Рауль Шаньин стоял на крыльце школы-интерната им. Глюка, нерешительно трогая ручку двери, которая вибрировала словно дрель от звуков дискотеки, затеянной в вестибюле. Юноша опоздал на новогодний маскарад на пару часов, в надежде пропустить эпизод “елочка, зажгись,” но что-то подсказывало что он пришел как раз во время. Наверняка даже успеет поводить хоровод и поиграть в загадки с разухабистым Дедом Морозом. Впрочем, какая теперь разница - плюс - минус одна неприятность. Это все равно что плакать из-за прыща на носу по дороге на гильотину.

С самого момента антисанитарной помолвки на крыше за Раулем неотступно следовали неприятности, словно детсадовцы за воспитателем. Казалось, сама судьба разозлилась на юного спонсора за такой мезальянс! Взять, к примеру, приключение в ювелирном магазине с заковыристым названием “Алюминий Бериллий Силикат.” Перед походом в магазин, у Рауля уже сложился готовый сценарий - Кристина, застенчиво краснея, робко тычет пальчиком в тоненькое серебряное колечко, а он сам великодушно уговаривает ее купить другое, на 20 рублей дороже... Но все чаяния Рауля обратились в хладный прах, когда невеста, мило улыбнувшись, выбрала монументальное кольцо с огромным топазом, припорошенным россыпью бриллиантов - вроде тех, что в прежние дни короли дарили своим фаворитам. Будучи девой невинной, Метелкина не задержала взгляда на ценнике - она была выше таких мелочей - но когда Рауль посмотрел на цену, которая едва помещалась на ярлычке, то обмер. Украшение стоило как подержанный Мерседес. Если это колечко для помолвки, что же она захочет в качестве обручального кольца? Нечто выдолбленное в цельном бриллианте?

С тоской вспоминая холостые дни, Шаньин собрался с духом и заметил невзначай, что не самом деле цена на бриллианты поддерживалась на мировом рынке искусственно компанией DeBeers и скоро эти лучшие друзья одиноких девушек обесценятся. Поэтому вон то золотое колечко, хоть и стоит дешевле, было бы гораздо более солидной долгосрочной инвестицией... Но с таким же успехом он мог прочесть Кристине лекцию о нейрохирургии. Невеста посмотрела на юношу задумчиво, как водолаз на говорящего дельфина, и попросила продавца уменьшить кольцо, потому что оно налезало ей только на большой палец. Продавец, дока в своем ремесле, возился с заказом не меньше получаса, оставив покупательнице достаточно времени чтобы подобрать к колечку серьги. Рауль ахнул, а кредитная карточка в его кармане тихо зарыдала, ибо тучные дни сменялись тощими. Выяснять, какое отношение сережки имеют к помолвке, Рауль не стал, но лишь схватил растратчицу за руку и решительно вывел ее из магазина прежде чем она успела рассмотреть очаровательное колечко для пирсинга в пупке...

За первой неприятностью прошмыгнула и вторая. В отчетах о распределении спонсорской помощи экономист-третьекурсник нашел сонмище неувязок, свидетельствующих о том, что у директоров было другая программа по распределению денег, несовпадающая с видением Шаньиных. На одну только реставрацию люстры в актовом зале они запросили столько денег, что, похоже, собирались повесить по хрустальному светильнику в каждой уборной. Но особенно Рауля умилила статья расходов “На похораны завхоза Видеркина”, учрежденная, судя по количеству грамматических ошибок, им самим. Прочитав эту приписку в самом конце сметы, спонсор заливисто хохотал ровно столько времени, сколько понадобилось чтобы нашарить в аптечке упаковку Новопассита.

В связи со всей этой белибердой в отчетности, ему придется задержаться в Калиновке еще на пару ужасных недель. Что ж, может быть это и к лучшему, по крайней мере будет время заготовить речь перед родителями. Рауль не сомневался что уроки риторики, усвоенные в университете, не прошли для него зря, и по приезду в Москву собирался первым же делом собирался сообщить родителям о своей скоропостижной помолвке. Но по приезду, не раньше. Такие новости можно сообщать только лично, здесь играет роль интонация, выражение глаз и прочие невербальные факторы. А до этого момента лучше не беспокоить нежные родительские нервы такими новостями, и обрученные договорились хранить молчание о помолвке, дабы чужие языки не донесли до Шаньиных эту новость в искаженном виде. Договор существовал по крайней мере в одностороннем порядке - пока Рауль убеждал невесту в необходимости этих мер, она, сосредоточенно высунув кончик языка, полировала кольцо кусочком замши и время от времени неопределенно кивала.

Наконец, судьба подставила юноше новую, хотя менее болезненную, подножку. Для новогоднего маскарада в резиденции своей невесты, Рауль приобрел в местном магазинчике ужасов “Кошмар на ул. им. Берия” костюм Дарта Вейдера. О, что это был за костюм! Сшитый из черной блестящей кожи, в комплекте с лайт-сабером и настоящим шлемом, зловеще глядевшим пустыми глазницами. Костюм уже не первый год дразнил с витрины калиновскую молодежь, но весь городок не смог бы купить его даже в складчину. Когда Шаньин, отсчитывая хрустящие купюры, попросил продавщицу завернуть эту черную жемчужину, женщина украдкой смахнула слезу - костюм в некотором роде являлся символом их заведения, все уже успели с ним сроднится. Но рынок есть рынок, мало кто в силах устоять перед стариной Франклином, перед его чарующей улыбкой и ямочками на щеках.

Вечером Рауль привел себя в порядок, не без удовольствия удостоверился, что костюм сидел на нем как влитой, и до смерти перепугал уборщицу, которая явилась сообщить, что юношу ожидал звонок из Москвы. Чтобы получить его, пришлось спуститься в reception, на первый этаж. Поскольку разговаривать по телефону в шлеме было неудобно - родители решили бы, что у него начался гайморит - Шаньин, не долго думая, оставил шлем в номере. Это было большой ошибкой, отягченной тем еще обстоятельством, что в спешке он забыл запереть дверь. Когда после обмена новогодними поздравлениями юный спонсор вернулся в комнату, то шлема он там уже не обнаружил. Зато к великому своему негодованию увидел, что на места шлема похитители оставили ведро, наспех выкрашенное черной, еще непросохшей краской. Наверное в надежде, что Рауль не заметит разницы. Для пущей достоверности грабители даже просверлили в ведре две дырки для глаз - эта затея отняла у них столько времени, что они не успели отпилить у ведра ручку. Естественно, о том чтобы заявится в таком виде на маскарад не могло быть и речи. Дарт Вейдер, тряхнув белокурыми кудрями, простился со шлемом. По крайней мере у него оставался еще один символ аутентичности - лайт-сабер, то-есть металлический прут выкрашенный в синий цвет.

Но недолго властелин космоса сжимал в могучей длани свое грозное оружие.

Когда Рауль все же перешагнул порог школы-интерната, лайт-сабер был изъят на проходной, гидрой в пуховом платке, иными словами, вахтершей бабой Аней (“Молодооой человек, а к нам с холодным оружием нельзя!”) Препираться с ней можно было несколько сотен световых лет, поэтому Дарт Вейдер предпочел дипломатию открытому насилию и, поджав губы, оставил лайт-сабер на вахте. Так даже и лучше, к чему оружие на маскараде в школе им. Глюка? Какая опасность может ему угрожать, за исключением, разумеется, паленой водки?

Гордо прошествовав мимо мелочной старушки, Рауль свернул за угол и попал в самую гущу веселья. Зажимая уши и уворачиваясь от конфетти, он огляделся по сторонам в поисках возлюбленной.

Он искал ее недолго, а когда нашел, то в душе обругал и праздник, и вообще поездку в Калиновку и даже день своего рождения, который тоже подвернулся под горячую руку.

Найти Кристину Метелкину было несложно. Облаченная в белое платье с кринолином, она стояла в правом углу, возле украшенной серпантином лестницы, а вокруг нее столпилась стайка подружек. Девушки что-то обсуждали, причем с большим энтузиазмом.

На душе у Шаньина заворочались две толстые кошки, неспешно потянулись и, перемигиваясь, одновременно достали пилочки для когтей.

- О нет! - тихо взвыл Разум.
- О да, причем “о да!” в квадрате! - отозвалась пакостница-судьба.

На ватных ногах юноша приблизился к кристининой свите. Кошки продолжали точить когти, время от времени любуясь результатом.

-Говорю вам, это топаж! - авторитетно заявила Мег Жири, одетая в костюм Королевы Вампиров. На ней были колготки в рваную сеточку, эфемерная мини-юбка и любимая черная футболка с надписью “Ария”. Волосы девушка зачесала вверх и уложила в сложную прическу а-ля “вурдалак, проспавший в склепе 200 лет при полном отсутствии душа”. Но Мег была бы бесконечно довольно своим нарядом, если бы не одна заминка - у любого уважающего себя упыря должны быть десятисантиметровые клыки. Вампир без клыков курам на смех, поэтому Жири не преминула обзавестись вставной челюстью все в том же магазине ужасов. Поносив клыки, девушка осознала, почему жизнь вампиров полна тоски и одиночества. В первые же минуты она прокусила нижнюю губу, которая уже начала распухать и делала девушку похожей на выходца из династии Габсбургов. Из-за выпирающих зубов невозможно было ни есть, ни пить, ибо жидкость норовила пролиться за воротник. Разговаривать тоже было нелегкой задачей, особенно разговаривать на серьезные темы, потому что, по мнению многих, шепелявость и серьезная беседа не шли рука об руку. Интересно, настоящие вампиры тоже изъясняются фразами вроде “Штой, шмертный, я вышошу твою кровь и шъем твою душу”? Наверняка столетия занятий с логопедом устраняют этот дефект, так что у Мег было еще много времени для тренировки.
- Никакой ни топаз, так стекляшка какая-то! - хмыкнула зловещий мертвец Треножникова, облаченная в белый саван с надписью “Для ног” на подоле. - Дай сюда посмотреть, я это точно докажу.
- Ну нет, я тебе лучше покажу сертификат , - Кристина игриво отступила в сторону, не желая пускать по рукам свое колечко.

Которое она повесила на цепочке на шее.

Специально чтобы видела вся школа.

Обе кошки, мурлыкнув, одновременно вонзили когти в сердце Рауля, разрывая на лоскутки его душевный баланс. Ну Кристина! В ее тихом омуте водились не черти а целое лохнесское чудовище, плезиозавр размером с трехэтажный дом! Ничего не скажешь, своим эпатажем Метелкина надолго обеспечила школе тему для сплетен, которые ненароком могут долететь до Москвы, претерпев разного рода метаморфозы. О да, тогда Шаньины узнают обо всем - и о том что Кристина беременна от Рауля, причем вторым ребенком, и то том что он собирает на улицах бутылки, чтобы купить ей новую машину вместо той, которую она разбила когда возвращалась в пьяном виде с заседания антиправительственной организации, главой которой она является, и о...

Но зачем она это сделала, зачем, зачем?!

Недолго думая, Рауль вклинился в толпу и довольно изящно оттеснил Кристину в коридор, желая избежать прибауток вроде “милые бранятся.”

-Привет Рауль, с Новым Годом! - сияя улыбкой, девушка кинулась ему на шею. - Кстати, что у тебя за костюм?
- Костюм Дарта Вейдера. - Шаньин сморщился. - Вернее, Дарта-Вейдера-у-которого-слямзили-шлем. Но давай сейчас не будем об этом, ладно? Лучше скажи, зачем ты это сделала?!
- Сделала что?
-Пришла на праздник как будто ювелирный магазин заплатил тебе за рекламу! Блин, ну просил же я тебя ни показывать никому колечко пока мы не уедем в Москву! Теперь все ваше захолустье только и будет болтать...
- Это почему мне нельзя носить мое законное кольцо? - вопросила Метелкина, и “обручальные” сережки гневно задрожали у нее в ушах. - Я ведь его не украла...
-Но кто-нибудь точно его стащит, знаю я вашу публику! Это все равно что бросить его в коридоре, уйти на полдня, а потом удивляться что его нет на месте.
-Брось, Рауль, никто его не украдет, я приняла меры... Или ты просто стыдишься нашей помолвки, вроде как я тебе не пара? А ну-ка отвечай. Это помолвка, а не преступление, но если ты не доволен, мы можем… ээ… распомолвиться!
- Ты не поняла, Крис. Просто мои родители такие нервные, впечатлительные люди...

Покуда Рауль и Кристина наслаждались своей первой в семейной жизни ссорой, в вестибюле продолжалась веселая кутерьма. Из динамика, на котором прикорнул доморощенный ди-джей, надрывалась попса, в воздухе то и дело взрывались строго запрещенные на территории школы фейерверки, а пакет с огненной водой, припрятанной для соблюдения приличий, странствовал по рядам уже по третьему разу. Настроение стояло чудесное. Все ждали появления гвоздя программы - Деда Мороза. Поэтому когда музыка, оглушительно взвизгнув, вдруг смолкла, а на лестнице с правой стороны появилась фигура, закутанная в красное, в толпе воспитанников раздалось радостное улюлюканье.

И ничего что на госте была широкополая шляпа с красными перьями, а за плечами волочился длинный плащ, который, казалось, оставлял багряный след на лестнице.

И не имеет значение даже то, что лицо незнакомца скрывала бесстрастная маска в виде черепа.

А тот факт, что вместо мешка он сжимал в руках шпагу и увесистый фолиант в кожаном переплете, и вообще к делу не относился.

Сейчас воспитанники не только не могли сосчитать, сколько пальцев у них было на каждой руке, но и вспомнить, сколько их там должно быть на самом деле. Так что собравшиеся видели лишь дымчатый красный параллелепипед который медленно, деревянными шагами, спускался по лестнице.

- Здравст-вуй де-душ-ка Мо-роз, бааа-ра-да из вааа-ТЫ! - закричали они, приветливо помахивая дрожащими уже руками, и задали сакраментальный вопрос про подарки. Лже-Дед замер на лестнице, и даже его маска-череп приобрела удивленный вид. Воспитанники доброжелательно захихикали.
- Эмм... вообще-то я не Дед Мороз. Я Призрак этого Интерната.

Эта коротенькая исповедь ничуть не смутила веселящихся. Чуть пошушукавшись, воспитанники осклабились, повернулись к Призраку и выдали скорректированное приветствие.

- Здравст-вуй де-душ-ка Приз-рак, бааа-ра-да из... эмм... шля-па из... ладно, фиг с ним. Ты па-дар-ки нам при-НЁЁЁЁС?
-Нет. Хотя... - Призрак задумчиво посмотрел на альбом, переплетенный потрескавшейся кожей. - Вообще-то, да. Принес.

Свет замигал вторично. Теперь из левого угла шагнул толстяк в красной долгополой шубе, с пухлым мешком, в котором смутно угадывались очертания конфет, и с бородой, заплетенной в косички. То и дело останавливаясь чтобы удостовериться, какая именно из двух плывущих перед глазами ступенек была настоящей, Дед Мороз спустился по лестнице к остолбеневшей аудитории.

- Здравствуйте детишки, девчонки и мальчишки! - протрубил дедуля голосом артиста Убальдишвили. Молчание сковало ряды молодежи. Наконец кто-то восхищенно воскликнул.
- Вот это да! Так их двое! Ничего себе дирекция в этом году расщедрилась!

Артист Убальдишвили разобрался в ситуации на удивление проворно, шагнул к самозванцу и, грозно замахнувшись мешком, сообщил.

- Послушай, приятель, это моя территория, ты понял? Я здесь работаю сегодня. Так что топай давай подобру-поздорову. Иначе...

Дед Мороз ойкнул, потому что почувствовал, как острие шпаги уперлось ему в живот, наверняка на месте какого-нибудь жизненно важного органа, который тут же воззвал к мозгу Убальдишвили с просьбой принять меры. Артист поднял глаза и протрезвел. В лицо ему смотрела Смерть. Смотрела и усмехалась.

- Я все понял, о господин Рождественский Дед, и внимаю вашим предупреждениям. Перспектива остаться на Новый год без леденцов заставляет мою душу трепетать от ужаса! При мысли о том, что в своем башмачке я найду кусок угля вместо золотой монетки, меня бросает в холодный пот! Я прошу прощения. Вы можете вернуться к своим обязанностям, правда, после того, как я закончу со своими делами. Итак, посмотрим...

Отставив шпагу от Деда Мороза, прытко отскочившего в сторону, Призрак обозрел толпу в поисках жертвы. В этот самый момент она и шагнула из коридора, в сопровождении вспотевшего Рауля.

-... и если ты еще хоть раз заикнешься о прописке или о страховом полисе, Рауль... ой.

Обрученные застыли у лестницы, почти синхронно приоткрыв рты, когда, перегнувшись через перила, над ними нависла фигура в красном. Перья на шляпе всколыхнулись как пламя, в глазницах черепа засияло торжество.

Надо заметить что Рауль за весь вечер не брал в рот и капли спиртного, ибо с предубеждением относился к жидкости с поэтическим именем”косорыловка”, но это не помешало ему принять одно из самых необдуманных решений за всю свою недолгую жизнь. Шаньин понял, что перед был сам Призрак Оперы, отличавшийся буйной любовью к плащам. А значит неплохо бы его скрутить. Возможно, за поимку этого вымогателя полагается какая-нибудь премия. Стоимость кольца она, конечно, не покроет, но зато у Рауля снова появятся карманные деньги. И хотя спонсор знал другой, более эффективный способ расправы с бандитами, он решил впечатлить охочую до романтики невесту. Юноша захотел атаковать злодея лайт-сабером. Правда, оружие в данный момент находилось у вахтерши на столе. Добыть его было так же сложно как украсть у хомяка зерно из защечной сумки, но Рауль решил попробовать.

Много лет спустя Шаньин вспоминал этот поступок и только руками разводил, полагая, что в воздухе в тот день скопилось столько алкогольных паров, что они замутили его рассудок. Но сейчас наш герой ободряюще подмигнул Кристине и вприпрыжку понесся на вахту. Девушка попятилась и готова была уже припустить вслед за женихом, но ее остановил грозный голос. И хотя от звука призрачного голоса у нее по спине пробежали мурашки, словно она ступила босыми ногами на лед, девушка не могла не отметить, что даже в ярости он звучал божественно.

- Кристина Метелкина, стой где стоишь. Неужели ты решила, что есть на этой земле такое место, где я бы не нашел тебя? Мы еще побеседуем, дитя мое, а сейчас, - он отыскал глазами ее верную подругу, спрятавшуюся за динамиком, - Мег Жири, подойди ко мне.



- А можно еще раж? На биш? - с надеждой спросила маленькая вампирша. Толпа за ее спиной, не исключая и Деда Мороза, шумно зааплодировала.
- Ну нет, двух раз вполне достаточно. Надеюсь, ты все запомнила?
- Вроде бы.
- Вот и славно. Если хочешь, можешь еще добавить “Прими собранье пестрых глав”. Хотя по-моему текст и так безупречен.
- Да, но они меня точно убьют!
- Не испытывай мое терпение, младшая Жири, - Призрак постарался придать голосу угрожающий тон, но на его губах все еще играла полуулыбка. Сцена передачи его творения директорам обещала быть забавной. Жаль что он ее не увидит.

В принципе, можно было наведаться к ним самому, спеть на пороге колядку и потребовать жалование, ведь согласно Диккенсу, праздники преображают даже самые коммерчески настроенные сердца. Тем более что деньги у них были. Согласно документам из бухгалтерии, на счет школы на днях была переведена крупная сумма от Калиновского Монархического Клуба им. Ивана Калиты. Сторонники самодержавия были бесконечно довольны тем что “в одноактной опере “Невспаханная Борозда” коллектив школы-интерната разоблачил звериную сущность большевизма. Посредством символического удушения и сбрасывания на мешок с зерном простого трудяги, интернатовцы показали, как коммунизм расправляется с индивидуальностью”. Что ж, каждый волен находить свои символы, но на этот конкретный символ Призрак имел полное право поставить копирайт. Поэтому с директоров причиталось.

Но заявиться к директорам - значит столкнуться с Карлыгаш Гуидичелевной, которая задушит его елочной гирляндой прежде чем он успеет сказать “пенджабский шнурок.” Так что лучше переждать. Тем более что есть дела поважнее.

-А можно мне одолжить вашу шпагу? На вшякий шлучай, - робко спросила Королева Проклятых и завизжала от удовольствия, когда властитель подземелий, чуть помедлив, все же протянул ей отточенный клинок.
- Потом оставь ее в ложе номер пять, Мег. И даже не думай то, о чем ты сейчас думаешь. Я не позволю тебе прикарманить мою шпагу... Что ж, формальности улажены, теперь можно не торопясь побеседовать с мадемуазель Метелкиной, - промурлыкал Эрик словно лев, разглядывающий живую еще газель, и не спеша направился к окаменевшей Кристине, которая во время “стажировки” Мег ни разу не подняла глаза. Воспитанники испуганно умолкли. Зам Призрака Интерната перестала щекотать Катю Треножникову шпагой, и опустила оружие, и тоже притихла.

Тишина медленно приползла в зал, словно грозовая туча с парочкой молний в кармане.

(Только из коридора доносились приглушенные звуки возни Рауля и вахтерши.)

Похоже, готовилось что-то ужасное.

Призрак обошел вокруг Кристины, которая сосредоточенно изучала подол платья, словно йог - собственный пупок, и замер перед ней, возвышаясь над ее хрупкой фигуркой. Девушка чуть вздрогнула.

- Кристина...

Эрик оглянулся на Мег - та по-прежнему держала его шпагу. Это был редкий случай, упустить который мог только законченный олух. Шпаги у него не было, шпор тоже, и ничего не мешает ему просто взять Кристину за руки и... Но вдруг она отшатнется?.. Глупости, один танец ни к чему ее не обяжет, дамы ведь танцуют даже с теми кто им неприятен, а он ведь столько тренировался, ей понравится... Но если его прикосновение будет отвратительно до содроганий? Пустяки, она сильная девушка, справится с собой! В подземельях она прикасалась к его ладони и сумела же скрыть чувство отвращения, которое такая близость, безусловно, вызывала. Кристина ведь догадывается какое он чудовище, для этого даже маску снимать не нужно. Иначе почему она так скоро...

Кусая губы, Эрик смотрел на свою ученицу, чувствуя что его лицо сейчас разве что на несколько оттенков бледнее его одеяния.

- Кристина, - сказал он наконец, чуть отвернувшись. - Скажи, этим вечером у тебя остались незанятые танцы?

Девушка резко вздернула голову. Покуда Эрик решал извечный вопрос - как убедительно пригласить девушку на танец, - она обдумывала, каким именно способом он перережет нить ее непутевой жизни. Повесит на люстре вниз ногами или а-ля Ведеркин? Разрежет на кусочки и нанижет на свою шпагу? Или же как-то иначе, но не менее увлекательно? Кристина надеялась, что это будет оригинальный способ, такой чтобы газеты по всей стране упомянули о ее кончине в криминальной сводке. По крайней мере, будет что почитать в загробном мире.

От Рауля помощи ждать не приходилось. Судя по звукам из коридора, вахтерша вцепилась в лайт-сабер как бульдог в мозговую кость.

Но Призрак, похоже, не желал ей зла. Или же его любезность была частью грандиозного плана - сначала усыпить бдительность жертвы, а потом тюк ее по темечку...

- Д-да, Эрик. У меня следующий как раз не занят, - пискнула она. - Мег, поставь нам какой-нибудь вальс.

Какой-нибудь вальс оказался Вальсом Цветов. Эрик шагнул ей на встречу и склонил голову, удостоившись легкого реверанса. Видя, что он все еще колеблется, Кристина прикоснулась ладонями к его рукам, затянутым в перчатки, и пара закружилась по залу. Вернее, по вестибюлю, но достоверность здесь не так уж важна, верно? Воображение поможет нам дорисовать и зеркальный паркет, и экзотические деревья в кадках, и высокие окна, через которые в бальный зал завистливо глядит ночь. Музыка в тот вечер играла только для них двоих. Более того, казалось, она была и написана только для них, казалось, что вот-вот потолок разверзнется и на эту пару, что порхала почти невесомо, посыпятся розы. Тогда Эрик со своей ученицей будут ступать по лепесткам, ступать над лепестками...

Долгое время они просто молчали, наслаждаясь музыкой и полетом. Наконец, Кристина заметила, что его глаза блестели чуть ярче обычного, словно скованные тонким живым льдом.

-Вы плачете?
-Нет!.. Просто твое кольцо блестит так ярко, что у меня слезятся глаза. Мне больно смотреть на твое кольцо, Кристина.

Ее кольцо. Метелкина криво усмехнулась. А ведь сначала это казалось такой хорошей стратегией - повесить кольцо на цепочке, чтобы все видели и завидовали ей ну просто до колик желчного пузыря.

В конце концов, ей нечего стыдиться! Она сделала выбор и этот выбор правильный. Она обеспечила свое будущее, ведь ее жених не ассенизатор Вася Пупкин из четвертого подъезда. Рауль любит ее. Рауль купит ей все, о чем она попросит, со скрипом но купит. И наступит у Кристины Метелкиной безбедная жизнь. Так что пусть колечко, подмигивая бриллиантами, болтается на шее. Пусть все его видят! О да, Призрак пусть тоже видит, обязательно.

И пусть он наконец поймет, какая же она гадкая!..

Этот план, поначалу безупречный, теперь начал разваливаться прямо таки на субатомном уровне. Довести до слез человека, который заботился о ней столько лет - не много чести!

Кроме того, было еще одно пренеприятное осложнение. Сделав свой выбор, Кристина почувствовала, что в душе у нее как будто открылась пропасть, которую девушка, впрочем, надеялась доверху закидать дорогими покупками. Но чем дольше она об этом думала, тем больше видела себя в роли царя Сизифа, толкающего ну очень симпатичный и недешевый камень. Такая пропасть есть у многих - ее заливают алкоголем, в нее швыряют авиабилеты и открытки с дорогущих курортов, сыпят кокаин, но она не уменьшается. У нее нет дна. До Метелкиной начало медленно доходить, что походы по магазинам будут скорее аспирином для душевной боли. От них душа не исцелится. Просто онемеет.

Но теперь, наверное, поздно отступать? Ведь она, распевая песенку про костер, пальнула из огнемета по своему мосту! Даже если Призрак примет ее обратно, между ними все равно останутся недомолвки. Ее кольцо. Его маска.

Ну почему Эрик не научит ее доверять ему, не бояться его? Уж не потому ли, что сам себя боится?

- Оставьте меня, Эрик, - тихо сказала Кристина Метелкина. - Вы же видите... какая я.
- О нет, Кристина, ты ошибаешься! - его глаза вдруг нехорошо блеснули из глубоких глазниц черепа. - Я тебя никогда не оставлю!

Он остановился, схватил ее руку чуть выше запястья, и рывком дернул к себе. На губах его блуждала едкая ухмылка. Кристина взвизгнула и попыталась дотянуться по него ногтями, но все попытки закончились лишь тем, что обе руки оказались надежно зажаты в тисках.

Мег поспешно выключила магнитофон, потому что для данной сцены вальс в качестве звукового сопровождения не подходил. Интересно, где завалялся диск с металлом?

- Ты принадлежишь мне! - крикнул Эрик, ловко уклоняясь от девичьего колена, которое норовило провести на нем болезненную операцию.
-Я принадлежу себе самой!
-Это мы еще посмотрим, сударыня. - ухмыляясь, Призрак отпустил ее руки, чтобы схватить кольцо и как следует дернуть...

Он не учел только одного - Кристина предвидела такой поворот событий, правда, со стороны кого-нибудь из одноклассников, поэтому заблаговременно запаслась прочной цепочкой. Очень прочной цепочкой. На ней можно было без страха подвесить тонну кирпичей над колыбелью младенца - цепочка не потревожила бы детский сон единым скрипом.

Поэтому когда Эрик рванул цепь на себя, она разумеется, не порвалась. Зато Кристина подалась вперед, вскрикнула от боли - металл обжег ей шею - и посмотрела на Эрика так, что тот даже отпрянул.

- О Ангел Смерти, спасибо что хоть не убили! А то ведь без проблем могли все позвонки пересчитать! Давайте, подергайте еще пару раз, у меня шея пока что не сломалась - так, искривилась слегка. Ну и манеры же у вас, прямо как у сороки - хватать что блестит поярче и драпать!!!
- Тебе очень больно? - он осторожно приподнял густые волосы цвета кофе с корицей, увидев на ее шее тонкую алую полоску, словно Кристину огрела хлыстом мышь.
- Я не хотел причинить тебе боль, Кристина, прости, ну пожалуйста. Я буду осторожен впредь, я никогда больше не поступлю так, обещаю... Но кольцо тебе все равно придется отдать.
- Вот с этого и надо было начинать разговор, - ответила девушка, все еще дуясь. - Если бы вы попросили по-человечески, я б не отказала... Ну ладно, уговорили.

Великодушно улыбнувшись, девушка расстегнула цепочку с кольцом и, с трудом сдерживая вздох облегчения, положила ее в вытянутую руку Призрака. Потом выжидательно вздернула бровь.

- Спасибо, Кристина, - скороговоркой пробормотал он и вдруг потряс цепочкой над головой. - Ага! Вот теперь твои цепи мои, теперь-то ты принадлежишь мне!!
- Опять двадцать пять.

... Взъерошенный Рауль вылетел из коридора подобно метеориту, неистово размахивая новообретенным оружием. На спине его черного костюма четко отпечатался след сапога бабы Ани.

Вахтерша умела проигрывать красиво.

Юноша сразу же заметил Кристину и Призрака, ибо вокруг них образовалась полоса отчуждения в 10 метров. Воспитанники жались по стенкам, решив что изъятие кольца у Метелкиной было лишь первым шагом. Похоже, Призрак разочаровался в идее шантажа директоров и переключил внимание на тех, кто помладше. Сейчас он заставит всех вывернуть карманы, чтобы посмотреть, не найдется ли там что-нибудь, что в общей сумме составит 20 тысяч рублей. Кое-кто начал тихо всхлипывать, заранее оплакивая новые часы, или кулончик сердечком, или непочатую шоколадку.

Шаньин замер как вкопанный, потому что наконец осознал не только сам факт присутствия Призрака, но и детали. Знакомец Кристины сжимал в руках ее цепочку.

Хуже этого ничего не могло быть.

Нет могло.

На цепочке висело злополучное кольцо, то самое, что вывернуло наизнанку кредитку Рауля. Прежде чем юноша пришел в себя от шока, Призрак, нагло поклонившись воспитанникам, провозгласил.

- Дамы и господа, я спешу удалиться, прежде чем юный Шаньин атакует меня своим дивным мечом. А потом выяснится что он мой отец, и этого удара я точно не переживу. Всех с Новым Годом и новым счастьем! Мег, надеюсь, ты исполнишь все в точности! Кристина... подумай над своим поведением. До встречи!

Он взмахнул плащом и исчез. Вернее, провалился в открывшийся под полом люк, в тот самый момент, когда Рауль, опомнившись, кинулся его убивать.

- Крис? Что на тебя нашло? Глазам не верю, ты просто так позволила ему забрать твое кольцо? НАШЕ кольцо?! Ладно, ты только не волнуйся, я его верну! - отвернувшись от невесты, Рауль нагнулся над люком и сообщил.- Ну гад, сейчас ты у меня огребёшь!!
- Огребу, сударь, непременно огребу! - поддакнул Призрак, по-видимому, еще не успевший сбежать с места преступления. - Вот как спуститесь сюда, так сразу и огребу...эмм..по полной программе.

Дерзость этого господина выходила за человеческие рамки, для измерения его нахальства следовало изобрести особую шкалу. Эх, сейчас очень кстати пришлась бы дымовая шашка - бросить ее люк и подождать пару минут, пока калиновский полтергейст не выберется оттуда сам. Причем со слезами раскаяния на глазах. Но шашки у Рауля не было, коктейля Молотова тоже, зато был лайт-сабер, не пропадать же ему. Взревев, Рауль прыгнул в люк.

И моментально пожалел об этом решении. То, что он там увидел, его совсем не обрадовало. А если точнее - то, чего он там НЕ увидел.



В учительской мягко мерцала лампа под абажуром, заливая комнату теплым и густым - словно абрикосовое варенье - светом. Коллектив накрывал на стол, терпеливо дожидаясь пока Карлыгаш Гуидичелевна дорисует свой тост. Голос к ней еще не вернулся, зато у завуча открылся почти равноценный дар к рисованию, так что теперь она изъяснялась преимущественно ребусами и пиктограммами, не доверяя словам передать все оттенки чувства. Или же приличные слова, которые можно было написать на бумаге не скопроментировав себя, просто не шли ей на ум.

Антонина Васильевна Жири, в черном бархатном платье, делавшим ее неуловимо похожей на викторианскую гувернантку, поставила на стол банку с огурчиками собственного соления, вызвав у присутствующих всплеск вялого ликования. Судя по запаху, исходившему от закуски, Жири считала слова “рассол” и “солярка” однокоренными. Преподавательница балета свято блюла принципы многоцелевой кулинарии, гласившие, что по-настоящему хорошее блюдо можно не просто употребить в пищу - каждая заурядность приготовит такое! - но применить на благо человечества каким-либо иным способом. Поэтому ее пирожки с капустой можно было использовать для колки орехов, тефтели по фамильному рецепту превосходно заменяли наждак, а яблочный компот неплохо отчищал накипь с чайника, правда, разъедая при этом сам металл.

Но даже перспектива полакомится фиолетовыми с розовыми пупырышками огурчиками не нарушала общего буколического настроения.

- Благодать сплошная! - просиял директор Андреев, подмигивая запотевшему графинчику с водкой, который возвышался на столе словно ясень Игдрассиль в центре скандинавского мирозданья.
- Хорошо так сидим, - вторил его коллега. - Главное о Призраке ни слуху ни духу уже целую неделю! Что не может не радовать, товарищи. Как говорится, с кем Новый Год не встретишь, с тем его и не проведешь.

И он довольно улыбнулся, словно древний астролог, провозгласивший что земля плоская, а звезды держаться на небосводе при помощи клея “Момент”.

Наконец завуч отложила карандаш и оглядела свое творенье - за возможность выставить его Уффицци и Эрмитаж перегрызут друг другу глотку и подожгут друг другу запасники. Еще раз убедившись в собственной гениальности, Карлыгаш снисходительно кивнула, тем самым положив начало пиру. Прозрачная влага зажурчала по рюмкам, зазвенел хрусталь, и раздались тосты, без которых новогодние посиделки теряют все свое очарование, словно Средневековье без чумы.

- Ну, за Новый год!
- За милых дам и очаровательных кавалеров!
- За друзей которых с нами нет... и слава Богу!
- За что, чтобы Новый год принес нам только радость!
- За то, чтобы пришельцы, эти подонки...
-Товарищ Ведеркин! За творческие успехи коллектива!
- За...

С улыбкой Микеланджело, представляющего Папе роспись Сикстинской капеллы, завуч явила коллегам свой пиктографический тост. Он был похож на те скетчи, которые дети рисуют специально чтобы довести школьного психолога до заикания. Этюд Карлыгаш изображал торжество Добродетели над Пороком - Порок распластался внизу листка, сосредоточенно разглядывая свой высунутый в агонии язык, в то время как Добродетель в юбке-треугольнике наступала схематическими ножками ему на горло. Лицо Порока было скрыто полумаской, а волосы Добродетели собраны в пучок. Прототипы обоих персонажей были очевидны.

-Д-да, - сглотнул Фирмович, - и-и за это тоже.
- За новые свершение и укрепление преемственности!
-За ремонт!
-За милую душу...
-Что?!
- Водка, грю, вкусная какая. Я ее пью за милую душу.
- ТОВАРИЩ ВЕДЕРКИН! За.. за новый бюджет!
-За...

Коллектив сгрудился у стола с закусками, вознес рюмки и готовился было насладиться каждой каплей этого перебродившего нектара, как вдруг дверь распахнулась. Распахнулась громко, чуть не слетев с петель. В учительской до сих пор осталась вмятина на стене в том месте, где ее коснулась ручка, двигавшаяся тогда со скоростью артиллерийского снаряда. В комнату медленно ступила Королева Проклятых. В одной руке она сжимала шпагу, которой игриво рисовала в воздухе знак бесконечности, в другой - потертый фолиант. Впрочем, последним сокровищем она, судя по всему, не особенно дорожила, потому как тут же швырнула им в директора Андреева, больно ударив несчастного по животу где-то в районе почек.

- Что притихли, гошпода? - нараспев произнесла Мег, сверкая клыками. - Вы решили, что я шкрылшя навшегда?

Тишина была абсолютной, как в открытом космосе. Даже побитый Андреев боялся стоном выдать свое присутствие. Учителя и директора не двигались с места, по прежнему сжимая в руках рюмки и термоядерные огурцы, и эта пантомима очень походила на иллюстрации к статье какого-нибудь американского социолога о проблемах алкоголизма в пост-советском пространстве. Присутствующие пытались сообразить, успеют ли они совершить марш-бросок к телефону и вызвать бригаду медиков прежде чем Мег, которая допилась до пограничного состояния, насадит на свой клинок чье-нибудь глазное яблоко.

- Вы шкучали гошпода? (на этих словах многие рефлекторно замотали головой) Я принеш вам оперу!

По своему обыкновению, завуч потерял терпение первой.

- Мег Жири! Да как ты смеешь так разговаривать со взрослыми?!! - раздался ее шепот в несколько сотен децибел.
- Карлыгаш Гуидичелевна, не кричите на моего ребенка! - огрызнулась Антонина Васильевна и, развернувшись, воззвала к дочери. - Ты что это выдумала, Мег? Ты как себя ведешь?
- Ижвини, мама, Прижрак жаштавил меня, шкажал, что ешли я не передам его оперу, он...
- Ни шлова... то-есть, ни слова не разберу. Вынь клыки и расскажи все по-порядку, да помедленней. И шпагу, шпагу-то мне отдай, горе в пачке!

Мег нехотя протянула матери оружие, словно ключи от города, и только после этого символического акта коллектив осмелился вздохнуть, опрокинуть рюмки, прорыдать реквием по почкам...

- Мама! Сегодня вечером к нам заявился сам Призрак, - Мег старалась говорить медленно и четко, как профессор объясняющий основы дзэн-буддизма бригаде грузчиков. - Он был одет в костюм Красной Чумы, поэтому мы, естественно, приняли его за Деда Мороза...
- Да вы что там пили? - взвизгнула Карлыгаш. - Еще бы за Снегурочку его приняли, балбесы!
- А что, из него получился бы хороший Дед Мороз, - мечтательно сказала Мег. - На нем по крайней мере были штаны, в отличии от прошлогоднего дедули, который, кстати, на словах “елочка, зажгись” действительно зажег елку! Облил бензином из канистры и зажег!
- Мег, давай без экскурсов в прошлое, хорошо?
- Как скажешь, мама. Ну так вот, Призрак выбрал меня в качестве доверенного лица - меня одну, из всего интерната...
-Это у вас семейное, - ввернула завуч.
- ... и велел передать его оперу. Она называется “Торжествующий Дон... эм... Дон...
- Кихот?
- Нет, Дон...
- По Шолохову, что ли, опера?
- Нет! Она глубоко автобиографична. Дон... А, Жуан! “Торжествующий Дон Жуан”. Призрак сказал, что это подарок директорам к Новому Году. Он даже автограф вам оставил на первой странице. Вот, видите, здесь написано “В качестве гонорара я прошу 20 тысяч рублей”.
- Ничего себе подарочек, - скривился Андреев, потирая бок.
- Нормальный подарок, - обиделась девушка, ибо все упреки в адрес Призрака она, его и.о., теперь воспринимала как персональное оскорбление. - Уж получше чем три года назад, когда Дед Мороз приволок нам мужские журналы. А поскольку мама сказала, что мы еще дети, то в другой раз он принес молочную смесь...
- Мег, я вот смотрю на тебя и думаю, а кто будет дежурить в классной комнате следующие полгода? Ну там полы мыть, зеркала протирать...
- Извини, мама! Вобщем, он вручил мне тетрадь и эту шпагу, а сам пошел танцевать с Кристиной Метелкиной. Потом он забрал то кольцо, которое Рауль подарил ей к помолвке...
- Ага, я так и знал что этим все кончится! - Фирмович важно поднял указательный палец. - Теперь он начал воспитанников на счетчик ставить.
- Он сказал что цепочка теперь принадлежит ему, кольцо тоже, а сертификат на кольцо Кристина может оставить себе, потому что нужно быть полным идиотом - вроде Катюхи - чтобы не разглядеть настоящий топаз. Ну а потом прибежал Рауль, Призрак скок в подземных ход, Рауль - за ним. Теперь он сидит под полом и просит, чтобы его достали, потому что там темно и холодно. Так что, мама, иди его извлекай.
- И не подумаю. У меня разве нет других занятий, кроме как ползать под полом в новогоднюю ночь? Разве я не имею право на простое, -она украдкой взглянула на постанывающего Андреева, - так сказать, женское счастье? Ничего, может теперь наш возлюбленный спонсор поймет, что пол в вестибюле давно прогнил, и даст денег на новый.
- Он говорит, что у него клаустрофобия. - Мег уточнила сочувственно.
- Что ж... я полагаю это меняет дело, да? Пойдем, Мег, освободим мятущуюся душу из подземной юдоли. А вы, господа, веселитесь без меня. Чувствую, что вернусь не скоро.



“... Невероятно зеленые - словно в них утопили миллион долларов - волны мягко качают яхту. Соленый бриз, в который вплелись ароматы магнолии и апельсинов, наполняет белоснежные паруса. В небе периодически возникают закорючки чаек, похожие издалека на перевернутый знак Евро. Птицы кричат что-то гортанными голосами и кружатся над яхтой...а зачем?.. надеются полакомиться чьими-нибудь глазами?... так, вычеркиваем чаек, хотя чайки все же лучше чем крысы, которых здесь наверняка целая уйма...”

Медитируя над приятными мыслеобразами, Рауль Шаньин стоял в чуланчике под полом и пытался расслабится. Чуланчик был темным и тесным, ну прямо как... прямо как темный и тесный чуланчик под полом в вестибюле калиновской школы им. Глюка. Безусловно, Призрак Интерната знал какой-то потайной лаз и уже успел им воспользоваться, оставив юного спонсора бороться с клаустрофобией в одиночестве. А этой распроклятой фобией Рауль страдал с самого детства, с тех пор как полез за тапочками под родительскую кровать, обширную как автодром, и проблуждал там пару часов.

“Рядом с выбеленными солнцем бортами проплывают косяки рыб - не суть важно каких - задевая плавниками густые заросли водорослей. Хмм... морской капусты, например. Ладно, это не доклад по биологии, а расслабляющее упражнение. Что там дальше? А ну да, горизонт утопает в дымке, его почти не видно, вокруг меня лишь открытое пространство, открытое пространство, открытое пространство. Я совершенно спокоен и расслаблен... омммм...АААААА!!!”

Чья-то рука схватила его за плечо. Юноша напрягся, ожидая услышать возглас “Сюрприз!” произнесенный мерзким баритоном, подходящим разве что для поздравлений с наступающим 37 годом. И вряд ли Призрак вернулся чтобы пригласить его на тазик оливье. А лайт-сабер затерялся где-то в темноте...

К счастью, все обошлось. Рауль медленно повернул голову и увидел старшую Жири, с электрическим фонариком в руках, который освещал ее черное платье, украшенное истлевшим кружевом паутины. Выглядела балетмейстерша так, словно только что выполнила годовой план по расхищению гробниц или же подрядилась домработницей в трансильванский замок.

- Антонина Васильевна, как же вы
меня напугали! - выдохнул Шаньин, силясь сдержать нервную дрожь. Но его ноги все еще подрагивали, словно невидимый хирург стучал ему по коленям невидимым молоточком.
-Всегда к вашим услугам,- двусмысленно отозвалась преподавательница. - Пойдемте со мной, Рауль.

Кивком она указала на неприметную дверь в стене, через которую и проникла в подземное узилище. Рауль, разумеется, эту дверь не увидел - еще бы, станешь разглядывать стены, которые, кажется, так и движутся прямо на тебя. Чуть приободрившись, юноша последовал за своей спасительницей. Проплутав по темным коридорам, они вышли на лестницу, теперь уже опустевшую, ибо воспитанники в данный момент прятали свои сокровища, на случай если ревизия Призрака повторится. Кристины тоже нигде не было видно. Наверное, она оплакивала утраченное кольцо или - ужасная мысль! - придумывала чем бы его заменить.

Наконец Антонина Васильевна остановилась у двери своей спальни, повозилась с ключом, и пригласила Рауля войти. Ее спальня оказалась чистой и уютной, с аскетическим набором мебели - стол со свитой табуреток, пара шкафов и койка, застеленная безупречно горизонтальным, без единого бугра одеялом. На стенах висели картины Мег - бытовые зарисовки из жизни балетного класса, отличавшиеся интересной техникой и не менее интересным выбором сюжетов, как если бы Дега решил проиллюстрировать “Ад” Данте. Особенно умилял “Умирающий от кровопотери Лебедь.”

Покуда спонсор разглядывал этюды, Антонина Васильевна ловко накапала в ложку валерьянки и протянула лекарство Раулю, вместе с печеньем, которое явно пережило какой-то природный катаклизм. Например, извержение овсяного вулкана.

- Угощайтесь, Рауль. Я сама пекла, - с мрачной гордостью добавила преподавательница балета. Будь на месте Шаньина любой воспитанник школы-интерната, он бы в ужасе отшатнулся от угощения, ведь именно выпечка мадам Жири служила эталоном многоцелевой кулинарии. Вкусить ее выпечку было все равно что принять приглашение странного человека с бородой синеватого оттенка, который во время экскурсии по старинному замку вдруг подошел к вам и, потирая руки, позвал вас осмотреть спальню его покойной жены. Но Рауль ничего не знал от талантах Антонины Васильевны, поэтому с благодарностью взял печенье и некоторое время даже пытался его есть.
- Что это у вас на спине?- внезапно спросила мадам Жири, заметив на лоснящейся гладкой поверхности его костюма отпечаток ноги.
-Это? - Рауль чуть покраснел. - Я к стене прислонился...
-... Из которой рос сапог? Тогда все ясно.

Рауль стушевался и поспешил сменить тему разговора, тем более что он давно искал предлога остаться с преподавательницей балета тет-а-тет и хорошенько ее расспросить об их “общем друге.” И сегодня, в новогоднюю ночь, небеса излили на него такую благодать.

- Антонина Васильевна, мне нужна ваша помощь. - начал Рауль, пододвигая свой стул к ней поближе.- Что вы знаете про Призрака Интерната?
- А с чего вы взяли, что я про него что-то знаю?- ответила мадам Жири в лучших традициях Ордена Иезуитов.
- Что ж, не хотите сотрудничать - не надо. Но я все равно до него доберусь! И тогда мы поиграем в охотников за привидениями! О да, я ему устрою такой сеанс экзорцизма...
- Да оставьте его в покое, - мадам Жири поджала губы.
- Ну нет! Пока Призрак сочинял роман в письмах, это еще было терпимо. Я не против его шуточек в стиле “Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле, Мне денег дать или не дать!” - он пафосно продекламировал случайно зацепившийся в памяти отрывок из неизвестно чего. - Его выходка во время оперы тоже была довольно забавной, ему в пору диссертацию об амфибиях писать. Но теперь, когда он отнял кольцо у Кристины...
-Кстати, поздравляю с помолвкой.
- Спасибо, только никому не говорите об этом, ладно? - попросил Рауль, все еще желавший порадовать родителей матримониальным сюрпризом. - Так вот, теперь когда он оскорбил мою невесту, это уже последняя грань. Здесь он перешел Гордиев узел и разрубил Рубикон! Страшно подумать, что еще он мог сделать с Крис!
- Нет! Призрак никогда не причинит ей вреда, - оборвала его Антонина Васильевна.
-Ага! Так вы его знаете!
-Кто ж его не знает...
-Но вы, похоже, знаете его лучше остальных.
-Я не претендую на подобную фамильярность.

Осознав, что уклонится от этого разговора будет сложнее, чем отцепить теплую жевательную резинку от волос, мадам Жири вздохнула.

- Ну хорошо. Я расскажу вам, но пообещайте что это останется между нами. Итак, много лет назад в этой школе работал молодой учитель музыки. Назовем его Эрик, раз он сам предпочитает это имя. Ах, что это был за мужчина - высок, статен и дивно хорош собой! К сожалению, он витал не просто в облачках, а прямо таки в мезосфере - вся эта романтика, Франция 19го века, дуэли, серенады под балконом и разные другие приключения. Он даже организовал в школе кружок по фехтованию, а с его музыкальных занятий детей нужно было гнать метлой... В то время в школе проходили практику студентки. Конечно же девушки висли на Эрике как бананы на пальме в урожайный год, но сам он положил глаз... нет, не так... его сердце было отдано лишь одной прекрасной даме.
- Как ее звали?
- Я не помню, - пожала плечами Жири. - Тоже практикантка какая-то. Эрик писал ей сонеты и приносил лилии в середине зимы, хотя она, честно говоря, не отказалась бы от мешка картошки - в те годы с продуктами была напряженка. А потом в школу поступил новый учитель химии - тоже мужчина хоть куда, только с более призем... более практичным складом ума. Зато он всегда знал в каком магазине дают стиральный порошок и где можно достать джинсы с настоящим лейблом, а в школьной лаборатории готовил “Привет Горбачеву,” за который в годы сухого закона калиновцы платили неплохие деньги. Представьте себе, учитель химии тоже влюбился в ту девушку... и в этом случае чувство было взаимным. Они стали встречаться. - Антонина Васильевна задумчиво накручивала на палец паутину с платья. - Нельзя сказать, что химик был “бездушный интеграл,” он даже сочинил ей премилое стихотворение под названием “Твои глаза как медный купорос.” Там еще слово “кровь” рифмовалось со “свекровь”...
- А что же учитель музыки? Он ужасно ревновал?
- О да. Даже хотел вызвать химика на дуэль. Но увы, в наше время если бросишь перчатку, вызывая недруга на поединок, то он скорее всего просто подберет ее - не пропадать же добру - и попросит вторую... Однажды во время линейки Эрик на глазах у всей школы помахал шпагой у носа химика и наговорил ему колкостей. Тот покраснел, но на дуэль, разумеется, не согласился. Тем не менее, публичного оскорбления тоже снести не мог. Видите ли, химик был из тех людей, что живут по принципу “Если тебя ударили по правой щеке, сломай обидчику левую руку.” Прямо с линейки он ушел в лабораторию и просидел там несколько часов. А потом направился прямиком в класс, где Эрик вел урок пения. В руках у химика была колба. С серной кислотой... А в школе в тот день отключили воду. - мадам Жири выглядела настолько равнодушной, что Рауля даже показалось, будто она сейчас заплачет. Этого, разумеется, не произошло.
- Химику дали три года - за хулиганство и халатное обращение со школьным имуществом, а пока он сидел, та практикантка носила ему передачи.
- А что случилось с ним потом?
- Потом? Они поженились, и он, конечно же, бросил ее, уехал на ПМЖ заграницу...
- Да нет, дался вам этот неадекватный химик! Что случилось с учителем музыки, с Эриком?
- На сей счет существуют разные мнения. - Антонина Васильевна развела руками. - Одни говорят, что он уехал во Калининград, сделал пластическую операцию, открыл студию аудиозаписи и женился на собственной секретарше. Но вот другие...
- Что другие?
- Другие с этим не соглашаются.
- Значит он вернулся сюда! - Рауль вскочил и зашагал по комнате, -Вот же черт, не сиделось ему в Калининграде! Сколько бы мы нервов сэкономили!
- Я не говорила, что это именно он. Я могу ошибаться.
- Да ну вас, Антонина Васильевна! По-моему, все сходится один к одному. Кроме того, вы ведь наверняка его видели. Разве вы его не узнали?

Преподавательница балета наконец собрала всю паутину с платья и теперь рассеяно крутила в руках клубок, которого хватило бы на пару добротных носков. Ее осанка оставалась такой же прямой, лицо - спокойным.

- Рауль, я действительно несколько раз передавала письма с требованиями, которые он оставлял в ложе номер пять. И относила туда конверты с деньгами... Но неужели вы подумали, что я когда-нибудь стану искать с ним встречи?

<<< Назад    Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы