Перс был крайне недоволен: его вновь оторвали от обеда. Нет, не очередной посланник шаха, умолявший дарогу вернуться на родину. На сей раз к нему ворвалась жена старого друга и с ходу заявила:
— Надир, вы служили в полиции, и только вы можете мне помочь.
— Мадам, мой дом — ваш дом. Но объясните, во имя Аллаха, что случилось такого, что примадонна Опера Популер бросает репетицию и среди белого дня спешит к бедному изгнаннику?
— Эрик пропал.
— Не может быть! Я же с утра говорил с ним по телефону!
— Ну, он… В общем, он не совсем пропал. Сейчас он в звукозаписывающей компании, договаривается о записи арий из «Тоски». Но вечером… Каждый четверг, после того как дети уснут, он исчезает из дому. И возвращается во втором часу ночи, а то и под утро, странно, просто подозрительно, счастливым. И в ответ на мои расспросы молчит. Я уже пробовала всё, что в моих силах, — но он всё равно ни в чём не признаётся, лишь целует меня в ответ. И улыбается.
— Вы подозреваете интрижку, Кристина?
— Не знаю. Сначала я тоже решила, что он завёл любовницу. Я стала следить за ним, за хористками и балеринами — ничего! Я даже наняла агентов Пинкертона, но и они ничего не сумели обнаружить. Эрик легко ушёл от слежки.
— Он исчезает только по четвергам?
— Да.
— И ничего вам не говорит?
— Нет.
— Как давно это продолжается?
— Уже с месяц.
— Т-а-а-к… Эрик снова во что-то ввязался — мало ему старой истории с Призраком Оперы! Кристина, почему вы молчали до сих пор?
— Я... я боялась. Боялась узнать правду. А теперь я решилась: уж лучше любая правда, чем неизвестность. Даже если он завёл несколько любовниц сразу — я должна знать, что творится в нашей семье. Вы понимаете?
— Что ж, мадам, я сделаю все, что в моих силах.

Спустя две недели, вечером, после того, как Эрик вновь исчез, в двери его дома тихо постучали.
— Мадам?
— Надир?
— Мадам, я нашёл беглеца. Оденьтесь поскромнее. И поторопитесь — такси ждёт.
Через полчаса они вышли из машины где-то в лабиринте улочек Монмартра. Перс открыл неприметную дверь под тускло мерцавшей вывеской и пропустил Кристину вперёд. Они оказались в полуподвальном кафе, в углу которого на миниатюрной эстраде уместились лишь ударные, пианино да контрабасист со своим инструментом.
Публика состояла в основном из бедных художников и студентов. Кристина с непривычки закашлялась: в зале было не продохнуть от табачного дыма. Контрабасист, пианист и скрытые наполовину во тьме, наполовину в дыму ударник и тромбонист играли нечто залихватское, напоминающее скорее звуки циркулярной пилы на лесопилке, чем музыку. Под сей шедевр у сцены дёргалось несколько парочек. Кристина поморщилась:
— И он обретается здесь? Да ведь он ненавидит эту новомодную американскую музыку — как её… Даз? Ждаз? Ну, а табачный дым Эрик на дух не переносит! Слышали бы вы, что он сказал Густаву, поймав его с сигаретой!
— Терпение, мадам, терпение! — ответил Перс. — Вы скоро сами всё увидите. Гарсон, два кофе по-турецки!
Пока они пили кофе, джаз-бэнд завершил свои труды, получив заслуженную порцию аплодисментов и тихое «фи» Кристины, а на эстраде появился в блеске стокилограммового величия конферансье, он же патрон заведения.
— А сейчас свою новую импровизацию исполнит наш таинственный музыкант, месье Маска! — прокуренным попугайским голосом прохрипел хозяин и испарился.
На сцену вышел высокий худой мужчина. Шум в зале смолк как по волшебству. Музыкант поднёс к губам инструмент — и полилась мелодия. Мелодия, от которой сердце Кристины часто-часто забилось, а душа взлетела к небесам — как тогда, когда она впервые услышала «Торжествующего Дон Жуана», или как во время свадебной церемонии в церкви Сен-Мадлен. Постепенно подключились пианист, ударник, тромбонист и контрабасист… Посетители молчали.
И тут блуждавший по залу луч прожектора выхватил из темноты лицо саксофониста — лицо, наполовину скрытое белое полумаской. Глаза музыканта были закрыты: для него сейчас не существовало ничего в мире, кроме его импровизации и саксофона…
— Я говорил с хозяином заведения, — прошептал Перс. — Эрик выступает здесь уже с месяц — он как-то забрёл сюда, и джаз, видимо, ему приглянулся. Знатоки утверждают, что он играет джаз, как никто в Париже… Кристина, если вы хотите поговорить с Эриком — подождём перерыва. Сейчас не стоит ему мешать.
Кристина ещё раз взглянула на лицо мужа: он, растворившись в музыке, не замечал ничего вокруг… Как в старые добрые времена, когда он был ещё её Ангелом Музыки. Женщина вздохнула:
— Да, вы правы, Надир. Не стоит ему мешать.
И тихо выскользнула из кафе, предоставив другу оплатить счёт.

В раздел "Фанфики"
Наверх