Глава 19. Падение дома де Шаньи.

- Господа, вы должны дать мне слово чести, что все сказанное в этих стенах останется между нами. Могу я рассчитывать на вашу сдержанность? - строго осведомился граф. На него посмотрели три пары честных глаз. - Что ж, я продолжу... Ох, какое горе!!! - внезапно вскрикнул он и упал на грудь опешившему дароге, рыдая, как младенец.

Несчастного Филиппа усадили обратно в кресло, укутали пледом, Эрик даже пододвинул скамейку ему под ноги. Имя графа де Шаньи прочно укрепилось в оперном фольклоре, причем его редко упомянали рядом с такими эпитетами как “дружелюбный”, “открытый” или “заботливый”. Кто бы мог подумать, что он способен на такие страсти... вообще на какие-то страсти! Дрожащими руками Его Сиятельство открыл портсигар, пару минут сражался со спичками и, наконец, закурил.

- Господа, мне очень стыдно за этот порыв, это непростительно. Впрочем, если вы снизойдете до моей истории, то увидите причину такого отчаяния. Это случилось пару лет назад... когда мы решили отдать Рауля во флот. Уже тогда я понимал, что это плохая, очень плохая мысль, но покойная тетушка бредила морем, штормами, чайками, чтоб их всех черти взяли! Она была уверена, что морская жизнь сделает из Рауля мужчину... видите злую иронию? Брата зачислили в команду, и он отправился в кругосветное плавание... из которого вернулся в офицерском чине, с локонами до плеч и всеми этими блузками, которые обнажают грудь!! С рюшечками и кружевами!!

Наступила неловкая тишина. Эрик попытался переварить эту идею, но мозг с отвращением отплевывался от нее. Хотя что-то в этом было. Особенно если припомнить тот случай, когда виконт пару часов обсуждал с хористками достоинства разных шампуней...

- Рауль провел дома более года, - продолжал граф. - За это время он НИ РАЗУ не встречался с особой противоположного пола, но зато перечел все издания Рембо. Вы представляете, каково мне это было наблюдать! И вдруг, откуда не возьмись, появилась Кристин Даае - та девочка, которой вы преподаете пение, Эрик.
- Кристин очень талантлива, сударь. Я лишь направляю ее природные способности в нужное русло, - улыбнулся Эрик.
- Так вот, я случайно узнал, что Кристин и мой Рауль начали встречаться. Более того, прогуливаясь по Монмартру, я увидел, как они шли рядом и о чем-то беседовали, держась за руки. Правда, заметив меня, голубки тут же свернули в подворотню. О милосердный Господь, это был счастливейший день в моей жизни! Я думал, что умру от радости прямо на мостовой, что, конечно, было бы не солидно для человека с моим положением. Но какой восторг я тогда испытал! Думаю, все согласятся, что мадемуазель Даае очень порядочная особа, не говоря уже о ее неземной красоте и восхительных вокальных данных. Лучшей жены для Рауля я не могу и желать! Конечно, ее родословная начинается и прекращается на ней же, но не это главное, в конце концов, я мог бы купить ей титул. Уверен, что в захудалом немецком княжестве найдется какой-нибудь аристократик, который продаст свое баронство за бутылку шнапса и еще порадуется выгодной сделке.
- Но если все так прекрасно, то почему же вы...
- Ничего не прекрасно, господин Призрак, ни-че-го-с! С того самого дня я дюжину раз пытался поговорить с Раулем о его планах насчет Кристин, но он и слышать меня не желает! Сразу бледнеет и заикается, настолько ему противна сама идея...! А вчера...- граф залился краской жгучего стыда, - вчера я встретил Рауля в ювелирном магазине Сваровски. Брат покупал кольцо с бриллиантом, какое обычно дарят девицам на помолвку. Я загнал его в угол и спросил, кому предназначался сей подарок. А он... ох, за что мне это?.. А Рауль ответил, что он будет сам его носить!

Филипп громко высморкался в батистовый платок и потянулся за новой сигарой. Вся честная компания продолжала молчать - никто не решался дать совет несчастному графу, ибо никто не желал прослыть экспертом в этой области. Наконец концертмейстер произнес со свойственной ему деликатностью:

- Ваше Сиятельство, я думаю, вы должны принимать брата таким, какой он есть, со всеми его... эээ… неординарностями. Будьте же терпимее...
- Терпимее? Вам легко говорить, мсье Рейе, у вас нет поместий в Гаскони и Нормандии! Терпимее! Я граф Филипп Жорж Мари де Шаньи, и мне сорок один год! Я прожил пол-жизни, а детей не нажил, так кому отойдет мое состояние, а? А? Неужели славный род де Шаньи так и останется без наследника? Вы даже представить себе не можете, как мне хочется покачать на коленях пару-тройку симпатичных племянников! Но нет, Раулю же плевать на такой тип человеческих отношений! - Филипп вскочил с кресла и пинком отшвырнул скамью. - У моего прапрадеда было столько внебрачных детей, что ими можно было заселить автралийских континент! Мой прадед подавал петицию на высочайшее имя с просьбой вернуть право первой брачной ночи!! Мой дед пошел под суд за двоеженство!!! Таков наш род, это у нас в крови! А вы говорите - надо быть терпимее...
- Господин граф, вы были правы. Рауль действительно заблудился, - Эрик прервал его разглагольствования, напряженно глядя в сторону органа. Там, в углу, находилась панель с хитросплетением нитей, ламп и звонков. Один из них сейчас подрагивал.
- Будьте добры, Эрик, найдите и приведите его, - поморщился Филипп.
- Нам всем придется пойти, - как-то отстраненно произнес Призрак Оперы, - Потому что у меня одного не хватит сил повернуть то колесо.

Не тратя время на лишние разговоры, Эрик распахнул боковую дверь, скользнул внутрь, и гости, переглянувшись, последовали за ним.

Похоже, случилось страшное.

Похоже, виконт де Шаньи попался в одну из ловушек, расставленных Призраком по всему подземелью чтобы они навевали на него сентиментальные воспоминания о золотых денечках в Мазандеране.

... И никто не услышал, как затрезвонил еще один колокольчик...


Глава 20. Камера Пыток

- Ой, лес! - захлопала в ладоши Кристин, радостно глядя по сторонам. - Вот это сюрприз! Отуда же он здесь взляся?
-Да ниоткуда. Это иллюзия - дерево в углу отражается в зеркальных стенах, посему и кажется, что мы в роще. - Карлотта подошла к дереву, которое при ближайшем рассмотреннии оказалось искусственным, изваянным из металла и раскрашенным так умело, что даже профессор ботаники из Сорбонны не сразу распознал бы подделку. На каждой из узловатых ветвей “росли” зеленые листочки, точь-в-точь как настоящие. Призрак изготовил и расскрасил каждый листок вручную, не забыв нарисовать мельчайшие прожилки и червоточины. Похоже, у него было слишком много свободного времени.

Путешественницы вскоре утратили к растительности всякий интерес, ибо их внимание привлекла гораздо более важная часть интерьера - сами зеркала. Комната представляла собой правильный шестиугольник с зеркальными стенами, установленнными таким образом, что любой объект отражался в них до бесконечности. Если человек, стоявший перед зеркалом, вздумал бы скорчить гримасу, то мириады его отражений немедленно закатили бы глаза и высунули языки. Если бы он помахал рукой, в воздух взметнулись бы тясячи рук. В конце концов, реальность и иллюзия смешались бы воедино, заставив несчастного пленника потерять рассудок.

По крайней мере, на это рассчитывал Призрак Оперы, сконструировав свою печально известную камеру пыток.

Хотя прежде ему следовало бы почитать исследования по гендерной психологии.

Когда трем волхвицам - Карлотте, Мэг и Кристин - надоело прыгать перед зеркалами, с восторгом наблюдая, как вся комната приходит в движение, они решили приступить к приятным обязанностям, а именно - к приведению себя в божеский вид перед судьбоносной встречей с хозяином подземелий. Примадонна вынула из ридикюля целый арсенал косметики, невероятным образом уместившися в столь малом пространстве, Кристин достала помаду и тушь, а Мэг - черепаховый гребень. Не желая оставаться в стороне, болонка принялась облизывать свой хвост, то и дело придирчиво разглядывая результат.

- Восхительная штука эта комната! Обязательно закажу себе такую! - воскликнула Карлотта, смахивая с лица излишки пудры. - Это надо же, я могу рассмотреть себя и спереди, и сзади, и с боков, и... и увидеть, что мое платье безнадежно испорчено.

Она нагнулась, огорченно рассматривая наиболее крупное и вызывающее пятно на подоле, выгодно выделявшееся на фоне своих товарок помельче. Впрочем, и Кристин, и Мэг выглядели не лучшим образом. Казалось, вся компания в свободное время подрабатывала трубочистами.

- Вам не кажется, что здесь стало жарче? - спросила Мэг, расстегивая верхнюю пуговицу платья. Она давно уже повесила шаль на ветку за ненадобностью, потому что в комнате с самого начала было тепло. А теперь стало очень тепло. Или может ей лишь почудилось оттого, что они пару часов гуляли по подземелью, где холодно, как в тундре?
- Разве что самую малость, - пожала плечами примадонна, которая терла подол с ретивостью профессиональной прачки.
- Ты права, Мэг, здесь действительно жарковато! - вдруг заметила мадемуазель Даае. - Интересно, для чего Эрику нужна эта комната?
- Я думаю, что это теплица. Наверняка он растит здесь огурцы или что-то в этом роде. Всегда приятно иметь на столе свежие овощи посреди зимы.
- Но сеньора, почему Эрик никогда мне ее не показывал? - спросила Кристин, стирая испарину со лба.
- Мужчины иногда стыдятся подобных увлечений, якобы садоводство недостойное занятие для джентельмена. Скажи, мсье Рейе когда-нибудь рассказывал тебе о своей капусте? Нет? А на ежегодной садоводческой ярмарке она берет первый приз уже пять лет подряд...
- Здесь очень жарко! И становится жарче с каждой минутой! Господи, что же это?- Мэг уже расстегнула на одну пуговицы больше, чем позволяли приличия, и теперь чувствовала себя порочной женщиной.
- По-моему, весьма приятная температура. После нашего променада о большем нельзя и мечтать. - Карлотта встряхнула высохшими волосами. В зеркальной комнате ей было уютно. - Хотя не помешал бы стакан белого вина и легкий морской бриз...
- Здесь жарко как в аду! - вдруг в унисон заревели Кристин и Мэг, для которых темные катакомбы подземелий вдруг показались квинтэссенцией счастья. Там так прохладно, а в реке плещется такая чудесная освежающая водичка. Вот бы сейчас туда окунуться... и вообще не вылезать.
- Чепуха, в Риме в середине июля бывает гораздо жарче...

... Особенно в полдень, если бежишь босиком по нагретой солнцем мостовой, впитывая тепло до тех пор, пока оно не переполнит тебя до краев - кажется, что свет брызнет из кончиков пальцев. Солнце прикасается к самым заурядным предметам, даря им частицу своего величия - и тогда медяки в фонтане сияют, как полновесные золотые дублоны, листья деревьев становятся россыпью изумрудов, и кажется, что у маленького рыжего попрошайки на головой сияет нимб. В тот день, которой внезано всплыл в карлоттиной памяти, солнце светило особенно ярко. Малышка Гуидичелли склонилась над фонтаном и подмигнула собственному отражению. Сегодня ей удалось таки улизнуть из-под присмотра матери, и она могла носиться по городу хоть весь день, а вечером она снова услышит... услышит что? Нужно было вспомнить, просто вспомнить, это важно, очень важно...

Погруженная в воспоминания, примадонна даже не заметила, как девушки упали на пол и теперь задыхались, пытаясь обмахиваться шалью Мэг, но безрезультатно, ибо горячий сухой воздух висел над комнатой, как марево над Сахарой. Рядом с подругами лежала обессиленная Минни, а рядом с ней лежал ее язык. Карлотта обернулась и сглотнула. Она никогда и не подозревала, насколько у собак длинне языки!

-Девочки, с вами все в порядке? - осведомилась дива.
-Вообще-то мы сейчас умрем, - любезно сообщила Кристин, - А в остальном все отлично. У меня даже платье высохло, что не может не радовать. В сухом умирать приятней.


Глава 21. Чудесное избавление при помощи подручных средств.

- Брось, никто не умрет. Мы выберемся отсюда, - сеньора Гуидичелли обшарила комнату взглядом. - Так, кто мне скажет, какова сейчас рыночная цена на зеркала?
-Что? - обе девушки ошарашенно уставились на итальянку, на пару минут прекратив погибать трагичной смертью.
- Зеркала, говорю, нынче почем? Это, конечно, свинство, заявиться в гости и расколошматить чей-то парник, такого даже Атилла себе не позволял, но ничего, я ведь за все заплачу, си!
- Вы хотите разбить зеркала? - уточнила Мэг, облизывая пересохшие губы. - Эх, вот где пригодилась бы байдарка - мы бы использовали ее в качестве тарана. А как мы их теперь разобьем?

Карлотта оценивающе поглядела на дерево - из металлической ветви вышла бы отличная булава. Но увы, отломить ветку мог разве что чемпион по вольной борьбе. Попытка отпилить ее пилочкой для ногтей тоже успехом не увенчалась.

- Припаяно намертво! - констатировала примадонна. - А вообще, отличная работа. У меня в гримерке вешалка недавно развалилась - как думаете, если я попрошу Призрака, он запаяет?

Кристин уронила голову на плечо подруге и заплакала о горькой эмигрантской судьбе - зачем она вообще приехала в этот треклятый Париж из милой сердцу Швеции, где так много снега! Вся жизнь пестрой чередой пронеслась у нее перед глазами, а воспоминания о прыжках в сугробы и поедании сосулек она даже прокрутила по нескольку раз. Балерина тоже начала размазывать слезы по щекам - ведь она погибает в самом расцвете лет, и на ее надгробном камне напишут “Мэг Жири, скончалалась в сочельник от теплового удара”. Более идиотской кончины нельзя и придумать! То-то порадуется Сесиль Жамм, то-то придет на ее улицу праздник!

- Diavolo! - осознав тщету всех усилий, выкрикнула Карлотта и со всей силы саданула кулаком по стеклу. Стекло не разбилось, но зазвенело, тихо и мелодично.

Примадонна прислушалась и вдруг хлопнула себя по лбу - вот растяпа, как же она сразу не догалась! Ведь все так просто! Она уже неоднократно проделывала этот трюк, правда, с бокалами... но вот со стенами, застекленными сверху донизу, она не справится. Вернее, не справится одна.

- Кристин Даае, немедленно вставай! - Карлотта нагнулась над инженю, с силой встряхнув ее за плечи. - Вставай, говорю, сейчас будем петь!

Полуобморочное состояние испарилось за долю секунды, и всем сразу расхотелось умирать. Девушки переглянулись и отползли на несколько шагов, не отводя от Карлотты настороженных очей.

Наконец-то то жара добралась и до ее головы.

Наконец-то Карлотта Гуидичелли слетела с катушек.

Есть люди, которые сходят с ума постепенно, и примадонна явно относилась к этой категории. Ее безумие назревало медленно, как торфяной пожар, который тихо горит под землей и прорывается в самый неожиданный момент у вас под ногами. Личности, подобные ей, могут пить кофе с круассаном, почитывая утреннюю прессу, а через пять минут они уже гоняются с молотком за домашними.

- Час от часу не легче, - тихо пробомотала Мэг, ожидая увидеть как у карлоттиного рта выступит пена. - Если у нас не расплавятся мозги в морилке, то эта нас придушит...
- Сеньора Гуидичелли, а что мы будем петь? - Кристин ласково заглянула диве в глаза, в любой момент готовая улепетывать. - Dirige, Domine?*
-Нет! Я слышала, что Призрак Оперы давал тебе уроки пения - вы уже проходили “Волшебную флейту”?
- Конечно, он говорил, что партия Памины в моем исполнении звучит очаровательно...
- К чертям Памину! Ты знаешь арию Царицы Ночи “Der H?lle Rache kocht in meinem Herzen”? Сейчас мы будем ее петь! - уловив недоуменный взгляд, дива терпеливо объснила. - Видишь ли, там подходящая колоратура. Если мы будем слаженно и громко ее петь, то из-за резонанса зеркала должны разбиться вдребезги. По крайней мере, теоретически. Так вот, одной сопрано на всю комнату не хватит, а две сопрано - в самый раз.
- Но сеньора, - мадемуазель Даае с трудом поднялась на ноги, - я не могу петь эту арию! Эрик говорил, что та колоратура слишком сложная для меня. Я не готова!
- У тебя все получится! - Карлотта схватила девушку за руку и потянула к середине комнаты. - Кристин, сейчас не время прибедняться!
- Я не сумею, у меня недостаточно практики, Эрик говорил...
- Девочка, послушай меня, - инженю, кажется, готова была разрыдаться, и Карлотта обняла ее за плечи. - За все время моего прибывания в этой Опере - в опере вообще - я еще не слышала пения лучше твоего! У тебя изумительный голос!

Малышка Жири глубоко вдохнула и ущипнула себя за лодыжку - кажется, ее воспаленный мозг только что произвел на свет причудливый бред, который мог украсить диссертацию любого алиениста. Карлотте нравится голос Кристин?! Карлотте?!?!

Иженю распахнула глаза и посмотрела на итальянку. Потом ее лицо озарила счастливейшая улыбка признанного гения.

- Сеньора Гуидичелли, вам и вправду нравится мое пение? Что ж, если даже вы это признаете, то я, пожалуй, могу попробовать. Думаю, что у меня получится, верно? Нет, даже так - у меня не может не получиться! В конце концов, Ангел Музыки не терял со мной времени даром! Ведь не зря же он избрал меня из числа всех хористок!.. О, сейчас я просто уверена, что все будет отлично. Не такая уж и сложная та колоратура. Не сложнее всего, что я пела для Эрика раньше. Ах, если бы он увидел меня сейчас, он бы так гордился своей ученицей!.. Я разделаю эту арию под орех!.. Сеньора, неужели вы действительно думаете, что мой голос... изумительный?
- Да нет, просто к слову пришлось, - честно ответила Карлотта и, не дав девице опомниться, скороговоркой произнесла: - Значит так, петь начнем насчет три, очень громко, я повернусь направо, а ты налево. Мэг, ложись на пол и закрой уши. О Минни не беспокойся, она все равно глухая. Кристин, готова? Раз... два... ТРИ!

Крепко зажимая уши, малышка Жири упала на пол и, кажется, вовремя - еще пару секунд, и от ее ушей остались бы дымящиеся воронки.

Ибо Карлотта и Кристин запели.

Причем весьма громко - Мэг не улышала, а скорее почувствовала как содрогнулся воздух, как по комнате пробежала вибрация, как у нее самой защекотало в желудке. Девушка осмелилась поднять глаза и увидела подругу, которая, крепко зажмурившись, пела бессмертную арию. Пот струился по ее бледному лицу. Рядом с ней примадонна, пребывая в образе Царицы Ночи, заламывала руки и гневно грозила воображаемой дочери-авантюристке и мужу-масону. Кажется, женщина получала огромное удовольствие от этой ситуации. У ее ног мирно почесывалась болонка. Мэг покачала головой - собачка и в правду была глухой, как столетний патриарх. Этот факт ее не удивил.

Маленькая балерина теперь неотрывно смотрела на обеих певиц, читая по губам слова арии. Вот они поют, что давно пора показать Зарастро почем фунт изюма. Вот они объясняют Памине, что ей грозит, если она не вступит в мамину клику. Вот они добрались до колоратуры... а это еще что такое? Дива и инженю, обменявшись взглядами, вдруг взяли высокую ноту - кажется, ре четвертой октавы, судя по тому, как напряглось горло Кристин - и замерли с открытыми ртами.

Звук наполнил маленькую комнату до предела, ему уже не хватало места, казалось, что пение превратилось в ветер, в шторм! Волны накатывали на стены, колотились в стекло, старались вырваться наружу, любой ценой, даже если для этого понадобится растолочь зеркала в пудру. Карлотта и Кристин держали ноту, и Мэг не могла поверить, что их голоса не срываются. Наверное, им теперь придется учить язык глухонемых, потому что от голосовых связок ничего не останется, наверное, у них барабанные перепонки из стали...

Она не успела додумать, какие еще хвори последуют за опасными вокальными упражнениями, потому что зеркала задрожали мелкой дрожью, как при землетрясении в шесть баллов, и вдруг брызнули из стен.

За ними показалась дверь.

Карлотта и Кристин, поглаживая горло, довольно перемигнулись. И автоматически отвесили реверанс несуществующй публике.

_______________________
* “Dirige, Domine, Deus meus, in conspectu tuo viam meam" - Псалом 5:9, часть похоронной службы.


Глава 22. Цель достигнута

- А может, хотя бы постучимся? - внезапно оробела Карлотта. Она то лихорадочно приглаживала волосы, то поправляла складки на юбке.
- Вы уже постучались? - ответила Мэг, ибо ей не терпелось выбраться из проклятой комнаты. -Мне кажется, что именно так стучался Чингиcхан в ворота русских городов - громко, внушительно и тараном. Так что одно из двух - или Призрак Оперы сейчас дрожит от ужаса под кроватью, или его просто нет дома. Давайте же проверим. Для этого требуется всего-навсего открыть дверь.

Ко всеобщему удовольствию, дверь отрывалась очень просто - хватило лишь одной шпильки, ну и, конечно, мастерства примадонны, которая в юности наловчилась вскрывать буфеты так профессионально, что ее родителям приходилось прятать сахар за тремя амбарными замками. Пара поворотов шпильки и - свобода! Путешественницы гурьбой выбежали из плена и очутились в сердце подземелий - Храме Музыки Призрака Оперы. Сам хозяин, впрочем, отсутствовал.

Первым, что бросалось в глаза в призрачной обители, были свечи - они исчислялись сотнями, мириады огоньков во тьме, целая стая заблудившихся светлячков. Свечи мягко оплывали в причудивых канделябрах, роняя тягучие капли, которые теряли свою прозрачность, лишь коснувшись бархатной скатерти. Свечи отражались в озерной воде и казалось, что по озеру сновали золотые рыбки. Свечи напоминали о Рождестве, о елке, о вечерне, о милом обычае оставлять на подоконнике светильник, чтобы случайный путник мог разделить свое одиночество с гостеприимными хозяевами. Гостьи увидели свечи и повеселели.

Затем они разглядели и остальные детали интерьера - кресла с потрепанной обивкой, занятные безделушки, собранные Призраком во время скитаний по свету - за некоторые из них директор Британского музея отдал бы правую руку, - персидские ковры, парчовые занавески. Мэг приподняла край портьеры и в ужасе отпрянула от зеркала, ибо недавнее приключение излечило ее от всякого кокетства.

Но главной достопримечательностью призрачных апартаментов был орган с целым сугробом бумаг, нот, этюдов, партитур, и счетов из свечного магазина. Карлотта устремилась к инструменту, наиграла простенькую мелодию, порылась в бумагах, узнав о Призраке много нового и интересного. После ее внимание привлек письменный столик, где она заприметила небезизвестную печать в виде черепа, оттиск которой на полученном письме обычно предвещал непредвиденные траты. Хммм, а что если стащить... взять печать в долг и отправить директорам эпистолу с требованием о прибавке жалования? Примадонна покачала головой и вернула печать на место - брать чужое грех.

Особенно под Рождество.

В любой другой день печать мирно посапывала бы уже на дне ее кармана.

Покуда сеньора Гуидичелли изучала затейливое пресс-папье, изображавшее обезьянку с гроздью бананов, Мэг, чуть приоткрыв рот, разглядывала миниатюрную копию театра. Малышка Жири смотрела на крошечные фигурки, маленькие декорации, на хрустальную люстру с таким восхищением, что Виктор Гюго мог писать с нее Козетту перед игрушечной лавкой. Впрочем, что взять с особы, которой в детстве приходилось мастерить кукол из балетных тапочек? Вдоволь налюбовавшись “домиком”, Мэг отыскала фигурку балерины, весьма похожей на Сесиль Жамм, и довольно улыбнулась - похоже, она собиралась сотворить над соперницей какой-то колдовской обряд.

Кристин, для которой сегодняшний визит был не первым, опустилась в кресло, с улыбкой наблюдая за подругой.

- Ну и как тебе нравится жилище нашего Призрака, Мэг? - спросила мадемуазель Даае.
- Если бы я развела такой кавардак в дортуаре, матушка повесила бы меня на люстре вниз головой, - пожала плечами девушка.
- К твоему сведения, сеньорита Жири, это называется “артистический беспорядок”, - отозвалась Карлотта, ибо у нее самой было рыльце в пушку.
- А по-моему здесь очень мило! Разве что немного сыро, и в первый же день куда-то запропастились мои чулки - я думаю, их кры... пауки украли, а так довольно симпатичная квартира. Хотя когда я смотрю на все это убранство, мне порою становится грустно, - вдруг сказала Кристин. - Он позолотил свою клетку, но это не изменило ее природы - клетка остается клеткой, а Призрак все так же несвободен. Не могу даже представить, как Эрик страдает один. А ведь ему, бедному, тоже хочется праздника! Посмотрите, он повесил носок над камином, и обвил решетку плющом, и...
- И шашлык приготовил тоже, наверное, от одиночества, - протянула Карлотта, склоняясь над жаровней в попытке определить, их какого именно мяса Призрак приготовил шашлык чтобы развеять одиночество. Да, это скорее всего был шашлык, потому что никто не станет нанизывать угли на шампуры и жарить их с уксусом....

- …Тысяча дэвов! Эрик, я шашлык забыл! Когда мы убегали - я забыл снять его с жаровни! И что теперь делать?! Корица, кардамон, шафран - я три дня мариновал его в простокваше, три дня трудов плешивому ишаку под хвост!! О Аллах, мне нет прощенья! Агай, да ты слышишь меня?
- Слышу, слышу, - сквозь зубы прошипел Призрак, упираясь плечом в заржавевшее колесо. - Чем оплакивать шашлыки, лучше помоги мне.

Перс навалился на колесо, и скупые мужские слезы заструились по его бороде.

... Примадонна выпрямилась - скорее всего, в прошлой жизни это действительно было мясом, но после того, как оно прошло кремацию в лучших традициях индуизма, его бренный прах, согласно обряду следовало развеять над водой. Что и было сделано.

- Ну и ладно, у нас гусь есть. Мэг, Кристин, идите сюда, послушайте план. Значит так, то, что Призрака сейчас нет дома, нам только на руку. Мы с Мэг возьмем стулья и слазаем за лодкой - не смотри на меня так, Мэг, ты ведь прекрасно знаешь что, теплица больше не работает, так что нам нечего опасаться. Кристин, ты, как я понимаю, здесь не впервый раз. Знаешь где кухня? Мне бы сейчас чего-нибудь горяченького.
- Я могу приготовить чай, - предложила оторопевшая инженю. - Эрик даже научил меня делать чай по-русски, в самоваре - это такой большой чайник с сапогом на крышке.
- Чай мне сейчас как мертвому припарка, а тем более с сапогом, - для Карлотты понятия “чай” и “сапог” не входили в один и тот же синонимический ряд. - Мне нужен кофе. Крепкий кофе. А туда коньяку, и побольше, побольше. Grazie, Кристин.
- Но почему я должна?.. - вопросила ошарашенная девушка. Она только собиралась возразить против такой эксплуатации, но Карлотта и Мэг, подхватив пару стульев, устремились обратно в комнату неопределенного назначения. В обители Призрака осталась только болонка, которая почти закончила отгрызать бахрому от скатерти.


Глава 23, в которой, наконец, появляется виконт де Шаньи.

Несчастный виконт, пару минут назад общими усилиями вызволенный из подводного плена, распластался на полу в колоритной позе. Он походил на фрагмент картины кораблекрушения, написанной художником эпохи романтизма. Влажные золотистые кудри обрамляли его страдальческое лицо, губы были чуть приотрыты, брови собрались в трагический излом - казалось, молодой человек собирался прочесть очень печальное стихотоворение. На щеках Рауля играл детский румянец, сообщавший окружающим, что искра жизни еще теплилась в груди виконта. Правая рука была прижата к груди, словно он прислушивался к биению собственного сердца, а левая откинута в сторону, пальцы чуть согнуты, мизинец изящно оттопырен, что особенно удручало де Шаньи-старшего. А ноги Рауля... положение его ног приводило всю компанию в состояние неописуемого дискомфорта.

Наконец Филипп решительно шагнул к телу брата, сложил ему руки по швам, дабы придать его позе хоть какое-то благообразие, и обратился к остальным спасателям.

- Кто-то должен сделать ему искусственное дыхание. Немедленно.
- Я не умею! Видите ли, нас в консерватории этому не учили, - поспешно отозвался мэтр Рейе. Служба в Опера Популер приучила его быстро реагировать на непредвиденные ситуации, будь то замена первого акта Il Muto на третий или потенциальная угроза собственной репутации, которая тоже в хозяйстве вещь не лишняя.
- Я тоже не умею!- вторил ему дарога. - Полиция в Мазандеране является скорее карательным органом, поэтому я совершенно не обучен спасать человеческие жизни. Вот если вам понадобить устроить допрос с пристрастием, то я буду рад посодействовать, эфенди. А искусственное дыхание - уж увольте. Это не по нашей части.
- А что это вы все на меня так смотрите?! Я НЕ БУДУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! - вскричал Призрак Оперы, для пущей убедительности вынимая лассо из кармана. - Давайте играть начистоту, господин граф. После ваших откровений к Раулю никто на пушечный выстрел не подойдет, не говоря уже о том чтобы прикасаться... а вдруг он очнется в этот момент и... и мало ли что ему взбредет в голову!
- Эрик, я настаиваю...
- Даже и не думайте, граф...
- Рауль серьезно пострадал...
- ...В чем нет моей вины! Знаете, сударь, у русских есть пословица “Если послать глупца слушать мессу, то он повредит себе лоб”. Так вот, про Рауля можно добавить “и подожжет церковь”.
- Это ваша западня!
- Это ваша родня!
- Спасибо на добром слове. Так вы что, хотите, чтобы я сам делал ему искусственное дыхание?! - задохнулся де Шаньи. - Еще неизвестно с кем он... то есть, я хотел сказать, что тоже не умею. Вы заварили эту кашу, вам и расхлебывать!
- Ну так заставьте меня, сударь. - Призрак улыбнулся обворожительной улыбкой, приветливо помахивая пенджабской удавкой. Этот жест означал, что если Его Сиятельство желал покинуть подземелье целиком, а не по частям, то лучше бы ему оставить глупые требования, а еще лучше не тянуться к револьверу, припрятанному за пазухой специально для таких случаев. Филипп побагровел, пробормотав что-то об испорченном празднике. Перепалка продолжалась бы еще долго и завершилась бы дуэлью, благо секунданты были под рукой, как вдруг тело, которым давно перестали интересоваться, обиделось и подало признаки жизни, тем самым разрядив обстановку.
- Я уже умер? - прошептал утопленник, небрежным жестом откидывая волосы со лба. Филипп поморщился как от зубной боли - в шкале самых неуместных высказываний в данной ситуации эта фраза занимала почетное второе место, между “Где я?” и “Водыыыы”. Определенно, нужно провести ревизию братниной библиотеки и заменить коллекцию Поль де Кока томами Энциклопедии, дабы придать раулевым мыслям более трезвое направление.
- Нет, не умер. Пока что. Разве мы похожи на ангелов или на Святого Петра?

Рауль с интересом разглядел своих спасителей - они были мокрыми, словно купальный сезон уже начался, без сюртуков, с закатанными рукавами, в перепачканных жилетках. И взгляд у них был недобрый - завидев их, демоны ада подошли бы побрататься.

- Нет вообще-то, -отметил виконт. - Кто-нибудь, подайте мне руку, а то голова кружится.

Эта невинная ремарка внесла смятение в ряды друзей. Призрак Оперы принялся насвистывать арию Фигаро, к нему после недолгих раздумий присоединился мэтр Рейе, а лицо графа приобрело бесстрастное выражение, именуемое в народе “Что я, крайний что ли?” Доброволец нашелся лишь через пару минут.

- Давайте руку, Рауль, - с гримасой величайшей неохоты, Перс помог Раулю подняться на ноги. - Только хочу всех сразу предупредить - я всего-навсего протянул руку страждущему. Да, именно так, и ничего сверх этого. Я вас, господа, знаю поименно и поадресно, уж не беспокойтесь, досье на каждого найдется. И если в Опере начнуться пересуды о том, как дарога ринулся поднимать виконта, и как они потом перемигивались и прочая чепуха, то я знаю, к кому обратиться! Это относится прежде всего к вам, мсье Рейе. А вы, эффенди граф, поддержите брата, вы ведь все таки не чужие. Так, все готовы? Тогда идем обратно, к моим шашлыкам, ныне покойным - пусть Эрик сыграет им “Реквием”. Кстати, агай, у тебя какая-то лампочка горит в углу, горит и горит, и очень действует мне на нервы.

Призрак Оперы мгновенно обернулся и почувствовал, что его позвоночник словно покрылся инеем. О Господи...

- Давно она горит? - спросил Призрак дрогнувшим голосом.
- Да почитай с тех пор, как мы сюда заявились... Эрик?! Шайтан тебя побери, ты куда это помчался? Дезертир! Вернись немедленно, слышишь!

Рауль в изнеможении опустил голову дароге на плечо, чем окончательно испортил ему настроение.


Глава 24. The Phantom of the Opera is there... very much there.

Призрак почти летел по коридорам, но ему казалось, что с таким же успехом он мог бы ползти. Время вдруг превратилось в густой сироп, и он увяз в нем, и как бы он теперь ни торопился, напрягая каждый мускул до предела, было уже слишком поздно. Ну кто бы только мог подумать - все эти годы в его ловушки не попадалось ничего крупнее крысы*. И вот сегодня, под Рождество, сбылась поговорка “То не было ни гроша, а вдруг алтын”. Причем алтына была два - одним был Рауль де Шаньи, а другим... Эрик стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Другим была Кристин Даае. Буквально пару дней назад она улыбалась хитрющей улыбкой, намекая на какой-то сюрприз. Кристин, неужели это твой сюрприз?! Но ведь никто кроме тебя, маленькой жрицы богини Любопытства, не полезет в подземелье в Сочельник...

Призрак продолжал продираться сквозь тенеты времени, которое сгущалось вокруг него, смешиваясь с тьмой, пока тьма и время не превратились в одно целое. И тогда к ним присоединилась отчаяние. Призрак закрыл глаза - в подземельях ему не нужно было зрение, он знал наизусть каждый поворот - и прошептал:

“De profundis clamavi ad te Domine, Domine exaudi vocem meam! Господь, ты можешь уничтожить меня тысячу раз, моя жизнь все равно не стоит и ломаного гроша, только сохрани эту девочку! А если ты не хочешь отпустить меня так просто, то пусть я проживу еще сто лет, в тоске и унижении, скрывая свой лик от людей, но пожалей Кристин. Я сам навлек на нее эту беду, и я раскаиваюсь в этом, с первый раз в жизни мне так стыдно и страшно. Но, Господь, хотя бы в честь чудесного Рождения Твоего, сохрани ей жизнь. Пусть я не увижу того, чего я так боюсь увидеть!”

Уже совсем близко, несколько поворотов, и он вбежал в свое жилище, чувствуя, что вердце вот-вот выпрыгнет из груди, ринулся к камере пыток и... остановился на полпути, потому что все его чувства были разом атакованы галлюцинациями, по одной на каждое.

Сначала он услышал чавкание, исходящее непонятно откуда и в его Храме Музыки довольно неуместное. Затем слуховой бред сменился обонятельным, и Призрак почувствовал запах кофе, причем с корицей, ванилью и прочими вкусностями, из чего следовало, что варила его особа женского пола. Королева всех галлюцинаций - зрительная - тоже не оставила его своим вниманием - дверь в камеру пыток была распахнута настежь!

Эрик замер и потер глаза - из камеры пыток вышла вполне живая дщерь мадам Жири. Она толкала перед собой видавшую виды лодку, с облупившейся краской и расстрескавшимися бортами - наверное, так выглядели легендарные ладьи викингов, после того как они пролежали доброе тысячелетие в кургане и затем были эксгумированы везучим археологом.

В голове само собой всплыло слово “Нагльфар”.

Девушка пробормотала про какую-то дыру, которая по ее мнению не умаляла достоинства байдарки, потому ее довольно просто было залатать, закрасить и никто ничего не заметит. Оставив лодку у самой кромки воды, дабы судно могло пообщаться с родной стихией, Мэг вытерла руки о подол и посвистела. Теперь Эрик разглядел животное, издававшее давешние звуки. Им оказалась приблудная собачка, которой явно требовалась хорошая ванна с большим количесвом мыла и расческа с редкими зубьями, чтобы расчесать свалявшуюся шерсть. Собачка точила зубы о ножку письменного стола, из-за чего тот опасно накренился набок. Приветливо вильнув хвостом, она продолжила играть в бобра. Но откуда ей взяться в подземельях? В Опере вообще собак не жаловали, все больше котов, потому что они, по крайней мере, приносили пользу - на некоторое время отвлекали крыс от бесчинств. Только один человек - вернее, одна дама - выбрал болонку в качестве верной наперсницы. И никуда без нее не отлучался. Если Минни здесь, то значит...

Стройную цепочку его расскуждений прервала Кристин Даае, появившаяся на пороге кухни с серебряным кофейником в руках - из узкого носика, подобно джинну из лампы, клубился ароматный пар. Она задумчиво огляделась, и вдруг озабоченное выражение ее лица сменилось смущенным удивлением - она увидела хозяина подземелий.

- Добрый вечер, маэстро! - помахала рукой Кристин. - Где у вас тут сахар?

Еще пару минут назад Призрак, верно, отдал бы полжизни за это зрелище - живая, невредимая Кристин Даае! Но Эрику было свойственна резкая смена настроений. Сейчас его обуяло то чувство, которое знакомо любому родителю, чье чадо загулялось до полуночи - покуда ты ждешь малолетнего искателя приключений, попутно припоминая особо яркие моменты недавно прочитанной криминальной сводки, ты готов весь мир сложить к его ногам. Но вот твой отпрыск, весь растрепанный и чумазый, наконец затарабанил в дверь... Почему же тебе вдруг так захотелось оборвать ему все уши?

Призрак Оперы с мрачным видом прошел мимо своей ученицы и обезвредил ловушки от греха подальше, потому что все еще оставался шанс, что мсье Фирмен решит с пьяных глаз наведаться в подземелье на несуществующие шашлыки. Закончив манипуляции с панелью над органом, Эрик направился к притихшей девушке, медленно, словно его ноги были из свинца. Маска сейчас казалась особенно зловещей и придавала его лицу что-то неуловимо нечеловеческое. Плащ за плечами грозно развевался, словно лоскут тьмы, не желавшей отпускать свое дитя.

- Мадемуазель Даае, если мне не изменяет память, я однажды назвал вас Пандорой. Вы припоминаете?

Кристин, как зачарованная, качнула головой, не отрывая перепуганного взгляда от Призрака. Было бы гораздо лучше, если бы он накричал на нее, как во время злополучного происшествия с маской, чем смотрел так холодно...

- Я беру свои слова обратно. По сравнению с вами Пандора покажется добропорядочной йоркширской тетушкой, которая интересуется разве что своим вязаньем, джемом и урожаем шпината. Ваше любопытсво однажды погубит вас, дитя мое. Вы отдаете себе отчет в том, что вы только что натворили? Уж если вам так нетерпелось меня увидеть, то могли бы сообщить мне и я был бы рад вас сопроводить. Но как вы посмели придти сюда сама, без моего приглашения, через подземелья, где вы тысячу раз могли сломать шею или захлебнуться в реке, через... - он бросил короткий взгляд в сторону камеры пыток и продолжил. - И еще Мэг с собой привели. Мадемуазель Жири, ваша почтенная матушка знает об этой эскападе?

Мэг со скучающим видом встала рядом с подругой, которая все еще смотрела на своего учителя, как Прометей на орла. Мда, ее матушка об этой затее, конечно же, не знала, а впрочем теперь все равно, кто именно ее убьет - Призрак Оперы или Балетмейстерша Оперы. Девушке было уже не страшно. В конце концов, за сегодняшний день она столько раз сталкивалась со смертью, что умирать стало привычной рутиной, вроде упражнений у станка или мытья посуды. Мэг с трудом подавила зевок.

- Но Эрик, я только собиралась устроить вам сюрприз. Я хотела, чтобы все были счастливы, - пролепетала Кристин. Ее ресницы затрепетали, а губы начали мелко подрагивать, что предвещало целое половодье слез.
- Сюрприз?! Черт побери, ты устроила мне такой сюрприз, что я его вовек не забуду! - взорвался Призрак Оперы, едва удержавшись, чтобы как следует не встряхнуть девушку за плечи. - После таких сюрпризов люди до конца жизни разбавляют чай валерьянкой! Кристин, ты совсем сошла с ума?! Совсем раздружилась с головой? Глупая девчонка, ты даже не представляешь, что с тобой могло случиться в этой комнате! Ты не должна была там находиться, никогда, ни под каким видом, слышишь меня?! Никогда!

За спиной Эрика раздались редкие аплодисменты. Эхо подхватило их, и на время показалось, что все подземелье аплодирует Призраку. Причем очень ехидно. За этой неожиданной овацией последовали слова, произнесенные тоном, иллюстрировавшим слово “сарказм”.

- Браво, сеньор Призрак! Как там вы, французы, говорите - на пловца и зверь бежит? Вот-вот. Наконец-то я имею честь лицезреть несравненного Призрака Оперы во всей его несвятой красе! Браво, сеньор! Нападать на юных девиц в канун Рождества - какой очаррровательный обычай! Наконец-то я узнала ваше истинное лицо!

_______________________
* Надо заметить, что в подземелье крысы достигают внушительных габаритов, так что оперная крыса - это довольно солидный улов, который мог бы стать обедом для семьи из пяти человек.

<<< Назад    Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы