Он решил умереть.
Ну вот просто так - взять и умереть.
Умирать было не страшно - да, конечно, это было холодно, склизко и сыро, но если ты решил умереть в подвале Оперы, то чтобы осушить и утеплить место своего последнего упокоения, понадобится столько времени, что ты на полпути упокоишься от естественных причин.
Он закрыл глаза.
Ну вот и все.
Это был славный путь... печальный, но все-таки славный.
Никто не виноват.
А если кто и виноват... все равно никто не виноват.
Он был лишним - и он уйдет.
Так надо.
Так должно быть.
Так всем будет лучше.

Капли падали с потолка, глухо ударялись о камень, утробно чвякали, если попадали в уже подготовленную лужу. Где-то там, наверху, за решеткой на улице Скриба - он не открывал глаза, ему не надо было их открывать, он просто знал, что там, наверху, сейчас уже видны звезды, всего восемь звезд - решетка была достаточно частой - но все-таки звезды - кипела жизнь. Кто-то кого-то любил, кто-то кого ненавидел, кто-то кого-то убивал, кто-то кому-то давал жизнь, кто-то просто жил, кто-то проклинал жизнь и все равно продолжал жить, кто-то ел, кто-то пил, кто-то ... какая, собственно уже разница. Там, наверху, жизнь - тут, внизу, смерть. Как всегда. Как и должно быть.
Поэтому пусть так и будет.

Ну вот и все.
Это был славный путь... печальный, но все-таки славный.
Никто не виноват.
А если кто и виноват... все равно никто не виноват.
Он был лишним - и он уйдет.
Так надо.
Так должно быть.
Так всем будет лучше.

- Не дождетесь, суки! - проорали сверху, и ему на живот свалилось что-то теплое и упругое.
Он закашлялся и стряхнул с себя что-то - судя по звучному плюху, прямо в лужу.
- Сто петард мне в жопу, это не кубрик! - задумчиво пробасило это что-то, отплевываясь.
- Нет, это подвалы Оперы, - сообщил он, не открывая глаз и пытаясь настроиться на волну умирания.
- Сто петард мне в жопу - это даже не корабль! - очередной меткий плевок угодил ему прямо в закрытый глаз. Он поморщился, но стойко решил умереть и не реагировать на подобные провокации жизни отобрать его у смерти.
По его животу зашлепали чьи-то мокрые лапы. Лапы? Лапы? Лапы?????
Он открыл глаза.
На него укоризненно смотрел огромный попугай.
- Сто петард мне... - заговорщически сообщил попугай.
- Петарды у декораторов, пятью ярусами выше, - таким же заговорщическим тоном сообщил он попугаю.
Попугай задумался.
- Сто? - уточнил.
- Триста пятнадцать, - кивнул он. Кивать, лежа на каменном полу чревато шишкой на затылке. Поэтому он охнул и резко сел. Попугай захлопал крыльями и еще крепче вцепился ему в рубашку. Он почувствовал, как крякнули от натуги пуговицы.
- Слушай... - сказал он, надеясь, что этот незваный гость его поймет. - Уйди, а?
Попугай, видимо понял, потому что бодро перебрал лапами и переполз на плечо. А нет, видимо не понял, потому что с плеча тот, видимо, уходить не собирался.
Он вздохнул.
Попугай вздохнул в ответ и чуть не упал. Сидеть на этом плече ему было явно неудобно, потому что птица была поперек шире, чем Призрак Оперы в любой своей самой толстой части. Попугая то и дело перевешивала та часть, которую тот себе уготовил для петард - поэтому птицу шатало, как забулдыгу в качку.
Втайне он надеялся, что пернатый хам свалится.

- Парниша... - вдруг сказал попугай, глядя на него. - Ты субтильный. Надо кушать кашу. Есть че по каше?
Он помотал головой.
- А если найду? - спросил попугай.


Гречневая каша булькала в спертом с кухни горшке. Попугай внимательно следил за ней.
- Попочка хочет мяса, - доверительно сообщил.
- Нету мяса, - буркнул он.
- Попочка расстроится, - предупредил попугай.
- Какая трагедия... Нету мяса.
- Каша без мяса - водка на ветер, - сообщил попугай.
- Водки тоже нет, - отрезал он.
- Нет водки? - икнул попугай.
- Нет.
Попугай закатил глаза, поник и на подгибающихся лапках пошел куда-то в сторону. Он проводил краем глаза враз ставшую какой-то жалкой птичку и обозвал себя бессердечным чудовищем. Ну как так можно! Как так можно поступать со слабым, беззащитным, бессловесным...
- Ты что делаешь???? - от негодования он чуть не подпрыгнул.
Попугай взгромоздился на орган и печально выковыривал клавиши.
- Ты что делаешь, тварь пернатая!!!
- Все мы твари божии... - еще одна клавиша грюкнула об пол.
- Так! - он попытался ухватить попугая за хвост, но тот увернулся и взлетел на самый верх. Там птица уцепилась за портьеру и стала внимательно обозревать окрестности.
Почему-то ему подумалось о нечистотах, которые сливали с крепостных стен. Взглянув в глаза попугаю, он понял, что тот думает о том же.
- Будет мясо, - он не сдавался, нет. Он просто защищал свой дом.
- И водочки, - кивнул попугай.
- Нет водки!
- Зря, - пожала плечами птица.
- Завтра водка!
Птица подумала.
- А попочке после ужина почешут попочку?
- Почешут... - процедил он. - Все почешут...
Попугай посмотрел на него подозрительно.

Из мяса с оперной кухни удалось уволочь только индейку. Попугай жрал ее с аппетитом и самоотдачей. Он еще и умудрялся что-то вещать с набитым клювом, размахивая при этом зажатой в лапе индюшачьей ножкой. Зрелище было жутким.
Наевшись, попугай икнул, попенял на отсутствие водочки и сообщил, что хочет спать. Сообщив это, птица враз распушилась и превратилась в огромный шар из перьев, из которого торчал только клюв.
- Спокойной ночи, малыши, - рыгнул клюв. - Спяяяяят усталые матросы... юнги спят... за бортом утопших души ждууууууут ребят...
Он сорвал скатерть и набросил ее на попугая. Песнь замолкла.
- Мы играем в ролевые игры? - вопросили из-под скатерти.
Он поискал по углам и накрыл скатерть ведром.
- Попочка задохнется, умрет и будет плохо пахнуть, - сообщили из-под ведра.
- У меня все равно тут плохо пахнет, - парировал он.
- Ви-таки не знаете, щто значить плохо пахнуть, - захихикало ведро.
Он подумал и снял его.

Ночью он несколько раз просыпался.
Ему казалось, что попугай что-то бормочет с набитым клювом, размахивая при этом его полуобглоданной ногой.
Сбывалось только одно - тот действительно бормотал.
Оказалось, что во сне попугай цитировал Гегеля.
Под «Феноменологию духа» засыпать обратно было очень легко.
Кажется... жизнь все-таки забавна.

********

Крысолов зевал и ежился. Последний месяц в оперных подвалах было невообразимо сыро и зябко. Видимо, где-то прорвало трубу - а может даже обрушилась часть кладки, и в образовавшиеся щели задувал ветер. Хотелось спать. На самом деле это было не так уж и плохо - крысам тоже должно было хотеться спать, они тоже должны были зевать и ежиться, и поэтому их было легче гонять. Ну или как минимум шансы уравнивались.
Крысолов чихнул. Ему в голову вдруг пришла мысль, что в принципе, приснопамятный Призрак Оперы тоже должен в такую погоду зевать и ежиться. Он представил такую картину и счел ее...забавной. Во всяком случае, тогда и их шансы уравнивались.
Он снова чихнул - и только лишь открыл зажмуренные глаза, как так и застыл с открытым ртом.
Навстречу ему ползла тряпка. Синяя в розовый цветочек. Ползла и негромко распевала матерные частушки.
Крысолов икнул.
Потом икнул еще раз.
Потом громко сказал:
- Да пошло оно все!
Развернулся и, бормоча «на пенсию, на пенсию, в деревню, коров доить», твердым шагом направился к выходу из подвалов.

Тряпка гнусно захихикала и, развернувшись, поползла обратно.


Балерины уже третий час боялись посетить кабинет задумчивости.
- Эррррррррррррик! Ррррроооооооооооооооому! - завывало что-то в канализации.

Призрак Оперы не открывал глаз.
Судя по уровню и направлению звука, попугай сидел прямо над ним.
- Эррррик! Ррррррому! - проорали ему в ухо.
Он поморщился, но не отреагировал.
- Насру в орган, - печально пообещали в то же ухо.
- Нет у меня рому, нет! - приоткрыл он глаз.
Попугай печально заглянул в этот глаз.
- А если найду?
- Ищи! - он обвел комнату рукой. - Ищи! Весь ром, что найдешь - твой!
Попугай потоптался и вздохнул.

Он вдруг открыл второй глаз.
- Погоди... А откуда ты знаешь, как меня зовут?
Попугай захихикал.
- Откуда?
Попугай заговорщически подмигнул.
- Кто тебе вообще сказал?
Попугай подошел поближе.
- Уйбадулла хороший... дай Уйбадулле рахат-лукумчика... дай... а то Убайдулла глазик выклюет... глазик выклюет, второй останется... чтобы знал, буржуй... кому рахат-лукумчика не давать... - прошелестели ему в ухо.

Он задумался. Имя что-то ему говорило. Совсем чуть, да... совсем чуть... из далекого-далекого прошлого...
- Эмн... Помню, как-то в... не суть важно... когда я еще только-только там появился... султан устроил большой праздник по поводу того, что... мнээээ... цитирую... «Этот шакал и сын шакала Убайдулла наконец-то нас покинул»...
Попугай раздулся от гордости.
- Так это...???
Попугай кивнул, раздувшись еще больше.
- Но я думал... они так радовались... Они так танцевали... Я думал, что это умер какой-то личный враг султана...
Шар из перьев хмыкнул.
- Но вообще... судя по вашему поведению... - он вдруг с ужасом осознал, что говорит с попугаем на «Вы». - ... почему вас до сих пор не ощипали в суп?
- Не дождетесь! - захихикал попугай.

Птица уже час как куда-то исчезла - а он сидел и думал. Он не мог точно сказать, о чем именно он думал - это были просто образы прошлого, смутные ощущения и невнятные чувства. Прошлое.. он думал, что это прошлое давно покинуло его, осталось там... там, за много лет и за много миль... оно где-то там, в других странах и других жизнях... И вот сейчас, это прошлое... так нагло, бесцеремонно... ворвалось сюда, в его настоящее - и показало, что оно живее всех живых и как это... не дождетесь.
Странно, странно, невероятно странно... Это похоже на какое-то безумие... На бред, галлюцинацию... безумный и яркий сон. Нет, этого не может быть. Совершенно не может быть.
Вероятно, он умер и это просто долгий-долгий... вечный... смертный сон. Так вот, она какая, оказывается, Та Жизнь. Эх... ему даже ангела не досталось... Так.. на его долю только всякие убайдуллы и выпадали... Печально это все. Невероятно печально.
- Пыщ-пыщ-пыщ-опа! - разнесло эхо по подвалу.
И что-то глухо бумкнуло.

Попугай все-таки достал ром.
Откуда - он почел за благо не спрашивать. Зрелище того, как косолапая птица мрачно тащила за собой в узле из тряпки запыленную бутыль, потрясло его до глубины души.
Поэтому он покорно, сопровождаемый укоризненным взглядом Убайдуллы, протер пыль с граненых стаканов - сувенира из не менее далекого, а еще холодного и заснеженного прошлого - и разлил ром. Птице - и себе.
- Нахлебник, - сообщил попугай, проследив за его действием.
- Да ладно тебе, - печально махнул он стаканом. - Кашу-то мою ел. Прошу учесть - с мясом!
- Мелочный нахлебник, - вздохнул попугай.
А потом они выпили.
И еще.
И еще.
Ну и еще капельку.

Надо сказать, после рома попугай выглядел весьма прилично. Даже это... красиво. Так... смахивал на бретера, конечно...
Но вообще...
Как там говорится... мужчины любят женщин, женщины любят детей, дети любят хомячков, а хомячки никого не любят...
Можно... это... подумать... эта... эта, прости Господи, Убайдулла никого не любит, ага? Значит, сойдет за хомячка... Логично?
- Логично? - спросил он вслух.
Попугай кивнул головой.
Так... затем... если из логической цепочки... это... да, третий стакан был явно лишим... удалить одно звено... всё же будет по-прежнему, да?
- Да? - снова вслух спросил он.
Убайдулла согласно икнул.
Ик... черт... икота заразна... ик... значит, теперь это будет так... мужчины любят женщин... а женщины любят попугаев... ик...
- Ик? - озвучил он.
- Ик, - пожал плечами попугай.
Таааак... А теперь подставляем в эти абстрактные неизвестные известные... ик... имена... Эрик любит Кристину... а Кристина любит попугаев... Ик.
- Ик, - подытожил он свои логические выводы.
Попугай посмотрел на него с подозрением.


- А попочка умеет говорить вежливо? - задумчиво спросил он за завтраком
Попугай задумался.
- Милостивый государь... проблема арготизмов в языке связана с тем, что подчас некоторые индивидуумы вынуждены общаться с представителями иных социальных и интеллектуальных слоев, таким образом...
- Понял, - кивнул он головой.
Попугай пожал плечами и обглодал куриную ножку.
- Но это есть лишь слова, суть шлак и прах, - сообщила птица.
- Ага... - мысль в его голове уже окончательно оформилась, и теперь он думал, как ее представить Убайдулле.
- Слушай... - медленно сказал он. - ... как ты относишься к тому, чтобы некоторое время пожить в... мммм... другом месте..
- Попочку и это устраивает, - попугай сожрал оливку, икнул и выплюнул косточку.
- А если я скажу, что это будет девушка? - осторожно спросил он.
- Попочка любит жить в борделях, - энергично закивал головой попугай.
Он поперхнулся.
- Кааааакой бордель? Это приприличная девушка!
- Жжжжжжаль, - с чувством сказал попугай.
Он начал сомневаться в своей идее.
- Но вообще... - попугай перебрал лапками и поковырял в носу, то есть в клюве. - А у приличной девушки есть неприличные знакомые?
- Нет.
- Будут, - кивнул попугай.
- НЕТ!
- И незачем так о'ать, - покачал головой попугай.

Весь день прошел в обучении птички... нет... хотя бы в отучении птички от некоторых оборотов и слов.
- Смотри... ты должен говорит красиво.
- Сто лиловых петард мне в жопу!
- Это не красиво.
- Сто зеленых петард мне в жо...
- Нет! Никаких петард!
Попугай насупился.
- Хлопушек? - мрачно спросила птица.
- Нет!
- Ё...
- НЕТ!
- Ёжика мне в жопу!
- И его тоже не надо!
- Жжжжжжаль, - сказала птичка.


- А еще ты ей споешь... - сообщил он птице ближе к вечеру.
- Эхма! Ты уже мертва! А я еще живой! Но скоро буду с тобой! Ламца-ца-ца! - дурниной проорал попугай.
- Нет, - отрезал он. - Это не надо.
- А как у нас, да в каждом порту... Да есть по девчонке... По три на версту! Пыщпыщ-пыщ-опа!
- Нет. Надо нежно и красиво.
Попугай задумался.
- Ты мой свет, я твоя тень... - неуверенно вывел Убайдулла.
- Воооооот! - кивнул он, поморщившись. - Другое дело. Как там у вас дальше?
- Без тебя мне ночь, а с тобой мне день...
- Ерунда какая-то.. - передернуло его. -... ну да ладно... дальше?
- Пожалей меня... даже не любя...
- Эмн.. ну ладно... в либретто бывает и хуже... а дальше?
- А потом с тобой мы вдвоем зажжем! - заорал попугай. - Пыш-пыш-опа! Разнесем кабак! Подожжем овраг!
- Какой овраг? - опешил он.
- Пышпыш-опа, - пояснил попугай.
- Ладно... - вздохнул он. - Придется тряхнуть стариной...

Попугай исподлобья наблюдал, как он пел.
- Сто... - начала было птица, когда он закончил, но вовремя закрыла себе клюв лапой.
- Давай, повторяй, - кивнул он.
- Пыщ-пыщ-пыщ-опа, - мрачно сообщил попугай.
- Нет. Повторяй, что я спел.
- Убайдулла не будет петь эти сопли, - отрезал попугай.
- Убайдулле открутят голову, - пообещал он.
- Убайдулла насрет в орган, - парировал Убайдулла.
- Без головы?
- Голова в этом деле участия не принимает.

Наконец попугай милостиво согласился выучить кусочек из арии Дон Жуана.
Пел Убайдулла, правда, с нескрываемым омерзением в глазах, но довольно сносно. В общем... Разве были какие другие варианты?

Он знал, где сейчас жила Кристина - на самой окраине Парижа, в домике, утонувшем среди других домов, как маленькая лодочка, затерявшаяся в порту среди фрегатов, бригов и клиперов. А еще знал, что у него совсем мало времени - через неделю она с Раулем собиралась покинуть город - и страну.

- Значит так... - они остановились под таким важным ему окном.
- Дорогая Кристина, я - дар тебе от поклонника, пожелавшего остаться неизвестным, - уныло повторил попугай.
- Веселее, ты не надгробную речь произносишь.
- Дорогая! Кристина я! Дар тебе! От...
- Ну не настолько же весело! Это же не надгробная речь.
- Дорогая Кристина... я... дар тебе от поклонника...
- Не надо так эротично! Она подумает, что у нее в поклонниках парижский бордель.
- Попочка хочет в бордель!
- Попочка щас получит по попочке!
- Дорогая Кристина! Я дар тебе от поклонника, пожелавшего остаться неизвестным!
- Вот, другое дело! - обрадовался он. - Ну... удачи!
Птица презрительно скривилась, нагадила на дорожку, взмахнула пару раз крыльями и гулко ухнула о подоконник.


********

За окном смеркалось.
Она сидела в кресле, забравшись в него с ногами и что-то читая. Она даже не могла сказать, что именно это было - так, какой-то женский роман. Герой, героиня... злодей, злодеиня... то есть злодейка. Она просто пробегала глазами строчки, не особо вдаваясь ни в подробности, ни в сам сюжет. Сейчас ей надо было просто отвлечься. Как угодно, чем угодно. Лишь бы не думать, лишь бы не вспоминать. Не думать и не вспоминать о... Стоп. Я же сказала - не думать и не вспоминать.

Что-то гулко ухнуло о подоконник.
Она поежилась.
Затем что-то настойчиво застучало в окно.
Она отодвинулась как можно дальше от окна.
Стук не прекращался.

С другой стороны... Если бы это был человек... то тот бы просто разбил окно, разве нет?
Да и вообще... соберись, тряпка, в конце концов. Сколько можно бояться каждого шороха? Так и до психушки недалеко.

Она решительно встала и подошла к окну.
Отдернула шторы.
На подоконнике сидел попугай.
- Ой, какое чудо! - взвизгнула она и распахнула окно.
Попугай мрачно посмотрел на нее.
- Малыыыыш, - протянула она. - Ты же погибнешь тут совсем один.
- Не дождетесь, - сказала птичка, переступила лапками и застенчиво добавила: - суки...
Внизу, под окном, некто схватился за голову и сполз по стенке.
- Ой, какое чудо! - взвизгнула она, не замечая того, что творилось внизу.
- Сто петард мне в... - начала птичка, потом задумалась и вдруг запела гнусавым голосом. - ...карман... Закурили дурман... Потеряли фрегат, вот и премся назад... Эй, девчонка-милашка, не составишь компашку? Пыщ-пыщ-пыщ-опа!
Внизу стали безмолвно биться головой об стену.
- Маааасенькая... - нежно сказала она. - Какой же ты хорооошенький...
- Деточка... - сказал попугай, наклонив голову. - Деточка, ты субтильная. Надо кушать кашу. Есть че по каше?
- Манная, - подумав, ответила она.
- Попочка любит мясо с манной кашей, - кивнул попугай.
Она почесала птичке голову. Та благодарно зажмурилась.
- А как попочку зовут? - спросила она.
- Эррррррррик, - скромно ответил попугай.
Внизу упали в обморок.


*****

Попугай ел колбасу, аккуратно выковыривая из нее кусочки сала и жира и складывая их горкой. Периодически он совал лапу в кашу и элегантно слизывал молочно-белые комочки.
Она смотрела на него, подперев щеки руками.
- Ну как? - спросила она его, будто он мог ей ответить.
- Весьма, - одобряюще кивнул птица.
- Ты хороший... - она протянула руку и почесала мягкую спинку.
- Весьма, - снова одобрил попугай.

- Я пришел, - на пороге стоял Рауль. - Как де...
Его взгляд остановился на птице.
- Это... что?
- Попугай, - ответила она.
- Я вижу... Откуда он?
- Прилетел, - пожала плечами она.
- Как прилетел?
- Ну наверное, на крыльях.
- Ты же понимаешь, о чем я.
- Да, я понимаю - но он правда просто прилетел. Просто - прилетел.
- Так не может быть... - покачал он головой.
- Может. Он правда сидел на подоконнике. Он не был упакован в коробочку, не был перевязан ленточкой, и даже в хвост ему не был воткнут цветочек.
- Сто пе... - начал попугай, но задумался и быстро запихал себе в клюв кусок колбасы.
- То есть ты уверена, что это просто попугай? И он просто прилетел?
- Ну посмотри на него сам.
Рауль оглядел птицу со всех сторон.
- Знаешь... я не большой знаток попугаев...
- Не подходи к попочке с попочки, - предупредила птица.
Рауль сделал шаг назад.
- Так вот... я не большой знаток этих... птиц... Но если ты говоришь, что ничего подозрительного не было...
- Не было, - покачала головой она.
- ...что ж.. пусть остается, если тебе этого хочется.
- Спасибо, - тихо сказала она.
- Не за что... - он обнял ее. - Не за что...
Попугай мрачно посмотрел на них и быстро запихал в себя еще один кусок колбасы.

- А как его зовут? - спросил Рауль.
- Эрррррр... - начал попугай.
- Эраст, - быстро перебила она птицу.
- Эраст? - удивленно переспросил Рауль.
- В переводе с древнегреческого означает «пррррррррррррррррэлэээстный», - вдруг вставил попугай.
- Но ЭРАСТ? - повторил Рауль.
- Ну да, - пожала она плечами. - Эраст.
- Это кем надо быть, чтобы назвать птицу Эраст! Он бы еще его Эриком назвал!
Птица вдруг захихикала.
- Это не смешно, - сказала она, не поняв, впрочем, к кому именно из них она обращается. Кажется, к обоим.
Попугай крякнул и замолчал.
Рауль смешался.
- Извини... - виновато сказал он. - Я... не подумал просто... Первое, что пришло в голову... Извини..
Он погладила его по руке.
- Все в порядке. Просто... просто не надо пока... хорошо?
- Хорошо, - покорно кивнул он.
Переведя взгляд на попугая, она увидела, что тот скривился, будто съел протухший лимон.

- Ему нужна клетка, - сказал Рауль, когда вся колбаса была подъедена и попугай стал сыто икать.
- Думаешь?
- Это птица. А птицам нужны клетки.
- Думаешь?
- Ну хорошо... хорошо... принято, чтобы птицы жили в клетках.
- Но где сейчас взять ее?
- Вниз по улице живет старьевщик. Я сейчас сбегаю, узнаю у него. Это не такая уж и редкая вещь.
- Хорошо, - кивнула она.
Попугай презрительно скривился.

Рауль вернулся через полчаса.
В руках у его была достаточно большая клетка, с тремя жердочками и толстыми деревянными прутьями.
- Вот... Эраст... - сказал он. - Это твой дом.
У попугая был вид, как у Клеопатры на распродаже Рима. Он торжественно оставил посреди стола кучку, развел крыльями, будто сказал: «извините» - и погрузился в клетку.
Когда они выходили из гостиной и расходились по коридору - да, они жили в этом домике вместе, но спали в разных комнатах, потому что так было... так было правильно... пока так было правильно - им обоим показалось, что в спину им донеслось сдавленное хихиканье.
Но они не придали этому значения.


********

Он проснулся от невнятного пения.
- Был бы я Дон Жуан, я б имел трех жен... падапада-пам... и тройной красотой... трамтарарам...
Холодок пробежал по его спине и он вскочил с кровати, словно подброшенный неведомой силой. Неужели! Неужели...
Он прислушался.
- Но с другой стороны...папам... при таких телах... пыдыыыыыщ...
Нет... это был голос явно не ангельский... да и до дьявольского совершенно недотягивал. Скорее он бы сказал, что это поет какой-то забулдыга. Но откуда здесь - забулдыга? Ведь пение доносилось не со стороны улицы, нет - оно шло из дома.. и более того... откуда-то со стороны комнаты Кристины...
Эмн... Нет, конечно, он слышал о том, что некоторые люди разговаривают во сне. И даже логически можно предположить, что тогда они могут и петь во сне... Но он никогда не слышал, чтобы люди говорили - и пели - во сне другими голосами...
Он зажег свечу и пошел по коридору, с ужасом представляя себе, что это Кристина - его нежная, воздушная, робкая Кристина - поет во сне пропитым мужским баритоном.
- Неплооооохо очень, бдымс, иметь три жены... но триста лучше... с любой стороны...
Так. Стоп. Это донеслось из гостиной - а не из спальни Кристины.
Так.
У нас две новости. Хорошая и плохая.
Хорошая - Кристина все-таки не поет во сне пропитым мужским баритоном.
Плохая - кроме них сейчас в доме кто-то есть.
Он сжал подсвечник в кулаке. За оружием идти было далеко - да и чревато тем, что этот «кто-то» его может услышать. Поэтому в случае чего придется обороняться тем, что есть. Итак.. свечой в глаз... да просто в рожу.. а потом подсвечником по зубам. Или по переносице. А потом можно будет и стулом добавить. Ну или что там уже под руку подвернется...

Он резко распахнул дверь - да так и застыл на пороге.

От клетки осталось лишь днище. Прутья были аккуратно изъяты и сложены квадратно-гнездовым методом. Попугай сидел посредине, изображая причудливую икебану.
- Падапада-пам! - подытожил тот.
- Ч-что...т-тут про... происходит? - от неожиданности он даже обратился к птице, как человеку, будто та могла ему что-то объяснить.
- Еж вашу мыыыышь! - воскликнул Эраст. - Женииииииих!


********

Кристина зябко куталась в одеяло. Он не хотел будить ее - но она, видимо, сама проснулась от сакраментального вопля попугая про жениха и решила выяснить, в чем тут дело.
Птица сидела посреди стола, закатив глаза к потолку и разглядывая там что-то, ведомое только ей. Иногда им казалось, что она сдохла - но потом они понимали, что дохлые птицы не имеют такого презрительного вида.

- Ну и? - спросил он после безуспешных попыток собрать головоломку «Когда-то это была клетка».
- Ну пусть будет без нее, - пожала плечами Кристина. - Не крокодил же, в конце концов.
Он промолчал, хотя в душе подумал, что уж лучше был крокодил. Того можно было бы, на худой конец накрыть тазом.
- А может лучше накрыть его ведром? - предложил он.
Попугай отчего-то гнусно захихикал.
- Это бесчеловечно, - возразила Кристина.
- Это бесчеловечно? Это? Тебе сказать, что такое действительно бесчеловечно?
- Не надо, - попросила она.
- Извини... извини... - он обнял ее. - Я просто устал... ты же понимаешь...
- Понимаю.. - ответила она.
Попугай смотрел на них с нескрываемым отвращением.


********

Он сидел под окном уже третий час и уже основательно продрог.
Эту тварь нужно было как можно скорее изъять из того дома. Скрутить ей голову, ощипать, утопить, зарыть живой в землю, насадить в лучших традициях месье Влада на...на ветку - или все сразу и одновременно - это уже второй вопрос.
Главное - изъять.
Добыть эту Убайдуллу живым или мертвым. Пока тот еще не натворил дел.
А судя по всему, дела в доме уже творились.

Сначала Рауль пробежал мимо - он мастерски прикинулся кирпичной кладкой и тот его даже и не заметил.
Потом Рауль пробежал обратно, торжественно неся в руках клетку - кладка попыталась не расхихикаться гнусно в лучших традициях Убайдуллы. Это? Для этого? Ахахахахаха. Ну-ну.
Потом из окна второго этажа доносилось задумчивое пение.
Потом зажегся свет.
Потом стала доноситься не менее задумчивая ругань.
А потом все стихло.

Это-то как раз его и насторожило.
Стихло?
Отсюда только два вывода - либо они свернули голову Убайдулле, либо Убайдулла свернул головы им. Первый вариант его в принципе устраивал, а вот второй... да ладно, будем честны, его и первый-то не очень устраивал. Птичку жалко... вот.

Честно подождав еще с полчаса, он вздохнул и начал карабкаться вверх по водосточной трубе, не забывая при этом прикидываться кирпичной кладкой.
Выставить раму - плевое дело. Выставить раму тихо - уже сложнее. Выставить раму тихо, да еще так, чтобы ее можно было потом вставить обратно - задача почти неразрешимая.
Однако случайные прохожие - если бы таковые были, и если бы таковые пожелали поднять голову и взглянуть на второй этаж - были бы свидетелями незабываемого зрелища, как кусок кирпичной кладки, вися на подоконнике, мастерски и бесшумно выставляет раму. Эх... какой талант пропадает без зрителей...

Свет ему не понадобился - он давно навострился ориентироваться в темноте. Частично - на ощупь, но больше все-таки с помощью зрения. Да, зрение у меня ого-ого! Эх... какой талант пропадает... без зрителей.
Он двигался бесшумно - как перышко черного лебедя порхает на порывах ветра. Но на всякий случай переключил режим «кирпичная кладка» в режим «обои».

Опа. А это, кажется, бренные остатки клетки. Ну-ну. Хотели посадить это исчадие в клетку? Ну-ну. Не дождетесь... хм... Странно знакомая фраза.
Так... и где ж эта... птица может быть? Давай рассуждать логически. Твоя логика его сюда притащила - вот пусть твоя логика его отсюда и изымает.
Итак. В гостиной его нет. Из окна с воплями его тоже вроде не выкидывали. На кухне? В кладовке? В коридоре? Расчлененный под половицами? Господи, как в доме много мест, где можно спрятать попугая... А ведь еще больше мест, где можно спрятать попугая мертвого!
Ну что ж... Будет обходить все по очереди.
Предположим, что кто-то из них забрал его с собой. На ночь. В кровать. Муаха-ха-ха... простите, отвлекся. Кто бы этот...несчастный... мог быть. Рауль? Да, этот способен на многое. Но на такое? Давайте останемся о нем лучшего мнения и предположим, что эта наша предпосылка неверна.
Тогда Кристина? Да... она как раз могла.
Второй вопрос. Где тут у нас Кристина?
Как много мест в доме, где можно спрятать Кристину... А ведь еще больше мест... так, не отвлекаемся.

И тут он услышал невнятное бормотание.
Через несколько секунд он был уже у заветной двери. Да, точно! Это... этот... эта... Убайдулла здесь.
Он осторожно потянул на себя ручку. Ну да, конечно, следовало полагать. Дверь заперта. Угадай с трех раз, почему она так делает. Вот-вот. Сам виноват.

Выставить дверь - плевое дело. Выставить дверь тихо - уже сложнее. Выставить дверь тихо, да еще так, чтобы ее можно было потом вставить обратно - задача почти неразрешимая.
Но...
Он наклонился к замочной скважине - и тут же отпрянул.
С той стороны на него глядел внимательный попугайский глаз.

- Кто там? - шепотом спросил попугай.
- Это я... - таким же шепотом ответил он зачем-то.
- Кто «я»? - уточнил попугай.
- Ну я.. Эрик... Призрак Оперы.. - он подумал и добавил. - ОргАн у которого.
- Кто-кто ты? - переспросил попугай.
И в голосе было столько презрения, высокомерия, превосходства, надменности, пренебрежения и еще кучи таких же синонимов, что он молча развернулся и как загипнотизированный пошел обратно.

Очнулся он уже на подоконнике, перекинув с него ногу. Поняв, что он делает, плюнул, спрыгнул в комнату, вставил раму обратно - и покинул дом как нормальный взломщик, через дверь.

Значит так, да? Значит со мной так, да? Значит «кто-кто ты», да? Ну ладно, ну я тебе еще покажу... Как это там... да... не дождетесь, вот!
План окончательно оформился в его голове и ждал только некоторого технического обеспечения.


********

Ночью ей почему-то снилось море.
Их - правда, она не совсем четко понимала, чей именно «их» - корабль неспешно плыл куда-то сквозь черный бархат неба.
Море мерно колыхалось - так осторожно, что качки практически не ощущалось, да и нельзя было назвать эту живую пульсацию корабля под ногами «качкой» - дыханием, сердцебиением корабля - но не качкой.
Звезды над, перед и за головой - всюду, куда хватало взгляда, а также там, куда взгляд уже не мог проникнуть, но могло проскользнуть воображение - медленно двигались вверх-вниз, будто небо было еще одним живым существом, дыханием и сердцебиением вторящим своему возлюбленному кораблю.
Где-то там, наверху дыханию неба тихим скрипом отвечали снасти - словно шепот тайных любовников ночью на балконе.
Над ухом задумчиво распевали какие-то похабные песни, правда, почему-то на мотив «Дон Жуана».

- Кто там? - спросил одноногий, одноглазый, однорукий, одноухий и однорогий капитан у кого-то.
Кто-то что-то пробубнил.
- Кто «я»? - уточнил капитан.
Кто-то что-то булькнул и прибулькнул вдогонку.
- Кто-кто там? - переспросил капитан, наклоняясь с высоты своего трехметрового роста к этому «кому-то», оказавшимся маленькой божьей коровкой.
Коровка молча развернулась, поползла прочь, перелезла через борт корабля и утопилась от стыда.

Она вздрогнула и открыла один глаз.
В него заботливо заглянул попугай.
- Че? - спросил Эраст-Эрик.
Она вздохнула и перевернулась на другой бок.
Море продолжило мерно колыхаться, звезды медленно двигаться, корабельные снасти тихо поскрипывать, а похабные песни изменили мотив на «Лючию де Ламмермур».


********

За завтраком попугай задумчиво бродил по столу. Из точки К в точку Р, по дороге не обделяя своим внимание точки «тарелка», «солонка», «чашка», «еще тарелка», «ой какая интересная дырочка на скатерти».
- Нагадит - выкину за окно, - предупредил Рауль.
- Не дождетесь, су... сударь, - пробормотал попугай, заглядывая одним глазом в сахарницу.
Он действительно не нагадил. Правда, он сожрал весь сахар, потом долго и немузыкально икал, потом подумал и икал уже музыкально - в ритме хабанеры, потом во время очередного витка икания наткнулся на стакан с водой, перевернул его, развел крыльями и пробурчал что-то вроде «извините» - или «самивиноватынефигнапутиставить», - спер бублик, поскользнулся на мокрой скатерти и упал под стол.
- Есть Бог на свете, - улыбнулся Рауль и продолжил завтракать.

Скатерть поползла очень быстро, и прежде чем они успели схватить ее, одна из тарелок - хорошо, что пустая - звучно грохнулась об пол и разлетелась на завораживающе ровные осколки.
- Перелеееееет! - счастливо заорали снизу.
Втаскивать скатерть на место было сложновато - вместе с ней на стол въехал и крепко вцепившийся в ткань попугай. На шее у него висел бублик.
- А вот и мы! - возвестила птица.
- Нет Бога на свете, - вздохнул Рауль и продолжил завтракать.

Попугай обкусал хлебобулочное ожерелье, а потом утопил остатки его в бульоне. Задумчиво проследил взглядом за погружением крошек в пучину, окунул туда клюв, спас одного из утопленников и проглотил. Затем размашисто зашагал куда-то в сторону, дотопал до солонки, приволок ее к бульону - и опрокинул туда. Продегустировал получившееся месиво коричневой жидкости, желтых набрякших кусков хлеба и белой горки соли - разочарованно покачал головой и пошел питаться к тарелке, из которой ела Кристина. Там он ловко перехватил на полпути ложку, одним глотком всосав в себя ее содержимое, и одобрительно кивнул, намекая на добавку.

Рауль наблюдал за этими манипуляциями птицы как завороженный. Он стулом чувствовал, что это только начало и что надо бы уже сейчас вышвырнуть эту птичку божию на волю - но при Кристине он не мог это сделать.

- Старый хрыч пришел! - вдруг заорала птица. - Здраааавствуй, старый хрыч!
Перс, который стоял на пороге, вздрогнул, икнул и попятился.
Вероятно, он так бы и пятился до самого выхода, а потом и дальше - если бы Рауль не выскочил в коридор, не схватил бы его за руку - и с явным усилием не затащил бы обратно в комнату - то вероятно, это был бы последний раз, когда они видели этого достойного господина.
Переступая порог, Перс сделал рукой странное движение - то ли отгонял муху, то ли дьявола, то ли кому-то сворачивал шею.
- О... каааааакие люююююди! - снова поприветствовал его попугай.
- О, исчадие ада! Ты еще живо? - спросил Перс, на всякий случай сделав шаг назад, но наткнулся на Рауля, который почуяв эскапистские настроения гостя, встал у того за спиной. Перс наступил на что-то, услышал шипение над ухом и из-под его ботинка выдернули ногу. Гость окончательно упал духом.
- Не дождетесь, суки! - гордо сказал попугай.
Перс вздрогнул и снова наступил Раулю на ногу. Очередное шипение над его ухом было уже слегка нецензурным.
- Вы знаете его? - спросила Кристина, почесав попугаю спинку. Тот благодарно зажмурился.
- Да это отродье дьявола знают все корабли от Аляски до Занзибара! - с чувством сообщил Перс и снова наступил Раулю на ногу.
- Но почему я не знаю его?- процедили у того за ухом.
- Ну вот, радуйтесь - теперь вы его узнаете, - взмахнул руками Перс, пытаясь боком обойти Рауля и все-таки смыться из этого дома. Правда, по мере возможностей незаметно и прилично.
Попугай скромно потупился.
- Вы его с кем-то путаете... - пожала плечами Кристина. - Эр... Эраст хорооооший, правда?
Попугай закивал головой, плотоядно поглядывая на Перса.
- Эраст? - переспросил тот. - Эраст?
- Сам в шоке, - буркнул Рауль.
- Хорошее имя, - возразила Кристина. - Вас-то самих, к слову, как зовут?
Гость с Востока пробулькал что-то неразборчивое и продолжил медленно двигаться по эллипсоидной траектории, огибая Рауля.
- Присоединяйтесь к завтраку, - сказал тот, не заметив этих маневров и опрометчиво вернувшись к столу. - Правда, тут... мнээээ... некоторый беспорядок... Прошу прощения... Клянусь, это не мы!.. Сейчас мы вам поставим тарелку... Вы что предпочита...
- Ой-ой-ой... - задумчиво сказал попугай. - А старый хрыч убегааааааает!
Перса поймали уже на самом выходе и увели в кабинет. Там все втроем и заперлись.

Попугай остался один.
Он походил по столу, печально заглянул в опустевшую сахарницу, потом подумал, подошел к краю стола со стороны Рауля, осторожно оттянул клювом скатерть, нагадил на столешницу - и аккуратно прикрыл скатертью обратно. Тихонько мстительно захихикал - а потом спорхнул со стола на пол и пешком, чтобы уж совершенно бесшумно, потопал к двери в кабинет.
Подслушивать.


********

Когда они вышли из кабинета, где-то вдалеке коридора затихало торопливое шлепанье босых лап по паркету.
- Я пошел, - заторопился Перс, с подозрением поглядывая в конец коридора.
- Куда? - рассеянно спросил Рауль, глядя в ту же сторону.
- Зачем? - медленно продолжила Кристина, не отставая от всех взглядом.
В глубине коридора что-то пробубнили. Кажется, указывали на то, куда надобно идти Персу, и вероятно, прибавили, зачем.
Гость с Востока содрогнулся.
- Это... - промямлил он. - Это... до хаты, в общем.
- Ээээх, хата наша, хата... - донеслось из коридора. - Будем жить бохаааааато! - что-то треснуло и кто-то гулко бумкнулся об пол. - Опа!
- Занавеска, - меланхолично отметил Рауль.
- Тюлевая? - поинтересовался Перс.
- В цветочек, - вздохнула Кристина.

Тюлевая занавеска в цветочек появилась в поле их зрения на пару секунд и прошествовала в гостиную. Они проводили ее взглядом, как вооруженный фрегат, отправившийся в плавание.
Через минуту что-то снова бумкнуло.
- Я думаю, это ножка стола, - предположил Рауль.
- Дубовая? - уточнил Перс.
- Коричневая, - вздохнула Кристина.

Что-то бумкнуло опять.
- Комод, - кивнул Рауль.
- Старинный? - задумался Перс.
- В трещинку, - вздохнула Кристина.

Они продолжили напряженно прислушиваться, но продолжения не последовало.
Наступила тишина.
- Он получил сотрясение мозга, - с надеждой возвестил Рауль.
Перс скептически хмыкнул.
Кристина неодобрительно покачала головой.
- Нельзя так! - с чувством сказала она. - Это все-таки глупая птичка. Маленькое, бессловесное, невинное существо. А вы, здоровенные лбы, стоите и издеваетесь!
И пошла в гостиную.

Перс с Раулем проследили за ней взглядом.
- Глупая? - покачал головой Перс.
- Лбы? - спросил Рауль.
- Маленькое? - хмыкнул Перс.
- Лбы? - озадачился Рауль.
- Бессловесное? - подмигнул Перс.
- Лбы? - задумался Рауль.
- Невинное? - ухмыльнулся Перс.
- Лбы? - запутался Рауль.
- Метафора, обозначающая несколько взрослых половозрелых мужчин, не отличающихся умом и сообразительностью, - сообщил Перс.
- А, - принял к сведению Рауль. - А это она про кого?

Они осторожно заглянули в гостиную.
Кристина баюкала на руках полузавернутого в тюлевую в цветочек занавеску попугая. Птица, почуяв их, приоткрыла один глаз. Глаз не обещал Раулю ничего хорошего. Видимо, он не обещал ничего хорошего и Персу, поскольку тот пробормотал что-то, подозрительно напоминающее стишок для изгнания демонов и начал пятиться назад.
Рауль, подумав, тоже.
- Может его выкинуть на улицу? - спросил он в коридоре шепотом у Перса.
Тот скептически смерил его взглядом.
- Ну... может... может..убить? - решился Рауль.
Перс еще раз смерил его взглядом.
- Но его же нельзя оставить у нас!
- А кто вас об этом будет спрашивать? - пожал плечами Перс.


********

Перс исчез незаметно - уполз, утек, растворился, попрощавшись лишь быстрым бурком из-за косяка.
Рауль ушел вскоре после него. Он несколько минут пытался поцеловать ее перед уходом, но каким-то волшебством между его губами и ее щекой возникал попугайский хвост - поэтому эти несколько минут он в основном отплевывался.
Время ждать не могло, поэтому ему и пришлось так уйти - а ей пришлось так остаться.
- Дорога пухом! - проорал ему вслед попугай.

Закрыв дверь, она вернулась в гостиную. Собрала посуду, убрала разбитую тарелку, вытерла лужу. Задумчиво оглядела со всех сторон подозрительно топорщившуюся горку скатерти на одном из краев стола - и укоризненно посмотрела на попугая.
- Я????? - с негодованием оскорбленной невинности переспросил тот на ее взгляд. - Сто... сто вы говорите?
Она приподняла скатерть. Попугай с достоинством прошествовал к месту преступления и внимательно осмотрел улику.
- Я?????? - уязвлено воскликнул он. - Сто... сто зе это делается, люди добрые! Поклеп! Навет! Клевета! Сами насра... наср... нас... насвинячили! Напраслина! Диф-фа-ма-ци-я! Ин-си-ну-а-ци-я!
И пошел куда-то, укоризненно качая головой.
Этим «куда-то» оказался угол, в котором мрачной тучей попугай и осел. Даже спиной она ощущала его упрекающий взгляд.

Закончив со столом, она устроилась в кресле с вышиванием. Вышивка представляла собой типичный пасторальной пейзаж - поле, холмы, несколько коров вдалеке, что-то вроде фермы. Они сидела и представляла себе, что с каждым стежком где-то там, через мили и дни, для них создается - кусочек за кусочком - именно такая же ферма, с такими же коровами, на таком же поле, в окружении таких же холмов.
И когда она наконец закончит вышивку - ферма уже будет их ждать, где-то там, не так уж и близко, не столь уж и далеко.
Останется только найти ее - но они обязательно, обязательно найдут ее. А та их дождется. Пусть не так уж и близко - но ведь и не столь уж далеко...

- Кристечка хооооррроооооооооооооооошая... - вдруг вкрадчиво раздалось над ее ухом.
Она вздрогнула и обернулась на голос. Никого не было. Только попугай сидел на спинке кресла и мрачно таращился на трещины на потолке. Почувствовав на себе ее взгляд, он презрительно развернулся:
- Че? - высокомерно спросил он.


********
Кристина
********

День прошел на удивление быстро и... хорошо? Да, хорошо. Она бы даже сказала - легко.
Прежде всего, она была не одна - но при этом, тот, второй, кто был с ней - не требовал от нее ничего. Ровным счетом ничего. Он ничего не спрашивал, ничего не говорил - он жил своей, весьма деловой жизнью - и ей нравилось участвовать в этой жизни.
А в эту жизнь входили следующие вещи:
Украденная левая туфля, перевернутый стакан с водой, рассыпанный ровным слоем по полу горох, полуразрытый горшок с настурцией, обкусанные со своих крючков занавески, найденная левая туфля, рассыпанная ровным слоем по полу гречневая крупа, попугай, застрявший в какой-то щели, полностью разрытый горшок с настурцией, откуда-то притащенная дохлая мышь, рассыпанная ровным слоем по полу манная крупа, настурция, припрятанная под накидкой кресла, куда-то утащенная дохлая мышь, зачем-то выковырянная половица, перо, воткнутое в полуразрытый горшок из-под настурции, украденная правая туфля, рассыпанная ровным слоем по полу мука...

Под конец попугай притомился, дотащил свою тушку до дивана, рухнул ей прямо на вышивание и захрапел, бормоча что-то невнятное.


********
Рауль
********

Они открыли ему дверь вдвоем.
Попугай восседал на плече Кристины с видом римского императора. Судя по тому, как девушка стояла, не только вид, но и вес попугая приближался к цезарю. Причем в полном воинском облачении.
- Припеееееееерлися... - резюмировал император.

Кристина хотела его обнять - но во-первых, массивная тушка на плече мешала ей должным образом поднять руки, а во-вторых ему почему-то подумалось, что если объятия все-таки состоятся, то этот клюв будет в опасной близости от его лица. И откусит ему нос.
Поэтому объятия не состоялись.
Император одобрительно кивнул.

Это ему не то, чтобы не понравилось.
Давайте исходить из того...если отбросить все субъективные эмоции... если думать о.. в общем да, хорошо, что ей так понравился этот..эта..это... птица. Он сейчас не может проводить с ней весь день - увы, ему нужно уладить дела, сделать документы, забрать кое-какие письма - он не может дать ей то, что так необходимо ей сейчас - постоянные, ежеминутные тепло, помощь и поддержку. Увы - они хотели уехать как можно быстрее - и это «как можно быстрее» стоит тех часов, что он не проводит сейчас с ней.
И если присутствие этого...этой...прости Господи, Эраста...хоть как-то облегчает ее положение... хоть чуть радует ее... ну и черт с ним, пусть остается.
- Насрет на пол - спущу за окно, - мрачно пообещал он вслух.
Попугай наклонился и скептически и оценивающе посмотрел на пол.

********

Весь вечер у него было ощущение, что ему что-то недоговаривают. А еще - что против него сговорились.
Сговорившиеся сидели как раз напротив него и мило ворковали. Причем оба - нечленораздельно. Причем Эраст - более вменяемо, чем его собеседница. На него не обращали ни малейшего внимания. Бог... или кто там... с этим Эрастом - но Кристина?
За столом картина не изменилась ни на йоту. Кристина и попугай сидели напротив него и чуть ли не кормили друг друга рот в рот. Попугай таскал у той из тарелки самые лучшие куски, сама Кристина то и дело запихивала птице в клюв те вкусности, что Эраст пропустил. Попугай раздувался на глазах - Рауль наблюдал за ним с тайной надеждой, что тот лопнет.
Но - не лопнул. Просто сыто икнул, закрыл глаза и довольно повалился на спину.
- Маааааленький... - потрепала Кристина по птичьему брюшку, которое сейчас по размерам приближалось к голове ярмарочного борца. - Накууушался...
- Ик, - подтвердил столь мощную дедукцию попугай.
- Пойдем спатеньки?
- Ик, - благосклонно согласился попугай.
- Какое спатеньки? - удивился он. - Детское время! Я тебя весь день не видел! Расскажи, что было... как день прошел...
- Ой, знаешь, - с готовностью откликнулась она. - Эраст сегодня был такой милый и забавный! Представляешь, он выкопал настурцию, что ты мне подарил! А еще он где-то нашел дохлую мышь! Правда, я не могу ее тебе показать - он унес ее обратно... А еще он сначала рассыпал горох, потом гречку, потом...
- Да, думаю, пора спатеньки... - быстро буркнул он.

Перед тем, как разойтись по комнатам, он снова было попытался обнять ее - но взгляд, которым смерил его с плеча Кристины Эраст, почему-то заставил его подумать о взгляде престарелой монахини, случайно попавшей в бордель. Под таким взглядом хотелось слиться с паркетом и ползти как можно дальше, пока обладатель этого взгляда не решил насаждать в борделе разумное, доброе, вечное.
- С-спокойной ночи, - пожелал он Кристине.
- Ага, - кивнула та. - Попочка, пожелай Раулю спокойной ночи.
- Не дождетесь, су... - захихикал попугай. - Сумасошли, чессслово.


********
Эрик
********

Кирпичная кладка самоотверженно и сосредоточенно ползла по водосточной трубе к окну. Она взгромоздилась на подоконник, меланхолично выставила раму и, пробравшись в комнату, оказалась Призраком Оперы, более известным как П.О.
П.О., он же Призрак Оперы, как мы уже сказали, он же Зови Меня Просто Ангел, он же Проклятое Чудовище, а если совсем скромно, то Наш Слегка Специфический Гений - мрачно огляделся по сторонам. В гостиной со времени прошлой ночи кое-что изменилось.
Исчез горшок с настурцией. Под комодом была припрятана правая туфля. Одна из половиц выглядела свежевставленной на место. Откуда-то нежно подпахивало дохлой мышью.

Он сочувственно - к сочувствию, правда, примешивалась изрядная доля ехидства - покачал головой и прошествовал к спальне Кристины.
Около заветной двери он остановился, ухмыльнулся - и тихонько постучал.
- Кто там? - спросила замочная скважина.
- Я это, - угрюмо ответил он. - Эрик, Призрак Оперы.
- Кто-кто? - ехидно переспросила скважина.
И получила струю из пульверизатора.

По глухому бумку об пол он понял, что попугай готов.

Замок на двери был примитивный - хотя без ложной скромности надо сказать, что для него все замки были примитивны. Эх, какой талант... ладно, не отвлекаемся.
Попугай лежал на полу. Даже во сне вид у него был презрительный и наглый.
- ... то это значит только, что она, будучи индивидуализирована, становится им известна в качестве их собственной сущности и произведения, - пробормотал попугай.
Да, точно спит.

И она тоже... он осторожно оглянулся... тоже спит.
Он подошел совсем близко - да, рискуя, рискуя, безумно рискуя, но в этот миг риск был ему так неважен и нестрашен - и долго, долго, невероятно долго - ему казалось, что несколько часов, дней, лет - смотрел на нее.
Потом наклонился и поцеловал край подушки, на которой покоилась ее голова.
И что-то сказал - так тихо, что не услышал даже сам.

А потом перекинул попугая через плечо, как замороженную курицу, и направился к выходу.
Уже спускаясь по лестнице, остановился и задумался.
Нет... нельзя... так нельзя. Так невежливо. Призраку Оперы не пристало тырить попугаев, как мелкому воришке.
Он еще немного подумал, вернулся в гостиную, порыскал по шкафам - ему почему-то было совершенно не стыдно это делать, ибо в данный момент он был не мелким воришкой, а благородным избавителем... ну... типа Нибор Адуга... грабит убогих, оставляет себе... - нашел листочек бумаги и карандаш. Эх... черного цвета... ну да ладно.
Снова подумал пару минут и написал:
«А птичку вашу заберу с собой. П.О.»
Улыбнулся и пошел к выходу.
Уже на пороге мысль осторожно постучалась к нему и спросила, понял ли он, что сделал. Он понял, охнул и побежал обратно.
Тушка попугая мерно постукивала о его плечо во время этих передвижений в пространстве и бубнила:
- ...дух, который был средним термином непостоянных крайних терминов, ушел теперь в крайность самосознания, постигающего себя как сущность...
Записка была исправлена.
«А птичку вашу заберу с собой. ДоП.рО.желатель».
Он гнусно захихикал - но заметив это, тут же остановился.
И снова прокрался к выходу.
- Существование чистого понятия, в которое удалился дух, покинув свое тело, есть некоторый индивид, которого дух выбирает себе сосудом своей скорби, - сонно пробормотал попугай.


********
Перс
********

Кристина всхлипывала в платок. Рауль усиленно делал скорбное лицо.
- Эр...Эраста украаааали... - выдавила девушка из себя, когда вопросительная пауза перевалила за пятнадцатиминутный рубеж.
Перс перевел взгляд на Рауля.
- Мамой клянусь, да, - развел руками тот. - То есть нет. Не я.
- Ну еще бы вы... - пожал плечами Перс. - Вы же живы, да и конечности на месте.. и глаза не выколупаны... Ясень пень, не вы.
- Где его теперь искаааать... - мокрый платок был откинут в сторону и на его месте возник новый, сухой.
- А оно вам надо? - осведомился Перс.
- Наааадо! - хлюпнули в платок.
- Да, мадмуазель знает толк в извращениях... - задумчиво пробормотал Перс.
- Он хороооооший! - в платок высморкались.
- Кто?
- Эр... Эраааааст!
- В переводе с греческого - «прелестный», - рассеянно вставил Рауль.
- У вас украли какого-то другого Эраста? - догадался Перс.
- Не...нет... - на подходе был уже очередной платок.
- Ну украли, ну и... выпейте за их упокой, что ли... - пожал плечами гость.
- Вы... вы... издевааааааетеееееесь... хлюп...
- Отнюдь.
- Вы не люююююююбите... хлюп... птиц.
- Поверьте - очень люблю. Жареных.
- Это не смешнооооо... Хлюпхлюпхлюп... кап.
- Хорошо, я и живых люблю. Птиц. Но это не птица - это исчадие ада. Причем, как я подозреваю - выгнанное оттуда за плохое поведение!
- Вы ничего не понимааааааааете!
Перс снова посмотрел на Рауля. Тот устало махнул рукой.
- Он хороооооший! - пробубнили в платок.
- Ну дорогая, - уныло вставил Рауль. - ... давай я куплю тебе нового.
- И я тоже! - с готовностью подхватил Перс.
- Да, мы купим тебе двоих попугаев! - кивнул Рауль.
- И они будут размножаться! - Перс явно вошел во вкус.
Рауль задумался.
- А они сильно размножаются? - озабоченно переспросил.
- Это смотря какие условия создадите, - пожал плечами Перс.
Рауль снова подумал.
- Дорогая, они будут размножаться, - пообещал он.
- Я не хочуууууууу размножающихся, я хочу Эраааааста!
- Мы назовем их Эрастами! Всех! Даже девочек!
- Даже яйца уже будут Эрастами, - вставил Перс.
Кристина прекратила плакать.
- Сами вы... эрасты... - с чувством сказала она, громко высморкалась и ушла.


********
Эрик
********

Попугай моргал морзянкой.
Морзянка была явно нецензурная.
Больше птица ничего сообщить была не в состоянии.
Да и мало кто может что сообщить, сидя в ведре, завернутым в мешок, с носком на клюве. Носок, к слову, был чистым и практически новым. Ничего не жаль для благого дела, да.
- Ну что... молилась ли ты на ночь, Убайдулла? - торжествующе прошипел он.
Птица посмотрела на него с нескрываемым отвращением. Да, наверное, надо было все-таки пожертвовать совершенно новый носок. А то как-то...
Кстати... а потом куда этот носок девать? Надевать его потом на себя как-то... некузяво... Этот попугай уже всяко пожевал его, да еще, чего доброго, слюней напускал... или что там у птиц. И куда его? Закопать вместе с Убайдуллой? Жалко. Хороший носок был...
Ладно. С носком решим потом.
Что делать с этой птицей?
Голову отрезать? Исходя из характера казнимого, он забрызгает всю комнату так, что не оттереть - и потом будет еще несколько месяцев мстительно вонять.
Утопить в озере? Рыбу сожрет, воду выпьет.
Он перебрал в уме еще добрую дюжину вариантов - от сожжения с ритуальными плясками вокруг костра до сотворения из попугая импровизированного флюгера. Все они были по-своему заманчивы - но при более внимательном рассмотрении оказывались невозможно провальны. Или вонючи. Или...ну... неэстетичны, что ли... Ну и вообще... если подумать... ну...
- Да пошел ты, - махнул он рукой и снял с клюва носок.
- Спекся, слабак, - довольно прошипел клюв.


*********

- Дорогая... - осторожно постучал Рауль в дверь спальни.
- Уважаемая... - выглянул из-за его спины Перс.
Из-за двери донеслось гробовое молчание.
- Я куплю тебе попугая! - снова постучал Рауль.
- Двух! - воскликнул Перс, но тут же зашипел. Виконт умел очень быстро и сильно наступать на ноги.
- Только не плачь! - попросил Рауль.
- Да, не плачьте! - бодрым шипением поддакнул Перс.
- Не дождетесь... - мрачно процедили из-за двери. И что-то чуть слышно прибавили.


********

Он сидел на берегу озера и мрачно плевал в воду.
- Че сидим, кого ждем, - бодро вопросили сзади.
Он нехотя оглянулся. Попугай уже освободился от мешка, вывалился из ведра и бодро причапал к нему, волоча в клюве носок.
- Слушай... вали отсюда, а? - попросил он птицу.
- Не дождетесь, су... - попугай подумал. - ...сумасброд.
Носок бережно погрузился в воды озера и, едва заметно покачиваясь на волнах, медленно поплыл в юго-западном направлении.
Они проводили его глазами.
- Попочка хочет кушать, - задумчиво намекнул попугай.
- Ищи, - пожал плечами он.
- Насру в орган, - апатично пообещал попугай.
- Сри, - разрешил он.
Попугай задумался.
Потом подошел поближе и стал карабкаться по руке на плечо. Судя по всему, в том доме птица не голодала, а то и еще набрала пару фунтов. Да все пять, даже.
- Вы адекватно оцениваете существующую реальность? - академично спросил попугай, взгромоздившись ему на плечо - попутно захватив и большую часть спины.
- Я оцениваю ее как фиговую, - признался он.
- Адекватно, - кивнул попугай.
- Докатился... - он закрыл от стыда лицо руками. - Докатился. Гроза...
- ...подвалов... - подсказал попугай.
- ...лучший в мире...
- ...Призрак Оперы... - тушка на плече переступила лапами.
- ...величайший...
- ..нытик.. - разочарованно сообщили ему в ухо, плечу сразу стало легко, и за спиной что-то звучно плюхнулось на пол.
Он оглянулся.
Попугай шлепал от него прочь. Даже хвост птицы выражал собой крайнюю степень разочарования и презрения.
- Эй... - крикнул он вслед птице. - Эй... Ты что имел в виду?
Хвост презрительно поморщился.
- Эй... - он встал и пошел вслед за Убайдуллой. - Ты как себя ведешь... ты как разговариваешь со мной... то есть - ты как со мной не разговариваешь?
Хвост не отвечал.
- Нет, погоди... - он прибавил ходу, обогнал попугая и встал напротив него. - Ты вообще... вообще что о себе возомнил?
Попугай со всего ходу ткнулся клювом в его ноги и мрачно поднял голову.
- Попочка хочет кушать, - угрожающе произнес он.
- Сейчас будет, - покорно согласился он и пошел готовить.
На его плечо ухнула упитанная тушка. Убайдулла не утруждал себя ни летать, ни ходить, когда можно было воспользоваться попутным транспортом.


********

На сцене Ромео меланхолично признавался в любви Джульетте, Джульетта уныло отвечала ему.
Третья скрипка безбожно фальшивила с похмелья, виолончели изменяла жена, контрабас вчера снес в ломбард парадный костюм - оркестру было не до ромеоджульетных страданий.
Дирижеру прихватило спину - а нечего было вчера весь вечер под открытым окном с Джульеттой резаться в бридж- ему не было дела до страданий оркестра.
За кулисами осветители внимательно следили за лестницей, на которой стоял Ромео - они поспорили с декораторами на то, что третья ступенька не выдержит по причине собственной дряхлости и ромеиного отменного здоровья. Ступенька кряхтела, но не сдавалась.
Девочки из балета, у которых был сегодня выходной, из-за кулис плевали через трубочки комочками жеваной бумаги в цимбалы.

Зрители внимали с благоговением.
Критики строчили хвалебные статьи, дамы сверкали бриллиантами, кавалеры сверкали дамами.

- Эррррррррррик! - вдруг гулко разнеслось по залу. - А давай открррррррррроем свою оперррррррррру! С блэкджеком и...
Вопль оборвался так же резко, как начался.
Публика покрутила головами, не заметила ничего необычного или странного и успокоилась. Дети шалят-с.
Только один человек резко вскочил со своего места в партере - и поспешил к выходу.
Публика проводила его сочувственными взглядами. Нервы-с.


*******

Попугай ел кашу и меланхолично прислушивался к разговору.

- Ты спер Эраста?
- Кого?
- Эраста!
- Кого?
- Они почему-то так назвали Убайдуллу.
- А... Ну, я.
- Верни.
- Зачем?
- Она плачет без него.
- От радости что ли?
- Да вот нет.
- Она что, скучает по этому?
- Представь себе - да.
- Эмн.
- Верни.
- Не.. ну если так...
- Верни. Сегодня же.
- Но зачем ей... это?
- А ты задавал этот вопрос себе и про себя?
Молчание.
- Ну вот и про него не спрашивай. Захотелось!

Попугай погрузил лапу в кашу, вытащил ее и задумчиво облизал.


********

По полу тянулись следы лапы, вымазанной в каше. Лапа была лишь одна - левая, словно месье У. решил окончательно косить под пирата и где-то спер себе протез-деревяшку.
У края озера следы обрывались - и он робко понадеялся, что попугай осознал свою вину, меру, степень, глубину и самоутопился. Однако быстро понял, что небеса никогда не будут к нему столь благосклонны - даже более того, задумали против него какую-то подлянку и исполняют свою задумку крыльями и лапами сбежавшего Убайдуллы.

Но попугая надо было вернуть - и поэтому он пустился в погоню за беглецом. Ни одно живое существо не скроется от Призрака Оперы в Опере! В другом месте может и скроется - а в Опере нет! Хи-хи-хи... то есть муа-ха-ха-ха! Ха-ха! ХА-ХА-ХА!

Переплыв озеро, он с печалью в сердце обнаружил, что следы возобновились. Правда, они быстро поблекли и исчезли - каша тоже не вечная - по направление и угроза были заданы.

Призрак Оперы элегантно скользил ловкой, гибкой, бесшумной тенью - как жаль, что никто не ви...так, не отвлекаемся. Его глаза замечали малейшее движение готовящейся упасть с потолка капли, его слух улавливал звук, с которым росла плесень на стенах, а его обоняние... его обоняние... ну о нем в подвале лучше не вспоминать.

Визг донесся со стороны комнаты балерин. Он задумался. Потом подумал еще. Представил девочек, закидывающих Убайдуллу пуантами. Зажмурился от удовольствия.
Гнусно захихикал. Снова задумался. Мстительно захохотал. Опять задумался. Одобрительно кивнул.

- Борррррррррдель! - донесся довольный вопль. - Попочка любит боррррррррдель!
- Ааааааааааааа! - ответили ему.
- Кррррррррррыса! Попочка дарит дамам кррррррысу!
- АААААААААААа!
- Попочка устал. Попочка хочет кушать. Есть че покушать?
- Ааааааааааааа!
- А если найду?
Наступила тишина.

Он торжествующе потер руки - и пошел на кухню.
Там он быстренько пробежался по шкафам на предмет того съедобного, что можно было бы экспроприировать и национализировать в пользу голодающих подвала.
В конце концов - ему прекратили выплачивать двадцать тысяч франков, поэтому придется брать натурой. А уж сколько натуры можно на эти двадцать тысяч набрать с кухни... хе-хе-хе... так, не отвлекаемся.
Легкий задорный топот заставил его вздрогнуть и слиться по цвету и форме со шкафом.
Две балеринки заскочили на кухню, уверенным и опытным движением пошарили в одном из шкафов, выудили по две бутылки на брата - то есть на сестру - и так же быстро ускакали обратно.

Страшное подозрение посетило его. Он вздрогнул. Подозрение не уходило. Он вздрогнул снова. Подозрение осталось на месте. Он чихнул. Подозрение плюнуло и ушло.

Он вздохнул, перекинул через плечо окорок, связку форели, четыре каравая хлеба, два мешка крупы, пять головок сыра, три картофелины, две морковки, сахарную голову, десять капустных кочанов и один зубчик чеснока - на пару дней должно хватить.
Элегантно, бесшумно, красиво, плавно... не отвлекаемся... он скользил, словно дикий барс осматривал свои вла... не отвлекаемся, я сказал!

Около комнаты балерин, дикий барс от неожиданности икнул и выронил один из капустных кочанов.
- Ой-лю-ли-ли... - распевал нестройный хор. - Сперли корабли... Стыбзили все снасти... Вот и вам и здрааааастьте!
- Пыщ-пыш-опа! - дирижировал хриплым басом попугай.

Он мрачно греб к своему дому, с обидой жуя кусок холодного окорока и мысль. Вот же ж... ну как же ж... променял... вот взял и променял! И кого! И на кого! Меня, Призрака Оперы! На этих.. на Балерин Оперы! И поет с ними песни! С ними, а не со мной! Да что они вообще понимают в этих песнях, мелочь ногастая! Вот я! Я! Эх ты... одно слово - убайдулла...

- Эрррррррррррик! Куда пррррррррррррем? - бодро проорали за спиной.
Он оглянулся, прищурился - и чуть не вывалился из лодки.
Да, Убайдулла не утруждал себя ни летать, ни ходить, когда можно было воспользоваться попутным транспортом.
Попугай пересекал озеро на пуанте, бодро гребя зажатой в клюве ложкой.


*******

Сухие платки были сложены стопочкой на подлокотнике кресла, мокрые валялись унылой кучкой на полу.
Она мрачно смотрела на то, что показывал ей Рауль. То, что показывал ей Рауль, не менее мрачно смотрело на нее.
- Вот смотри, - объяснял ей Рауль. - Это канарейка.
- Зачем мне канарейка? - угрожающе спросила она. - Это не Эраст!
- Назови ее Эрастом, - предложил он. - Ну или... Эрастиком...
- А ты уверен, что это он? - она скептически осмотрела птичку со всех сторон. Птичка упорно старалась не поворачиваться спиной.
- Первичные по... - Рауль тоже попытался осмотреть птичку, но его везде встречали укоризненные глаза. - ... да и вторичные... в общем, если хочешь, это будет он.
Птичка икнула и закатила укоризненные глаза.
- Но Эрастом ей все равно не быть, - резюмировала Кристина.
- Хорошо, пусть будет Варсонофием, - согласился Рауль.
Птичка икнула и открыла глаза. В них светилась ненависть.
- Почему Варсонофием? - спросила девушка.
- Ну а почему бы и нет? - резонно спросил он.
- Да в это имя десять таких, как она, уложится...
- Ну... зато звучно...
Канарейка смотрела на них, как на идиотов.

В окно нежно постучали.
- Это ветер, - уверенно сказал Рауль.
- Ветер не стучит «Собачьим Вальсом»*, - возразила Кристина.
Рауль вооружился стулом, подошел к окну и осторожно открыл его.
На подоконнике стояла коробка.
В коробке, перевязанный ленточкой по клюву, крыльям и лапам, лежал попугай. А в хвост ему была воткнута роза.
- Фто фетард бнэ ф допу, - промычала птица.


________________
* на самом деле во Франции сей опус называется "Отбивной котлетой", но фраза "Ветер не стучит отбивной котлетой", может вызвать неуместные гастрономические ассоциации.


*********

Кристина забрала мерзкую птицу - он, конечно, имел в виду попугая, а не канарейку - с собой в спальню. Перед этим она закатила словесную овацию Эрасту, в которой превалировали эпитеты «маленький», «бедненький» и таинственное подозрительное «утипусенькиймой».
Попугай торжественно отъехал на ее плече в спальню, бросая на него презрительные, уничижительные, высокомерные, ядовитые - и отчего-то сытые взгляды. Ему почему-то представилась картинка, как попугай ест под покровом ночи случайно зазевавшихся клошаров, утробно урча и подмигивая ошарашенным голубям... На ночь он решил запереть дверь комнаты.

- Ну вот нас и бросили, - печально сказал он канарейке.
Канарейка смотрела на него как на... хм... подозрительно, в общем.
- Кто же ты... - задумчиво сказал он. - Мадмуазель или месье?
Канарейка забралась с лапами в кормушку и плотно заклинилась в ней кормой, как бы намекая на то, что любопытный враг не пройдет.
Он подумал немного - и решительно забрал клетку с собой в свою спальню.
Там он водрузил птичье жилище на шкаф, отошел подальше и полюбовался питомцем. В глазах канарейки светилась вся ненависть канарейского народа. Возможно, потому, что он смотрел на нее, возможно потому, что над шкафом поднялось облако пыли и тучка высохших дохлых мух, а может потому, что кажется, канарейская корма чересчур плотно заклинилась в кормушке.
- Что, будем спать ложиться? - предложил он.
Канарейка что-то пробормотала на своем языке и отвернулась, прогрохотав кормушкой.

Он уже снял брюки и аккуратно разгладил их на стуле - до шкафа идти было лениво, да и не слишком нужно - когда почувствовал, что в спину...то есть чуть ниже... ему смотрят.
Он резко обернулся.
Канарейка смотрела на него осуждающе и это... как его... оценивающе. И она, кажется, покраснела.
Мда. Кажется, это девочка.
- А что, раньше сказать нельзя было? - мрачно спросил он. - Ну или это... показать... намекнуть как-то, что ли?
Варсонофий пожала плечами, скептически осмотрела его с ног до... хм... точно девочка... и отвернулась.
Решив не травмировать хрупкую психику нежной птички, он накинул на клетку платок. Из-под платка укоризненно прогрохотали.

Когда он уже лег в кровать, и стал засыпать под звуки упорных попыток канарейки выклиниться из кормушки, ему снова представилось, как попугай ест клошаров. Подумав, он встал, взял стул и припер им дверь.
- Ну вот... - сонно пробормотал он, укутываясь в одеяло. - Не дожде... тьфу... человек царь природы, вот... Хрррррр...
Через щель между краем платка и полом клетки за ним подглядывал внимательный и чуть смущенный птичий глаз.


*****

Ей опять снилось море.
Корабль покачивался на волнах.
Звезды покачивались на небе.
Матросы покачивались на палубе.
Она покачивалась в гамаке.
А может это просто весь мир покачивался над, вокруг, за, перед, и под ними.

По ней ходил лепрекон-матершинник и искал горшочек с золотом.
Она открыла глаз.
Попугай топтался у нее по животу и о чем-то вслух рассуждал.
Она прислушалась.
- Если б птицы были пчелами, то они бы нипочем... никогда бы не подумали... всяким людям мед давать...
Запнулся об складку на одеяле и мрачно развернулся в ее сторону.
- Че? - вопросил угрожающе.
- Все, сплю-сплю, - торопливо сказала она и закрыла глаза.
- Птичка очень любит мед, любит кашу, бутерброд... в самом деле почему... кушать нравится ему... - бубнили со стороны ее пупка.

Корабль покачивался на волнах.
Паруса покачивались на мачтах.
Альбатросы покачивались на краях бортов.

Лепрекон понял, что горшочек с золотом стырили окончательно и бесповоротно и обратил свой взор на нее.
- Завтра мы хотим борщ, - доверительно сообщил он ей, ненавязчиво поигрывая тесаком.


*********

Спалось, надо сказать, не очень хорошо. Он то и дело просыпался в холодном поту - и для того, чтобы заснуть, приходилось призывать на помощь стадо баранов. С самого детства бараны приходили к нему почему-то лиловые, что тоже не способствовало здоровому сну и правильному пищеварению. Но хоть что-то.

Раз баран, два баран, три баран...
Попугай ел клошаров.
- Ааааааааааа!!!!!!

Двенадцать баранов, тринад...четырнадцать баранов, пятнадцать баранов...
Попугай ел клошаров.
- Аааааааааааа!!!!

Двадцать три барана, двадцать четыре барана, двадцать пять баранов...
Попугай ел клошаров.
- АААААААААА!!!!

Сто тридцать три барана, сто тридцать четыре барана, сто тридцать пять баранов...
Попугай ел Рауля.
- @##@@##!!!!!!!!

Остаток ночи Рауль просидел на подоконнике, мрачно глядя в ночь.
Внимательный глаз следил за ним еще пару часов, а потом закрылся.

********

Красная жидкость в тарелке называлась загадочно - «борсчт».
- Это что? - скептически спросил он.
- Это русский свекольный суп, - сообщила она.
- А почему мы едим русский свекольный суп?
- Ну почему бы и нет? - пожала плечами она.
- Знаешь... в мире много всяких народов и у этих народов много всякой еды. Почему именно русские и почему именно свекольный суп?
- Ну а что бы ты хотел?
- Ну, если пойти по странам... Столько самых разных прекрасных блюд! Немецкие сосиски с пивом!
- Пьянству - бой.
- Хорошо, просто немецкие сосиски... китайские пельмени! Английский бифштекс! Греческая рыба! Пекинская утка!
- Тухлая рыба эскимосов... - задумчиво пробормотал Эраст.
- Хорошо, пусть будет свекольный суп, - покорно согласился он.
Попугай уже изволил выкушать половину содержимого тарелки Кристины и теперь задумчиво примерялся к его порции.
Рауль опустив взгляд в тарелку.
- Это сопли, - констатировал он.
- Это капуста, - уточнила Кристина.
- Это сопли, похожие на капусту, - чуть сдал позиции он.
- Это капуста, похожая на сопли, хорошо, - уступила она.
- В этом нет ничего хорошего. Капуста должна быть похожа на капусту, сопли должны быть похожи на сопли.
- Когда ты успел стать экспертом по капусте и самое главное - по соплям?
Попугай захихикал и быстро сожрал из его тарелки все мясо.

- А это что? - извлек он очередное открытие из недр тарелки.
- Это свекла, - присмотрелась Кристина.
- Свекла... Какой кровавый овощ... А это что?
- Картофель.
- Что вы сделали с картофелем? - поразился он. - Что вы сделали с бедным, беззащитным картофелем? Вы же его зверски... о боже... утопили в кипятке...
- Прекрати паясничать, - равнодушно пожала плечами она.
- А что тогда?
- А то тогда отдам все Эрасту.
- Эрасту? Эрасту??
Попугай кивнул и быстро сожрал из его тарелки весь картофель.
- Ну да. Это растущий организм, ему надо больше кушать.
- Этот растущий организм когда-нибудь лопнет, - он попытался ткнуть попугая ложкой, тот клювом вырвал ложку из его рук и попытался ткнуть ею в Рауля.
- Ты просто ревнуешь - проследила она глазами за баталией.
- Да, я ревную! - воскликнул он, наконец, отобрав у попугая ложку. Тот насупился, сожрал у него из тарелки все капусту и обиженно ушел на другой край стола. - Я докатился до того, чтобы ревновать тебя к попугаю. Тебя - к попугаю. Почему нормальные люди ревнуют своих невест...я не знаю... к другим людям... А я тебя то к...прости Господи... то к попугаю!
- Ну так не ревнуй... делов-то... - пожала плечами она.
- Делов-то? Делов-то?
- Ну а что я могу сделать с Эрастом? Выйти за него замуж? Сбежать в Испанию и обвенчаться уже там? Вырастить с ним вместе пяток чудных детишек с вооооот такенными клювами?
- А почему в Испанию? - подозрительно переспросил он.
- Там тепло, - ответила она.
- Логично.
Попугай икнул и упал около ее рук, как бы намекая, чтобы ему почесали пузо. На пузико это баллон с едой никак уже не тянул.

- А где твой Варсонофий? - вдруг спросила она.
- Твоя... - мрачно буркнул он.
- О... уже она?
- Угу.
- Как выяснил?
- Ну... вот так вот.
- Теперь ее будут звать Варя?
- Нет, ее так и будут звать Варсонофий.
- А.
Попугай издал звук, похожий на хихиканье.
- И вообще, твой Эраст все сожрал из моей тарелки, - уныло сообщил Рауль, - осталась только свекла.
- Ну это же русский СВЕКОЛЬНЫЙ суп, - пожала плечами она. - Эрастик оставил тебе самое концептуальное. Не нравится - отдай ему.
Рауль помотал головой и быстро принялся за свеклу.

- Ну так где твоя... Варсонофий? - спросила Кристина.
- У меня в комнате.
- А почему не принесешь сюда?
- Нет.
- Почему?
- Потому что вот этот. - он указал ложкой на Эраста, который сосредоточенно отколупывал длинную щепку со стола. - Это... испортит мне птицу.

Эраст отодрал щепку и воззрился на Рауля. Длинная тонкая деревяшка в клюве делала его похожим на гусара, пощупавшего Лейденскую банку.
- Я????? - прошамкал гусар. - Я?????
- Не возводи поклеп на Эрастика, - Кристина почесала гусару спинку. - Это хорошая, умная птица. Не то что твоя канарейка.
Гусар выплюнул усы и торжественно закивал.
- Это жадная, хитрая, прожорливая, льстивая... тварь, - мрачно сообщил Рауль. Эраст нахмурился. - Это надо запереть в клетке и утопить в Сене.
Попугай сурово посмотрел на него, меланхолично проковылял к одной из чашек на столе - и с громким хрустом отгрыз у нее край. Выплюнул кусок на скатерть и снова поднял глаза на виконта. Птичий взгляд не предвещал ничего хорошего.
Виконт почел за благо скорее доесть «борсчт».

*******
Рауль
*******

Перед уходом он заглянул Кристине в комнату.
Та сидела и вышивала, а вокруг нее мерно вышагивало косолапое исчадие ада. Исчадие что-то невразумительно бормотало себе под клюв. Со стороны казалось, что карлик в перьях проводит какой-то заковыристый сатанинский обряд. Обряд отдавал каннибализмом.
- Дорогая... - робко шепнул виконт из-за двери.
Карлик в перьях мрачно развернулся и злобно зашагал в его сторону.
- Дорогая... - виконт сделал шаг назад.
- Ммммм? - откликнулась та, внимательно следя за стежками.
- Дорогая... я это... - он оглянулся по сторонам, думая, куда бы вспрыгнуть, если Эраст вдруг решит продегустировать его ногу. - я того... я пошел...
- Ммммм, - одобрительно кивнула она, так и не отрываясь от картины, пишущейся нитками и тканью.
- Ммммм! - вынес вердикт Эраст и для усиления эффекта щелкнул клювом.
На всякий случай, до входной - вернее, на данный момент выходной - двери виконт пятился задом. Мало ли что.

********
Эрик
********

- Кушай кашу, - предложил он.
Крыса посмотрела на него как на... кхм... человека, альтернативно одаренного. Потом подергала носом и в очередной раз попыталась сгрызть с себя приклеенные перья.
- Не получится, - в очередной раз сообщил он. - Суперклей. Лошадь на месте удержит.
Крыса посмотрела на него с сомнением.
- Мое изобретение, - скромно потупился он.
Крыса посмотрела на него как на кровного врага.
- Кушай кашу, - снова предложил он.


********
Кристина
********

Стежки ложились ровно-ровно.
Невидимая музыка рисунка рождалась под ее тонкими пальцами.
Поле переходило в холмы, над холмами струилась дымка. Сквозь дымку виднелись силуэты коров, коровы направлялись к ферме. Кто-то жил на ферме, кто-то ухаживал за коровами, кто-то гулял по холмам, кто-то кого-то ждал с поля.
Это было, было, было - ведь это так просто и обыденно, чтобы не быть - это было где-то так, не так уж и близко, не столь уж и далеко.
Нужно было лишь чуть-чуть подождать.
Совсем лишь чуть.

- Какая мерзость, - с чувством сказали над ее плечом.
Она подняла голову.
Попугай восседал на спинке кресла, наклонив голову, и сурово изучал рисунок.
- Сначала добейся, потом критикуй, - парировала она.
Попугай задумчиво переступил лапами.

Следующие пару часов он вел хаотическую жизнь, насыщенную броуновским движением.
Когда разбилась третья тарелка, а из ее осколков было выложено что-то подозрительно напоминающее слово «В Е Ч Н О С Т Ь»... хотя с другого ракурса это не менее напоминало слово «Ж О П А», она предложила другой вариант развития действий:
- Миленький... иди, пообщайся с Варсоно... с Варей.
Тот издал что-то похожее на смешок и косолапо почапал к сторону искомой комнаты.

Вернулся он спустя минуту, бросая на нее оскорбленные взгляды. Судя по всему, из Варсонофии сделали Рапунцель, с той лишь поправкой, что косы у канарейки не было - а вот запертая комната наличествовала.
В клюве у попугая была записка, видимо, сорванная с двери искомой комнаты.
Записка гласила:
«Мою Варсонофий не трогать. Приду - проверю.»
Там еще что-то было приписано сначала, но потом старательно вымарано. Пришлось внимательно разглядывать записку на свет, пока закаляки не сложились в гордую фразу:
«И вообще, хозяин в этом доме я!»

********

Боевые действия развернулись ближе к вечеру.
Хозяин вернулся суровый и воодушевленный. Воодушевление пахло коньяком.
Навоодушевившийся Рауль мрачно и с вызовом посмотрел на попугая. Попугай поднял голову, поковырял лапой в клюве и задумчиво продолжил отдирать паркет.
- Ему нужна клетка, - сказал свое веское слово хозяин.
- Валяй, - пожала плечами Кристина.
- Валяй? Валяй? Валяй???????????
- Действуй, - уточнила она.
- Погоди... валяй????
- Ну да.
- Где ты понахваталась таких слов?
- Ну... знаешь... тяжелое детство... - снова пожала она плечами, не отрываясь от вышивки. - Деревянные пуанты, прибитые к полу... стая подруг...
- А эту стаю подруг случайно не Эрастом кличут?
- Да хоть бы Эрастом! - она метнула него суровый взгляд. - Нужна клетка - вали за ней. Только ошметки потом сам будешь собирать и утилизировать.
Хозяин вздохнул и с гордо поникшей головой отправился на поиски клетки.


Вообще, эта предназначалась для барсуков. Для верности он хотел купить волчью клетку - но вовремя сообразил, что ту будет попросту некуда поставить. Поэтому пришлось обойтись барсучьей. И еще приобрести моток колючей проволоки - так... на всякий случай...

Процесс засовывания Эраста в клетку занял полчаса. Нет, попугай не сопротивлялся, вовсе нет. Он просто растопырил лапы и наглухо заклинил собой вход. Все эти полчаса Рауль мрачно пытался протолкнуть упитанную тушку - тушка же меланхолично взирала на него. И молчала. И даже, кажется, пару раз задремала.
Кристина сидела в кресле, вышивала и изредка давала комментарии и подбадривала. Что самое обидное - подбадривала она того, кого заталкивали.

В какой-то момент в голове мелькнула мысль укусить попугая за лапу - тогда от неожиданности тот уж точно провалится в клетку.

Потом он притащил клетку с Варсонофием. Долго махал этой клеткой перед попугаем - канарейка в этот момент плотно вцепилась с жердочку и сигнализировала взглядом, что ее мутит.

Потом он вспомнил одно из решений задачки про то, как посадить льва в клетку - построить клетку вокруг льва. Однако тут же вспомнил, что подбирал эту с расчетом на то, что прутья из нее не выдерет даже целеустремленный боа-констриктор.

Последняя спасительная мысль предложила ему нахлопнуть попугая ведром и на этом ведре по паркету ввести его в клетку.
Кристина наотрез отказалась искать ему ведро, направив в чулан. В чулане, кроме ведра, он обнаружил трех пауков, десяток засохших мух и один валенок, в котором жил наглый еж, который его совершенно по-хамски обфыркал.

Эраст мрачно посмотрел на ведро.
- Не дождетесь, су...субьект сомнительного вида - процедил попугай и прошествовал в клетку.
- Вот, смотри! - гордо поклонился Рауль. - Учись.
- А, ну-ну... - кивнула Кристина. - С ведром и ты бы сам в клетку залез. А вот попробуй без ведра.
- Без ведра в клетку залезть?
Канарейка посмотрела на него как на идиота.
Кристина посмотрела на него как канарейка.
- Пойду, чаю попью... - задумчиво сказал он.
После третьей рюмки чая он очнулся лицом в подушке. Вздохнул, перевернулся затылком и продолжил спать.

********

Перевесившись через бортики гроба, он мрачно наблюдал за тем, как крысы, бросая на него злобные взгляды, отдирали от своей товарки перья. Кажется, при этом они невнятно матерились на своем языке.
- Ацетоном, - уныло подсказал он.
Крысы задумались, а потом всей толпой отправились к выходу.
- В гримерке у примы, - мстительно направил он их.
И подумал, что скрипку надо бы спрятать. С них теперь станется сожрать ее. А что не зъисть, то понадкусывать.

Через пять минут через каменные стены в подземелье проник истеричный вопль. Крысы обнаружила ацетон. А прима обнаружила тех, кто обнаружил ацетон.
Да, надо бы и гроб чем-то пропитать. С них теперь станется понадкусывать и его. А спать в понадкусанном гробу как-то... некрасиво. А новый заказывать... это и растраты всякие, да еще и волочь сюда на своем горбу... да и обживать его еще сколько... на новом месте спать неудобно... кошмары всякие снятся... бррр... хотя... говорят, на новом месте можно во сне увидеть во сне своего жениха... тьфу, с поправкой на его пол - невесту... хм... хорошая идея... хотя с его везением ему, скорее всего, приснится какой-нибудь таракан, причем самый натуральный, русский, усатый и жирный, коих он в изобилии видел в молодости. Русские тараканы пристально изучали его из-под пола и задумчиво шевелили усами. В такие минуты ему смутно чувствовалось, что они собираются назначить его своим королем. Стать королем было заманчиво, да - но вот подданные в виде тараканов его как-то смущали... Вот крысиным, на худой конец...
Кто-то зашоркал по полу. Он снова свесился через бортик.
Свежеотацетоненная крыса посмотрела на него с вызовом, смачно плюнула на пол и демонстративно удалилась.
Он вздохнул и снова лег.
Нет, кажется, в ближайшее время, трон крысиного короля ему не светит.


*******

С кровати он подпрыгнул еще до того, как проснулся.
Варя! Тьфу, Варсонофий! Он же забыл клетку с ней там, в гостиной! За заталкиванием этого исчадия ада и последующего отдыха от сих скорбных трудов он совсем забыл забрать ее обратно.
И теперь эта нежная, скромная, чувственная птичка находится рядом с этим...этим...
Ааааааааааааааааа!!!

В гостиной было тихо и покойно.
Барсучья клетка нежно стояла бок о бок с канарейской.
Эраст мрачно смотрел на Варсонофию. Варсонофий лежала в обмороке.
АААААААААААААААА!!!

Кристина явилась на вопль в ночной рубашке и со сковородкой в руке. В другой руке у нее был мясницкий тесак.
- Ну? - спросила она.
- Что ну? - не понял он.
- Где враги-опасность-ужас?
- Вот видишь! - дрожащей рукой указал он ей. - Твой Эраст убил мою Варсонофия.
- Мамой клянусь... - развел крыльями попугай.
- Ну ладно, - задумчиво сказал она, небрежно поигрывая тесаком. - Я тогда пошла спать. Сами разберетесь.
Рауль с опаской посмотрел ей вслед. Единственный колюще-режущий предмет, который до этого она держала в своих руках на его памяти - ножик для масла. Кроме того, он как-то не припоминал мясницких тесаков в их доме...

Канарейка лежала хладным трупиком.
- Ну мааасечка... - погладил ее Рауль. - Ну даваааай. Эраст плохой мальчик... Эраст никого не любит...
Попугай посмотрел на него убийственным взглядом.
Трупик не потеплел.
- Ну Ваааааарсонооооофенька... ну давааааай...
Тупик оставался трупиком.
Может сделать ей искусственное дыхание? Рот в... клюв? Или же рот в... все равно в клюв?
Он вздохнул и наклонился.
Канарейка приоткрыла один глаз.
- Сто петард мне в жопу, - хрипло сказала Варсонофий.
- Мамой клянусь... - развел крыльями попугай.


********

Крысы не понадкусывали скрипку, нет. Да и гроб не погрызли.
Они просто обглодали ножки.

Гроб рухнул на пол в шестом часу утра.
Вместе с ним.
Под хихиканье из щелей в стене.

- Не дождетесь, - мрачно пробормотал он, выбираясь из кучки досок, в которую превратилась его постель.


*******

- Как у нас в садооочке... - хриплым басом тянула канарейка. - ...да попова доооооочка... с молодым гусааааааром... прямо за амбааааааром... эх-ма!
- Мамой клянусь... - разводил крыльями попугай.

Кристина, подперев щеку, слушала, закрыв глаза.
- Мне это надоело, - сообщил ей Рауль.
Кристина кивнула.
- О, тебе тоже?
Она снова кивнула.
- Давай тогда от него избавимся!
Она опять кивнула.
- А давай я его утоплю!
Снова кивок.
- Или это... давай я его в цирк продам.
Кивок.
- А еще лучше - бесплатно отдам!
Кивок.
- Или же нет... доплачу! Чтобы уж наверняка взяли!
Кивок.
У него закрались смутные подозрения.
- А давай мы его съедим!
Кивок.
- А еще лучше - съедим мадам Жири!
Кивок.
- Ладно, я пошел, - мрачно сказал он.
- Иди-иди, - проснулась Кристина. - Скатер... удачи, дорогой!


********

В помещении было накурено и наэлектризовано.
Азарт сливался с клубами дыма - и вместе с ними же проникал в легкие, а оттуда растекался по венам. Тузы, дамы, короли, пики, трефы, черви - игра выедала червоточины в эмоциях и воле, подчиняя себе всех и вся - и людей, и мысли, и время.
- Ставлю попугая! - сообщил он.
- Зачем нам твой попугай? - резонно вопросили с другой стороны стола.
- Подарите жене!
- Зачем моей жене твой попугай? - последовал не менее резонный вопрос с третьей стороны.
- Подарите девочкам с Пляс Пигаль! - это был последний довод.
- Ставка принята! - оживились все стороны стола.


*******

Заново собранный гроб напоминал больше ящик из-под стеклотары.
Он вздохнул и попытался устроиться в нем поудобнее.
Поудобнее не получилось.
В плечах жало, в поясницу упиралось, в ногах терло.

Из щелей в стене снова захихикали.


*******

Рауль вернулся веселый, насвистывая что-то разухабистое и лучезарное.
Так же весело водрузил на спину барсучью клетку и отправился к дверям.
- Ты куда? - спросила она его.
- Горе настигло нас, дорогая... - внезапно сокрушенно покачал он головой. - Внезапное, невесть откуда нагрянувшее горе...
- И это горе заставило тебя выносить из дома клетку? Может лучше серебряные ложки или чайный сервиз?
- Увы, увы, увы... - снова покачал он головой. - Мы лишились нашего друга... нашего маленького приятеля... наше солнышко пернатое покидает нас... ну то солнышко, что побольше, конечно...
- В смысле?
- Долг чести, долг чести, долг чести...
- Что?
- Проиграл я его в карты, дорогая... проиграл! Придется ему теперь жить у маркиза дю Реньи... Как же мы без него теперь, ай-яй-яй!
- Да, как же мы теперь без маркиза... - пробормотала она.
- Что? - не расслышал он.
- Ты попугая-то забирать будешь, или только клеткой по долгу расплатишься? - спросила она.
Он оглянулся.
Попугай сидел на шкафу бок о бок с канарейкой и смотрел на него как господин Левенгук на микроба.


********

Щели в стене он замазал только что изобретенной монтажной пеной. Теперь в его жилище царил покой и тишина.
Он снова попытался устроиться поютнее в свежепочиненном гробу. Так, вроде бы получилось. А если потянуться?
Подголовник с громким треском отвалился и упал на пол.

Из щелей в потолке захохотали в голос.


*******

Сегодня Кристина не готовила.
На робкую просьбу сварить хотя бы борщ она молча указала вышивкой в сторону кухни.
- Но я же не умею... - попытался разжалобить он.
- Пусть тебе твой маркиз варит, - ответствовала она.
- Какой маркиз? - не понял он.

В дверь позвонили.
На пороге стояла коробка.
«От маркиза дю Реньи, с наилучшими пожеланиями» - гласила надпись на ней. И большое чернильное пятно в конце.
Рауль постучал по стенке. Тишина.
- Кто там? - спросил он.
Тишина.
Он осторожно тряхнул. Внутри звякнуло что-то, похожее на стекло.

- Смотри! - втащил он коробку в гостиную.
- Маркиз прислал борщ? - осведомилась она.
- Не дождетесь, суки! - мрачно пробухтела коробка. И издевательски зазвякало стеклом, затрещало ветками и заскрежетало ногтем по грифельной доске.
Кристина счистила пятно с надписи.
Целиком та гласила:
«От маркиза дю Реньи, с наилучшими пожеланиями, су... сударь!».

Весь оставшийся вечер Рауль молча пил коньяк.
По истечению трех бутылок, он остервенело пытался разломать клетку и вытащить оттуда птицу, птица звонко орала что-то по латыни - подозрительно часто упоминалось подозрительное слово Penis - а Кристина лежала на кровати с мокрым полотенцем на голове.
Клетка не поддалась, попугай напоследок сообщил Раулю, что он hijo de puta - и добавил еще кучу непереводимых и неразборчивых выражений.
Канарейка смотрела на них, как на идиотов и кажется, задумчиво шевелила клювом, запоминая незнакомые слова.

*******

На следующий день Рауль принес кота.
Кот был большой, вальяжный и транспортировался на руках.
Птицы скептически оглядели животное с безопасного расстояния.
- Пыщпыщ-опа? - спросил Эраст.
- Эх-ма, - кивнула Варсонофий.

- А этого как зовут? - спросила Кристина. - Аввакум?
- Пушок... - покраснел Рауль.
- А отчего не Дормидонт?
- Ну какой из него Дормидонт?
Кристина оглядела кота скептически.
- Да, никакой. Больше уж...
- Все. Пушок. Его зовут Пушок.
- Да ради Бога, - пожала плечами она. - Хоть пушок, хоть камешек. Что собираешься делать дальше? Скрещивать его с Варсонофией и выводить новую породу существ? Кстати, о Варсонофии... Ты проверил, это точно Пушок? А не Пушинка?
Рауль проверил.
- Пушоооок, - вынес веский вердикт.

Кота положили около клеток.
Птицы смерили его взглядом.
Дверцы клеток открыли.
Птицы смерили взглядом их.
- Се ля ви, - развел руками Рауль, глядя на птиц.
- Се ля ви, - поддакнула Кристина, глядя на кота.


*******

Оказалось, что в подвале весьма много мест, откуда может доноситься хихиканье.
Например, под органом он обнаружил крысу с рупором из бумаги.
- Надо больше пить, - печально сказал он. - Тогда хоть будет казаться, что это просто кажется.

*******

За дверью они стояли и прислушивались уже около часа.
Сначала в гостиной была возня и шебуршание - но вскоре все стихло и уже минут двадцать как никаких признаков жизни с той стороны не поступало.
- Держу пари, что сейчас твой Пушок сидит в клетке, и Эраст и Варя... Варсонофий водят вокруг него хоровод, - сказала Кристина.
- Держу пари, что Эраст уже давно водит хоровод в Пушка в желудке! - ответствовал Рауль.
- А Варсонофий?
- А Варсонофий девочка приличная! Она раскаялась и уже ждет нас!

Пари они оба проиграли.

На столе гулко и смачно храпел кот. Завернувшись в его хвост, нецензурно подхрапывал попугай. Канарейка свернулась в комочек в ухе у кота и подсвистывала на мотив «Похоронного марша».

Рауль молча сел на пол.
Кристина хихикнула.
Он поднял на нее глаза.
- Ужас! - с негодованием сказала она.
Актриса из нее была, прямо скажем, фиговая.

*******

Рупор из бумаги он у крысы отобрал и уже битый час как подвывал за стенкой в гримуборной.
Обитатели гримуборной думали, что это испортилась канализация и не пугались.
Он попытался подвывать на мотив «Реквиема», однако все закончилось тем, что к моменту начала Agnus Dei был вызван сантехник.
Призрак Оперы понял, что он тут лишний и почел за благо удалиться.

******

За обедом они оторопело наблюдали за тем, как по столу разгуливают попугай, канарейка и кот.
В конце концов им пришлось отодвинуться и поставить тарелки себе на колени.
- Мда... - сказал Рауль.
- Заметь, - сообщила Кристина. - Моих тут лишь одна треть.

*******

Три дня прошли как в тумане.
Крысы наглели, гадили на клавиши органа, кооперировались с пауками - те покрывали крысиные метки паутиной, так что просто смахнуть метелочкой не представлялось возможным.
Гримуборная на все завывания вызывала сантехника.
В пятой ложе затеяли ремонт, ободрали всю обивку и сперли всю позолоту.
На письмо с требованиями двадцати тысяч франков никто не ответил, когда он понизил требования до пяти тысяч - развесили по всей Опере записки с лаконичным извещением: «Храним деньги в сберегательной кассе. По всем вопросам обращаться туда»
Жить не хотелось, помирать было лениво.

********

Три дня прошли как в тумане.
Попугай, канарейка и кот скооперировались, жрали все, что могли найти - а находили они все, даже то, о чем забыл Рауль; гадили везде, где могли нагадить - а могли они это сделать даже в таких местах, о которых Рауль до этого не подозревал; отдирали все, что отдиралось - и даже то, что по мнению Рауля было невозможно отодрать.
В довершение всего они выпили весь его коньяк.

Самое обидное, что когда он начинал орать и гоняться с топором по дому за попугаем, Кристина вставала на защиту этой пернатой мерзости. Отбирала у него топор - и Рауль чуял, что недалек тот день, когда она начнется гоняться с топором за ним самим.
А еще более обидно то, что попугай все чаще и чаще шептал ей что-то на ухо.
И уж совсем, окончательно, невероятно обидно было то - что она улыбалась этому шепоту.

*******

В конце концов крысы с пауками затопили подвал.

******

В конце концов попугай, кот и канарейка подожгли дом.

*******

- Все, все, все, все к чертям! - восклицал он, собирая вещи. - Дождались, су... субсущества! Все, я устал, я ухожу! Живите сами как хотите! Орган вам оставляю! Продукты в кладовке! Подавитесь, твари серые! И вы, шестиногие!
- Трави концы помалу!!!! - проорал коридор дурным голосом.

Он икнул да и сел, где и стоял.
Через пять минут из коридора появился Убайдулла.
Приложением к нему служила Кристина, у которой на плече он восседал.
Он икнул снова и встал.

- Я вот подумала... - тихо сказала Кристина.
- Да ты что!!!! - заорал над ее ухом попугай.
- Это птица... она такая мерзкая... отвратительная... такая...
- На себя давно в зеркаааааа... - метко пущенная тряпка сбила попугая на пол.
- ... но при этом она говорит такие нежные слова... - печально сказала Кристина.
Попугай выругался и пошел гонять крыс.
- А... Рауль? - осторожно переспросил он.
- Я оставила ему кота. И канарейку.

Через десять минут они поцеловались.
- Дождались! - прохихикали над их головами. И застенчиво что-то прибавили. Но этого они уже не расслышали.

*******

Думаю, что остаток этой истории нужно рассказать мне - как свидетелю... и даже одному из ее участников. Слава Аллаху, лишь косвенно.

Эрик с Кристиной живут сейчас на ферме, на берегу моря. Не так уж и близко от Парижа, не столь уж и далеко.
Местные сначала шарахались от него - думали, что его болезнь - они называли это «болезнью» - заразна. Однако, заметив, что на его жене это не отражается - стали относиться спокойно.
А потом и вообще откуда-то совершенно точно узнали, что не заразна. Они все, как один клялись, что это им рассказал кто-то - но кто, они так и не смогли вспомнить. А может они его и вообще не видели.
Как бы то ни было, магическое словосочетание «ртутные рудники» произвело свое действие.
Нет, Эрика не кинулись любить до смерти все соседние деревни. Просто к нему стали относиться... спокойно. Да, именно так - спокойно. Так, как ему больше всего и хотелось.
Коровам же безразлично, как он выглядит. Почему коровы? А, я вам не сказал? Да... старость... вот так она и приходит...
Эрик ветеринар. Не смейтесь. Неисповедимы пути Аллаха.
Как-то раз он обмолвился в письме, что в жизни есть тоже своя музыка - и сейчас он настраивает инструменты для этой музыки.

А где-то далеко-далеко оттуда - да и отсюда тоже - бороздит волны небольшой чайный клипер.
Этот чайный клипер не отличается особыми достижениями - он не в первой десятке на Голубую Ленту Атлантики. Не и во второй. Да и до третьей ему далеко. Он просто небольшой хороший надежный чайный клипер.
А еще у его капитана есть канарейка и кот. Говорят, раз в месяц капитан получает письма без обратного адреса, запирается в каюте - и читает их канарейке и коту.

А меня ждет еще одно дело.
Когда я пойму, что приходит смерть, я напишу короткое письмо - и пошлю его на ферму. Ту, что не так уж и близко от Парижа, ту, что не столь уж и далеко. Там будет лишь одна фраза - «Эрик умер».
А потом я спущусь вниз, туда, где началась эта история, лягу на пол - и буду ждать. Ждать, когда эта история закончится.

Я знаю, тот настырный журналист рано или поздно обнаружит мои останки - и назовет их именем другого человека.
И расскажет историю о нем.

И никто не будет знать, что есть и другая история.
История, в которой небольшой чайный клипер бороздит волны Атлантики, а его капитан в каюте читает канарейке и коту письма без обратного адреса.
История, в которой есть ферма не так уж и близко от Парижа, не столь уж от него и далеко - и на ней двое живут тихой, мирной, ничем не примечательной - но такой дорогой для них этой тишиной, миром и непримечательностью - жизнью.
Историей, в которой был, есть и я подозреваю, еще долго-долго-долго будет этот мерзкий, наглый, нахальный Убайдулла.
Этот маленький слуга Бога.
Это исчадие ада - да хранит его Аллах.


КОНЕЦ

В раздел "Фанфики"
На верх страницы