Брачный Клуб был международной организацией, и члены этого клуба жили в разных странах, хотя часто приезжали в Париж. Аристид Саккард - бесстрашный международный финансист, человек, которому никогда не избавиться от прозвища "аферист". Герцог Омниум - член кабинета министров Великобритании, выступления которого, по слухам, обладали мистической властью погружать весь Парламент в безмятежный сон ("Если Планти (1) когда-нибудь решит объявить нам войну, - язвительно писал один из критиков, - нам придётся сначала разбудить врага, прежде чем стрелять по нему"). Шевалье Лусио дель Гардо - уважаемый банкир, и никто, кроме Агентства Призрака Оперы, даже не догадывался, что он же по совместительству является невероятно жестоким грабителем, известным под прозвищем "Спинолом". Уолтер Паркс Тэтчер - американский политик и банкир. Жорж Дюруа - выскочка-журналист, занявший высокое положение после того, как женился и вследствие этого унаследовал влиятельный пост издателя газеты. Симон Кордье, за спиной называемый "Мсье Гильотина" - судья и скульптор, известный холодно обдуманными и суровыми приговорами в делах, наказуемых смертной казнью. И кардинал Тоска, папский легат, имеющий репутацию величайшего после Казановы вышедшего (или изгнанного) из Италии виртуоза в постели.

Все они были уже в годах, все овдовели или прожили всю жизнь холостяками, и каждый недавно взял в жёны женщину намного моложе себя, неизвестного социального происхождения или - как в случае кардинала - привел её в свой дом в качестве официальной служанки и неофициальной любовницы. После счастливого вступления в брак все они полностью изменили свои отстаиваемые в обществе позиции, сделали странные публичные заявления или финансовые операции, стали намного реже, чем раньше, появляться в свете (Жерар был не единственным старым женихом, которого недосчитались в любимом борделе) и отдалились от друзей и родственников, которые сообщали, что они "изменились до неузнаваемости". Каждый из них, как выяснилось, впервые увидел свою будущую супругу в роли хозяйки званого вечера, проходившего на до нелепости роскошной барже на Сене, принадлежавшей некой графине Жозефине Бальзамо (2). Поговаривали, что графиня была прямым потомком шарлатана, претендующего на звание колдуна, - графа Калиостро.

"Коллеги" Президентши были уверены, что графиня организовала неофициальное брачное бюро, обучая девушек, вытащенных из приютов или тюрем, навыкам, необходимым для того, чтобы подцепить влиятельного мужа. После чего устраивала аккуратное устранение влюблённых стариков и забирала себе определённый процент от вдовьего наследства. Слабым звеном этой теории было то, что ни один из мужей пока ещё не умер, как ожидалось, при загадочных обстоятельствах - более того, несколько давным-давно стонущих инвалидов соскочили с явного смертного ложа и принялись энергично кувыркаться в постели со своими похожими на фей грациозными невестами.

Кристина, вопреки полученным данным, придерживалась мнения, что ничего дурного не происходит, всё это не более чем серия настоящих романов, вспыхнувших с мая по декабрь ("Скорее, с марта по февраль следующего года", - вставила Ирэн), и эти романы следует защитить от завистливых козней клиентки Эрика. Трильби полагала, что преступными можно назвать действия этих богатых и влиятельных мужчин, и что графиня Жозефина - просто хорошо одетая сутенёрша с сомнительным титулом. Она считала, что настоящими жертвами Брачного Клуба были эти несчастные, почти никому не известные дети, брошенные в кровати к мужчинам, которые просто купили их подобно тому, как другие покупают охотничьих собак или картины. Ирэн подозревала в недобрых умыслах всех - и задавалась вопросом, какую же сторону в этой "Афере Бальзамо" следует занять им. И поскольку она была не только орлицей, но и сорокой, ей пришло в голову, что это дело должно обеспечить доступ в дома, где могут быть небрежно разбросаны ценности, которые можно будет стащить.

Перс через свои контакты в полиции и правительстве раздобыл список того, чем владела графиня. Только некоторые из её предприятий были оформлены на те имена, которые она обычно использовала. Бумаги были переданы через заслонку в комнату за зеркалом.

- А вот, кажется, и ключ к решению, - сказал Эрик, внимательно всё прочитав. - "Школа Танцев Коппелиуса". Графиня здесь "пассивный компаньон" (3). Юных женщин, едва достигших брачного возраста и легко поддающихся влиянию, ведь можно найти в школе танцев, а?

Перс снова показал на фотографию куколки-Жерар. В углу карточки были выгравированы инициалы "Ш.Т.К."

- Идеальное п'икрытие, - сказала Ирэн, возвращая разговор в прежнее русло. - Войти к ним в доверие, навести лоск - а затем продать.

Опустился рычаг, и внезапно распахнулись дверцы шкафа, открыв их взорам три разных комплекта женских нарядов и один мужской вечерний костюм (с тюрбаном). Девушки моментально разобрались, кому какой костюм предназначался. Перс взял тюрбан.

- Кристина, Трильби, - произнёс Эрик, приблизившись к стеклу, его глаза сверкнули. - Вы попытаетесь записаться в Школу Коппелиуса. Кристина, по крайней мере, должна суметь пройти отбор, если там на самом деле потребуется умение танцевать, в то время как Трильби, безусловно, может пройти как материал, пригодный для будущей невесты.

Девушки посмотрели друг на друга, не зная, стоит ли обижаться на выводы Эрика. Но затем Кристина увлеклась своим изумительным новым платьем и забыла про его фокусы.

Снова открылась заслонка. Внутри лежал свежеотпечатанный пригласительный билет с золотым обрезом. Перс поднял его указательным и большим пальцами, осторожно, чтобы не размазать чернила. Эрик держал у себя в логове типографскую печатную машину, равно как и множество другой аппаратуры, каким-то образом тайком пронесённой глубоко в подвалы для нужд Агентства.

- Это, - сказал Эрик, - билет на Летний Бал графини, который состоится сегодня вечером на её знаменитой барже. Она ожидает, что Ранди Лал, кази из Калабара, и его дочь, принцесса Джелли (4), окажут ей честь и присоединятся к ней на балу.

Ирэн подняла шёлковое сари, молитвенно сложила руки и насмешливо поклонилась зеркалу, скромно опустив глаза.

- Постарайтесь не переигрывать, мисс Адлер.


С украшенной драгоценностями причёской, алой точкой на лбу, открытым животом, подведёнными сурьмой глазами, полупрозрачным одеянием и волнующей походкой, "принцесса Джелли" мгновенно приобрела популярность, притягивая к себе целый взвод поклонников в белых галстуках и фраках или в парадной форме. Большинство мужчин имели при себе шпаги, так что результатом конкурентной борьбы за её внимание вполне могли стать несколько дуэлей.

Пока Ирэн порхала и кокетничала, Перс внимательно осматривал бальный зал.

Танцевальная площадка имела не классическую квадратную, а продолговатую форму. Сверкающие латунью окна-иллюминаторы выше и ниже ватерлинии напоминали гостям о том, что они находятся на реке. Однако баржа была тяжёлой и надёжно пришвартованной, поэтому лишь легчайшее покачивание давало понять гостям, что они веселятся не на суше. Темой бала были объявлены Воспоминания Детства, поэтому зал был оформлен как гигантская игровая комната. Трёхметровые деревянные солдаты и другие огромные игрушки были расставлены вокруг, словно жанровая картина или, возможно, с целью поразить воображение. В центре пола гигантский, величественный волчок крутился вокруг своей оси, искусная балансировка не позволяла ему сместиться с заданной точки или упасть.

Ирэн подняла босую ногу, демонстрируя накрашенные ногти и кое-какие драгоценности из стразов, взятые из необъятных запасов костюмерной Оперы. От этого движения сари распахнулось, приоткрыв на мгновение её стройные ноги. Со стороны её поклонников раздался дружный вздох, и она смущённо хихикнула над своей "ошибкой", пожурив своих кавалеров. Ее ломаный французский они нашли обворожительным.

Перс высматривал тех, кто не был в восторге от "принцессы". И если целью этого бала был действительно отлов женихов, то незваная рыбка должна будет сильно разозлить тех пираний, которые промышляют на этой территории. Графиня Жозефина к гостям не выходила, но Перс знал, что она будет наблюдать. Эрик был не единственным в городе любителем тайных панелей, двухсторонних зеркал, подслушивающих устройств и портретов с вырезанными для подсматривания отверстиями. Наследница шарлатана Калиостро должна быть искусна в таких делах.

Ирэн Адлер всегда хватало лишь одного взгляда на толпу господ, чтобы выбрать из них самую подходящую жертву. При этом учитывалось унаследованное или приобретённое богатство, древний или новый титул, достижения на поле боя или в области искусства, а также - обязательно - текущее семейное положение. Даже на маскараде, где каждый носил чужую личину, она могла в толпе обычных виконтов распознать наследного принца и выбрать ту стратегию поведения, которая неминуемо приводила её к желанному призу. Через несколько минут она уже отсеяла неудачников и сузила круг лиц, заслуживающих внимания, до трёх человек.

В число избранных попали граф Рубов, русский военный атташе (иначе говоря, шпион) и двоюродный брат царя; барон Мопертью, магнат из Бельгии, сделавший деньги на медной руде (и других металлах), а также "Чёрный" Майкл Эльфберг, герцог Стрельсо, второй сын короля Руритании (5) (от наследования короны его отделяла лишь смерть или опала неженатого сводного брата). Каждый из них мог быть кандидатом на вступление в Брачный Клуб, но пожилым был только барон.

Граф Рубов попросил принцессу продемонстрировать, как танцуют в далеком Калабаре, и Ирэн про себя порадовалась, что в своё время, работая на разогрев публики у продавца змеиного яда на Диком Западе, выучила танец живота. Для своих тринадцати лет она была очень хорошо развита, и то путешествие с бродячей труппой шарлатанов стало её первой попыткой сбежать из Нью-Джерси. Движения, от которых пересыхало горло, а в штанах становилось тесно у американцев в Томбстоуне, Шайене и разных других городишках, произвели впечатление и в Париже, только толпа здесь была почище и, в целом, с зубами у них было получше. Некоторые женщины просто махнули рукой, забрали верхнюю одежду и в крайнем раздражении направились домой, оставив озадаченных мужей, которым ещё предстояло обнаружить, что следующую неделю или около того их семейная жизнь станет очень непростой. Другие тщательно запоминали шаги Ирэн, решив выучить их на досуге.

Оркестр из пяти человек выдавал всё более и более неистовый аккомпанемент, пытаясь изобразить то, что они наивно считали стилем далёкого Калабара. Музыканты были одеты в некое странное подобие клоунов: смешные ботинки с массивными каблуками, яркие, как пожар, трико, неприлично выпирающие в некоторых местах, закатанные наверх шейные платки и низкие вырезы, открывающие густую поросль волос на груди (не совсем натуральных), на лицах нарисована карта звёздного неба - так, что глаза и рты превратились в неприятно-пурпурные спутники планет или звёзды, а шокирующе яркие оранжевые волосы торчали во все стороны, словно иглы дикобраза. Оркестранты создавали много шума и ещё больше суматохи - высовывая длинные языки, делая непристойные телодвижения со своими сверкающими раскрашенными инструментами и гротескно кривляясь, словно разодетые макаки в период брачных игр.

Ирэн начала разматывать соединённые вместе шарфы, из которых состояло её сари, и оборачивать их вокруг шей поклонников. Концами шарфов она легонько касалась лиц мужчин, отчего те резко наливались краской. "Кази из Калабара", подозревая, что дело может зайти слишком далеко, уже собирался было вмешаться, сделав выговор своей "дочке", когда принцессу неожиданно обошли с обеих сторон.

Две прелестные девушки, настолько похожие лицом и фигурой, что их можно было принять за сестёр, заняли позицию по обе стороны от Ирэн, прищёлкнули пальцами и синхронно присоединились к танцу, в точности повторяя её движения. Раздались редкие аплодисменты от тех, кто решил, что графиня пригласила хореографа. Ирэн на секунду удивлённо нахмурила накрашенные брови. Она прекратила разыгрывать из себя Саломею, сосредоточившись на энергичных, тщательно выверенных шагах, сопровождающихся змеиными движениями бёдер и спины. На Диком Западе мужчины уже разрядили бы свои кольты в потолок. Однако сёстры и не думали уступать. Они в совершенстве копировали её движения, со стороны даже не видно было, что они лишь повторяют за ней.

Перс внимательно рассматривал невозмутимые, ясные лица девушек. На них не отражалось никаких эмоций, никакого напряжения, даже ни малейшей заинтересованности. Ирэн была, вежливо выражаясь, "разгорячена" - а потому рисковала, что выступивший пот испортит её макияж. Кастовый знак на её лбу уже стал похож на красное пулевое отверстие. Ей было всё труднее и труднее не отставать от танца.

Все присутствующие наблюдали за этим трио.

Оркестр напрочь загубил "Арию с драгоценностями" из "Фауста" Гуно - фирменный номер Карлотты, кстати. Один из клоунов пел, как кастрат, изобретая на ходу новый текст на какой-то тарабарщине.

Ирэн сделала крошечный неверный шаг - и упустила лидерство. Теперь уже ей приходилось следить за их движениями, подражать, копировать - а сестры-танцовщицы начали исполнять серию балетных прыжков, скольжений и растяжек, которые оказались не по силам Соловью из Нью-Джерси. Ее босая нога скользнула по полу, и ловить её пришлось одному из бывших поклонников, теперь полностью покорённых сёстрами.

На какое-то мгновение показалось, что возникла проблема - три кавалера, две танцовщицы - но Ирэн тут же была заменена третьей девушкой - темноволосой, но обладающей явным семейным сходством с двумя первыми. Дебютантка сразу влилась в танец, и три тоненькие, сильные девушки стали выступать, как прима-балерины, которых уговорили разделить ведущую роль на троих. Теперь как раз приходилось по сестре - если они действительно были сёстрами - на каждого: на графа, барона и герцога.

Принцесса, хромая, вышла из круга, опираясь на своего спасителя, Бэзила - английского художника-гомосексуалиста, проявляющего к женским фигурам исключительно академический интерес. И даже он, выгрузив её на диван, тут же бросил её и вернулся к зрителям, столпившимся вокруг танцующих девушек.

- Они не люди, - сглатывая злые слёзы, сказала принцесса, обращаясь к кази.

Выступление завершилось живой картиной: темноволосую девушку высоко подняли и удерживали в совершенной позе. Раздались бурные аплодисменты. Приятные улыбки девушек не стали шире даже на миллиметр.

- Должно быть, это месмеризм, - сказала Ирэн. - Возможно даже, что за этим стоит п'ежний наставник Т'ильби. Он усыплял её, покачивая какой-то безделушкой и исп'авляя её кваканье, так что она стала петь, как ангел. С этими ведьмами сделали то же самое, только в отношении танцев.

Ирэн встала, осторожно перенеся вес на ногу. К счастью, лодыжка не оказалась подвёрнута или растянута. Пострадало, на самом деле, только её достоинство.

- Эти п'остаки уже пропали, - сказала она Персу. - Пока никто не смот'ит, давайте ускользнём. На этом корыте должно быть что-то, что даст нам шанс 'азгадать эту игру.

Он согласно кивнул.



- Вот чёрт! Трильби, - позвала Кристина. - Мы напрасно потеряли время. Это не школа танцев...

- А фабрика по производству манекенов, - закончила за неё Трильби.

- Этот дурачина-Перс, должно быть, ошибся. А мы проделали такой долгий путь на фиакре. Эрику не следовало бы доверять этому человеку. Что ж, пока поездка ещё не измотала нас окончательно, надо пойти в кафе и съесть пару пирожных.

- Перс не дурак, - сказала Трильби, сосредоточившись.

- Он послал нас по неверному адресу.

- Но имя-то правильное, взгляни. Может быть, это и не "Школа Танцев Коппелиуса", но посмотри-ка на доску. "Фабрика по производству манекенов - Коппелиус & Спаланцани" (6). Может быть, школа танцев обанкротилась, и партнёры графини нашли новое применение этому зданию.

Они надеялись записаться на вечерние занятия.

- Крисси, кажется, нам пора аккуратненько так фьююю.

- Аккуратненько... что?

- Фьююю. Ты поняла, о чём я.

- Ха! Но ты вряд ли для этого подходишь, с твоими-то ирландскими ножищами и всем, что выше.

- Мои ноги тебя не касаются. Лучше на свои ножки посмотри - небось, туфельки надела самые красивые и непрактичные?

Кристина изогнула свою ногу, показав прекрасный сапожок из телячьей кожи, застёгнутый на ряд пуговиц.

- Чудесно, - сказала Трильби. - Идеально подходит для нашей цели. А теперь, если ты заберёшься на этот забор - будь осторожна с зубцами на верху ограды, они, кажется, заточены, - я уверена, что ты сможешь ослабить эту цепь, и я последую за тобой. Эта задача намного больше подходит тебе, с твоим-то изяществом.

На какую-то секунду Кристина задалась вопросом, не стала ли она объектом манипулирования со стороны не желавшей рисковать Трильби. Однако затем подумала, что ирландка слишком бесхитростна, чтобы быть такой двуличной.

- Осторожно, - окликнула Трильби. - Порвёшь свою...

Как раз в этот момент раздался треск разрываемой ткани, когда юбка Кристины зацепилась за зубец.

- Не бери в голову. Буду вводить новую моду.

Трильби повертела головой, окинув взглядом всю аллею. Им нужен был боковой вход на фабрику, подальше от взглядов возможных прохожих.

Кристина спрыгнула с ограды и приземлилась, как кошка, даже зашипела похоже. На лбу у неё красовалось пятно грязи, а волосы растрепались. Порывшись в ридикюле, она достала ручное зеркальце и - покрутив его в разные стороны, чтобы поймать лучший угол падения лунного света - занялась тщательным ремонтом своей внешности, пока Трильби ждала, когда же покажется цепь.

Когда это, наконец, произошло, цепь свесилась неправильно, проскальзывая вокруг других звеньев ограды. Ворота остались закрытыми. В следующую секунду они со скрипом распахнулись.

- Наверное, надо было сразу так попробовать.

Кристина слегка раздосадованно нахмурилась.

- Сейчас не время поднимать этот вопрос, Трилли.

- Может быть, и нет. Что ж, на вон том маленьком окошке защёлка мне кажется столь же незаслуженно забытой, и до него всего-то метра два с половиной. Давай-ка я подставлю тебе свои грубые ирландские крестьянские руки и подниму твои изящные нежные французские ножки вот так...

Трильби не зря проводила долгие часы, застыв в неудобной позе, позируя обнажённой на продуваемых сквозняками мансардах художников. Силы ей теперь было не занимать, поэтому она с лёгкостью подняла Кристину вверх. Француженка толкнула створку окна, и та с грохотом обрушилась вниз.

- Может быть, нам стоит ещё объявить о нашем прибытии артиллерийским салютом, а?

Трильби пожала плечами, и Кристина проскользнула в окно. После чего протянула руку, и Трильби вскарабкалась следом.

Они очутились в маленькой тёмной комнате. Трильби чиркнула спичкой. Их окружали стойки, на которых рядами висели руки и ноги весьма изящной формы.

- Пресвятая Дева Мария! - театральным шёпотом воскликнула Кристина. - Мы наткнулись на кладовую каннибалов!

Трильби понесла спичку ближе к стойке. Огонь осветил фарфор, и висящие руки покачнулись, слегка зазвенев при соприкосновении друг с другом.

- Нет, Крисси, это, как и было написано, фабрика по производству манекенов.

Возле стены они увидели ряд женских туловищ, с головами и без. Некоторые манекены были уже в париках и накрашены, почти завершены. Головы других были лысыми, словно яйца, их пустые глазницы ещё только ожидали стеклянных глаз.

- И как изготовители этих кукол связаны с нашими Таинственными Невестами?

- У меня есть неприятное чувство, что мы скоро это узнаем.

Под дверью появилась полоска света, и раздался щелчок поворачивающегося замка. Когда первый замок был открыт, неизвестный стал возиться со следующими.

- Что нам делать, Трилли?

- Снимай одежду. Быстро.

Кристина ошарашенно уставилась на неё. Трильби, более привыкшая к быстрому раздеванию, уже начала скидывать с себя одежду. Громыхание тем временем продолжалось. Кристина расстегнула первую пуговицу на корсаже. Трильби - уже снявшая чулки, панталоны, корсет и сорочку - пришла ей на помощь и просто рванула с неё платье, сорвав остальные 98 пуговиц. Кристина оказалась моментально раздетой, словно вылущенный стручок гороха. Дверь, намного более укреплённая, чем ворота или окно, была уже почти открыта.

Трильби приподняла Кристину и зацепила спинку её корсета за крюк.

- Расслабься, - прошептала она.

Кристина обмякла, свесив голову вниз.

Трильби села возле стены, заняв место среди манекенов, одетых так же, как и она, только в нижнее бельё. Она широко раскрыла глаза, вперив взгляд в одну точку, втянула щеки и отставила в стороны руки, выпрямив пальцы.

Дверь, наконец, открылась. Загорелся газовый рожок.

Похожий на гнома маленький человечек с красными кругами на щеках и с какой-то скрипучей походкой внимательно осмотрел комнату.

- Кошниль, что там такое? - крикнул кто-то снаружи.

- Ничего, мастер Спаланцани, - ответил Кошниль, этот гном, пронзительным голосом. - Наверное, какая-нибудь птица влетела в окно и учинила беспорядок среди наших барышень.

- Приберись там, шут гороховый. Чуть позже будет ревизия, а графиня не утруждает себя любезностями, когда она чем-то недовольна. Тебе это прекрасно известно.

Кошниль вздрогнул при упоминании о графине. Кристина и Трильби изо всех сил старались держать лица застывшими. Хитро улыбнувшись, коротышка закрыл за собой дверь, с минуту прислушивался, желая удостовериться, что хозяин не идёт его контролировать, после чего расслабился.

- Мои прелестницы, - сказал он, поднимая одну из голов в парике и целуя нарисованные губы. - Холодными вы прекраснее, чем если бы были тёплыми.

Кошниль любовно пристроил голову на шею лишённого конечностей туловища и расправил её волосы вокруг холодных белых плеч. Он пошёл дальше, обращаясь к каждому собранному или готовому лишь частично манекену.

- Алуэтта, ещё нет, - проворковал он практически завершённому манекену с одной рукой. - Клер-де-люн, уже скоро, - обращаясь к другой, которой для завершения оставалось только надеть парик и вставить глаза. - И... а это кто? Свежее лицо. И законченная.

Он остановился перед Кристиной, поражённый.

- Ты столь совершенна, - произнёс Кошниль. - Отсюда ты отправишься в объятия богатого человека, могущественного человека, который будет в твоей власти. Ты будешь влиять на чьи-то карьеры, на судьбы армий, стран. Но у тебя не будет собственного счастья. Эти мужчины, которые вас получают, - они вас не ценят. Только Кошниль на самом деле видит вашу красоту.

Кристине всё труднее и труднее было оставаться неподвижной. Трильби, будучи натурщицей, привыкла часами позировать неподвижно, а у Кристины начали сдавать нервы. Она боялась, что биение пульса на её горле или трепет ресниц выдадут её. И всё сильнее становилось желание шевельнуться.

- А вот чего эти мужчины не знают - так это того, что они пользуются вами уже после меня, - сказал гном весьма противным голосом. - Пока вы не проснулись, пока вас не послали к ним, вы - Невесты Кошниля, пусть это сладкое время и длится столь недолго.

С ужасом Кристина поняла, что эта щуплая тварь с морщинистым, нарумяненным, как у развратника, лицом, снимает с себя одежду: вот он расстегнул пуговицы, начиная от шеи, вытащил руки из рукавов...

Такое она согласна сделать только для Эрика!

Кошниль наклонился ближе, высунув влажный язык. Внезапно он остановился, озадаченный и сконфуженный.

- Мадемуазель, - потрясённо сказал он. - Вы слишком... тёплая!

Кристина схватилась за стойку, на которой она висела, переместила вес со своего корсета и сжала ногами рёбра Кошниля. Трильби вскочила, оторвала руку от ближайшей куклы, размахнулась ею, словно клюшкой для игры в поло, - и нанесла гному сильнейший удар по голове, пока Кристина пыталась выдавить жизнь из омерзительного маленького выродка.

Голова Кошниля закрутилась на его шее, несколько раз сделав полный оборот. И остановилась задом наперёд, так, что он уставился прямо за собой, на изумлённую Трильби.

- Это кукла, - выдохнула она.

Что-то в его шее сломалось, и говорить он не мог, однако стеклянные глаза яростно сверкали. Кристина всё ещё удерживала его ногами.

- А ещё он - отвратительная похотливая свинья, - сказала она.

Трильби сняла голову Кошниля с шеи, и его тело обмякло в тесном захвате Кристины. Та разжала ноги, и тело рухнуло на пол, словно сорванная с ниток марионетка.

Его глаза всё ещё сердито двигались. Трильби выдернула проволоку и пружины из его шеи и отцепила длинный бархатисто-скользкий язык - будто вытянула змею из мешка. Язык она отбросила прочь.

Кристина слезла со стойки и потянулась, поморщившись от ноющей боли в спине.

Трильби перебросила ей голову так, словно это был детский мяч. Кристина увидела в этих мраморных глазах вожделение и выбросила отвратительную вещь из окна, от души надеясь, что та попадёт на один из зубцов ограды.

Снаружи залаяли собаки.

Кристина, осознав, что на ней практически нет одежды, окинула взглядом своё разорванное платье.

В этот момент дверь снова открылась.

Девушки повернулись и уткнулись взглядом в направленные на них пистолеты. Кристина медленно подняла руки вверх. Трильби сделала то же самое.

- Кто у нас здесь? - произнёс высокий старик с пистолетами. - Незваные гости?

- Шпионы, - заявил его более низкий партнёр. - Утопим их в чане.

Высокий мужчина улыбнулся, обнажив острые жёлтые зубы.

________________________

(1) Планти - имеется в виду Плантагенет Паллисьер, герцог Омниум - персонаж романов Энтони Троллопа.

(2) Жозефина Бальзамо - персонаж романов Мориса Леблана об Арсене Люпене.

(3) "Пассивный компаньон" - компаньон, внесший средства, но активно в деле не участвующий и клиентуре не известный.

(4) Имена отнюдь не случайны. Ранди Лал, кази из Калабара, и его дочь принцесса Джелли - персонажи одного из фильмов знаменитого английского комедийного сериала - "Carry On... Up the Khyber" (1968). Их имена в Англии стали почти нарицательными. Поэтому фраза Эрика - это, по сути, авторская шутка, понятная англоязычному читателю.

(5) Руритания - вымышленная страна в романах Энтони Хоупа. Стрельсо - столица Руритании.

(6) Коппелиус и Спаланцани - персонажи "Сказок Гофмана", партнёры. Спаланцани - хитроумный физик-изобретатель, создавший вместе со своим помощником Кошнилем механическую куклу и представивший её гостям как свою дочь, Олимпию. Девушка прекрасно поёт, танцует без устали... В общем, ассоциации более чем очевидные.

<<< Назад   Дальше >>>

На верх страницы