Перейти к главам: 1-5, 6-10, 11-15, 16-20, 21-25, 26-30, 31-35, 36-39

Глава 26

Призрак переезжает.


Гастон Дюран вспоминает свою первую встречу с Эриком.

1863

"Стоял ранний весенний вечер, и мы с моим маленьким сыном были закутаны в тяжёлые пальто, перчатки и другие теплые вещи. Мы пошли по улице Скриба, чтобы встретить по дороге мою жену. Миновали небольшой плакат, где было указано, что в один прекрасный день здесь появится большой оперный театр. В то время там велась стройка, как и во многих других районах Парижа. Театр выглядел не таким уж большим. Рабочие ушли домой, оставив за собой легкий беспорядок. Однако мне показалось, что я заметил какое-то движение. Работа полицейского у меня в крови. Я оглянулся, но ничего не увидел.

Моей дорогой Аннетт так тяжело достался наш сын, что я не мог подумать без страха о ещё одной беременности. И корил себя за то, что не смог сдержаться. Жану на следующий день должно было исполниться четыре года. Мы с ним целый день ходили по магазинам, и должны были встретиться с женой, чтобы поужинать в бистро на бульваре. Мой сын был ещё слишком маленьким, чтобы понять, что пакеты, которые я нёс, предназначались для него. Подняв их повыше, я приготовился перейти с ним через улицу.

- Держись за мой карман, - сказал я мальчику. Из-за пакетов я не мог взять его за руку. Я почти ничего не видел перед собой.

- Хорошо, папа.

Я почувствовал толчок в бок, свидетельствующий о том, что мой мальчик ухватился за меня.

- Идём.

- Мама!

Я увидел, как моя жена помахала нам рукой и улыбнулась. Она была так прекрасна. Я улыбнулся в ответ и продолжил переходить улицу, остановившись ненадолго, чтобы пропустить перед собой встречную карету. Улыбка Аннетт застыла и стала превращаться в гримасу. Я удивился этому, одновременно услышав её крик, в то время как какая-то тень мелькнула мимо меня и бросилась к экипажу. Мешанина тел, копыт лошадей и криков словно парализовали меня. Карета отъехала, и клубок тел распался, открыв моего маленького сына. Я уронил пакеты, у меня подогнулись колени. Собственно говоря, второй частью этого клубка оказался мужчина. Он был одет в добротный темный костюм. Спаситель Жана выпрямился во всесь свой немалый рост и стал отряхиваться. Аннетт бросилась к Жану и схватила его в охапку. Я увидел, как мужчина пошел назад к середине улицы, словно что-то искал. Кучер экипажа направился к нему, чтобы извиниться. Приблизившись к нашему спасителю, кучер побледнел и отступил, не произнеся ни слова. Наш ангел-хранитель стоял спиной ко мне, и я подошел к нему с протянутой рукой.

- Сударь, вы в порядке? Я не знаю, как отблагодарить вас, пожалуйста, позвольте мне пожать вам руку, - рука, которую я протянул, всё ещё дрожала после инцидента.

Фигура медленно повернулась, явив мне самый ужасный лик, который я когда-либо видел. Пожалуйста, не забывайте, что я несколько лет проработал в полиции, но я никогда не видел того, что сейчас предстало перед моими глазами. У меня кровь застыла в жилах, и рука невольно опустилась. Но я не мог отвести глаз от этого лица. Моей первой мыслью было, что его искалечила карета. Мужчина, должно быть, привык к такой реакции, потому что засмеялся. Я никогда не слышал такого смеха. Он не был злобным, но вызывал у меня чувство, что я полностью нахожусь в его власти. Он не отдавал никаких приказов, однако мне захотелось ему подчиняться. Инстинктивно я перекрестился и почувствовал, что у меня подгибаются колени. Я был уверен, что сам Ангел Смерти спас моего сына, а теперь заберет меня. Аннетт, прижимая к груди нашего Жана, крикнула незнакомцу: "Спасибо вам!" Я боялся, что он повернется к ним. Он не обернулся, продолжая сверлить меня взглядом. А затем отвел глаза, ещё раз оглянулся на землю и бросился бежать. Он двигался так быстро, что не успели мы и глазом моргнуть, как его поглотили тени строительной площадки перед нами.

Направившись к жене, я наткнулся на разорванный черный предмет. Я поднял его и после беглого осмотра понял, что это была черная маска. Я до сих пор храню её. Я много лет возвращается на эту стройку, надеясь, что смогу найти и принести извинения уродливому ангелу, с которым пересеклись наши пути, но я так и не нашел его. Всякий раз, проходя мимо Оперы, я вспоминал его, задаваясь вопросом, жив ли он ещё. Все эти годы я сожалел о своей реакции на него. Этот человек подарил мне моего сына, так же верно, как это сделал Господь в день его рождения.

Спустя несколько лет несколько неприятных инцидентов привели меня в это здание для проведения расследования. Полученные мною описания преступника совпадали с обликом моего ангела-хранителя. Я решил, что он часто посещает это место, а поскольку люди считают, что уродливое обязано быть плохим, они и обвинили во всем его. Я рад, что мои предположения оказались верны, так как я обнаружил, что это счастливый в браке мужчина с преданной женой. У меня двое внуков, которые сидят у меня на коленях и слушают мои сказки, и всё это лишь благодаря вашему мужу. Моя Аннетт покинула нас вскоре после того случая, не сумев справиться с приступом инфлюэнцы. Я бы сейчас остался ни с чем, если бы не наш Призрак. Ещё до того, как оставить меня, Аннетт часто обсуждала со мной эту историю и счастливое провидение, спасшее нашего маленького Жана."

- Те истории, которые я слышал в Опере, были настолько ужасными, что у меня от них кровь стыла в жилах. Ни один человек, который способен рискнуть своей жизнью ради чужого ребёнка, не может быть таким бездушным. И вот теперь, когда я вижу, как он любим... Нет, мадам, Эрик не может быть тем человеком, которого обвинили в этих отвратительных преступлениях. Если бы он был виновен, я бы лично его повесил.

Кристина опасно побледнела и слегка задохнулась. Гастон почувствовал, что высказался слишком откровенно перед дамой, и стал её успокаивать.

Карета маневрировала по улицам Парижа, и вскоре путешествие Гастона подошло к концу. Он выглядел так, словно ему не хотелось покидать её.

- Я пошлю вам весточку, - сказала Кристина.

Он поцеловал её руку, взглянул на Эрика и, пожелав им удачи, вышел из кареты.


После ухода Гастона Кристина почувствовала, как карета, набирая скорость, покачнулась, и вскоре они миновали границы города. Несколько часов они ехали по ровной дороге. Карета была не слишком просторной для того, чтобы они все могли разместиться с удобством. Бoльшую часть времени Кристина не спускала глаз с Эрика, однако видела, как любимый ею город постепенно исчезает вдали. Она по-прежнему сидела в карете рядом с Эриком, вытирая ему лоб и разговаривая с ним, хотя он и не мог ей ответить.


Когда они первый раз остановились для отдыха, Эдуард вышел из кареты, чтобы поговорить со своим кучером и убедиться, что они придерживаются верного маршрута. Он чувствовал ответственность перед Кристиной. Кристина была настолько поглощена своим мужем, что он опасался за её вменяемость, если мужчина в маске не выживет. Самое малое, что он мог сделать, чтобы облегчить её путешествие, - это позаботиться об элементарных мелочах, в которых женщины не разбираются. Его отношения с Мэг ещё слишком неустойчивы, и он докажет свою преданность вышеупомянутой госпоже, поручившей ему помочь Кристине всем, чем он только сможет.


Они остановились на поляне, в тени редких деревьев. Лошадей напоили из ближайшего ручья. Кристина приготовила бутерброды из хлеба и сыра для себя и обоих мужчин. Она знала, что лошадям необходим отдых, но её сердце ожидало с нетерпением, когда Эрик сможет получить медицинскую помощь. Услышав низкое громыхание, она выглянула в окно и обнаружила, что к ним приближается другая карета. Копыта лошадей поднимали легкие облака пыли с дороги. Заходящее солнце освещало карету, которая, приблизившись, остановилась возле них. На её двери Кристина увидела вычурный герб. "Судя по всему, она принадлежит какому-то аристократу". Сама карета показалась ей просто роскошной. Кучер спрыгнул вниз, и Эдуард заговорил с ним, после чего побежал назад к их экипажу.

- Они прислали её для Эрика - из замка! Мы перенесем его в эту карету.

Она не совсем поняла, но это была хорошая новость. По крайней мере, Эрику будет более удобно.

Великолепную упряжку лошадей Кристина заметила, только когда Эдуард с восхищением похлопал их. Светло-гнедой масти, они выглядели элегантными, но мощными, им явно не терпелось вернуться к своей работе. Это были не те симпатичные, изящные лошадки, которых использовали для выезда на спокойную послеобеденную прогулку. Эти выглядели как сила, с которой нельзя не считаться.

Двое кучеров и Эдуард быстро перенесли Эрика во вторую карету. Человек, сидевший внутри, представился как доктор Жорж Ла Фолетт, и немедленно занялся Эриком.

Кристина была сбита с толку появлением нового экипажа, однако безропотно позволила Эдуарду перенести туда Эрика и последовала за ними. Она не понимала, как отцу Эрика удалось отправить им такую карету, да ещё и врача впридачу. Он, должно быть, был на хорошем счету у знатной семьи, на которую он работал. Она чувствовала себя в огромном долгу перед своим свёкром.

Доктор оказался пожилым человеком. Кристина надеялась, что он ещё достаточно компетентен. Он положил руку на края маски и начал её расстёгивать.

- Нет! - воскликнула она. - Он бы этого не хотел.

- Мадам, я здесь не для того, чтобы реагировать на пожелания умирающего пациента. Я нахожусь здесь по приказу маркиза, и я буду исполнять свои обязанности.

Эдуард удержал её:

- Он должен, Кристина. Позвольте ему сделать свою работу.

Врач снял маску, даже не взглянув в её сторону. Кристина напряглась, ожидая, что он сейчас или выбежит из кареты, или разволнуется настолько, что не сможет оказать Эрику помощь. Она услышала, как резко втянул воздух Эдуард. Он немного поёрзал на своем сиденье. Доктор спокойно смотрел на изуродованное лицо Эрика, продолжая проверять основные показатели жизнедеятельности. Завершив осмотр, он наложил компрессы на опухшие участки лица и тела. Кристина восхищалась профессионализмом, который демонстрировал пожилой доктор. Это, в сочетании с его неожиданной реакцией на лицо Эрика, заставляло её тихо сидеть в углу, сжавшись в комочек, чтобы ничем не помешать этому чудесному целителю. Она достала свои чётки и продолжила молиться за Эрика.

Дороги были в хорошем состоянии, однако несколько раз карета подпрыгнула. Однажды она услышала стон, но не смогла точно сказать, исходил он мужа или от доктора.

Ла Фолетт бурчал проклятья себе под нос. Кристина вжималась в спинку сиденья, стараясь сидеть от него как можно дальше. Когда она высунулась в окно, ей в лицо ударил порыв холодного ветра. Впереди она увидела бегущих лошадей, их мышцы перекатывались под кожей. Светло-коричневые шкуры блестели от пота, когда на них попадал свет, отбрасываемый фонарем. Во время поездки Эдуард объяснил, что в карету впряжены лошади Кливлендской породы, завезенные из Англии. Она ничего не знала о лошадях, но выглядели они, конечно, мощно.

После очередной встряски доктор сердито заворчал.

Кристина услышала его комментарии и стала молиться ещё горячее, позволив одинокой слезе скатиться по щеке. Ближе к ночи карета замедлила темп и остановилась на поляне для короткого отдыха.

Всеми делами теперь занимался Эдуард. Она бы совершенно растерялась без его помощи. В карете он сидел тихо, если только она к нему не обращалась. Постепенно она стала считать его близким другом. Она была счастлива, что Мэг встречается с таким умным и приятным мужчиной, собираясь разделить с ним свою жизнь. Кристина знала, что у них были проблемы, но надеялась, что они смогут их разрешить. Ничего ей не говоря, их вещи стали разгружать в темноту. У неё сжалось сердце, пока она не поняла, что их просто переносят в другую карету с новой упряжкой лошадей. Эта четверка выглядела столь же готовой выполнить свою задачу. Эрик был осторожно перенесён из одной кареты в другую.

Перемещение было проделано мастерски. Эдуард заметил выражение её лица и пояснил, что первый экипаж двинется следом с их вещами после того, как лошади отдохнут. Карета свернула на дорогу, и вскоре они потеряли из виду старый экипаж. Эта дорога была гораздо более ровной, и освобожденные от дополнительного веса их багажа лошади успешно наверстали время, потерянное на пересадку.

Всякий раз, выглядывая в окно, Кристина видела пар, окружающий в темноте конские головы. Фонарь кареты подсвечивал их, и казалось, что они окружены ореолом. Они ехали всю ночь, сделав ещё одну пересадку. Кристина снова ощутила привычное покачивание, но на этот не смогла различить лошадей в ночной тьме. Поездка была настолько плавной, словно карета двигалась по волшебству.

Едва рассвело, в отдалении показался большой замок. Они свернули на частную дорогу, с обеих сторон окруженную высокими деревьями. Лошади подъехали к массивным кованым воротам, которые тут же растворились перед ними. Вблизи зaмок оказался ещё более впечатляющим. "Должно быть, здесь и работает отец Эрика". Она сделает всё возможное, чтобы они не стали обузой для этого человека. Он уже доказал свою доброту и любовь к своему сыну, приняв такие меры для его безопасности.

С их прибытием всё повторилось с армейской точностью. Огромные двери распахнулась, едва карета остановилась. Кристина услышала топот ног и громко раздаваемые приказы.

Эдуард помог ей спуститься. Эрика быстро извлекли из кареты и внесли в дом следом за доктором Ла Фолеттом. "О, Господи, он же без маски, а все эти люди будут смотреть на него. Они узнают его тайну и смогут причинить ему вред. Деньги, я предложу им всё, что они захотят, чтобы нам позволили остаться здесь, пока он не поправится". Она была счастлива, что так и не придушила Мэриел своими драгоценностями, теперь они пригодятся для того, чтобы подкупить любого, кто захочет им повредить.

Их окружало множество людей, однако Кристина узнала одно лицо - мужчина, который остановил шпагу Филиппа в тот ужасный день. Она не имела никакого представления, кем был этот человек и почему он оказался здесь, но уже он помог им однажды и явно делал это снова. Эдуард с мужчиной пожали друг другу руки и последовали за носилками.

Пожилая женщина взяла её под локоть и повела вовнутрь.

- О нём позаботятся, моя дорогая. Идёмте.

- Я хотела бы остаться рядом со своим мужем.

- Вы будете только мешать. Сможете ли вы сделать больше, чем трое прекрасных врачей и шесть медсестер?

- Думаю, нет.

- Проходите сюда и немного приведите себя в порядок. У вас было долгое путешествие.

Кристине не хотелось думать о себе или собственном удобстве, но до чего же было чудесно поручить себя заботам этой женщины. Та помогла ей снять одежду и приготовила для неё ванну. Опустившись в горячую воду, Кристина позволила себе немного расслабиться. Она сможет лучше ухаживать за Эриком, если будет не такой уставшей. Женщина помогла ей вымыть волосы, после чего вытерла их. В комнате для неё были приготовлены несколько платьев. Интересно, кто же был так добр, что предоставил её такую прекрасную одежду. Кристина выбрала простое голубое платье, надеясь, что скоро прибудет её собственный багаж. Женщина помогла ей застегнуть пуговицы. Кристина повернулась, чтобы поблагодарить её, но та уже исчезла. "Я даже не спросила её имя и не поблагодарила её".

Дом был огромным. Кристина не имела представления, куда унесли Эрика. Она направилась к лестнице, откуда доносился шум. Ориентируясь на звуки, она дошла до коридора, где увидела разных людей, заходивших и выходивших из дальней комнаты. Она предположила, что Эрик находится именно там. Из комнаты вышел тот самый мужчина, которого она узнала перед этим. Он достал носовой платок и вытер лицо. Он выглядел бледным и прислонился к стене, откинув назад голову и тяжело вздохнув. Его седые волосы были аккуратно уложены, однако несколько прядей выбились из прически и упали на его лицо. "Он, наверное, увидел лицо Эрика, и теперь просто ошеломлен. По крайней мере, он помогает ему". Несмотря на свои годы, это был красивый мужчина, высокий и худощавый.

- Простите, сударь. Мой муж там? Простите, я говорю о том человеке, которого принесли из кареты, - она ненавидела, когда её голос звучал столь робко.

Он шевельнулся и удивленно посмотрел на неё. Его глаза пробежались по её телу, волосам и, наконец, остановились на её лице. Кристина почувствовала себя неудобно и невольно поёжилась под пристальным взглядом мужчины. Его глаза выглядели уставшими. "Глаза такого же цвета, как у Эрика!"

- Господи! - пробормотал мужчина себе под нос. Затем откашлялся и подошел к ней:

- Вы, должно быть, Кристина! Я... я - Луи, отец Эрика.



Глава 27

Возвращение блудного сына.

"Отец Эрика?" Она аж вздрогнула от удивления. Кристина уставилась на него, внимательно разглядывая его лицо. "Ни одного изъяна!" Он не был чересчур красивым, каким наверняка станет, повзрослев, Рауль, однако черты лица у него были очень привлекательные, чуточку жёсткие. "Идеальное мужественное лицо". Кристина также отметила его мятую одежду. Его костюм был прекрасного качества, но находился в ужасном состоянии. "Хозяева, наверное, отдают ему то, в чём сами больше не нуждаются". Она была в таком долгу перед ним. Позже, когда Эрику станет лучше, она поможет привести в порядок его одежду.

- Я Кристина Даэ, - она протянула ему руку.

Луи легко взял её руку в свои и, не отрывая от неё глаз, слегка коснулся губами тыльной стороны ладони. У Кристины ёкнуло сердце и кровь прилила к щекам. "С чего это я так реагирую на отца Эрика? Что я за женщина? Наверное, это просто от усталости за последнее время... или просто благодарность. Да, точно, благодарность!" И всё же она находила его невероятно привлекательным! Он оказался вовсе не тем дряхлым стариком, которого она ожидала увидеть.

Кристина увидела, как шевелятся губы мужчины, но она была настолько занята своими мыслями, что пропустила сказанное. Ее глаза задержались на загорелой коже на его шее. Она несколько раз кивнула и улыбнулась, надеясь, что это его удовлетворит. Кристина чувствовала себя совершенно рассеянной из-за всего этого: беспокойство за Эрика, долгая поездка, а теперь вот ещё и встреча с его отцом. Она встретилась с медового цвета глазами, которые, казалось, горели своим собственным огнем. Как он может быть отцом Эрика? Он выглядит старше его, наверное, лет на десять.

Кристина с трудом заставила себя собраться с мыслями. Пробормотав, что ей надо найти Эрика, она пошла дальше по коридору; Луи остался на месте, глядя ей вслед. "Он заслуживает большего, чем краткое "спасибо". Я поблагодарю его как следует после того, как увижу Эрика".

Уже уходя, Кристина заметила, как мужчина слегка нахмурился. Однако это выражение тут же исчезло, когда он поспешно поклонился ей. Она выкинула это из головы, повернулась и побежала по коридору к комнате, в которой, как она предполагала, находился Эрик. И услышала, как свёкр окликнул её. Она повернула не в ту сторону. Хихикнув про себя, Кристина поспешила к комнате Эрика.



В некотором отношении она красива, согласился Луи. Однако лицо её было бледным и осунувшимся, возможно, из-за последних событий. Он был разочарован тем, что на её лице не было заметно сияния приближающегося материнства. "Так она что, все ещё не беременна?" Сможет ли эта худенькая девочка произвести на свет следующее поколение Руксвиллей?

Луи понял, что жена Эрика не только юна, но и весьма впечатлительна. Даже формальный поцелуй руки заставил её покраснеть. Неудивительно, что молодой Рауль превратно истолковал её реакции. Ему придется обращаться с ней очень осторожно, пока она не привыкнет к нему. Он жалел, что Эрик не познакомил их раньше, как он ему предлагал, но упрямство его сына восторжествовало. Должно быть, есть какая-то причина, по которой Эрик предпочел скрыть своё истинное происхождение от жены. Может быть, он ей почему-то не доверяет? И вот теперь он должен сам знакомиться со своей невесткой, а его сын лежит рядом и борется за свою жизнь!

Придётся попытаться, несмотря на растущее беспокойство по поводу девушки:

- Мой сын не преувеличивал, когда говорил о вашей красоте.

- Что? - произнесла она, и несколько раз кивнула с рассеянной улыбкой на губах.

Она хоть вообще поняла, что он ей сказал? Эрик рассказывал ему, что она родом из Швеции. Понимает ли она по-французски? На Луи девушка не произвела особого впечатления. "Она даже не использует фамилию моего сына. Даэ... очевидно, она считает себя примадонной после одного своего выступления".

Маркиз открыл рот, собираясь ей что-то сказать, но передумал.

Она кивнула головой и улыбнулась:

- Я должна увидеть Эрика, пожалуйста, простите меня, - она снова пристально посмотрела ему в лицо, покраснела и неуклюже побежала по коридору. Луи покачал головой и закатил глаза. Он подумал, что та персона, которой были заняты её мысли, могла бы и подшлифовать её манеры. По крайней мере, она действительно была красива.

Девушка направилась не в ту сторону. Он уже собирался позволить ей уйти, но потом подумал, что её присутствие сможет как-нибудь утешить Эрика, и поправил её. Она хихикнула. "Почему?"

Что касается её интеллектуальных способностей, то в местных борделях и то демонстрировали лyчшие. По крайней мере, у них хватало ума не кивать бессмысленно в ответ на каждый вопрос и высказывание. Он надеялся, что обошелся с девушкой достаточно резко, и это заставит её проснуться. Вот идиот, обычная хористка в качестве следующей маркизы! Как же он раскаивался, что отдал приказ, чтобы с ней обращались со всем возможным уважением. "Полагаю, она - это лучшее, что смог найти мой бедный сын в том кишащем паразитами подвале, где он жил". Кроме того, не стоило забывать и про его уродство.

Теперь, когда его сын извлечен из этой крысиной норы, ему будут доступны и другие варианты. Возможно, правильно подобранная любовница спасёт ситуацию. В первую очередь, Эрик должен окрепнуть, и тогда уже он не пожалеет никаких средств для достижения этой цели. Его сын займет своё законное место рядом с ним. Он слишком долго ждал этого момента.

Последние дни он жил, словно в аду. Во-первых, ожидание, когда карета доставит к нему его раненого сына, в сочетании с невысказанным страхом, что тот может приехать мертвым. Затем он нанял как можно больше медицинского персонала и подготовил всё необходимое, чтобы у Эрика было больше шансов побороться за жизнь. Все были предупреждены о его уродстве. Доктор Ла Фолетт был лечащим врачом его отца. Хотя доктор находился уже в преклонном возрасте, маркиз решил отправить Ла Фолетта с первым экипажем, чтобы тот сразу же приступил к лечению Эрика. Эта напряженная ситуация измотала его. С каждой следующей минутой Луи всё хуже и хуже думал о своей невестке. Может быть, ему удастся избегать её, пока Эрик не очнется. А ещё лучше он подождёт, пока его сын не встанет на ноги.



Кристина сидела рядом с Эриком. Он лежал спокойно, его дыхание было медленным и глубоким. Казалось, что он просто спит. Она бы подумала, что он может проснуться в любой момент, но в отличие от обычного сна, лицо его было неподвижным. Он не хмурил лоб, не приподнимал брови, не улыбался и не бормотал во сне. Если бы Кристина не была знакома с его лицом, она бы посчитала его мертвым. Она не могла понять, как такое могло случиться, что врачи, начиная с доктора Ла Фолетта, и даже медсестры равнодушно отнеслись к лицу Эрика?

Наконец она решилась и потянула вниз простыни, раскрывая Эрика до пояса. Она никогда не видела его тела, которое он всегда старался скрыть одеждой. Даже во время их близости он старался на раскрывать своё тело, оставаясь в одежде. После нападения она ухаживала только за его лицом. Гастон решительно избавил её от зрелища его искалеченного тела и позаботился о нём сам.

Она не была готова к тому, что предстало перед ней; кости и суставы буквально просвечивали через его кожу. Здесь она была не так натянута, как на лице, и видно было, что под ней находится тонкий слой мышечной массы. Сама кожа выглядела сморщенной. Лицо у Эрика было бледным с желтоватым оттенком, тогда как его тело имело гораздо более глубокий оттенок жёлтого, скорее даже коричневато-жёлтый. Отчетливо виднелась грудная клетка. Он ненамного отличался от скелета. На какую-то секунду она аж отпрянула от кровати. "Это же всё ещё Эрик, глупая ты девчонка!" Стук в дверь заставил её подскочить, и она прикрыла мужа.

Врач, более молодой, чем доктор Ла Фолетт, подошел к ней и спросил, может ли он задать ей несколько вопросов о состоянии здоровья её мужа. Кристина с готовностью согласилась, думая, что это поможет быстрее вылечить Эрика.

- Я доктор Жиль Цвиг. Как давно вы с ним поженились, мадам Руксвилль?

"Мадам Руксвилль? Конечно, это же новое имя Эрика".

- Почти год назад. Вы можете называть меня просто Кристина.

- Нет, я не могу, мадам Руксвилль, - доктор глубоко вздохнул и спросил:

- Может быть, ваш муж болен туберкулезом?

- Туберкулезом... нет... Эрик не болен.

- Нет? Может быть, у него анемия?

- Он никогда не говорил. Я так не думаю, - Кристине не нравились манеры этого человека. Он казался вежливым, но она чувствовала его неприязнь.

- Уверен, вы знаете, что у него желтуха.

- Нет. Он... он такой... всегда.

- Вы когда-нибудь направляли его к врачу по любому из этих признаков?

- С какой стати? Он не болен. На него напали! - она чувствовала, что глаза начинает пощипывать от слёз.

Судя по его вопросам, он явно считал её плохой женой. Доктор Цвиг думал, что она не заботилась об Эрике как следует.

- Да, мы следим за его ранами, но я сейчас говорю об общем состоянии его здоровья. Ему нужны силы, чтобы оправиться от полученных ранений.

Когда он оставил её в покое, она, как могла, обняла Эрика и начала обтирать его лицо, надеясь, что благодаря этому ему станет хоть немного комфортнее. Она расчесала его редкие волосы и нежно поцеловала его потрескавшиеся губы. По щекам невольно покатились слезы.

Она уже почти закончила, когда вдруг осознала, что его отец стоит, прислонившись к дверной раме, и смотрит на неё. Не сказав ни слова, он повернулся на каблуках и ушел. "Наверное, он тоже считает, что я плохая жена".

Ее мысли устремились к отцу Эрика. Свою физическую реакцию на него она решила не анализировать, спрятав эти мысли поглубже. В тот роковой день встречи с Раулем она подумала, что он, скорее всего, дворянин, осмелившийся остановить шпагу Филиппа. Очевидно, он должен пользоваться покровительством какого-то влиятельного человека, раз посмел так поступить. Даже здесь он явно занимал значительное положение. Когда они приехали, это ведь именно он выкрикивал приказы и организовывал все действия по спасению её мужа.

Та же пожилая женщина, которая так сердечно отнеслась к ней раньше, отвела её в небольшую гостиную, чтобы она могла слегка перекусить, пока вернувшиеся доктора проверяли состояние Эрика. Уходя, Кристина слышала их разговоры о возможности того, что у него гидроторакс и миокардит. Она понятия не имела, что это такое, но звучало это довольно пугающе. Не хотелось бы, чтобы у её мужа оказалось какое-нибудь из этих странно звучащих заболеваний. Кристина вздохнула и ушла с пожилой женщиной. Она спросила об Эдуарде, которого не видела уже несколько часов.



Луи сидел с коньяком в руке, вытянув перед собой ноги. Его одежда была в беспорядке и сильно помята, но переодеваться ему не хотелось. Он не спал с тех пор, как пришло известие о нападении на Эрика. "Возможно, я слишком поспешно осудил эту девушку. Она явно любит его". Луи устал, устал так, словно не отдыхал несколько месяцев. При всей своей уродливости, его сын имел женщину, которая его любила, и которую любил он. Брак самого Луи был таким же плодотворным, как чрево Аналисе. А теперь, в старости, что у него есть, кроме одной или двух женщин, которых он ежемесячно посещает облегчить своё мужское неудовлетворение - даже не настоящих любовниц?

Ему больше не доставляло удовольствия напиваться до беспамятства или попадать в передряги из-за карточных игр и недостойных женщин. Не получал он больше удовольствия и от заглядывания под каждую встречную юбку. Особой разборчивостью он никогда не отличался. Его крестник, Филипп, был его спутником во многих из этих авантюр. Как крестный отец молодого графа, он брал его с собой в лучшие бордели во Франции, но никогда не заставлял его задуматься о более полноценной жизни. Этим он будет наслаждаться вместе со своим сыном. Он был лишен радости видеть, как растет Эрик, но зато у него будут внуки.



Направляясь к Эрику, Кристина вдруг услышала визг, доносящийся из его комнаты. Бросившись туда, она обнаружила доктора Цвига - краснолицего, с вытаращенными глазами, отчаянно пытающегося оторвать костлявую руку от своего горла.

- Эрик! - она бросилась к его постели. - Эрик, отпусти! Пожалуйста, он вовсе не собирался тебя обидеть, - умоляла она.

Эрик выпустил врача, и тот попятился назад, пока не уселся в первое попавшееся кресло. Массируя горло, он со страхом посмотрел на своего пациента.

- Я всего лишь пытался измерить ему температуру, - защищаясь, пробормотал доктор.

- Не так! - прохрипел Эрик. Его голос был низким, но от этого не менее грозным.

- Эрик, ты очнулся! - она встала перед ним на колени, целуя его руки.

- Очевидно, раз я разговариваю с тобой, - прошептал он. Его янтарные глаза светились нежностью. Они по-прежнему смотрели только друг на друга, Эрик прикрыл глаза, она целовала его руки и лоб. Глядя ему в глаза, Кристина погладила его по влажным волосам. Он приподнял свою худую руку и погладил её по щеке.

- Ты настоящая, - приглушённо сказал он.

- Эрик, твой отец оказался просто изумительным. Я не знаю, как, но он направил к тебе экипаж и доктора, который позаботился о тебе в дороге. Нам даже не пришлось останавливаться и давать отдых лошадям, потому что... - она остановилась, заметив, что его глаза медленно закрываются.

- Ему нужен покой, - пришедший в себя доктор Цвиг встал около Эрика.

В комнату ворвался отец Эрика и ещё несколько мужчин, которых она не знала.

- Он очнулся и поговорил со мной, - радостно сказала она.

- Ему, безусловно, лучше, - добавил доктор Цвиг, снова потрогав свою шею.

Кристина увидела, как остальные бросились поздравлять пожилого мужчину. Они похлопывали его по спине и по плечу, жали ему руку. На его губах играла легкая улыбка.

Луи наклонился к Эрику, и Кристина из уважения отошла назад. Эрик, поморгав, открыл глаза. Она ждала, что он обратится к ней с просьбой не уходить, но его отец полностью завладел его вниманием. Кристина не слышала, о чем эти двое говорили друг с другом. Вот Эрик кивнул, и Луи похлопал его по плечу. Оставив отца наедине с сыном, она пошла проверить доктора, на которого напал Эрик.


- Не хотите ли чашечку чая или кофе, доктор?

- Да, спасибо, - мужчина всё ещё потирал шею.

Он последовал за ней в небольшую гостиную. Оставив его там, Кристина пошла за чаем.

- Доктор Цвиг, вы что, действительно что-то делали, чтобы разбудить моего мужа?

- Нет, я хотел проверить основные показатели его жизнедеятельности, и... ну... он, должно быть, очнулся.

Она постаралась подавить смешок.

Доктор Жиль Цвиг был самым молодым из троих врачей. Его акцент выдавал его национальность. Швейцарец по происхождению, он учился в университете города Люцерна, а затем приехал в Париж для работы по реструктуризации санитарной системы города во время пребывания Османа на посту префекта.

Ожидая прибытия Эрика, маркиз в деталях описал его уродство обоим оставшимся в доме докторам. Жиль Цвиг был рекомендован доктором Мораном как человек чести. Он был приведен к присяге и подписал несколько документов, обязуясь никогда не разглашать состояние своего пациента. В обмен на это он получил огромный гонорар. Хотя он подозревал, что маркиз никогда не потащит его в суд, если он проболтается о его сыне, предпочитая, чтобы доктора вместо этого просто выследили и ликвидировали. У старой аристократии были свои собственные методы отправления правосудия.

Хотя он и был подготовлен, ожидая прибытия своего таинственного пациента, лицо Эрика совершенно выбило его из колеи. Более того, он просто поверить не мог, что ребёнку с такой чудовищной деформацией позволили выжить. Тем не менее, этот человек прожил немало, и даже нашел себе такую жену, как Кристина. Его реакция на лечебные процедуры сегодня утром была просто бешеной. Доктора Цвига не удивило, что его пациент отреагировал, как животное. По правде говоря, он не особо от него и отличался. Если бы он принадлежал к другому классу, он бы давно уже был изолирован или уничтожен. Однако под бдительным присмотром своего отца он будет благоденствовать и даже оставит потомство. Доктор Цвиг содрогнулся от этой мысли. Всё это противоречило законам Господа и природы.



Глава 28

Маски прочь!


- Моя маска! - хрипло выкрикнул он.

Кристина испуганно проснулась. Прошлой ночью она заснула, сидя рядом с ним. Её голова все ещё лежала на его подушке, рукой она обнимала его за талию.

Приподняв голову, она увидела, как Эрик пытается прикрыть растопыренной ладонью своё лицо. На неё, сквозь длинные тонкие пальцы, бешено уставилась пара глаз.

- Моя маска! - зарычал он на этот раз.

- Эрик, подожди!

- Я хочу свою маску, сейчас же! - отчаянно прохрипел Эрик. Он попытался сесть и со стоном упал обратно на подушки.

- Эрик, врачи хотели, чтобы тебе было как можно более удобно, поэтому её и сняли. Пожалуйста, успокойся. Так или иначе, мы здесь одни.

- Достань мою маску. Найди... её ... сейчас же! - прорычал он, выдавливая каждое слово сквозь стиснутые зубы. Затем крепко схватил её другой рукой за запястье. - Черт бы тебя побрал, женщина. Достань мне мою маску!

Кристина вздрогнула, когда он стиснул её своими пальцами. Она посмотрела на его лицо: каждый раз, когда он кричал, даже через растопыренные пальцы становилось заметно, как вены на его лице начинают пульсировать, наполняясь кровью.

- Прекрати кричать, ты сам себе делаешь хуже. Почему ты так расстроен? Вчера ты не возражал.

Она воспользовалась своей свободной рукой, чтобы погладить его по волосам, пока он не отдёрнул голову:

- Я не знаю, о чём ты говоришь. Я... просто найди мою маску.

- Что здесь происходит? - спросил Луи, распахивая дверь. Сегодня утром он выглядел по-прежнему неряшливо. Она была рада увидеть его. Кристина заметила, что его взгляд направлен на её запястье, сжатое рукой Эрика. "Неужели он на самом деле хмурится?"

Эрик отпустил её, и она помассировала больное запястье.

- Доброе утро, сударь, - кивнула она свёкру. - Эрик хочет...

- Доброе утро, Кристи...

- Я хочу свою маску, немедленно. Где она? - прервал их Эрик.

- Вздор! - голос Луи прогремел на всю комнату. - Это твой дом, и маску ты здесь носить не будешь.

Глаза Эрика, сверкнув, потемнели. Повернувшись к Кристине, он перевёл взгляд на неё:

- Кристина, сейчас же иди и найди мою маску.

- Если тебе нужна твоя маска, встань и найди её сам. А твоя жена собирается позавтракать со мной, - он отвернулся от Эрика и, положив руку на локоть Кристины, пропустил её вперед, выходя из комнаты.

- Как ты смеешь вмешиваться...? - Эрик повернулся к Луи. Он снова попытался сесть и со стоном упал обратно. Затем, задыхаясь, схватился рукой за грудь.

Луи обернулся, посмотрел на распростёртого на кровати Эрика и, не говоря ни слова, закрыл за ними дверь.

- Идемте, дорогая, - сказал он Кристине заговорщическим тоном. - Нам обоим стоит пойти и привести себя в порядок, а затем мы...

- Кристина! Вернись сюда! - проник через дверь голос Эрика.

- Может быть, я лучше...? - она указала глазами на дверь. Кристина задавалась вопросом, не придется ли ей потом расплачиваться за смелость его отца.

Луи повел её прочь, по-прежнему удерживая рукой:

- Ни в коем случае! Моему сыну необходимо научиться сдержанности... помимо всего прочего, - он улыбнулся ей. - Я буду ждать вас в малой столовой после того, как вы приведете себя в порядок.

- Кристина! - она отметила, что на расстоянии, да ещё и в присутствии его отца, голос Эрика звучал гораздо менее угрожающе.

Луи и Кристина продолжили путь по длинному коридору. Он подал знак медсестрам и доктору Ла Фолетту войти в комнату Эрика. Доктор закатил глаза, и Луи усмехнулся.

На лестнице они расстались, каждый направился в свою комнату. Кристина ещё некоторое время смотрела вслед Луи после того, как он скрылся за углом. Всё ещё с широко раскрытыми глазами и в страхе от того, что он только что сделал, она побежала в свою комнату, закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной. У неё дрожали ноги. Она ещё никогда не видела, чтобы кто-нибудь мог дать отпор Эрику - и победить.


После хорошей ванны Луи почувствовал себя обновлённым. Судя по манерам Эрика и степени его грубости в это утро, можно было сделать вывод, что с его сыном всё будет в порядке... со временем. Луи откинулся на спину и слегка расслабился в ванне. Его мысли устремились к Кристине; интересно, рассказал ли ей уже Эрик о своей семье? Либо она отнеслась ко всему этому спокойно, и тогда она намного более искушённая, чем ему показалось, или она просто рассеянная настолько, что не замечает очевидного, как он и подозревал. Надо будет прощупать почву во время завтрака. Завтрак! "Я же встречаюсь с ней за завтраком". Луи выскочил из ванны и позволил камердинеру помочь ему вытереться и быстро одеться. Он ещё не составил о ней своего мнения. Девушка его заинтересовала. Она, несомненно, была очень привязана к Эрику. Но сможет ли она справиться с обязанностями, которые ожидают её в качестве жены его сына?



Кристина села слева от Луи, Эдуард - справа, напротив неё. Он заметил, как она украдкой осмотрела их костюмы. На Луи был элегантный бледно-голубой сюртук с белой вышивкой. Аккуратно завязанный шейный платок плотно прилегал к шее. Его длинные ноги были обуты в мягкие кожаные сапоги. Слегка редеющие седые волосы Луи были аккуратно зачесаны назад. Впервые за несколько дней он был чисто выбрит.

Луи также заметил, что изобилие за столом явно произвело на неё впечатление. Она переводила взгляд с экзотических фруктов на мясо, сыры, джемы и несколько видов хлеба. Затем сжала губы - может быть, чтобы удержаться и не облизнуть их? Он был рад, что попросил накрыть легкий завтрак. Затем её взгляд упал на Эдуарда, и она тепло улыбнулась. Тот надел собственный костюм, одолжив у Луи только свежие рубашки и бельё. Он тоже выглядел хорошо отдохнувшим.

Мужчины стояли, ожидая, когда она сядет. Лакей пододвинул ей стул. Кристина развернула салфетку, и они приступили к первой за эти дни настоящей трапезе. Луи с удивлением увидел, что она не колебалась при выборе столовых приборов. Ее поведение за столом было безупречно. "Может быть, надежда ещё есть". Хотя он знал, что это, в общем-то, не имеет особого значения, но для него манеры за столом были очень важны. Когда он был ребёнком, его моментально выгоняли из-за стола, стоило ему только посмотреть не на тот прибор.

Очевидно, что его сын запугал её. Если она собирается войти в семью и стать хозяйкой этого дома, она должна иметь определённую долю самоуверенности. И не бегать за каждой прихотью своего мужа. Эрику также придётся многому поучиться.

- Ну, Кристина, и что же Эрик рассказывал вам обо мне? - он отломил маленький кусочек хрустящего хлеба и скривился - слишком жёсткий. Добавил побольше джема.

- О вас? - она коснулась губ салфеткой и продолжила:

- Он упоминал, что вы много лет искали его. И что вы дали ему своё имя.

- Это всё?

Эдуард не отрывал глаз от своей тарелки. С совершенно невозмутимым видом он принялся накладывать себе мясо. Луи был рад, что проинформировал молодого графа о сложившейся ситуации. Тот его не выдаст. Маркиз знал семью Эдуарда на протяжении многих лет. Отец графа растратил бoльшую часть их состояния, погашая игорные долги.

- Да, сударь, - она подняла глаза от чашки. - Эрик может быть весьма таинственным.

- Пожалуйста, не обращайтесь ко мне так официально в домашней обстановке... а то вы заставляете меня чувствовать себя стариком... Можно просто Луи, - решил он после секундного раздумья, как же ей следует его называть. "Папа" не годится. На его губах заиграла хитрая улыбка, просто "Луи" тоже не слишком-то подходило, но именно этого ему и хотелось.

- Как пожелаете... Луи.

Он позволил ей спокойно поесть, не задавая больше вопросов. Кристина занялась своим завтраком, пробуя всего понемножку. Луи повертел в руках фрукты и взял себе ещё хлеба с персиковым джемом и сыром. Допивая последнюю чашку кофе, он снова решил прощупать её:

- Эрик когда-нибудь упоминал о происхождении нашей семьи?

- Нет, - она подняла слегка порозовевшее лицо, послав ему широкую улыбку. - Интересно... могу я... задать вопрос?

- Конечно, спрашивайте всё, что пожелаете, - он начинал понимать, почему его сын был так очарован этой девушкой. Ее невинность была просто пленительной, а кроткое выражение этих огромных, словно у лани, глаз заворожило его.

- В чём... В чём именно заключается ваша работа здесь? Вы управляющий?

Эдуард слегка поперхнулся и попытался замаскировать это, сделав ещё один глоток кофе:

- Извините меня. Слишком горячий.

Кристина, казалось, не обратила внимания.

- Что заставило вас так подумать? - спросил Луи.

- Вы, кажется, распоряжаетесь здесь всеми, и если маркиз... Как его зовут?

- Маркиз дю Бур-Дени.

- Да, он. Если его здесь нет...

- Разве?

Эдуард перевёл взгляд с одного на другую. Его лицо покраснело, ему явно было неловко. Луи надеялся, что молодой человек не выдаст его секрет, сам того не желая. Возможно, вот так ловить её на крючок и насмехаться было немного жестоко, но ему самому это доставляло огромное удовольствие.

- Он здесь? - её глаза широко распахнулись. Она выглядела так, словно совершила серьёзную ошибку. - Ох, как невоспитанно с моей стороны. Я не узнала его, и не поздоровалась с ним, и не поблагодарила за гостеприимство, и не...

- Не думаю, что всё это будет необходимо, - он рассмеялся. - Уверен, что к этому моменту он уже знает о ваших чувствах, - теперь он уже откровенно развлекался.

- Вы так думаете, сударь... извините. Вы так думаете, Луи?

- Не сомневаюсь в этом.

- Я также хотела поблагодарить вас за то, что вы отправили все эти кареты и доктора. Это спасло жизнь моего Эрика, я в этом уверена, - она опустила взгляд на свои руки и слегка заломила пальцы. - А я так и не поблагодарила ни вас, ни Эдуарда. Что бы я без вас делала?

Эдуард улыбнулся:

- Не за что, Кристина, это был мой долг. Я чувствую, что нашёл друга в Эрике.

Лакей вошел в комнату и направился к Луи, неся на маленьком серебряном подносе сложенный лист бумаги:

- Простите, мой господин. Вам письмо.

- Простите меня, Кристина, Эдуард. Это деловой вопрос, мне придётся заняться этим. Я увижу вас обоих за чаем?

Положив в карман нераспечатанное письмо, он поклонился и вышел, сопровождаемый лакеем.



Теперь, очнувшись от спасительного забытья, Эрик ощущал ужасные страдания. Он шевельнулся в постели и зашипел, на какое-то мгновение потеряв самообладание перед врачом. Мучительно ныл каждый дюйм его тела, грудь и живот словно жгло огнём, в висках пульсировала тупая боль.

Он все ещё был сердит на своего отца за то, что тот вмешался, когда он отдавал распоряжения Кристине. Эрик был просто взбешён, когда она осмелилась ослушаться его, и вдвойне возмущён от того, что она сделала это перед кем-то другим.

Хотя на то не было никаких оснований, он чувствовал, что может доверять доктору Ла Фолетту. Луи признался, что старый доктор был личным врачом деда Эрика. Теперь стало понятно, почему он так спокойно отнёсся к его лицу. Старый врач обращался с ним, как с человеком. При посторонних Эрик всегда находился в маске, и они просто тихонько ходили вокруг него, выполняя свои обязанности, словно ничего необычного не происходило. Его гордость не позволяла ему пожаловаться. Доктор Ла Фолетт взглянул на него и приказал одной из сиделок ввести ему какое-то лекарство. Эрик не спрашивал, что это такое, но молился, чтобы это оказалось что-нибудь посильнее.

Когда лекарство начало действовать, Эрик пожалел, что рядом нет его жены. Ему так хотелось утреннего поцелуя, который дарила ему только Кристина. Этим утром он его лишился. Тот факт, что он находился в комнате, полной незнакомых людей, приводил его в мрачное уныние. Медсестры расхаживали по комнате, добросовестно выполняя свои обязанности. Они говорили о нём, но никто не разговаривал с ним. Не то чтобы он горел желанием с кем-либо из них пообщаться, но его раздражало, что к нему относились так, словно он был неспособен мыслить и говорить. Не было никаких проявлений нежности, никто не подходил подоткнуть ему одеяло или взбить подушку. Его отец был прав, забрав её отсюда. Эрик не заслуживал того, чтобы обладать этим редким цветком, и теперь, будучи лишен его благоухания, он сожалел о своём обхождении с ней. "Чёрт бы побрал мой характер!"



Доктор Ла Фолетт разъяснил Кристине состояние её мужа. У Эрика было сильно вывихнуто плечо, но рука не сломана. На левом запястье, однако, имелось растяжение. Было сломано одно ребро, а также имелись сильные ушибы на двух нижних ребрах. Его лицо было сильно избито, на скуле, скорее всего, находилась небольшая трещина. Кроме того, всё его тело было покрыто болезненными, но совершенно не опасными синяками и ушибами. И хотя он некоторое время будет испытывать сильную боль и дискомфорт, он не получил таких травм, которые не заживут со временем.

Кристина неожиданно почувствовала усталость. Она думала, что ей захочется петь и танцевать, узнав, что с Эриком всё будет в порядке, но всё, чего ей сейчас хотелось, - это лечь рядом с ним и уснуть. Она осторожно вошла в его комнату, чтобы сообщить ему эту новость.

- Эрик, ты не спишь? - он что-то проворчал в ответ, и она продолжила:

- С тобой всё будет в порядке, ты идёшь на поправку. Я только что говорила с доктором Ла Фолеттом.

- Гм. Я думал, ты про меня забыла, - он отвернулся от неё.

- Прибыли наши вещи, и я их раскладывала.

- Ясно, - вздохнул он. - Я соскучился по тебе.

- Я тоже по тебе соскучилась, - сказала она. - Ты обиделся, любовь моя? - её рука нежно погладила его по голове.

- Нет, но... Я думал, что, возможно, сегодня утром я повёл себя бесцеремонно, - его глубоко посаженные глаза были непроницаемы.

- Я бы не ушла, но твой отец...

- Вытащил тебя из лап монстра, - он бросил на неё короткий взгляд. - Ты простишь своего несчастного мужа?

Не говоря ни слова, она поцеловала его в лоб.

- Я хочу, чтобы моя жена легла рядом со мной.

- Не думаю, что это разумно. Я могу сделать тебе больно.

Тем не менее, она осторожно прилегла рядом с мужем, положив руку на ему талию. Кривая улыбка ещё сильнее подчеркивала его безобразные черты лица, и Кристина поцеловала его потрескавшиеся губы. Ей нравилось видеть, как сияют его глаза, когда она вот так дарит ему неожиданный поцелуй. Эрик в такие моменты был похож на озорного мальчишку, стащившего яблоко.



На следующее утро доктор Ла Фолетт объяснил Луи, что состояние Эрика улучшается, и потому он оставляет его на попечение доктора Цвига, а сам вернётся через неделю, чтобы проверить своего пациента. Доктор Моран и его медсестра уехали, поскольку было очевидно, что операция сыну маркиза не потребуется. Комнату, которая была подготовлена к хирургической операции, демонтировали. Остались только две круглосуточных сиделки, помогавшие в уходе за Эриком.



В огромном особняке доктор Цвиг чувствовал себя как дома. Он занимал большую комнату, обставленную прекрасной мебелью. В любое время дня и ночи прислуга была в его распоряжении. Доктор Цвиг гулял по пустынным в это время года садам и развлекался, представляя себя владельцем всего этого. На самом деле он, конечно, не считал, что подобное может когда-либо случиться, но в такой скучный день было забавно немного повитать в облаках.

Его отец был железнодорожным рабочим, и только благодаря его крестному отцу, богатому торговцу и другу Альфреда Эшера*, он добился того, что имел. Он поднялся в жизни намного выше, чем мечтал он сам или надеялись его родители. Конечно, он никогда и никому не рассказывал о жалкой работе своего отца, укладывающего рельсы, километр за километром, пока его разум не отупел, а спина не согнулась. Также не упоминал он и о работе своей матери в качестве горничной в доме господина Эшера. Это он держал при себе, как и тот факт, что он никогда не посылал домой деньги после того, как стал работать врачом. Зачем их портить? Его мать привыкла скрести полы; даже сейчас, в свои шестьдесят, она могла заставить сверкать почти любой пол. Она по-прежнему посылала ему часть своего скудного заработка; он не нуждался в этих жалких крохах, но принимал их, давая ей почувствовать, какoе она имеет для него значение. Он поздравил себя с тем, что оказался таким благодарным сыном. Его пациент был счастливчиком, ему всегда всё подавалось на серебряном блюде. Несмотря на своё уродство, он был обожаем. Ему не приходилось терпеть позор из-за своих жалких безграмотных родителей.



Кристина поняла, что ему очень больно, судя по тому, как он отстранился от прикосновения, а с губ его слетело легкое шипение. Эрик спал. Она лежала рядом с ним, положив голову ему на плечо. Он тихонько похрапывал, издавая стоны всякий раз, когда шевелился во сне. Она обняла его покрепче, и он успокоился, улыбаясь ей в шею.

В комнату вошла молодая горничная. С легким поклоном она, покраснев, тихо спросила:

- Простите, госпожа. Меня послали спросить, не нужно ли чего-нибудь господину.

- Мой муж сейчас спит. Он ни в чем не нуждается, - ответила Кристина, вставая с постели и усаживаясь в мягкое кресло у его кровати.

- Не нужно ли чего-нибудь моей госпоже?

- Я в порядке. Как тебя зовут?

Девушка покраснела ещё сильнее:

- Я Теодора. Но... все называют меня Teo, - горничная снова присела и развернулась на каблуках.

Кристина подумала, что девушка отличается какой-то экзотической красотой. Она не выглядела француженкой, но и определить, из какой она страны, Кристина тоже не смогла.

Ещё раньше она заметила, что почти все обращаются к Эрику, называя его "господин". "Какие они здесь странные". Её саму называли "госпожа". Надо будет спросить Эрика об этом обычае, когда он проснется. Она не хотела сделать ошибку, неправильно обратившись к кому-нибудь. Кроме того, надо расспросить его о положении, которое занимает в этом доме его отец. Поскольку их прервали во время еды, она так и не получила ответа на свой вопрос. Этим утром, во время завтрака, она была благодарна Эрику за его настойчивое желание сделать этикет приоритетным в её обучении. В своё время она это ненавидела, но теперь это, безусловно, окупилось. У её свёкра были прекрасные манеры, и ей хотелось произвести на него впечатление своими собственными. Она была уверена, что у неё получилось. Кристина поправила у Эрика простыню и одеяло, он пошевелился и открыл глаза.


Первое, что увидел Эрик, открыв глаза, - это его жена. "Как и должно быть". Она простила его вспышку. Всё тело по-прежнему болело, но больше всего его беспокоили рёбра. Несмотря на это, хоть он и не мог двигаться, он чувствовал себя гораздо лучше.

- Как ты себя чувствуешь, любовь моя? - спросила она.

Он фыркнул вместо ответа.

Кристина взбила ему подушку и дала выпить воды.

- Эрик, мне интересно... чем здесь занимается твой отец? Я имею в виду его работу. Я думала, что он, может быть, управляющий... но потом... - она остановилась, показывая полную свою растерянность.

- Кристина, тут нет никакой ошибки. Да, мой отец работает здесь, но только потому, что сам этого хочет...

- Я никогда не говорила, что он был вынужден!

- Ты меня перебиваешь! - он нахмурился.

- Простите меня, мой господин! - она засмеялась. - Почему все тебя так называют?

- Позволь мне напомнить тебе, что я говорил? - он ненавидел, когда его прерывают.

"Да, ворчун", - сказала она себе под нос.

Он продолжил:

- Ах, ну что ж, тогда буду краток. Он работает здесь, потому что он владеет этими землями. Всеми этими землями и домом, - он увидел, как её глаза расширяются с каждым словом. Ее улыбка увяла, а рот невольно открылся. "Надо было сделать это, когда мы были дома, под Оперой". Если она потеряет сознание, он не сможет даже поймать её.

- Сядь, Кристина, - она немедленно повиновалась, её глазами были широкими, как блюдца. Он увидел, что у неё слегка дрожат губы.

Эрик глубоко вздохнул и решил покончить с этим, у него снова разболелась голова:

- Я внебрачный сын маркиза.

Она прикрыла рот рукой:

- О, о, Эрик. О, Эрик! - она окончательно побледнела, сдавив его руку в своей, но не сомлела. Его Кристина не из тех, кто падает в обморок.



Направляясь к комнате Эрика, Жиль Цвиг взял цветок из вазы в коридоре. Подойдя поближе, он услышал окончание разговора. Это существо говорило своей жене: "Я внебрачный сын маркиза" - весьма интересная информация. Он слышал, что монстр является законным сыном от брака маркиза. Значит, маркиз пытается выдать своего ублюдка за истинного наследника! Что ж, пусть попытаются, а он постарается извлечь пользу из этой информации.

Подходя к постели больного, доктор Цвиг протянул цветок Кристине. Он был рад, что не родился женщиной. Эта бедная девушка, видимо, продала себя отвратительному монстру для достижения более высокого положения. "С другой стороны, у женщин в жизни всегда было меньше выбора," - задумался он. Она добилась многого с помощью своих прелестей, а ведь она действительно была очаровательной.

Что ж, теперь он отвечает за заботу об отвратительной твари. Ему придётся ухаживать за ним с осторожностью, прикладывая все усилия к тому, чтобы протянуть как можно дольше своё приятное пребывание в этом маленьком раю. Кто знает, может быть, мадам Руксвилль нуждается в настоящем мужчине, способном удовлетворить иные её потребности, помимо финансовых. Она наверняка жаждет прикосновений мужчины. Эта тварь так сильно любит её, что, по всей вероятности, не навязывает себя своей жене слишком часто. У Руксвиллей в собственности так много земель и так много домов, что он был уверен - они с мадам смогут принять меры, чтобы насладиться друг другом. Это сделает его пребывание здесь ещё более пикантным. Жиль Цвиг знал, что ему следует быть осторожным, так как маркиз не производил впечатления какого-то простака. Если он заподозрит, что его сыну наставляют рога, последствия могут быть самыми плачевными.



Эрик все ещё не мог поверить, что он лежит здесь, у всех на виду, без маски, а все вокруг него ведут себя так, словно он совершенно нормален. И только когда доктор Цвиг, взглянув на него, быстро отводил глаза, когда он морщился, почти незаметно, посмотрев на его лицо, тогда он и напоминал Эрику о его отвратительной внешности. Врачу всегда становилось плохо, когда он видел его лицо. Один или два раза он заходил в комнату и внезапно уходил без всяких объяснений, возвращаясь затем бледным и вспотевшим. Эрик в некотором смысле был благодарен этому доктору, иначе он бы уже забыл, кто он такой.

Он был потрясен, когда врач вошел в его комнату и передал в его присутствии цветок его жене. Ощутив привычный гнев, он вырвал цветок из её рук. Не сводя глаз с доктора Цвига, Эрик обхватил цветок длинными пальцами и смял его до неузнаваемости.

- Эрик, не надо, - сказала она, положив ладонь на его протянутую руку.

- Ни один мужчина не дарит цветы моей жене, - низко прорычал он, бросая уничтоженный цветок на пол.

- Для меня это ничего не значит, - сказала Кристина, пытаясь погасить огонь в его глазах.

- Что вы, сударь, я вовсе не хотел вас обидеть, - с преувеличенно извиняющейся интонацией произнес доктор Цвиг. - Это был совершенно невинный жест. Мне бы не хотелось расстроить своего пациента.

Эрик не ответил. Пусть его контакты с внешним миром были ограничены, но он хорошо знал, что никто не дарит женщине цветы без какого-либо смысла. Сейчас он сможет ничего сделать, но как только он будет на ногах, у доктора Цвига появятся веские основания никогда впредь не дарить что-либо его Кристине. Эрик и до этого не любил этого мужчину за то, что тот пытался лишить его чувства собственного достоинства, пользуясь его беспомощным состоянием. "Теперь он заработал ненависть Эрика".

- Итак, как вы себя чувствуете сегодня? Ваша жена сказала вам, что доктор Ла Фолетт оставил вас на моём попечении на несколько дней? - доктор Цвиг широко улыбнулся.

Эрика захлестнуло чувство страха. Застонав, он сменил позу, чтобы выглядеть получше для доктора Цвига.

- Судя по всему, ваше состояние ухудшилось. Мне очень жаль, - сказал, улыбаясь, доктор Цвиг. - Дайте-ка я взгляну, что вам назначил доктор Ла Фолетт.

Он быстро перелистнул блокнот:

- Ах да, вы нуждаетесь в вашем лекарстве, - он отвернулся от Эрика и подозвал одну из медсестер. - Сестра, вы мне не поможете?

Он будет под присмотром этого человека. Эрик почувствовал себя даже более беззащитным, чем в тот момент, когда в его дом ворвались грабители.

- Кристина, я не хочу, чтобы этот человек прикасался ко мне. Я ему не верю, - прошептал ей Эрик.

- Позвольте доктору позаботиться о вас, любовь моя. Я хочу видеть вас снова окрепшим. Пожалуйста?

Она обхватила его лицо и поцеловала его в лоб, и в тот момент, когда Эрик пытался высвободиться из её объятий, он почувствовал укол иглой в руку. Прохладная жидкость быстро вошла в его тело. Подняв взгляд, он обнаружил, что доктор Цвиг улыбается ему, прищурив глаза. Несколько секунд спустя Эрик увидел, как врач переключился на Кристину и прошелся взглядом по её фигуре. "Нет!" Ему не удавалось сосредоточиться. Моргая, Эрик пытался бороться с действием этого лекарства. Однако тело расслаблялось против его воли. Разум окутало легким туманом. Руки бессильно упали, неожиданно став слишком тяжелыми. Тело покорно опустилось на кровать. Открыв рот, он ещё попытался шевельнуть непослушным языком.

- Кристина... - застонал Эрик, а в следующую секунду его глаза, закатившись, закрылись.

______________________
* Альфред Эшер из Цюриха - один из самых влиятельных железнодорожных магнатов в Швейцарии в 19 веке. (прим. авт.)



Глава 29

Предупреждение.

Он ненавидел тех людей, что постоянно мельтешили вокруг него; они всегда были одеты в белое, словно плывущие по небу облака. Казалось, стоило ему только открыть глаза, как врач или медсестры снова что-то ему вводили.

Эрик, поморгав, открыл глаза. "Моя жена?" Подошла женщина в белом - возможно, медсестра?

- Моя жена, где она? - голос звучал хрипло. Эрик попытался поднять голову с подушки, но она казалась невероятно тяжелой.

- С вами всё в порядке, мой господин.

- Как вам угодно, - холодно прохрипел он. - Но... где она?

Эрик оглядел комнату; дурман ещё не рассеялся, и когда он пытался сосредоточиться, перед глазами словно вставал туман. Два, а может, три человека, одетых в белое, стояли неподалеку от него, но Кристины среди них не было. Ему нужна его жена, а не весь этот бесполезный реквизит. Эрик чувствовал резкую боль в груди, и немного саднили растрескавшиеся губы. Он глубоко вздохнул, решив не кричать.

- Эй, вы, там, идите и найдите мою жену, - скомандовал Эрик одной из медсестер. К его постели подошел врач, который положил глаз на его жену. Эрик подождал, пока мужчина не подошёл достаточно близко, и попытался схватить его, но его пальцы лишь скользнули по лацкану доктора. Он почувствовал быстрый укол в руку, и комнату снова заволокло туманом, ухмылка доктора исчезла из поля зрения.

До чего же было хорошо не чувствовать боли. Ни боли, ни грёз. Он расслабился. "Кристина!" Она была здесь, что-то говорила ему - красивая, как никогда. "Моя жена!"

- Я люблю тебя.

Это он сказал, или она? Она улыбалась ему, и он бы улыбнулся ей в ответ, если бы только смог ясно различить её лицо. Он должен был сказать ей, предупредить её... о чём? Ладно, потом он вспомнит. Эрик вздохнул, наслаждаясь ощущением её прикосновений. Он любил, когда она прикасалась к нему, любил ощущать её руку, мягкую и прохладную, на своей коже. Он моргал, пытаясь открыть глаза, но это удалось ему лишь частично - веки казались слишком тяжелыми. Этот доктор... этот доктор постоянно стоит за её спиной. Эрик схватился за укрывающие его простыни, сминая их в своих руках. Врач нависает над ней. Ему это не нравится. "Предупреди её!" Это было неправильно.

- Убирайся!

Она нахмурилась. Почему? "О нет, не ты, любовь моя". Его глаза оставались наполовину прикрытыми, взгляд был рассеян, он не осмеливался дать им понять, что все ещё бодрствует, иначе ему введут больше наркотиков. "Какая от тебя польза? Предупреди её!"

- Он... держись... подальше.

- Что, Эрик? - обеспокоенно спросила Кристина. - Что он имеет в виду?

- Ничего. Это лекарство снимает боль, но заставляет пациентов говорить глупости, - сказал доктор Цвиг, стоя за её спиной.

- Эрик никогда не говорит глупости, - возразила она.

Рука доктора погладила спинку стула Кристины.

- Возможно, у него просто галлюцинации, - он наклонился к ней, приблизив губы к её уху. - Присоединитесь ко мне на чашечку кофе?

"Кристина! Моё лассо!"

- Если хотите, можете налить мне чашечку, но я её выпью рядом со своим мужем.

Вздохнув, Эрик разжал кулаки, выпуская простыни. "Хорошая девочка!" Его отяжелевшая голова опустилась на подушку, и туман мягко окутал его.



Тео стелила постель своей госпоже. Ей нравились её новые обязанности в большом доме. Это была её первая работа здесь. Ее новая хозяйка была ненамного старше её самой. Такая красивая, изящная молодая девушка с больным мужем. Она всегда была вежливой с Teo. Кроме того, её новая хозяйка была очень аккуратной, большинство её вещей были сложены и убраны на места. В комнате госпожи было не так уж много работы.

Лицо её мужа находилось в ужасном состоянии, хотя Тео подозревала, что это вовсе не из-за его ранения. Говорили, что он похож на своего деда. Тео не нравилось смотреть на его несчастное лицо, но она знала, что это не его вина, и чувствовала себя виноватой из-за того, что избегает его. Должно быть, он провёл трудную жизнь вдали от своего отца. По крайней мере теперь, когда он был найден, он будет материально обеспечен. Тео находила очень романтичным то обстоятельство, что её хозяйка была так привязана к своему мужу. Ей самой пришлось заставить себя посмотреть на него и привыкнуть к его лицу. Она не хотела задеть его чувства. Кроме того, маркиз чётко и подробно проинструктировал свой персонал, а она знала, что он может быть очень жёстким, когда ему не подчиняются.

Тео была польщена, что именно её выбрал такой важный мужчина, как маркиз, в качестве своей будущей любовницы. Теодора была девственницей, и она знала, что хозяин бережёт её для себя. Ее светлые, длинные волосы обрамляли ангельское личико; пухленькие губки были ещё нетронуты. В один прекрасный день медовые глаза маркиза увидят, что она созрела. Она хотела достаться ему целой и невредимой. Она никогда не занималась верховой ездой или любой другой деятельностью, которая могла бы поставить под угрозу её статус.

Тео пользовалась небольшими привилегиями - такими, как более лёгкие обязанности, чем у остальной прислуги. Она умела читать и обучалась хорошим манерам, чтобы в дальнейшем она могла сидеть вместе с ним за одним столом. Однажды, мечтала она, он может даже сводит её в кафе в Париже! Ее семья также пользовалась его покровительством: её отец был конюхом, следившим за чистокровными жеребцами маркиза, а её матери было разрешено оставаться в своём доме и заниматься собственной семьей. Ее саму ждала намного лучшая судьба, чем быть служанкой или работать на маркиза в полях. Если придётся, она родит ему детей. Хотя их лживое государство и не позволит им принять титул, зато они будут хорошо обеспечены.



- Вам действительно нужно всё время держать его на наркотиках? - спросила Кристина доктора Цвига.

- Очевидно, мадам Руксвилль, вы не вполне осведомлены о серьёзной степени травм вашего мужа. Вы бы предпочли, чтобы он мучился от боли? - он надавил на ребра Эрика, вызвав у спящего мужчины протяжный, низкий стон.

Она слегка дёрнулась вперёд, словно на помощь мужу. Доктор Цвиг убрал руку с груди Эрика и продолжил:

- Со всеми этими повреждениями, его тело нуждается в полном отдыхе. Вы, мадам, явно не боитесь за него, - в его голосе звучал сарказм.

- О, я не хочу, чтобы он испытывал боль, но... - она отвела полные слез глаза. Как она смеет спорить с врачом о том, правильно идёт лечение или нет?

- Может быть, есть какой-то конкретный препарат, который бы вы порекомендовали? - его стальные глаза встретились с её, пока она не опустила взгляд. - Если вам так не хватает... компании вашего мужа, то, если вы не возражаете, я мог бы предложить вам погулять со мной в саду сегодня после обеда. Хотя в это время года там особо смотреть не на что, - как бы невзначай заметил доктор.

- Даже если он спит, его компания - это всё, что я ищу, - ответила она.

Ее неуступчивость раздражала и волновала его. Тот апельсин, который трудно чистить, в итоге оказывается слаще.

- Вам действительно следует чаще выходить, мадам, сидеть все время взаперти не очень полезно для вас, - он взял блокнот доктора Ла Фолетта и сделал вид, что больше заинтересован в его содержании, чем в их разговоре. Затем оторвался от блокнота и как будто удивился, что она всё ещё находится здесь. Пожал плечами:

- Я был бы счастлив сопровождать вас...

- Вы - да, а я - нет, - возразила она, снова усаживаясь рядом с Эриком.

Отвернувшись от него, Кристина осторожно погладила Эрика в том месте, куда он его только что ткнул.

Доктор Цвиг хлопнул блокнотом Ла Фолетта по маленькому столику:

- Рано или поздно вы просто устанете разговаривать с мужчиной в коме.

- Под наркозом, а не в коме, - поправила она его.

Он почувствовал, как у него кровь прилила к лицу, и отошёл от нее. Как смеет эта маленькая хористка, превратившаяся в дорогостоящую шлюху, его поправлять? Сделала ли она хоть раз в жизни что-либо стоящее? Он спас десятки жизней пациентов, не обращая внимания на то, стоило ли сохранять эти жизни, или нет. Он выполнял свою работу. Он имеет ценность для общества. Хорошая порка на его колене ей бы не помешала. От этой мысли его ещё сильнее бросило в жар, стоило ему представить Кристину поперёк своих коленей, её панталоны, спущенные до лодыжек, и его собственную руку в качестве инструмента наказания. Не говоря больше ни слова, он оставил её и поспешил в свою комнату.



Кристине не нравился этот мужчина. Ей не нравились его коротко остриженные волосы, так же, как и его яркие красные губы под чрезмерно навощенными усами. Она ненавидела его холодные голубые глаза, так сильно отличающиеся от тёплых, золотых глаз Эрика. А главное, она ему не доверяла.

Ей не нравилось видеть Эрика в таком состоянии. Каждый раз, когда он просыпался, они снова ставили ему укол. После чего он либо снова немедленно проваливался в сон, либо бормотал что-то невразумительное, уставившись на неё стеклянными глазами. Она не хотела видеть, как он страдает. Доктор Ла Фолетт объяснял ей, какое важное значение имеет отдых для восстановления организма. Но имел ли он в виду именно такой способ? Может быть, через несколько дней доктор Цвиг позволит ему проводить больше времени без наркотиков. Её нервировало подобное состояние Эрика. Поскольку это продолжается, надо найти отца Эрика и поговорить с ним. "Маркиз!" Думать о чём-либо другом ей сейчас не хотелось.

Кристина вернулась в свою комнату, чтобы освежиться перед ужином. Она понятия не имела, как ей теперь обращаться к отцу Эрика. Должна ли она называть его по титулу, или стоит продолжать называть его Луи, как он ей велел? Эрик не сможет помочь ей, как обычно. Подумав некоторое время, она решила продолжить обращаться к нему по имени, как он попросил. В конце концов, она была не какой-нибудь служанкой, а женой его сына.

Этим вечером ужин был прост, состоял он из холодного гуся и салата. Хлеб был только что испечён. Кристина положила маленький кусочек горячего хлеба на свою тарелку и щедро намазала его маслом. Впервые за эти дни она задержалась на секунду, засомневавшись, прилично ли так поступать. Как же ей не хватало советов Эрика по всем этим вопросам!

На десерт подали инжир в меду и вино. В конце трапезы, после того, как унесли её последнюю тарелку, Кристина встретилась глазами со своим свёкром. Она всегда волновалась, когда видела глаза Эрика на этом красивом лице. Однако, хотя цвет у них был одинаков, глаза Эрика всегда были мрачными, даже в те редкие моменты, когда он шутил с ней. Глаза же Луи были яркими и весёлыми.

- Вы сегодня так молчаливы, - сказал Луи.

- Я сильно обеспокоена.

- Расскажите мне, что вас так беспокоит, - она увидела, как в его глазах появился стальной отблеск.

- Возможно, это ерунда, - Кристина увидела, как он слегка поджал губы с растущим нетерпением. "Просто скажи ему, Кристина, ради Эрика".

- Продолжайте.

- Это доктор Цвиг. Я... его метод лечения. Он беспокоит меня.

- Эрик испытывает боль, или вы видели...

- Нет, - она вдруг поняла, что прервала его. Эрик всегда отчитывал её за это. - Извините, я прервала вас.

- Пожалуйста, продолжайте.

- Они всё время держат его на уколах. Как только он открывает глаза, он выглядит так, словно хочет поговорить со мной, а медсестрам предписано немедленно вводить ему ещё лекарство. Я рада, что он не испытывает боли, но ...

- Но?

- Я даже себе это не могу объяснить. Это скорее чувство, чем что-либо ещё. Он... доктор Цвиг постоянно приглашает меня провести с ним время, погулять с ним. Я не хочу оставаться с ним наедине.

Лицо маркиза почти неуловимо вспыхнуло.

- Ясно. Вам не стоит больше волноваться об этом.

Судя по его потемневшим глазам, достаточно будет остановиться и на этом. Она расслабленно откинулась на спинку сиденья. До чего же было прекрасно скинуть эту проблему со своих плеч. Кристина благодарно улыбнулась ему. Маркиз позаботится о сложившейся ситуации. Ее свёкр аккуратно поднял бокал вина. "Слишком аккуратно". Его руки были напряжёнными, хотя лицо оставалось приятным. Отпивая из бокала, он выглядел задумчивым.

- Завтра я пошлю вас прогуляться с Теодорой. Вы должны расслабиться, Кристина. Долгая прогулка пойдет вам на пользу. Эдуард может составить вам компанию.

Неужели он решил, что она всё это выдумала? Что она просто истеричка? И почему так дрогнул его голос, когда он упомянул о её горничной? Может, эта девушка не горничная, а шпион? Однако она верила, что он любит своего сына; в этом можно было не сомневаться. А значит, не стоит сомневаться и в нём.

- Мне будет очень приятно, Луи.

Он слегка усмехнулся:

- Ммм... Хотя вы предпочитаете проводить своё время рядом с Эриком, - он побарабанил пальцами по столу. - Теперь вы можете не беспокоиться, Кристина. Я позабочусь об этом.

Ей хотелось броситься ему на шею и поблагодарить его за заботу, но это было бы неприлично.

- Спасибо, Луи.



Хоть маркиз не обладал познаниями в медицине, но он чувствовал, что что-то тут не в порядке. Несмотря на всю свою застенчивость в его присутствии, Кристина вчера вечером сама поделилась с ним своим беспокойством по поводу лечения Эрика. Это подтвердило его подозрения. Он успокоил невестку, взяв на себя её заботы, как если бы он был её мужем. "Не нужны ей эти тревоги, достаточно и того, что она день и ночь проводит рядом с моим сыном". Пока Эрик недееспособен, за благополучие Кристины будет отвечать он.

У него не было причин для неприязни к доктору Цвигу, но его чутье никогда его не подводило, что-то тут действительно было не так. Кристина предоставила последний кусочек информации, в которой он нуждался. Луи почувствовал угрызения совести из-за того, что в последние дни беспокоился больше о своих лошадях, чем о своей семье. У него заболели две племенных кобылы, сейчас они были отделены от остальных, и с ними находился ветеринар. Он должен думать о своей семье, а не о лошадях. Эрик имеет право ожидать от него такой помощи Кристине, которую оказал бы сам. "Поддержать её в его отсутствие". Кривая улыбка появилась на его губах.

Обычный сидр приносил ему больше денег, чем лошади, хотя его чистокровные скакуны были известны по всей Франции. Его жеребцы были чемпионами и на "Лоншане", и на "Ля Туке", но именно его сидр, который ежедневно в огромных количествах поглощали обычные рабочие, позволил ему сделать свои земли процветающими и приносил ему доход больший, чем у Альфонса де Ротшильда. Однако он переложил заботу о садах и их продукции на своих управляющих, чтобы иметь возможность сосредоточиться на своих конюшнях.



Луи ворвался в комнату Эрика, словно ураган, в голосе гремел гром:

- Осторожно, доктор Цвиг, - предупредил он, подступая к мужчине. - Вы отвечаете за состояние моего единственного сына. Я считаю именно вас ответственным за его благополучие.

Доктор Цвиг побледнел. Маркиз решил ничего больше не говорить, и просто посмотрел в глаза врача с явной неприязнью. Тот побледнел ещё больше. Луи повернулся на каблуках и покинул доктора, уставившегося ему вслед. Маркиз скорее почувствовал, чем увидел, как врач сел, когда он выходил. Он решил немедленно послать за доктором Ла Фолеттом. Сейчас ему надо действовать очень осторожно. Предполагаемая угроза будет держать врача под контролем; прямая же угроза может заставить его принять опрометчивое решение замести свои следы. Он-то полагал, что будучи под его крышей, его сын будет в безопасности, однако сейчас он не мог этого гарантировать. Но может быть, они с Кристиной преувеличили угрозу, неверно истолковав ситуацию?

Проснувшись на следующее утро, Луи обнаружил, что вся местность вокруг покрыта снегом. Каждое дерево, каждый куст сгибались под тяжестью белых шапок. Из этого окна слева виднелись конюшни. Переплетённые ветви яблонь высовывались из-под гнёта, ограничивая обзор с правой стороны. Все рабочие вокруг были заняты. Двух арабских кобылиц переводили в другое помещение. Он удивился, зачем - надо будет спросить позже. Его лакей разжёг камин, так что в комнате было тепло. Он не стал утруждать себя, накидывая халат, и направился к ожидающей его ванне.

Снег продолжал падать, и к полудню все дороги стали непроезжими. Мягкое белое одеяло укутало его земли. Его сообщение, скорее всего, успело дойти до доктора Ла Фолетта, но вернуться тот пока не сможет. Луи проклинал своё невезение, наблюдая за медленно опускающимися хлопьями снега.



Глава 30

Пойман с поличным.

Доктор Цвиг увидел, как она поцеловала эту тварь в рот. Она добровольно прижалась губами к этой змеиной щели! У него внутри всё сжалось, к горлу подкатил комок. Доктор бросился в ближайшую ванную комнату, и его вырвало. Крепко держась за края раковины, он пытался успокоиться и обрести контроль над собственным телом. Денежная сумма, которую он здесь получал, превосходила все его ожидания. За последнюю неделю он заработал больше, чем раньше зарабатывал за год. Это того стоило, даже если его будет тошнить каждый день при взгляде на aliene*. Хотя если забыть о деньгах, будь у него власть, он бы немедленно передал его в больницу. Только Богу известно, какие заболевания носит в себе эта тварь. Он выглядит так, словно уже разлагается, и Жиль с радостью помог бы ему в этом, если бы не одно "но" - это положит конец его роскошному отдыху в имении Руксвиллей.

Особенно отвратительна была на вид кожа этого существа - цвета желчи с красновато-коричневыми пятнами. Ни одна часть его тела не выглядела нормально. Доктор содрогнулся, подумав об этом жутком лице. Пока эта тварь находится под его присмотром, он будет держать его под действием успокоительных лекарств столько, сколько сможет. Постоянное введение aliene небольших доз морфия позволяет удерживать его либо спящим, либо дезориентированным настолько, чтобы он никому не мог причинить вред. Недавно aliene, проснувшись, чуть не свернул ему шею, а потом сделал вторую попытку ранить его, которую Жиль едва успел предотвратить. Этого больше не повторится. Доктор Ла Фолетт оставил его ответственным, и он использует свои полномочия для контроля над ситуацией. Правда, ему придется быть очень осторожным в применении лекарств, aliene не должен умереть, иначе его заработку и пребыванию в имении Руксвиллей придет конец. Вчера заходил отец aliene и без какой-либо провокации с его стороны приказал ему поостеречься. Голос маркиза не оставлял сомнений в возможных для него последствиях. Он заставил Жиля крепко понервничать, после чего тот стал ещё внимательнее следить за состоянием здоровья своего пациента. С aliene ничего не должно случиться, иначе он может лишиться всего. Нет, доктор Цвиг будет как никогда осторожен со своим золотым гусём. Но он не позволит этой твари буйствовать под его наблюдением.

Кроме того, была ещё и Кристина Руксвилль, красивая, стройная и хрупкая. Её губы - словно бархатная роза, которую ему хотелось сорвать, чтобы насладиться её вкусом. На протяжении последних нескольких дней он разными способами пытался привлечь её внимание. Но каждая его попытка встречала резкий отпор. Как она могла не заинтересоваться? Красавица должна быть сильно расстроена необходимостью сидеть с монстром, но с другой стороны, возможно, некоторые части тела у монстра действительно работали. У него вырвался похотливый смешок. Впервые он порадовался метели, которая давала ему больше времени на попытки сблизиться с ней до возвращения доктора Ла Фолетта.

Жиль устал от её надменного отношения. Она не была аристократкой по рождению, её происхождение было ничуть не лучше, чем у него. Очевидно, она считала себя знатной дамой только потому, что продалась этому омерзительному существу. И всё же она была очень соблазнительной.

- Мадам Руксвилль, я бы хотел поговорить с вами по поводу лечения вашего мужа. Я знаю, что у вас возникали некоторые вопросы.

- Конечно, спасибо. Где бы вы хотели поговорить, доктор?

Её согласие вызвало у него улыбку:

- Ну, давайте подальше от этой комнаты. На всякий случай... мы ведь не хотим побеспокоить его... если он вдруг проснётся.

- Я в вашем распоряжении.

- Мне очень приятно это слышать, - его улыбка стала ещё шире.

Кристина подняла глаза, подумала и с улыбкой предложила:

- Библиотека подойдёт, доктор Цвиг? Через сорок минут?

Красотка всё-таки решилась побыть с ним наедине. Правда, это произойдет внутри дома, но зато у него будет возможность говорить свободно, выразить свои чувства к ней. Они смогут договориться о новых встречах в каком-нибудь уединённом домике. Раз она согласилась, значит, она действительно была неудовлетворенна и готова поиграть, как он и предполагал. Жиль сглотнул, чувствуя, как отреагировало его тело на эти мысли. Дважды постучав в тяжелую дубовую дверь, он толкнул её, не дожидаясь разрешения войти.

- Кристина?

Она сидела прямо перед ним, очаровательно ему улыбаясь. Жиль глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и приблизился к ней.

- Кристина, - обольстительно прошептал он.

- Доктор Цвиг? - резко прозвучал голос маркиза.

- Ваше Сиятельство? - Жиль почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица, когда тот попал в поле его зрения.

- Вы как будто удивлены. Почему? - янтарные глаза, похоже, видели его насквозь.

- Я... я...

- Вы, конечно же, не рассчитывали встретиться с женой моего сына наедине, не правда ли?

- Ну... нет...

- К тому же, называть мою невестку по имени - это слишком фамильярно, особенно для человека вашего положения. Это никуда не годится. Хотя я столь великодушно предоставил вам полную свободу действий в моём имении, я всё же рассчитывал, что вы не станете переходить определённые границы. С этого момента вам запрещается обращаться к моей невестке напрямую. Это понятно, доктор?

Жиль не слышал больше ничего, кроме этой взбучки, уши словно заложило от нахлынувшего стыда. Он знал, что его лицо выдает его, и это ещё больше добавляло ему дискомфорта. Доктор сумел выдавить из себя несколько слов в оправдание и отступил. Оказавшись в коридоре, он бросился бежать, пока не достиг двери. Ему нужно на свежий воздух. С тех пор, как он приехал из Цюриха, с ним ещё ни разу не обходились подобным образом.

Вылетев из главного здания, доктор решил побродить среди более старых построек. Метель закончилась, но сугробы оставались высокими, поэтому он потащился кружным путём. Слезы наворачивались на глаза, но пролиться он им не позволил. Все они были такими, эти аристократы. Им ничего не стоило поиздеваться над мужчиной, унизив его и выставив его душу на растерзание стервятникам. Жиль споткнулся, проходя мимо оживленных конюшен. Несколько рабочих посмотрели на него с подозрением, один так даже остановился, уставившись на него. Такое случалось уже не впервые, когда он подходил слишком близко к чему-либо ценному. Посторонние не подпускались к тому, чем дорожил маркиз. Он не собирался находиться возле его драгоценных лошадей. Жиль продолжил свою прогулку, пока не наткнулся, наконец, на старый обветшалый сарай, в котором никого не было, за исключением нескольких кур, бродивших внутри. Он упал на кипу сена в углу. Не обращая внимания на то, что тающий на плечах снег проникает под пальто, Жиль откинул голову назад и дал, наконец, волю слезам.

Как они смели обращаться с ним подобным образом? Почему ему даже не предлагали разделить с ними трапезы? Он, может быть, раза в два образованнее любого из присутствующих. Когда эта потрясающе безобразная тварь придёт в себя, то, несомненно, займет там почётное место, несмотря на то, что является бастардом. А его сегодня так унизили перед ней. Знала ли она, что маркиз будет в библиотеке? Не важно, теперь всё кончено; он больше не посмеет приблизиться к ней. И зачем он только назвал её по имени, когда вошёл? Похоже, в этом Богом забытом уголке Франции мир каким-то образом перевернулся с ног на голову.

Жиль откинул голову назад, прислонившись к шершавым доскам, и представил, что Кристина лежит перед ним на сене, обольстительно хлопая своими ресницами и медленно приподнимая юбки, показывая свои икры, колени и наконец длинные стройные бедра, с которых уже заранее сняла панталоны... её распущенные волосы обрамляют раскрасневшееся лицо. Разве были у него хоть какие-нибудь шансы с этой женщиной? Она каждый раз отвергала его предложения, словно он был какой-то грязью, за исключением сегодняшнего дня. Однако она целовала эту тварь. Жиль сидел, прижавшись спиной к жёсткой древесине, радуясь этой поддержке. Снова вернувшись мыслями к её красоте, он позволил своим рукам скользнуть вниз, пытаясь утешить себя.



Тео размышляла о своём будущем в качестве любовницы хозяина. Она знала, что никогда не выйдет замуж. Ей также никогда не придётся задумываться, где достать пропитание на следующий день, она не будет получать трёпку от пьяного мужа, а её руки не станут мозолистыми от бесчисленных часов, проведённых на уборке урожая и очистке яблок. Ее жизнь будет намного лучше, чем у её матери. Если у неё будут дети - его дети - они никогда не будут знать, что такое голод. Они получат образование, и как внебрачные дети дворянина, они будут более уважаемы, чем если бы они были крестьянами, родившимися от полностью освященного союза.

Парни, работающие на кухне, и батраки тоже знали, что её компании следует избегать, дабы не допустить сплетен, и чтобы маркиз не истолковал их намерения превратно. Он сам не трогал её, пока она не повзрослела; Тео знала, что хозяин никогда не брал в постель юных девочек. Он придет к ней, когда настанет время. И тогда начнутся лучшие дни её жизни. Все знали, что маркиз был очень щедр со своими женщинами. Хозяин был человеком чести. Он никогда не трогал юных девушек в своем имении и не брюхатил их, как это бывало очень часто. Его избранница была хорошо известна всей прислуге. Он выбирал одну девушку, которая приходилась ему по вкусу, и договаривался с её родителями. Затем маркиз с удовольствием наблюдал, как развивается его будущий трофей. Он никогда не трогал её и редко разговаривал с ней. В день её рождения он всегда посылал подарок ей, и ещё один - её родителям. В последнее время Тео всё чаще ловила не себе его взгляд. Ее восемнадцатый день рождения уже прошёл, а хозяин по-прежнему ждал и смотрел, но пока не приходил за ней. Теодора загадывала время и ждала. Жизнь не предоставит ей более благоприятной возможности.

Тео направлялась к дому, держа подмышкой небольшой пакет для госпожи. Ее швейное мастерство спасло подол платья хозяйки. Мадам Руксвилль поблагодарила Teo, объяснив ограниченность своего гардероба и неспособность расширить его сейчас из-за болезни мужа. Тео представляла, как будет в скором времени использовать свои навыки на сказочных платьях.

По пути к главному дому девушка миновала старый амбар. В следующий момент она услышала скрипучий звук, а затем кто-то окликнул её.

- Подойдите сюда, девушка. Быстрее, вашей госпоже плохо.

Ее звал доктор, который ухаживал за сыном маркиза. Даже не подумав о правдоподобности такого заявления, Тео повернула к сараю и заглянула в дверной проем. Жесткие пальцы схватили её за запястье и втащили вовнутрь. Она упала на кипу сена.

Доктор стоял над ней, уставившись на неё прищуренными глазами. Тео была слишком потрясена и взволнована, чтобы тут же подняться. Он опустился рядом с ней на колени, не сказав ни слова.

- Где моя госпожа?

Его низкое хмыканье ответило на её вопрос, однако она обежала взглядом маленькое помещение, все ещё надеясь найти другое объяснение. Его рука коснулась её лодыжки и продолжала скользить вверх, пока не достигла колена. Девушку словно парализовало. Никто никогда не трогал её так. Тео что-то пробормотала, не уверенная, слышит ли он её вообще. А когда почувствовала руку врача возле неприкосновенного места, ударила его коленом в нос. Доктор Цвиг упал на спину, но когда она попыталась убежать, схватил её рукой за нижнее белье. Тео не хотела лишиться покровительства господина из-за какого-то дешёвого врача. Он снова опрокинул её и стал гладить пальцами её обнажившуюся плоть. Тео боролась за себя и за будущее своей семьи. Наклонившись, она вонзила ногти ему в лицо, расцарапав ему щеки. Это заставило Жиля отпустил её и завопить от боли. Но тут же он вцепился в её панталоны, сорвав их с неё. Тео выскользнула из его пальцев и выбежала из постройки. Она побежала к Хабарду, конюху, который просто сказал ей возвращаться домой, к своим родным. Доведенная до отчаяния, в слезах, Тео побежала обратно в дом своих родителей. Она больше не была нетронутой.



Он часто видел, как эта девушка бегает по поместью, словно лесная нимфа. На его вкус она была чересчур пухленькой, но он разрывался от желания к женщине, которая принадлежала aliene. А эта была определена на должность горничной госпожи Руксвилль, поэтому он часто видел её в доме. Корсета она не носила. Простая, глупая крестьянская девчонка - идеально для его нужд.

Жиль затащил Тео в амбар, когда она проходила мимо. Он швырнул её на свежее сено и, стоя над ней, снял мокрое пальто, бросив его на землю. Он ещё даже не прикоснулся к ней, но был готов взять её тут же. Предвкушение едва не сводило его с ума.

Он схватил её за лодыжки и стал медленно сдвигать руки выше. Жиль чувствовал, как она дрожит. Прекрасно, она ещё не сильно затаскана. Он засунул руку ей в промежность, поглаживая её между ног.

- Я обещана хозяину. Пожалуйста, держитесь от меня подальше!

Жиль проигнорировал её слова.

С каждым сантиметром он представлял, что трогает Кристину - нежную, мягкую кожу её длинных, стройных ног вместо этих пухлых коровьих бедер. В следующую секунду ему показалось, что его нос взорвался на тысячи осколков. Девушка снова попыталась убежать, и он схватил её за лодыжки. Жиль быстро провел рукой по её ногам и коснулся промежности. На ней были панталоны из грубого хлопка. Кристина, он уверен, была бы в шелковых. Он крепко удерживал её за белье, даже когда она снова напала на него. Лицо горело от встречи с её ногтями. Ему удалось пробраться сквозь ткани, и он коснулся её трепещущей юной плоти. Но в этот момент панталоны разорвались у него в руке, и девушка рванулась прочь. Что за отвратительный день! Даже невежественная крестьянская девчонка его отвергла. Жиль направился обратно к дому, чтобы позаботиться о своём лице.



Луи недовольно уставился на маленькую руку, удерживающую его за рукав. Они находились в коридоре, ведущем в малую столовую. Он не привык даже, чтобы его прислуга прикасалась к нему, не говоря уже о том, чтобы тянуть его за одежду.

- Сестра Жолин? Могу я вам чем-то помочь? - сухо спросил он, с трудом удерживаясь, чтобы не стряхнуть с себя её пальцы.

Словно прочитав его мысли, девушка отпустила его сюртук. Отвернувшись, она и заломила руки. Глаза у неё были покрасневшими, на лбу собрались морщинки от беспокойства.

- Ваше Сиятельство, я...

- Говорите громче. Мой сын порядке? - Луи дёрнулся к комнате Эрика, сердце пропустило удар. У него сжалось горло.

- Подождите, мой господин... - она снова ухватилась за него. - Я по другому поводу. У него все хорошо... до некоторой степени.

- Да говорите же!

Ее глаза раскрылись, как у совы, и он понял, что совершил ошибку. Луи глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Затем мягко положил руку ей на плечо:

- Простите меня, моя дорогая. Как видите, я вне себя от беспокойства за своего сына. Что вас так тревожит? - он сделал свой голос низким и приятным.

- Это по поводу лечения вашего сына... Доктор Цвиг... он...

Маркиз заставил себя сохранять спокойствие.

- Давайте, присядьте рядом, - он опустился на колени рядом с маленькой скамейкой и похлопал по сиденью. - Так что там с доктором Цвигом?

Девушка села и наклонилась к нему. Она выглядела уже более уверенно. Луи посмотрел ей в глаза и улыбнулся, и тогда она начала говорить.



К главному входу подъехала черная карета. Несколько слуг бросились к дверцам. Одного из них тут же послали сообщить маркизу, что приехал доктор Ла Фолетт.


Идущий рядом с Луи доктор Ла Фолетт нахмурился.

- Нет, нет, нет. Я не давал таких распоряжений, - врач резко покачал седой головой. Его губы мрачно сжались. - Я оставил письменное распоряжение применять морфин при сильной боли, да, но только в обычной, тщательно выверенной дозировке. Вы говорите, он постоянно...

Доктор прервался, гладя на подошедшую сестру Жолин, которая теперь стояла, опустив глаза на свои сложенные руки. Маркиз тронул её за локоть и подвел поближе.

- Ну, моя дорогая, расскажите доктору, что вы поведали мне утром.



Вчера вечером он как раз получил очередную оплату за свою хорошую службу. Жилю доставляло огромное удовольствие то, как быстро росли его сбережения.

- Мне следовало бы ещё доплачивать за то, что я вынужден каждый день смотреть на твоё уродство, ты, отвратительный кусок слизи, - прошептал он своему пациенту.

Жиль набросил полотенце для рук на лицо Эрика, и хотя он видел, что его пациенту было трудно дышать через толстую ткань, он не убирал его, пока не доел своё яблоко. Жиль кусал яблоко медленно, давая зубам погрузиться в мягкий, сочный плод. И так же неторопливо жевал, пока не увидел, как Эрик мотает головой из стороны в сторону, пытаясь получить больше воздуха. Наконец, он выбросил огрызок и открыл лицо своего пациента, предварительно старательно отведя взгляд в сторону.

Эрик что-то пробормотал.

- Жалуемся, да? - Жиль резко ударил его по лицу. Струйка крови вылетела из уст Эрик, когда его нижняя губа треснула от удара.

- Бедняжка, ты укусил себя за губу, - насмешливо протянул он.

Доктор Цвиг поднял глаза и только тут увидел несколько фигур, стоящих у дверей.

- Он... у него были конвульсии, - сказал он.

Они зашли в комнату все сразу. Словно со стороны, он увидел, как отец aliene достаёт шпагу и делает выпад в его сторону. Жиль открыл рот для протеста. Резкая боль в щеках не дала ему вымолвить ни слова. Он почувствовал, как металл скрежещет по его зубам. Где-то сзади закричала женщина. Жиль почувствовал, как тёплая жидкость потекла по его шее. Он попытался ещё что-то объяснить, но во рту ощущалась неестественная пустота, более того, что-то совершенно ненормальное. Жиль выплюнул непонятную помеху. Оглянувшись вокруг, он увидел, что всё вокруг забрызгано кровью. Словно издалека, он услышал, как жёсткий голос скомандовал:

- Не дайте ему умереть.

Затем перед глазами всё померкло, и он почувствовал, что падает на пол. Последнее, что он увидел перед собой - свой язык. **

____________________
* aliene (франц. "отчуждённый") - в конце 19 века этим словом обозначали нежелательных лиц в обществе. Таких, как люди с инфекционными заболеваниями, психически больные, а также, в числе прочих, и уроды. (прим. авт.)

** надеюсь, вам это причинило не слишком сильное беспокойство. (прим. авт.)

<<< Главы 21-25    Главы 31-35 >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы