Три недели спустя в газете «Эпок» появилось следующее траурное объявление: «Эрик умер».

***

Перс не обманул «любителя люков».
Как только тёплым вечером дароге доставили стопочку писем, перевязанных чёрной лентой, два батистовых носовых платка с монограммой «C.D.» и две чёрные тряпичные перчатки, он, не медля, отправился в редакцию газеты «Эпок» и оплатил одну строчку в рубрике некрологов.
Получив все эти безделушки, являвшиеся самым дорогим, что было у Эрика, Перс не почувствовал ничего, кроме облегчения и какого-то мрачного торжества.
«Этот монстр умер, и теперь Кристине и Раулю ничего не грозит», - это была первая и единственная мысль, промелькнувшая в усталом мозгу дароги.
Теперь, когда ни Призрака Оперы, ни Ангела Музыки, ни «мастера ловушек», ни Эрика не существовало на земле, Перс мог наконец вернуться в родную Персию.
Приговор был приведен в исполнение, и совесть бывшего дароги Мазендерана была чиста.

***

Звенящую тишину голубого утра разрезал крик Рауля:
- Кристина! Кристина!
Кристина сидела в вишневом саду на маленькой скамеечке и вышивала; в складках ее юбки от утренней свежести прятался чёрный кот с жёлтыми глазами;
- Кристина! – Рауль бежал через весть сад, спотыкаясь о корни деревьев.
- Что произошло? – она оторвалась от рукоделия. Рауль стал торопливо шуршать серыми листами газеты «Эпок».
- Вот, смотри! – он положил Кристине на колени газету, открытую на рубрике некрологов. - Здесь!
Два слова объемно предстали перед ее глазами.
«Эрик умер».
Ангел Музыки, бедный, несчастный Эрик умер.
Кристина бессмысленно вновь и вновь перечитывала два слова, пытаясь понять, какие чувства они у нее вызывают.
- Кристина! Ты понимаешь, что это значит? – с раскрасневшимися щеками и горящими глазами нетерпеливо спросил Рауль.
- Это значит, что мне придется вернуться в Париж и похоронить его? – прерывающимся и чуть испуганным голосом произнесла она, ловя его взгляд.
- Нет! Нет! Это значит, что теперь нам с тобой ничего не грозит! – радостно сообщил Рауль.

***

Кристина нарушила обещание, данное Призраку Оперы.
Она не вернулась в Париж, не вернулась в Оперу, не спустилась в подземелье.
Она не похоронила Эрика, как обещала.

***

Прошло более месяца с тех пор, как в газете «Эпок» появилось знаменательное объявление, сообщавшее о смерти Призрака Оперы.
Более месяца.
Эрику надоело ждать, когда Кристина придет и похоронит его.
Он сидел в своем гробу, разговаривая с единственным, что ему осталось от любимой: бантиком от ее туфельки.
- Эх, дарога! Как же ты мог забыть?.. Ведь Эрик обещал тебе прислать письма Кристины Даае, ее платочки, перчатки и бант! Как же ты мог забыть? С таким негодяем, как я, всегда надо быть начеку! – он хрипло расхохотался.
- А вы, мадемуазель Даае? Или, простите, мадам де Шаньи! Как вы смогли забыть своего Ангела Музыки, бедного Эрика, который вас отпустил за то, что вы с ним плакали, которому вы обещали вернуться и похоронить его, прочитав в «Эпоке» строчку «Эрик умер»? Мадам, право, если бы я и вправду испустил дух, то вы, придя в подземелье с таким опозданием, обнаружили бы тут только скелет… Ха-ха! Я бы стал скелетом! А я и так скелет! Ха-ха! – подземелье Оперы огласилось демоническим смехом.
- Нет, я не умер, мадам! Клянусь вам, если бы я услышал в подземелье тихие, осторожные шаги Кристины, пришедшей хоронить своего Эрика, я бы мгновенно умер от счастья!.. Но, увы! Вы не предоставили мне такого удовольствия. Да и бантик тоже! Как я мог забыть его послать дароге? Ума не приложу! Но вот, у меня что-то осталось. И я буду дышать той отвратительной дырой, что у меня вместо носа, до тех пор, пока у меня есть этот бант!

***

Через две недели графине де Шаньи пришла посылка.
Кристина открыла коробочку и в ужасе закричала.
В коробке лежал бант от ее туфли.

В раздел "Фанфики"
На верх страницы