Нинель Мэлсовна Тракторчук, секретарь областной компартии, грузно откинулась на спинку кресла, пошевелила усами, и благосклонно кивнула директорам.

- Приятно, когда молодежь чтит заветы предков. А то современные режиссеры, холодной войны на них нет, ставят сплошную гадость, сплошной какой-то тлетворный модерн. А если и берутся за добротную вещь, то так все опошлят, что плеваться хочется. То мистики какой-то подпустят, то, Рейган их побери, порнографии. Тьфу! Но у вас, насколько можно судить, уважают традиции.
- О да! - нервно отозвался Фирмович. - Традиции и преемственность - это столпы, на которых и зиждется школа-интернат им. Глюка. Вот взять, например, наше здание, оно ведь досталось нам в наследство от предыдущих поколений. Посмотрите хотя бы на эту люстру - богемский хрусталь, к ней ни разу не прикасались в течение полувека! Хотя, если подумать, ей не помешала бы небольшая реставрация, которая ни в коем случае не нарушит преемственности...

Андреев беспокойно поерзал в кресле, поглядывая на громадную люстру, которая свисала с потолка, как гроздь пыльного винограда. Помыть бы ее, а заодно и проверить крепления... а то мало ли что может случится. В отличие от своего партнера, Андреев воспринял ультиматум Призрака очень серьезно и теперь искренне раскаивался, что они позарились на партийные денежки, и решили поставить эту треклятую оперу, и особенно что уселись в ложе номер пять. Директор чувствовал себя взломщиком, который, скрываясь с места преступления, застрял в форточке и теперь, нервно подрыгивая ногами, ожидает прихода хозяев. А тут еще Рауль, будучи классовым врагом, сбежал в партер, оставив их между молотом и наковальней - т.е. между Призраком, кем бы он там ни был, и оплотом коммунизма.

“Ох и скверно же все кончится”, - тоскливо подумал директор. Тем более что всю ночь снился ему страшный сон - словно его, Пашу Андреева, принимают в пионеры, но вожатая вдруг начинает душить его красным галстуком, шипя, “А ведь вас, сударь, предупреждали насчет катастрофы - ох предупреждали! - так что не обессудьте”. Страдалец тряхнул головой, отгоняя наваждение, открыл либретто, и прочел. “Акт Первый. Председатель колхоза “Красный лапоть”, Марья Потаповна Яровая, зимним утром идет валить лес, чтобы построить в родном селе избу-читальню. Но на просеке она находит мальчика Петьку, которого кровожадные враги привязали за ногу к ели. Чтобы унять его слезы, председательница дарит мальчику “Капитал” Карла Маркса”.

...Завуч чуть приоткрыла занавес, не без злорадства понаблюдав за бледным начальством, которое, похоже, развлекало товарища Тракторчук беседой о диалектике. Приятно осознавать, что от тебя зависит судьба не только постановки, но и бюджета. “Невспаханная борозда”, конечно, поминки по здравому смыслу. Но не важно, ведь у Карлыгаш Гуидичелевна главная роль. Жмурясь от удовольствия, женщина отхлебнула из бутылочки с кумысом, таким крепким, что он мог запросто выбить из седла удалого джигита. Главная роль! В мире, где сильный всегда торжествует над слабым, главная роль решает все. О да, нужно не только занять высокое место, но и удерживать его, пресекая любые попытки мятежа. Карлыгаш Гуидичелевне это неплохо удавалось. И разве могла она, девочка из затерянного в степях аула, мечтать о таком положении? Завучу вдруг вспомнилось то знаменательное утро, когда она, поеживаясь, вышла из юрты, готовая покорить мир. Завидев девочку, овцы встрепенулись и, чтобы поскорее уснуть, принялись считать людей, но Карлыгаш не было до них никакого дела. Она умылась ледяной водой из ржавого бака, натянула на плечи прохудившееся пальтишко и пешком отправилась в столицу.

Где работал ее дядя.

Ректор Музыкальной Академии КазССР.

Насытившись воспоминаниями, завуч, наконец, подвязала тулуп так, чтобы он выгодно подчеркивал фигуру, накинула на плечи красный платок, нехотя всунула ноги в поднесенные завхозом валенки, напоминавшие упрощенный вариант “испанского сапожка”. В другое время Ведеркин не упустил бы возможности похихикать над попытками завуча ходить в обуви, которая была создана не для передвижения, а для стойки “смирно”, но сегодня старик хмурился и молчал. Как потом заявляли свидетели, он предчувствовал грядущие события.

С противоположной стороны сцены Мег привязала Кристину морским узлом к абстрактной ели, представленной шваброй с парой-тройкой еловых веток, примотанных к ней изолентой.

- Кристиночка, тебе помочь с синяками? - раздался медовый голос Карлыгаш, но Мег проворно нарисовала Метелкиной парочку высокохудожественных синяков с помощью помады и перламутровых теней. Потом прихватила пушистые волосы подруги резинкой и убрала их под картуз с треснувшим козырьком. Кристина, взглянув в карманное зеркальце, восхищенно охнула - выглядела она так, словно только что вылезла из мясорубки. Ну да ладно, смыть грим будет несложно, ведь в школе, по крайней мере, есть горячая вода (это слово воспитанники произносили с придыханием, словно имя божества).

Наконец, занавес открылся - вернее, неохотно пополз, то и дело останавливаясь чтобы отдышаться - дирижер взмахнул палочкой, и грянул хор:

- Однажды много лет назад
Страною правил царь,
И были не у всех ребят
Тетради и букварь! (с)

Эта партия должна была обрушиваться на зал гневным каскадом, заставляя аудиторию задыхаться от ненависти к поработителям. Зритель должен был скрежетать зубами от желания вступить в классовую борьбу, совершить какой-нибудь смелый поступок - например, прямо здесь, прямо сейчас, прямо вот на этой программке настрочить кляузу на вредоносного соседа по коммуналке, который сушил нижнее белье над общей кухонной плитой! Зачем ждать завтра, если из-за проклятого антисоветчика оно может не наступить? А?! Эффект от этой партии был именно таким, за исключением разве что тех случаев, когда его исполнял хор в количестве трех человек. Тогда гневная песнь звучала как-то неуверенно, жалобно и, в данном случае, сипло. Но ничего не поделаешь - со всеми хористами калиновского театра самодеятельности что-нибудь да приключилось. Так, один по инерции съел сто брикетов мороженого и теперь изъяснялся с окружающими посредством записок, а другой поехал навестить захворавшую тещу двоюродного брата. Поэтому хор сегодня состоял из трех несчастных шестиклассников, которых поставили на сцену в наказание за прогулянный урок истории.

Председательница Яровая размашистыми шагами вышла на просеку. Она весело поигрывала топором, словно Раскольников, который открыл для себя антидепрессанты и теперь шел на дело в приподнятом настроении. Заметив кровожадный блеск в глазах Марьи Потаповны, мальчик Петька постарался спрятаться за ель. Но женщина - схватившись за сердце - подбежала к перепуганному ребенку и пропела двадцатиминутную арию, напоминавшую доклад на пленуме ЦК ВКПб, правда, написанный ямбом. В течение всей арии она игриво перебрасывала топор из одной руки в другую, и в конце концов немому мальчику сделалось так некомфортно, что он попытался уползти за кулисы, волоча за собой ель, но Яровая вовремя наступила на его путы.

- Разрублю я узел тот
Что сковал твою свободу
Так капитализма гнет
Скоро сбросит власть народа!!!

Нагибаясь над мальчонкой, сиречь над перепуганной Кристиной, завуч шепнула,

- Хотя с гораздо большим удовольствием я бы ногу тебе отрубила.

Но заявленного акт членовредительства не последовало, Яровая лишь помогла Петьке встать на ноги, после чего он очень натурально разрыдался. Наступил момент для торжественного вручения “Капитала”. Председательница запустила руку в карман тулупа, пошарила там некоторое время и извлекла на свет божий - вернее, на свет торжествующего атеизма - растрепанный фолиант. Она любовно погладила обложку, затем протянула его немому... но петькиных рук подарок не коснулся. Поманенная силой притяжения, книга упала, причем не на сцену, а прямиком на ногу несчастному сироте. Когда председательница что-либо роняла, она роняла это на редкость метко. “Капитал” весил никак не меньше пяти килограмм, ведь не зря же повариха использовала его в качестве груза для квашения капусты, и когда эта сокровищница премудрости пришла в соприкосновение с босыми пальцами Петьки, у немого мальчика вырвалось восклицание:

-Ай! За что?!
-Замолчи, лягушка-недомерок! - председательница посмотрела на него так, как не смотрели даже изуверские интервенты когда убивали его родителей. В зале наступила тишина. Рауль, наблюдавший за действом из партера, возмущенно покачал головой. Бедная Крис! Если ее так шпыняют каждый день, то неудивительно, что у девочки разлад в голове. Пожалуй, стоит поговорить с завучем на тему рукоприкладства, но не сейчас, а после оперы, в кулуарах. Не срывать же премьеру из-за одного инцидента.

Но чтобы побеседовать с Карлыгаш о ее воспитательных методах, нужно было встать в очередь, во главе который в данный момент находился Призрак Интерната. И прежде чем певица открыла рот, чтобы поведать своему маленькому другу о вкладе дедушки Маркса в мировую культуру, по залу раскатился возмущенный голос.

- Ну все, вы перешагнули последний барьер моего терпения!

Вслед за голосом появился и его владелец. Он шагнул из низенькой двери у самого потолка, через которую можно было проникнуть на леса, осмотрелся по сторонам и чуть склонил голову, приветствуя зал. Незнакомец был закутан в черный плащ, а правая сторона его лица была скрыта маской. Зрители обрадованно загудели, многим даже расхотелось бежать отсюда сломя голову во время антракта. Определенно, опера становилась все интересней и интересней, хотя никто еще не разобрался, как именно появление загадочного господина вписывалось в сюжет. Ведь его костюм мало подходил для сельскохозяйственных работ в колхозе “Красный лапоть”.

- Это что еще за социально чуждый элемент? - пробасила секретарь компартии, уставившись на программку как микробиолог на амебу, которая только что ему подмигнула.
- Это наш артист, - пискнул Андреев, - он символизирует ээ... эээ... враждебные вихри контрреволюции!
- Не думайте, что я этого не слышал, господин Андреев. Не знаю, что именно я должен символизировать в вашей буффонаде, но в настоящий момент я скорее символизирую карающую силу. Призрак Интерната к вашим услугам, сударыня. - Эрик отвесил женщине церемоннейший поклон, но от самого его обращения - сударыня - та взвилась до небес. Так Нинель Мэлсовну еще никто не оскорблял.
- Да как вы смеете?! Кто вы такой вообще?! Призрак, а? Ну так вот, призраков не существует. Развели здесь, понимаешь, мракобесие!
- Мне жаль разочаровывать вас, сударыня, но я действительно Призрак, и я вполне себе существую, - господин в маске покаянно вздохнул. - Впрочем, вести экзистенциальные дебаты я не имею не малейшего желания. Не за этим я сюда пришел. О нет! Я явился покарать тех, кто давно заслуживает наказания! Карлыгаш Гуидичелевна, как смели вы назвать Кристину жабой?

Метелкина зарделась и украдкой, за спиной у завуча, послала своему защитнику воздушный поцелуй. Приятно, когда из-за твоей скромной персоны человек рискует жизнью, ввязываясь в конфликт с Карлыгаш Гуидичелевной. Хотя с этого расстояния она не сможет причинить ему серьезного вреда. Разве что швырнет чем-нибудь, в надежде выбить глаз, но ведь у Эрика отличная реакция.

Завуч уперла руки в бока и запыхтела, напоминая очень рассерженный чайник.

- А, ЭТО ВЫ?!! - рявкнула она так, что подвески люстры затрепетали, а с Призрака чуть не сдуло маску. Он взглянул на подрагивающий хрусталь и присвистнул.
-Ох, сказал бы я сейчас кое-что, но лучше воздержусь. А то ведь и правда случится... Итак, повторяю свой вопрос, как вы посмели...
- Не передергивайте!!! Я назвала Метелкину не жабой, а лягушкой!
- А разница, простите, в чем?
-Учебник по биологии за восьмой класс надо читать!
- Увы, никак не могу уловить разницы, сударыня, - сухо произнес Призрак, и в глазах его появился стальной блеск. - Но, надеюсь, что вы рассеете тьму моего глубочайшего невежества. Я подожду объяснений здесь, раз уж в мою ложу кто-то нагло влез...
- Не ваша ложа, а народная! - возмутилась товарищ Тракторчук, колотя бесполезной программкой по перилам. Слава Творцу, завуч и секретарь компартии кричали по врозь, а не одновременно, иначе от такого резонанса стены театра разнесло бы на молекулы.
- Ах, право же, какие мелочи. Простите что я помешал вам, Карлыгаш Гуидичелевна, вы можете продолжать. - смилостивился Призрак.
- Продолжать? Как же. Я вам не канарейка, чтоб петь по команде! Вот сейчас отдохну чуток и продолжу... ТАК, ВСЕМ СИДЕТЬ! - обратилась она к залу, вынудив нескольких особо впечатлительных зрителей забиться под кресла. Неторопливо Карлыгаш прошествовала мимо дрожащей Кристины, случайно задев ее плечом, подошла к столу, где ее ждала бутылочка с кумысом, отхлебнула несколько глотков. Кумыс слегка горчил, но в пылу момента она не придала этому значения. А зря. Если бы стеклотара подверглась дактилоскопическому исследованию, то выяснилось бы, что ее трогал кто-то помимо Карлыгаш. А химическая экспертиза содержимого выявила бы и куда более любопытные факты... Вытерев губы, женщина заняла прежнее место и провозгласила:

- Ученье Маркса истинно,
Потому что КВА! оно...

- Я признаю свою неправоту, сударыня. - Призрак скорбно развел руками. - Между лягушками и жабами и правда есть разница, в основном в тональности. У жаб, по-видимому, лучше разработаны верхние регистры и диапазон пошире...
- Что за шайтан? Что произо-КВА-КВА!

Зрителя прыснули, прикрываясь программками. Деньги, потраченные на билет, окупились многократно. Да, умели люди раньше оперы писать, ни чета современникам! А Бессеребрянников, судя по всему, обладал своеобразным чувством юмора, раз изваял такие диалоги для персонажей. Но все же интересно, что именно означала эта словесная дуэль? Неужели полемику социализма с загнивающим западом?

Даже завхоз Ведеркин, который начал резво взбираться на леса, позволил себе полуулыбку. Впрочем, он тут же вернулся к прежней угрюмости. И неудивительно. Ведь дело ему предстояло непростое.

- ...Но зато лягушки поют мелодичнее, - мечтательно добавил Эрик. - Не сердитесь, сударыня, если я когда-нибудь напишу оперу по “Лягушкам” Аристофана, то обязательно дам вам роль предводителя хора. А сегодня просто не ваш день. Господин Фирмович, может, обдумаете мой совет насчет распределения ролей? Боюсь, наша любезная завуч еще пару дней будет молчать как рыба - нет, не стоит благодарностей! - но ведь голосовые связки не нужны, что изобразить кражу коровы. А Кристине пойдет на пользу еще одна главная роль...

Во время этой речи глаза его ученицы стремительно округлялись, и под конец она походила на очень удивленного персонажа аниме. Ах, какое коварство! - Да вам-то я что сделала?! - у немого мальчика вторично прорезался голос, но Фирмович, покрывший расстояние от ложи до сцены шагами снежного человека, схватил Петьку за локоть.
-Госп... то есть, товарищи! По определенным причинам, в нашей постановке произошла замена ролей. Опера возобновится через несколько минут, и роль Яровой сыграет юная солистка Кристина Метелкина...
- Ни за какие коврижки! - вскрикнула юная солистка Кристина Метелкина, но директор пребольно сдавил ей локоть.
- А роль мальчика Петьки исполнит... кто-нибудь еще.

“Кто-нибудь, кто медленно бегает”, мысленно добавил он.

- Сейчас я хочу представить вам балет из второго акта - “Танец подкулачников, опустошающих колхозные закрома”. Маэстро, пожалуйста... ПОЖАЛУЙСТА, МАЭСТРО!!!

В оркестровой яме послышался шелест, словно разом вспорхнула сотня птиц, а по сцене засновали подопечные мадам Жири, волоча за собой мешки с зерном. Призрак Интерната одобрительно улыбнулся.

- Надеюсь, что в следующий раз вы, господа, будете следовать моим ненавязчивым советам. Оперу еще можно спасти... Вот черт! - потрясенно воскликнул он, обернувшись на леса.
- Вот же черт! - повторил Эрик. - Это что еще он придумал?! О, проклятье! Я вынужден удалиться, господа, у меня возникло неотложное дело... Кристина! Имей в виду, я это делаю только ради тебя! Самому мне это никакого удовольствия не доставит!

Далее события развивались молниеносно. Призрак взмахнул плащом и в мгновение ока исчез в дверном проеме, а пару секунд спустя послышались звуки борьбы. Присутствующие обменялись недоуменными взглядами, которые вскоре сменились воплями ужаса. Ибо с лесов прямо на сцену сорвался завхоз Ведеркин. Его шею стягивала петля. Удавленник задумчиво оглядел аудиторию выпученными глазами, эффектно потрепыхался в воздухе, словно марионетка в руках захмелевшего кукловода, и, когда веревка с треском оборвалась, спикировал прямиком на мешок с зерном. Для покойника он обладал удивительной предусмотрительностью.

Не удосужившись заглянуть в программки, дабы уточнить символизм этой сцены, зрители повскакивали с мест и помчались прочь из зала, давясь в проходах, застревая в дверях. Суматоха царила как в курятнике, в который наведалось лисье семейство. И желая окончательно уничтожить директоров, злодейка-судьба, хищно оскалившись, вынула прибереженный напоследок туз.
- Ни стыда ни совести! Так надругаться над бессмертным творением! И еще спецэффектов ненужных насовали! - обиженная секретарь компартии прошествовала к выходу, а за ней, отсалютовав на прощание, удалились и коммунистические финансы. Так директора в одночасье потеряли и потенциального мецената, и завхоза.

Катастрофа катастрофой, но вечерок точно выдался зряшный.



Сцена была густо присыпана пшеницей. Если бы директора догадались полить ее из шланга, то, возможно, в актовом зале заколосились бы злаки, и школа-интернат им. Глюка перешла бы на зерновое самообеспечение. Эта практичная мысль, разумеется, не пришла им в голову, ибо сейчас их гораздо больше занимала проблема под названием “последний полет завхоза Ведеркина.” Удавленник лежал лицом вниз, нежно обнимая мешок с зерном, словно уже прикидывал, на сколько чекушек сможет его обменять. Это было такое трогательное зрелище, что можно было тронуться умом. “Прямо как живой”, подумал директор Андреев и смахнул слезу.

- Подлый убийца! - его потрясенный шепот утонул в криках перепуганных зрителей. - Просто так отнять невинную жизнь...
- Причем в конце года! - вмешал его рассвирепевший коллега. - Безобразие! Я еще понимаю, если бы этот маньяк сначала заставил завхоза провести инвентаризацию, а потом уже... Теперь поди разбери, что где у нас валяется! Мерзавец! А расходы на похороны я у него из зарплаты вычту...эммм... которую я вообще-то не собирался ему платить.
- Можно спросить, почему вы решили, что это дело рук Призрака? Основания, собственно, какие? - голос преподавательницы балета был ровен и холоден, словно только что отполированный каток. Женщина невозмутимо прошлась вокруг несчастного тела, стараясь не подскользнуться на зерне, и встала рядом с директорами. Ни одно событие, похоже, было не в состоянии покачнуть ее душевный баланс. Даже если бы мир вокруг начал рушиться, он с интересом наблюдала бы за эсхатологическим процессом, время от времени поглядывая на часы, дабы не проморгать репетицию.
- Да ну вас, Антонина Васильевна! Мы ведь своими глазами видели, как этот инфернальный иждивенец нарисовался в зале и устроил небольшую презентацию по земноводным. - забывшись, директор блаженно улыбнулся, но тут же скорбно скривил губы. - Должно быть, в это время наш доблестный завхоз - да будет ему зерно пухом - прокрался на леса с веревкой, чтобы связать рэкетира. Призрак, разумеется, заметил это маневр, вскрикнул “О Черт!” и понесся душить Ведеркина. Что еще вам не понятно? Может, вам это еще в лицах изобразить?!
- Во-первых, Ведеркин даже ленивца не смог бы связать, из-за тремора в руках, - все так же спокойно ответила Жири. - А во-вторых, ну мало ли почему люди срываются с места и, чертыхаясь, несутся куда-то сломя голову... Может быть, наш Призрак чайник на плите забыл.
- Вот не надо этого, Антонина Васильевна, хватит тут разводить апологетику! Призрак его придушил, это как пить дать! Да поглядите, он даже записку оставил, - Фирмович подошел к телу, скользя по рассыпанному зерну как лосенок по льду, и осторожно, двумя пальцами, отцепил клочок бумаги, приколотый к спине завхоза...

Рауль побежал против течения, пару раз получив локтями под ребра и каблуком по щиколотке, пока наконец не достиг сцены, где дрожала Кристина, которую, впрочем уже оттеснили от эпицентра действия. Девушка походила на старинную фотографию - из под черных подтеков сажи, которыми было размалевано ее лицо, просвечивала абсолютная белизна. Увидев Рауля, девушка метнулась ему навстречу, крича,
- Пойдем отсюда, скорее! Бежим!
- Куда? - растерялся Рауль, но девушка уже крепко схватила его за руку и поволокла из зала.
-На крышу! Там они меня точно не найдут!

И они понеслись прочь от гомона толпы, прочь от визгов и истерических всхлипываний, побежали по темным коридорам, по бесконечной скрипучей лестнице, ходить по которой было так же безопасно, как вальсировать на зыбучих песках, пока не взобрались на чердак, где и находился лаз на крышу. Люк был, разумеется, не заперт. Когда-то во время оно на нем висел огромный замок, но после того, как юные взломщики наловчились открывать его с помощью циркуля и столовой ложки, дирекция распорядилась замок убрать. Воспитанники мигом утратили к люку всякий интерес и принялись за долгосрочный проект - подкоп под овощехранилище.

Метелкина решительно толкнула люк и поманила Рауля за собой. Стараясь не запачкать ржавчиной новенький костюм, юноша прошмыгнул в люк, очутившись на крыше, которая напоминала место техногенной катастрофы. Для полной достоверности не хватало разве что парочки гигантских грибов, мерцающих в темноте мутно-зеленым светом, но зато прочих элементов было в избытке. Однажды здесь затеяли ремонт. Строителям так понравилось чинить крышу, что они постарались растянуть это наслаждение как можно дольше. Правда, ремонт был для них чем-то вроде хобби, ибо они появлялись на крыше раз в неделю, наносили пару мазков, обсуждали достигнутый результат, а потом профессионально, со знанием дела, предавались праздности - играли в городки с кирпичами или устраивали конкурс, кто метче всех попадет пустой бутылкой в мусорный ящик. Ремонт в калиновском интернате будет длиться вплоть до последних дней, и даже когда на крышу прискачут Четыре Всадника Апокалипсиса, каждому из них вручат по мастерку и покажут где шпаклевать.

Рауль продрался через бурелом арматуры, чуть было не наступил в ведро с каким-то маслянистым веществом, пнул мешок, из которого в воздух взвилось облачко колючей пыли, и наконец подошел к Кристине. Девушка стояла на краю крыши и упоенно грызла ногти, словно загодя вымочила их в валерьянке.

- Крис... ты сильно перепугалась? - осторожно спросил он, дабы не нанести хрупкой девичьей психике новую травму. А то ведь можно нарваться на ее “вторую половину,” которая, будучи существом неземным, может пригласить Рауля полетать. С крыши. Без парашюта.
- Перепугалась, конечно! У меня вот до сих пор колени дрожат! Представь себя на моем месте - тебе бы хотелось петь Яровую, а? Это карьерный тупик! К тому же, я даже слов не знаю! Ну нет, не буду я петь эту партию даже если меня повесят наискосок от завхоза. Кто дал им право так со мной обращаться? И кто дал право ему...
- Кому, Крис?
- Ну... ну ему, - девушка заколебалась, нервно оглядываясь по сторонам. - Ну Ангелу Музыки!
-Так, - сказал Рауль, изобразив дружелюбную улыбку профессионала. Причем постарался изо всех сил, чтобы это не была улыбка санитара, завязывающего на вас смирительную рубашку, а скорее улыбка психоаналитика, который предвкушает солидный чек. - Я давно хотел поговорить с тобой об этом и сейчас нам предоставилась чудесная возможность! Расскажи мне все, Крис, и ради Бога не стесняйся. Такой диагноз - это еще не приговор.
- Ты о чем?
- Я не знаю, какой диагноз у тебя прописан в медицинской карточке, но на самом деле это лечится! Главное чтобы твои голоса не советовали ничего криминального, например, кого-нибудь убить или бегать по коридорам нагишом, распевая гимн СССР, а записки писать - это так, пустяки! Это лечится...
- Так ты решил, что я все выдумала, да?! - крикнула Кристина, но налетевший ветер швырнул слова ей в лицо, вместе с прядью волос. Отплевываясь, она пригладила волосы и сверкнула глазами. - Думаешь, что у меня в голове сладкая вата вместо мозгов? Ну нет! Ангел Музыки существует, Рауль. И сегодня ты имел честь с ним познакомится. Во время оперы.

Спонсор судорожно вздохнул. Тот незнакомец в маске - сначала Шаньин посчитал его частью сценария, и так полного самых залихватских символов, а потом - приятелем Карлыгаш, которому из обычной ссоры понадобилось сделать общественное мероприятие. Выходит, что он и есть Ангел Музыки Кристины Метелкиной? Господи, да кем же нужно быть, чтобы у тебя был ТАКОЙ ангел-хранитель?! Что нужно натворить, чтобы тебе послали вот такого - черного, с маской, без намека хотя бы на рудиментарные крылья? ... Тьфу, бред сплошной!

- К-кристина, а он кто вообще? Только не надо перечислять мне девять чинов ангельских, мы не на выпускных экзаменах в семинарии.
- Его зовут Эрик, он работает Призраком Интерната. По совместительству. На пол-ставки - сказала Кристина, отбиваясь от ветра, который тянул ее за волосы словно трехлетний ребенок, решивший поиграть в парикмахера. - Он живет под землей.
- Как хоббит, что ли?
- Не совсем, но идею ты уловил. Его дом находится под этим зданием, возле подземного озера, и он пригласил меня туда после премьеры “Онегина”. Помнишь, потом Карлыгаш еще заставила меня почистить два центнера картошки? Эрик был очень милым тогда, и его голос... Но вот сейчас - как он мог так со мной обращаться?! Как он мог вот так, ни в грош не ставя мои чувства, распорядится насчет роли Яровой! Он меня спросил, хочу ли я играть эту роль? Нет, ему ведь лучше знать! “Кристине Метелкиной не помешает главная роль”! Ха! Он обращается со мной как с маленькой девчонкой, Рауль, но неужели он не понимает...

“Чтобы помочь справится с его страданием, я должна быть взрослой. Иначе эта ноша раздавит меня. Нас обоих раздавит”, - мысленно закончила Кристина, прижимая ладони к разгоряченным щекам.

- Ты огорчена, - ответил Рауль, применяя технику отзеркаливания.
- Еще как. Мне надоело, что всем вокруг лучше знать, что мне нужно, и все спешат меня облагодетельствовать. Я хочу принимать решения сама.
- И ты имеешь право на свои чувства! Действительно, ты и только ты должна распоряжаться своей судьбой. Кстати, представь как ты всех обломишь, если... уедешь со мной в Москву. - Рауль решил не упускать момента, - Нет, решать тебе, но представь только, какие перед тобой откроются горизонты.

Слова молодого спонсора звучали заманчиво. 99,99 % воспитанниц интерната скорее всего немедленно побежали бы паковать свое нехитрое имущество, крепко ухватив Шаньина за шиворот, чтобы не вздумал улизнуть, но Метелкина оказалась противными долями процента. Он одарила друга детства недоуменным взглядом.

- В Москву, Рауль? Но... в качестве кого?

Нужно было что-то решать, причем срочно. Кристина оказалась крепким орешком, после знакомства с которым нужно было заказывать зубные протезы, а тут еще ее ангел с замашками маньяка. Но нельзя же оставить такой талант прозябать в захолустье... без дивидендов! Стоило рискнуть. Ведь Шаньин-старший часто повторял, что в бизнесе самый дерзкий срывает крупный куш (или же оказывается банкротом и меняет квартиру на крупногабаритный мусорный ящик). Нет, без риска все равно не обойтись. Но возможно это не такой уж и риск, возможно родитель даже прочувствованно потреплет его по плечу, особенно если Рауль сумеет составить грамотный брачный контракт.

Конечно, все будет отлично. Такого рода отношения часто встречаются между продюсерами и их протеже и идут на пользу обоим сторонам. А к тому моменту, когда они в конце концов разбегутся, Кристина уже будет известной певицей с виллой во Флориде, он сам - маститым продюсером, и все будут довольны. Ну это ли не счастье?

- В качестве невесты. Выходи за меня замуж, Крис. Тогда и с пропиской заморачиваться не придется.

Девушка пошатнулась, чуть было не рухнув с крыши, но со сноровкой балерины отскочила в сторону. Она поглядела на Рауля так, словно увидела его впервые, словно он только что воплотился из сгустка эктоплазмы.

- Рауль, но... но почему ты сразу не сказал, что любишь меня?
- Эмм... у меня всю память отшибло от... от одного вида твоей красоты, - ответил юноша. Что ж, если Кристине угодно играть в такие игры, ему не остается другого выхода кроме как ей подыграть.

Некоторое время Метелкина молчала, вслушиваясь в голос ветра, который стонал как-то особенно печально, со всхлипами. Неужели ветер разболтает всем о ее поступке, о том как она струсила, и предала своего Ангела, и разрушила свою сказку? Как испугалась его тайны, так и не приоткрыв ее? А впрочем, пусть болтает! Ей все равно. Пусть все знают, пусть “Калиновка Ньюс” напишет об этом передовицу, пусть ее портрет поместят на стенд “Их стыдится вся школа”, это уже не имеет никакого значения. Ей все равно! Призраку нужна другая женщина, сильная, отважная и красивая, настоящая героиня, а не перепуганная девчонка, которая дрожит как грязь при виде веника.

Кристине захотелось разрыдаться, но слезы колючими льдинками застали у нее в глазах. Теперь все кончено. Остается только подписать акт о капитуляции.

- Ну давай, Рауль, - наконец скомандовала он. - Я уже замерзла.
- Что давать-то? - удивленно вытаращился Шаньин.
- Или я чего-то недопонимаю в этой жизни, или ты должен встать на одно колено и просить моей руки и сердца. Давай вставай на колени, пока у меня насморк не начался.
- Так я ж уже вроде ... того, - промямлил несчастный любовник, с отвращением оглядывая пол, то-есть потолок. Грязь здесь была просто доисторическая. Казалось, на крыше играли в догонялки два танка - бугры и лужи из опилок и бетонной крошки, сдобренной недавним снежком, являли неаппетитное зрелище. Любовь требует жертв, но ползать по крыше по колено в грязи - это слишком уж негигиеничная жертва. О такой в романах не пишут.
- А может в вестибюль спустимся, там хоть пол почище? - с надеждой спросил Шаньин, но заметив, что романтически настроенная мучительница собралась уходить, бухнулся на колени, мысленно приплюсовав к расходам счет из прачечной. Ветер застонал как-то особенно тоскливо и, как показалось юноше, даже произнес парочку оскорбительных слов.
- Кристина, пожалуйста стань моей невестой... ну там, в богатстве и в бедности - тьфутьфутьфу, чтоб не не сглазить - в здоровье и в болезни...
- Хорошо, Рауль, считай что мы помолвлены, - улыбнулась Кристина, помогая жениху подняться с колен и отряхнуть грязь. - А за кольцом придется в Воронеж съездить, а то у нас ювелирных магазинов не наблюдается.
- За... кольцом?
- За кольцом. Для помолвки.

Рауль Шаньин закрыл глаза. С каждой минутой семейная жизнь нравилась ему все меньше и меньше.



... - “Пра-щай, жы-стокая жы-знь”, - по слогам прочитала Антонина Васильевна, жмурясь от удовольствия, будто в каждом слоге заключалась ложка варенья.
- Это еще ничего не доказывает! Наверняка, Призрак просто написал записку, чтобы выдать этот инцидент за самоубийство...
- Которым он, увы, и является. - Жири посмотрела на рассвирепевшего Фирмовича на на первоклашку, которая обменяла балетки на плитку шоколада. - Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб это понять. И если вы дадите мне договорить, то я проясню ситуацию. Видите ли, от Ведеркина ушла жена...
- О, тогда все понятно! - сочувственно кивнул головой жалостливый Андреев.
- ... ушла полгода назад, а вчера вернулась. Поэтому он весь день себе места не находил. Он ведь считает, что жена шпионит за ним по приказу организации из Андромеды - или из Больших Псов, точно не припомню - и передает секретные шифровки каждый раз когда выносит мусор. И теперь она вернулась чтобы вживить ему чип....
- Все равно я вам не верю, - уперся Фирмович, наблюдая как Жири расшатывает его стройную и гораздо более интересную теорию. - Это сделал Призрак!
- Гнусный убийца! - сказал Андреев, наклоняясь чтобы перевернуть труп и, завопив, тут же отскочил назад.

Труп сладко потянулся, зевнул, обдавая сцену перегаром, и перевернулся на бок, подложив под голову мешок. Звучный храп завхоза зарокотал по опустевшему залу.

- То есть, гнусный вымогатель, - отдал долг справедливости Андреев, прежде чем упасть в обморок, к счастью, не на готовую к поливу сцену, а на руки мадам Жири.
- Черррт, как нехорошо получилось, - пробормотал его партнер, вынимая из нагрудного кармана рубашки корвалол. - Надо было хоть пульс ему смерить для проформы.

Преподавательница балета чуть улыбнулась. Для нее стали очевидны две вещи - во-первых, стоило наведаться в парикмахерскую, потому что после сегодняшних приключений у нее наверняка появилось на порядок больше седых волос, а во-вторых - она больше не будет ворчать на завхоза, чтобы тот помыл шею. Толстый панцирь грязи, скопившийся на ней, только что спас ему жизнь. Но позвольте, как поведение Призрака вписывается в эту картину? Он понесся на леса, после чего подрался с Ведеркиным - грохот стоял до небес, ведь не в домино же они там играли! - а потом завхоз воспарил над сценой. Неужели Призрак кинулся чтобы помочь завхозу самоубиться? Или чтобы помочь ему? Помочь ... Мадам Жири вздрогнула и чуть не уронила сомлевшего Андреева...... Ох, Эрик, Эрик! Стоял бы ты где стоял, по крайней мере, было бы алиби. Поди теперь докажи, что Ведеркин решил повеситься, ведь когда у завхоза прояснится в голове, он наверняка найдет крайнего. А крайним у нас, как всегда, будет Призрак, крайнее его разве что Северный полюс. Директора и рады будут поддержать эту версию, поскольку она совпадает с их собственной.

Конечно, Призрак сделал такой экстравагантный поступок не из человеколюбия, просто не хотел, чтобы выходка Ведеркина испортила Кристине вечер. Не хотел, чтобы девочка перепугалась... Антонина Васильевна вспомнила, как юная пассия Призрака улепетывала из зала, да не одна, в компании с Раулем Шаньиным, который давно уже засматривался на нее как кошка на консервы.... Ох Эрик, Эрик! Наломал же ты дров, на целую лесопилку хватит.

<<< Назад    Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы