.... Спустя час в спальню к старшеклассницам, где мадам Жири устраивала прощальный разбор полетов, ввалился бледный завхоз Ведеркин. Когда он, наконец, совладал с речевым аппаратом, то выдал следующую сентенцию,

- Ну все, наступили последние дни. Я только что сходил в подвал... ик... проверить, все ли там в порядке, а навстречу мне призрак!
-Неужели? - Антонина Васильевна иронично изогнула брови. На время она прекратила объяснять непутевой Кате Треножниковой, что бутафорская коса - это школьное имущество, а не сырье для фенечек.
- А то! Весь такой белый, глазищи в темноте так и зыркают, а хвост...
- Хвост? - переспросила Жири. - Вот это уже оригинально.
- И грива!
- О.
- Да говорю вам, - горячо заверил завхоз - У нас подвале бродит призрачный конь!!!
- Ну и что же вам сказал этот “конь бледный”?
- Вы издеваетесь что ли? Это конь, он же тварь бессловесная!
- Как знать, - невозмутимо пожала плечами преподавательница балета. - Иногда животные бывают такими разговорчивыми, особенно если их собеседники не чураются горячительных напитков... нет, ни на что не намекаю... Итак, начнем сначала. Зачем вы отправились ночью в подвал, Ведеркин? И почему из вашего кармана торчит морковь?...



- Мы дома, - обратился Эрик к своей ученице, клевавшей носом в такт колебаниям лодки. Девушка чувствовала себя бесконечно усталой. Чтобы выбраться из дремы, ей понадобилось бы сильное эмоциональное потрясение. Но Призрак Интерната был щедр на сильные эмоциональные потрясения. Как только Кристина открыла глаза, сон с нее как рукой сняло.

Дело в том, что юная Метелкина представляла его жилище по-другому. Мысленно она уже нарисовала темную пещеру, оформленную в стиле “ранний Неандерталь” - со сталактитами, сталагмитами (вспомнить бы еще, какие из них откуда растут) и выводком летучих мышей под сырыми сводами. А какой еще дом может быть так глубоко под землей? Но лодка причалила к каменистому берегу, от которого вглубь бежала чуть потертая ковровая дорожка. Мягкое сияние многочисленный свечей, расставленных по всему пространству, освещало убранство призрачного дома - диваны с причудливыми резными спинками и бархатной обивкой, колченогие кресла, длинный стол, словно перенесенный сюда из банкетного зала, шкафы, инкрустированные перламутром и прочие предметы мебели, название и предназначение которых оставались для девушки тайной. Но главным украшением гостиной служил орган, возвышавшийся посреди комнаты, словно алтарь со свечами, зажженными в честь святых покровителей музыки. Стена возле алтаря была увешана обрывками нот и карандашными набросками, довольно приличными по содержанию. Кристина ожидала увидеть в холостяцкой квартире плакаты с несколько иной тематикой, но рисунки Призрака Интерната были вполне невинны, Фрейд носа не подточит. Метелкина сделала вывод, что все сомнительные картины Эрик, скорее всего, заблаговременно спрятал. Приятно когда к твоему приходу готовятся так тщательно.

Кристина вдруг ощутила легкий укол зависти.

Это ведь и правда был дом. Обставленный чуть старомодно и требовавший влажной уборки, но все же дом. А она уже почти забыла, что значит быть дома, проведя полжизни в казенном заведении. Девушка, конечно, была благодарна государству за живейшее участие, которое то приняло в ее скромной жизни - у нее был кров над головой, собственная кровать и собственная тумбочка, откуда время от времени пропадали конфеты. Но скоро она лишится и этого, весной сдаст выпускные экзамены, а потом ... потом открывались невеселые перспективы. Если получится найти комнату в общежитии, тот это будет величайшей удачей... Хотя Рауль говорил что-то про Москву...

- Мой дом открыт для тебя, Кристина, - сказал Эрик, словно читая ее мысли. Он уже успел перевязать палец со сноровкой человека, уповавшего только на собственные силы, и теперь с улыбкой протянул ей руку, помогая выбраться из лодки. - Ты всегда будешь здесь желанной гостьей, пока не станешь... впрочем, не сейчас... Пойдем, я покажу тебе мой храм музыки. Сейчас моя музыка спит, но мы может разбудить ее, Кристина, и она закружит тебя в вихре или наоборот, убаюкает тебя, и ты забудешь все свои страхи, перестанешь беспокоиться о будущем, потому что оно тоже будет наполнено музыкой. И музыка будет к тебе милосердна.

Он говорил, продолжая сжимать ее руку и увлекая Кристину вглубь подземного дома. Девушка не могла понять, был ли он искренен или же каким-то образом узнал ее невысказанные страхи, и теперь говорил ей то, что она так хотела услышать. А ей и правда хотелось, чтобы нашелся тот, кто решит ее проблемы, кому можно уронить голову на плечо и не думать о завтрашнем дне! В голове у девушки заклубился розоватый туман, а на лице появилась блаженная улыбка, которой, впрочем, не суждено было оставаться на месте слишком долго.

Призрак замедлил шаг, окинул девушку оценивающим взглядом, потом решительно последовал к какой-то нише, скрытой портьерой, и дернул за потайной шнурок. Занавески разбежались в разные стороны, и перед Кристиной Метелкиной предстала ... она сама, только в подвенечном платье ну очень консервативного покроя, с пышным кринолином и обилием кружев. Волосы куклы-двойника были убраны под густую фату с флердоранжем, а сама она точь-в-точь походила на оригинал, за одним лишь исключением - в талии она была гораздо уже. Находись на месте Кристины любая другая девушка, она сразу бы закатила скандал из-за последнего обстоятельства, сочтя его оскорбительнейшим намеком. Но Кристина лишь коротко вскрикнула и схватилась за сердце.

- ОЙ КАКОЕ ПЛАТЬЕ!!! А можно мне примерить? Я очень аккуратно, вы не беспокойтесь... А кукла - вы ее сами сделали, Эрик? А можете сделать такую же, только поменьше? - воскликнула Кристина, благоразумно опустив упоминание про гнущиеся ноги и руки. Призрак Интерната посмотрел на ученицу в полном остолбенении, тихо застонал и крепко схватился за ее плечо, наверное, чтобы не упасть в обморок.

- Да, ты конечно можешь его примерить... у тебя еще будет возможность... я полагаю... но...

Сейчас он казался растерянным. Судя по всему, у него был наготове какой-то грандиозный план, который Кристина только что бесславно запорола, и теперь он не знал, что же делать дальше. Девушка густо покраснела, хотя так и не поняла, где именно допустила бестактность. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она робко предложила,

- Эрик, а может вы меня того... чаем угостите?
- Чаем?! Ах ну да, конечно... Прости, Кристина, я проявил себя полным болваном. Присаживайся за стол, я вскипячу воду.

Кристина опустилась на краешек стула, все еще недоумевая, почему он так отреагировал на ее просьбу. И зачем ему эта кукла? Хотя, судя по всему, он не мечет в нее дротики и не проводит над ней обряды вуду. Это уже неплохо.

Через некоторое время они сидели друг напротив друга, а между ними стояла баррикада из чашек с блюдцами, чайника, сахарницы, и кувшинчика с молоком. Призрак нервно помешивал чай, то и дело поглядывая на гостью. Казалось, что он не представлял о чем с ней нужно разговаривать. Казалось, сама ситуация была ему внове. И если бы Кристина не знала, что перед ней сам грозный Призрак Интерната, ужас школьной бухгалтерии, она бы решила, что он был очень смущен.

Нужно задать вопрос, чтобы положить почин дружеской беседы. О чем же его спросить? О погоде? Но если ты проводишь большую часть времени в подземелье, то погода интересует тебя скорее теоретически. О прошедшем футбольном чемпионате? Но невозможно было вообразить как Призрак, размахивая красно-белым шарфом, кричит “Гоооол!!” своим божественным голосом. Да и телевизора у него, судя по всему, нет. У Кристины было много других вопросов, например “Зачем вы привели меня сюда? Кто вы? Почему вы носите маску?”. Но задать их она не осмелилась.

- Эрик, я никогда бы не подумала, что в подвалах нашей школы находятся такие... эммм... полностью меблированные подземелья. Может быть, вы расскажите про свой дом? - начала Кристина исподволь. Призрак внимательно посмотрел на гостью, и его губ коснулась легкая улыбка.
- С удовольствием. Видишь ли, эта усадьба была построена в конце 18го века. Первые ее владельцы были до смерти перепуганы восстанием Пугачева и ждали повторения бунта с минуты на минуту. Поэтому они приказали проложить целую сеть подземных тоннелей, чтобы было где скрываться, когда пролетариат придет по их душу. Каждую неделю господа проводили учебную тревогу - раздавали дворне вилы, велели кричать что-нибудь бунтарское или на худой конец петь песню про березку на мотив Марсельезы. В это время сами хозяева засекали время и вместе с няньками, детьми и чемоданами бросались наутек по подземным тоннелям, а здесь у них было что-то вроде перевалочного пункта. Говорят, они могли покрыть расстояние от будуара хозяйки до моих теперешних апартаментов за пять минут. Хотя мне на это требуется чуть менее получаса. Но с другой стороны, я не боюсь революции. - ухмыльнулся он и, проследив взгляд Кристины, добавил. - Да, орган они тоже сюда принесли. Первый владелец любил играть Dies Irae в ожидании дня народного гнева. Он был пессимистом.
- Как интересно! А зачем им понадобилось подземное озеро?
- Ну нет, с подземным озером мне удружил ваш прежний директор. Прошлой зимой лопнули водопроводные трубы, нижние подвалы залило, но никто так не удосужился осушить сей водоем. Хотя судя по отчетам из бухгалтерии, деньги на это были выделены и даже истрачены. - Эрик вздохнул. - А жаль, у меня тогда затопило бильярдную.

Кристина хотела спросить еще что-то, но осеклась и опустила глаза. Эрик безусловно был отличным рассказчиком, она могла слушать его без устали, отчасти потому, что от самого звучания его голоса она получала почти чувственное наслаждение. Если бы Призрак стал зачитывать ей котировки фондовой биржи, то и тогда она сидела бы с полуоткрытым ртом, восхищаясь чистотой и силой его голоса. Но почему он расскажет про себя самого? Кто он, сколько ему лет, зачем он избрал подземную жизнь, любит ли он кошек или собак, почему он носит маску?

Заметив ее смятение, Призрак лишь произнес,

- Завтра ты получишь ответы на многие вопросы. - в его голосе почему-то зазвучала горечь. - А сейчас ты хочешь спать, Кристина.

Это был не вопрос и не утверждение, а приказ, хотя и высказанный в мягкой форме. Девушка вдруг вспомнила, что еще час назад готова была отдать душу за кровать и более-менее сносный комплект постельного белья. Ей снова захотелось спать. Так сильно, что она чуть не совершила стремительное сальто в чашку с чаем. Его руки вовремя схватили ее за плечи, и Призрак понес свою гостью в спальню, положил на кровать. Последним, что увидела Кристина сквозь полуопущенные ресницы, было его лицо, так близко, что она почувствовала холодное прикосновение маски. Считая ее спящей, Эрик прошептал что-то, ей даже показалось, что она уловила слова “ложные надежды”, но потом свет померк, и она начала проваливаться в колодец сна, все глубже, глубже... глубже...



Кристина Метелкина мало помалу выбралась из объятий Морфея, не открывая глаз провела рукой по простыне и испытала тактильный шок. Простыня, мягкая и шелковистая, ласкала ладонь, не пахла нафталином, и лежать на ней было очень приятно. Иными словами, это была не ее простыня, а значит и кровать тоже не ее. Она проснулась в чужой постели! Девушка приоткрыла глаза... В чужой постели с резными столбами и красным балдахином!! Как любой человек, проснувшийся утром в чужой спальне, Кристина прокрутила в голове события предыдущего дня. Итак, вчера она впервые выступила в главной роли, снискала областную славу, потом Рауль Шаньин сделал ей предложение, а затем на горизонте появился Ангел Музыки, да такой реальный, что при виде его даже закоренелый атеист пошел бы покреститься. Правда, было и еще одно обстоятельство - Ангел Музыки был отнюдь не ангелом, а Призраком Интерната. И в его постели Кристина проснулась этим утром.

Девушка уселась на кровати, потерла глаза и встряхнула головой. Какой бы ужасной славой он не пользовался, Призрак Интерната вчера повел себя как джентльмен и не позволил себе ничего лишнего. Конечно, если он не накрошил ей снотворного в чай... Кристина мимоходом опустила глаза на подол платья и вскрикнула от ужаса. Сценический костюм выглядел так, словно вчера она разгрузила в нем вагон угля.

“Когда в следующий раз пойду в подземелье тем же маршрутом, нужно будет одолжить у завхоза спецовку и кирзовые сапоги”, тоскливо подумала Метелкина, разглядывая особенно настырное пятно. Ох и тепло же ее встретят в школе! Карлыгаш Гуидичелевна была скорой на расправу. Она не откажет себе в удовольствии понаблюдать, как восходящая звезда будет стирать платье в тазике, с хозяйственным мылом и ледяной водой. Да, именно ледяной водой, ведь в школе уже дней пять не было горячей.

Кристина проворно вскочила с кровати, на которой можно было разместить пять человек с комфортом или двенадцать человек, но уже без намека на комфорт. Юная певица огляделась по сторонам в поисках зеркала, но, увы, кроме гигантского ложа, туалетного столика и свечей в спальне ничего больше не было. Зато Метелкина заметила две двери - одна из них вела в гостиную, а другая в ванную комнату, где тоже не оказалось зеркала. Зато полкомнаты занимала огромная мраморная ванна, а рядом с ней на полочках стояли хрустальные флаконы с разноцветными веществами. Кристина открутила пробку и подозрительно понюхала содержимое - может быть, Призрак избрал такую элегантную тару для бытовой химии - но жидкость пахла ванилью и очень походила на шампунь. Еще раз с сожалением взглянув на ванну, от которой было мало проку в отсутствии горячей воды, девушка вдруг потянулась к медному кранику - чем черт не шутит. Каково же было ее изумление, когда из крана хлынула струя горячей воды! О читатель, быть может, вам приходилось, подобно Ревекке, идти на колонку за два квартала, нести ведро с драгоценной влагой в дрожащих от вожделения руках и долго-долго греть воду на плите до нужной температуры (а вода, будучи стыдливым веществом, стесняется закипать под пристальными взглядами). Если вы испытывали эти невзгоды и треволнения, то поймете чувства Кристины, когда она, визжа и сбрасывая одежду, нырнула в горячую ванну, где и просидела не менее получаса, а затем устроила небольшую постирушку. Повесив костюм сушиться на дверь, Кристина сняла с крючка розоватый пеньюар, предупредительно оставленный Эриком. Пеньюар приходился родней платью, в котором красовалась кукла-двойник - на нем тоже было бессчетное количество оборок, лент и кружев*. К кружевам Призрак Интерната, судя по всему, питал особое уважение.

Вытирая волосы полотенцем, Метелкина вышла из ванны. Полотенце, мягкое как персидская кошка, пахло лавандой, и из-за этого легкого аромата девушка не сразу почувствовала другой запах. Запах еды. Запах разнообразной еды. Это ощущение ее несколько озадачило, ведь каждое утро по зданию школы разносились удушающие ароматы прокисшего компота и подгорелой манной каши (причем Кристина научилась по запаху определять, были ли в той каше комки). Это меню оставалось неизменным на протяжении многих лет. Мир сотрясали революции, менялась мода, ученые запускали космические корабли или открывали новые подвиды планктона, и только в калиновской школе им. Глюка на завтрак неизменно подавали прокисший компот и подгорелую манную кашу. Или же прокисшую кашу и - логике вопреки! - подгорелый компот. Сейчас у Кристины Метелкиной сладко заныло под ложечкой, а желудок скомандовал “Вперед!”

Робко высунувшись в дверь, юная певица увидела стол, полный яств. Призрак Интерната, накинув восточный халат поверх сюртука, раскладывал столовое серебро. Кристинино воображение тут же начало пририсовывать ему фартук, но девушка строго одернула себя.

- Доброе утро, Кристина! - сказал Эрик, все еще стоя к ней спиной. И когда только он успел ее заметить?
- Доброе утро. Вы, наверное, давно меня ждете? Все уже остыло?
- Нет, ты как раз вовремя, - ответил Призрак, а у девушки возникло неприятное чувство, что он ЗНАЛ, когда именно она появится. - Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак - омлет, яичницу, овсянку, блины или тосты, поэтому приготовил все сразу. Выбирай.

На белоснежной скатерти расположилась галерея кулинарного искусства всех жанров. Хрустящие тосты соседствовали с румяными блинами, по которым золотыми ручейками стекало масло, яичница-глазунья задумчиво глядела своими шестью глазами, а в воздушном омлете зеленели укроп и петрушка, словно частицы древних папоротников в матовом янтаре. Увидев зелень, Кристина повеселела. Похоже, школьное овощехранилище было Призраку не таким уж чуждым.

- Не люблю я выбирать. Лучше возьму всего понемногу, - ответила Метелкина, думая, что после завтрака нужно сматывать удочки как можно скорее, прежде чем Призрак заставит ее мыть посуду. Ведь согласно прикладному закону сохранения энергии, если в столовой было много вкусной еды, то в кухне в это же время находился целый курган грязной посуды разной степени несвежести.
- Твое право, - пожал плечами Эрик и отодвинул ей стул. Сам же он занял свое место только тогда, когда девушка уселась, из-за чего у нее возникло подозрение, что со стульями было не все в порядке. Например, что у них были подпилены ножки. Учитель и ученица молча позавтракали, но прежде чем Кристина успела заикнуться о возвращении, Эрик подошел к органу и погладил клавиши...

Древние верили, что небесные сферы медленно скользят вокруг нашей планеты и время от времени задевают друг друга, и тогда рождается музыка, прекрасней которой нет ничего на свете. То, что играл Призрак Интерната, наверное, походило на музыку сфер. Она то звенела, как квинтэссенция радости, то вздыхала, она завораживала и звала. Сопротивляться ей не было никаких сил. Оставив тарелку с недоеденным завтраком, Кристина медленно подошла к музыканту, чувствуя что тонет в этих звуках как пчела в банке прозрачного меда, погружаясь с головой, задыхаясь и требуя еще. Она и сама не заметила, как ее руки коснулись его волос, таких блестящих и неестественно черных, пробежались по лицу, словно стараясь запомнить каждую черту. В то время как его пальцы скользили по клавишам, ее медленно подбирались к загадочной маске...



“В конце концов, я имею право знать!” - подумала Кристина, - “Мы с ним люди не чужие, и он пообещал дать ответ на мои вопросы”. Девушка начала догадываться, что ее наставник носит маску не от хорошей жизни. Взять хотя бы тот факт, что в доме не нашлось ни одного зеркала. На сей счет у Кристины были две теории - или хозяин дома испытывал неконтролируемое отвращение к зеркалам, как некоторые люди не любят, например, тараканов, или же он ненавидел то, что зеркала столь нелюбезно показывали. Но как бы там ни было, ее ведь не шокирует его лицо! Нет, не шокирует... наверное...

Вот она прикоснулась к гладкому холоду маски, провела пальцами по краю....Не переставая играть, Эрик внезапно развернулся к ней лицом, и ученица чуть не отпрыгнула в сторону. Ибо лицо его являло парадокс. В глазах одновременно читалось и наслаждение, и такое страдание, словно Кристина царапала обнаженные нервные окончания. Боль и ожидание новой боли.

“Господи, во что же я ввязалась?! Как я помогу ему совладать с его болью, его одиночеством, его лицом? Я не справлюсь! Мне всего-то семнадцать лет, мне о выпускных думать нужно! Ну что, что мне теперь делать?!”

И Метелкина приняла решение, хотя принимать решения любила не более, чем подметать пол расческой.

Она опустила руки и, дружелюбно улыбнувшись, произнесла.

- Как красиво вы играете, Эрик! Но я посмотрела на часы и, кажется, мне пора возвращаться.

Раздался громкий незапланированный аккорд, потому что Призрак со всей силы ударил по клавишам, отскочил от органа и посмотрел на ученицу так, словно она только что влепила ему крепкий подзатыльник. То, что Кристина только что натворила, никак не укладывалось в рамки его мировоззрения. Причем она так его одолжила уже во второй раз!

Он почувствовал себя змеем-искусителем, услышавшим в ответ, “Нет, спасибо, гораздо больше мне нравится малина на вон том кусте”. Или Зевсом, который обнаружил, что Пандора повесила амбарный замок на заветную шкатулку - “для пущей сохранности, а то ходят здесь всякие.”

Да что, черт возьми, возомнила о себе эта барышня?! Неужели она решила проявить милосердие таким вот образом? Спасибо, мадемуазель, но это не милосердие, а лишь отсрочка! Гораздо проще выдрать зуб сразу, чем мучиться один-Господь-знает-сколько времени не только от зубной боли, но и от мысли о клещах дантиста. Рано или поздно он все равно услышит вопль ужаса, увидит девичье лицо, искаженное отвращением... почему же поздно, если можно рано?

- ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! - наконец взревел Призрак.
- Я-то? Да я вообще ничего не делала!
- ВОТ ИМЕННО!

Призрак начал мерить шагами комнату, для вдохновения швыряя все, что имело несчастье подвернуться ему под руку, потом снова приблизился к перепуганной девице.

- Итак, начнем издалека, - произнес он тоном родителя, который собирается рассказать своему чаду о “птичках и пчелках”, в то время как вышеупомянутое чадо находится на пятом месяце беременности. - Не секрет, что вашему полу присуще некоторое любопытство. Это правда?
- Ну, наверное.
- И?
- Что и?
- Да так, ничего. Просто я заметил, что тебя заинтриговала моя маска. Не вздумай отрицать это, Кристина, я вижу, что ты не сводишь с нее глаз. Поэтому, вполне логичным показалось бы твое желание ее снять...
-Но я совсем не хочу ее снимать!
- Эмм.... это означает что я тебе совсем не интересен? - надулся Призрак.

Кристина лишь тихо вздохнула. Те, кто высмеивают женскую логику, очевидно, не знакомы с мужской. Если он так разволновался из-за того, что она не стала снимать маску, то что бы он сделал, если б она маску все же сняла? Убил бы, наверное. Метелкина еще раз утвердилась в правильности своего решения, мысленно погладила себя по голове и вручила себе воображаемую шоколадку.

- Нет, Эрик, вы мне более чем интересны, но каждый имеет право на частную жизнь. Вот Мег, например... - Кристина неловко умолкла, ибо история, которую она собиралась поведать, была еще слишком свежа в памяти. Всей школе было известно, что худенькая Жири компенсирует пикантные упущения природы некоторым количеством ваты. Но девицы решили доказать это утверждение эмпирическим путем, из-за чего и произошло кровопролитнейшее сражение, в результате которого задира Треножникова лишилась половины шевелюры, а классику жанра - выцарапанные глаза - никто уже и не считал. Таким образом, Мег Жири подтвердила святость и неприкосновенность частной жизни. А Призрак Интерната был посильнее маленькой балерины*.
- Ладно, оставим в покое Мег... Вот например, люди носят слуховые аппараты, но это не означает что я должна их выкручивать...
-Да как ты смеешь сравнивать! Что ты вообще знаешь о тех несчастьях, которые преследуют меня с момента моего злосчастного рождения?!
- Ничего не знаю, - сказала Кристина. - Но если бы вы мне рассказали, я смогла бы помочь... Эрик, может быть вы снимите маску сами?

Призрак Интерната медленно поднес руки к маске и на мгновение Кристине показалось, что сейчас он ее снимет, и она уже собрала все мужество чтобы встретить то, что откроется ее глазам...

- Я не могу, - хрипло прошептал Эрик, опуская руки. - Я надеялся, что ты избавишь меня от этой необходимости.
-Но я тоже не могу!

Вдруг Призрак оказался напротив нее, так быстро, словно время и пространство для него были пустым звуком. Его глаза лихорадочно горели. Прежде чем Кристина опомнилась, он схватил ее за руку и прижал к своей груди, так крепко, что она почувствовала его прерывистое дыхание.

- И это правильно, Кристина! Ты умница, сейчас еще не время, о нет, ты еще не готова, но ты сможешь подготовиться и когда ты наконец увидишь мое лицо, то уже не испугаешься его, ибо полюбишь мою душу... ах, но и моя душа тоже... Ну что же мне делать?! На что я надеюсь, жалкий глупец, ведь это всего лишь отсрочка. Но если за эту цену можно купить хоть унцию надежды, то я согласен, согласен! Позволь мне любить тебя, Кристина! Не препятствуй моей любви!
- Да что вы, конечно, - пробормотала девушка, чуть было не добавив “любите на здоровье”. Ее сердце заныло - то ли от взаимности, то ли от непомерного груза ответственности, который только что на нее свалился. И это в придачу к выпускным. - А сейчас, если вы не против, я пойду переоденусь и вы отведете меня обратно. Хорошо?
-Ах, да, конечно. Я совсем забыл про время. Ступай переоденься, Кристина.

Девушка скользнула за дверь, а Призрак замер как в ступоре покуда не услышал ее голос,

- Кстати, Эрик, мне очень понравилась ваша ванна. Но я вот тут подумала - у вас есть горячая вода, а у нас ее нет. Если у вас будет свободное время, не могли бы вы...
- Ха! Не мог бы я поработать за школьного водопроводчика? - презрительно хмыкнул он, - Неужели ты полагаешь что я, Призрак здешних мест, буду размениваться по мелочам? Ха!

Произнося эти слова, он подошел к секретеру из красного дерева, достал из выдвижного ящика гаечный ключ, пару отверток и паяльник, и аккуратно сложил инструменты в карман сюртука. На пороге появилась Кристина, облаченная в еще влажный костюм, и от этого зрелища сердце Призрака забилось в ускоренном темпе, ускоренном ровно настолько, что любой кардиолог мог тут же диагностировать тахикардию.

-Простите, я не хотела вас обидеть, - примиряюще сказала Метелкина. - А теперь нам придется поторопиться, хотя я все равно уже опоздала на утреннюю перекличку.
-Тебя накажут? - нахмурился Эрик.
-Конечно. - беспечно улыбнулась Кристина. - Дадут наряд вне очереди на кухню, картошку чистить.
- Я распоряжусь чтобы тебя оставили в покое.
-Не надо, мне нравятся наряды на кухню. Наша повариха Алевтина знает столько интересных историй! Представьте только, она объехала всю Европу и даже не открывала визу. Говорит, что работала няней и официанткой. Везет же некоторым.

Призрак Интерната молча взял девушку за руку и поспешил в дорогу. Ведь чем скорее он ее вернет, тем раньше сможет приступить к ознакомлению с интернатским водопроводом. Да, это будет занятный денек. А его спутница думала, что у нее еще будет время разобраться в своих чувствах и что важные вопросы не решают на горячую голову, а пока следует озаботиться более насущными вопросами. Например, объяснительной.

Метелкина уже предвкушала, что ее объяснительная станет бестселлером районного масштаба. Нужно только придумать ей подходящее название. Как насчет “Музыка в Ночи”? Или же “Точка, из Которой не Возвращаются”? Или “Призрак Интерната Всегда, Всегда в Душе Моей”?



В середине декабря в городе Калиновка проходил ежегодный съезд компартии Воронежской области. К этому событию решили приурочить постановку социально-реалистичной оперы “Невспаханная борозда”. Таким образом, директора надеялись получить небольшую субсидию от бывшего гегемона. Андреев и Фирмович свято верили, что деньги не пахнут, и им было глубоко наплевать, от кого исходила спонсорская помощь - от коммунистов или от свидетелей Иеговы, - лишь бы стены в столовой были покрашены.

Музыку и либретто для “Невспаханной борозды” написал некто А.Ё. Бессеребрянников. За свое творение, являющее яркий образец раннеколхозной лирики, композитор даже получил госпремию, которую, впрочем, у него отобрали тремя годами позже, когда его ссылали в Карлаг. Суть оперы сводилась к извечному антагонизму добра и зла. Гидра контрреволюции вновь поднимает голову в колхозе “Красный Лапоть”, но кулаки находят достойного соперника в лице председательница колхоза, Марьи Потаповны Яровой. На помощь ей приходит немой мальчик Петька, чьи родители были зверски замучены интервентами. Особенно трогательно смотрится пантомима, в которой Петька жестами объясняет, как кулак Похмелин украл из колхозного стада тельную корову. В третьем акте председательница Яровая трагически гибнет, заслоняя мальчика от бандитской пули. Но добро все равно торжествует, заря коммунизма наступает в колхозе, мальчик Петька едет учиться в МГУ, а крестьяне с песнями идут раскулачивать Похмелина.

Опера была столь великолепна, что дирекции было трудно найти желающих играть в этой постановке. Исполнители скромно отступали в сторону, били себя кулаком в грудь и говорили, что недостойны участвовать в таком шедевре. Некоторые для пущей убедительности даже ушли в неоплачиваемый отпуск.

За исключение, разумеется, Карлыгаш Гуидичелевны. Ей было все равно, что петь. Ей нравился сам процесс.

За день до премьеры директора сидели в кабинете и в полной прострации смотрели на новое волеизъявление Призрака, лежавшее на столе. Наконец Андреев прочистил горло и задал долго мучивший его вопрос:

-Сём, посмотри еще раз. Я совсем сбрендил, или он действительно поставил смайлик?

Его партнер пробежал глазами по посланию, гласившему:

“Уважаемый господин Андреев!

Спешу уведомить вас, что я категорически против постановки детища г-на Бессеребрянникова. Но за неимением гербовой будем писать на простой. Итак, я настоятельно прошу, чтобы в грядущей постановке роль г-жи Яровой исполнила юная Кристина Метелкина, а роль мальчика Петьки - Карлыгаш Гуидичелевна. Мой подбор ролей - как всегда, безупречный, - на это раз не основан на вокальных данных. Мне просто хочется увидеть Карлыгаш Гуидичелевну в пантомиме про корову. Пожалуйста, доставьте мне, да и себе самому, это маленькое невинное удовольствие.

Я буду смотреть оперу из моей ложи номер пять. Да кстати, сударь, вы меня очень одолжите если в этот раз не будете мазать стены в ложе китайским карандашом. Оставим в покое достоверность.

За сим остаюсь вашим покорным слугою,
Призрак

PS Если мои требования не будут выполнены, то разразится катастрофа, размеры которой намного превосходят ваше скудное воображение. Как говорит малютка Мег, дочка нашей уважаемой г-жи Жири, “за мной не заржавеет” :)

Фирмович потряс головой, но проклятый эмотикон остался на месте.

- Модернизируется, гад, - прошипел директор - На вот, почитай мое.

Его письмо также было накорябано неровным почерком человека, считавшего каллиграфию презренной наукой:

“Уважаемый господин Фирмович!

Долго мне еще ждать жалование? Никто не любит должника, но есть все же разница между простой нелюбовью и нелюбовью деятельной. Вы, сударь, в бизнесе не первый год, уж вам ли этого не знать? Я буду очень признателен, если вы как можно скорее выплатите мне жалование в размере 20 тысяч рублей (в противном случае - см. постскриптум к письму г-на Андреева).

Кстати, если вы выплатите мое жалование в полном размере в течении трех дней с момента получения сего письма, то в следующем месяце я предоставлю вам 10%ную скидку. Как видите, постулаты рыночной экономики мне не чужды.

Ваш покорный слуга,
Призрак.”

- Не замечал за ним особой покорности, - кисло отозвался директор.
-Да ладно тебе, по-моему занятное письмецо, - фальшиво захихикал его коллега, желая хоть как-то развеять обстановку. - И написано таким легким и главное убедительным слогом! Надо будет его привлечь, когда будем ходатайствовать о дополнительном субсидировании.
- И что теперь, Паша? - оборвал его Фирмович. - Ты как хочешь, а я платить не намерен. Ну серьезно, что он нам сделает? Начнет бегать по чердаку и грохотать цепями? Пожалуется в свой инфернально-криминальный профсоюз? Устроит забастовку?

Андреев сглотнул. Ему вдруг представилось, как Призрак Интерната сидит возле железнодорожных путей и колотит каской по рельсам. Причем в каске была голова Фирмовича.

-Сем, давай обдумаем это еще раз...

Благоразумный господин так и не договорил, ибо в кабинет ворвался Рауль Шаньин и одарил директоров улыбкой голодного вампира.

В последнее время Рауль прибывал в подавленном настроении. Дело в том, что Шаньин-старший недавно получил счета по сыновним кредиткам, ужасно разгневался и в наказание велел отпрыску оставаться в Калиновке и контролировать распределение спонсорской помощи. Лучше бы ремнем, честное слово. Теперь юноша прозябал в гостинице “Заря Востока” и засыпал в обнимку с калькулятором. Хотя ситуация была не такой уж безнадежной. У Рауля был наготове план, как вернуть родительское расположение. Для этого всего-навсего нужно было уговорить Метелкину поехать в Москву. Тогда отец порадуется прозорливости своего наследника и вернет ему утраченные привилегии.

- Итак, вы прислали мне письмо следующего содержания, - начал Рауль с порога. - Цитирую: “Милостивый государь Рауль Шаньин, оставьте ваши поползновения в отношении Кристины Метелкиной. Ангел Музыки хранит ее под своим крылом. Подпись- Ангел Музыки”
- Но мы не посылали это письмо, - промямлили директора.
-Я не спрашиваю, посылали вы его или нет! - завопил Рауль. - Ответ на этот вопрос для меня совершенно очевиден. Нет, я хочу уточнить другое - который из вас Ангел Музыки? А? Может вы, Андреев? Или вы, Фирмович? Вот же седина в бороду и целый легион бесов в ребро! Постыдитесь, взрослые люди, а балуетесь такой фигней! Ангел Музыки! Звучит как ник на каком-нибудь форуме, причем форуме весьма...

Директора увидели приближение трагической развязки раньше чем Рауль, который стоял спиной к двери. И даже честно попытались его предупредить, но, увы! - слишком поздно. К офису подбежала Карлыгаш Гуидичелевна, широким жестом распахнула дверь, в результате чего Шаньин отлетел к соседней стене, эффектно, как в голливудских фильмах, осел на пол, а вокруг его головы запорхали херувимчики с арфами. Но завуч не удостоила юношу единым взглядом.

- Я увольняюсь! - ее слова прозвучали трубным гласом, возвещавшим если не конец земной юдоли, то уж точно закат директорской карьеры. - Все, хватит с меня! Напишите в трудовой книжке что по собственному желанию, хотя имейте в виду, что в областной администрации узнают про истинную причину моего ухода. О да, это бесконечная травля и интриги!
- Но Карлыгаш Гуидичелевна, почему именно сейчас, перед премьерой? - вопросили директора.
-Почему? Да вот почему! Нате, почитайте, - завуч порылась в безразмерном ридикюле и сунула директорам под нос клочок бумаги.
- “М-милая Карлусенька, мой сладкий степной тушканчик”,- запинаясь, начал Андреев. Но женщина, издав душераздирающий - вернее, ушераздирающий - вопль, выхватила письмо и достала новое, написанное человеком, который в глаза не видел пропись.
- Ладно, я сама прочту! Тут прямо таки переписка князя Курбского с Иваном Грозным! Правда от того, что я устрою нашему шутнику, Иван Грозный в гробу калачиком свернется. Вот, полюбуйтесь на это художество! “Любезная Карлыгаш Гуидичелевна! Настолько мне известно, по роду своей деятельности вы обязаны пестовать молодые таланты, а не загонять их в угол. Ваше обращение с юной Кристиной Метелкиной просто отвратительно. Не думайте, что если девочка лишена родительской заботы, за нее не кому будет заступиться. Ангел Музыки оберегает каждый ее шаг”. Животное!
- Это он вам?! - в ужасе воскликнули Андреев и Фирмович.
- Нет, это мой комментарий, - отмахнулась разъяренная завуч. - Итак, продолжаю. “Я настоятельно советую вам оставить девочку в покое, иначе... спросите у господ директоров, какие меры я приму иначе (повторять одну и ту же информацию из письма в письмо, право же, утомительно)”. А ну-ка, что он там вам написал?
- Он пообещал сделать с нами что-нибудь ужасное, - директора покраснели как лакмус, опущенный в кислоту.
-Ужасное? Это он еще ужасного не видел! Я ему взвешаю килограмм ужасного и сдачи не возьму! А вот и конец послания - “Учите пантомиму про корову. Я буду рукоплескать вам из моей ложи номер пять. Подпись - Ангел Музыки”. Ага, а вот, кстати, и он! Спой, ангел, не стыдись, - глумливо обратилась она к Раулю, который шарил руками по полу в поисках точки опоры. - Хааарош! Еще утро, а он уже успел наклюкаться, пьянь малолетняя. Славную же компанию водит наша драгоценная Метелкина! Не удивительно, что потом она приносит такие объяснительные, что клейма негде ставить!
- Карлыгаш Гуидичелевна, может, мы обсудим эту ситуацию на трезвую голову... за бутылочкой вина? - робко начал Андреев, но фурию было не остановить. Она неслась на крыльях гнева, подобно валькирии, парящей над полем битвы и высматривающей, кого бы подобрать. Или же добить и потом подобрать. Карлыгаш лишь насмешливо вздернула двойной подбородок.
- Вот в приемной губернатора мы все это и обсудим. Вы - поможете мне с вещами, а вы - давайте вызывайте такси. Ноги моей не будет в этом гнезде каракуртов!

Гордо сложив руки на монументальной груди, завуч отвернулась, а Фирмович начал вдруг жестикулировать и подмигивать партнеру. Хотя вполне вероятно, что вопли Карлыгаш спровоцировали у него приступ нервного тика. Некоторое время директора походили на парочку глухонемых, обсуждающих сюжет просмотренного боевика, после чего оба вздохнули и поплелись за завучем в ее спальню, выносить вещи. Отмахиваясь от херувимчиков, Рауль поднялся на ноги, снискав сочувственный взгляд Андреева и предложение сходить в медпункт. Но юноше меньше всего хотелось идти на правеж к фельдшерице Галине Степановне, которая лечила зеленкой все известные науке болезни - от мигрени до заворота кишок.

Нетвердыми шагами Шаньин последовал за процессией, в надежде разузнать побольше про Ангела Музыки. Карлыгаш посчитала, что этим загадочным созданием был он сам. Ах если бы. Это сразу решило бы много проблем. Сейчас Рауль не знал, что и думать, да и шум в голове мыслительному процессу нисколько не способствовал. Но версии у юного спонсора были - или Ангелом Музыки являлся один из директоров, которому приспичило приключений на старость лет, или же по школе бродил какой-то другой шутник. Был, впрочем, и еще один вариант, очень нехороший. Письмо могла написать сама Крис в момент острого раздвоения личности. Хотя и не такого уж и острого, если приглядеться. Обе личности Кристины Метелкиной находились в гармоничных отношениях, и одна из них нежно заботилась о другой. Да, доктор Джекилл и мистер Хайд рыдают друг другу в жилетку, ибо простая девочка из Калиновки посрамила их одним махом.

Пока Рауль с директорами плелись за доморощенной эринией, будто трое задержанных за чекистом, весть об увольнении завуча облетела интернат. Сердца затрепетали. На многих глазах выступили слезы. Ведь за эти годы Карлыгаш Гуидичелевна стала неотъемлемой частью школы, как цыпки на руках зимой, как солнечный удар летом! Теперь же коллектив был в растерянности. Никто не мог представить, какой будет жизнь после ухода Карлыгаш. Невозможно было и помыслить, что существование без Карлыгаш вообще возможно! Ведь завуч могла затронуть каждую душу, заставить каждое сердце ненавидеть ее как-то по-своему, неповторимо. Без ее полночных рейдов по спальням жизнь станет пресной, и скучной, и счастливой ну просто до оскомины.

Поэтому вся школа - от завхоза до балетной мелюзги - сбежалась попрощаться с горячо любимым завучем, произнести ей напутственное слово, пожелать ей что-нибудь хорошее. Наиболее часто среди этих пожеланий встречались такие конструкции как “спасибо вам за все”, “далеко-далеко”, и “там и оставайтесь.”

Спальня Карлыгаш, расположенная на втором этаже, была обставлена весьма эклектично - вещи, “оторванные” во время дефицита, соседствовали с пришельцами из-за Великой Китайской Стены. В углу стояла массивная кровать с розовым в зеленый цветочек покрывалом, над ней висел гобелен с парочкой рахитичных косуль, а напротив высился огромный телевизор, служивший скорее показателем статуса чем полезной вещью, поскольку в Калиновке было всего полтора канала. Середину комнаты загромождал стол, а на нем лежала книга о вкусной и здоровой пищи, раскрытая на главе про говядину. Если Карлыгаш и вправду решила последовать совету Призрака, она сделала это со всей серьезностью.

Дверь на кухню так и не удалось открыть, потому что тараканы забаррикадировали ее изнутри.

Как следует осмотревшись в спальне, директора опешили, ибо в углу они заметили огромный почерневший котел на изогнутых ножках. Воображение выдало следующую ассоциацию: Карлыгаш, нагнувшись над бурлящим котлом, бормочет “double,double toil and trouble” и швыряет в зелье разные ингредиенты - то шерсть кошки породы сфинкс, то красный диплом двоечника... И при этом сверяется с книгой о вкусной и здоровой пище.

- Это казан. Для плова, - отрезала завуч. - Помогите мне его выкатить.

... Через два часа бесплотных усилий, Фирмович сдался и досадливо махнул рукой наиболее упорным воспитанникам, которые, скользя ладонями по лоснящемуся чугуну, все еще пытались протолкнуть чудище в дверной проход. Даже старожил Ведеркин не мог припомнить, чтобы когда либо еще дети трудились с таким рвением. Но ставки были слишком высоки.

- Вот видите, вазелин тоже не помогает, ваш казан не проскальзывает в дверь и все тут. Даже и не представляю, как вы его сюда втащили в первую очередь, - сердито заметил директор, но предпочел не высказывать свою догадку о том, что происходит с кухонными принадлежностями если их не мыть много лет.
- Делайте что хотите, но без казана я отсюда не уйду!
- О! Тогда ловлю вас на слове! Паша, ты слышал? А вы, Рауль? Все слышали что наша завуч только что сказала - она остается с нами! Ура!
- Мы можем стенку разобрать, - услужливо предложили энтузиасты.
- Ни к чему портить школьное имущество.
- А если из окна спустить... на веревочке? - пискнул вихрастый третьеклассник, в будущем инженер НАСА.
- Нет! Казан остается здесь, и наша любимая завуч тоже.

Персонал и воспитанники, толпившиеся в коридоре, его инициативу не поддержали. Народ занимался свои любимым времяпровождением, то есть безмолвствовал, и пристально смотрел на виновницу происшествия. Завуч нахохлилась, обиженно поджав губы.

- Вечно так, что не попросишь вас сделать, все насмарку... Ну ладно, я остаюсь, потому что понимаю, как плохо вам будет без меня. О да, вы тогда не просто локти будете кусать, а прямо таки прогрызете их до локтевого сустава! Хотя мы так и не поговорили об опере...
- Мы не пойдем на поводу у этого эстетствующего рэкетира, кто бы он там ни был! - протрубил Фирмович. - Нет, в сегодняшней постановке роль Яровой исполнит наша дорогая Карлыгаш Гуидичелевна, а роль мальчика Петьки - Кристина Метелкина. Мег, приведи Метелкину, живо!

Заплаканная Мег Жири, бродившая неподалеку, взвизгнула и понеслась в спальню, торопливо крестясь на ходу. В спальне она обнаружила Кристину, которая лежала на кровати, с головой накрывшись одеялом, и старательно имитировала собственное отсутствие. На прикроватной тумбочке стояла треснувшая банка, а в ней несколько роз. Не проходило и дня, чтобы у девушки не появлялись свежие цветы. Мег даже посоветовала подруге открыть цветочный бизнес, перепродавая подношения загадочного поклонника, но та и слышать об этом не желала. Зануда.

- Пойдем, Кристя, - сладко проворковала Мег, стягивая с нее колючее одеяло. - Господин назначил тебя любимой женой.
- О нет! - на всякий случай воскликнула Кристина, ибо ухмылка Мег не предвещала ничего хорошего. - Что еще стряслось?!
- Призрак потребовал, чтобы в сегодняшней опере ты играла роль Яровой, - заметив, что лицо Кристины исказила гримаса неконтролируемого ужаса, Жири поспешила добавить. - Но в пику ему директора решили дать тебе роль Петьки.
- НО Я ВООБЩЕ НЕ ДОЛЖНА БЫЛА УЧАСТВОВАТЬ В ЭТОЙ ПОСТАНОВКЕ!!!
- Не горячись так, подружка. Это же чудесная роль. Да за эту роль можно умереть!

Что верно, то верно, ведь когда Мег узнала о первоначальном кастинге, в ее голове зароились суицидальные мысли.

- К тому же, неужели ты не сможешь жестами рассказать про кражу коровы? - хрюкнув от смеха, спросила Мег.
-А что если я откажусь? - Метелкина не собиралась так быстро сдавать позиции.
- Тогда директора исключат тебя из школы, - сымпровизировала юная балерина. - И фиг кто тебя примет в другую, в середине учебного года.

Кристина схватила подушку, прижала ее к лицу, и минут пять орала про то, как несправедлив этот мир. Затем промолвила вполне миролюбиво.

- Ну ладно, хоть не Яровая. Петьку я еще потяну. Давай, показывай мне пантомиму про корову.

<<< Назад    Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы