На главную В раздел "Статьи"
В раздел "Обзор российской прессы"
Русская постановка мюзикла

Дмитрий Ермак и Наталия Быстрова:
«Хочется, чтобы сын мог сам за себя постоять»

Интервью © Юлия Красновская



«OK!»
№ 41, 08 октября 2015 года.


На этот раз журнал «OK!» пригласил к себе исполнителя главной роли в мюзикле «Призрак Оперы» Дмитрия Ермака и его супругу, актрису Наталию Быстрову. В интервью они рассказывают о воспитании своего сына Елисея, о том, тяжело или нет совмещать обязанности родителей с актёрской профессией, и о планах на будущее.


ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ СЫН МОГ САМ ЗА СЕБЯ ПОСТОЯТЬ

Год назад звезды мюзиклов «Красавица и Чудовище» и «Призрак Оперы» НАТАЛИЯ БЫСТРОВА
И ДМИТРИЙ ЕРМАК приняли участие в фотосессии ОК!. Наташа тогда была на последнем
месяце беременности. В интервью супруги строили планы на будущее и рассуждали
о воспитании сына, который вот-вот должен был появиться на свет. Теперь же,
когда Наташа с Димой прошли «КУРС МОЛОДОГО БОЙЦА», мы встретились с ними
снова, чтобы узнать, как изменилась их жизнь после рождения ЕЛИСЕЯ

Их отношения — цепочка неслучайных совпадений. Дмитрий Ермак и Наталия Быстрова познакомились на сцене мюзикла «Красавица и Чудовище», но сначала друг другу совершенно не понравились.

«Это наша любимая история! — рассказывала в прошлом интервью Наташа. — Могли ли мы тогда подумать, что друг на друга смотрят будущие муж и жена? Я верю, что нет случайных людей и случайных встреч». И действительно, в какой-то момент эта цепочка замкнулась: мюзикл Zorro, в котором артисты вновь встретились на одной сцене и где зародились их отношения, закончился, а Дмитрий и Наталия уже не смогли расстаться. Год назад, 7 октября 2014-го, у супругов родился первенец — сын Елисей. На первый день рождения родители решили устроить малышу экскурсию по закулисью мюзикла «Призрак Оперы», где его папа играет главную роль. Дима показал сыну парики, костюмы, поднялся с ним на сцену и, конечно же, дал подержать в руках маску, символ спектакля. Судя по довольной улыбке Елисея, он остался в восторге. А счастливые родители снова вспоминают, как год назад готовились к появлению Елисея на свет. «В моей жизни тогда был достаточно тяжелый период. Хотелось успеть закончить ремонт в нашей новой квартире до рождения сына, параллельно шла активная подготовка к премьере «Призрака Оперы». Вы даже не представляете, какой это прессинг, когда по всей Москве висят афиши со словами «Премьера десятилетия». Это даже не мандраж... Видимо, я надломился и серьезно заболел прямо перед премьерой — у меня пропал голос».

Наталия: Наш доктор сказала: «Дима, вам нужен хороший психологический стресс. Я вам рекомендую пойти на роды». И Дима не задумываясь ответил: «Пойду».

Дмитрий: Я даже сам перерезал пуповину. Можно сказать, рожал вместе с женой шестнадцать часов!

Н.: На самом деле, мы всегда были против совместных родов, и Дима никогда не горел желанием на них присутствовать. Считал, что мужчине там нечего делать. И я придерживалась такой же позиции. Все-таки это таинство женщины. Всё произошло совершенно неожиданно.

Ну и как, помог такой «психологический стресс»?

Д.:
Безусловно, помог. Прошел год с момента премьеры «Призрака Оперы», я играю около двадцати спектаклей в месяц и получаю от этого огромное удовольствие. На мюзикл приходят люди со всей страны, приезжают из-за рубежа, мои социальные сети разрываются от комплиментов... Недавно, кстати, отпраздновал на сцене свой двухсотый спектакль!

Н.: Мы расценили совет нашего доктора как знак свыше. Нас это только еще больше сплотило. У меня теперь язык не повернется сказать, что рожала только я. Недавно мы с подругой обсуждали роды, каково это было, и Дима вдруг пошутил: «Ты хоть лежала, а я все эти шестнадцать часов рядом стоял». Мы долго смеялись. (Смеется.)

Дима, вы помните, что испытали, когда первый раз увидели Елисея?

Д.:
Мне было немного обидно, что родился «мой маленький тесть». (Улыбается.) Елисей был очень на него похож. Сейчас, когда он немного подрос, я стал замечать в нем и свои, и Наташины черты. О каком-то инстинкте говорить сложно, потому что я пытался понять, кто он — этот маленький человечек. Я хорошо помню момент, когда мне дали этот сверток и я вместе с акушеркой пошел в комнату, где оставляют детей после родов. Пока я его нес, он смотрел на меня не моргая. И у меня было ощущение, что он знает обо мне намного больше, чем я сам о себе.

Интересно, почему вы выбрали для сына такое необычное имя?

Д.:
Я вас уверяю, что сейчас это уже обычное имя. Потому что, когда мы его крестили, наш батюшка сказал: «О, это уже пятый Елисей». Наши знакомые, у которых в то же время должен был появиться малыш, намекнули, что, вполне возможно, они тоже назовут сына Елисеем. Честно говоря, я чуть не поперхнулся при этом известии. Помню, даже пытался как-то этому воспрепятствовать. (Смеется.)

Н.: Но мы не рассматривали другие варианты. Еще до свадьбы мы ехали с Димой к родным в Орел, позади нас сидела семья с мальчиком Елисеем. Нам с Димой так понравилось это имя, что мы сразу решили, что назовем нашего сына именно так.

Вы узнавали пол ребенка или это было какое-то внутреннее предчувствие?

Н.:
Я была абсолютно уверена, что это будет мальчик. И он мне приснился, прямо за несколько дней до УЗИ. Это случилось уже на пятом месяце беременности. Мне снился сон, что я родила ребенка, кормлю его и так внимательно рассматриваю его личико, пытаясь запомнить все его черты, а он таким взрослым голосом говорит мне: «Мамочка, я тебя люблю». А я улыбаюсь и отвечаю ему: «И я тебя люблю, сыночек». Я действительно верю в какие-то такие вещи. Я очень дорожила этим моментом и с таким удовольствием всем о нем рассказывала... И все говорили: «Ой, у нас мурашки по коже». Когда Елисей родился, мне ночью дали отдохнуть, а утром привезли его из детской комнаты. Я стала внимательно его рассматривать, а он пронзительно смотрел на меня таким взрослым взглядом, как в том сне. Это было что-то волшебное.

Дима, после появления в семье еще одного мужчины вы не чувствуете себя обделенным вниманием?

Д.:
Может быть, иногда такие мысли и приходят на ум, но чаще всего так устаешь, что приходишь домой, падаешь на кровать, а рядом под боком спит жена и твой маленький «баклажанчик». Счастье — это когда все дома и все спят.

Ключевое слово здесь — «спят». Скажите, Елисей вообще спокойный ребенок?

Н.:
Мне кажется, Елисей с рождения знал, что маме с папой нужно обязательно высыпаться. И он очень нас щадил. Даже когда мы приезжаем на какие-то съемки, фотосессии, он ведет себя очень профессионально. Если честно, иногда кажется, что многие взрослые известные актеры капризничают гораздо больше, чем наш годовалый ребенок. (Смеется.)

Дима, а вы Наташе помогаете с сыном по ночам?

Д.:
Всю нагрузку со дня рождения Елисея Наташа взяла на себя. Первые полгода моя занятость и в театре, и в кино была катастрофически огромной. Помимо «Призрака Оперы», где каждый спектакль — на разрыв аорты, у меня еще были и съемки в кино в другом городе. И я действительно кочевал туда-обратно. Поэтому Наташа меня щадила: по ночам к сыну я не вставал. Так что, если честно, колики и режущиеся зубки я не помню.

Н.: Знаете, у меня есть один большой секрет. И этот секрет — моя мама. Она меня всегда выручает. И бессонные ночи легли не только на мои плечи, но и на ее. А когда я вышла на работу, мама стала помогать еще больше.

Наташа, я так понимаю, что вы довольно быстро восстановились после родов?

Н.: Если честно, я думала, что будет сложнее. Хотя изменения всё равно были. До беременности я работала как машина. Я всегда была очень выносливой, с утра до ночи могла что-то репетировать, играть несколько спектаклей. А тут вдруг всё изменилось: я ничего не могла поделать со своей утомляемостью.

И тем не менее через четыре месяца после родов вы уже выступали на сцене.

Н.:
Да, я прошла кастинг на роль в мюзикле «Красавица и Чудовище» еще в начале беременности. Так что постановщики ждали, когда я присоединюсь к труппе. Хотя, конечно, первое время мне было непросто. Сейчас, когда я перестала кормить ребенка грудью, ощущаю, что и голос стал крепче, и дыхание сильнее. Кстати, что касается физической формы, то на десятый день после родов я пришла на премьеру «Красавицы и Чудовища» и все сказали: «Где твой живот? Как была худая, так и осталась».

Вам не хотелось насладиться материнством в полной мере?

Д.:
Возможно, Наташа и пожалела, что раньше положенного вышла на работу, — физически она ощутила, что сначала нужно прийти в форму. Первое время она понимала, что пока она не та Наташа Быстрова, которую знают театральные зрители. Но к сожалению, мы, артисты, очень зависимы от многих факторов. Кривить душой и говорить о том, что у нас всё схвачено, нельзя. Схвачено у Бейонсе, а у нас — нет. Я Наташу не отговаривал возвращаться на сцену, но и не гнал. Это было ее решение. Она понимала, что упускать такую возможность нельзя. Кто знает, что ждет нас дальше, — может быть, потом придется год, два, а то и три сидеть без работы.

Дима, мне кажется, вы сильно преувеличиваете.

Д.:
Может быть. Но никогда не говори «никогда». Например, чтобы попасть в «Призрак Оперы», я сидел на кастинге в общей очереди с другими ведущими актерами, которые, как и я, надевали табличку с номером и проходили слушание. Чтобы вам было понятно, каждый раз, получая роль, ты как будто заново поступаешь в театральный. Пока звезды благосклонны к нам. Но поймите, мы не продаем нефть. Поэтому нужно пользоваться любыми возможностями.

Наташа, наверное, поэтому, будучи беременной, вы до последнего выходили на сцену?

Н.:
Если честно, я бы рада была и дальше выходить на сцену, меня ничем не напугаешь, но это было уже невозможно. Продолжать участвовать в «Русалочке» было опасно из-за того, что мне на сцене нужно было «летать» на высоте девять метров, а в «Чикаго» в облегающих нарядах был виден животик.

Д.: Я как-то пришел на ее спектакль, Наташа вышла на сцену в пеньюарчике, а женщины, сидящие рядом со мной в зале, вдруг зашептались: «По-моему, она беременная». Конечно, после спектакля я сказал жене: «Так, хватит! Пора в декрет».

А Елисея вы берете за кулисы? Я помню, вы говорили: ребенку всё равно, где быть, лишь бы с мамой.

Н.:
На самом деле за кулисы я брала его всего несколько раз. Однажды мы отпустили мою маму отдохнуть и мне пришлось взять Елисея на «Красавицу и Чудовище». Когда я выбегала на сцену (а это было практически на протяжении всего спектакля), девочки-коллеги мне с ним помогали. Елисей у нас очень дружелюбный, общительный ребенок, он вел себя просто замечательно. И это при том, что в этот день помимо спектакля у нас еще была съемка и занятие по вокалу, на котором он тоже присутствовал: сидел слушал и ни разу не позволил себе закапризничать.

Д.: А я всё же считаю, что ребенка в театр нужно брать пореже.

То есть вы не хотите, чтобы Елисей с детства приобщался к вашему делу?

Д.:
Если у него окажется этот «ген», который есть в нас с Наташей, тогда он сам пойдет по нашим стопам, а я не смогу этому помешать. Но если он выберет профессию, абсолютно противоположную моей, я только порадуюсь. (Улыбается.)

Н.: Я думаю, что у нас будет предостаточно времени, чтобы успеть рассмотреть, есть у Елисея талант или нет. Все-таки в нашей профессии везет не всем.

Д.: Это ведь самое сложное — помочь ребенку выбрать свой путь. К тому же сейчас я начинаю переживать, а не ударят ли его, не обидят ли. Так что я уже точно знаю, что он у нас пойдет заниматься боксом или ушу. Я очень хотел бы, чтобы в этой жизни мой сын сам мог за себя постоять.

Дима, а вы боевыми видами спорта в детстве занимались?

Д.:
Я человек абсолютно недрачливый, поэтому занимался только волейболом и бегом.

Н.: Любые кружки и студии не оставляют ребенку времени на то, чтобы курить и пить во дворе. Спорт — это прежде всего волевой дух, командное настроение, сила воли и упертость.

Наташа, во время беременности вы рассказывали, как основательно готовились к роли мамы. Всё получилось именно так, как вы и планировали?

Н.:
Мне очень хотелось быть хорошей мамой, всё делать правильно. Еще до его рождения у меня были опасения, что я превращусь в домашнюю мамочку. А всё случилось наоборот: у меня появились концерты, съемки в кино, меня приглашают ведущей на телевидение, я играю в двух спектаклях... И знаете, по-моему, дел у меня стало гораздо больше, чем до родов.

Как вы всё успеваете?

Н.:
Сама себе удивляюсь. Наверное, сейчас у меня сформировалась правильная позиция. До встречи с мужем я жила только своими проектами и заботой о своем голосе. Я без конца делала какие-то компрессы, массажи для горла, полоскания... Все мои коллеги говорили, что мой столик в гримерке выглядел так, будто принадлежал бабушке-пенсионерке. А сейчас я понимаю, что это не самое главное. Самое главное ждет меня дома. Голос сегодня не проснулся — ну и бог с ним, пускай спит. (Улыбается.) Сейчас на первом месте не проекты, не спектакли или съемки, а мой сын.

Д.: А я с появлением сына стал задавать себе больше вопросов... Конечно, иногда в этой рабочей суете я забываю, что я папа. Но фотография Елисея, которая стоит у меня на заставке в телефоне, мне об этом постоянно напоминает. (Смеется.) Недавно он начал ходить и уже делает какие-то осознанные вещи. Думаю, в будущем мы с ним будем лучшими друзьями. По крайней мере, я сделаю для этого всё возможное.

А насчет лучшей подруги для мамы еще не задумывались?

Д.:
Недавно мы ездили в гости к Наташиным родителям в Екатеринбург. Нас как-то странно собрал ее папа, Анатолий Васильевич, и сказал: «Не думаете ли вы, что этот год — для Василисы?» (Смеется.) Так что, конечно, теперь мы задумываемся и о дочке.

Текст © Юлия Красновская
Фото © Ваня Берёзкин

Фото со съёмок для журнала с личной страницы Дмитрия Ермака

Фотографии

* Дмитрий Ермак и Наталия Быстрова с сыном Елисеем на сцене мюзикла «Призрак Оперы» в театре МДМ

* «Перед началом репетиций мы отправились в Лондон и Париж, — рассказывает Дмитрий. — В Англии я познакомился с Эндрю Ллойдом Уэббером, композитором, создавшим мюзикл «Призрак Оперы». Он лично утверждал актерский состав. И это было самое волнующее»

Наверх