Найти их не составило труда — виконту, точнее, бывшему виконту, хватило ума, чтобы сменить имя, однако не хватило воображения, чтобы подобрать что-то не настолько банальное, как Дюпон. Вполне достаточно оказалось пары суток в этом маленьком городке, чтобы пробежаться по всему списку из десятка Дюпонов и — разумеется, в самом конце его — наткнуться на нужную парочку.

Время играло против него — с каждым днем она всё больше и больше привыкала к своему мужу, узнавала каждый дюйм его тела. Но в конечном итоге, если его разработки увенчаются успехом, это всё будет не столь уж важно. Все эти дюймы так и останутся у неё. Пусть ненадолго, да — пока стоит рассчитывать лишь на полгода, но ничего, у него будут эти полгода, чтобы постепенно приучать её к другому — его — телу.

Рауль лишь чуть всхрипнул, когда он с размаху вдавил его в стену. Затем чуть хрустнул позвонок — то ли пятый, то ли шестой, — тело подрыгалось, пальцы поскребли камень, и на этом всё закончилось.
Он аккуратно перекинул тело — не труп, о нет, не труп, пока лишь тело — через плечо и крадучись утёк в тень.

* * * * *

Подвал был обустроен с любовью и даже кое-каким вкусом — всё-таки у него был опыт проживания в подвалах. Самое сложное было сделать необходимое освещение — слишком уж много ненужных теней то и дело выползало из углов и пристенных балок, теней, которые могли бы пустить насмарку всю работу.
Рауль не дёргался, когда он приступил к исполнению задуманного — сложно дёргаться, когда парализовано всё, кроме век. Да и веки он потом крепко зафиксировал с помощью маленьких распорок.
Весь инструмент он делал сам. Заказал болванки — а потом любовно обтачивал каждый крючочек, натачивал лезвия скальпелей, шлифовал лопатки. Словно собирал приданое будущему ребёнку.

* * * * *

Кожа отходит от мышц с легким чвяканьем, тянется, словно пенка с молока. Осторожно-осторожно, чтобы не порвать, не повредить — как потом объяснить это Кристине? — он снимает дюйм за дюймом, как чулок тончайшего шёлка с ножки любимой женщины.

Виконт — то есть бывший виконт, конечно, — уже не скулит. Наверное, умер. Но это, впрочем, уже не важно — кожу нужно снять в течение получаса после смерти носителя, тогда её можно будет использовать повторно, а у него есть эти полчаса.

Чвяк — тянется кожа, вжих — подсекает он новый пласт скальпелем, тзянь — подцепляет кончик пласта крючочком, чвяк...

* * * * *

Он осторожно огладил обновку, любуясь на себя в зеркало. Да, надо не забыть не сутулиться. И шагать нужно чуть менее размашисто. И не забывать вот так помахивать рукой.
Покрутился ещё немного — особое внимание уделяя правому боку. Кажется, кожа там чуть морщится, сидит неровно... как плохо пошитый сюртук. Нет-нет, нельзя так... Наверное, снял не очень складно, зацепил подкожный жир. Чёртов свет, не удалось наладить по-хорошему. Хотя нет, нет... Вот если так похлопать, то жир разгоняется, расходится, исчезает.
Он вздёрнул подбородок, всматриваясь в лицо. Тело — это, конечно, чудесно, но ведь Кристина в первую очередь обратит внимание на лицо. Вот так улыбнуться, вот так наморщиться — хотя вряд ли ему придётся морщиться, скорее он будет улыбаться всё время — а вот так разговаривать, чуть пошлёпывая губами...

* * * * *

— Милый, ты был чудесен! — поцеловала она мужа.
Рауль улыбнулся ей — в последнее время он только улыбался, словно неприятности, даже мелкие, обходили его стороной — и поцеловал вместо ответа.
А потом потянулся — почему-то он также в последнее время взял привычку поглаживать правый бок, словно расправляя сбившуюся рубашку, — и глубоко вздохнул.
И снова, снова, снова — в последнее время каждый раз — она вздрогнула от того, что в этом вздохе проскользнули нотки, которые скорее принадлежали другому человеку, другому, но не её мужу...
— Что такое? — спросил Рауль, целуя её в шею.
И тогда та, которую когда-то звали Мэг Жири, проводя рукой по плечу, чтобы убрать возможные складки на и так неплохо сидящей на ней коже, ответила:
— Всё хорошо, милый, всё просто чудесно... я всего лишь... всего лишь чувствую себя другим человеком.

В раздел "Фанфики"
Наверх