен, что потеряет самообладание, если увидит её, приближающуюся к нему, чтобы стать его женой. Он хорошо знал пределы своих возможностей. Они стояли перед священником. Его состояние нервозности было таково, что он скорее слушал церемонию, нежели участвовал в ней. Эрик смог дать все необходимые ответы только после того, как его подтолкнул Хафиз. Он был настолько полон решимости сохранить контроль над собой, что был неспособен сконцентрироваться вообще. Его мысли унесли его далеко в мешанине мечтаний и воспоминаний. Он смутно осознавал, что она была в платье, которое он купил для неё. Его власть над действительностью была приостановлена на протяжении всей церемонии. Как только клятвы были произнесены, он явно расслабился. Наконец, он услышал, как отец Жюль произнёс:

- Ego conjungo vos in matrimonium in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen.

Он, Эрик, наконец-то был женат и имел жену, точно так же, как любой человек.

Последовал тост, и он медленно вернулся в этот мир. Кристина стала его женой. Это свершилось. На него вдруг обрушилось осознание того, что у него была жена, за которую он теперь отвечает. К счастью, он стоял рядом со стулом и смог сесть.


Кристина предполагала, что этот день будет для неё грустным, однако она наслаждалась торжеством по случаю своего бракосочетания. Мэг загнала её в угол, и у них был шанс посплетничать о гостях, как в прежние времена. Она спросила Кристину, готова ли та к своей брачной ночи. Кристина почувствовала, как краска прилила к её лицу, и увидела хихиканье Мэг. Она сменила тему. "Я, разумеется, не собираюсь рассказывать кому-либо о наших личных отношениях". Это был первый раз, когда она подумала о чём-то между нею и Эриком как о "нашем".

Кристина старалась всё время оставаться на виду. Где бы она ни проходила, она постоянно чувствовала, как взгляд Эрика следует за ней. Это было не только сегодня, но и каждый день, с тех пор, как она была здесь. Он не всегда встречался с ней взглядом, но легкий изгиб его губ показывал ей, что он был рад знать о её местонахождении. Эта странная привычка больше её не беспокоила, хотя поначалу она раздражала её неимоверно. Легче было позволить ему постоянно видеть её, чем наблюдать, как он мечется по дому в поисках её, словно обезумевший бык.


Когда она спросила Эрика, кто были эти рабочие сцены, он пожал плечами:

- Они работают наверху, - было всё, на что он расщедрился.

- Как их зовут, Эрик? Я должна буду поприветствовать их.

- У вас нет никаких обязательств перед этими людьми, Кристина, - ответил он.

- Но у них же, безусловно, есть имена? - настаивала она.

- Они работают в Опере, и всё. Не беспокойтесь, - Эрик начинал казаться раздражённым.

- И всё же? - добивалась она.

- Это не относится к делу! - сказал он тоном, не оставляющим сомнений, что беседа закончена.

Кристина решила отступиться от расспросов, не желая, чтобы его охватил гнев в такой день. Теперь она была уверена относительно истинной цели присутствия этих рабочих. Их жизни зависели от того, что она ответила "да" во время церемонии.

- Вы бы хотели что-нибудь поесть, Кристина? - мягко спросил он.

- Да, я бы не отказалась, - улыбнулась она ему.

Собственнически положив руку ей на поясницу, он подвел её к длинному столу со свадебным тортом, различными сортами мяса и другой пищей. На соседнем столе можно было увидеть множество бутылок вина.

Свадебный торт, croquembouche, был прекрасным кондитерским изделием из профитролей: трёх футов в высоту, покрытый сахарной глазурью. Это чудо было увенчано карамельными цветами оттенка слоновой кости с зелёными листьями. Эрик накормил её одним из слоеных пирожных, наполненных шоколадно-ромовым ликером. Кристина никогда в жизни не пробовала такого восхитительного десерта. Пирожное было хрустящим снаружи, а когда её зубы раскусили внешнюю корочку, её рот заполнил шоколадно-ромовый ликер. Ее глаза закрылись в восхищении, и наблюдая за ней, Эрик слегка улыбнулся. Она отблагодарила его, также накормив его одним из маленьких пирожных. Сначала казалось, будто он откажется, но затем он откусил кусочек. Его глаза наполнились слезами, и он отвел взгляд. Он принес им сухое шампанское, чтобы компенсировать сладость профитролей. Когда они опустили свои бокалы, он поцеловал тыльную сторону её руки, прежде чем она продолжила пробовать восхитительное угощение.

Их гости, кажется, тоже наслаждались, и уже скоро еда и свадебный торт исчезли. Вино и шампанское текли рекой, и когда один из рабочих вынул гармонику, спонтанно начались танцы. Через некоторое время Эрик не выдержал и присоединился к нему на скрипке. В разгар веселья двое рабочих вытолкнули её танцевать вместе с Эриком. Это был неловкий момент; в первый раз прикоснувшись к ней, он напрягся и задрожал. Затем она почувствовала вокруг себя его сильные руки, подтянувшие её близко к нему. Она ощущала тепло и безопасность в его руках, все ещё неловких. Кристина была поражена, что Эрик умел танцевать. Она всегда считала его полным отшельником, не знающим каких-либо светских манер. Они некоторое время танцевали, пока она не запыхалась, а затем он усадил её и подал ей бокал шампанского.

Croquembouche - французский свадебный торт из профитролей.

Фотограф заставил их стоять в разных позах. На одной фотографии они стояли рядом друг с другом, его голова возвышалась над ней. На следующей он сидел, а она стояла чуть левее от него, положив руки на его плечи. Как их свидетели, Хафиз и мадам Жири стояли с ними ещё на одной фотографии. Эрик потребовал отдельную фотографию Кристины, и поэтому фотограф запечатлел её, стоящую одну с букетом. Последняя фотография, которую сделал фотограф, включала всю группу - невеста, жених и их гости. Как и в случае с танцем, Эрик ошеломил её своей готовностью сфотографироваться в маске.


Очень симпатичная девушка из группы рабочих подошла к Кристине и похвалила её подвенечное платье. Она представилась как Мэриел, уборщица. Девушки немного поболтали, а затем Мэриел доверительно прошептала на ухо Кристине:

- Говорят, у вашего нового мужа денег больше, чем у менеджеров Оперы. Это он вам подарил, не так ли? - спросила она, указывая на алмазную подвеску в жемчужном ожерелье.

- Я, право, не знаю, есть у него что-то или нет. Это, - бережно коснулась она драгоценного камня, - свадебный подарок.

- Вы получили не обычный свадебный подарок. Полагаю, сережки тоже входят в комплект? Не каждый может преподнести такой подарок, как этот, своей невесте. Но... я предполагаю, что он был вынужден, учитывая, что я о нем слышала.

- Почему мой муж был вынужден сделать это, Мэриел? - ей не нравился ни тон Мэриел, ни направление её беседы.

- Я... хорошо, может быть, вы ещё не видели. Но те, кто видел, говорят, что он ужасен под этой маской. Демон! Он выглядит просто отвратительно под этой вещью. Я полагаю, вы это увидите сегодня вечером, - сказала Мэриел, а затем с ликованием добавила: - Думаю, вам стоит попросить у него ещё несколько безделушек.

"Как смеет эта девчонка сидеть здесь, есть его пищу, пить его напитки, и ещё иметь наглость оскорблять его?" Она почувствовала, как гнев захлестнул её, и придвинулась ближе к Мэриел:

- Не могли бы вы повторить то, что вы только что сказали о моём муже?

Мэриел заметила изменение в настроении Кристины, но повторила то, что сказала, хотя злорадство исчезло, а голос наполнился предчувствием неприятностей.

- Именно это, я думаю, вы и хотели сказать, - Кристина взяла бокал вина, которое пила девушка, поставила его на стол и, схватив её за локоть, потащила ко входу в туннель.

- Вы больше не желанны на нашей свадьбе. Сидите здесь, пока вас не отведут наверх, - усадила она Мэриел.

- Но, мадам, это было для вашей собственной пользы. Чтобы вы не испугались сегодня вечером, - умоляла девушка.

- Что я буду чувствовать сегодня вечером, или в любую другую ночь, вас не касается. Я счастлива быть замужем за самым добрым, самым щедрым человеком, которого я знаю, - сузив глаза, добавила она. - Постарайтесь не отходить отсюда, - указала она на пол, уходя.

Кристина все ещё чувствовала, что дрожит от гнева. Она видела, что Эрик разговаривает с Хафизом, он выглядел расслабленным. Он посмотрел в её направлении, и в его глазах отразилось беспокойство. Она не хотела, чтобы он знал об этом инциденте, поэтому улыбнулась и присоединилась к нему, взяв его под руку. Беспокойство в его глазах сменилось замешательством, но он ничего не сказал. Его взгляд скользнул к Мэриел на полу. Кристина сделала жест, означающий подвыпившую, и добавила:

- Немного перебрала шампанского.

Когда он снова увлекся беседой, она стрельнула предупреждающим взглядом на Мэриел, сжавшуюся в углу у входа в туннель. Кристина не была уверена, почему она отреагировала таким образом, но ей потребовалось ещё некоторое время, чтобы негодование оставило её. Она продолжала оглядывать комнату, высматривая, не кидает ли кто-нибудь странные взгляды на Эрика. Если потребуется, она была готова заставить их присоединиться к Мэриел с такой скоростью, с какой они смогут идти. Она не могла понять эти странные, новые, оберегающие чувства, которые внезапно проявились у неё по отношению к нему.

Мэг видела ссору с Мэриел и её результат. Как только Кристина отпустила руку Эрика, она приблизилась к ней.

- Что это было? - злорадство плясало в её собственных глазах.

- У этой глупой девчонки хватило наглости высказать некоторые ужасные вещи об Эрике, - она почувствовала, как в ней снова вскипает гнев.

- Ты должна ожидать этого, Кристина... Он - очень необычный человек.

- Я могу понять, если незнакомый человек скажет что-нибудь на улице, но она - гостья в его доме. Он пригласил её на нашу свадьбу! - закричала Кристина.

- Я не знала, что у тебя такие сильные чувства к нему.

- О Мэг, это просто глупо, глупо! - Кристина стремительно отошла и воссоединилась с Эриком, снова взяв его под руку. Он накрыл её руку своей, и она придвинулась чуть ближе в поиске его теплоты.

Мэг покачала головой и улыбнулась, наблюдая за подругой. У неё никогда не будет подобных проблем с красивым графом, несмотря на его военные раны. Не будет никакой потребности защищать её тайного возлюбленного. Его семья никогда не позволит ему жениться на девушке ниже его по положению. Весь день она наблюдала, какими глазами Эрик смотрит на Кристину, видела скромные ухаживания и его привычку постоянно провожать её взглядом. Она чувствовала лёгкую зависть, но была счастлива за подругу.


Кристина заметила, что Эрик разговаривает с высоким человеком, одетым в чёрное. Их беседа была приглушенной и казалась непринужденной. Эрик не представил человека Кристине. Надо было не забыть спросить его, кто это был. Эрик вручил мужчине конверт, тут же быстро убранный. Она оглянулась в поисках Мэг, вскоре нашла её и, забыв про размолвку с Мэриел, продолжила наслаждаться своим свадебным торжеством.

Прежде чем уехать, Мэг помогла Кристине сменить свадебный наряд на более удобное домашнее платье. Хафиз помог Кристине и Эрику проводить гостей, предварительно завязав им глаза, а затем помог навести порядок. Когда это было сделано, все трое присели отведать напоследок профитроли и кофе.

- Это сделано, дарога! - Эрик повернулся к Персу. - Мы женаты.

- Я справился со своей частью! - сказал Хафиз.

Эрик фыркнул:
- Справишься, когда у меня на руках будут те фотографии. Позволь убедиться, что ты нанял хорошего фотографа.

- Вы были очень любезны, что помогли нам, Хафиз. - Кристина посмотрела на Эрика, словно ругая его.

Перс засмеялся:
- Вы исключительно гостеприимны, Кристина. Мне это было в удовольствие. Ты, право, мог бы перенять некоторые манеры у своей жены, Эрик.

Ему нравилось слышать, как Хафиз называет Кристину его женой.

- Вот ещё! Ты не сделал ничего, что не мог бы сделать простой посыльный, - сколь бы он ни был благодарен, он не собирался открыто признавать свой огромный долг перед Персом.

За годы их долгого общения Хафиз знал, что Эрик чувствует себя в долгу перед ним. К неудовольствию Эрика, ему, возможно, однажды придётся заплатить этот долг.

- Рад видеть, что ты снова вернулся к своим отталкивающим манерам. Ты заставил меня беспокоиться, ведя себя как воспитанный человек во время свадьбы.

- Если ты собираешься нести свою обычную ерунду, то я тогда пожелаю тебе доброй ночи, дарога. - Ему все ещё казалось, будто события этого дня не были полностью реальны.

Хафиз засмеялся и, попрощавшись с Кристиной, повернулся к двери в туннель. Уже позади себя он услышал бормотание Эрика:

- Проклятье, я должен заблокировать этот вход!

Перс улыбнулся и продолжил путь через темный туннель к улице Скриба.


- Я никогда раньше не танцевал, - признался он ей, когда они остались одни этой ночью.

- У Вас это замечательно получается, - сказала она ему.

- Я... у меня есть... кое-что для вас, - Эрик залез в карман и вытащил маленькую коричневую бутылочку.

- Что это, Эрик? - спросила она его.

- Из того, что я читал и видел, единственные отношения, которые процветают, - это отношения между равноправными. В данный момент я главенствую в наших отношениях... именно поэтому я смог принудить вас к этому браку, - он увидел, что Кристина собирается что-то сказать, и поднял руку. - Вы вышли за меня, чтобы спасти мальчика. Это ясно. Но вы действительно вышли за меня, и мы должны исходить из этого. Моя задача восстановить баланс между нами. Держите! - он вручил ей маленькую бутылку.

- Что это, Эрик? - она повертела бутылку в руке, но на ней не было этикетки или других знаков отличия.

- Это - яд. Я сделал его сам во время пребывания в Персии. Он действует быстро, не имеет вкуса и запаха, - он вышагивал перед ней, остановился, и продолжил говорить.
- К сожалению, это болезненно, - он хихикнул.

Она смотрела на бутылку в своей руке с ужасом, как будто яд через осмос мог разрушить её руку.

- Теперь у вас есть власть убить меня, и если я начну сходить с ума и стану невыносимым, используйте её, - он заглянул глубоко ей в глаза.

Кристина попыталась вернуть бутылку, протянув её Эрику:

- Держите, держите... заберите свою бутылку... Я не буду участвовать в ваших играх. Вы должны дарить мне цветы, а не яд!

- Это не игра, Кристина. Но я буду помнить о цветах! Вы должны спрятать это, чтобы только вы знали, где это находится.

- Я вообще не хочу этого, Эрик. Пожалуйста, заберите её!

- Процветающий брак нуждается в двух равноправных партнерах, - его глаза потемнели за маской.

- Вы ожидаете, что я использую это, Эрик?

- Боже милостивый... Мне следует надеяться, что нет. Но... я... я хочу, чтобы у вас была некоторая власть надо мной.

- Несправедливо давать мне оружие, которое я никогда не смогу использовать.

- Поверьте мне, дорогая, если я причиню вам достаточно боли, вы это используете, - он повернулся к ней, прежде чем выйти за дверь, - Я вернусь через некоторое время, когда вы устроитесь поудобнее.


Он вернулся, одетый в тонкую ночную рубашку и тёмные свободные брюки. Эрик улегся на коврике рядом с её кроватью и вытянулся. Кристина расчесывала волосы.

- Этот пол должен быть очень неудобным. Эрик... Вы можете спать прямо на кровати... держа... наше соглашение в памяти.

- Мне хорошо там, где я есть. А вот ваша компания, которой я добиваюсь, не успокаивает, - ответил он.

- Тогда возьмите одну из моих подушек, у меня их слишком много, - она бросила ему с кровати пуховую подушку.

- Если вы желаете расстаться с одной... Благодарю вас, - он взял подушку и подсунул её под голову.

- Доброй ночи, Эрик, - сказала Кристина, переворачиваясь, чтобы уснуть.

- Ночь будет бесподобной, - прошептал он и проверил маску, закрывающую его лицо.

Эрик радовался быть допущенным в комнату Кристины. Она позволила ему спать на её постели, но когда он увидел её в ночном белье, расчесывающую волосы, это оказалось для него чересчур. Как мог такой монстр, как он, спать в одной кровати с такой, как она? Во время сна он мог по ошибке прижаться к ней, оскорбить её! "О чем я думал, когда попросил у неё об этом? Почему она согласилась?" Ее совершенство ошеломило его. Он будет спать на коврике рядом с ней, как преданный пес, и охранять её. Он никогда не знал большей радости.

____________________________
* здесь и далее - все рисунки и дополнительные материалы к этому фику взяты с сайта автора (прим. пер.)




Глава 4

Пряники медового месяца.

Эрик решил оставаться в маске, находясь в комнате Кристины. По опыту он знал, что слишком долгое ношение маски вызывает воспаление на его чувствительной коже, что может привести к различным неприятным заболеваниям. С тех пор как Кристина стала жить с ним, он целыми днями находился в маске, и раздражение уже начало проявляться. Этим утром он ощутил жар на коже, в некоторых местах появилась мелкая сыпь. Он чувствовал, что в тех местах, где края маски касаются его плоти, формируются рубцы. Если он не снимет её сегодня ночью, его глаза опухнут, и это уродство будет заметно через прорези маски. Он подождал, пока она не заснула, и снял её. Прохладный воздух принес облегчение его искорёженной плоти. Впервые более чем за сутки его лицо избавилось от своей тюрьмы. Он аккуратно положил маску на грудь, его рука была готова вернуть её назад, если Кристина вдруг очнётся ото сна.

Маски Эрику делал самый прекрасный кожевенный мастер в Париже. Со стоимостью проблем никогда не возникало, если они выходили того уровня мастерства, на которое он рассчитывал. Они были сделаны из лайки, столь прекрасной, что она в совершенстве облегала контуры его необычного лица. Кожа в маске была неоднородной по толщине и твердости. Область лба, глазниц и щек была самой тонкой и наиболее пластичной, в то время как кожа, формирующая нос, была толстой и твердой. Он прикрепил к ней тонкие ремни, которые скреплялись пряжкой на затылке.

Маска была его защитой от жестокости мира. Она оберегала его и спасала от невообразимого физического насилия. Она скрывала самый большой его позор - его лицо. Он не мог сказать, что любит свою маску, просто это была некая константа в его жизни, которая делала его всего лишь приемлемым. Теперь, как бы это ни казалось ему невероятным, он был женат на красивой женщине. Женщине, которая видела то, что он скрывал под маской, и всё же согласившейся выйти за него замуж, вместо того чтобы умереть. Когда произошел инцидент с комнатой пыток, он ждал, что она отвергнет его. Он готов был разрушить мир, в котором жил, уничтожить их обоих, если она откажется стать его женой. Чудесным образом, наличие рядом Кристины стерло из его разума все мысли о насилии. Он чувствовал удовлетворённость и спокойствие на душе. Его мысли устремились к книгам и песням, которые они смогут разделить, и пикникам, которые они будут устраивать. У него была жена, самый драгоценный подарок, когда-либо дарованный ему жизнью, и он защитит её. Он аккуратно вернул маску на лицо перед тем, как заснуть.


Со дня свадьбы прошло три недели, и они установили у себя удобный распорядок. После того, как Эрик готовил ей завтрак, Кристина приходила на кухню и занималась выпечкой, и ему не позволялось заходить назад, пока она не заканчивала. Чуть позже он возвращал себе кухню для приготовления обеда, а затем исчезал в своей спальне. Кристина никогда не приглашалась в эту комнату, и Эрик всегда запирал дверь. В то время, пока он оставлял её в одиночестве, она занималась шитьём. Кристина проверяла свой гардероб и делала необходимый ремонт своих вещей. Она даже убедила Эрика отдавать ей на починку часть своей одежды. Он имел прискорбную привычку выбрасывать повреждённые вещи и заменять их новыми. Раньше Кристина очень не любила заниматься шитьём с матушкой Валериус, но теперь она приветствовала всё, что заставляло её напряжённо трудиться. Она старалась держать оба гардероба в надлежащем состоянии. Ежедневно она оставляла себе достаточное количество свободного времени, чтобы вести дневник. Ее жизнь не была столь же богатой событиями, как это было прежде, чем она вышла замуж за Эрика, и теперь она заполняла страницы своими мыслями и чувствами, а не событиями. Вторую половину дня и вечер они проводили вместе в библиотеке, читая или занимаясь музыкой. Это был период покоя, в течение которого не было никаких оснований высчитывать потери или выгоду от брака.

Кристине, не знавшей, чем занять себя по утрам, пришла идея сделать свой собственный Salon du The. Она взяла на себя процесс приготовления лёгкой еды на вечер. По вечерам Кристина сначала наливала каждому из них горячую чашку ароматного чая, обычно жасминового или мятного. Затем она подавала свои недавно испеченные кондитерские изделия: фруктовые пирожные, печенье или маленькие, изящные кексы. Всё было сделано настолько крошечным, что у Эрика не возникало никаких проблем с принятием пищи в маске. Иногда она меняла напиток, и готовила горячий шоколад или кофе. Эрик выпивал и съедал то, что она подавала, с одинаковым аппетитом.

Эрик не возражал составлять ей компанию в этих чаепитиях, поскольку это происходило не за столом. Она подавала еду в библиотеку, и это стало прелюдией к их ежевечернему ритуалу чтения. Его излюбленным лакомством во время вечернего чаепития были её печенья с патокой. Слишком часто она делать их не могла. В таких случаях Эрик даже стал совершать набеги на её жестяную банку с печеньем в поисках вкусного лакомства. До того, как Кристина переехала жить к нему, он легко мог провести весь день без еды. Он сам умел достаточно неплохо готовить, но когда она начала делать для них эти лёгкие закуски, он не мог упустить удобный случай и позволить пропасть хоть кусочку. Теперь у него даже урчало в животе, если её чай хоть чуточку задерживался. Эрик настолько привык к заведённому порядку, что стоял прямо под своей дверью, ожидая, когда она позовёт его. В те дни, когда он не мог управлять собой, он расхаживал по библиотеке и незаметно хмурил брови, пока она не входила со своей восхитительной выпечкой.


Она не могла упрекнуть его в том, что он навязывает ей свою компанию - в сущности, она редко его видела вне установленного времени. Кристина привыкла к постоянному контакту с другими людьми. Она была приучена к непрерывному общению и компании оперных исполнителей. Она была уверена, что Эрик прилагал все усилия, чтобы быть общительным, но для неё этого было недостаточно. Кристина начинала чувствовать себя одинокой. Она скучала по своим долгим разговорам с Мэг. Когда она приехала в Оперу, Мэг оказала ей поддержку и стала её задушевным другом. Хористка и балерина обнаружили, что у них было много общего, главным образом их любовь к опере, представлениям, и великие мечты об их будущем. Они также обе были склонны водить знакомство с аристократами, часто посещающими Оперу.

Кристина оценила по достоинству, что Эрик был любезным и воспитанным, даже больше, чем большинство мужей. Она заботилась о нем и была благодарна за его уроки музыки, но она не любила его. Она не могла поделиться с ним своими девичьими мыслями, потому что он не поймёт их. Она не могла поделиться с ним и своими мечтами, потому что они были разрушены. Всё, что она могла разделить с ним, - это их взаимная любовь к музыке и неопределённое будущее в качестве его жены.

Кристина не могла жаловаться на их жизнь, не чувствуя при этом угрызений совести. Множество замужних женщин с удовольствием поменялись бы с нею местами, только чтобы к ним относились с тем уважением, с которым Эрик обращался с ней. Они бы поменялись местами, если бы не одна проблема - маска!

Кристина больше не думала об Эрике как о сумасшедшем, она снова считала его своим покровителем, своим Ангелом Музыки. Время от времени его нрав и манеры все ещё пугали её, но она привыкала к его характеру. Она признала его в роли своего мужа, и она не хотела быть вероломной по отношению к нему. Однако она не могла ничего сделать со своими мыслями, упорно возвращавшимися к Раулю. Ей хотелось найти какой-нибудь способ снова увидеть Рауля или послать ему весточку. Она не собиралась изменять Эрику, но в мыслях постоянно перебирала бесчисленные возможности для краткого свидания со своим возлюбленным. Она должна была подняться в Оперу. Спустя столько дней она задавалась вопросом, следует ли ей попросить об этом Эрика, не будет ли это слишком быстро. Она должна была найти такой способ выразить просьбу, который не пробудит его подозрения.

Ультиматум жизни или смерти, выдвинутый Эриком за месяц до этого, вынудил её отказаться от обычной жизни, жизни с мужем, которого она выбрала. Она отказалась от близости брака и возможности иметь детей, чтобы спасти жизнь человека, которого любила. После своей колоссальной жертвы Кристина чувствовала, что она заслужила чуть больше нормальности в своей жизни. Она хотела быть время от времени окруженной людьми, которых она любила. Она скучала по свету, скучала по матушке Валериус, скучала по своей подруге Мэг, и больше всего она скучала по Раулю. Дорогой, милый Рауль, согласный бросить вызов своей благородной семье за право жениться на женщине, которую он любил. Их встречи были краткими, но каждая из них сближала их сердца. Она была уверена, что они были предназначены друг другу на всю жизнь. Теперь она была замужем, замужем по закону и перед глазами Господа. Как она могла думать о свидании с каким-либо мужчиной, кроме её мужа? Что, если тот самый Бог, который засвидетельствовал её супружеские клятвы, проклянет её за любовь к другому? Так или иначе, она должна была увидеть Рауля.

Сидя в библиотеке с мужем, Кристина не могла удержаться от размышлений о Рауле. Она обдумывала, что сказать Эрику, одновременно презирая себя за свои предательские мысли.

- Эрик, я хочу пойти домой, - сказала она ему, отчаяние ясно звучало в её голосе.

- Вы дома, дорогая, - ответил он, отмечая её восприятие "дома" как жизни вне подвалов. Это раздражало его, но он решил не упоминать об этом.

- Я имею в виду свой дом с матушкой Валериус, и наверху, в Опере, - сказала она, указывая вверх.

- А разве это теперь не ваш дом, Кристина? - он почувствовал, как в нем начинает закипать гнев.

- Да, Эрик, конечно мой, но у меня есть любимые, которых я желаю видеть. Я ужасно скучаю по матушке Валериус, и мне действительно стоит проведывать её чаще.

- Вы знаете, что я позаботился об этом. За ней прекрасно ухаживают.

- Это не то же самое, Эрик. Она, должно быть, скучает по мне.

- Мы как-нибудь в ближайшее время подумаем о визитах.

- Это было бы просто прекрасно, Эрик. Я смогу пойти к своей подруге, Мэг?

Он резко обернулся к ней, буквально излучая угрозу. Его тело словно приготовилось к удару.

- А вот теперь мы подходим к тому, чего вы действительно хотите, маленькая Кристина Даэ! Вы хотите пойти наверх, чтобы увидеть его, не так ли? - рычал он. Эрик подошел к ней вплотную и более тихим голосом добавил, - Стыд, стыд, стыд! Используя малышку Жири, покрывать ваше страстное стремление к виконту!

- Нет, Эрик. Я действительно хочу видеть Мэг, - умоляла она.

- Лгунья! - выплюнул он, крепко сжав кулаки.

- Эрик, пожалуйста! - Кристина хотела попятиться, но она знала, что это только усилит его гнев. "Я не должна вести себя как добыча, иначе он сожрет меня".

- Ты моя жена. У тебя нет таких дел, чтобы надо было бегать по опере! - вопил он.

"Между прочим, по той самой опере, где ты нашёл меня!" - начал вспыхивать её собственный гнев.
- Я ваша жена, Эрик, но я имею право видеть свет и иметь друзей!

- Друзей? Это - то, чем для тебя теперь является мальчишка? Друг! - он кружил вокруг неё, его лицо угрожающе приблизилось к её.

- Он - ничто для меня! Я даже не знаю, находится ли он все ещё в Париже, - сказала она, слишком быстро.

- Для этого ты и хочешь пойти наверх, чтобы узнать? - он с презрением смотрел на неё сверху вниз.
- Ты тоскуешь по своему возлюбленному? По его рукам? - насмехался он над ней.

Кристина старалась сохранять свой голос ровным и спокойным:
- Эрик, я хочу пойти наверх ненадолго.

Он проигнорировал её слова.
- Ты вышла замуж за этого монстра, но ты тоскуешь по его симпатичному лицу, не так ли, моя драгоценная жена?

- Я... я... просто хочу... увидеть свою подругу, Мэг, - слезы обожгли её веки, но она не будет плакать перед ним, не тогда, когда он был вот таким.

- Я - единственный, кого ты должна хотеть видеть... меня... меня... твоего мужа! - изрек он.

- Все, чего я хотела... - продолжила она.

- Все, чего я хотела... - передразнил он её.

- Неважно Эрик... Забудьте, - она обречённо отвернулась.

Внезапно он упал перед ней на колени. Кристина попыталась попятиться, но он быстро удержал её за юбки. Его голос был едва выше шепота:
- Вы не знали, что... это... чудовище... тоже имеет... желания?

- Эрик, я не отрицаю, что у вас есть желания... и... вы не чудовище, - ответила она.

- Но вы... вы... отказываете мне в вашей... любви... - его глаза, теперь уже остывшие, удерживали её.

Кристина вынуждена была отвести взгляд. Она слышала муку, желание в его голосе, и это взволновало её до глубины души.
- Я... я прилагаю все усилия, Эрик... Мы только приближаемся к тому, чтобы по-настоящему узнать друг друга... Мне нужно время.

- Время? Время... и затем вы будете любить меня? Время! Я дам вам время... если это то, в чем вы нуждаетесь. Поклянитесь, что вы будете любить меня потом, Кристина, поклянитесь в этом! - он спрятал лицо в её юбках и зарыдал. Это были тихие, сдержанные, осторожные рыдания, которые она не должна была услышать.

- Мы женаты. Я всегда буду с вами... но... пожалуйста... Пожалуйста, Эрик, встаньте с колен, - она сверху посмотрела на него и увидела, что его плечи дрожат.

- И вы будете любить меня, как должна любить хорошая, верная жена? - спросил он, его голос был приглушен её юбками.

- Я не забуду свои клятвы! - ответила она со всей искренностью, которую смогла собрать.

- Произнесенные перед священником, помните? - напомнил он ей, перебирая её юбки, не поднимаясь с колен.

- Я помню... Эрик. И тем не менее, когда я смогу выходить? Я хочу увидеть солнечный свет, - настаивала она на своём.

В мгновение ока он снова был на ногах и стоял, возвышаясь над ней, его глаза расширились и полыхали:
- Ни мальчишки, ни света! - закричал он, приближаясь к ней.

Он указал на свою маску:
- Это... это - ваше будущее. Только это!

Она задохнулась от его слов и убежала. Эрик воспринял её реакцию как свидетельство того, что она все ещё боится его лица.

Огорчённым, холодным голосом он произнес ей вслед:
- Вы никогда больше не увидите дневного света!

Кристина влетела в свою комнату, хлопнув дверью. Он побежал за ней и прислонил ухо к двери. Эрик услышал звук открываемого ящика, шелест бумаг, а затем услышал глубокий вздох. Всё между ними складывалось не так, как он хотел. Если бы только она забыла мерзкого виконта! Он отошёл и направился в свою музыкальную комнату.


Эрик, ссутулившись, сидел на скамье перед фортепиано, его руки парили над клавишами. Он медленно начал играть. Старый инструмент, как и его владелец, привык к плохому обращению. Всю ночь Эрик колотил по клавишам, словно наказывал фортепиано, пытаясь успокоиться. Он играл тяжело, с неистовыми вспышками, многократно повторяя одни и те же отрывки.

Она слушала, как он играет, вымещая свою боль и страдания на фортепиано. Музыка убаюкала её до состояния нервного оцепенения. Он играл, не переставая; а затем, спустя несколько минут после полуночи, она услышала нестройный аккорд, и музыка внезапно остановилась. Она вышла из своей комнаты и направилась к музыкальной комнате. Он ушёл. Его перчатки лежали на скамье. Зрелище красных мазков на клавишах из слоновой кости разбило её сердце. Его бедные руки! Эрик! Она знала, что подушечки на кончиках его пальцев были столь же тонкими, как кожа на его лице. Чтобы не поранить свои руки во время игры, он должен был надевать перчатки. Весь вечер она слышала, как он умолял её через свою музыку, а она даже не подумала выйти и успокоить его боль, думая только о своей раненой гордости, о его требованиях и своей потере свободы. Все, что она должна была делать - это сидеть на скамье рядом с ним. С жалостью в сердце она направилась к его комнате.

Кристина постучала в его дверь. Никакого ответа. Она попыталась снова и, когда ответа не последовало, открыла дверь. В комнате было темно, за исключением мерцания одной почти погасшей свечи. Кристина не была уверена, что она сделает, если он будет в гробу, и как она отреагирует на это зрелище. Однако она проскользнула в темноту. Эрик, сгорбившись, сидел на стуле в глубине комнаты и раскачивался, закрывая руками своё обнаженное лицо.

- Убирайтесь! - закричал он.

- Эрик, ваши руки! - она приблизилась к нему, глядя на окровавленные кончики его пальцев, цеплявшихся за лицо.

- Оставьте меня в покое. Возвращайтесь в свою комнату, - ответил он, не двигаясь.

- Нет, Эрик, я не уйду. Вы поранили свои руки. Идём... пожалуйста, - настаивала она так мягко, как могла.

- Я не надел... мою... - он казался утомлённым.

- Я знаю, - она помнила ужас его лица, но сейчас было не время думать об этом.

- Я должен найти её, - он равнодушно оглядел комнату.

- Не сейчас, - она погладила его волосы.

Он тяжело вздохнул и опустил руки, отвернувшись от неё. Затем медленно с трудом встал.

- Идем, Эрик, - её голос звучал уверенно и сильно.

Она взяла его за руку и повела на кухню. Кристина работала спокойно и быстро, вымыв его руки и обернув их чистыми бинтами. Эрик сидел, опустив голову, все эмоции и сила словно вытекли из него. В заключение она прикоснулась к его лицу, чтобы смыть кровь. Когда все было закончено, она посмотрела на его обнаженное лицо, заглянула ему в глаза и попросила:

- Составьте мне компанию? - это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Эрик проследовал за ней к её спальне. Он свернулся на своем коврике и немедленно погрузился в сон. Кристина укрыла его легким покрывалом. Она наблюдала, как он спит, благодарная за эту возможность привыкнуть к его лицу. Даже расслабленное во сне, оно было ужасно. Его кожа так тонко обтягивала кости, что оно производило впечатление иссушенного черепа. Это выглядело плачевно, но больше не пугало её. Когда она заснула, последнее, что стояло перед её глазами, было его лицо. Она спала спокойно.

Печка в доме Эрика у озера. В которой Кристина пекла его любимые печенья.

Во время вечернего чаепития она откинулась назад в своём кресле. Кристина поднесла чашку к губам и сделала глоток сладкого чая. Она откусила кусочек от своего крошечного глазированного грушевого пирожного; улыбка расцвела на её губах, когда она вспомнила их беседу этим утром во время завтрака.

Рукава его рубашки все ещё были завернуты после приготовления завтрака, он стоял рядом, пока она ела.

- Кристина? - его голос звучал неуверенно, испытующе.

- Да, Эрик?

- Если вы хотите, я отведу вас сегодня наверх, - он откашлялся.

- Я бы хотела этого, Эрик, - её сердце пропустило удар, но ей удалось откусить следующий кусочек тоста и медленно прожевать.

- Вы не согласитесь сначала сделать мне ваш чай? - он пытался казаться непринуждённым.

- Конечно, я могу сделать дополнительную дюжину печенья с патокой, которое вы любите, и взять его с собой. Она увидела, как сузились его глаза. "Мне что, позволено делать их только для него? Сохраняй спокойствие, Кристина!"
- Вообще-то, я действительно люблю делать эти печенья только для вас, так что я сделаю для них что-нибудь другое. Что вы на это скажете?

- Да, лучше будет хранить ваши специальные рецепты дома.

Маска скрывала часть его улыбки, но Кристина могла сказать, что та была широкой. Его глаза сияли в прорезях маски. "Он может быть настолько предсказуемым!" Она мягко покачала головой.

Эрик встал, поцеловал её в лоб и забрал два последних печенья с патокой из жестяной банки.

Рецепт печенья с патокой от Кристины

Глава 5

Визиты, визиты, визиты.

Звук шагов предупредил Рауля о приходе посетителя. Он подтянул простыню к подбородку.

- Ты проснулся? - спросил Филипп, заходя в затемнённую комнату.

- О, это ты, входи! - расслабился Рауль. - Я думал, это та... - он остановился, чтобы отдышаться, - ...та сиделка, которую ты подослал ко мне. - Разговор изнурял его. Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул.

- За тобой ухаживает такая привлекательная женщина, а ты жалуешься! Так может только мой маленький братец! - граф Филипп засмеялся. Звук уверенного, мужественного голоса заполнил комнату. Он был одет, как всегда, безупречно. Филипп был красивым человеком лет сорока пяти, с требовательными вкусами, которые неизменно удовлетворялись на протяжении всей его жизни. Беспокойство о брате читалось в его глазах. Он пощупал лоб Рауля.

- Хорошо, температуры по-прежнему нет.

- Филипп, ты видел её? - обратился Рауль к брату, его глаза умоляли о положительном ответе.

- Нет, ты же знаешь, что я регулярно хожу в Оперу, но пока ничего, - Филипп наводил справки о хористке. Но узнал лишь слухи, ни одного ясного ответа. Некоторые люди утверждали, что видели, как она отдает себя в жены Призраку. Другие утверждали, что видели, как она садится в вагон, направляясь в Англию. Были даже те, кто клялся, что они видели её безжизненное тело, свисающее со стропил. Он не рассказывал брату ни одну из этих ужасных историй.

- Ты расспрашивал... - у Рауля снова перехватило дыхание, и пришлось ждать, пока его ослабленные лёгкие снова смогут принимать воздух, - её подругу Мэг?

- Мэг, балерина... конечно! Я разыщу её на этой неделе, - Филипп встал, чтобы уйти. Он улыбнулся Раулю со спокойным выражением лица, скрывая своё беспокойство. - На этой неделе, я обещаю, - сказал он, глядя в лицо Рауля. - А сейчас потихоньку прими это и поправляйся. Нахмурив лоб, Филипп похлопал брата по плечу и покинул комнату.



Кристина взяла крытую корзинку, которую Эрик передал ей, как только они приблизились к комнате Мэг. Она почувствовала, как он погладил её щеку своей затянутой в перчатку рукой. Когда та покинула её лицо, девушку охватило острое чувство потери его легкого прикосновения. Кристина развернулась, чтобы спросить его, сколько времени она может провести с Мэг - он растворился в тени. Всё, что она услышала, - это зловещий шелест его плаща. Она смотрела в темный пустой коридор, надеясь разглядеть хоть какое-нибудь доказательство его существования. Ничего. И хотя у неё не было для этого никаких оснований, она вдруг почувствовала себя покинутой. Она быстро постучала в дверь Мэг.

Девушки сидели на краю кровати. Мэг с любопытством смотрела на свою подругу:

- Кристина? Почему ты так улыбаешься?

- Я так счастлива здесь находиться, Мэг. Я соскучилась по тебе, - сказала она, оглядывая комнату. Широкая улыбка все ещё сияла на её лице. Все было настолько знакомо: широкий шкаф, розовое дамастовое покрывало, даже грязный буфет Мэг. Девушки сидели на кровати лицом друг к другу. Обе чувствовали себя немного скованно. Равновесие в их дружбе было нарушено - Кристина теперь стала замужней женщиной, в то время как Мэг по-прежнему оставалась желторотой балериной. Поэтому они сидели на краю кровати и чувствовали себя немного натянуто.

- Трудно было убедить его, чтобы он позволил тебе прийти сюда? - Мэг достала изящный носовой платок и вытерла нос. - Извини, у меня немного холодно.

- Нет, он сам предложил это утром, - ответила Кристина, затем посмотрела на подругу. - У тебя нос чуточку покраснел.

- И он не боялся, что ты столкнешься с... - глаза Мэг слегка расширились.

- Ну, на самом деле он пошел со мной... так или иначе, мы ведь женаты, - Кристина широко улыбнулась.

Мэг взяла поднос и поставила чайный сервиз на кровать. Подала одну чашку подруге, вторую взяла сама. Тарелка с лимонными пирожными Кристины находилась между ними. Выпечку, сделанную из этих фруктов, она спокойно могла взять в гости, поскольку Эрик был равнодушен к лимонам. Мэг откусила пирожное.

Кристина заметила, что солнечный свет, проникающий через окно, стал убывать. В следующий раз она спросит его, можно ли будет прийти пораньше, тогда она дольше сможет наслаждаться солнечными лучами. Она почувствовала, как Мэг коснулась её руки:

- Кристина! Они восхитительны! Когда это ты научилась готовить?

- Готовить я все ещё не умею, зато я научилась печь сладости.

- У тебя талант к этому, Кристина. Они действительно хороши, - сказала Мэг, потянувшись за вторым пирожным.

- Эрик любит все мои печенья. На самом деле, он стал очень ревниво относиться к некоторым из них. Я должна их делать только для него! - она засмеялась.

- Подумать только, если твои печенья заставили твоего мужа так влюбиться в тебя, то ты должна научить меня, как их делать! - захихикала Мэг.

Девушки тихонько бездельничали и наслаждались компанией друг друга, потягивая чай и поедая сладости, сделанные Кристиной. Ничего существенного между ними не изменилось.

- А виконт, ты не получала известий от него? - тихо спросила Мэг.

Ее сердце забилось быстрее при упоминании подругой о Рауле.

- Нет. Как я могу получать от кого-либо известия, если живу буквально в недрах земли? - медленно вздохнула Кристина.

- Ты не счастлива... жить там?

- Нет, неправда, я счастлива, но я скучаю по своей старой жизни, - она опустила взгляд на свои руки. Слезы застилали её глаза.

Мэг, ахнув, прикрыла рот рукой:
- Кристина! Он... он же не бьёт тебя. Не бьёт?

- Нет, нет! Почему ты так решила?

- Он слишком сильно отличается... от других мужчин. Я имею в виду... он всё время носит эту маску и живёт в подземелье. Правда, моя мама говорит, что он всегда поступает с ней справедливо.

- Эрик никогда не сделал бы мне больно! Он неспособен причинить мне такой вред. Он - хороший муж... правда. Он готовит нам еду. Мы вместе читаем и занимаемся музыкой. У него самый чудесный голос на свете! И мы разговариваем, Мэг. Он на самом деле интересуется моим мнением по разным поводам! Никто так не заботился обо мне, как он, с тех пор как скончался мой отец, - её голос стих, когда воспоминания нахлынули на неё.

- Тебе повезло. Никто никогда не спрашивал моего мнения насчет чего-либо! Я слышу очень много историй... Это заставляет меня задаваться вопросом, на что будет похожа моя жизнь, если я когда-нибудь выйду замуж... но тогда почему ты плачешь?

Ещё одна слеза покатилась вниз, и она яростно вытерла её, пожимая плечами. Затем достала носовой платок и прижала к глазам.

- Мэг, у меня есть письмо. Не могла бы ты... не могла бы ты передать его... Раулю?

- Кристина! Ты думаешь, это разумно? - Мэг колебалась.

- Я должна сообщить ему, что со мной всё хорошо... лично, - она теребила свой носовой платок.

- То, что ты хочешь сделать, очень опасно... Я не знаю...

- Пожалуйста, Мэг, ты должна... это всё, что я прошу, - умоляла она подругу.

- Я... я... а что, если твой муж узнает? - Мэг боялась за свою подругу. Эрик может убить Кристину, если поймает её с другим, и никакой суд не откажет ему в праве защитить его честь. Если он узнает, что она помогла... что ж, ей придется покинуть Оперу.

- Я умру, если никогда больше не увижу Рауля, - она мяла и скручивала свой носовой платок.

- Эрик может убить тебя, если узнает. Ты... ты же не собираешься... Ты не можешь, Кристина, вы же венчались в Церкви! - сказала Мэг, не осмелившись произнести вслух слова "супружеская измена".

- О! Это не то, что ты думаешь, Мэг. Я просто хочу надлежащим образом попрощаться.

- Почему ты готова рискнуть своим браком, только чтобы связаться с виконтом? - она придвинулась поближе к Кристине и прошептала ей на ухо. - Ты все ещё любишь Рауля?

- Я не знаю, - Кристина не могла смотреть в глаза подруге. Она не была уверена, что она чувствовала к каждому из мужчин. Несколько недель назад она была абсолютно уверена, что любит Рауля. Теперь она настолько привыкла к своей новой жизни, что мысли её возвращались к Раулю всё реже.

- Ты имеешь в виду, что любишь их обоих? Кристина! - глаза Мэг расширились, она была в шоке от неожиданного признания её дорогого друга.

Кристина никогда не думала, что сможет полюбить Эрика как мужчину. За последние несколько недель они стали очень близки. Она больше не испытывала отвращения при его прикосновениях. Кристина изучила вкусы Эрика, его пристрастия и предубеждения, и могла предугадать его реакцию на большинство происшествий в доме. С ним было трудно, но она знала его, и она хотела понравиться ему. Важнее всего было то, что она знала, что скрывает маска, и это больше не шокировало её. Кристина заметила, что Мэг смотрит на неё довольно холодно.

- Если бы ты была разлучена со свом графом...

- Это не то же самое. Я знаю, что мы не будем что-либо представлять собой. Он не похож на виконта. Он не будет перечить своей семье или рисковать своим положением ради меня, - печально сказала она.

- Ты любишь его? - настаивала Кристина.

- Да, но я знаю, что он не для меня. Я просто знаю это, - слеза покатилась по левой щеке Мэг. Она вытерла её и засмеялась: - Глупо с моей стороны оплакивать всякий вздор. - Она забрала письмо из руки Кристины и засунула его за корсаж.

- Я отдам виконту твоё письмо, - сказала она. Слёзы все ещё блестели в её глазах, но она смахнула их ресницами.

- Спасибо!

Женщины обнялись. Мэг отступила и взяла Кристину за руки, серьёзно посмотрев ей в лицо.

- Кристина, ты слышала? Двое рабочих, что были на вашей свадьбе, мертвы.

Кристина ахнула. Ее мысли перенеслись к последним минутам жизни её отца. Любое упоминание о смерти всегда возвращало её к этому моменту. Она слегка нахмурилась и покачала головой, пытаясь избавиться от воспоминаний.

Мэг продолжала:
- Жан и Пьетро были убиты три ночи назад. Кто-то нашел их тела в сточной канаве.

- Как ужасно! - задрожала Кристина. - А жена Пьетро только прошлым летом родила ещё одного ребенка.

- Это ужасно, вдова осталась с четырьмя голодными ртами. Моей маме, по крайней мере, пришлось заботиться только обо мне. И у неё уже была эта работа, да и с Эриком она уже была знакома. Уверяю тебя, мы не испытывали нужду.

- Большинство вдов не столь удачливы. - Ей тоже повезло. После смерти отца матушка Валериус взяла на себя заботу о ней. У неё не было чего-либо особенного, но она, как и Мэг, никогда не нуждалась в пище и крове над головой.

- Подумать только, в последний раз, когда я видела этих двоих... казалось, они так хорошо проводили время... - она помнила этих мужчин, пьющих и смеющихся на её свадьбе. Пьетро был тем, кто вытолкнул их с Эриком танцевать. Он был одним из тех людей, вокруг которых все были счастливы и веселились. Кто мог причинить вред весёлому, всеми любимому Пьетро? Эти новости испортили радость от её визита.

Кристина не успела закончить предложение. В комнату вошли Эрик и мадам Жири.

- "Фауст" должен иметь успех. Вы могли бы подождать, пока завершится показ... - говорила мадам Жири. Эрик кивнул:

- Полагаю, мне придется потренировать терпение и в этом тоже.

Заметив взволнованный вид Кристины, Эрик перевел внимание на неё:
- Вы в порядке, моя дорогая? - он посмотрел на её смятый носовой платок, но ничего не сказал.

- Эрик, двое из наших свадебных гостей мертвы, это просто ужасно.

- Правда? - он бросил взгляд на Мэг. Балерина опустила глаза.

- Один - тот молодой мальчик, Жан, который напился, и другой - Пьетро. У его жены только недавно родился четвёртый ребенок.

- Я знаю, - он обнял её за талию. - Право же, любовь моя, вы не должны позволить этим вещам расстраивать вас.

- Мэг, зачем ты сказала ей? - мадам Жири дёрнула свою дочь за запястье, её лицо скривилось в гневе. - Ты так любишь свои сплетни, да, девчонка?

Мадам Жири посмотрела на Эрика и нервно прикусила губу:
- Ты уже причинила достаточно ущерба за один день, теперь иди, занимайся.

- Прости, мама... Мне очень жаль, Крис... - Мэг смущённо смотрела то на одну, то на другую.

- Иди уже! - собрав всю силу своего жилистого тела, она вытолкнула дочь за дверь. Мэг чуть не врезалась в противоположную стену. - Эти молодые девчонки так любят сплетничать... Мне очень жаль, что она расстроила тебя, Кристина, - сказала она, снова посмотрев на Эрика.

- Я в порядке, мадам Жири. Я только очень соболезную вдове.

- Все эти неприятности не стоят твоего беспокойства, - он взял её шаль и аккуратно укутал её плечи. Затем снова обнял её за талию. - А теперь мы попрощаемся.

- Что ж, да, пожалуй... - она поцеловала мадам Жири в морщинистую щеку. - Спасибо за...

- Идем, Кристина, нам пора уходить, - он увел её прочь от пожилой женщины, не сказав больше ни слова.


Зайдя домой, Кристина обернулась к Эрику:

- Почему вы были так грубы с мадам Жири? - спросила она.

- Груб? - повторил Эрик её слово. - Я полагал, что я был весьма сдержан. Учитывая обстоятельства...

- Какие обстоятельства? Бедная женщина выглядела так, словно испугалась за свою жизнь, - настаивала она.

Она почувствовала, как он легонько положил руки на её плечи. Она наслаждалась его прикосновением и вспомнила о своей беседе с Мэг. Кристина почувствовала прилив крови к щекам. Она должна была продолжать разговор, надеясь, что он не будет связывать её румянец со своим прикосновением.

- Вам следует выкинуть эти нездоровые мысли из своей головы, - фыркнул он.

Выпятив подбородок, она пристально посмотрела на него, прямо в глаза. Она не сказала больше ни слова. "Он хочет, чтобы Жири закрыли для меня двери, чтобы мне не надо было снова подниматься наверх?"

Он наслаждался отсутствием её страха. Кристина не боялась его, как большинство людей. Он видел, как крупные мужчины бледнели в его присутствии. Было забавно видеть её маленькую фигурку, стоящую лицом к лицу с его намного более крупной. "Она бросает мне вызов?"

- Не хотите ли вы чашку чая? - он ухмыльнулся. Эрик облизнул губы и уставился на её поджатые губки. На ней была красная помада. Он хотел почувствовать её сладкие влажные губы под своими. Это внезапное желание поразило его. Подобные мысли и желания должны быть уничтожены. Как всегда. Да, он женился на ней, но не было даже слабой возможности, что Кристина когда-нибудь будет полностью принадлежать ему.

- Я пойду, поставлю воду, - он резко развернулся и отошел от неё.


Эрик сидел на стуле в её комнате, наблюдая за ней. Она лежала на кровати, поглощенная своим романом. Несмотря на то, что он спал здесь, начиная с их свадьбы, он всегда называл эту комнату её комнатой. Для Эрика это была беспрецедентная привилегия - иметь возможность спать около неё, сидеть рядом с ней, когда она расхаживала вокруг, находиться рядом с её повседневной жизнью. Он никогда не был так близок к кому-либо прежде. Было замечательно иметь возможность рассматривать её, когда она отдыхала.

К сожалению, он должен был нарушить её покой. Он откашлялся в попытке привлечь её внимание. Она оторвалась от книги.

- Кристина, любовь моя, окажите мне любезность в выполнении одной моей просьбы. Пожалуйста, останьтесь в своей комнате, пока я буду вести дела с... партнером, - его глаза были прикованы к ней, пока он говорил.

- Почему я не могу встретить вашего делового партнера? - спросила она.

- Не сегодня, любовь моя. Этот человек не является моим деловым партнером, ничего подобного. Нам надо закончить дело. К вам это не имеет ни малейшего отношения. Оставайтесь здесь и продолжайте наслаждаться своей книгой, - сказал он.

- Но тогда кто подаст вам угощение? - Кристина чувствовала, что это была её обязанность. Как его жена, она должна была приветствовать любого, кого он приводил домой. Она наслаждалась комплиментами, которые она получала за свои угощения. Ей больше не было странно думать о себе как о его жене.

В ответ раздался сухой смех, затем:
- Не будет нужды в... угощениях, дорогая.

- Но Эрик, как вы можете принимать гостя, и даже не предложить ему напитки?

- Это не гость, - он встал и начал расхаживать по комнате. Он не хотел расстраивать её, но в этом вопросе он не уступит.

- Что он подумает обо мне? Кто этот таинственный человек, который приходит в наш дом, но не является гостем? - спросила она, не отступая.

- Вы слишком любопытны, это ради вашего же блага, любовь моя, - он с восхищением отметил, что она сказала "наш дом". Он едва мог поверить в то, что кто-то, хотя бы даже его жена, подвергает сомнению его решение, а он объясняется и даёт оправдания. Равно как не мог поверить и в то, что при этом он не чувствует закипающего гнева. Он любил их мирное сосуществование, и готов был дать хоть тысячу объяснений, лишь бы она осталась довольна.

- Это не так. Мне просто не нравится, когда меня исключают из компании, - она грустно посмотрела на него.

- Поверьте мне, Кристина, это необходимо, - не считая того времени, которое он проводил в одиночестве, сочиняя, он теперь ненавидел заниматься чем-либо без неё.

- Я обещаю, что не буду выходить из своей комнаты, - она улыбнулась и вернулась к своей книге.

- Спасибо, дорогая, - Эрик наклонился и поцеловал её в лоб, прежде чем выйти из комнаты. Спустя пару мгновений она услышала щелчок дверного замка. Кристина встала, чтобы проверить. Он запер её! Это её не удивило. Она могла бы пожаловаться на нехватку его доверия к ней, но скорее всего, он тоже начинал узнавать её. Она, наверное, не смогла бы себя остановить; она бы взглянула украдкой. Она вернулась к своей книге.

Кристина посмотрела в замочную скважину, но увидела только кусочек тёмного коридора перед дверью. Она прижала ухо к двери.

- Эрик! - глубокий незнакомый голос приветствовал её мужа.

- Пересчитай это! - ответил Эрик.

- Я вам доверяю, - сказал голос.

- У тебя нет выбора. Зато я не доверяю тебе! Пересчитай это передо мной, - скомандовал Эрик.

Она услышала звон монет.

- Здесь всё, - устало сказал голос.

- Ну разумеется, - голос Эрика казался напряженным.

- Я даже не получу чашечку кофе? - голос дразнил Эрика. Она так и знала, гость действительно ожидал, что ему предложат выпить!

- Нет. Мы закончили, - Эрик презрительным тоном завершил беседу.

Голос хмыкнул:

- Жесткий вы тип, Эрик. Серьёзно.

Она услышала звук удаляющихся шагов. Одна пара приблизилась к её двери. Замок щелкнул ещё раз. Кристина подлетела обратно к своей кровати, и попыталась выглядеть бесстрастной. Спрятала лицо в книге. Она услышала тихий удар по двери.

- Всё закончено! Хорошо, что наш гость ничего не захотел... правда, Кристина?

Она неторопливо оторвала взгляд от книги:

- Откуда мне знать, Эрик? Я же не умею читать мысли, - ответила она.

- Нет, любовь моя, конечно нет... но вы - хороший слушатель, - он ухмылялся.

Она почувствовала, как жар охватил её лицо.

- О, прекратите же дразнить меня, Эрик! - Она захлопнула свою книгу и схватила его за руку, вытаскивая его из комнаты. - Идёмте! Давайте пойдём споём вместе!

Эрик позволил утащить себя. Он с удовольствием стал бы её марионеткой. При условии, что она бы находилась достаточно близко, чтобы дёрнуть за его ниточки, он с удовольствием остался бы под её чарами.

Главы 6-10 >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы