Перейти к главам: 1-5, 6-10, 11-15, 16-20, 21-25, 26-30, 31-35, 36-39

Глава 11

Новые горизонты.

Эрик был поражен - не богатством, нет, поскольку он видел и бoльшее во дворцах и в Персии, и в Константинополе, но тем фактом, что всё это принадлежит человеку, который породил его. Несколько лет назад, вернувшись из своих путешествий, он снова встретился со своей матерью. Она сильно постарела, но теперь уже не так боялась его. Ее муж ушел от неё к соблазнительной горничной. Они сидели и разговаривали. Она рассказала Эрику о его происхождении. Она была беременна, когда выходила замуж. Его отцом был юный аристократ в поместье, где она работала. Отец юноши выбрал её, чтобы уложить в постель своего сына, потому что она была опытной. Эрик был ужасно смущен, слушая эту историю, и надеялся, что она не будет вдаваться в подробности. Судя по всему, его мать тоже была в смущении и потому смягчила большую часть своего рассказа.

Эрик был невысокого мнения о понятии отцовства. Паскаль, муж его матери, или его отец, как он всегда считал, ненавидел его. После того, как он услышал историю своей матери, он понял, однако не простил его отношение к себе. Когда он был ребенком, тот обращался с ним, как с чужим, и избивал его, как собаку. Он был первым, кто использовал слово "чудовище", обращаясь к Эрику. Слова "отец" и "боль" были для него неразрывно взаимосвязаны. Теперь, спустя много лет, он собирался встретиться со своим настоящим отцом. Его рука сжала лассо в складках плаща.

Он был далеко не первым ублюдком, зачатым и брошенным аристократом, не будет он и последним, вовсе не поэтому он перебирал свое лассо, ожидая в вестибюле особняка. Когда мать впервые назвала ему имя мужчины, он опешил. Тот был известен как один из "баловней" парижского света, хотя был родом из Руана. В течение многих лет его подвиги красовались в центре светской хроники "Эпок". Она сказала, что он был совершенно не таким, когда она знала его. В то время он был невинным мальчиком.

После её рассказа он стремился побольше разузнать о своём настоящем отце. К счастью для Эрика, найти его оказалось не сложно. Тот часто посещал Оперу, когда был в Париже, и, как и большинство аристократов, также регулярно навещал гримёрные по окончании представления. Эрик был потрясен, увидев мужчину из-за дверцы потайного хода. У них были одинаковые рост, строение тела, подбородок, губы и тёмные волосы. Его выводили из себя мысли о том, что он мог бы выглядеть так же, если бы судьба распорядилась иначе. Мужчина обладал более чем привлекательными чертами - не миловидными, как у виконта, но мужественными, с одним или двумя старыми шрамами, говорившими о прошлых передрягах. Эрик был очарован отцом, но всё же его отталкивало отношение того к женщинам. У него была такая большая возможность выбора, а он относился к ним, как к обузе. Ни одна из них не представляла для него ценности, и менял он их с лёгкостью, как перчатки. Интересно, он бы тоже был таким, если бы у него было такое лицо?

Понаблюдав за ним несколько лет, Эрик утратил интерес и преднамеренно игнорировал подвиги своего отца. Что Эрика беспокоило, так это то, что бессердечность того к женщинам простиралась на его мать. Он выгнал её сразу, как только она сказала ему о своей беременности? Или он использовал её вплоть до последнего момента, когда она уже была слишком тяжела с ребёнком, чтобы быть полезной для него? Разве был у неё хоть один шанс требовать чего-либо от влиятельного аристократа? Теперь, наконец, ему представилась возможность свести счеты.

Что он находил странным в рассказе матери, так это то, что в конце она настаивала, чтобы он связался с этим человеком. Она даже намекала, что дворянин с радостью примет его как своего сына. Она дала ему маленький медальон со своим портретом в качестве способа представиться. Из уважения к ней он не рассмеялся, но подумал, что её наивность весьма забавна. Она действительно считала, что представитель высшего света будет приветствовать уродливого сына, родившегося от одной из своих уволенных слуг? Эрик проигнорировал её совет. Такой человек, как этот, вряд ли вообще вспомнит девочку-служанку из своей юности.

Он стоял в вестибюле, достаточно большом, чтобы служить гостиной для большинства парижских поместий. В дальнем его конце он увидел высокого худого человека, направлявшегося к нему непринужденной походкой; широкая улыбка сияла на его красивом лице. Это было то лицо, которое он много раз видел несколько лет назад, преследуя столичных повес после балета в Опере. Он стал более седым, но все ещё не выглядел достаточно старым, чтобы быть его отцом. Может быть, вовсе не этот человек связался с ним? Эрик задался вопросом, не ошиблась ли его мать.

Махнув рукой, мужчина отпустил слуг, стоявших неподалеку. Он подошел ближе; наконец, они остались одни в огромном вестибюле. Он приблизился к Эрику, его глаза пробежались по нему с головы до ног, а затем задержались на маске. "Бросай, сейчас! Прерви его роскошную жизнь!" Ему придется убить слуг снаружи. "Запросто". Сделать это вне территории особняка, не пострадав при этом, было непросто, но вполне возможно. "Давай, Эрик, сейчас!"

- Эрик! - окликнул его уверенный голос. - Боже мой, вы здесь!

Мужчина стоял в пяти-шести футах перед ним. Эрик держал туго свёрнутое лассо. "Оптимальная дистанция!" Он обхватил верёвку пальцами.

"Его глаза! Они похожи на мои!" Как он раньше этого не замечал?

Луи преодолел расстояние между ними и протянул ему руку:
- Я весь день не находил себе места, думая, что вы можете не приехать.

Эрик держал руки в карманах, наблюдая за этим идеалом парижской галантности.

- Боже мой! - Луи уставился на маску.

Глаза Эрика опасно сузились.

- Я... я - ваш отец, - протянутая рука опустилась, но улыбка по-прежнему оставалась и на его губах, и в глазах.

- Как, чёрт побери, вы можете знать...? Я ношу маску.

- Полагаю, что это не претензия на моду. Вы носите её, потому что... вынуждены. Именно поэтому я знаю, что я - ваш отец, - просто заявил Луи.

Эрик смотрел на него в замешательстве.

- Объяснитесь, сударь, - скомандовал он.

- Это займет много времени.

- У меня есть всё время в мире... Вам же, с другой стороны, лучше начать говорить.

Эрик отметил, что мужчина побледнел, уловив его недвусмысленную угрозу. "Я дам ему ещё несколько минут, только чтобы удовлетворить мое любопытство".

- Давайте начнем сначала... Я - Луи, маркиз...

Эрик прервал его:
- Почему вы настолько уверены, что вы...?

- О, я знаю, Эрик, я знаю без сомнения, точно так же как я знаю и то, что находится под вашей маской, - сказал Луи, глядя прямо ему в лицо. - Я не видел этого, но я могу предположить, что у вас лицо вашего деда.

Как только он узнал о человеке в маске, живущем в подвалах, его надежда ожила. Услышав описание похитителя невесты Рауля, Луи предположил, что "монстр" под Оперой, описанный Раулем, и есть тот сын, которого он так долго искал. Он искал своего сына с тех пор, как узнал о его существовании приблизительно лет тридцать назад. Короткое расследование принесло более чем ошибочную информацию. В докладе говорилось, что человек, живущий под Оперой, был неотесанным варваром, чудовищем. Он ожидал, что мужчина, который войдет в его двери, будет совершенно нецивилизованным существом, которого надо будет долго и упорно превращать в человека. Маркиз был потрясён, если не сказать больше, когда его встретил хорошо одетый мужчина, который выглядел так, словно принадлежал ко двору. Его сын владел литературной речью и был явно образованным человеком. Он был в замешательстве, как могла Сесиль обучить этого мальчика, когда она сама едва владела грамотой? Но почему он живет в этом отвратительном подвале? Такого человека он вполне мог бы встретить в какой-нибудь гостиной, и они бы вели интересные беседы, если не считать маски, под которой, он был уверен, находилось лицо его отца!

- Я могу представить, что вы думаете обо мне. Аристократ, позабавившийся со служанкой, а затем выставивший её на улицу, - он вздохнул.

- Вы отрицаете это?

- В самых категорических выражениях, - отрезал Луи, его глаза не отрывались от глаз Эрика.

Эрик вынул руку из кармана и сказал:
- Что ж, я сяду, и распорядитесь о бренди. А затем вы объясните мне, почему вы позвали меня сюда.

Ему понравился его сын. Истинный диктатор! Его дедушка бы им гордился!

- Идемте, Эрик, у меня есть кое-что из лучшего бренди во Франции, - он величественно пошёл перед ним бесшумной походкой.

Они вошли в комнату, отделанную тёплым деревом, мягкие кожаные кресла выглядели привлекательно. Все его тело болело после долгой поездки из Парижа. "Какого чёрта, всё равно я уже здесь. Я выслушаю его историю, а когда он закончит, не шее у него появится галстук". Он растянулся в кресле и расслабился.

Отец предложил ему бренди, Эрик повертел тёплый бокал в своих руках.

- Это арманьяк, - заметил Луи.

Взгляд, брошенный на него Эриком, дал ему понять, что он не только знал это, но и не ожидал ничего другого.

Эрик изучил медового цвета жидкость в бокале:
- Восемь лет, - он поднес бокал к губам, дегустируя жидкость. - Возможно, десять. Неплохо.

Луи был заинтригован - мало того, что его сын правильно оценил возраст напитка, но его тон дал понять, что он пробовал и лучше. Знакомство с сыном обещало быть интересным.

Эрик задавался вопросом, почему этот член высшего общества искал его. "Чего он хочет от меня? Он хочет нанять меня сделать для него "специальную работу", как шах в Персии? Возможно, он хочет предложить мне деньги за молчание. Директора платят мне 20,000 франков за спокойствие. Неплохо было бы получать ещё 20,000 франков, оберегая этого аристократа от неминуемого унижения и скандала".

"Не надо ненавидеть его, он был невинен, как дитя" - сказала она. - "Разыщи его, Эрик. Я слышала, что его отец умер. Он будет рад увидеть тебя. Дай ему это", - она вручила ему маленький золотой медальон. - "Он поймет". - Ее усталые безжизненные глаза смотрели мимо его лица.

"Эрик не будет ненавидеть его, мама, но я получу всё, что мне причитается". Он сделал несколько грубых подсчётов за предыдущие годы. "Он задолжал мне кругленькую сумму".

Эрик допил золотую жидкость с фруктовым оттенком. У него в подвале было и получше.

- Вы не выглядели удивленным, когда я сказал, что я ваш...

- Это не было для меня новостью.

- Вы знали? - спросил его отец.

- Да.

- Откуда?

- От моей бедной матери, - сказал Эрик, подпустив горечи в свой голос.

- Когда? Я думал, что она... Как она? Где... - Луи забросал его вопросами.

- Умерла, - ответил Эрик и увидел, как отец побледнел. - 8 лет назад.

- Где вы были с тех пор? Почему вы не пришли ко мне, если знали?

Эрик сидел, постукивая пальцами по подлокотнику; от всех этих расспросов у него нарастало раздражение.

- Ещё вопросы? - резко спросил он. - Я думал, что вопросы здесь должен задавать я, - добавил Эрик.

Он вытащил медальон, у пожилого человека перехватило дыхание. Луи взял маленький овал в свои дрожащие руки и перевернул медальон. Открылось потайное отделение. Медальон находился у Эрика уже восемь лет, но он никогда не находил этого отделения. Откровенно говоря, он даже не думал его искать. Луи оторвал взгляд от медальона и поднял голову. Он извлек записку и несколько локонов волос. Осторожно коснулся сплетенных прядей светлых волос и положил их на место. Затем развернул записку.

"Это Ваш сын. Это Эрик!"

Он закрыл глаза, поднес записку к носу и глубоко вдохнул. На его губах появилась лёгкая улыбка. Луи свернул записку и положил её в карман. Затем снова открыл медальон и уставился на портрет молодой Сесиль. После чего со щелчком закрыл его и вручил Эрику.

- Что говорится в записке?

- Там говорится, что вы - мой сын, и... ваше имя.

Любопытство Эрика достигло предела:
- Как вы узнали, что там есть потайное отделение?

- Я дал ей этот медальон... он принадлежал моей бабушке.

Каждое слово, сказанное его матерью, теперь обрело смысл.
- Так вы и есть тот мальчик! Вы были мальчиком... в то время.

- Да, мне было тринадцать или четырнадцать лет в первый раз, когда он прислал её в мою комнату.

Впервые в жизни Эрик потерял дар речи.

- Предполагалось, что я буду лишь использовать её, но я влюбился. Да и как же иначе... она была, по меньшей мере, на десять лет старше, красивая, опытная. Все дело в том... Я полагаю, что она тоже полюбила меня. Через год после... её убрали, прежде, чем я узнал, что она понесла вас. Мне сказали, что она уехала, и всё.

- Полагаю, решение...

- Приказ исходил от моего отца. Ее отослали куда-то.

- К Лиону де ла Форе, где я родился, - сообщил ему Эрик. - Она работала в поместье.

- Так близко? Мне никогда даже в голову не приходило... - он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла.

Луи указал на маску Эрика:
- Могу я увидеть?

- Нет! - он заставил себя успокоиться и продолжил. - Вы ненавидели его?

Луи покачал головой:
- Несмотря ни на что, я очень любил своего отца. Он всегда хотел того, что он считал лучшим для меня. Это не его вина, просто некому было подсказать ему правильное решение. Он был здесь узником, поэтому пределом его мечтаний и стремлений было сделать из меня светского человека. Всё, чего я когда-либо хотел, это провести тихую жизнь, иметь семью. Он хотел жить через меня, я хотел угодить ему, и в итоге оба мы оказались сильно разочарованы.



Кристина сидела, обедая с мадам Жири и Мэг. Она чувствовала себя брошенной, и теперь ей придется пользоваться чужой добротой, пока он не вернётся. Может быть, это был его способ избавиться от неё. У неё были небольшие сбережения со своих выступлений. Их было немного, но этого должно хватить. Она знала, что вызвала у него недовольство, когда сделала этот глупый комментарий о письме. "Письмо! Кто ему написал, что ему пришлось вот так умчаться? Может быть, это женщина? Прежняя любовница, предъявляющая права на моего мужа?" Кристина не могла больше съесть ни крошки. Она довела себя почти до нервной истерики.

- Спасибо, что приняли меня, мадам Жири.

- Ты знаешь, что мы всегда тебе рады.

- Это будут лучшие три дня в жизни, - прервала их Мэг.

Старуха покачала головой и начала собирать обеденные тарелки.

- Ты едва прикоснулась к обеду, Кристина.

- Держу пари, она скучает по своему мужу, - поддразнила её Мэг.

- Позвольте мне помочь вам с посудой, - средце Кристины сжалось от комментария подруги. Она встала из-за стола и начала собирать тарелки. Мадам Жири забрала их из её рук.

- Нет, твой муж не хочет, чтобы ты занималась... в общем, он не хочет, чтобы ты хоть пальцем пошевелила, не считая развлечений. А ты знаешь, какой он строгий.

- Он хотел, чтобы я развлекалась?

- Да, дорогая, он оставил более чем достаточно для твоих нужд на магазины, поездки, рестораны, кафе - на все, чего ты захочешь. "И весьма четкие инструкции, что ты никогда не должна оставаться в одиночестве".

Кристина была удивлена. Она восприняла свое пребывание у Жири как наказание, способ показать ей "её место". Значит, Эрик не сердится на неё?

Снова устроившись на своей потрепанной кушетке, мадам Жири вытерла пальцем крошки с уголка рта, наблюдая за молодой девушкой напротив себя. Та была симпатичной и талантливой, может быть, немного чересчур застенчивой. Мадам Жири никак не могла понять, как Кристине Даэ удалось связаться с Призраком Оперы, не говоря уже о том, как она оказалась замужем за этим мужчиной. Она знала, что девочка была сиротой, которая случайно встретила виконта де Шаньи, когда была ещё ребенком. Была какая-то связь между виконтом и её последующим исчезновением и внезапной свадьбой. Ей всегда нравилась подруга её дочери, и она поощряла её дружбу со скромной певицей. Узнав, что Кристина находится под покровительством Призрака, она приложила все усилия к тому, чтобы девушки стали ещё ближе. "Вдова должна использовать в своих интересах все возможности, которые предлагает жизнь". Уже много лет Призрак предоставлял ей эти возможности, и она не упустила ни одной. У неё была приятная для неё обязанность заботиться о молодой жене Призрака. Небольшие усилия и доброта окупались.

- Ты счастлива, Кристина? - спросила её мадам.

- Нет, - ответила она, слезы навернулись на глаза.

- Кристина! - Мэг удивленно посмотрела на подругу.

Мадам Жири также была удивлена словами девушки:
- Он плохо с тобой обращается? Он...

Кристина прервала её, заламывая руки:
- Это не из-за него. Он обращается со мной, как с драгоценностью. Эрик просто замечательный.

- Тогда что, моя дорогая? Ты все ещё любишь виконта? Из-за этого? - спросила старуха.

- О, нет, мадам! Я имею в виду, да, я люблю Рауля. Только не так. Я не думаю, что я когда-либо любила его по-настоящему.

У Мэг взлетели брови, но она оставила свое мнение при себе. Они ещё проговорят до поздней ночи. Её подруге придется многое ей объяснить.

- Я не понимаю, - сказала мадам Жири.

- Я видела, как Эрик плачет, когда думает, что меня нет поблизости.

- Я бы не беспокоилась. У него есть много причин, чтобы плакать, моя дорогая. Люди не... принимают его.

- Я знаю об этом, но... он плачет из-за меня.

- Но ты же с ним, моя дорогая. Почему...

- Мадам, я согласилась выйти за Эрика с... определенными... ограничениями.

- Ты сделала что? - мадам Жири задохнулась. - Ты имеешь в виду…

Кристина кивнула головой.

- Ты отказываешь ему... в его супружеских правах? Кристина! - сухо сказала она.

- Я - ужасный человек, - Кристина заплакала. - Я знаю, что каждую ночь, отказывая ему, я подтверждаю то, что всегда говорили ему окружающие, что так или иначе он - меньше чем человек.

- Как ты могла быть такой жестокой, девочка? - мадам Жири сидела неподвижно, но слёзы навернулись ей на глаза. Призрак всегда обращался с ней хорошо. Несколько раз он даже оставлял ей доплату, когда пуанты Мэг стали совсем изношенными. Она знала, как сильно он был влюблён в свою жену. "По-моему, он заслуживает лучшего".

- На самом деле, я ему никогда не отказывала. Он... он никогда не просит, никогда не пытается, - она не стала упоминать, что до недавнего времени он имел обыкновение спать на коврике у её кровати, но осознание этого тяжестью лежало на её сердце.

- Ты думала, что он рискнет услышать твой отказ? - спросила мадам Жири.

- О, мадам, я так несчастна, - Кристина снова заплакала.

- Ты не можешь продолжать так поступать с ним... не можешь, если дорожишь своим браком, - добавила старуха, нахмурившись.

- Мадам, я и не хочу. Я делала так поначалу, потому что я была сердита на него, и я думала, что люблю Рауля. Но с этим покончено. Я... я люблю его.

- И всё же ты отказываешь ему? - пожилая женщина задавалась вопросом, действительно ли эта девушка была так наивна.

- Я не знаю, как положить этому конец. Если я предложу ему, он посчитает меня распутницей.

- Ты его жена. Это - твоя... обязанность, - настаивала старуха.

- Я знаю, но я не могу освободиться от своего глупого условия, - сказала она, покачав головой, не осмеливаясь посмотреть в глаза мадам Жири. Кристина испытывала смущение.

- Каждый мужчина нуждается в облегчении, моя дорогая девочка. Ты хочешь, чтобы он делал это с тобой, или... - она увидела, как девушка стремительно покраснела. Мэг тоже слегка вспыхнула. Очевидно, она опаздывала провести эту беседу со своей дочерью. Не важно, для этого ещё будет время.

- Ох, это ужасно! - Кристина почувствовала, что это подтверждало её подозрения о проклятом письме.

- Итак? Каков будет твой выбор? - спросила мадам.

- Вы имеете в виду... это возможно... он может... эта поездка может быть для... облегчения? - при мысли об Эрике в объятиях другой женщины кровь бросилась ей в голову. Ей стало плохо. Ее эгоизм привел его прямо в постель другой женщины. Но как она могла надеяться удовлетворить его, если она настолько неосведомлена в этих вопросах? "Может быть, я потеряла его навсегда".

- Я бы не сомневалась насчет этого. Если жена не обходительна, мужчина предпринимает небольшие... поездки на сторону, - ответила мадам. Она видела боль в глазах Кристины. Это будет для девочки хорошим уроком; это может даже спасти её брак.

- Он не говорил мне, куда отправился, - застонала она.

Мадам Жири посмеялась над наивностью девушки:
- О, моя дорогая, ну как он мог?

- Мадам, это не смешно. Как мне положить конец своей собственной жестокой игре? Я не хочу, чтобы мой муж оставил меня ради какой-то дешёвой проститутки, - она поделилась с ними своими страхами. Скоро все узнают, что её муж бросил её. Она никогда не переживет скандал, указывающие на неё пальцы и стихающие при её приближении шепоты. Мир узнает о её разбитом сердце. Она снова останется в одиночестве.

- Как, ты спрашиваешь. Как сильно ты хочешь удержать своего мужа?

- Я горячо люблю его. Я сделаю все, что угодно, чтобы вернуть своего мужа, - искренне сказала Кристина.

Мадам Жири приблизилась вплотную к Кристине и тихонько стала шептать ей на ухо. Кристина почувствовала, что её лицо вспыхнуло. Она не отрывала взгляд от пола, её губы были плотно сжаты. Ей не хотелось этого слышать, но она продолжала внимательно слушать, как пожилая женщина делится с ней своей мудростью. Кристина никогда даже не задумывалась о том, что у мадам Жири был муж, с которым она...

Мэг таращилась на них с любопытством. Этой ночью она выжмет каждую пикантную подробность из своей подруги.

Кристине старая женщина казалась настолько сухой и лишенной женственности, что ей было достаточно трудно представить её даже матерью Мэг, не говоря уже как женщину, хорошо осведомлённую относительно мужчин.

- В отличие от тебя, моя дорогая, я никогда не была симпатичной, поэтому мне приходилось использовать свои женские способы, если ты понимаешь, что я имею в виду, - сказала старуха, подчёркивая свои слова, многозначительно приподняв брови. - Ты должна знать, как взволновать их, чтобы они желали тебя так сильно, что были бы готовы умереть, - добавила она, пососав один из оставшихся у неё передних зубов. Она снова наклонилась к Кристине и продолжила шептать.

Кристина почувствовала, как жар с её лица распространился на шею. Ее глаза по-прежнему не отрывались от пола, даже когда она до боли сжимала руки. Она мысленно делала пометки каждого слова, сказанного ей мадам. "Я не потеряю его из-за своей глупости".

Мадам Жири решительно встала и пошла к чемодану Кристины:
- Позволь-ка посмотреть на то, что ты наденешь, когда он вернётся, моя дорогая, - она перебрала длинные хлопковые ночные рубашки, хлопковые панталоны и свободные женские сорочки.
- Ничего из этого не походит. Завтра мы пойдем по магазинам, - мадам Жири вытянулась во весь рост. - Я не делала этого уже 15 лет, с тех пор как умер мой муж. Но это что-то, чего женщина никогда не забывает. Я знала в этом толк, - она засмеялась, - можно сказать, была одной из лучших.

Кристина умолчала о другой проблеме, её она должна была решить самостоятельно. Хотя ей было ужасно стыдно, она не скажет мадам, что она не может заняться любовью со своим мужем из-за его лица. Лица, которое было ему дано от рождения, и из-за которого каждый человек отказывал ему в любви. Это было только их делом, и с этой проблемой ей придется разбираться самой.


Они стояли возле элегантного магазина в Сен-Жермен де Прэ. Оделись они соответствующим образом. На Кристине было зелёное прогулочное платье с такой же шляпкой, Мэг была в сиреневом, мадам Жири надела, как обычно, чёрное.

- А, мадам Жюльет. Девочки, мы пришли, - сказала мадам Жири, открывая дверь.

Мадам Жири провела маленькую компанию в магазин. Ее шляпка задорно топорщилась на голове, морщинистое лицо сияло в улыбке.

Их встретила худощавая, хорошо одетая пожилая женщина. Она казалась красавицей. На самом деле красивой она не была, да и молодость её давно уже миновала, но она явно хорошо следила за собой.

- Надо же, у тебя ушло достаточно много времени на то, чтобы найти мой новый магазин, Даниэль Жири. Это сколько ж времени прошло? - женщины расцеловались.

Мэг была потрясена, что её мать была знакома с кем-то вроде этой мадам Жюльет. Мадам Жири усмехнулась:

- Это не для меня, нахальная ты женщина... Это для этой юной особы.

Мадам Жюльет внимательно осмотрела свою новую покупательницу:

- В её возрасте и с её внешностью все, что она должна сделать, это... Ладно.

- О, - слетело с губ Кристины, лицо её вспыхнуло. Мэг фыркнула и толкнула подругу локтем.

- Она новобрачная? - поинтересовалась женщина.

- Скажем так, это для её медового месяца.

- А другая красотка? - спросила она, окинув взглядом Мэг.

- Моя дочь, - гордо ответила мадам Жири. - Возможно, через несколько месяцев мы вернёмся уже для неё. За ней ухаживает молодой граф.

Пожилые женщины обменялись понимающими взглядами. Теперь настало время для Мэг почувствовать, как её щеки зарделись.

Их внимание снова переключилось на Кристину. Мадам Жюльет обхватила лицо Кристины руками и повернула к себе. Кристина опустила глаза под внимательным взглядом пожилой женщины. Она чувствовала себя так, будто проходила прослушивание на новую роль.

- Да она застенчива! - с весельем объявила женщина.

- Правда, но она-то не против. Это жених нуждается в уговорах.

- С такой красивой женой... он ещё и нуждается в уговорах? - она немного нахмурилась.

- Обстоятельства уникальны, Жюльет. Это тебе не обычный жених... покажи нам свои особые аксессуары.

- Он не... - Жюльет позволила своему запястью свободно провиснуть.

- О нет, за это мы можем не волноваться!

Кристина содрогнулась, теперь из-за её некомпетентности кто-то подумал, что её муж мог быть... Если Эрик узнает, он или умрёт, или убьет её. Она услышала, как Мэг хихикает за её спиной.

- Мы никогда не были похожи на этих двоих, правда, Даниэль?

- Да, мы в этом не нуждались.

Мадам Жюльет повела маленькую компанию вглубь магазина.


Женщины вышли из кареты, арендовать которую заставила их мадам Жири.
- Он не хотел, чтобы ты пользовалась наёмным экипажем, - сказала она.

Они вошли в Оперу через боковые двери с кучей пакетов, извозчик помог им разгрузиться. Мадам Жири ушла вперёд. Мэриел, одна из уборщиц, перехватила девушек по дороге.

- Так-так, у нас что, Рождество? - спросила Мэриел. Судя по виду её одежды и запаху, она только что была в конюшнях. Кристина не видела её с того самого неприятного инцидента на свадьбе.

- Не Рождество, Мэриел, просто муж Кристины купил ей несколько вещей, - ответила ей Мэг. Она никогда не питала теплых чувств к этой девушке и была удивлена, увидев её на свадьбе Кристины.

- Вам следует приобрести самый большой платяной шкаф в Париже, Кристина. Подобающий примадонне... о, но вы же больше не поете, не так ли? - упорно продолжала Мэриел.

- Вообще-то, у неё есть целая комната только для её одежды, - ответила Мэг.

- Вам действительно повезло, что вы настолько небрезгливы, Кристина, - злобно сказала Мэриел.

Кристина закатила глаза и быстро прошла мимо девушки. Мэриел усмехнулась.

- А ведь это на самом деле не твой участок Оперы, не правда ли, дорогуша? - Мэг вдохнула воздух и скорчила гримаску. - На этой неделе твоя обязанность - убирать навоз, как я погляжу.

Она обошла Мэриел и продолжила свой путь. Мэг знала, что Кристина не будет защищаться, что она найдет её плачущей на кровати. Кристина снова стала похожа на увядающую розу, как в дни перед свадьбой. Эрик никогда не должен был приглашать эту распутную девку на их свадьбу, но если её подозрения были правильны, дни Мэриел были сочтены.



В воскресное утро женщины втроём направились в церковь. Кристина встала на колени и перекрестилась. Она даже не видела священника со дня своей свадьбы. Как же хорошо было присутствовать на мессе. Она поднялась вместе со всеми и начала молитву.

Мэг украдкой бросила на неё взгляд из-под накидки. Девушки улыбнулись друг другу. Они произносили кредо в унисон с остальными молящимися. Кристина молилась за душу своего отца, за больные ноги матушки Валериус, а наиболее горячо она просила, чтобы её душа открылась, чтобы она смогла принять лицо своего мужа. Она почувствовала покой, несмотря на то, что Эрик был далеко. В этом месте ей было хорошо.

В конце мессы она почувствовала желание посетить могилу своего отца. С её последнего посещения Перрос прошло уже несколько месяцев. С тех пор столько всего произошло. Ей надо будет сказать Эрику, что она хочет поехать туда. Он возьмет её, если она попросит. "Эрик!" Где сейчас её муж? В постели с другой женщиной? Она удержала новые слезы и направилась из церкви с мадам и Мэг. Чай, вот что ей нужно, чтобы успокоить свои нервы. Она повернулась к мадам Жири за советом, куда им лучше пойти, чтобы выпить чаю.



Луи собрал сумки, чтобы утром сопроводить своего сына назад в Париж. Предыдущие два дня они провели в компании друг друга, разговаривая до раннего утра. Его сын хотел узнать все детали их взаимоотношений с его матерью, и даже интересовался его жизнью. Когда же он расспрашивал Эрика о нем самом, то сталкивался со стеной, Эрик выдал ему очень обрывочный рассказ о своей жизни. Он говорил о своей Кристине, как он её назвал. На этой теме он задерживался и вспоминал каждый нюанс и подробности её песен, прогулок и улыбок. Его сын буквально светился от любви.

В Париже у него были важные дела, которые необходимо было привести в порядок. Он юридически признает Эрика своим сыном. И ещё кое о чем он должен был позаботиться немедленно. Луи знал и любил молодого виконта с самого рождения. Их семьи были близки на протяжении многих десятилетий, однако он не позволит Раулю де Шаньи вмешиваться в брак своего сына.




Глава 12

Встреча.

Ни разу с тех пор, как Эрик прибыл в особняк, никто не уставился на него. Незнакомцы всегда пристально его разглядывали, это было данностью всей его жизни. То, что происходило сейчас, почти походило на мечту, все слуги вели себя так, будто он был нормален. Он попытался подловить их, но потерпел фиаско. Когда он проходил мимо них в залах, они слегка кланялись ему и опускали головы.

Хотя он ужасно скучал по Кристине, покинуть подвалы было для него огромным удовольствием. Это напомнило ему о старых днях, проведённых в путешествиях. Он мог представить, как она будет наслаждаться всем этим. Несмотря на это, он решил ничего ей не говорить, пока не убедится в её чувствах к нему.

В одиночку осматривая дом, он натолкнулся на фортепиано в одной из комнат. Фортепиано было изумительно красивым, с ручной резьбой. Он провел пальцем по панели с названием, где было указано "Игнац Бёзендорфер, изготовлено в мастерской Йозефа Бродманна". Его собственное фортепиано в подвалах было более старым Бродманном, на котором подвальная сырость сказалась далеко не лучшим образом. Он сел за фортепиано и начал играть гаммы. Звук был замечательным, его пальцы ласкали клавиши из слоновой кости, и он забыл, где находится, наслаждаясь неземной красотой музыки. Глубокие печальные аккорды разнеслись по всему дому.

Луи услышал звук и помчался в музыкальную комнату. Тихонько приоткрыв дверь, он уставился на своего сына.

- В точности как старый хозяин, Ваше Сиятельство, - сказал дворецкий.

Маркиз кивнул. Он не забыл, как сидел за старым фортепиано, играя и напевая для своей матери детские мелодии вместо уроков, которым обучал его отец. Мать смеялась и аплодировала его выходкам. Его отец пронесся мимо него и стал разбивать фортепиано на части. Луи был в ужасе, решив, что он будет следующим, он сбежал и спрятался в конюшнях. Новое фортепиано заменило старое; об инциденте никогда не упоминалось. Уроки прекратились, и Луи никогда больше не садился за фортепиано.

Лион-ла-Форе Эрик родился в этом городке и жил здесь до 13-летнего возраста. Поместье, в котором работала мать Эрика, Сесиль.

Вид на лес вблизи городка.

Крытый рынок в центре городка. Церковь Iglese St. Denis-Church, в которой был крещён Эрик.

Эрик повернулся и увидел, что его отец стоит сразу за дверью с буквально отвисшей челюстью.

- Стоять подобным образом, право же, просто неприлично, - он полностью развернулся лицом к отцу. Его руки покалывало от удовольствия.

- Где вы обучались? - спросил маркиз.

- У старой дамы, на которую работала мать, был внук моего возраста, Карл. У него были сложности с обучением, поэтому, чтобы мотивировать внука, она разрешила мне сидеть на его уроках. Вскоре многие из наставников начали уделять мне больше внимания, чем ему. Это вполне устраивало Карла, я, как правило, делал за него все задания, и его бабушка была просто счастлива. Я часами мог сидеть и играть на фортепиано, старуха любила слушать музыку, так что она позволяла мне играть, сколько душе угодно. Ей нравилось говорить людям, что это играет её внук. Я играл, а он сидел на полу, занимаясь своими оловянными солдатиками.
Карл... он даже не думал о лгущем ради него ублюдке, настолько он был воспитан. Кроме того, Карлу удалось вышвырнуть Эрика из поместья, едва они достигли юношеского возраста. Это было за 20 лет до того, как он снова увидел свою мать. "Как досадно, что костям требуется много времени для полного разложения, кое-что от Карла все ещё остается в этом мире."

Ему было больно видеть такую жёсткость в глазах своего сына. Луи пришёл к выводу, что история была намного более сложной, чем озвучил Эрик. Он не будет давить на него.

Маркиз находил удивительным то, что он сидел в столовой, завтракая вместе с сыном, со своим и Сесиль ребёнком. Сесиль... теперь он редко думал о ней. Та детская любовь превратилась в тихие воспоминания. Однако тоска оставалась, ребяческая тоска, созданная принудительной разлукой. Луи попытался ловко ввернуть вопрос, который ему хотелось задать на протяжении всего дня. Он знал ответ, но хотел услышать его из уст Эрика.

- Ваша жена - это та самая Кристина Даэ, на которую Рауль де Шаньи претендует как на свою невесту?

Эрик уставился на маркиза и, найдя, что ничего каверзного в вопросе не содержится, решил ответить прямо.

- Да, та самая. Мы поженились несколько месяцев назад. Я признаю, что это произошло в менее чем приятной обстановке, но, тем не менее, вполне законно.

- Вы принудили её, как я слышал? - рискнул Луи.

- Она сделала выбор! - возразил Эрик.

- Она хочет быть с вами?

- Она говорит, что да.

- Она любит вас?

- Я не знаю... порой я думаю, даже уверен... затем что-то происходит... это сложно. - "Как ещё он мог описать свои отношения с Кристиной, кроме как сложные?"

- А вы... - Луи не был уверен, как направить разговор на тему чувств его сына к девушке.

- Люблю ли её? - он хмыкнул, но не нашел подходящего способа описать всю глубину своей любви, не выставляя себя дураком перед этим незнакомцем. - Да, я люблю.

Луи услышал, как понизился голос его сына, когда тот в трех простых словах сказал о своей любви. "Его любовь слишком глубока, а если она безответна, это разорвёт его сердце".

Эрик почувствовал, что надо сменить тему. Он не был готов отвечать на большое количество вопросов о своих отношениях с Кристиной.

- У меня есть братья и сестры?

- Нет. Это и было причиной, по которой ваш дедушка, в конце концов, признал, что совершил ошибку. Я больше не произвёл ни одного наследника. Поэтому мы начали искать вас... он умер вскоре после этого, полагая, что из-за его вмешательства наш род прервется на мне. Вы - мой единственный наследник.

- Я не ваш наследник! Мне ничего от вас не нужно. Вполне достаточно того, что ваша реакция на меня была... радушной. "Значит, мать была права. Он был готов принять меня".

- Это - ваше неотъемлемое право!

- Вы послали за мной. Я приехал сюда в поисках лишь информации, а не состояния, - он не отказался целиком от идеи использовать лассо. Это могло задержать его на некоторое время. - Во всяком случае, я не беден, и не нуждаюсь в ваших деньгах.

- Да, это так, - маркиз откашлялся. - Я не стыжусь признаться, что мы провели расследование касательно вас, настолько тщательное, насколько это было возможно.

Эрик не был удивлен или задет. Он бы сделал то же самое.

- Я шантажист.

- Я знаю, но 20 000 франков в месяц? Вам это не кажется несколько... непомерным?

Эрик рассмеялся:
- Моя экспертная оценка во время прослушивания сохраняет им тысячи, а слухи о моём присутствии приносят им ещё больше. Это справедливая сумма!

Луи разразился смехом. В уголках его прищуренных глаз выступили слезы. Он обожал рассуждения своего сына. Какой мошенник! Он вовсе не был обычным вором, как ему сказали. Когда он прибудет в Париж, он уволит детектива, который занимается этим делом. Идиот, тот всё истолковал превратно. Он, вероятно, наслушался сплетен, собрав полный урожай ошибок. Он получит незамедлительный пинок на полном основании.

- Когда вы излагаете это таким образом, это действительно кажется справедливым, - сказал он, все ещё посмеиваясь.

- Мир оставил мне не так уж много способов обеспечивать себя, а вкусы у меня весьма дорогостоящие, - добавил Эрик.

- В этом я не сомневаюсь, в конце концов, вы - Руксвилль.

Эрик выглядел озадаченным.

- Это наша семейная фамилия, хотя я больше известен под моим титулом - маркиз дю Бур-Дени. Когда я официально признаю вас, а я собираюсь это сделать, Руксвилль будет вашей фамилией, желаете ли вы её использовать или нет.

- У меня редко возникала необходимость в фамилии, но когда это случалось, я использовал фамилию матери.

- Что ж, теперь в вашем распоряжении будут фамилия и средства вашего отца. Прошло немало времени.

- Фамилию я в конечном счете могу выбрать, - Эрик не хотел, чтобы этот человек думал, что он может поменять свое имя или что-нибудь ещё по его желанию. - Но что касается титула, его я принимать не буду. У меня нет никакого желания принадлежать к разлагающемуся вымирающему классу. "Пусть умоляет меня взять его титул. Что касается "средств", этим я воспользуюсь при необходимости".

Луи слушал Эрика. Он уже слышал подобную риторику от других молодых дворян. Он сам разделял мысли о "равенстве", когда был намного моложе. Он не будет настаивать. У жизни были способы заставить любого занять предназначенное ему место... С Эриком будет то же самое; он не был свободен от естественных законов. Он окажется там, откуда он родом.

Эрик больше не чувствовал той враждебности, которая направила его в этот особняк, но он не мог сказать, что у него были какие-либо теплые чувства к мужчине, который стоял перед ним. Он мог так же легко покончить с ним, как и не делать этого. Он использует в своих интересах предложенные ему возможности, но в свое время. Было много вещей, о которых ему необходимо было подумать и проанализировать. Прежде всего, Кристине пока знать об этом не следует. "Если она допустит меня, это должно быть ради меня самого, а не потому, что я - внебрачный потомок какого-то дворянина". Теперь у него была возможность играть с мальчишкой на равных, но он не хотел. Он не хотел получить её благодаря этому. Все должно оставаться так, как было - мальчишка с его внешностью и титулом с одной стороны, и он, уродливый и талантливый, с другой. Он прекрасно знал, что у него было преимущество только потому, что он принудил её выйти за него замуж и привел священника совершить обряд венчания. Его дорогая набожная Кристина никогда не нарушит свои клятвы. Но при этом, и в этом всё дело, кому на самом деле принадлежало её сердце? "Кристина!" Как же он скучал по ней. Эти три дня были весьма интересными, но ему хотелось вернуться домой к своей жене. Если мадам Жири выполнила свою часть сделки, он вознаградит её. Если же она обманула его ожидания, ей придется быть начеку ради своей шеи. В конце концов, оперные театры - очень опасные места. Он ухмыльнулся.

Раздался стук.

- Господин маркиз, вещи сложены, ваша карета готова.

- Тогда нам пора, - сказал он Эрику. Луи взял стоящую рядом бутылку и два бокала. - Маленький глоток, чтобы согреться, - добавил он, подмигнув сыну. Он беспечно положил руку на плечи Эрику, и почувствовал, как тот напрягся и слегка отодвинулся. "Я для него все ещё посторонний. Время, наконец-то время будет работать в мою пользу".



- Ле Маре, - сказала мадам Жири извозчику. - "Salon de the Mariage Freres."

Женщины были одеты в элегантные прогулочные платья, когда вошли в лучшую чайную в Париже. Мэг надела светло-зелёное платье с плиссированной юбкой, которое подчеркивало её пышный бюст. Персиковое платье Кристины также имело модную плиссированную спереди юбку и показывало в выгодном свете её тонкую талию. Мадам Жири, как всегда, надела чёрное, она знала, что совершенно не похожа на даму, но она могла выдавать себя за компаньонку. За долгие годы обслуживания пятой ложи она приобрела неплохую практику, и теперь легко могла войти в роль сопровождающей или опекунши для богатых.

Белые скатерти и стены резко контрастировали с деревянной мебелью. Мягкий рассеянный свет падал через застеклённую крышу. Пальмы и другие тропические растения создавали в чайной обстановку восточной тайны.

Каждая выбрала себе чай, мадам Жири не стала рисковать и заказала себе крепкий черный чай со сливками, напоминающий её обычный утренний кофе с молоком. Мэг выбрала "Дарджилинг" с оттенком цветов китайской розы; Кристина заказала зелёный чай с мятой, потому что он напоминал ей о вечерних чаепитиях с Эриком. Услужливый официант в накрахмаленной белой униформе принес три испускающих пар заварника, бросая осторожные взгляды на низкое декольте Мэг. Женщины внимательно изучили предлагаемые кондитерские изделия. Наконец, каждая выбрала себе десерт по вкусу. Мэг поднесла чайную чашку к губам:

- Разве мы можем себе позволить чай в этом месте, мама?

- Муж Кристины настаивал, чтобы мы посещали только лучшие заведения, когда захотим поесть вне дома... Я не собираюсь противиться его пожеланиям, - Даниэль Жири невозмутимо налила себе новую чашку чая и щедро добавила густых сливок. Она никогда даже близко не подходила к "Mariage Freres", и теперь намеревалась в полной мере использовать предоставленную ей возможность. Вот теперь её знакомство с Призраком на самом деле окупалось. Она всегда извлекала выгоду из его великодушия, но теперь, когда он был женат и влюблён, его щедрость не знала границ. Он хотел, чтобы его жена в их компании получала всё самое лучшее. Пока Кристина будет счастлива, он будет по-прежнему снабжать их средствами. Мадам Жири приложит все усилия к тому, чтобы Кристина была счастлива, окружена заботой и готова стать ему настоящей женой. Снова у них было взаимовыгодное соглашение. Это было так далеко от обязанностей смотрителя ложи № 5.

- Боже мой, - произнесла Мэг, указывая глазами на причину своей бледности.

Через два стола от них, за спиной Кристины, усаживались Рауль де Шаньи, граф Филипп и невысокий хорошо одетый коренастый человек. Мадам Жири проследила за направлением взгляда дочери и почувствовала озноб, бусинки пота выступили на её лице и покатились к ключице. Больше всего он не хотел именно того, чтобы Кристина встретила виконта. Мэг склонила голову и обратила все свое внимание на кусочек пирога. Полный компаньон братьев Шаньи заметил её и обозначил легкий поклон в её направлении. Мэг уставилась на свою чашку, боясь отвести взгляд. Женщины оказались в затруднительной ситуации, они не могли ни убежать, ни спрятаться. Столик Шаньи находился между ними и дверью. Как и следовало ожидать, в следующую секунду мадам Жири увидела, как граф Филипп похлопал своего брата по руке и кивнул в их направлении. Холодная капля пота стекла по её спине. Она вытерла лицо носовым платком и воинственно выпятила вперёд подбородок.

Старуха повернулась к своей подопечной и прошептала:
- Кристина, постарайся сейчас не оборачиваться, но граф Филипп и его младший брат сидят через два стола от нас, - она накрыла руку молодой девушки. - Только не поворачивайся, сохраняй спокойствие.

"Рауль!" Кристина задержала дыхание. Она боролась с желанием обернуться и дать знать своему другу о её присутствии. "Дорогой Рауль. Значит, он поправился, раз вот так выходит из дома". Встреча, которую он заранее спланировал, должна была состояться через два дня. Она так и не смогла послать ответ на его вторую записку - ни с подтверждением, ни с отказом.

- Кристина! - его голос всколыхнул тихую атмосферу чайной. Его стул упал, когда он помчался к женщине, которую все ещё считал своей нареченной. Все головы в чайной повернулись в их сторону.

- Рауль, я... я... - она не знала, что сказать. Он выглядел изумительно, в коричневом и бордовом. Он был ещё более красив, чем она помнила.

- Ты... здесь? Ты выглядишь замечательно! - он держался от неё на расстоянии вытянутой руки. - С тобой все в порядке? Где он? - его рука потянулась к эфесу шпаги. - Он прячется? Я не вижу этого демона!

Будь Эрик здесь - она была уверена - Рауль напал бы на него, а судя по тому, как брат Рауля обыскивал помещение, он явно присоединился бы к убийству. Ей стало дурно.

- Его здесь нет, Рауль.
"Когда Эрик вернется ко мне, я ни за что больше не покину подвалы, никогда!"
- О, пожалуйста, сядьте, Рауль, все смотрят на нас.

- Пусть себе смотрят. О, любовь моя! - он привлек её к себе, крепко прижав к груди. Она позволила ему обнять себя, решив, что её отказ наделает много шума. Мадам Жири многозначительно откашлялась, и Кристина отстранилась от Рауля.

- Кристина, скажи мне, он не причинил тебе боль?

- Я отправляла тебе две записки...

- О, я знаю, что он заставил тебя написать так, не волнуйся... теперь ничто нас не разлучит. Ты в безопасности. Ты пойдешь со мной...

- Я не могу сделать это, Рауль, - сказала она, отодвигаясь от своего бывшего возлюбленного.

Филипп тихонько потянул брата к себе, шепча ему:
- Рауль, Рауль!

- Девочки, нам пора уходить, - объявила мадам Жири.

- Она не может уйти, я этого не позволю. Я не могу отпустить тебя обратно к этому монстру! - закричал он.

- О, Рауль, мне очень жаль, ты не понимаешь, - она высвободилась и побежала к выходу.

Рауль попытался выйти следом за ней, но две другие женщины, выходя, перегородили ему дорогу. Едва он направился за ними, как почувствовал сильную руку на своей руке.

- Пусть идёт, - приказал ему Филипп.

- Я не могу... Она вернётся к нему.

- Значит, таков её выбор, - сказал Филипп.

- Нет, это не так. Она все ещё боится за мою жизнь. Она столь многим жертвует ради меня, - горячо защищал её Рауль.

- Возможно, но здесь не время и не место. Мы не можем позволить себе скандал из-за оперной певицы, - возразил его брат.

Они услышали звук отъезжающей кареты.

- Она уехала, - подавленно сказал Рауль.

- Через три дня ты тайком встретишься с ней, вы же об этом договорились? - спросил Филипп.

- Да, это так. И тогда я спасу её от этого существа, - он развернулся, чтобы покинуть чайную.

Филипп глубоко вздохнул и, все ещё удерживая своего брата за руку, привел его обратно к столу.

- Что ж, давайте спокойно закончим наш обед, иначе мы завтра окажемся во всех утренних газетах.

Эта история с оперной певицей стала ему докучать. Ему бы хотелось, чтобы брат никогда не встречал эту девушку. Она была симпатичной, но, учитывая положение в обществе, она была совершенно не подходящей парой для его брата.



После ужина девушки обсудили все подробности фиаско в чайной. Кристина больше, чем когда-либо, переживала из-за ситуации с Раулем. Она просто должна была заставить его понять, что она хотела остаться замужем за Эриком, потому что любила его. Она видела, что упорство Рауля доставит ей немало проблем.

Если у Кристины все ещё оставались сомнения, после встречи с Раулем они испарились. Она по-прежнему питала теплые чувства к своему другу, но теперь они были совершенно платоническими. Его красивое лицо больше не заставляло её сердце биться учащенно. Никакой путаницы в её душе больше не оставалось. Она любила своего мужа, и никого больше. "Эрик!" Она так по нему скучала. В маске или без неё, она хотела, чтобы он вернулся прямо сейчас!

Мэг поинтересовалась, были ли у Кристины какие-нибудь идеи по поводу того, что происходило в Опере. Ее подруга проявляла потрясающую наивность.

- Кристина, это больше не совпадение. Все, кто был на вашей свадьбе, или умерли, или покинули Оперу. Кроме этой глупой Мэриел. Может ли Эрик быть причастен к этому? - спросила Мэг подругу.

- О чём ты говоришь, Мэг... он почти не покидает дом, и возвращается всегда с полными руками покупок. Мы же с тобой не маленькие девчонки из кордебалета, которые даже ответственность за дождливый день возлагают на Призрака Оперы. Господи, да зачем моему Эрику делать такое?

- Извини, Кристина, я просто думала...

- Нет, Мэг, ты не думала... ты почему-то сказала это, - возразила Кристина. - Я не понимаю удовольствия, которое все получают, плохо отзываясь о нем... Думаю, мне стоит уйти, Мэг.

- Но, Кристина, я не имела в виду ничего плохого, - Мэг знала, что была слишком прямолинейна в своих расспросах.

- Обвинение его в убийстве ты не считаешь плохим? По крайней мере, у тебя не было шпаги, как у Рауля. Но слова могут повредить не меньше, - она была не на шутку рассержена.

- Мне очень жаль, Кристина, - её подруга явно была слепа, когда дело касалось её мужа. Она по-прежнему думала, что это было невероятно ужасное совпадение - почти все, кто присутствовал на свадьбе Призрака Оперы, покинули Оперу, всего девять человек. Умерли или исчезли без следа, осталась только Мэриел.

- Если уж на то пошло, у тебя, разумеется, не возникло ни малейших колебаний насчет использования денег убийцы, когда мы пошли по магазинам.

Они обе сидели на кушетке и молчали.

Через некоторое время Мэг повернулась к подруге:
- Кристина, извини, я не должна была говорить такие вещи.

Кристина придвинулась к Мэг:
- Ты меня тоже извини. Ты знаешь, что ходьба по магазинам в одиночку просто ужасна.

Кристина обняла Мэг.
- У него была очень тяжелая жизнь, Мэг, - поделилась она. - Он кажется таким уверенным в себе, таким невозмутимым, но... иногда я думаю, что он уверен только в своем таланте. Я прилагаю все усилия, чтобы подбодрить его, но с ним порой так трудно.

Слеза покатилась из-под её ресниц. Она улыбнулась, когда Мэг обняла её в ответ.



Эрик сводил Луи с ума. Прежде, чем они уехали из Руана, он несколько раз останавливал карету и заходил в магазины, чтобы купить подарки для Кристины. Едва они въехали в Париж, он вышел, чтобы купить ей розу, а затем снова вышел, чтобы купить ленту для розы. Из всех женщин, которых он когда-либо знал, Луи не мог вспомнить ни одну, ради которой он бы 14 раз спускался с кареты, чтобы что-либо ей приобрести. Эрик купил жене шарфы, перчатки, шляпу, драгоценности и духи.

Луи позавидовал своему сыну, тем чувствам, которые должна вызывать такая любовь. Его сын, ни на секунду не задумываясь, входил в магазин женского нижнего белья и покупал вещи для своей жены. Маркиз подумал, что Эрик и его жена, должно быть, очень близки. Откуда он знает, что ей нужно, или что она предпочитает из нижнего белья? Когда он спросил об этом, Эрик посмотрел на него с недоумением:

- Она - моя жена, я должен знать её потребности.

Его последней покупкой стал плащ из бордового бархата:
- Ей нужен хороший плащ на зиму.

Луи отодвинулся подальше в угол, чтобы освободить место для последней покупки.



Кристина рассказала мадам Жири о трапезах с Эриком.

- Эрик не ест вместе со мной. С маской на лице ему есть тяжело, и ему становится очень неловко. Из-за жестокости его матери он практически неспособен сидеть за столом без маски. Поскольку он обычно снимает её на ночь, то по утрам ему ещё удается справиться. В любое другое время мы пробовали, но он так и не смог съесть ни крошки. Он только натянуто сидел там, почти закрыв глаза, а свою голову он опускал с таким стыдом, что я наконец сжалилась над ним и позволила ему уйти. Что сделала эта женщина с моим мужем? - она нахмурилась. - Я ненавижу её, мадам.

- Кристина, а если бы у тебя был ребёнок, похожий на него, что бы ты сделала? - спросила мадам Жири.

Кристина ответила без колебаний:
- Я бы подарила ему всю свою любовь. Как же иначе?

- Ты понимаешь, что, если мы добьемся успеха с нашим замыслом, ты можешь оказаться в таком положении? - спросила её мадам.

- Если честно, мои мысли ещё не заходили так далеко... его ребёнок... наш ребёнок... Боже мой! Потрясающе!

Кристина села, ошеломленная осознанием предстоящего материнства.


Их беседу прервал стук в дверь. Мадам Жири открыла дверь. Кристина повернулась и обнаружила в дверном проёме своего мужа.

- Эрик!

Прежде, чем он смог сказать хоть слово или двинуться с места, она подбежала к нему и обвила его руками. Она поцеловала его в щеку, а он привлек её к себе.

- О моей жене хорошо заботились? - спросил он, его голос прогремел в крошечной комнате.

- Она была очень хорошей подопечной, - сказала мадам Жири, подмигивая Кристине.

Эрик посмотрел сверху вниз на свою жену, задаваясь вопросом, с чем могло быть связано это подмигивание. В настоящий момент всё, чего он хотел, это остаться с ней наедине.

- Собери свои вещи, мы идем домой, Кристина! - приказал он.

Она никогда ещё не слышала более сладких слов.

Пока она собирала свои вещи, мадам Жири шептала ей на ухо:
- Только не сегодня, Кристина, он весь день путешествовал и устал. Имей терпение, и не растрачивай впустую свои силы и средства.

Кристина кивнула. Она повернулась к Эрику:

- У меня немного больше, чем я смогу поднять, - сказала она, пожимая плечами.

- Меньшего я от вас и не ожидал, любовь моя. Возьмите только то, что вам понадобится сегодня вечером, остальную часть ваших вещей я доставлю завтра, - сказал он ей и уселся, зная, что даже это займет некоторое время.



Глава 13

Возвращение домой.

Они медленно спускались в подвалы, не пытаясь срезать путь. Не спеша прогуливались, обняв друг друга за талию. Он целовал её в макушку, а она что-то тихонько ему ворковала, прижимаясь ближе. По пути вниз он достал для неё из воздуха красную розу. Кристина захлопала и поцеловала его в щеку. Когда они достигли дома за озером, он крепко прижал её к себе, чувствуя, словно каждый дюйм её тела становится его частью - он снова ощущал себя единым целым. Она тихонько замерла в его объятиях. Оказавшись внутри, Кристина заварила им чай, а он достал коробку конфет из марципана в форме роз.

- Они и на вкус похожи на розы!

- Думаю, в них добавлена розовая вода, - сообщил он ей.

Кристина села к нему на колени, и хотя сначала он напрягся, её близость заставила его расслабиться. Она положила голову ему на плечо. Ему было очень приятно держать её на коленях, и он обвил её руками.

- Я встречался со своим отцом, - он хотел, чтобы это прозвучало как бы ненароком.

- Это он послал тебе то письмо? - чувство облегчения нахлынуло на неё. Он не был с другой женщиной.

Он кивнул:
- Он живет в Руане. Я ездил к нему, мы долго беседовали.

- Он приятный человек?

- Пожалуй... он искал меня, и он хочет дать мне свою фамилию.

- И что это за фамилия, Эрик?

- Просто фамилия.

- Разве мне не следует её знать, ведь это будет и моя фамилия тоже?

Он тихо вздохнул:
- Руксвилль.

Она слегка выпрямилась в кресле:
- О! Звучит так важно.

- Хм, - он ожидал от неё такой реакции. Ему придется быть очень осторожным, выдавая ей информацию.

- Где он работает? Чем занимается? - она ждала его ответа. С Эриком было так трудно разговаривать о личных вопросах.

- Он... работает на виноградниках, - он ощутил лёгкое чувство вины, не добавив, что виноградники, в которых работал Луи, ему же и принадлежали. Более того, это были самые крупные, самые производительные виноградники в Руане. И что он работал там, потому что ему нравился процесс создания вина, а не потому, что был вынужден.

- В его возрасте... он, должно быть, очень старый, да? В его возрасте, наверное, очень трудно работать на винограднике.

- Ну... - он не хотел полностью лгать ей, поэтому предпочел сменить тему. - Он здесь, в Париже... на несколько дней.

- Это же замечательно, я могу встретиться с ним. Он, должно быть... - начала она.

Он прервал её:
- Мужчина... и всё. И нет, встретиться будет невозможно... в этот раз, - осторожно сказал он.

- Почему нет? Что он собою представляет? Когда вы с ним снова увидитесь? - засыпала она его вопросами. Затем поймала его предостерегающий взгляд и остановилась. Кристина знала, что ему не нравилось, когда она задавала ему подобные вопросы. Пытаясь сохранять спокойствие, она спросила:
- Как он выглядит?
У неё не было другой семьи, кроме Эрика, и обретение нового родственника взволновало её до крайности.

- Он выглядит, как любой другой отец. Ты ожидала, что он будет чудовищем, как я? - огрызнулся он.

Игнорируя его вспыльчивый ответ, она продолжила:
- Я спросила, потому что мне хотелось знать, как ты будешь выглядеть, когда состаришься.

Он уже собирался резко ей ответить, когда вдруг понял, что именно подразумевает её фраза. Она думала о будущем, и он был частью этого будущего. Эрик решил сменить тему.

- Я уже старый! - поддразнил он её. Интересно, что она, в своем юном возрасте, ещё не считала его старым. Если бы он начал перечислять всё, через что он прошел, он бы почувствовал себя таким же древним, как сама Франция.

Кристина хихикнула:
- Нет, Эрик, ты не старый, что за глупость. Вот мадам Жири старая, а посмотри, какая она энергичная.

- Что ты так беспокоишься, буду ли я энергичным или нет?

Она покраснела и уткнулась головой ему в плечо.

"Почему она так покраснела?" Она думала, что ей придется стать его сиделкой? Будто он это позволит!


Некоторое время они сидели спокойно. От неё исходил такой приятный аромат, как будто она долго гуляла под солнцем. Она всегда пахла светом и жизнью. Она приподняла голову, легонько поцеловала его в губы и отстранилась. Эрик не видел её три дня, ему хотелось большего, но сам он никогда не начинал поцелуй. "Что, если она отвернётся?" Она снова приблизила к нему своё лицо, её губы слегка приоткрылись, он решил, что это было приглашение. Его сердце колотилось, едва не вырываясь из груди. Эрик задержал дыхание. "Боже, пожалуйста, помоги мне правильно прочесть её намерения". Он всю жизнь сталкивался с отторжением, но это было слишком личным. Он знал, что не вынесет такого.

Эрик легонько прижался губами к её губам. Она вернула поцелуй, и тут же он почувствовал, как её губы слегка приоткрылись. "Если я ошибаюсь, сделав это..." Его язык, дрожа, скользнул вдоль её губ. Все ещё неуверенный, он засунул язык между её губами. Едва проникнув в её рот, он встретил твердый щит её зубов. "Она поставила барьер, чтобы остановить меня!" Прежде, чем он успел закончить мысль и отступить, она разжала зубы и приникла к нему. Биение собственного сердца заглушило для него все прочие звуки. Она не отпрянула, поэтому он рискнул проникнуть глубже в тёплую щель. От встречи с её языком его словно током ударило. Он никогда не мог даже представить влажную теплоту её рта. "Какая она свежая на вкус, словно сок из только что разрезанной груши". Шок от этого столкновения едва не заставил его отступить, но он сдержался, желая поглубже изучить её рот. В следующую секунду у него мурашки побежали, когда она ответила на его вторжение посасыванием его языка. Этого он уже не мог выдержать. Эрик стонал и дрожал. Отпрянув, он с изумлением уставился на неё, его дыхание было затруднено. На её лице застыло мечтательное выражение.

Кристина получала огромное удовольствие от власти, которой она обладала над ним. Один лишь её поцелуй заставлял его задыхаться, и ей нравилось, как он дрожал в её руках. По сравнению с ним она ничего из себя не представляла: он мог быть умнее её, петь лучше неё, его актерское мастерство было великолепным, и она не могла припомнить ни одной области знаний, в которой у него не было бы превосходства. "Но когда я целую его, он мой целиком и полностью". Наука соблазнения оказалась не такой уж и трудной; надо будет только правильно выбрать время.

Ещё задолго до того, как она попала в Оперу, она поцеловалась с мальчиком на ярмарке; это был её первый поцелуй. У мальчика были вьющиеся тёмные волосы и яркие синие глаза, он ухаживал за тиграми. Его храбрость произвела на неё впечатление. Оказалось, в этом не было совершенно ничего особенного. Мальчик, она забыла его имя, поймал её за палаткой с животными, пока её отец играл на скрипке для благодарной аудитории. Их губы встретились, и внезапно руки мальчика обрели собственную жизнь. То, что он делал, показалось ей совершенно неприличным, поэтому она оттолкнула его. Но он был сильнее и продолжил свой мокрый поцелуй. Когда это закончилось, она брезгливо вытерла рот и побежала назад к своему отцу. Она чувствовала отвращение и была рада, когда на следующий день они уехали. Недавно она снова, после очень многих лет, встретилась с Раулем. Она позволяла Раулю целовать её, когда они играли в помолвку. Он всегда был джентльменом, и это отражалось на его поцелуях. Это были милые, благопристойные поцелуи. Но когда она целовала Эрика, чувствовалось, что тот старается подавить горящий внутри него огонь. Хотя он держал руки далеко от её тела, она словно ощущала его прикосновения. Каждый раз, когда их губы встречались, в ней пробуждались нескромные желания. Сегодня вечером он взял на себя инициативу и поцеловал её со страстью. От этого поцелуя ей захотелось забыть про свою скромность, бежать к своему чемодану и начать вытаскивать то, что мадам Жири назвала её средствами.

Эрик отчаянно приблизился, чтобы поцеловать её второй раз. Ее руки обвились вокруг его шеи, и он был уверен, что она желала его поцелуя. Маска мешала, но снять её он не осмелился. Он снова, как мог, прижался губами к её губам и почувствовал, что они раскрываются ему навстречу, словно утренний цветок. На сей раз он позволил своему языку поиграть с её, смакуя новые ощущения. Осмелев, он рискнул слегка пососать её язык, она застонала, и он едва не потерял голову. "Если бы... но она никогда не захочет. Она ясно дала это понять перед тем, как мы поженились". Он почувствовал, как его нижняя губа скользнула между её зубами. Кристина тут же прикусила её и слегка пососала. Он задыхался, все его тело полыхало огнем. Желание стало совершенно нестерпимым. Каждый дюйм его тела кричал от вожделения. Он чувствовал головокружение и, наверное, не смог бы сдвинуться с места, даже если бы захотел. С ужасом он вдруг осознал, что его руки уже находятся не на её талии. Он заставил себя не запаниковать. "Она не убежала, так, может быть, она не обратила внимание. Я просто уберу их". Его руки ласкали её обнаженную кожу чуть выше груди. Однако она, кажется, не возражала, и поэтому он рискнул запустить дрожащий палец в её лиф и исследовать скрывающуюся там мягкую плоть. Он почувствовал, что от охватившего его жара лоб его покрылся потом. Он посмотрел вниз, чтобы увидеть, как его костлявый палец продолжает своё погружение. Он продвинулся не так уж далеко, но мысль о том, что он трогает то, чего не может увидеть, - это переходило все разумные границы. "Остановись, пока она не остановила тебя, Эрик. Прекрати свое безрассудное поведение, сейчас же!" Судорожный вздох Кристины всколыхнул её грудь. Он с тревогой увидел, что его палец почти исчез, и закрыл глаза, ожидая неминуемого отпора. "Она ударит меня с минуты на минуту. Как только вспомнит, что её трогает чудовище". Его бесстрашный палец скользил по её шелковистой груди, пока не обнаружил неровную поверхность. Эрик задохнулся, не прерывая поцелуя. Он знал, до чего он добрался, и почувствовал, что вся кровь отхлынула от его лица. "Эрик, прекрати сейчас же, она умрет!" Почувствовав, как её сосок затвердел под его пальцем, он отдернул руку, будто обжегшись, и твёрдо положил руки обратно на её талию, приказав им не блуждать по её телу.

Его выводило из себя, что она умела так восхитительно целоваться. Откуда она узнала, куда именно засунуть свой язык, чтобы довести его до предела? Мальчишка! Он видел, как они целовались той ночью на крыше. Чему ещё он её научил? Она никогда не упоминала о близости с виконтом, но эта глупая затея поиграть в помолвку была опасна. Он предупреждал её. Его золотое кольцо должно было напоминать ей, кому она принадлежала. Были ли другие случаи, когда она пошла против его воли? Встречалась ли она когда-нибудь с мальчишкой вне Оперы? Эта мысль твердой занозой застряла в его голове. Он освободился от её объятий.

Эрик неожиданно распахнул свои горящие глаза. Кристина не могла понять, что пошло не так. Он внезапно встал, чуть не скинув её со своих коленей. Их поцелуи казались восхитительными. Она решила, что они были на правильном пути. Она все ещё чувствовала теплый след, оставленный на её коже его пальцем. Он был расстроен, потому что она не пыталась остановить его, или он ожидал от неё чего-то ещё? Она чувствовала, что он начал претендовать на территорию, которая и так по праву принадлежала ему. "Мадам была права, он сегодня устал и явно не в настроении".



Он сидел один в библиотеке, с длинным стаканом, наполовину заполненным напитком, и с трубкой во рту. У ликера не было ни вкуса, ни цвета, он просто обжигал горло. Перед глазами Эрика стояли яркие картины её поцелуев с молодым виконтом, которые он видел на крыше Оперы под лирой Аполлона. Мальчишка неоднократно целовал её, пока его губы не пресытились. В то время как он был вынужден наблюдать, его собственные губы были опалены неутоленным желанием, он чувствовал себя ещё безобразнее и уродливее с каждым поцелуем парочки. "Почему ты предала меня, Кристина? Ты же обещала". Неужели лгать и предавать было в её характере? Он никогда не говорил ей, но после той ночи ему было плохо. Гнев спровоцировал сильнейшую рвоту. Несколько последующих дней он лежал с высокой температурой. Той ночью он ненавидел её, когда она свободно дарила поцелуи, которые принадлежали ему. Теперь она была "опытной", как этот мужчина, Луи, описывал его мать? Знала ли она о власти, которую она имела над ним? Знала ли, что один лишь её поцелуй мог заставить его упасть на колени? Он приложил все усилия, чтобы преодолеть свою слабость к ней, управлять ею, но в итоге он оказался не более чем незначительным комаром в её мире. Одним взмахом её руки он может быть разбит о стену. Он, в чьей власти была вся Опера, радовался быть сорняком в её саду, ежедневно молясь, чтобы она не выдернула и не выбросила его. "Ты дурак, Эрик, сегодня она дарила тебе свои поцелуи, позволяла тебе целовать её, даже трогать её как женщину, а ты всё испортил. Нельзя будет винить её, если она никогда больше не позволит тебе приблизиться к себе".

Эффект от их поцелуев по-прежнему сохранялся, даже когда подошло время сна. Эрик не мог уснуть, зная, что она так близко. Как только она уснула, он придвинулся к ней поближе, почти касаясь её лица. Он устроился так, чтобы её теплое дыхание ласкало его щеки и губы. Он вдыхал каждый её выдох и был счастлив, когда она пару раз коснулась коленом его бедра. Ничего больше не имело значения, сегодня он был на небесах, и ощущения от этого останутся с ним на всю жизнь.



Глава 14

Письма и ароматы.

Она слышала, как Эрик копошится за дверью кухни. Он проголодался, и с каждой минутой становился все более нетерпеливым. Уже почти наступило то время, когда она должна была позвать мужа на завтрак. Она приготовила ему круассаны, яйца-пашот в специальном соусе и горячий шоколад. Запахи смешивались, создавая замечательный аромат, который словно шептал "дом". Однако внимание Кристины этим утром не было полностью сосредоточено на её кулинарии.

Письмо от Рауля словно горело у неё за корсажем; она положила руку поверх него, будто пытаясь помешать ему обжигать её через одежду. Затем она подумала о фотографии, спрятанной в её комоде. В первое время после свадьбы с Эриком та была её постоянным спутником. За последние несколько месяцев Кристина ни разу не взглянула на неё, но она все ещё находилась там, среди её вещей.

Она прочла письмо ещё в комнате Мэг, но ей надо было перечитать его снова. Это было ужасное, предательское письмо. Она должна была поговорить с Раулем, заставить его понять, что она находилась там, где хотела. Кристина вынула письмо из-за корсажа и развернула бумагу превосходного качества.

- Что ты читаешь, любовь моя? - спросил Эрик, бесшумно вошедший на кухню с открытым лицом. Как обычно, когда он был без маски, его плечи были слегка ссутулены, голова низко опущена, и он почти не встречался с ней глазами.

Она была настолько поглощена собственными мыслями, что не услышала, как Эрик подошел сзади. Открытое письмо находилось в её руке.

- Эрик! Что вы делаете на кухне до того, как завтрак накрыт? Вы же знаете, что это не разрешается. - "Он никогда не заходит, когда я готовлю. Он что-то подозревает?"

- Я зашёл только, чтобы попить, - сказал он, втягивая воздух. - Как вкусно пахнет! Я хотел поставить вас в известность, моя дорогая жена, что мой живот издает совершенно неприличные звуки. - Будто подчёркивая его слова, в животе у него заурчало.

Она погладила его по животу:
- Почему ты не попросил меня? Я принесу тебе чего-нибудь свежего. Может быть, сок? - она начала прогонять его за дверь. - Через несколько минут твой живот будет звучать, как небесный хор, когда он заполнится моими деликатесами.

- А кстати, что это за бумага у тебя в руке? - осведомился он, повернув назад и медленно направившись к ней.

Ее сердце бешено забилось в груди. Ей удалось справиться со своим голосом и небрежно ответить:

- Не обращай внимания на меня и на мои бумажки. Всё, что ты должен сделать, это иметь хороший аппетит, когда я здесь закончу. А это, - она помахала письмом виконта в воздухе, - моё собственное маленькое изобретение, чтобы увидеть, смогу ли я пощекотать вкусовые рецепторы своего мужа сегодня вечером. - "Я конченная лгунья".

- Ты написала рецепт для меня? - он недоверчиво посмотрел на неё. - Для меня?

- Да, а теперь иди, и дай мне закончить мою работу. Я принесу тебе напиток, - она поцеловала его в щеку, прогоняя его с кухни.

"Мэг была права насчет меня. Если бы он узнал, ему бы ничего не стоило прогнать меня по улицам, чтобы каждый встречный плюнул в меня".

Эрик вышел, улыбка растягивала его тонкие губы; его рука гладила щеку, которую она поцеловала.

Дрожащими руками она снова развернула письмо.


«Милая Кристина,

Здоровье и силы вернулись ко мне, так что теперь я могу разобраться с демоном, проживающим в недрах земли. С этим мошенником, который встал между нами несколько месяцев назад.

Время нашего счастья приближается, любовь моя. Встретимся в Опере десятого числа после полудня. Я заберу Вас и разберусь с Вашим похитителем. Ваша жертва будет вознаграждена, а злодеяния мерзавца по отношению к Вам не останутся безнаказанными. Не сомневайтесь, моя шпага найдет свою цель. Убив чудовище, мы можем уехать вместе, так что Вам никогда больше не придется возвращаться на сцену. Я увезу Вас как свою любимую невесту.

Навсегда в долгу перед Вами,

Ваш жених,

Рауль, виконт де Шаньи.»


"Как я могу предложить себя своему мужу, в то время как другой мужчина претендует на меня в своём сердце? Сначала я должна решить эту проблему, прежде, чем думать о близости с Эриком". Судя по его отклику вчера вечером, она догадывалась, что будет не слишком трудно убедить его, что они должны осуществить свой союз. Однако она не могла спокойно лгать на брачном ложе, пока другой мужчина думал, что она принадлежит ему. Эрик имел право обладать ею целиком - телом, умом и душой. "Завтра я встречусь с Раулем и разберусь со всей этой ерундой".

После завтрака она увидела, как он надевает свою маску.

- Зачем ты надеваешь её, когда мы одни? - спросила она его.

Эрик пожал плечами и потянул её в спальню. Кровать была завалена большими и маленькими свертками. Ее сердце подскочило, подарки! Даже на Рождество она не видела такое количество коробок и пакетов. Он смотрел на неё с улыбкой; глаза его от волнения сияли янтарем.

- О, Эрик, - она подошла, чтобы обнять его, но он подсунул ей коробку. Кристина начала аккуратно вскрывать бумагу, но предвкушение оказалось слишком сильным, и закончила она тем, что просто срывала обёртки, чтобы поскорее открыть свой подарок. Им оказалась новая шляпка. Она отлично подходила к её новому синему прогулочному платью.

- Я смогу надеть её, когда мы поедем к матушке Валериус, - она легонько поцеловала его в губы, а он сунул ей в руки другой сверток. Этот содержал белые перчатки из лайки, она провела ими по щеке - такие мягкие. Кристина снова поцеловала его, на этот раз немного дольше.

Эрик вручил ей несколько книг, связанных верёвкой. Затем вынул свой кинжал с рукояткой из слоновой кости и перерезал верёвку. Он заметил, что она восхитилась кинжалом, и, не дожидаясь её расспросов, сам рассказал, что привёз его из Индии. Одна из книг оказалась романом "Дельфина" Жермены де Сталь. Он уведомил её, что они продолжат её образование на следующий же день. Другой книгой оказался труд Чарльза Дарвина "Происхождение видов путем естественного отбора". Кристина взглянула на него с изумлением:

- Эрик, я действительно должна читать эту книгу? Церковь говорит...

Он засмеялся:
- Да, моя дорогая, ты должна иметь правильные представления о науке.

Там же находился и простой учебник математики. Математику Кристина ненавидела, но она изучит её, если это доставит ему удовольствие. В качестве благодарности за книги он получил её гримаску с закатыванием глаз, сопровождаемую быстрым, сухим поцелуем. Ее реакция заставила его рассмеяться.

- Подарок от моего отца, - сдержанно сказал Эрик. Он вручил ей небольшую коробочку, из которой она вытащила розовый флакон с духами. Кристина нанесла капельку духов и дала ему понюхать свою руку и шею, что он и сделал, оставив крошечные поцелуи в обоих местах.

- Когда вы с ним снова увидитесь? - спросила она.

- Сегодня в течение дня.

- Поблагодари его от меня. Скажи ему, что это был... очень удачный подарок.

Его глаза сверкнули весельем. Он улыбнулся:

- Да, я поблагодарю его таким же образом.

Кристина хихикнула. Она открыла ещё несколько подарков и отложила их, каждый раз награждая своего благодетеля поцелуем. Последней она открыла самую большую коробку и вытащила бордовый бархатный плащ. Она накинула его на плечи и закружилась в нем. Затем подошла к Эрику и обернула их обоих плащом, словно заключив в кокон. Он не смог удержаться и поцеловал её, крепко прижав к себе.

В заключение он преподнес ей маленькую чёрную коробочку. Кристина открыла её и обнаружила, что та пуста. Эрик засмеялся над озадаченным выражением её лица. Затем протянул руки и достал из-за каждого её уха по сережке с кобальтово-синим сапфиром.

- Боже мой, Эрик! - она широко улыбнулась и зааплодировала. - Они такие красивые, пожалуйста, надень их на меня прямо сейчас.

Он помог ей надеть сережки и неожиданно увидел, как по её щеке покатилась слеза.

- Мы можем поменять их, если они заставляют тебя грустить.

- Нет, нет, они мне очень нравятся, но... - она чувствовала неловкость. Пока его не было, она посетила несколько магазинов. Они с Мэг купили столько вещей, но она ничего не купила для него. - Ох, Эрик, у меня нет никакого подарка для тебя.

Она со стыдом опустила голову. Эрик приподнял её подбородок тонким пальцем и покачал головой. На какое-то мгновение он напомнил ей отца.

- Какая же всё-таки глупая моя маленькая девочка. Разве ты не поцеловала меня, Кристина? - она кивнула. - Где могло быть куплено такое чудо?

По-прежнему не снимая плащ, она откинулась на кровати. Затем отодвинула все свои подарки в сторону и потянула Эрика на себя. Его первой мыслью было оказать сопротивление, но он обнаружил, что не может этого сделать. Ее руки обвились вокруг его шеи, и он позволил себе лечь на неё сверху. Он прижался губами к её губам, и словно по волшебству, она приоткрыла их, разрешая ему вход. Почувствовав, что такое положение является слишком близким и возбуждающим, он чуть сдвинулся и лег рядом с ней. "Она почувствует мою реакцию на неё!" Он проник в её рот и был вознагражден шелковистым ощущением её языка. "По-моему, ей нравится, когда я целую её. Может быть, она позволит мне целовать её каждый день!" Эрик крепче прижал её к себе. Угол коробки воткнулся ему в ребра, заставив его снова переместиться, теснее прижавшись к ней бедрами. Ее руки направились к его лицу, и она сняла с него маску. Он застыл, и у него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как она захватывает поцелуем его верхнюю губу, которую до этого закрывала маска. Эрик не мог поверить, что она поцелует его без маски, но решил не заострять на этом внимания, позволив себе просто наслаждаться её поцелуем. А затем вообще выкинул все мысли из головы. Он углубил поцелуй, чувствуя, как его непослушная рука начала скользить по её телу.

В этот момент они оба услышали звук сигнализации.

- Нет! Нет! - завопил он, садясь на кровати. - Ну всё, я убью его! - Эрик метал громы и молнии. - Это уже слишком!

Он вскочил с кровати, подошёл к ящику и, найдя пистолет, помчался ко входу в туннель, Кристина бежала за ним по пятам.

- Постойте, Эрик! - кричала она.

Он направил оружие на Перса, едва тот вошёл.

Хафиз раскрыл рот. Он уставился на лицо Эрика, совершенно игнорируя пистолет в двух дюймах от своего лба.

- Чего тебе здесь надо? - рявкнул Эрик.

- Добрый день, я пришел с визитом, как и обещал, ты же знаешь, - нервно ответил Перс, его глаза все ещё не отрывались от лица Эрика.

- Если ты не понимаешь намёков, пеняй на себя! - Эрик взвел курок.

Кристина подошла к нему:
- Эрик, это не смешно. Уберите этот пистолет, пока кто-нибудь не пострадал.

Заметив широко раскрытые глаза Хафиза, Эрик внезапно вспомнил, что он не надел свою маску.

- Я вижу, что ты уставился на меня, дарога! Что ж, привыкай к этому, потому что дома я хожу именно так. Моя жена не любит, когда я надеваю маску дома. Если тебе это не нравится, можешь уходить, это доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

Он вовсе не собирался показываться Персу без маски. Будучи сильно взволнованным пребыванием в постели с Кристиной и несвоевременным вмешательством, он просто забыл её надеть. "Этого никогда бы не случилось, если бы я так не растерялся от её поцелуев!" Хотя всё у него внутри сжималось от унижения, он упрямо отказывался позволить Персу заметить это. Он остался с открытым лицом под ошеломленным взглядом Хафиза.

Кристина была счастлива видеть, что Эрик теперь мог без маски стоять перед кем-то ещё, кроме неё. Она понятия не имела, что для него всё это было лишь досадной ошибкой.

- Моему мужу должно быть удобно в его собственном доме. Он больше не будет ни от кого скрываться, - чтобы подчеркнуть свои слова, она приподнялась и поцеловала его запавшую щеку.

- Не хотите ли чаю? - спросила она Хафиза.

Тот согласно кивнул, будучи не в состоянии выразить это словами. Кристина заметила, что Эрик все ещё направляет оружие на голову Перса.

- Эрик, уберите этот пистолет, - сказала она, покачав головой. - Извините, Хафиз, его шутки зашли слишком далеко.

Не сводя глаз с потрясённого Перса, тот опустил пистолет.

- Мне следовало как-нибудь убить тебя и покончить с этим, - Эрику хотелось убежать и спрятать свой позор, но он заставил себя медленно направиться к спальне.

Хафиз тяжело опустился на ближайший стул и вытер лицо. Он был гораздо больше обеспокоен видом гротескной головы Эрика, раскачивающейся над его скелетоподобным телом, чем пистолетом, направленным в собственную голову. Словно этого было недостаточно, чтобы свести его с ума, он вдобавок увидел, как Кристина поцеловала отвратительное лицо Эрика, прикоснувшись своими изящными губами к голове чудовища. Однажды в Персии он уже видел лицо Эрика, и надеялся, что больше этого не повторится. После сегодняшней демонстрации он понял, что этим надеждам сбыться не суждено. К его облегчению, Эрик вернулся со своей обычной маской на лице.

- Я делаю это для тебя, - сказал Эрик, указывая на свою маску, - но моя жена будет недовольна.

И действительно, он словно стал свидетелем комедии ошибок, Кристина вошла на этой реплике и слегка нахмурилась, заметив закрытое лицо Эрика. Она поставила поднос с чаем на стол.

- Хафиз, сегодня у меня не было времени, чтобы сделать печенье, - она украдкой взглянула на Эрика и покраснела. Тот вернул взгляд с ехидной ухмылкой. - Правда, у нас есть немного печенья, - сказала она, поставив банку с печеньем на стол.

- Что это за печенье? - угрожающе спросил Эрик.

- Единственные, что у нас есть.

- Он не получит ни одно из моих печений!

- Я завтра сделаю ещё, - возразила она.

- И они тоже будут мои! - заорал он. - Запомни мои слова; он не получит моего печенья! - его голос гремел на весь дом.

- Эрик, у нас гость! - Кристина была шокирована его поведением.

Матушка Валериус всегда подавала своим гостям лучшую выпечку и другие угощения на самом хорошем её фарфоре. Даже если у неё и матушки ничего больше не оставалось, их гости наслаждались всем, что они могли предложить. Эрик был таким джентльменом в других случаях, но сейчас...

- Наш гость может сколько угодно пить чай, но он не получит моего печенья. Если он хочет чего-нибудь сладкого, он может добавить ещё сахара в свой чай, но он не притронется к моему печенью!

- Прекратите! Разумеется, он получит их, - она взяла банку и открыла её перед Хафизом.

Перс убрал руки подальше от печенья, опасаясь реакции Эрика.

- Разве ты сделала их не специально для меня? - спросил Эрик, странно успокаиваясь.

- Вы же знаете, что это так, - ответила она, улыбаясь ему.

- Значит, они для меня одного! - Эрик схватил жестяную банку со стола, захлопнул крышку и ушел с ней в свою комнату.

- Только в этот раз, Эрик, пожалуйста, не будьте таким грубым, - умоляла она ему вслед.

Кристина повернулась к их гостю:
- Мне так неловко, Хафиз. Я даже не знаю, что сказать.

Впервые с момента прибытия он, наконец, расслабился. Перс начал смеяться и заметил, что она смутилась ещё сильнее.

Эрик вернулся из своей комнаты с пустыми руками.

- Что, во имя неба, такого особенного в этом печенье? - спросил его Хафиз.

- Моя жена делает их для меня, и только для меня. Они не предназначены для кого-либо другого, - Эрик развалился на диване.

Кристина стояла, уперев руки в бедра и качая головой:
- Я совершенно оскорблена Вашим поведением, Эрик!

Он повернулся к ней:
- И всё же ответ по-прежнему - нет, - он сузил глаза и выпалил, - Я не буду делиться тем, что принадлежит мне!

Эрик ждал, когда Кристина нальет ему чай. Она подала Хафизу одну чашку и налила себе другую. Он по-прежнему сидел в ожидании.

- Кристина, а вы ничего не забыли? - наконец сказал он, постукивая по своей пустой чашке.

- Надо же, а я подумала, что мы больше не соблюдаем правила приличия в этом доме, - сладко сказала она. - Вы можете обслужить себя сами, мой дорогой супруг.

Не глядя на Хафиза, Эрик сухо сглотнул и налил себе чаю. Он не сказал больше ни слова.

Хафиз неимоверно наслаждался чаем. Он медленно отпивал из кружки, наблюдая за парой. Кристина посылала Эрику неодобрительные взгляды, а тот подчеркнуто игнорировал их, в то время как оба сидели, прижавшись друг к другу, в углу дивана.

- На самом деле, у меня для тебя письмо, Эрик. Это от твоего отца.

- Вы знакомы с отцом Эрика? - спросила она.

- Я не знаю его, Кристина. Это сообщение для Эрика доставил посыльный, - сказал он, вручая письмо своему другу.



- Вы подпишитесь здесь, а вы, господин... подпишите здесь, - сказал нервничающий клерк. Он старался держать себя в руках, но продолжал следить за лицом Эрика, будто чувствуя, что что-то тут неладно.

Эрик встречался с ним глазами каждый раз, когда клерк кидал на него любопытный взгляд. Это заставляло чиновника нервничать ещё больше. На Эрике была его новая маска, выкрашенная под цвет плоти. Хотя она выглядела как настоящая кожа, отсутствие какого-либо выражения на лице придавало ему странный вид. На её края он нанес немного театрального грима, поэтому издалека был похож на нормального человека. Однако маска никогда не предназначалась для осмотра с такого близкого расстояния, и хотя клерк не осознавал этого до конца, он был заинтригован полным отсутствием эмоций у этого клиента.

- Мои поздравления, маркиз дю Бур-Дени, и мои поздравления, господин Руксвилль.

Оба мужчины кивнули. Клерк тем временем продолжал:

- ... и как я всегда говорю, маленькая ошибка, исправленная вовремя, избавляет от слёз! - он хихикнул своей собственной шутке и продолжал кивать своей крупной лысой головой, глядя то на одного, то на другого. - Я всегда так говорю, - повторил клерк.

Эрик закатил глаза, отворачиваясь от чиновника. Отец и сын вышли из офиса клерка так быстро, как могли. Стояла осень, и воздух снаружи был прохладным. Накрапывал мелкий моросящий дождь. Мужчины подняли свои воротники и надели шляпы. Они спускались по ступеням Дворца Правосудия. Ни слова не говоря, уселись в ожидающий экипаж. Луи знал, что лучше не пытаться обнять Эрика, так что утешился тем, что просто похлопал сына по руке.

- Что ж, с этим мы покончили. Что касается меня, я теперь буду спать спокойнее.

Эрик повернулся к маркизу:

- Я договорился с дирекцией забронировать для вас ложу № 5 на сегодняшний вечер. Играют "Орфея и Эвридику", правда, к сожалению, с Карлоттой... Вы должны услышать её с моей Кристиной в роли Эвридики. Ее голос бесподобен!

- Спасибо, я, конечно, приеду сегодня вечером. Кристина скоро будет петь?

- Она ещё не готова, но да, скоро.

Карета удалялась от Иль де ля Сите.

- Мы сможем пообедать вместе? - спросил Луи.

- Нет, моя жена ждет меня домой на обед.

- Может быть, завтра, я буду здесь ещё несколько дней. - Луи хотел упомянуть, что он бы не возражал против приглашения на обед, но в последнюю минуту сдержался.

- Возможно, - Эрик не был уверен насчет своих будущих отношений с этим человеком, который теперь официально стал его отцом.

Они пересеклись с другой каретой, и Луи слегка прикоснулся к шляпе, в то время как Эрик отодвинулся в тень.

- Это был Эдуард, граф де Мё. Приятный парень, но его мать слегка чересчур его опекает. Я не успел заметить, что это за молодая особа ехала с ним?

- Мэг Жири, из Оперы.

- Я её видел... дерзкая малышка... балерина, насколько я помню? Его мать никогда не одобрит подобный выбор.

- Она - самая близкая подруга моей жены, - сухо сказал Эрик.

Маркиз откашлялся:
- Ясно... что ж... - Луи почувствовал неловкость из-за комментария о "дерзости". - Надеюсь, я скоро смогу встретиться со своей невесткой. Вы можете привезти её домой, в Руан, в любой момент, когда захотите.

- Да... спасибо, - сухо сказал Эрик.

Хотя его сын ничего не говорил об установлении длительных отношений между ними, Луи продолжал добиваться этого. Эрик был единственным близким родственником, оставшимся у него, и он не отступит. Он не был одарен талантами своего отца, а теперь, очевидно, и своего сына. Поэтому Луи пришлось учиться находить свой путь в сердца людей, и теперь он мог очаровать почти любого. Как доказательство тому, несколько его бывших врагов теперь являлись его приятелями, с которыми можно было скоротать вечер за бокалом бренди. Он преодолеет сопротивление своего сына и приведет его и его жену домой.



Кристина сидела на диване и плакала. Предполагалось, что она будет читать задание, которое оставил ей Эрик. Однако она не могла сконцентрироваться, и потому плакала, пытаясь слезами очистить свое предательское сердце. Сердце, которое до недавнего времени сохраняло уголок для "тайной любви", любви, которой был вовсе не её муж. В письме, которое Хафиз вручил Эрику, говорилось, что отец Эрика хотел увидеться с ним. "Что, если это письмо было фальшивкой? Вдруг оно было от женщины? И целью их поездки был бордель? Я ведь не видела это письмо своими глазами". Насколько она знала, весь его рассказ о том, как он провел эти дни со своим отцом, мог быть выдумкой. Может быть, не было даже никакого отца. Она знала, что Эрик был мастером плести рассказы. Она сама попалась на уловки Ангела Музыки. Все это могло быть просто хитростью, чтобы помешать её любопытству. Она дрожала от мысли, что может его потерять из-за другой женщины.

"Все эти месяцы я отказывала ему в его супружеских правах!" Правда, он согласился на это, но она прекрасно знала, что никакой суд не примет её сторону. Большинство мужей к этому времени уже потребовали бы удовлетворения. Эрик же неукоснительно придерживался своего обещания. Он не только никогда не требовал или не упрекал её за то, что она не доставляла ему удовольствия, но даже никогда не намекал на свои желания. Он уважал её желания и выполнял свое обещание. Он спал в её постели, обнимал её, но сам он при этом не получал наслаждения. Всё это время он... "А что, если он искал удовольствия в объятиях другой? Что, если другую женщину его маска не беспокоила? Стал бы он ждать, не передумаю ли я когда-нибудь? У него должна быть другая женщина. Я уверена!" За несколько минут Кристина убедила себя в неверности своего мужа. "И кто в этом виноват, Кристина?" - корила она себя. - "Я должна положить этому конец, немедленно". Она снова упала на диван, новые слёзы хлынули из её глаз. Она не собиралась терять своего мужа из-за какой-нибудь дешёвой шлюхи.

Время от времени она слышала грохотанье. Дверь была закрыта, и она чувствовала себя в безопасности, хотя всегда немного боялась находиться пятью этажами ниже Оперы. "Может быть, это тот приятель, с которым Эрик ведёт дела. Он, наверное, где-то поблизости". Она продолжила свои попытки прочитать книгу, стараясь не думать о местонахождении своего мужа. Она снова услышала грохот, на этот раз около двери.

- Эрик? Эрик? - крикнула она.

- Да, любимая, это я, - сказал он, снимая плащ и вешая его на место.

Она подбежала, обняла его и тут же отпрянула, открыв рот.

- От тебя несет дешёвыми духами! Где ты был? - резко спросила она. Ее подозрения подтвердились.

- Что? - она никогда не спрашивала о его местонахождении, и уж тем более никогда не говорила с ним подобным тоном. - О чём ты говоришь?

- Почему ты так поступаешь с нами? Я думала... в этом не было необходимости, - крупная слеза скатилась по её щеке.

- Кристина, я действительно не знаю, что ты...

- Где ты был, Эрик? - потребовала она.

- Я не позволю допрашивать себя, как ребёнка!

- Твоё поведение - это не проделки ребёнка! Где ты был?

- Я был с моим отцом, - напряжённо ответил он.

- Значит, ты был в компании мужчины, который заставил тебя пахнуть, как дешёвая...

- Я не чувствую никакого запаха, - прервал он её. - Ты что-то выдумываешь, - он говорил с такой силой и уверенностью, что она начала сомневаться в своих ощущениях.

Хафиз неожиданно возник следом за Эриком.

- Добрый вечер. Извините за вторжение в столь позднее время, Кристина, но я, кажется, оставил здесь свою сумку, - сказал Перс.

- Что ж, забирай свои вещи и ступай прочь, - сказал ему Эрик.

- Добрый вечер, кажется, вы были в компании моего мужа? - обратилась Кристина к Хафизу. Она стояла, решительно уперев руки в бедра.

- Не совсем, я ждал его возвращения и просто увидел, как он приехал... поэтому пришел забрать свою сумку, - он сморщил нос, втянул воздух и, найдя источник неприятного запаха, похлопал рукой по плечу Эрика. - Силы небесные, Эрик, неужели ты не можешь себе позволить одеколон, который пахнет хоть чуть-чуть получше?

- Так я не единственная, кто чувствует этот запах, и ничего я не выдумываю! - торжествующе воскликнула Кристина. - А вы, хоть бы постыдились! Возвращаться в таком состоянии! Могли бы искупаться! - выкрикнула она, убегая в свою комнату.

- Это был глупый комментарий, дарога. Только за это ты заслуживаешь медленной мучительной смерти, - сказал Эрик, расхаживая по комнате. Он вернулся и навис над Персом. - Почему ты никак не можешь удержаться и не совать нос в мои дела? Честно, дарога, это было бы полезнее для твоего здоровья.

- Так вы спорили об этом? - спросил Перс без всякой задней мысли.

- Да, ты потрясающий болван! Не знаю уж, что она там себе надумала, но ты это подтвердил.

- Она думает, что ты был с другой женщиной, - сообщил ему Хафиз.

- Не издевайся надо мной. Сегодня ты уже и так обязан мне своей жизнью!

- Ты пахнешь духами, как проститутка, Эрик! Что она должна была подумать? - Перс покачал головой.

- Когда я возвращался сюда, я подал милостыню какой-то нищей шлюхе на улице Скриба, которая бросилась мне на шею. Ты, возможно, видел её по пути. Ей, наверное, не больше двадцати пяти, но выглядит она старухой. Прискорбно! Эту зиму она не перенесёт. Что касается остального, я провел день со своим отцом. Об этом я ей говорил заранее, и именно это я и сделал, в точности. Она никогда не должна сомневаться в моих словах!

- От тебя пахнет другой женщиной, ты, идиот! А твоя жена ревнива!

Разве могла Кристина, или кто-нибудь другой, предположить, что нормальная женщина может прикоснуться к нему, если только она не безумна? Эрик не видел, с какой стати Кристину должно беспокоить, если женщина действительно приближалась к нему. Перед их свадьбой она совершенно ясно дала понять, что не желает иметь с ним никаких близких отношений. "Совершенно понятная позиция, учитывая, что я похож на чудовище с головы до пят". По доброте души она время от времени оказывала ему любезность, целуя его, и всегда целовала его перед сном, когда они лежали в постели. Она выключала лампу, снимала его маску и легонько целовала его, желая доброй ночи. Хотя вчерашний вечер и это утро навели его на подозрения, что её позиция могла измениться. "Сегодня утром она поцеловала меня без моей маски, и на свету, во имя всего святого!" Однако то, что предположил Хафиз, было абсолютно невозможно. Ни одна женщина, особенно Кристина, не могла всерьёз ревновать его.

Кристина подслушивала разговор Эрика и Перса. К её облегчению, он не был с другой женщиной. Завтра она уладит свою проблему с Раулем, а затем приступит к обольщению своего мужа. Она сидела на кровати, поджав колени к груди, задаваясь вопросом, на что это будет похоже, когда они будут полностью вместе. Она почувствовала прилив крови к своим щекам.

Эрик всем видом выразил Персу недовольство и отвернулся от него. Тот схватил свою сумку и ушёл так быстро, словно от этого зависела его безопасность. Эрик пошел в ванную и мылся, пока не избавился от запаха.

Она уже лежала в постели, когда он вошёл в комнату. Он бесшумно скользнул между простынями.

- Эрик?..



Глава 15

Разоблачение.

Прошлая ночь ему не пригрезилась, в этом не могло быть ни малейшего сомнения. Хотя его глаза были по-прежнему закрыты, в истинности этого он был совершенно уверен. Кристина целовала его, хотя на нем не было маски!

- Доброе утро, Эрик. Вставайте, у нас впереди насыщенный день, - она вскочила с кровати. К тому моменту, когда он, проморгавшись, открыл глаза, она была уже на полпути к ванной. Он облизнул губы, смакуя её подарок.

Эрик вспомнил слова Перса. Женщина, по-настоящему ревнующая его! Перс явно ошибся, потому что, когда они вчера ложились спать, она была с ним весьма приветлива. Они допоздна болтали, пили вино и целовались. Как он любил её поцелуи! После его поездки в Руан она с такой легкостью дарила их ему и, как это ни странно, кажется, жаждала его поцелуев. Эрик протянул руку и взял маску с приставного столика. Он подержал её в руке, перевернул, но надевать не стал. "Я не могу надеть её, пока не закончится завтрак!" Он тихо вздохнул и положил её обратно на ночной столик. Кристина не понимала, насколько незащищенным и уязвимым он чувствовал себя без маски; малейший комментарий или взгляд, даже непредумышленный, мог смертельно ранить его. Она была непреклонна в своём требовании, что каждый день они должны сидеть за столом, и между ними не должно быть его маски. Следовательно, во время завтрака он снова будет совершенно беззащитным.

Кристина легонько поцеловала его в губы, ставя перед ним завтрак. Сделать это было непросто, потому что Эрик всегда опускал голову настолько низко, насколько позволяла его шея. Она каким-то образом изворачивалась и настойчиво целовала его. Он любил, когда она так делала, такие поцелуи хотя бы не давали ему времени распалиться. В последнее время он был настолько возбужден рядом с ней, что даже легкого прикосновения её губ было достаточно, чтобы его начинало охватывать сильнейшее вожделение. Вся сдержанность, которую он выработал в себе за 42 года жизни, словно испарилась. Он хотел её ужасно, и скрывать это становилось невозможно. Тот крошечный поцелуй, который она только что ему подарила, удержит его за столом, по меньшей мере, на час, в течение которого он будет прилагать все усилия, чтобы не поставить себя в неловкое положение.

Этой ночью Кристина не хотела ложиться спать, пока их разделяла эта ссора. Она перевернулась и, сняв с него маску, прошептала:

- Эрик?

- Да?

- Мне хочется пить.

- Хочешь, я принесу стакан воды?

- На самом деле, мне бы хотелось немного вина.

- Вина? Ты редко пьёшь вино! Ах... хотя, я принесу тебе немного.

- Ты не присоединишься ко мне? - спросила она прежде, чем он вышел за дверь.

- Что ж, я могу выпить со своей женой бокал или два, если этого требует её жажда.

Он вернулся с двумя бокалами вина и бутылкой:

- Это - Шато Латур, особенно хороший год, 1868, - сказал он, - это Бордо. Пей не спеша, маленькими глотками, любовь моя. Это вино нужно смаковать.

Он приподнял бокал, затем, слегка поиграв им, поднес его к своему носовому отверстию и сделал глубокий вдох.

- Подожди, не пей из бокала, - сказала она ему, придвигаясь поближе. - Попробуй его с моих губ.

Эрик посмотрел на неё так, словно она предложила ему пиршество, и он, как голодная дворняга, готов был с жадностью наброситься на то, что она предложила:

- Кристина...

Он нежно поцеловал её, слегка проведя языком по её губам. Кристина слегка приоткрылась, но он не воспользовался приглашением, оставив её такой же голодной, каким был он сам.

- Ты не распробовал как следует, - упрекнула она его с обиженным видом.

- Ночь длинная, Кристина, а с Бордо никогда не следует особо спешить, - золотые крапинки искрились в его глазах.

"Он что, флиртует со мной?" - изумилась она.

Еще некоторое время они пили и болтали, чувствуя легкое опьянение, затем она перевернулась и пристроила голову на его плече, его руки крепко обхватили её. Последним, что она помнила, был успокаивающий уют, который она ощущала в его объятиях.


После завтрака он стал собираться на очередную встречу с Луи. Этот мужчина настаивал на том, чтобы официально признать Эрика своим наследником. Поначалу Эрик отказывался от такой перспективы, но теперь он рассматривал её как шанс обеспечить на всю жизнь их обоих - и себя, и Кристину.

Он уже собирался оттолкнуть лодку, когда она прижалась к нему, и они застыли на краю озера в долгом, глубоком поцелуе. Она что-то прошептала ему на ухо о сюрпризе, ожидающем его этой ночью. Эрику расхотелось куда-либо идти. Всё его тело охватил жар, её близость снова вызвала у него сильнейшее желание. С большим трудом ему удалось отплыть на встречу с человеком, который объявил его своим сыном.


Кристина хотела спросить Эрика о том странном грохоте, который она слышала несколько раз в течение уже некоторого времени - этим утром, пока он спал, она снова услышала его. Звук словно раздавался изнутри стен. Но отъезд Эрика отвлек её, и она забыла. Она спросит, когда он вернётся.

"Сегодня ночью я стану ему настоящей женой!" Кристина нервничала, перебирая пальцами шёлковую ночную рубашку персикового цвета. Она решила примерить её. Сорочка облегала каждый изгиб её тела. Глубокое декольте было украшено кружевами, высокий разрез открывал ногу. Она распустила волосы так, как ему нравилось. "Наряжаюсь, прямо как на генеральную репетицию оперы!" Она хихикнула про себя. "Это будет наша брачная ночь!" Она изгибалась и вертелась перед зеркалом, когда вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Вздрогнув, она резко повернулась. В дверном проёме стоял Эрик, его глаза были раскрыты так широко, насколько позволяла маска.

- Я... я оставил свои... Кристина... - у него прервался голос. Он продолжал смотреть на неё, будучи не в состоянии сдвинуться с места, его рот слегка приоткрылся.

Она тоже не могла пошевелиться.

- Боже милостивый... ты... - пробормотал он, но не смог найти подходящих слов в своих спутанных мыслях. Его взгляд бродил по её телу, остановившись в итоге на её груди. Тоска и желание в его глазах встревожили её, напомнив ей о её несостоятельности в качестве жены.

- Эрик! - она бросилась в ванную.

В своих длинных хлопковых ночных рубашках она казалась ему самым соблазнительным существом. Видение, которое только что предстало перед ним, было непостижимым. Против этого у него не было ни малейшей защиты. "Это, должно быть, сюрприз, который она приготовила на сегодняшнюю ночь! О, Боже! До наступления ночи ещё девять часов!" Если бы его поездка не была настолько важной для их будущего, он бы потребовал этот "сюрприз" прямо сейчас. Он никогда не предполагал, что женщина могла выглядеть настолько ослепительно. "Если она хочет близости, в чем я сомневаюсь, она, несомненно, будет сильно разочарована таким неопытным стариком!" Как он мог хоть на секунду допустить мысль, что она собирается делать с ним то, что он отчаянно хотел сделать с ней? "Она никогда не позволит мне ласкать её ноги, стянуть с неё чулки и..."

- О, Кристина... - безопасное благоразумие испарилось, впуская опасную надежду. "Не вздумай сейчас всё испортить, Эрик! Ты не похож на других; такие вещи не предназначены для тебя". Он попытался подчинить свои мысли, прежде чем они уничтожат всю его решительность. "Что будет, если я сейчас вернусь назад в спальню и...?" Для чего, во имя всего святого, он вернулся? Эрик сел на диван, чтобы успокоиться. Он сочинил небольшой музыкальный отрывок и сконцентрировался на том, чтобы не забыть ноты. Внезапно вспомнив, зачем он вернулся, он нашёл в своей спальне необходимые бумаги, и быстро покинул дом, пока она не заставила его ещё сильнее нарушить своё обещание.


Она уставилась на своё покрасневшее лицо в зеркале. "Вот тебе и сюрприз, Кристина!" Она вспомнила слова мадам Жири: "Не устраивай сцен из-за ситуации, которую ты сама спровоцировала". Именно это она и сделала вчера вечером. Воспоминание о запахе дешёвых духов на нем вызывало тошноту. Она с трудом могла вообразить тип женщины, которая будет пользоваться такой дрянью. По крайней мере, он был всего лишь невинной жертвой благодарности. "А вдруг есть другая женщина? Сперва у него не было никакой семьи. Теперь у него вдруг появился отец, к которому он уезжал на несколько дней, который теперь вернулся в Париж, и с которым он должен видеться каждый день". Почему он не хочет, чтобы этот отец встретился с его женой?

Сегодня ночью никто и ничто не помешает ей подарить себя своему мужу.

"Держу пари на что угодно, она не плачет и не выдвигает никаких требований, - сказала ей мадам Жири, - она берет то, что он ей дает, и дарит ему то, в чем он нуждается. Не надо толкать его ещё дальше в её объятия". - Старуха сморщила лоб, словно бумажный веер. - "Ты наденешь эту ночную рубашку, а волосы подвяжешь лентой от одной из его роз. Загони его в угол, Кристина. Он не сможет долго сопротивляться тебе. Когда пойдёшь в ванную, не забудь оставить свой халат снаружи. Тогда ты сможешь выйти в этом..." - мадам Жири держала тончайшую ночную рубашку персикового цвета с крошечными розами, украшавшими низкое декольте. – "О да, это сработает!" - старуха ехидно усмехнулась.

Кристина отложила свою сорочку до наступления ночи. Любить Эрика было определённо тяжелой работой.



Она надела одно из своих новых платьев. Довольно строгое, серое в клетку, с отделанными кружевом воротником и рукавами. Выглядело оно не соблазнительным, а скромным и сдержанным. Косметики на ней почти не было, наносить духи она тоже не стала. Кристина взяла небольшую лодку и переправилась через озеро. Затем поднялась по лестнице и пошла к Жири. Эрику не нравилась, когда она бродила в одиночестве, но он вернётся только через несколько часов, а она должна сегодня разобраться с этим делом. Она вернётся до его возвращения. Надо было подготовить ещё некоторые нюансы для их особой ночи.

Кристина.

Дверь Кристине открыла Мэг. Подруга выглядела серьёзной, даже нахмурилась специально.

- Он здесь, - прошептала она. - Ты уверена, что действительно этого хочешь, Кристина?

Прежде, чем у неё появился шанс передумать, Кристина кивнула и обошла Мэг, входя в комнату. Рауль стоял около двери. Он был в белом парчовом фраке; золотые локоны его волос смотрелись великолепно. Маленькие опрятные усики украшали верхнюю губу. Цвет его синих глаз, оттененных длинными ресницами, был более глубоким, чем она помнила. В "Mariage Frenes" он был похож на испуганного мальчишку. Сегодня он выглядел как тот молодой человек, с которым она тогда играла в помолвку; он был настолько красив, что это поразило её.

- О! - она влетела прямо в его объятия.

- Кристина, вы снова со мной. Я никогда не позволю вам уйти, никогда, - сказал он, пряча лицо в её волосы, чтобы скрыть свои слезы.

- О, Рауль, я по вам соскучилась, - сказала она, в его объятиях было так спокойно. Как легко было бы уйти с Раулем, никаких осложнений. У неё было бы все, о чем она только могла подумать: красивый муж, который её обожает, титул, богатство, друзья, прекрасные платья и балы, которые она бы посещала... – ничего из того, чего она хотела на самом деле.

- Как вы убежали от него? Неважно, расскажете позже. Давайте быстро уйдем из этого места, - уговаривал он, крепко прижимая её к себе.

- Вы в порядке, мадемуазель Даэ? - спросил её Филипп, выглядывая из-за плеча брата. - Теперь у вас всё будет хорошо. Не волнуйтесь. Всё закончено.

Она кивнула, чувствуя себя ошеломленной. "Зачем здесь Филипп?"

- Идемте; давайте уйдем прежде, чем это чудовище придёт за вами, - настаивал Рауль.

Его слова вернули её к действительности.

- Рауль, я замужем!

- Этот брак не имеет силы, - ответил молодой виконт.

- Эрик и я... мы поженились перед лицом Господа.

- Он принудил вас выйти за него. Церковь аннулирует ваш союз с этим демоном в маске, и затем мы сможем пожениться в церкви Мадлен, - он потянул её к себе, запустив пальцы в её волосы и целуя её в лоб.

В его объятиях было тепло и надежно. С Раулем она будет в безопасности. Он защитит её. Защитит её от кого - от мужчины в маске? "Всё, что мне надо сделать, это уйти с Раулем, и у меня будет всё. Я могу просто вычеркнуть последние месяцы из жизни. Он прав, Церковь аннулирует брак, если этого потребует граф Филипп. Эрик!" Яркий образ его уродливого лица встал перед её мысленным взором. Эрик снова останется один в подвалах. Кто проследит за тем, чтобы он поел как следует? Кристина не могла припомнить ни одного момента в течение дня, когда она чувствовала бы себя более довольной, чем тогда, когда она просыпалась и видела его искаженное лицо на подушке рядом с собой.

Она должна была покончить с этим сейчас и продолжить свою жизнь - свою замечательную жизнь со своим мужем. Ее детские мечты не должны испортить её реальную жизнь. Будь проклят Рауль за то, что поселил эти предательские мысли в её голове, и будь проклята она сама за то, что позволила ему сделать это.

Кристина попыталась оттолкнуться от него, но он крепко держал её.

- Разве вы не получили мое письмо, Рауль? Я вам всё объяснила. Я... я просто пришла попрощаться.

- Я не позволю вам снова уйти!
Повернувшись к брату, он сказал:
- Он загипнотизировал её, мы должны забрать её, сейчас же.

"Забрать меня. Против моего желания!" Она не верила своим ушам.

- Посмотрите сюда, Рауль, я - хозяйка своим собственным мыслям и поступкам. Я сказала вам, сударь, что я - замужняя женщина, и я не пойду с вами, - сказала она, повысив голос. "Как он смеет не принимать в расчет мои желания?"

- Кристина, он настроил вас против меня! - виконт повернулся, глядя на неё так, словно она только что отвесила ему пощёчину.

- Верьте во что хотите, но эта встреча окончена, сударь, - добавила она, рассердившись.

- Тогда позвольте мне ещё одно объятие, моя любимая, как вы обняли бы умирающего человека, - слеза скатилась по его бледному молодому лицу, словно состарив его на своем пути вниз, - которым я и являюсь, поскольку вы отказываетесь от моей любви.

Она обняла своего старого друга, разрешив ему на прощание обнять себя в ответ.

- У вас всё будет хорошо, Рауль. Да что там, ваша танцевальная карта будет заполнена в мгновение ока! - пошутила она, подарив ему широкую улыбку.

Рауль заключил её в объятия, а когда она попыталась отстраниться, прижался к её губам требовательным поцелуем. Кристина была слишком шокирована, чтобы сделать что-нибудь. Она видела, как Филипп смущённо отвернулся. "Рауль пытается убедить меня своим поцелуем. Бедный Рауль, он не может поверить, что его поцелуи ничего для меня не значат". Она стала отталкивать его, завершая поцелуй, но он упрямо держал её.

- Рауль, прекратите...

Он воспользовался возможностью, чтобы урвать ещё один поцелуй. Она отдернула голову:

- Рауль!

Распахнула дверь, и в комнату вошёл Эрик. Кристина увидела, что он, как обычно, был во всём чёрном; плащ свисал, небрежно откинутый за плечи. Высокий и поджарый, выглядел он великолепно. Чёрная маска добавляла впечатление опасности. Она посмотрела на обоих мужчин, стоящих в одной комнате, перевела взгляд с одного на другого. Мальчишеская красота Рауля бледнела по сравнению с обаянием её мужа. Эрик излучал угрозу. В нем было всё, о чем она мечтала.

- Господа! - он слегка поклонился, не спуская с неё глаз. Она встретила его взгляд. Боль и разочарование в них чуть не убили её. "Почему он здесь? Он ведь должен был гостить у своего отца. Откуда он узнал, что я здесь? Он наверняка подумал, что я хотела убежать с Раулем. Как много он увидел?" В его глазах - там, где утром пылал золотой жар, - теперь сверкала сталь.

- Эрик, я... - она задрожала, высвобождаясь из объятий Рауля. И тут же услышала, как Рауль потащил из ножен свою шпагу. Ее сердце ушло в пятки, она быстро взглянула на мужа. Тот был невооружен. "Да и зачем ему было брать оружие? Он, должно быть, вернулся пораньше и, догадавшись, где я могу находиться, пришел за мной".

В комнату вошёл незнакомец. Хотя он показался ей смутно знакомым, Кристина его не знала. Это был пожилой человек, красивый и, очевидно, тоже дворянин. Глаза мужчины расширились при виде Эрика, однако он не казался напуганным. Его шпага уже была обнажена.

- Ты, тварь, ты не уйдешь от меня! - Рауль сделал выпад и задел бок Эрика. Тот поморщился и отскочил в сторону.

- Рауль! Прекратите, он не вооружен! - закричала Кристина. Она схватила Рауля за руку и попыталась оттащить его, но тот не сдвинулся с места.

Эрик взмахнул плащом, хлестнув им по лицу Рауля, заставив юношу попятиться на несколько шагов. Она услышала, как ещё одна шпага покинула свои ножны. "Трое против одного! Боже, помоги нам. Они хотят убить его!" Кристина вся дрожала от страха за мужа. Она прикусила губу. "Я не хочу стать его вдовой!" Филипп двинулся на Эрика сбоку. Кристина быстро метнулась к ним и встала перед Эриком, но тот отодвинул её в сторону.

- Нет, Эрик, позвольте мне остаться здесь. Они не посмеют... - она огляделась вокруг в поисках Мэг, чтобы попросить её о помощи, но так и не увидела её.

Рауль снова сделал выпад, но промахнулся. Эрик уворачивался от него, и Кристина попыталась оставаться так близко к нему, насколько он позволит. Она видела движение Филиппа к боку Эрика, заметил это и незнакомец. Луи воспользовался возможностью и свободной рукой схватил Рауля за руку, а шпагу Филиппа прижал к полу своей собственной.

- Нет, Филипп, он не вооружен.

- Как видите, сударь, я для всех - не более чем бешеная собака, - обратился Эрик к пожилому человеку. - Правила дворян на меня не распространяются.

С этими словами их окутало густое облако дыма. Кристина почувствовала, как рука Эрика сжала её талию, приподнимая её. Она закрыла глаза, пока они двигались сквозь плотную дымовую завесу.

Когда она открыла глаза, они уже больше не находились в комнате Мэг. Рука Эрика крепко зажала ей рот. Она уцепилась за него. "Спасибо, Господи. Он в безопасности. Я отплачу тебе своей любовью к нему. Никогда, никогда больше я не сделаю подобной глупости". Ее ребяческая выходка едва не стоила ему жизни. Через перегородку она ясно слышала мужчин. Все трое говорили одновременно.

- Не дайте этому демону уйти!

- Я ничего не вижу, - сказал Филипп.

- Кристина! Осторожно, он наверняка держит её как щит! - кричал Рауль.

- Вам не следовало останавливать меня, Луи! - возмущался Филипп.

- Что? Позволить вам проткнуть невооруженного человека? - спросил Луи. - Ваш отец был бы шокирован.

- Он снова забрал её! - кричал Рауль.

- Боже мой! Как только ему удалось исчезнуть?

- Мне не показалось, что молодая особа хотела остаться. Разве она не побежала к нему? - спросил маркиз Рауля.

- Он загипнотизировал её! - упорствовал Рауль.

- Тогда она не в более затруднительном положении, чем раньше, - утешал Филипп брата.

- Чтоб он провалился прямо в ад! Она была в моих руках, - возражал Рауль, его голос звенел от горя.

- Где дочка Жири? - спросил Филипп.

Кристина услышала звук шагов, входящих в комнату; глубокий мужской голос произнес:

- Что здесь происходит?

- Они были здесь, Эдуард! Где Кристина? - спросила Мэг.

- Мадемуазель, они оба исчезли - и Кристина Даэ, и этот призрак, - сообщил ей Филипп.

- Вы хотели убить невооружённого человека? - спросил Эдуард, его голос сочился презрением.

- Я... я только... - запнулся Филипп.

- Какой бесчестный поступок... - бросил Эдуард.

- Они должны быть здесь. Это всё его уловки, - настаивал Рауль.

- Я требую, чтобы вы все немедленно покинули комнату мадемуазель Жири, - скомандовал Эдуард. - Совершать такой трусливый поступок перед дамами!

- Я хочу, чтобы вы знали, сударь, что я не...

- Идём, он прав. Давайте покинем комнату дамы, - сказал Луи. - Филипп, я должен поговорить с вами наедине.

- Только демон может исчезнуть, когда ему заблагорассудится, - прокомментировал Филипп.

- Если он демон, тогда мы должны вернуться, вооружившись священником, а не шпагами, - настаивал Луи. - Идемте, мальчик мой, это вовсе не какое-то...

Голоса двоих мужчин исчезли.

- Виконт, я снова должен потребовать, чтобы вы покинули комнаты дамы, - сказал Эдуард.

Шаги затихли, и наступила тишина. Перед уходом они услышали голос Мэг:

- Кристина? Ты слышишь меня? Они ушли. Здесь безопасно. Я надеюсь, что ты слышишь меня, подруга.

Эрик отпустил руку, зажимавшую рот Кристины. Они вышли из коридора, который вел к основному проходу, направляясь вниз, к подвалам. Эрик двинулся, толкая её перед собой, а сам пошёл следом. Ни один из них не проронил ни слова. Они были в этих переходах много раз. Единственным отличием теперь было его неровное дыхание. К тому моменту, когда они подошли к дому, Кристина уже знала, что он сильно разгневан.

Она обернулась к нему, опустив глаза на его кровоточащий бок.

- Вы ранены, позвольте мне...

Он оттолкнул её руки, словно они были испачканы.

- Ерунда!

- Но рану необходимо очистить.

Он повернулся лицом к ней. Его глаза сверкали, словно расплавленная сталь.

- Почему её надо очистить, Кристина? Чтобы я не подхватил инфекцию? Мы не хотим, чтобы бедный Эрик умер, не так ли? Это сделает тебя вдовой, и ты сможешь честно уйти к своему любовнику. О, нет, ведь дурачить Эрика гораздо более забавно! Выставить дураком изуродованного монстра, и держать любовника на стороне. Это - забавно! Разве нет, Кристина?

- Всё было не так, как вам показалось, - ответила она. - Эрик, у вас кровь идет. Позвольте мне осмотреть вашу рану.

Он отбросил жакет и разорвал рубашку, пуговицы разлетелись во все стороны. Он рвал ткань, пока рубашка не повисла на нем окровавленными бесполезными лохмотьями. Тогда Эрик вытащил из ножен свой кинжал с рукояткой из слоновой кости и засунул его в пламя фонаря. Он стоял спиной к ней. Кристина видела его ребра, отчетливо выделявшиеся на спине. Позвоночник выступал, открывая взору каждый позвонок, каким-то образом придавая ему вид рептилии.

Внезапно он повернулся и схватил её за запястья, оттолкнув её к стене и удерживая её одной длинной рукой. Кинжал пылал, такой же красный, как кровь, текущая по его боку.

- Смотри, Кристина, - усмехнулся он. - Смотри! Вот как надо лечить такое животное, как я.

Он уставился на неё глазами, пылающими так же ярко, как нож. Затем прижал лезвие к своему боку, не отводя от неё глаз. На его лице не дрогнул ни один мускул. После чего он отпустил её руки.

Она услышала шипение, и у неё подкосились ноги. Запах его сожженной плоти достиг её ноздрей. Кристина зажала рукой рот, поперхнувшись, и упала у его ног, её лицо смертельно побледнело.

- О, Боже, Эрик... - она закрыла лицо руками. Он прижал её обратно к стене, удерживая её в таком положении. Ее глаза оставались плотно закрытыми.

- Именно так я заботился о себе всю свою жизнь. Не твоими глупыми бальзамчиками, дурацкими микстурами и тониками для обезболивания... которые ты использовала только для того, чтобы одурачить меня и заставить подумать, что ты заботишься обо мне. Никто никогда не заботился об Эрике! Само собой разумеется, ни моя мать, ни мой ныне трогательно оправдывающийся отец. Теперь он наверняка думает, что совершает благородный подвиг. Я не нуждаюсь ни в нём, ни в тебе, чтобы спастись и добыть себе средства к существованию.

Его хохот многократно отразился от стен пещеры. Он вытер свой кинжал о брюки и вложил его в ножны.

- Ты волнуешься, что от этого может остаться шрам? - за этими словами последовала очередная порция смеха. - С таким лицом... ты действительно думаешь, что я беспокоюсь о шрамах?

Он отпустил её, и она сползла по стене, хоть и не потеряв сознание, но будучи не в состоянии устоять на ногах. Ее глаза не отрывались от скрюченной, потемневшей плоти на его боку. Он расхаживал перед ней. Затем остановился у её ног.

- Надо же, вы распростёрлись передо мной. Какой возвышенный жест! - он аплодировал ей, заглядывая в комнату, словно ожидал, что к нему присоединится благодарная публика. - Перед вами живая картина идеальной, безупречной жены... хотя мы знаем, что вы такое на самом деле. Не так ли, Кристина? - его голос исказился от гнева.

- Позвольте мне все объяснить. Я была...

Выбросив вперед руку, он резко схватил её за подбородок, поднося свое лицо близко к её. Он заметил, как она содрогнулась, и проигнорировал это.

- Позволить тебе снова одурачить меня своей ложью? - прорычал он. - Ты думаешь, если ты снова будешь хлопать мне своими ресницами, то я поверю во что-либо, изливающееся из такого мерзкого рта, как твой? Нет, моя дорогая, этому конец. Не трудись говорить, потому что я не буду тебя слушать. Ты, должно быть, держишь меня за полного дурака. Я больше не твой покорный слуга!
... Как тебе, должно быть, грустно, что твой заговор потерпел неудачу. Эрик жив, и он вернул своё сокровище!

Он отпустил её и продолжил вышагивать перед ней. Кристина подтянула колени к груди и плакала, уткнувшись в них.

- Этим утром, эта длинная ночная рубашка предназначалась для его соблазнения, пока меня не было? Поэтому ты не хотела, чтобы я увидел её? Ну конечно, ты думала, что я ушёл, и уже ждала своего любовника.

- Эрик, позвольте мне сказать вам...

Не обращая на неё внимания, он произнес:

- Ты помнишь то соглашение, Кристина? Ты помнишь, когда ты заставила меня поклясться не трогать тебя? Я был слишком отталкивающим, чтобы спать со своей собственной женой. Я согласился на самый унизительный из договоров, только чтобы иметь возможность наслаждаться твоей компанией.

- Я так сожалею, что сделала это... Вы знаете, что теперь всё изменилось, - рыдала она.

- Действительно, все изменилось, дорогая девочка. Ты лишилась нашего свадебного соглашения, встречаясь со своим любовником. Так что теперь я потребую полного удовлетворения своих супружеских прав! - прогремел он.

- Я предлагаю вам стать полностью вашей женой...

- Мне не нужна твоя подачка. Эрик берёт то, чего он хочет!

- Значит, вы возьмёте меня силой?

- А мне придётся? Мне показалось, ты более чем хочешь подарить свое внимание первому встречному. Ах, ну конечно же, мое проклятое лицо... что ж, тогда, наверное, мне придётся быть убедительным в своих требованиях, - он хохотнул.

- Вам не надо заставлять меня давать то, что я и так охотно уступлю.

- Какие сладкие слова ты произносишь теперь, когда ты загнана в угол. Почему ты не говорила их прошлой ночью, когда была в моих объятиях?

- Я ждала сегодняшней ночи.

- Ах да, ждала своего любовника.

- Нет, Эрик, послушайте же меня...

- Сколько раз ты с ним встречалась? Каждый раз, когда ходила в гости к своим сообщникам наверху? - потребовал он.

- О, Эрик, я сделала такую глупость.

- Тот день, когда ты опоздала... да, да... ты была с ним! Ты, наверное, и сюда его приводила? Вы, должно быть, так развлекались, пока я ездил в Руан. Мальчишка приходил сюда, чтобы спать с тобой? Вы с ним извивались тут в нашей кровати, а со мной ты этого не делала! - его лицо исказилось от гнева. - Твое лживое сердце теперь сделало тебя моей собственностью. Я настаиваю на своих супружеских правах! - закричал он.

- Не так, Эрик... вы полны гнева, - умоляла она. - Что вы сделаете, если я скажу нет... изнасилуете меня?

- Взять тебя? После того, как он прикасался своими руками к твоему телу?

- Эрик. Он никогда не делал этого!

- Кристина, ты столь же невинна в плотских утехах, как я - в пролитии крови.

- Эрик!

- Я думал, ты ангел, чистый, нетронутый ангел. Я был бы счастлив прожить с тобой всю жизнь и никогда не трогать тебя. Я не хотел осквернять тебя своим... своим... своим омерзительным телом, или своим лицом. Теперь я понимаю, что запрещал себе прикасаться к обычной распутнице!

- Пожалуйста, Эрик, хватит.

- Ну надо же, а ты хорошая актриса... ты хорошо играла роль наивной девушки... ты одурачила Эрика. Я признаю это, я поверил в твою невинность. Настолько, что, когда ты взяла мою книгу, я поверил твоему румянцу. Теперь я слишком поздно понимаю, что ты просто извлекала оттуда идеи, планируя, что ты могла бы сделать со своим виконтом. Вы вдоволь посмеялись надо мной. Мои поздравления!

- Эрик, послушайте же меня. Давайте присядем...

- Теперь у тебя должно быть уже изрядное количество собственных идей, это окупит грех прелюбодеяния, как ты считаешь?

- Я хочу пойти в свою комнату, - взмолилась она.

- Хочешь посмеяться, Кристина? Хочешь? - спросил он угрожающим тоном. - Я невинен в этом отношении. Я никогда не был с женщиной... нет, ни разу. Ты выглядишь шокированной. Разве могла хоть одна женщина лечь с живым трупом? Да, твои поцелуи были для меня первыми. Зато в других отношениях я как шлюха. Действительно, теперь я нахожу, что мы оба - шлюхи, - невыразительно произнес он. - Я получаю 20 000 франков в месяц за свои услуги, оказываемые Опере. А сколько виконт платит тебе за твои услуги?

Кристина подошла к нему и, не обратив внимания на маску, изо всех сил ударила его по лицу. Эрик отскочил назад и, издав гортанный звук, схватился обеими руками за маску. Он застонал от боли.

- О Боже, Эрик, я забыла. Простите меня, - она попыталась отвести его руки от лица, но он ей не позволил.

- Забыла? Очень в этом сомневаюсь. Как бы то ни было, твоей силой можно восхититься. Однако, я не буду особо огорчен, признав, что, скорее всего, заслужил это, - он снова засмеялся.

Она съёжилась от его смеха и перекрестилась.

- И ты думаешь, что это защитит тебя от Эрика? Это не защитило сотни людей до тебя.

- Пожалуйста, я хочу уйти в свою комнату, - повторила она.

- Так... ты хочешь пойти в свою комнату? - сказал он, схватив её за запястье. Он потащил её за собой, направляясь к спальне. - Давай-ка пойдем, посмотрим, почему это тебе так хочется пойти туда, моя дорогая жена.

<<< Главы 6-10    Главы 16-20 >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы