Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.
Во мгле, что со мною всегда на земле.

За то, что ты светлой невестой была,
За то, что ты тайну мою отняла.

За то, что связала нас тайна и ночь,
Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.

А.Блок


-- Эрик… Эрик… - вновь и вновь слышал он ее мелодичный зов. Подобно легендарному Тезею он следовал прозрачной нити ее нежного голоса, он чувствовал всем своим существом, как его истерзанное сердце пульсирует в ее руках, как холодит оставшийся в груди черный провал холодный зимний ветер. Пандора, Далила, Психея, Ариадна… Сколько извечных женских образов воплотилось в ней одной, в его хрупкой наивной девочке! Всю свою жизнь он молился одной богине, один и тот же лучезарный лик являлся ему во снах, заставляя просыпаться с мучительной улыбкой на отсутствовавших губах и верить, снова и снова верить в безумную сказку о счастье. Ей одной, сам того не зная, с самых ранних лет он посвящал лучшие свои творения, для нее рыдала скрипка в цыганском таборе, для нее взмывали к небесам стройные башни персидского дворца, и пышным цветком в самом центре Парижа расцвела Гранд Опера.
Кристина… Бедное дитя! Если бы она только могла знать, какой прекрасной в своем безрассудстве может быть любовь того, кто сам никогда не был любим! Разве любовь может быть слишком сильной? О, нет… Даже безудержная стихия его благоговейной страсти была, все же не столь сильна, чтобы стать достойной ее благосклонности. Нельзя любить кого-то слишком сильно, так не бывает! В любви не остается оттенков – только белое и черное, только правда и ложь, только жизнь и смерть…
Тонкий черный силуэт на девственно-чистом белоснежном полотне первого парижского снега. Эрик шел по безлюдным улицам, сам не зная, куда. Он уже давно отказался от бесплодных попыток определить, где кончается сон и начинается реальность, да ему, в сущности, теперь было уже все равно. В левой руке, болезненно прижатой к груди, он осторожно нес свое новое сокровище – хрупкого бумажного ангела с ажурными крыльями.
-- Эрик… Эрик!
Вероятно, это галлюцинации… Хотя, откуда ему знать? Важно лишь то, что она зовет его, что он снова ей нужен. О… Он встал бы даже из могилы, если бы она захотела этого!
Улицы и переулки сменялись бульварами и площадями, но нигде не было ни души. Однажды он даже испытал сумасбродное искушение: просто коснуться рукой ненавистного лоскута черного шелка и сорвать его прочь, подставить открытое лицо ледяным порывам декабрьского ветра, свободно вдохнуть пропитанный звездным светом воздух, а потом пойти в Булонский лес и до утра бродить по его живописным аллеям, не скрываясь, не таясь, не прячась, без страха встретить рассвет и слушать мелодии воскресающей жизни. Он почувствовал под пальцами тонкий шнурок маски, но… сделать это было уже выше его сил. Слишком долго траурная ткань отделяла его от внешнего мира, слишком поздно что-то менять.
А между тем, кое-чему из его дерзких мечтаний суждено было сбыться.

<<< Назад   Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы