Главы 1-4, Главы 5-7.

8.
"Too much love will kill you"

Короткий вздох, и ее нет.
Она пушинкой падает в бездну.
Но ее ловят.
Ловят сильные руки, обхватывают за непривычно сдавленную жестким талию, перехватывают под коленками, слегка подбрасывают как невесомое перышко. И вот она плывет. Плывет неведомо куда.
Кругом полутьма. И легкое потрескивание, похожее на шелест огня.
На самом деле, она здесь.
Просто открывать глаза совсем не хочется.
Слишком заманчиво и интригующе тяжелеющее над ухом дыхание.
Слишком бережно сжимают ее эти руки.
Слишком тепло рядом с чьим-то горячим телом.
И она не размыкает век.
Она чувствует, как спина ее касается мягкой перины, чьи-то пальцы неуверенно очерчивают контур ее скулы.
Но терпение не безгранично, а сил бороться с любопытством совсем нет.
И она распахивает глаза — и видит нависшую над собою тень.
Тень изумленно охает и отшатывается назад.
— Спи. Спи, Кристина, — шепчет знакомый голос чуть испуганно.
И она замечает в отсвете свечей белую полумаску на его лице.
Но спать она не хочет. И не может.
Кристина обводит взглядом комнату. Это явно комната. Но такая странная. Как она вообще оказалась в ней?
Каменный свод у нее над головой, неровные стены, немного приторный сандаловый запах окутывает ее, темные кружевные занавески прячут от нее соседнюю стену, большая мягкая кровать, на которой она лежит, покрыта бордовым покрывалом.
И этот взгляд, пристальный, немного детский, виноватый, он отдаляется от нее.
Но она его видела, она его уже знает и не может отпустить…

Ангел… наверное, именно так он бы мог выглядеть.

— Спи, Кристина! — согревая ее всей мировой нежностью, снова шепчет он, и почти что исчезает.

Она не может позволить.
Она не может позволить ему испариться.
Кристина подается вперед, преодолевая резкое головокружение (должно быть, от этого сандалового запаха) и хватает его за рукав.
Цепко, уверенно сжимает пальцами шероховатую ткань.

— Нет! — выдыхает она. — Не уходи. Побудь здесь. Со мною.

В ответ она слышит лишь мучительный стон, он все еще пытается избавиться от ее пальцев, слабо трепыхаясь, будто мотылек, увязший в паутине.

Но она сильнее: ее взгляд сильнее, ее голос сильнее, ее руки сильнее.
И он сдается. Обессилено опускается обратно и покаянно опускает голову.
Кристина подползает ближе, тонкими прохладными пальцами проводит по линии уверенного подбородка, приподнимает его голову, чтобы он смотрел на нее.

— Ты Ангел? — спрашивает Кристина, и сердце ее учащает ход.
— Не совсем, — дрожащим голосом отвечает он, не отводя взгляда от ее лица. — Понимаешь ли, Кристина, я всего лишь человек. Прости.
И она светлеет, по потухшему лицу скользит улыбка.
Человек — это хорошо, это куда лучше, чем Ангел. Человек, значит — живой.
— Человек? — переспрашивает она, будто не расслышала. — Как это хорошо! — и кладет руки ему на плечи. — Как же хорошо, что ты человек.
Он безумно удивлен ее словам.
Он молчит.
А Кристине столько хочется ему сказать.
Но слова лишние.
Она это чувствует.
Сейчас не время говорить.
Слишком густой пряный запах, слишком жаркое пламя свечей, слишком громкое эхо у каждого слова, касающегося этих стен.
Сейчас не нужно говорить.

Потому что их глаза уже все сказали.

Да, он не ангел, потому что ангелы так не смотрят.

Когда ждут столько лет, жадно ловишь каждую минуту встречи.

— Ты правда не разочарована? — все еще удивлен он.
— Тем, что передо мною человек? Нет, конечно! Я вообще не верю в ангелов, — смеется хриплым грудным голосом Кристина. — Это сказки.
Она говорит отрывисто и легко, будто ей так можно — развенчивать и менять.
Он обескуражен еще больше.
— Я должен признаться, — говорит он, собирая всю свою волю в кулак. — Я так люблю тебя, Кристина! — и сию же секунду отводит взгляд. — Я так давно тебя люблю, но не знаю, примешь ли ты меня?

А руки ее скользят вниз, и Кристина чувствует под пальцами рельефную ткань жилетки.
— Приму ли я тебя? Приму ли я того, кто знает все мои самые сокровенные тайны? Кто был со мною рядом в самые сложные минуты? А как ты сам думаешь?..
Ей становится жарко, он тоже часто дышит.
Поэтому она стягивает с него сюртук, берется за пышный шелковый галстук. Какой необычный… в нем сверкает что-то круглое, похожее на огромную жемчужину.

А он тем временем гладит ее волосы, легким быстрым движением проводит пальцами по шее, очерчивает ключицу, изгиб груди, обнимает за бок. И, кажется, все еще не верит тому, что она реальна.

Почему же так тяжело дышать?
Кристина опускает глаза и не верит увиденному: ее стан зажат в тиски кремового матового корсета.

О Боже! — шепчут ее губы.
— О Боже! — шепчут вслух.
И он испуганно отдергивает руку.
Удивленная этими целомудренными ласками Кристина возвращает его руку себе на талию и позволительно улыбаясь, говорит:
— Мне тяжело дышать. Слишком туго. — А сама выдергивает заколку из галстука, кидает куда-то на пол, та падает бесшумно (наверное, потому что ковер), стягивает ленту галстука и резко поворачивается к нему спиной.

Сейчас она и ангел, и демон, и хорошая, и плохая. Все роли у нее. Ему в этой пьесе, определенно, не достается ни одной.

Завязки в корсетах, кажется, на спине?
По крайней мере, во всех виденных когда-то фильмах были именно там.
— Туго, — повторяет она. — Помоги, а то я задохнусь, — и чувствует, как его руки несмело тянут за шнурки.

Он учащенно дышит у нее над ухом.
Еще несколько долгих мгновений, и она вздыхает полной грудью.
Как хорошо!
Он ее освободил, надо отблагодарить.
Кристина переворачивается на спину, обвивает его шею и притягивает к себе, тянет на себя, их губы встречаются, сплетаются, вплавляются.

Только вот соприкосновение с чем-то инородным мешает.
Она гладит краешек маски, поддевает ее ногтем, но тут же руку ее отводят, поцелуй разрывается, и на нее гневно смотрят такие знакомые, полные грусти и тоски глаза.

— Пора открываться! — шепчет Кристина и снова улыбается.

Взгляд смягчается, но увлажняется.

— Кристина, не надо! — просит ее он.

Она пожимает плечами — ну хорошо. Она все равно знает, что там. Ничего такого, что заслуживало бы сокрытия.

И все заново: губы находят друг друга, руки находят пуговицы и завязки, гладят, ласкают, изучают.
Кристина кусает его губы, пальцы исследуют пояс брюк. Несколько движений, и он задыхается в приступе неожиданности.
Кристина видит над собою испуганные, полные смятения глаза.
Ее сначала это озадачивает, а потом неожиданно заводит.
Кристина путается ногами в неожиданно длинной юбке. Та трещит.
Ну и черт бы с ней!
Юбка вообще ей в ближайшее время не понадобится.

— Кристина! — стонет он.
Да, это ее имя.
Она здесь.
Рядом.

И он нужен ей.
Жизненно необходим…

Короткий вздох.
И она со стоном вскочила на постели. Потрогала влажный от пота лоб.
— Мать твою, Крис! — прошептала она сама себе. — Что за хрень?

Кристина свесила с кровати ноги, пытаясь прийти в себя и превозмогая странное тянущее ощущение в теле. Уж слишком реальным был сон.
Она поблагодарила природу за то, что родилась на этот свет существом женского пола, ибо, будь она парнем, пришлось бы сейчас тупо справляться с каменным стояком.

— Мэг, — Кристина зашла к подруге в комнату. — Мэ-эг!
Та высунулась из-под одеяла, отняла голову от подушки и, глянув на часы, гневно пробурчала:
— Крис, ты в своем уме?! Пять часов утра. Я только час назад легла.
— Знаю. Прости. Можно, я поваляюсь с тобою, как когда-то, помнишь? — и добавила: — Мне кошмар приснился.
— Кошмар? — Мэг сделала пару приглашающих похлопываний по матрасу. — Давай!
Кристина, отогнув одеяло, забралась к ней в кровать, умостилась где-то под боком.
— Очень страшный сон? — блондинка приподнялась на локте, посмотрела на подругу. — Опять про…
— Нет, — тихо прошептала Крис, стараясь не разбудить Ноэля, который в этот момент что-то бормотал во сне, причмокивая губами. — Не про папу. Хуже.
— Хуже? Что может быть хуже твоих привычных кошмаров, Тина? — кажется, Мэг окончательно утеряла надежду на сон в ближайшее время. — Судя по твоему лицу и желанию поваляться рядышком, тебя что-то мучит. Ну-ка, колись.
Крис выждала несколько секунд, и потом выдала:
— Эротический сон. Как у какой-то прыщавой девчонки, вступающей в переходный возраст.
— Что? Тебе приснился эротический сон? — Мэг едва не расхохоталась, но Крис под одеялом успела больно ее ущипнуть одной рукой, вторую поднеся ко рту, мол, тихо. — Черт, подруга, объясни, с каких это пор эротические сны стали кошмарами?
— Это был о-очень странный эротический сон, Мэг.
— А поподробнее?
— Я в корсете и мужик в маске.
Сон ее как рукой сняло.
— В латексном корсете? — уточнила Мэг и взвизгнула от переполняющих ее чувств. — И незнакомец в маске? Черт, подружка, да ты ходячий сценарий для «взрослых и горячих» фильмов! — и широко улыбнулась. — Я никогда не думала, что тебя возбуждает садо-мазо… — Мэг предприняла попытку пощекотать подругу, но та оттолкнула ее руки.
— Перестань! Да нет же, — устало вздохнула Кристина. — Обычный корсет. Ну, знаешь, такие носили когда-то очень давно. Жесткий, кстати, просто орудие пытки.
— Вау, — присмирела Мэг. — Ничего себе, фантазия. Нет, реально, детка, без садо-мазо здесь не обошлось… А знаешь, в ошейниках, стеках и прикованном к кровати голом мужике есть своя прелесть…

— Заткнись уже, а! — шикнула на нее Крис и, не утерпев, спросила о том, что ее, собственно, мучило: — Скажи лучше, Мэг, у тебя когда-нибудь такое было, что прям челюсть сводит от одного взгляда на мужика? — и тут же махнула рукой. — Впрочем, у кого я спрашиваю?
— Так, подружка, о ком речь?
— Догадайся с первого раза, — насупилась Кристина.
— Э-э…
— Не Рауль.
— Так. Тогда пойдем методом исключения: Эрик? Наш Эрик? — выделила она последнюю фразу, будто в наличии имелся еще какой-то чужой Эрик.
Крис удрученно кивнула, натягивая одеяло до подбородка.
— Это он виновник твоих пробудившихся сексуальных фантазий?
— Ну, чувак во сне был в маске, но очень похож, — покаялась Кристина. — Тот же взгляд, те же черты.
— А при чем тут маска?
— Не знаю. При нем! — вспылила Крис.
— Кстати, Ти, а что у него с лицом, не знаешь? Я хотела спросить, но как-то…
— Детская травма.
— А-а. — Мэган шмыгнула носом. — Ну, так, продолжим. Он тебя пугает?
— Нет.
— Но почему же он тогда во сне был в маске? Или это, типа, опять сексуальные игры?
— Слушай, дедушка Зигмунгд, — не выдержала Кристина и, приподнявшись, заглянула в серые глаза подруги переполненным негодованием взглядом. — Может быть, хватит ковыряться пальцем в моем бессознательном?
— Э-э, ладно… — хрюкнула Мэг. — Расскажи тогда лучше, где были его пальцы в твоем сне?
Кристина шлепнула Мэг по лбу, да так больно, что та ойкнула.
— Это тебе за твои шуточки, маньячка. Не могу больше слушать об этом.
— А что такого? Это нормально. Зато ты у нас уже чуть ли не к целибату готовишься. Отсюда и «греховные» сновидения… да, «мать Кристина»? Если уж ты пришла, разбудила меня посреди утра, залезла в мою постель, давай-ка выкладывай, что там было про сведенные челюсти и эротический сон? Я хочу знать. И поподробнее, пожалуйста.

Кристина повернулась на бок, подложила под щеку руку.
— Ну, в общем, все очень странно. Когда он появляется где-то поблизости, у меня иногда возникает такое странное ощущение, будто я животное какое-то, думающее о чем-то ужасном.
— Мать твою, Ти! — воскликнула Мэг. — Это уже интересно. В каком смысле?
— В обычном. Животное с голыми инстинктами. И это мерзко.
— Вот что, подружка, скажи мне, ты хоть одного из своих парней по-настоящему хотела?
Крис задумалась.
— Я как-то не думала об этом.
— Так задумайся. Давай, считай, у нас ночь… утро откровений.
— Ну, Эдди Маршалл был классным. Он целых два месяца не намекал на секс, я даже считала его джентльменом — он был учтив. А еще он так забавно урчал, когда возбуждался. Правда, я была с ним больше из любопытства. Он любил эксперименты.
— Вспомнила. Ты сохла по одному парню… Ну, тот, которого ты встретила после того, как мы сюда переехали. Как насчет него?
— Митч?
— Да.
— Кажется, что-то такое было. Растекалось горячее по телу, когда я его видела.
— И?
— На втором свидании, когда мы пошли в кино, во время сеанса он засунул мне язык в ухо, напускал туда слюней, а рукой полез под юбку. После этого меня стало от него тошнить. После такого будь он хоть Энрике Иглесиасом, я бы не пустила его к себе в койку. Как его можно было хотеть после такого? Я думала, что оглохну. Мы больше не встречались. Джастина Грея я считать не буду. Он едва не умер на мне в наш первый раз. В мой первый раз, — расстроено уточнила Крис.
— Ах да, помню, приступ, — Мэг начала давиться смехом. — Представляю, как он от усердия начинает задыхаться… парень, который умирает во время траха, — боже, как романтично!
— Не смешно, Мэг! Это было ужасно. Мне было стыдно и противно. Мне пришлось его откачивать, а когда я поняла, что не смогу, вызывать 911. И представь, как они были удивлены, когда приехав, увидели синего парня без штанов.
Малышка Мэг, вжав лицо в подушку, хохотала, судорожно сотрясаясь. Точнее даже не хохотала, а просто ржала.
— После этого я безумно боялась любого его вздоха и чиха… да и желания повторять, если честно, особо не было. С тех пор я терпеть не могу, когда парни на мне начинают сопеть и дергаться.
— Да уж, хреново, подруга. Знаешь ли, должна с прискорбием сообщить, что они в большинстве случаев сопят и дергаются. Поэтому тебе, Крис, самый идеальный вариант — штука из магазина.
— Заткнись!

Мэг с умным видом что-то прикинула в уме.

— Ну, а что насчет нашей няньки? Что ты испытываешь?
— В том-то и дело, я не понимаю. Что-то странное. Ну, меня волнует тембр его голоса, мне хочется прижаться к нему или чтобы он прижал меня к себе. И мне кажется, я определяю его запах, и он мне нравится. Поставь десяток мужиков и завяжи мне глаза, я бы, наверное, смогла его среди них отыскать каким-нибудь седьмым чувством. И вообще… он такой огромный!
— Кто? — встрепенулась Мэг.
— Он. Эрик. Весь! А не то, о чем ты подумала.
— Откуда ты знаешь, о чем я подумала? — оскорбилась подруга.
— Нетрудно догадаться.
— Ладно, ладно, продолжай.
— Мне кажется, он сильный, и руки у него сильные, и это как-то очень подкупает. Знаешь, когда он дотрагивается, и у тебя дыхание перехватывает... И еще мне хочется его обнять, — смутилась Кристина. — А иногда я смотрю туда, куда не следовало бы.

Мэг победно рассмеялась и энергично добавила:

— …И пытаешься угадать — какой он там, да? Вот такой или… такой, — расставила она пальцы шире.
Крис оставила этот вопрос без ответа.
— Да ладно, брось, Ти, так все делают.
— Не надо равнять по себе, Мэг, — едко заметила Кристина. — Ладно, хорошо. По крайней мере, ни по отношению к Эдди, ни к Митчу у меня не возникало желания залезть в штаны.

Кристина уткнулась носом в подушку и еще что-то пробурчала.

— Понятно. — Мэг повозилась, устраивая себе гнездо. — Ты впервые встретила мужика, который в тебе что-то пробудил, от которого тебя вштырило. А до этого ты была спящей красавицей, снежной королевой. Тебе было до лампочки на всех своих ухажеров.
— Ты хочешь сказать, я была фригидной?
— Черт, Крис, услышь меня. Ты толком ничего подобного не чувствовала, поэтому у тебя паника.
— Я не паникую.
— Паникует твоя голова, Тина!
— Совет от всезнающей Мэг?
— Совет прост! Сделай это и не гадай.
— Сделать что?
— Обними его, залезь в штаны… ты же сама сказала, что тебе хочется. Простой тест — Митч засунул тебе язык в ухо, и тебе стало мерзко. А как насчет твоего Ромео? Ну, не знаю, давай представим, что в самый разгар главного он весь взмыленный нависает над тобою, а с него градом течет пот и все такое. Представляешь картину? Тебе мерзко?
Крис подумала немного.
— Кажется, нет.
— Крис, ты тукан! Это тот счастливый случай, когда ты испытываешь к парню симпатию, и тебе даже перед ним крутить задом или стрелять глазами не нужно, потому что этот самый парень тоже смотрит на тебя, как та крыса из мультика на сыр. Только пальцем помани, и вас ждет феерическая ночь! Или день. Или ночь и день. Не важно, это уж как получится. Но у тебя в перспективе маячит безумный секс, а ты тупишь. Не понимаю, что тебя останавливает?

Крис нахмурилась.

— Ну что опять?
— Все намного сложнее. Дело не в сексе, Мэг. Я столько тебе перечислила доводов, а ты уловила лишь то, что мне хочется стянуть с него штаны и трахнуть.
— А тебе будто не хочется? — передразнила ее Мэг.
— Я сказала, что в первую очередь чувствую в нем мужскую силу, которой не было ни в Эдди, ни в Митче… Силу, взгляд, гипнотизирующий голос. Но… он совсем не мой тип.
— Да, да, — иронически поддакнула Мэг. — Выдумывай дальше, Ти. Может быть, у тебя это и прокатит, но мне-то не надо рассказывать эти сказки. А-то я не знаю… взгляд, гипнотизирующий голос… и не твой тип. Ха-ха!

Да. Именно так. Не ее.
Но как объяснить это все беспечной хохотушке Мэг?
Удивительно, как «кислая» Крис (как иногда называла ее тетушка и ребята) и задорная, как электрический веник, Мэг вообще могли найти друг друга, подружиться, стать самыми близкими людьми на свете?
Да, Крис была «кислой», она вечно по куску откусывала от своего лимона, который носила в душе: в том смысле, что в отличие от Мэг она что-то взвешивала, высчитывала, избегала многолюдных мест, негодовала от необдуманных поступков и так далее. Короче, была страшной занудой, над которыми обожает потешаться вся детвора. Мэг же кидалась в омут с головой. Иногда тянула за собою подругу, но та лишь ворчала, отплевывалась и вся мокрая и недовольная выплывала на берег.

Крис была той девчонкой, которая каждый раз, стоя перед зеркалом, пыталась убедить себя, что все хорошо, что она достойна гораздо большего. Но всякий раз случалось что-то, что заставляло трескаться и рассыпаться на куски эти убеждения.
Теперь больше никто и никогда не посмеет ее бросить, разбить собственноручно выстроенную стену. Крис просто этого не позволит. Довольно!
Она достойна не ушата помоев, которые на нее столько раз выливали, а чего-то поистине стоящего.

— Он… другой. Он такой, каких я никогда не встречала. Он какой-то необыкновенный. Неужели ты не замечаешь этого, Мэг?
— Он странный, вот что я замечаю. Не от мира сего малость. Но ты тоже чуть-чуть ку-ку, подружка. Так что вы два сапога пара, ключик и скважинка, понимаешь? — Мэг красноречиво поиграла бровями. Крис фыркнула. — Две половинки одной картинки. Считай, нашли друг друга. Вам осталось лишь соединиться, вот и все. А может, — Мэг приподнялась, — ты просто терзаешься муками выбора?
— Ты про что?
— У тебя ведь есть еще один претендент.
— Господи, ты про набитый банкнотами кошелек? Даже не обсуждается. Он вообще ни при чем. На нем табу. Печать «не годен». Табличка «отправить в утиль».
— И это все оттого, что он разъезжает на крутых авто и носит трусы за штукарь баксов?
— И поэтому тоже. Мэг, мы разные. У нас те дороги, которые никогда не сходятся. Понимаешь? И вообще, он кусок дерьма.
— То есть, ты не смотришь в его сторону?
— Нет!
— О, ну да! — сыронизировала Мэг, уставшая от тянущей кота за… за хвост подруги. — «Романтический» секс в машине не считается.
— Не напоминай! Я была не в себе.
— Зато он был в тебе!
— Я сейчас уйду! — пригрозила Кристина.
— Да пожалуйста, — отмахнулась от нее малышка Мэг. — Я хоть высплюсь.

Они замолчали на несколько секунд. Первой не выдержала Мэг.
— Ну а что, если бы этот Рауль, к примеру, жил в соседнем районе и работал где-нибудь в Маке кассиром? У него мог бы быть шанс?
— М-м, — Крис замялась. — Возможно.
— Ага! Значит, ты все-таки рассматриваешь его как претендента?
— Нет, Мэг! Не рассматриваю. И вообще, мы о другом говорили, забыла?
— Помню. Тогда объясни мне, почему мнешься с Эриком? Крис, даже если ты мучаешься выбором, пока ты не сделаешь это со своим скрытым объектом безумства, ты не поймешь, нужен ли он тебе на самом деле, или это просто тайфун гормонов… Лучше сделать и понять, чем гадать в пустоту. Что ты его обламываешь? У него же на тебя стоит, это ясно как день. Ему, наверное, тоже снятся эротические сны с твоим участием.
Крис пнула ногой Мэг под одеялом.
— Почему ты думаешь только о сексе?
— Потому что я реалистичный прагматик, — беспечно повела плечом Мэган. — Ти, к тебе в руки плывет большая рыба. Тебе нужно только подготовить сети. И все!
— Хватит!
— Крис, ты же не ханжа. Что такого? И не говори мне, что я неправа. Я все вижу. У него глаза, как у подростка, страдающего сперматоксикозом, и в этом виновата ты. Мне его жалко. И о себе подумай! Ты стала похожа на старую ворчливую бабку! А что потом, Тина? Пучок на макушке, очки на носу и цветы в горшочках? — Мэг высунула язык, изображая наивысшую степень отвращения.
— К чему ты меня склоняешь? Схватить малознакомого парня за шкирку и затащить его в койку?
— Он не малознакомый. Он тут уже освоился, живет фигову тучу времени, ест с нами за одним столом, в душ ходит в нашей ванне. И ты, сдается мне, знаешь его лучше, чем все мы вместе взятые. Я не знаю, что он такого тебе рассказал о себе, но это так.
Кристина потерла лицо.
— Я не могу с ним так поступить, Мэг. Он этого не заслуживает.
— Не понимаю.
— Я не знаю, как объяснить. Но он… очень старомодный, что ли. Если я поддамся своим желаниям, я боюсь, что, подпустив его ближе, сделаю только хуже, заставлю его страдать. И, возможно, сама тоже буду страдать.
— С каких это пор секс может приносить страдания? Ну, если только у него не как у коня.
— Фу, Мэг! — Крис села в кровати. — Я больше не могу с тобою говорить. Я говорю о другом. О чувствах. О его отношении. А ты постоянно думаешь лишь о том, что ниже пояса.
— Это важно!
— Но не настолько, чтобы говорить только об этом. Мне нельзя сближаться с ним. Нельзя.
— Почему? Может, он женат, у него есть семья, дети?
— Не совсем.
— Тогда в чем проблема? Он гей? Но я, вроде, не замечала ничего такого за ним. Иначе бы он пожирал глазами не тебя, а Чета или Дэйва, — выдала Мэг и сама расхохоталась от своего предположения. — Или у него есть девчонка?

Кристина несмело кивнула.

— О, черт, у него есть девчонка, — догадалась Мэг и тут же приуныла.
— Да, Мэг. Там, далеко дома. Кажется, есть. Брюнетка с карими глазами.
Мэг скептически приподняла одну бровь.
— То есть, похожа на тебя?
— Кажется, очень похожа.
— И ты боишься, что он поимеет тебя, чтобы притупить свою тоску, а потом…
— Вернется обратно. Или будет любить ее вечно. Я не знаю, нужны ли мне отношения, которые обречены на смерть.
— Ти! — Мэг погладила расстроенную подругу по плечу. — А может, на жизнь? Ты ведь не знаешь. Может, он забудет ее? Экс-подружки не стенки, их можно подвинуть. Тем более, если она где-то далеко… да пусть валит к чертям. Она там, он здесь, ты круче в сто раз какой-то телки из Огайо, это я тебе точно говорю.
— А, может, он будет видеть ее во мне всегда? — с болью в голосе призналась Кристина. — Я никогда не буду для него чем-то настоящим. Я не хочу быть второй, Мэг. Это не мой стиль жизни, сама знаешь. Чем так, лучше ничего.
— Да брось! Велика ли беда? Он ведь тебе нравится. Попробуете. Ну, а нет, так расстанетесь.
— Не уверена, что хочу. К тому же, это ведь не просто секс на один раз… Я боюсь, что не смогу дать ему того, что он заслуживает или… что еще хуже — поступить с ним так, как с остальными.
— То есть, дать задний ход?

Крис молчала.

— Крис, не надо. Ты должна остановиться. Я понимаю, ты боишься…
— Я не боюсь.
— Боишься. Тебе страшно. Ты вообще ненавидишь мужиков после отца…
— Папа ни при чем.
— Очень при чем. Он был единственным человеком, которому ты верила. И любила. Чтобы ты там не говорила, но ты, черт подери, любила эту старую задницу. А он так поступил с тобою.
— Он ни при чем. Это моя вина, Мэг, — Кристина вцепилась в одеяло. — Это я его убила. Он слишком любил мою мать, и был вынужден видеть меня каждый день. У него просто не хватило сил все это пережить. Я не хочу больше никому приносить горе.
— Да, подруга, хреново. Не знаю, что сказать. Не думала, что все так запущено.
— Да, у меня всегда все так. Что со мной не так? — голос Крис дрогнул.
— Правда хочешь знать? Я тебе скажу. Ты можешь убеждать себя, меня, кого угодно, что все не так и ты суперменша, у тебя нет страхов, одна сила. Но это не так. Ты всю свою жизнь рассматриваешь парней, словно через микроскоп. Боишься принести горе им, себе. Боишься, что доверишься, а он предаст. Как отец. Но когда-то надо начинать что-то менять.
— Я не хочу никаких отношений, Мэг, ты же знаешь. Ссоры, выяснения отношений, ревность, переживания, потеря аппетита, плохой сон, и самое главное — слабость и уязвимость. Мне это не нужно. Он мне не нужен!
— Ну, раз так, — сощурила глаза Мэг, — ты же у нас железная леди. Зачем тебе это? Но даже им нужно удовлетворение. Поэтому я предлагаю тебе хотя бы просто секс.
— Тем более не вариант.
— Тогда поступай, как знаешь. Мне не так важен он, как важна ты — моя подруга. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Даже если ты будешь старой одинокой грымзой, я буду с тобою.

Мэг сделала невинный вид и напела себе под нос:
«You’re as cold as ice, you’re willing to sacrifice our love
You never take advice, someday you’ll pay the price, I know».
Крис ткнула ее в бок.
— Что? — не поняла Мэг. — Дэйв любит эту песню. Он помешан на всяком покрытом пылью старье… А теперь давай все-таки поспим, хотя бы пару часов. А?

-----

Спускаясь по лестнице, ведущей со второго этажа в гостиную, Эрик вдруг замер, услышав родной знакомый голос, напевавший какую-то мелодию.
Это была Кристина. Она стояла к нему спиной и протирала рамки с фото, совершенно его не замечая. Кристина пела что-то ему незнакомое, однако чрезвычайно красивое. Отчего Эрику вдруг снова захотелось стать призраком — настоящим — раствориться в воздухе, слиться с ним, только чтобы не нарушать этого волшебства, просто быть. Быть рядом бесплотной тенью — и слушать.
Какое-то время он, боясь сделать еще один шаг, ступив на ступеньку ниже, впившись в перила, стоял и смотрел.
И простоял бы еще так невесть сколько, не обернись Кристина к нему лицом. Улыбнулась. Но петь перестала.

— Ты чего там застрял? — спросила она. — Спускайся.
Кристина сладко потянулась и плюхнулась на диван.
— Какая, однако, необычная тишина. Да? Даже непривычно. Мэг у Дэйва, Ноэль спит, Эффи на каких-то своих дополнительных занятиях по компьютерам, а Чет, наверное, занимается всякими непотребством у себя, да?
— Э-э-э, — протянул Эрик, остановившись у дивана.
— И только мы здесь в этой тишине. Садись, — Крис похлопала по пустому месту на диване рядом с собою, приглашая еще раз. — Посидим, посмотрим телек. Хочешь?
Тот неопределенно пожал плечами, сел.
Кристина включила телевизор, пощелкала по каналам. Но так и не остановилась ни на одном. Выключила.

— Знаешь, а ведь я до сих пор тебя так и не отблагодарила.
Подалась вперед и коротко очень быстро поцеловала. В щеку.
Почти сразу же отстранилась — словно ничего и не было, широко улыбнулась.
А Эрик лишь растерянно захлопал глазами в ответ.
— За что?
— Как это? За твою жертвенность, — Крис потрясла головой. — Шучу. В смысле, не жертвенность, конечно, а за желание прийти на помощь. Кольцо… Спасибо! Нет, правда. Хотя это не значит, что я перестала злиться. Но хочу, чтобы ты знал, я благодарна и очень ценю то, что ты сделал. Для меня никто никогда ничего подобного не делал. Это немного странно и сбивает с толку. Но я все верну. Честно! Думаю найти что-то еще, буду совмещать с баром. Не уверена, что смогу отдать быстро, но сделаю все возможное, чтобы ты вернул свое кольцо.

Эрик слышал ее смутно. После ее теплых губ голова кружилась, слова мешались, перед глазами плыло, будто его посадили на раскрученную карусель.
— Эй! — шлепнула его по коленке Крис. — Ты чего?
— Кристина, я сделал это не для того, чтобы ты была мне чем-то обязана, поверь.

Крис украдкой глянула на него из-под опущенных густых ресниц.
Выглядел он так себе.
Было заметно, что пытается он держаться достойно взрослого уверенного, а главное, благородного мужчины.
С последним пунктом все было просто отлично. В благородстве он мог бы посостязаться со многими нынешними представителями Homo sapiens мужского пола. И выиграть битву.
А вот во всем остальном…
После его откровений однажды ночью Кристина упрямо старалась гнать от себя все те мысли, которые родились у нее в голове после.
Но не получалось.
Благодаря чертовому воображению картинки оживали и становились ясными, осязаемыми, выпуклыми, объемными, будто смотришь на них через специальные очки.
И это было страшно.
Ужасно.
Кошмарно.
Она никак не могла понять, как маленький мальчик сумел выстоять, сумел одолеть все, что выпало на его долю. Да, он натворил много ошибок, в чем-то был не прав, но он выжил.
А ведь мог избрать самый простой путь — податься в какую-нибудь шайку: грабь, убивай — не хочу. Опять же, жажда крови, наживы и изобилие человеческой боли и страданий — примеры сплошь и рядом.
Но почему-то он этого не сделал…
Его притягивало совершенно другое — он тонко чувствует прекрасное, влюблен в музыку и театр, готов возиться с Ноэлем, рассказывать ему сказки. А еще, кажется, весьма начитан и умен.
В общем, бандюганом или гангстером его назвать язык не повернется.

Странная штука… жизнь.

Вот только этот вполне себе взрослый здоровенный мужик где-то внутри себя так и остался неуверенным, испуганным, преданным всем миром ребенком.
Можно еще долго биться, пытаясь сделать из него мачо, и директивными методами убеждать, что все его страхи и опасения сущая ерунда. Но ничего не получится.
Потому что страх прочно угнездился в голове и в сердце.
И стоит только заикнуться о чем-то похожем, как он испуганной птицей всколыхивается, расправляет крылья, поднимает крик и упорхнет прочь.

Ах, как все это ей напоминало… одну девочку.

И чем это лечить, Крис не знала.
Она сама сейчас боялась.
Потому что вот уже некоторое время ее преследовало странное желание — помочь ему, не изменить его, не мир вокруг него, а показать, что все бывает иначе, показать, чтобы он поверил ей, чтобы он отпустил того несчастного мальчишку с израненной душой — и повзрослел, наконец.

Нет.
Кто она такая, чтобы смочь?
Может быть, она… та, смогла бы. Да, та Кристина, которую он полюбил в своем времени и, возможно, любит по сей день, смогла бы.
Но где ее теперь отыскать?
Вот если бы можно было! Хотела бы Крис посмотреть в глаза этой овце! Ее так любили, ради нее горы готовы были свернуть, а она плюнула ему в душу.
Взять бы и вправить ей мозги. Чтоб на свое законное место встали.
Впрочем, оба виноваты! — не согласилась сама с собою Крис. — Если этот Ромео с ней вел себя как иностранный шпион, пойманный федералами, то вряд ли она узнала о его настоящей любви. Вряд ли он вообще что-либо дал ей понять. Любовь нельзя шантажировать, нельзя брать на понт, иначе она как ежик, сворачивается в комок, выставляя вперед острые игры. А что делал он? Запугивал, менял свои многочисленные маски, затуманивал ей и без того хилый рассудок. Он взрастил в себе образ той, которую хотел видеть, надел его на маленькую глупую девочку, заставил ее в это поверить, а когда она не оправдала его ожиданий, испугался, и будто улитка, поспешил спрятать свои рога (хм, символично, однако), в свой тесный домик, который всю свою жизнь таскает у себя на спине. А девчонка не поняла, струсила.
Что ему стоило выйти к ней, сорвать все маски и честно признаться в своей любви?
Сделай он это, вряд ли та Кристина так просто ушла бы к своему холеному дружку. Женщины млеют от силы и храбрости, растекаются подтаявшим мороженым.
Он был храбрым, был готов умереть на сцене. А вот признаться любимой в своих чувствах храбрости не нашел.

Хотя, откуда ей знать? Ведь ей тоже никто никогда не говорил этих простых на первый взгляд трех слов «я тебя люблю»…
Если бы только кто-то сказал…
Что вообще при этом чувствуют? Что рождается у тебя где-то посередине груди, растет, ширится, поднимается, готовое выплеснуться наружу восторженной радостью?

— Эй, — на этот раз была очередь Эрика расталкивать «замечтавшуюся» визави. Он осторожно тронул ее за плечо. — А с тобою что? Все хорошо, Кристина?

Крис вздрогнула, растерянно посмотрела на него.
В мутном свете, прокрадывающемся в комнату через занавески, он показался ей каким-то малознакомым, но необыкновенно интересным и красивым.
Хотя, нет, это они уже проходили! Лучше не испытывать судьбу. Одна слабинка, и все… Она снова натворит что-нибудь.

— Все хорошо. Просто задумалась.

С другой стороны, нельзя же всю жизнь строить для себя и для других отговорки, мол «у него детство было тяжелое»…
Ну и что? А у кого легкое?

Так что, прочь всю жалость, сочувствие и понимание.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. А Кристине хватает того, что она себя саму всю жизнь вытаскивает на берег.

— Почему ты на меня так смотришь? На мне цветы растут? — не выдержала Крис.
— У тебя очень красивые глаза.
— Поверить не могу, ты клеишься ко мне? В смысле, подмазываешься?
— Я не подмазываюсь, — покраснел Эрик. Лицо запылало красным. Даже уши. — Я просто говорю правду. Ты красавица! — и тихо добавил: — Конечно, не удивительно, что он снова тебя заметил.
— А как же… бездушная подделка. Или как ты там говорил?
Эрик мгновенно отвел взгляд.
— Но я говорил не о тебе. Я говорил, что такой, как ты, никогда не будет. В смысле… Кристины, которая… то есть девушки… Господи, — Эрик потер переносицу. — О чем я? Крис, не путай меня.
Кристина хихикнула. И Эрику от этого, кажется, стало легче. Он тоже улыбнулся.
— Я просто хотел тебе сказать — ты чудесная, ты замечательная. Может быть, ты другая, но в этом мире ты единственная. И благословенно любое время, в котором есть ты! Я очень рад тому, что узнал тебя, тому, что могу видеть тебя, говорить с тобою. Это, кажется, что-то изменило во мне.
— Ты к чему все это?
— Не знаю. Я просто захотел тебе это сказать.
— Эрик, все сложно. Ты и сам, наверное, потерял нить истины. Правда?
— Истина в том, что ты настоящий ангел…
— О Боже! — Крис заткнула уши. — Не надо. Не говори так. Я терпеть не могу, когда начинают нести эту чушь. Это ведь не так. Это просто слова. Ненавижу их. Если не хочешь упасть в моих глазах, просто молчи.
— Прости, я не совсем понимаю.
Кристина вздохнула.
— Все, кто мне вешал эту лапшу на уши, ставили перед собой лишь одну цель. Если ты говоришь мне, какие прекрасные у меня глаза, какая неземная улыбка, светлый лик и все прочее, хочешь лишь одного — поиметь меня. Понимаешь?
Ее собеседник беспомощно открыл рот.
— Не смей переспрашивать! Ты знаешь, что это значит. А если нет, то уже догадываешься. Именно то и значит…
Эрик сердито нахмурился.
— У вас что, даже выразить свое почтение даме преступно? Все сводится к похабству и уничижению женщины?
— Кто бы говорил. А разве у вас не считали женщин второсортными людьми? Сидеть дома, рожать, вышивать, рожать, вышивать… Они даже голосовать не могли, Эрик. Какая разница, как использовать женщину? Как инкубатор или как резиновую вагину? Так что, уж молчи!
Призрак сморщил нос.
— Если что-то подобное и было, почему у тебя такая уверенность, что я хотел сказать и сделать именно это?
— Эрик, — Кристина с тяжелым вздохом погладила его по плечу. — Прости. Я понимаю тебя. Но у этого мира тоже есть свои особенности. И мне сложно перестроится на особенности твоего мира. В смысле, не того, в котором жил, а твоего внутреннего мира.
— Понимаю. Тебе так же сложно, как и мне.
— Именно. А знаешь что, у меня есть кое-какое предложение. Тэд сегодня вечером устраивает в баре праздник. В честь его дня рождения. Я приглашена, разумеется. Пойдешь со мной?
Эрик замялся, отчего стал походить на школьника, который вот-вот провалит самый важный экзамен в своей жизни.
— Ну?! — Крис ткнула его локтем куда-то под ребро. — Решайся, чувак. Клуб мы уже прошли. Обещаю, здесь все будет чинно и благородно. Тэд — отличный парень. К тому же, гости — только его знакомые. Немного выпивки, немного хавчкика в виде чипсов и орешков, потусим чуть-чуть.
— Я не уверен, что я имею право…
— Да брось. Ты мой друг. Мэг с Дэйвом тоже идут.
— Я… Кристина… если ты приведешь такого, как я…
— Ничего не случится! — закончила за него Кристина. — Господи Иисусе, да перестань ты! Ты же видел, что никто от тебя не шарахается. Я же нормального парня приведу, а не Чубакку!
Эрик непонимающе мотнул головой.
— Это… это что?
— Забей, — махнула рукой Крис. — Не заморачивайся. Так ты идешь?
— Кто-то должен остаться с Ноэлем.
— Эффи, например.
Эрик вздохнул, и… кивнул, соглашаясь.

-----

— Ты точно не идешь к Тэду? — поинтересовалась Кристина, обращаясь к Чету. — А то можем оставить Ноэля на Эффи. Она справится. Тем более, сейчас ему самое время спать.
Чет переглянулся со своей подружкой-блондинкой, которая стояла рядом, прижимая к груди несколько книжек, и сказал:
— Нет. Мы лучше позанимаемся, сделаем уроки.
Крис посмотрела на лукаво прищурившуюся девчонку и, вздохнув, передала Ноэля Чету. Малыш тут же умостился у него на руках, положил белобрысую головку ему на плечо и сосредоточенно засопел, сообразив, что разговаривают о нем.
— Ну хорошо, — Крис одернула короткую юбку. — Только надеюсь, под домашним заданием вы имеете в виду решение всяких уравнений и заучивание формул, или что там еще сейчас в школе проходят… а не детальное изучение анатомии друг друга. Ага?
— Брось, Ти! — поморщился Чет, как от зубной боли. — Мы правда хотим просто позаниматься уроками. У нас скоро проверочные тесты. А твои домыслы слишком параноидальны.
Девица хихикнула, но тут же прикусила губу и потупилась в пол.
— Вот что, — Кристина обратилась к Джиллиан. — Посмотри-ка на него хорошенько, подруга. Да, согласна, Чет отлично смотрится с ребенком на руках, и дети его любят, Ноэль так и вовсе без ума от него. Но знаешь, ему без малого всего семнадцать только — он еще ребенок. И ты, черт подери, тоже! Вы сами дети. Вы должны учиться, жевать попкорн, запивать колой, пялиться на всяких трансформеров и Гарри Поттера в ящике и обклеивать стены комнат постерами Леди Гаги. Потому что все это бывает только раз. И быстро проходит, сменяясь взрослой рутиной, где нужно думать о счетах, завтраках, стирке грязных носков жирдяя-мужа, стрижке газона перед домом и сбора по центу на операцию по устранению обвисшей груди. Поверьте мне, вам не нужны проблемы в виде орущего круглые сутки, гадящего в подгузники человеческого детеныша, с которым вы сами вряд ли справитесь. Окей?
— Крис, — обреченно вздохнул Чет.
— Я серьезно. Я знаю, что такое гормоны. Но, ради Христа, пользуйтесь хотя бы резинкой.
— Тина, заткнись и вали уже к Тэду, пока мы тебя не вытолкали.
— И не трахайтесь на диване в гостиной, — пригрозила пальцем Крис, натягивая куртку. — Обивку отчищать потом замучаешься.
— Господи, свали, мамочка!
Крис подняла вверх руки, выставив вперед ладони, и засмеялась:
— Все, свалила.
— Оттянись хорошенько, — сказал ей вслед Чет. — А то, судя по выданной тут тираде, ты на пределе.
Когда дверь за Кристиной закрылась, Чет поудобнее подхватил Ноэля, ерзающего у него на руках, и, кажется, покраснел. Вот что-что, а способности краснеть, как девчонка, он за собою никогда не замечал. От этого было вдвойне хреново.
— Мда, — сказал он. — Видимо, пмс. Вообще, Тина такую пургу редко гонит. Пойдем, уложим мелкого — и сможем остаться одни на целый вечер.
— Да нет, она ничего так, прикольная, — ободряюще сказала Джиллиан, поднимаясь за Четом вверх по лестнице. — Ее можно понять, она переживает, наверное. Переживает, что во время их отсутствия мы устроим оргию, разнесем весь дом.
— Слушай, Джил, — укрывая ворочающегося Ноэля, сказал Чет, который почему-то опять чувствовал странное — в груди что-то противно екало. — Я тут думал кое о чем. Знаешь, а давай поступать в один университет? Я прикинул, можно подать документы в Колумбийский Университет или Стони Брук. А можем вообще уехать в Калифорнию, например. Ммм? Западное побережье, детка! Лос-Анджелес, пальмы, океан, закаты-рассветы на берегу…
Огня в глазах Джиллиан при упоминании закатов и рассветов на берегу океана не вспыхнуло. Вместо восторга она откашлялась и сказала:
— Не думаю, что западное побережье будет нам слишком радо. Да и Хэнк Муди из тебя вряд ли получится.
Честер молчал.
— Чет, ты это серьезно? Ну, поступать в один универ? Что за странная мысль? Мы еще школу не закончили. У меня тесты вывих мозгов вызывают, а ты предлагаешь университет.
— Я помогу тебе с тестами. Это не сложно. Ко всему можно подготовиться. Ты думала, что будет после школы? Университет — это шанс.
— Чет, — снисходительно улыбнулась Джиллиан, будто разговаривала не с взрослым парнем, а с маленьким Ноэлем. — Ты живешь в замшелом районе со сводной сестрой в доме ее подруги… — и сразу же поправилась, потянулась его обнять: — Я хотела сказать, у нас еще уйма времени, надо закончить школу, сдать все тесты, экзамены. Нам еще долго учиться, не стоит строить так далеко идущие планы. Правда?

-----

Место, куда Кристина привела Эрика на этот раз, было странным.
Нет, не таким странным и ужасающим, как предыдущие, но здесь тоже был полумрак и галдеж, а чужие люди пугали.
В последнюю секунду он даже засомневался — а стоит ли, и замер на пороге, боясь его переступать. Но тут же получил, пусть и не сильный, тычок в спину от Кристины.
— Давай Эрик, — сказала она, придерживая его за локоть. — Не дрейфь. Видишь, тут круто. Это вечеринка, здесь хорошие люди, Тэд — отличный чувак, им плевать на твое лицо.
Может быть им и было плевать на его лицо, конечно, но Эрик предпочел все-таки забиться в самый дальний угол, усевшись за круглый небольшой столик — там было меньше всего света, и без того приглушенные, неярко светящие лампы туда доставали плохо. Хорошо хоть оттуда Кристина не стала его выпихивать, а одобрила выбор.
Все суетились. Мэг с Девидом уселись поблизости. Дейв тут же ломанулся к барной стойке, вернулся, ловко балансируя, дабы не расплескать пенящуюся темную жидкость из больших высоких кружек.
Кристина тоже принесла две такие кружки, одну пододвинула к Эрику, вторую поставила рядом с собою.
Памятуя недавнюю дегустацию в клубе, от которой голова болела посильнее, чем от Шартреза, Эрик смотрел на пиво с опаской. Кристина же хлебала с удовольствием, без всякого стеснения слизывая с верхней губы белые пенные усы, переговаривалась с Мэг, махала каким-то людям рукой, те махали ей в ответ, показывали большой палец, вздернутый кверху.
Эрик сидел, изредка вжимаясь спиной в стену, которая удачно оказалась позади него, и думал, что всем этим людям, и правда, нет никакого дела до его лица.
Если так пойдет и дальше, вечер, мог выдаться спокойным, без волнений.
Мог…
Пока вездесущий Дейв не вскочил со стула, разглядев кого-то в толпе, и не заорал во всю луженую глотку:
— А вот и именинник. Эй, бро, иди-ка сюда к нам.
Именинник-Тэд, увидев Кристину, тут же остановился у их стола, почесал череп, обтянутый блестящей темной кожей, сверкнул белой полоской зубов и протянул руку сначала Кристине, потом Эрику.
Ничего не оставалось делать, кроме как протянуть руку в ответ, особенно после того, как тонкий, словно атрибут адских пыток, каблук Кристины надавил ему на ногу под столом.
— Это Эрик, — улыбнувшись, сообщила Тэду Крис. — Мой знакомый. Я рассказывала про него.
— Ах да, Эрик.
Тэд почему-то напоминал Эрику матроса в корабельном порту, которые обычно тягали тяжелые ящики с грузом. У тех были такие же глаза навыкате, с контрастирующими с кожей белками глаз, и широкие носы. Только те были настолько измученные и затюканы, что было их жаль. А этот Тэд будто светился изнутри. И что самое любопытное — не особо интересовался лицом Эрика.
Он перекинулся еще парой фраз с Крис, подмигнул Эрику, пожелал хорошо провести время и не стесняться — пивом в честь дня рождения всех гостей угощает он, а также сообщил, что крайне рад видеть их всех на своем празднике. И перешел к столу Мэг и Дейва.
Как только Тэд ушел, Эрик перегнулся через стол, поближе к Кристине, и страшным шепотом спросил у нее:
— Ты рассказывала ему про меня?
Крис прыснула.
— Что ты так напрягся? — пожала она плечами. — Я давно работаю с Тэдом.
— Так что ты ему обо мне говорила?
— Не переживай, про то, что нашла тебя на помойке за его баром, я умолчала. Я сказала, что ты мой хороший знакомый. Дурной немножко, но хороший.
— «Хороший»? — недоверчиво переспросил Эрик.
— Хороший, хороший! — засмеялась Кристина, и тут же обернулась.
Мэг, возникнув позади, тронула ее за плечо.
— Крис! — сказала она. — Пойдем-ка, зажжем эту пати. А-то тут слишком тихо и скучно. М? Покажем хороший пример всем тут? Тэд сказал, что караоке в полном порядке.
— О боже, нет, — зажмурилась Крис, сокрушенно вздыхая. — Мэг, только не это. Умоляю!
— Пойдем, пойдем, детка, — тянула ее уже к маленькому возвышению, напоминающему сцену, блондинка. — Я горю желанием развлечься. Какая вечеринка без песен?

Когда они поднялись, откуда-то сверху раздались звуки, создающие такое впечатление, будто в черепную коробку роняли металлический шарик, который потом без конца начинал в ней долбиться. Все это сложно было назвать музыкой, но Эрик уже стал привыкать и смиряться (не без грусти, конечно), что в этом мире такая «музыка». Что поделать.
Впрочем, созерцая Кристину, можно было вынести любую пытку — даже гору металлических шариков в голове.
— Отожгите, крошки, — выкрикнул со своего места Дейв и протяжно засвистел.
Прежде чем начать, Мэг демонстративно обошла микрофонную стойку, вышагивая на своих высоких каблуках, будто цапля, высоко поднимая ноги. Затем тряхнула белокурыми волосами и медленно стянула с плеч кожаную в заклепках куртку, оставшись в одной короткой белой майке.
Куртку она кинула в зал, на свою удачу ее поймал Дейв.

I saw him dancing there
By the record machine
I knew he must have
Been about seventeen
The beat was going strong
Playing my favorite song

Мэг нещадно фальшивила, зато вытворяла с микрофонной стойкой что-то невообразимое. Благо разве что над головой ее не задирала. А вот у Крис получалось складно, несмотря на жуткие долбящие по ушным перепонкам басы, вырывающиеся, казалось, из стен помещения.
За спиной Крис на экране плыли синие буквы, складывающиеся в слова и фразы, которые Кристина пела по памяти, и даже ни разу не обернулась.

I could tell
It wouldn't be long
Till he was with me
Yeah, with me
And I could tell
It wouldn't be long
Till he was with me
Yeah, with me
Singin'

Пока она пела, Мэг опустившись на корточки, выдавала какие-то сомнительные па, от которых у Эрика полыхали уши и перехватывало дыхание. Настолько, что пришлось наполовину опустошить подвернувшуюся под руку кружку.
Зато гостям, кажется, нравилось, они свистели вовсю. И Эрик никак не мог понять, в чью сторону были направлены эти улюлюканья и свист — Кристины или Мэг. В любом случае, если к музыке в этом мире можно было привыкнуть, то вот с нравами тут было совсем плохо.

I love rock'n'roll
So put another dime
In the jukebox
Baby
I love rock'n'roll
So come and
Take the time
And dance with me

-----

— А им понравилось, — подмигнула своему отражению Мэг. — Слышала, как они нам хлопали? Мы с тобою неплохой дуэт.
— Уж конечно, — стряхивая с рук воду в раковину, засмеялась Кристина.
После того, как их заставляли петь на бис два раза подряд, не отпуская с псевдо-сцены, им все-таки удалось улизнуть, и Мэг утянула Кристину в туалет, «припудрить носик».
— От такого жаркого приема у меня аж тушь потекла, — Мэг промокнула бумажной салфеткой под глазами.
— Ну, если бы ты меньше выделывалась, — Кристина привалилась плечом к стене, на которой висело зеркало.
— Ладно, на самом деле, я притащила тебя совсем за другим. Поболтать хочу. Как там у вас с нянькой?
— Нормально. Он сидит там, в зале, привыкает к толпе.
Раскрасневшаяся Мэг засмеялась.
— Слушай, он без ума от тебя, точно говорю. Может, утащишь его отсюда под шумок пораньше… можете куда-нибудь свалить. Держу пари, после нашего караоке у него там под столом адский стояк.
Кристина закрыла лицо руками и замотала головой.
— Мэг, ты неисправима! Не хочу поднимать эту тему. Ты все это говоришь, потому что ничего не знаешь.
— О ком? О нем? Да ты мне недавно столько рассказала, куда уж больше.
— Нет, правда, не знаешь. Хочешь, я скажу тебе страшную вещь про него, Мэг!
Мэган выкинула смятую салфетку в корзинку и выпятила грудь вперед.
— Ну?
— На самом деле, — начала Крис, голосом героини из ужастика, — он из Парижа 19 века, тусил в театре, пугал людей, любил какую-то чувиху из кордебалета, но странным образом перенесся сюда, свалился на мою голову. И если мы в ближайшее время не найдем ТАРДИС, чтобы отправить его обратно, — Крис понизила голос, — наступит конец света.
Мэг выдала истерический смешок, будто только что ей поведали действующий алхимический рецепт получения золота.
— Ты что, набралась тут уже? Скажи, что шутишь, подруга.
— Шучу, конечно, — вздохнула Крис.
— Ясень пень. Но чувство юмора у тебя ни к черту. Я с тобою серьезно, а ты несешь какую-то чушь. Пошли уже…

-----

Из бара они возвращались вчетвером — Дэйв, Мэг, Кристина и Эрик.
Дэйв всю дорогу не умолкал ни на минуту, нес какую-то несуразицу, хохмил, размашисто жестикулировал, пару раз чуть не врезался в попадающиеся ему на пути столбы, пел дифирамбы Мэг, ну и Кристине, конечно же, как-то странно подмигивая Эрику, мол, «чувэ, не прохлопай ушами».
Эрик же упорно молчал, шагая поодаль и рассматривая асфальт под ногами. И лишь иногда смущенно поглядывал на раскрасневшуюся от ночного ветра Кристину, которая хохотала, глядя на Мэг, орущую дурным голосом на всю улицу песни.
Дома их ждал Чет с миской чипсов перед телевизором и спящие Эффи с Ноэлем.
В общем, все было хорошо.
Поэтому Кристина, поблагодарив Эрика за приятную компанию и проверив Ноэля и Эффи, сразу же отправилась к себе, спать.
Эрик решил не отвлекать тупо пялящегося в ящик пасмурного Чета и тоже поднялся к себе. Спать, правда, не очень хотелось, поэтому пришлось порыться в найденных книжках…
Спустя четверть часа заявился неестественно молчаливый Чет, даже не поинтересовался на предмет прошедшего вечера, быстро стянул джинсы и резво забрался на свой второй «этаж». Какое-то время сопел и чем-то шуршал. А потом потянуло чем-то мерзко-сладким, от чего у Эрика зачесалось в носу и запершило в горле.
Он прикрыл книгу, заложил между страниц палец и, приподнявшись, постучал в дно кровати.
— Че? — Чет свесил со своей полки косматую голову, будто летучая мышь, выпустил в Эрика мутное приторное облако. — Я думал, ты спишь.
— Я не спал. Я читал, — Эрик покашлял. — Ты чем там занимаешься?
— Хм, — Чет пожевал нижнюю губу и, махнув рукой, продемонстрировал Эрику дымящуюся мятую папиросу. — Косяк забил. Хочешь затянуться? Неплохо прочищает мозги.
— Не прочищает, а забивает, — скептически приподнял бровь Эрик.
— Ну и зря. Много ты понимаешь в дури.
Эрик обиделся.
— Опиум, например? В Париже я знал одну неприметную лавочку, которую держал старый китаец…
— Чего? — вытаращился на него Честер так, что даже дымом подавился, прослезившись. — Ты чего несешь? Вы там сами-то что курили? Какой нафиг опиум, это травка! У мексов из соседнего квартала в этот раз отличный товар.
Эрик скривился.
— И все же, потуши.
Чет, все так же вися вниз головой, сморщил нос в ответ.
— Ты чего бузишь? Не умеешь расслабляться сам, так другим не мешай. Мне надо подумать серьезно.
Но Эрик был непреклонен.
— Думать лучше на чистую голову, поверь. Зачем тебе забываться в дурном угаре при твоем-то уме и том, чем одарила тебя судьба?
— Интересно, чем же?
— Ты молод, красив, тебя любят. Этого мало?
— Ну да, как же, — огрызнулся Чет.
— И все-таки, погаси.
— Ну ладно, ладно. Папочка, — закатил глаза Чет, и голова исчезла.
Эрик снова постучал по дну.
— Эй, у тебя все хорошо? Ты странный сегодня.
— У меня лучше не бывает, — неохотно отозвался Чет сверху, и опять свесился вниз. — Просто зашибись. Я "молод, красив"… с любовью вот, правда, вопрос спорный. Зато трахаюсь, как Терминатор…
Эрик громко захлопнул книгу, подоткнул ее себе под бок, взял лежащую рядом маленькую подушку и кинул ею в Чета. Тот ловко увернулся и показал Эрику язык.
— Господи! Сделай милость, Честер, избавь меня от этих похабностей.
— Слушай, — проигнорировал просьбу Эрика Чет, — а как ты думаешь, если девчонка к себе подпускает, дает без проблем, а вот когда разговор заходит о чем-то большем, заминает тему… это что такое?
Эрик нахмурился.
— Поподробнее?
— Ну, если ты ей предлагаешь будущее… ну да, не блестящее, потому что, как бы, по Бульвар Уилшир пока не гуляешь, а живешь в вонючем районе Бруклина… но всегда есть шанс все изменить. Как угодно, но есть… и ты готов… а она… она ничего толком не отвечает…
Чет говорил долго и вдохновенно, от того не заметил, как по лицу Эрика прокатилась волна мертвецкой бледности.
— Тогда, — наконец ответил Эрик, дождавшись, когда Чет замолчит, — боюсь, что рано или поздно она уйдет с другим. А ты останешься один.
Чет поцокал языком, растер в пальцах недокуренный косяк — хоть и жалко было, и снова исчез из поля видимости Эрика.
— А что именно ты говорил?
— Ничего, — глухо отозвался Чет сверху, долбясь кулаком в подушку, и взбивая ее. — Я вообще никому ничего не говорил, это гипотетическая ситуация, смоделированная. Сечешь? Проект по психологии в школе. Щупаю почву. У нас все отлично. Давай спать, мне завтра вставать рано.

-----

Утром, после завтрака, когда Эффи и Чет ушли в школу, Мэг, забежав домой, переоделась и снова куда-то унеслась, а Ноэль тихонько играл в своем манеже наверху, Кристина решила разобрать чулан.
— Поможешь мне? — поинтересовалась она у Эрика, уходя на кухню за резиновыми перчатками и ведром с водой. — Тут тысячу лет никто не перебирал. Да я и сама не еще тысячу сюда не совалась бы, но, кажется, я слышала тут какое-то шуршание — боюсь, что мыши или крысы.
— Конечно! — полный энтузиазма, согласился Эрик.
Когда Крис вернулась и заглянула в чулан, то среди коробок, велосипедных колес, приставленных к стенке, и прочего хлама обнаружила Эрика, который стоял, согнувшись над пыльным пианино, и с совершенно идиотской улыбкой ловко перебирал пальцами по деревянным клавишам.
Каждый раз, когда из-под его рук вырывался тот или иной не очень мелодичный перелив, губы его растягивались в улыбке еще шире, будто он слышал голос старого знакомого, которого не видел сто лет.
— Господи! — воскликнула Крис. — Я думала, тебя сожрала крыса-мутант. Ты так неожиданно пропал.
Эрик поднял на нее глаза, но пальцев с клавиш не снял.
— Кристина! — воскликнул он. — У тебя в доме есть пианино?
— Разумеется, — немного заторможено сказала Крис. — Этой гробине чертова туча лет. Как не развалилась-то еще…
— А почему оно здесь?
— Эмн… Ну, раньше оно стояло в гостиной. Когда он… был жив. Я на нем играла. А потом… в общем, потом мы оттащили его сюда, — созналась Кристина. — Толку от него все равно никакого. Оно слишком о многом напоминало.
Эрик снова сыграл что-то невразумительное, ласково касаясь каждой клавиши, будто пальцы его касаются не деревянных пластинок, а женщины.
— Оно расстроено.
— Ну да, расстроилось. Я бы тоже «расстроилась», сидя много лет в темном чулане.
— Мне его жаль, — сказал Эрик честно и погрустнел. — А можно… можно вернуть его в гостиную?

Крис колебалась.

— Пожалуйста. Нельзя лишать жизни музыкальные инструменты раньше их срока. Они призваны рождать музыку. Нельзя заточать их в темницу безмолвия. Они начинают чахнуть совсем как люди. Посмотри только на него: оно расстроилось, вместо гармонии выдает какую-то какофонию, его сердца не слышно.
Крис усмехнулась.
— Сердца пианино? Да ты философом, что ли, стал?
— Ну да, — ответил Эрик совершенно серьезно. — У каждого музыкального инструмента есть сердце. И душа. Они ведь тоже по-своему живые.
— Ну… — Крис задумалась. — Ну ладно. Если хочешь, можем вытянуть эту штуку обратно, в гостиную. Только оно тяжелое, хоть и на колесиках.
— Ничего, я передвину его сам.

Через четверть часа пианино занимало свое законное место у стены. Фикус, которые долгие годы закрывал своими листьями голую стену, был бессовестно выселен в другой угол.
Еще спустя некоторое время, после продолжительной возни, пианино было настроено.

Кристина с интересом наблюдала за тем, как ее новый знакомый, вооружившись ключом, возится с музыкальным инструментом.
Изголодавшееся по вниманию пианино будто чувствовало чуткие заботливые руки и теперь мурлыкало и довольно урчало.
И если Крис долгие годы на инструмент была зла и обижена, то Эрик проявлял к нему недюжую нежность. Такую, что любая бы женщина позавидовала.

Когда все было закончено, Эрик не сдержался и уселся за пианино, начал наигрывать какую-то мелодию. Надо заметить, очень красивую. Настолько, что Кристина почувствовала тоску по былым временам, когда могла проводить по несколько часов за игрой.
— Это что-то из твоего времени? — не сдержала любопытства Крис.
— Это отрывок из моей оперы.
— Красиво, — совершенно искренне сказала восхищенная она.
Эрик промолчал, даже предсказуемого «спасибо» не сказал. Просто сидел, опустив голову, утопив безвольными пальцами клавиши.
И Кристина поняла, что надо что-то делать. Она подставила табуретку, села рядом. Сыграть что-то в четыре руки было весьма заманчивой идеей. Но сейчас ей хотелось несколько другого.
И он, будто прочитав ее мысли, вдруг попросил:
— Поделись со мной чем-нибудь, Кристина. Пожалуйста. Ты можешь спеть?
— Спеть? Ты правда этого хочешь?
Он кивнул.
— Вчера ты чудесно пела. Хоть и странная была музыка, но ты пела прекрасно.
— Знаешь, — призналась Кристина, скосив на него глаза, — я ни разу не оперная певица, и почти не помню оперы твоего времени, чтобы представлять их тебе. Боюсь, я тебя разочарую.

Эрик в ответ на ее слова повел плечом. Хотя горечь разочарования он даже при выдающихся актерских способностях скрыть не смог.

— А я и не прошу оперу. Можно что-то на твой выбор? Мне было бы интересно.

Крис почесала затылок.
— Все, что угодно?
Эрик кивнул.
— Ладно, сам напросился. Убирай руки с клавиатуры.

Несколько секунд Кристина примащивалась, трогала подушечками пальцев клавиши, задумчиво смотрела на свои пальцы. И вдруг заиграла. Тихую грустную мелодию.

I'm just the pieces of the man I used to be
Too many bitter tears are raining down on me
I'm far away from home
And I've been facing this alone
For much too long
I feel like no-one ever told the truth to me
About growing up and what a struggle it would be
In my tangled state of mind
I've been looking back to find
Where I went wrong

Too much love will kill you
If you can't make up your mind
Torn between the lover
And the love you leave behind
You're headed for disaster
'cos you never read the signs
Too much love will kill you
Every time

Эрик вдумчиво смотрел куда-то поверх Кристининой головы.
— Я предупреждала.
— А я не сказал, что мне не понравилось.
Крис облизала внезапно пересохшие губы.
— Это его любимая песня. Была.
— Твоего отца? — осторожно поинтересовался Эрик.
Крис кивнула.
— Ладно. Проехали. Давай по-другому. Я знаю, что тебе понравится, — сказала Кристина и вдруг запела:

Mais jamais, je ne pourrai vivre sans toi,
Je ne pourrai pas:
Ne pars pas, j'en pleur'rai
Je te cacherai et je te garderai,
Mais mon amour, ne me quitte pas!

Глаза у Эрика округлились так, что казалось, еще немного — и глазные яблоки просто вывалятся.
— Ты знаешь французский?
— Нет, — засмеялась Кристина. — Просто слова песни помню.
Эрик посидел несколько секунд в тишине, потом ответил:
— У тебя удивительный голос, Кристина.
— Да ладно. Обычный.
— Не хочешь начать петь?
— Где-нибудь на улице, приставая к прохожим со шляпой, чтобы в ту кидали деньги?
— Нет! Я серьезно. На сцене, например.
— Нет, Эрик! — строптиво вздернув подбородок, ответила Крис. — У меня и так довольно забот. Не хватало еще к этому прибавить музицирование.
— Но ты рождена для этого. Разве нет?
— Понятия не имею, для чего я была рождена. Видимо, у Бога в тот день зависли «Симсы», и он решил создать нового персонажа в моем лице, над которым можно было бы ставить эксперименты. Нет, мне нравится петь и нравится музыка, но я не хочу никакой сцены, Эрик. Правда.

9.
"Would you be my Bonnie"

Есть девчонки, которым в жизни везет. Им везет быть везучими, и от этого везет во всем.
Но это явно не про нее, не про Кристину.
У нее с самого начала все через… как любила одно время говаривать Мэг — через rectum.
За все эти годы это практически стало Кристининым адресом постоянного проживания.

Если посмотреть вокруг, то казалось, что практически у всех есть нормальная работа, интересный досуг и парни. И никакой, никакой хрени, после которой хочется только одного — пойти и нажраться вусмерть.

Потому что с Кристиной вечно что-то, да происходит. Что-то нехорошее.

Нет, в целом Крис не жаловалась на свою жизнь и не имела обыкновения жаловаться. Ее устраивали люди, которые ее окружали, ее устраивало то, как она живет, даже работа в баре (несмотря ни на что) устраивала.
Но ощущение rectum’а продолжало не покидать.
Стоило Кристине в первый раз сесть за руль, как она задавила белку; стоило пойти на собеседование в офис, как босс начал пожирать ее глазами и недвусмысленно капать слюной себе на галстук; стоило выйти в магазин, и ей по ноге проехался богач по имени Рудольф; стоило пойти выбрасывать мусор, и она споткнулась о пришельца из прошлого; стоило вернуть свой законный дом, и ее просто возненавидела арендаторша Карла. А уж первый секс был вообще ужасен — в самый ответственный момент у Джастина Грея (ее второй половины на тот момент) начался приступ астмы.
Этого хватит для коротенького примера, или стоит продолжить?

Можно было хоть сейчас садиться и писать книгу «Как стать великим и неподражаемым лузером», а потом сразу же браться за продолжение «Как прогнать от себя мужиков».
Сколько Крис ни пыталась наладить свою личную жизнь, ничего не получалось.

И самое обидное было в том, что заглядывая в зеркало, Кристина видела там вполне нормальную в меру симпатичную девчонку, а не страхолюдину, которой было бы простительно страдать от неустроенности в жизни.

Парни липли к ней, как мухи к тосту, намазанному медом. Но толку от этих мух, в смысле, парней не было никакого. Ей попадался то заумный задрот, вечно рассуждающий о науке и пялящийся ей на грудь, то туповатый качок, пекущийся лишь о тонусе своих мышц… недавно появился практически принц, богатый воображала, меняющий тачки, как трусы. Но и в нем было что-то не то.

В общем, как говорят французы (ха! Подумать только!), се ля ви.

Несвойственное брюзжание вызывал дискомфорт.
Во-первых, шел дождь, зонта у Кристины не было, поэтому шапку можно было выжимать.
Во-вторых, происшедшее недавно, касающееся оплаты аренды.
В-третьих, у Кристины ломило поясницу. Смена в роли уборщицы супермаркете давала о себе знать.

Если выбирать между работой в баре у Тэда и между уборщицей в магазине у миссис Бланко, где лучше — решить было сложно.
У всего были свои плюсы и минусы.
Надраивая полы в огромных — по локоть, резиновых перчатках, например, не нужно было опасаться, что какой-нибудь перебравший бугай вздумает шлепнуть тебя по заднице или того хуже, полезет обниматься.
Однако возиться с ведрами, порошком и швабрами было не так приятно, как носить бутылки к столикам.
Зато было кое-что ощутимо положительное — отработав смену, Кристина с довольным видом несла домой пару упаковок мыла и пакет куриных ножек — все равно срок годности подходит к концу, и на них огромная скидка (а Крис прихватила задаром).

Вчера свалившаяся с отравлением Марсия слезно просила Мэг подменить ее. Но у Мэг была своя работа, которую она пропустить никак не могла.
На счастье Марсии, подменить ее вызвалась Кристина, попавшая в переделку, которую врагу не пожелаешь.

После ситуации с Карлой, оплатой аренды дома и абсолютно сумасшедшим Эриком, который заплатил за проблемы малознакомой, можно сказать, практически чужой девчонки самым дорогим, тем, что не принято променивать на деньги, Крис чувствовала себя погано.
Как только она видела Эрика, то чувство вины просыпалось в ней и начинало ворочаться, как ощетинившийся дикобраз.

Кристина ненавидела быть в долгу. Тем более, перед посторонними людьми. Ей проще было разбиться самой в кровавую лепешку, чем обратиться к кому-то с просьбой.

Вся проблема была в том, что Эрика она ни о чем не просила.
Этот ненормальный сам вызвался ей помогать!
Спасибо, конечно, она ему сказала.
Но, как говорится, «спасибо» сыт не будешь и на хлеб не намажешь.
И радости это все не добавляло.
Она капитально задолжала.
И кому? Страшно подумать: парню из прошлого.
А еще помимо этого куче другого народа.

Сколько могло стоить это долбаное кольцо, которое было даже не от Гарри Винсотона или Тиффани, а от какого-нибудь раритетного ювелира ушедших веков?
Кошмар!
Теперь ей, разве что, оставалось продаться ему в рабыни, раздеться догола, обмотавшись цепями, и денно и нощно всячески прислуживать, отрабатывая стоимость этой безделушки…

— Привет, пупсик! — донеслось до ее слуха в тот самый момент, когда Кристина размышляла, как бы именно ей пришлось прислуживать, продайся она в рабство их новому жителю.

Знакомый дребезжащий голос заставил Крис остановиться.
Она уставилась на долговязого мужика, вышедшего из-за кузова припаркованного к обочине молочного грузовика.
— Черт! Ты? — разочарованно простонала Кристина, прикрывая веки.
— Я тоже несказанно рад тебя видеть, малышка, — сыронизировал ее собеседник и вытащил из розового пластмассового ящика бутылку молока, открыл, отхлебнул из горла.

Бобби, разнося свое молоко, никогда не имел обыкновения закрывать створки своего белого грузовичка. Но сейчас Кристине стало невыразимо обидно за простака Бобби, потому что его молоко спер мерзкий отвратительный бандюган по кличке (или имени, хрен его знает) «Джой», что, несомненно, его характеризовало с ног до головы.

— А я — нет!
— Жаль. Я думал, что будешь рада, — вытирая белые губы, сказал Джой, улыбаясь. — Может быть, станцуешь, пупсик? От радости встречи?
— Ну, если только когда-нибудь на твоем гробу.
Он рассмеялся, не сводя с Кристины пристальных маленьких глаз. Под этим взглядом Кристина поежилась, бросила мимолетный взгляд на окна своего дома — не смотрит ли кто.
— Джой, а где твой приятель — толстяк? Что это ты без него?
— Билли? Ну, наши пути разошлись, — развел руками он. — Вернее, миры, — и театрально, не снимая с губ улыбку, перекрестился.

Крис передернула плечами.

— Чего это ты приперся? Еще рано платить.
— Нет, не рано, — отрицательно мотнул он бритой головой. — Я меняю сроки, пупсик.
— Но еще не прошло полгода…
— Я соскучился, — пожал он плечами.
— По мне или по баблу?
— И по тому, и по другому.
Он достал из кармана маленькую пластиковую бутылочку, отвинтил крышку, высыпал на ладонь несколько белых шариков, отправил в рот, закинув голову назад, проглотил, запил из бутылки.
— Все жрешь всякое дерьмо от давления?
— Что делать, тыковка. Вот если бы тебе в башку однажды залетела пуля, ты бы тоже стала жрать всякое дерьмо, — он потряс у нее перед носом белой пластиковой баночкой. — Уверяю тебя. Но ты ведь этого не хочешь, правда? Вот поэтому я даю тебе столько шансов. Столько шансов, которыми ты не пользуешься.
— Трахаться со всеми твоими дружками это не шанс, это приговор.
— Количество сократилось до одного, Крис.
— Я надеюсь, что ты когда-нибудь подавишься этими таблетками, Джой, и оставишь меня в покое.

Он обиженно вздохнул.

— Я так благодарен твоему отцу-пустозвону за то, что он подарил мне многолетнее общение с тобою… Меня заводит твой острый язычок. Страшно… страшно приятно, — закатил он глаза, — представить, что ты можешь болтать в постели.
— А я страшно жалею, что ты не заставил трахаться с собою его, когда он задолжал тебе за те несколько кирпичей, которые он загнал без твоего ведома и просрал вырученные бабки на другую наркоту, когда его в очередной раз ломало.
— Но если бы он этого не сделал, — Джой убрал баночку с таблетками во внутренний карман своей куртки, — его чудесная доченька не выплачивала бы мне его долг.
— И если бы ты не увеличил его до непомерной суммы.
— Ты повела себя некультурно, пупсик. И отказала мне. А я просил такую малость.
— Свали на хрен!
— Не надо огрызаться, — погрозил он Кристине пальцем. — Будет хуже. И ты ведь знаешь, не тебе. В таком чмошном районе всякое может случиться. Подумай о своей грудастой подружке, о ее мальце, о сопляке, который живет у вас… Ты ведь не хочешь выковыривать из их лбов свинец? Так что, если не хочешь — плати мне, и мы будем дружить дальше. Тариф прежний, тебе со скидкой, две с половиной тысячи. Но только уже не каждые полгода, а каждые три месяца.
— Где я возьму такие деньги за такой короткий срок?
— Я ведь сказал, — он подошел к Кристине, взял ее за подбородок, посмотрел прямо в глаза. — У тебя всегда есть выбор: скидываю два куска за один раз. Не где-то в подворотне, а в нормальном мотеле, не на полу, а на кровати, и не с каким-то жирным столетним афроамериканцем, а вполне с себе неотразимым мной.
— Да пошел ты! — сплюнула Крис и оттолкнула его, направляясь к своему дому.
— Тогда поторопись, — кинул ей в спину Джой. — Мне нужны деньги. А тебе твои друзья. Живыми. И привет папочке! От меня лично. Надеюсь, он вертится в гробу, наблюдая за тобою с небес…

Кристина развернулась и свободной рукой, в которой не был зажат пакет с мылом и куриными ножками, показала ему неприличный жест, грациозно оттопыривая палец и приправляя это соответствующим пожеланием.

-----

— Твою же мать! — Крис со всей дури хлопнула входной дверью.
Так сильно, что стекла в рамах задребезжали, а абажур на светильнике испуганно затрясся, как китайский болванчик.
— Это только у меня так в жизни происходит. В долбаной хреновой жизни… Я лузер. С рождения. Надо было татуировку на лбу сделать «Fucking Loser»!

Из кухни выскочила Мэг, за ней Эрик, держащий в одной руке Ноэля, в другой ложку, с которой стекала вязкая каша.
— Ненавижу! Чтоб он сдох, в аду горел!
— Тина, что стряслось? — спросила Мэг. — Ты о ком?
— Джой. Только что встретила его.
— Что этому ублюдку надо?
— Тоже, что и всегда, Мэг.
Крис прошла в комнату и, не снимая ботинок, забралась на диван, обхватила себя за локти, будто ее била дрожь.
— Кто такой Джой? — поинтересовался Эрик, борющийся с Ноэлем, который вцепился ему крошечными, но чрезвычайно сильными пальчиками в ухо и с обидой начал его крутить.

Видя, что няньке нужна подмога, Мэг забрала у Эрика мальчика и понесла на кухню.
— Джой — это козел, — объяснила она на ходу, — которому Тина должна денег.
— Еще один? Господи, Кристина, скольким еще людям ты должна денег?
Из кухни вернулась Мэг. Одна. Встала на середине комнаты, уперев руки в боки.
Крис сидела не шевелясь, опустив голову, не обращая внимания на встревожившегося Эрика.
— Не стольким уж и многим, зато каким, — ответила за Кристину Мэг. — Этот чувак сплошное наказание. Он же уголовник, мафиози практически. И именно с ним угораздило связаться ее папашу. Ну, когда он был жив, конечно. Оставил огромный долг, а этот козел узнал, что она вернулась, смекнул, нашел, пригрозил и сказал, что во что бы там ни стало должен получить эти деньги. Я тогда была рядом, кстати. Тина ему всадила в плечо вилку, за что поимела огромный фингал под глазом и разбитую губу.

Эрик встрепенулся.

— Заткнись, Мэг! — прорычала бледная, как полотно, Кристина.
— Долг так велик? — поинтересовался Призрак.

И тут подала голос должница.
— Да, всего-то лишь пятьдесят кусков, — подняла она пустые глаза на Эрика. — Был. Но он накинул мне еще одну огромную сумму за четыре дырки у него в плече и за то, что я не захотела расплатиться с ним натурой.
— Кстати, вилкой она его пырнула круто, — гордо задрав нос, заметила Мэган. — По самое снование зубчики вошли.
— Жаль, что не с ножом и не в горло, — мрачно продолжила Крис. — Тогда бы проблем было меньше.
— Но почему вы позволяете этому странному человеку вас обирать? — искренне удивляясь, спросил Эрик и в момент прикусил язык.
А чем, собственно говоря, его действия в «прошлой жизни» отличались от того, что делал этот Джой?
И сразу же получил ответ.
— Потому что я не одна. К сожалению, — сказала Кристина. — У меня есть они, — и кивнула в сторону Мэг. — А такой, как он со своими людьми, может сделать с ними все, что угодно. Из-за того, что я идиотка, не должны страдать мои друзья.

— Может быть, я бы мог с ними разобраться?
— Рехнулся?
— Кристина, — Эрик понизил голос и заговорил вкрадчиво: — но, может быть, я могу попытаться?
Она спрыгнула с дивана, подскочила к Эрику, схватила его за грудки и пару раз тряхнула, как тряпичную куклу.
— Эрик, Эрик! Стоп! Ты ведь не дон Корлеоне. Как ты с ними разберешься?
— Я нашел бы способ.
— Я ведь сказала — нет. Мне не нужно, чтобы ты загремел за решетку.

— Крис, — вмешалась Мэг, — но какой у всех у нас выход? Я еще давно тебе говорила, он не оставит тебя в покое. Больше, чем деньги, этому уроду нужна ты. А ты его отшила. Он этого не прощает. Удивительно, что он еще никого из нас не тронул.

— И не тронет! — не сдержался Эрик.
— Заткнись, — Кристина ткнула своего защитника под ребро. — Тоже мне, Брюс Уэйн! Нацепляешь маску и летаешь по ночам, да?

Эрик немо, как рыба, вытащенная на берег, начал открывать рот, но так и не смог ничего сказать.

— Может, тебе следует куда-нибудь уехать? — предложила Мэг, сложив на пышной груди руки. — Что, если ему никогда не будет достаточно?

— Бежать? Не поможет. К тому же, я не могу испортить вам жизнь. Куда денешься ты с Ноэлем, Чет? Это мои проблемы. Не ваши, Мэг.

— И мои, — снова встрял Эрик, на этот раз шепнув свое утверждение Кристине на ухо.
— Слушай, отвали! — повернулась к нему лицом Кристина.
— Нас слишком многое связывает.
— Нет! Нас ничего не связывает.
В огромных ее глазах плескался гнев, страх и ужас. И она не могла скрыть эту гремучую смесь, как ни старалась.
— Ты такой же, как они. Невинный.
— Ты тоже! Ты не виновата в том, в чем провинился твой отец. Он виноват в твоих бедах, он оставил на тебе этот груз. Но ты не должна вечно тянуть лямку, к которой привязаны ошибки твоего отца. Он сделал тебя несчастной, Кристина!

От Кристины полетели искры, как от оголенного провода, она резко вскинула руки и, упираясь ладонями в широкую грудь своего собеседника, толкнула его с такой силой, что его качнуло назад.
Мэг на мгновение показалось, что Эрик сейчас рухнет навзничь и приложится затылком об угол телевизора. Даже ахнула.
Но тот удержался.
Быстро принял прежнее вертикальное положение.
— Не смей так говорить! — крикнула Крис. — Не смей вообще никогда о нем ничего говорить. Ясно? И хватит строить из себя крутого. Ты ничего не знаешь о них. Ничего! Понятно тебе?

— Эй! — послышался мужской гулкий голос из кухни. Это явно был не Ноэль. Трое: Крис, Эрик и Мэг одновременно вздрогнули, уставились на дверной проем, ведущий в кухню. — А почему этот мужичок тусит на кухне один?

На пороге появился Дэйв, держащий на руках замурзанного Ноэля, который увлеченно играл его толстенной с огромными звеньями цепочкой, висящей на шее, и гоготал от удовольствия.

— Вы чего, будто приведение увидели? Я через черный вход вошел.
— Да, это ты любишь, — буркнула Мэг.
— Кстати, дверь открыта была, — не обращая внимания на ее слова, продолжил объяснять Дэйв. — И почему парень один на кухне?
— Блин! — взвилась Мэг. — Ты напугал нас, черт тебя раздери! А Ноэль ел, вообще-то.
— Да? — скептически приподнял брови Дэвид. — Ну, если по твоему, вылить детский йогурт на пол, а его остатки размазать по себе, стене и своему креслу называется теперь «есть»…

— О Господи! — вздохнула и без того ошалевшая Кристина. — Дети — чудесный способ забыть о проблемах, не так ли?

Понадобился час, чтобы отнести Ноэля наверх, переодеть, вымыть в кухне стены и пол, попутно успокаивая Дэйва и кое-как обрисовывая ему ситуацию.

— Да, детка, — хрустя суставами, задумчиво сказал Дэйв. — Ты, конечно, влипла в огромную кучу дерьма по самую маковку. Опасного, можно сказать, радиоактивного дерьма.
— И его излучение пытается распространиться на вас. Но это мои проблемы, мне их и решать.

— Нет, Ти, мы все в одной упряжке, — сказал Дэвид, присаживаясь на подлокотник кресла. — Если будем помирать, то будем помирать вместе. Да, ребята? — обратил он свой взор на Мэг с Эриком.
Те, как по команде, кивнули.
— Давайте-ка лучше думать конструктивно.

— Верно. Какие у нас варианты добычи денег? — пожала плечами Мэг.

— Ипподром, тотализатор, — предложил Дэйв, поплевав на ладони и потерев их.

— Придурок! Дрянь вариант, — высказала свое мнение Мэган.
— У тебя все дрянь, что я ни предложу! — обиделся Дэйв. — Ты даже в койке такая же. Ты все время кривишься от того, что предлагаю я. А я, между прочим, на все соглашаюсь, что ты просишь. Пушистые наручники — пожалуйста, прочая хрень из секс-шопа — пожалуйста. И я даже все побрил, как ты и просила, — вкрадчиво уточнил Дэйв.
— И очень правильно! Не вижу кайфа в том, чтобы глотать волосы!
Дэйв сложил руки на груди, отвернулся и обиженно промычал:
— Ну да, как же! А что я порезался, это было ничего?
— Да потому что ты даже этого нормально сделать не смог! — врезала ему по плечу Мэг. — Я же сказала, проэпилировать, а не брить бритвой? Удивляюсь, что ты ничего себе не отрезал!
— Это было бы наказание лично тебе! И вообще, нормальные мужики этого не делают. Вообще никогда! На то они и мужики! Это все… гейское фуфло! Что будет потом, блеск для губ? И вообще, когда моя очередь говорить, чего хочу я, а?
— Если бы у кого-то было воображение… А играть без конца только в больного и медсестру, знаешь ли, быстро надоедает! — окрысилась уязвленная блондинка.
— Но у тебя так хорошо получается! — заканючил Дэйв.

— Хватит! — закричала на них Кристина, затыкая уши. — Хватит обсуждать свои сексуальные проблемы здесь и сейчас! Вы рехнулись? Не при нас же! Либо затыкаетесь, либо уматываете! Или меня стошнит. Меня не возбуждает подглядывание в замочную скважину, а вот ты, по-моему, очень не против, чтоб в нее кто-то пялился.
Спорящие избрали первый вариант.
Бескровный.
И заткнулись.

— И все-таки, я настаиваю на помощи, — воспользовался моментом Эрик, пока Мэган и Дэйв играли в гляделки и сопели друг на друга. — Почему ты должна отдавать неизвестно кому деньги? Сейчас он поменял правила, потом снова поменяет. Это надо пресечь, Кристина!
— Отвали!
— Почему ты не хочешь принять помощь?
— Потому что она мне не нужна! Мне не нужна твоя помощь, Эрик! Что ты сделаешь? Накинешь ему на шею удавку?
Он побелел, вздохнул поглубже.
— А даже если и так?
Кристина понизила голос до шепота, Дэйв с Мэг все равно продолжали огрызаться друг на друга. Он доказывал ей, что ради нее пролил свою собственную кровь и едва не погиб от раны, а ей в падлу хоть иногда позволять ему вести в этом деле. Поэтому Крис не опасалась, что ее услышат:
— Мне не нужен постоялец из прошлого, который заработает себе срок… Или Джой сам тебя укокошит. Мне не нужен ни мертвый постоялец из прошлого, ни уголовник из прошлого.
— Я могу с ним поговорить. Я внушал людям страх.
— А знаешь, кто мне внушает страх? — перебила его Крис. — Джой. Потому что у него есть пушка. И стреляет она настоящими пулями. И ему ничего не стоит продырявить кому-нибудь голову. Он урыл Педро из мексиканского магазинчика. И еще десяток народу.
— Я никак не могу понять, ты за меня тревожишься?
— Нет! Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб. Кто бы это ни был. И ты в числе этого «кого-то», Эрик. Доволен?
Он взял ее за руку.
— Крис! Давай попытаемся? Я ничего с ним не сделаю, позволь просто мне с ним… побеседовать. Он считает, что у тебя есть Мэг, Ноэль и Чет. Но он не знает обо мне. Он может угрожать детям и женщинам, но со мною у него это не пройдет.
— Нет! — упрямо сказала она. — Но в одном ты прав, хватит ему потакать. Я знаю, что я сделаю!
— Что? — поинтересовался «спаситель» и затаил дыхание.
— Я больше не могу жить в страхе. Я должна показать Джою его место. Никаких денег он больше от меня не получит. И мне плевать, что он сделает со мною. Я скажу ему «нет», твердое «нет»! И пусть только попробует что-то возразить. В следующий раз я не промахнусь, и вилка настигнет его глаз.
— Не надо, Крис!
— Разговор окончен. А тебе, — Крис обратилась к Мэг, — лучше забрать детей и на время переехать к Дэйву. Ты не против? — поинтересовалась она у соседа.
— Шутишь? Конечно, нет. Вот только ты сама-то как?
— Со мною все будет в порядке. Это все временно. Полагаю, Джой явится сюда в ближайшие дни. Попытка не пытка. Но лучше будет, если никого из вас тут не будет.
— И все-таки, мне не нравится эта затея, — мрачно отозвалась Мэг.

Эрику тоже не нравилась, потому что он был хмур, как предгрозовая туча.

— Я с ней останусь, — вдруг сказал он. — Ну меня-то ты, надеюсь, не собираешься отселить к Дэвиду, Кристина?
Крис без особого воодушевления посмотрела в его сторону, махнула рукой, мол «ладно, спорить бесполезно».
— Все, хватит болтать. Давайте собираться.

-----

— Зачем тебе столько вещей? — помогая подруге, спросила Кристина. — Это ведь ненадолго. Ты что, на Аляску собираешься? Плюс, дом рядом.
— Все должно быть под рукой. Надо всегда быть во всеоружии. Я не могу без вещей! — Мэг расправила темно-синее платье, оценивающе взглянула на вырез, быстро сложила, кинула в сумку. — А ты лучше разберись с вещами Ноэля, хорошо?

Крис открыла комод рядом с кроваткой Ноэля, принялась там рыться, доставая кофточки, футболки, комбинезоны.
— Мда… Ты видела, как он был готов ради тебя в глотку Джою вцепиться? В смысле, нянька.
— Он дурачок, — вздохнула Кристина, засовывая в сумку маленькие детские кеды. — И не понимает, где опасность.
— А, по-моему, никакой он не дурачок и все прекрасно понимает. А вот ты упорно не видишь главного…
— Чего, например? — вздохнула Кристина.
— Не каждый готов рисковать жизнью, Тина, ради девчонки, которая ему до фонаря, — совершенно серьезно ответила Мэг, роясь в груде тряпок, выбирая, что бы взять. — Понимаешь?
— Опять ты за свое? Мэг, надоела! — удрученно ссутулилась Крис. — Я на кого похожа, подсовывая левых людей под пули? Хочешь, чтобы я потом на себе всю жизнь этот груз носила?
Крис встала, подошла к Мэган и крепко обняла ее.
— Подружка, я не переживу, если с тобою что-то случится. С тобою, Ноэлем, Четом, Дэйвом…
— Все будет хорошо, Конфетка, — успокаивающе похлопала ее по спине Мэг. — Все будет хорошо. Но, будь благоразумна, окей? В мои планы тоже не входит тебя терять.

-----

Появление Кристининого «кредитора» случилось куда раньше, чем она ожидала. Через день после того, как Мэг с ребятами съехала к Дэйву, в дверь постучали.
Кристина даже и не сомневалась в том, кто именно сейчас стоит за дверью. Вариантов было немного, выбирать особо не из чего. Но прятаться и запираться на все замки в ее планы не входило. Она повернула ручку, дернула дверь на себя.
Джой недвусмысленно поиграл широкими бровями вместо теплого приветствия и сразу же шагнул через порог. На плече у него висела раздутая коричневая сумка. Он снял ее, бросил на пол рядом с собою.
— Вот сюда, — указал он на сумку, переходя сразу к делу, — в мой личный банк ко всем прочим, добавятся и твои две с половиной штуки. Сегодня!
— Нет, Джой, — изо всех сил стараясь, чтобы голос был как можно спокойнее, сказала Кристина. — Не добавятся. Я не дам тебе денег. У меня их нет. И не будет. Я отказываюсь от этой игры. Больше ты не получишь от меня ни доллара. Если ты тянешь бабло с других, пожалуйста, отправляйся к ним. И забирай свою чертову сумку. А меня с тобою ничего не связывает. Не желаю видеть твою омерзительную рожу в моем доме. Вон!
— Что?
— Ты все слышал.
— Не надо со мною шутить, пупсик.
Рука резко взметнулась, и у Кристины резко перехватило дыхание.
И лишь спустя пару секунд, проморгавшись от внезапно выступивших на глазах слез, она поняла, что жилистые мосластые пальцы очень крепко сжимают ей шею.
Кристина начала хрипеть.
Лицо Джоя было так близко, что она отчетливо могла разглядеть выбоины от оспин на его желтоватой коже.
В нос ударил тяжелый табачный запах, и щеку обожгло, будто еж спиной проехался — Джой с наслаждением потерся своей щетиной об Кристинину кожу.
— Отвали от меня! — из последних сил прохрипела Крис. — Я тебе больше ни цента не дам, ясно? И моих друзей ты не тронешь.
— С чего такая храбрость, малютка? Неужели ты передумала и выплатишь все оставшееся другим способом? — жарко зашептал он и пальцы, сдавливающие шею, сжались еще сильнее.
Крис схватилась обоими руками за запястье Джоя, попыталась убрать его руку. Но безрезультатно.
В следующую секунду вторая его рука скользнула вниз по изгибу ее поясницы, Кристина протестующее замычала, забилась, будто птица в силках. Еще секунда, и ее точно бы вытошнило, если бы не…

Если бы в это мгновение совсем рядом не пронесся смерч. Кристину высвободило из мерзких пут, откинуло назад, она рухнула на пол, вяло трепыхнулась.

— Не смей делать ей больно! — вдруг услышала Кристина абсолютно чужой звенящий голос в момент, когда приложилась виском об пол.
Сильно повезло, что между виском и полом встал своей широкой мохнатой грудью ковер.
Боль была не слишком сильной, а гул в голове не слишком громким.
Она села, сплюнула густую слюну, потрясла головой, потерла шею — на ладони остались красные следы. Сволочь Джой расцарапал ей кожу.

Подняв глаза и увидев широкую спину Эрика, Кристина никак не могла совместить картинку с услышанным.
И только лишь спустя несколько секунд, когда он снова заговорил, поняла, что голос был таким незнакомым не от удара ее головой об половицы, а от того, что Эрик действительно говорил странным голосом, которого она раньше не слышала, будто он из Эрика по мановение волшебной палочки перевоплотился в Призрака.
Возможно, тот самый Призрак говорил со своими недругами именно таким загробным голосом, от которого леденеет позвоночник?
— Никогда больше даже пальцем ее касаться не смей! Ясно?
Глухой удар. Кажется, Джоя приложили затылком об стену.

Ха! — злорадно подумала Кристина, но сразу протрезвела.
Вообще-то, не хорошо думать о мести, когда Эрик там собирается из него отбивную сделать.
Кто знает, что у этого урода в рукаве, например, и чем он его в любой момент пырнет исподтишка?

— Эрик, осторожно! Не надо!

Кристина, одной рукой хватаясь за голову — все-таки она гудела, а второй потирая зудящую шею, попыталась встать на ноги. Но вместо этого неэстетично разъехалась ногами в разные стороны, будто корова, вытолкнутая на лед.

Черт!

Джой, как ни странно, из рукава ничего не доставал. Он хрипел точно так же, как Кристина несколько минут назад. Ноги его оторвались от земли — офигеть!
Этот Робин Гуд вполне себе тянет на роль защитника униженных и оскорбленных.

Снова раздался глухой стук черепушки о стену многострадального дома.

— Ты откуда вообще взялся? — скалясь, выдохнул Джой. — Защитник хренов! Отпусти, урод! Отпусти, говорю!

И вдруг он пошел пятнами, губы его начали синеть, глаза выпучились. Что, черт подери, Эрик с ним делает?
Но оказалось, что ничего.
Он лишь только держал его за горло сильной уверенной хваткой, будто всю жизнь только этим и занимался.
А Джой тем временем засучил ногами и руками, потянулся скрюченными пальцами в карманы куртки, но тут же получил от Эрика очередной удар.
Видимо, парень решил нехило так оттянуться!
Джой взвыл, глаза его налились кровью, он высунул язык, замотал головой.
— Колеса! Таблетки, мать твою, — заскулил он, обильно брызжа слюной.

Вот только бедняга Эрик, кажется, ничего не понимал. Он сам, весь налившись кровью, покрывшись липким потом, раздувая ноздри, будто бык, выпущенный на арену, не в силах был ослабить хватку.

— Эрик! Эрик, пусти его! — наконец сумела подняться на ноги Кристина.
Подбежала к нему, вцепилась в плечо.
— Он тебя едва не задушил, Кристина! — голос стал прежним, знакомым.
— Отпусти, ему хреново! Отпусти, умоляю, просто отпусти, он сейчас все равно полутруп…

От ее надрывного голоса Эрика будто переклинило, он наконец разжал пальцы.

Джой каркающее закашлялся, стек спиной по стене на пол, закидывая голову назад, начал доставать из кармана пластиковую желтую банку, поспешно открывать, бормоча что-то уже фиолетовыми губами.
Крышка полетела в сторону, по полу разлетелись маленькие белые шарики…

Крис вдруг ужасно испугалась, кинулась на кухню, схватила стакан, набрала из-под крана воды.

Когда влетела обратно в комнату, Джой, сжимая в руке пустую банку из-под таблеток, лежал на полу у стены, рядом с ним на корточках сидел Эрик, сам похожий на труп — белый, с очумевшими огромными глазами.

Кристина остановилась и, открыв рот, замерла.

Эрик опустил два пальца ему на шею, прижал к сонной артерии, поднял глаза на Кристину и… отрицательно мотнул головой.
Очень коротко и быстро.
Но Крис все поняла.

В ужасе она залпом осушила стакан, вытерла мокрые губы и только потом подумала, что зря, куда больше вода сейчас пригодилась бы Эрику. Потому что выглядел он тоже хреново. Точнее сказать — еще хуже, чем хреново.

— Он умер, Кристина, — заключил Эрик, поднимаясь. — Умер. Это я… его… убил… кажется.
И весь затрясся.
Вслед за ним затрясло и Кристину.
Вот же черт! Как бы еще одним трупом не стало больше!
Джой ладно, тоже божья тварь, конечно (хотя, ключевое слово здесь «тварь»), но его не так жалко, как этого благородного чудака!

Она кинула стакан куда-то на диван и подбежала к Эрику, схватила его за плечи.
— Это не ты! Не ты, Эрик! Ты не виноват.
Но Эрик ничего не понимал. Он лишь повторял одно единственное очень мерзкое слово «убил-убил-убил» и смотрел на Кристину глазами побитой собаки, которую вот-вот должны посадить в мешок и утопить.
Но Крис не собиралась его топить. Ее задачей было, наоборот, вытащить его на поверхность.

Когда бороться с ним сил уже не было, Крис размахнулась и со всей своей дури жахнула ему по лицу.
Помогло.
Он замолчал.
Вздохнул глубоко.
Погибать от ужаса раздумал.

— Эрик, — размеренно начала Кристина. Хотя, изнутри ее саму всю колотило. — Ты никого не убивал. Ты просто пару раз приложил его башкой об стену. Он на таблетках сидел, у него пуля в башке застряла, с тех пор он жрал что-то от давления, сидел на колесах. Понимаешь? Видимо, сейчас ему кровь в голову сильно хлынула… я не знаю, я не слишком хорошо разбираюсь в этом. Это Мэг медициной увлекалась, правда, по большей части из-за валиума и окса, но не важно. Ты же понял меня, да?

— Таблетки, — тупо повторил Эрик и посмотрел на маленькие шарики у них с Кристиной под ногами.
Затем посмотрел на Кристину. Взгляд его вмиг стал ясным.
— Боже! — в ужасе произнес он и, вскинув руку, осторожно дотронулся до ее шеи. — У тебя здесь… кровь.
— Да, да… — быстро ответила Кристина, закрывая ладонью следы. — Это он от усердия.

Эрик с отвращением глянул на труп.

— А ты уверен, что он… кирдыкнулся?

Эрик ничего не ответил. Зато Кристина подошла к своему обидчику и легонько пнула мыском ботинка. Тело как лежало неподвижно, так и осталось лежать.

— Вот же… — всхлипнула Кристина, выругавшись от души. — Эта сволочь и после смерти мне жить спокойно не дает. Я опять влипла...

Крис присела, вытащила из руки Джоя баночку, собрала в нее таблетки, вытерла банку о джинсы и засунула обратно в карман.

Эрик постепенно обретал дар речи, присутствие духа, способность мыслить.
— Понять никак не могу, как это произошло?
— Не заморачивайся даже, — попросила его Крис. — Он этого не стоит.
— Он тебе ничего не успел сделать? — встревожился Эрик, вспомнив про кровавые следы.
— Да нет. Пара царапин на шее, — махнула рукой Кристина. — Главное, чтобы у него руки чистые были. Ладно, брэйк! Давай-ка рассуждать, исходя из имеющейся проблемы. У нас здесь труп. О нем знаем мы двое. Итог? Расчленим и закопаем в саду?
— Что? — вылупился на нее Эрик.
— Ладно, ладно, успокойся, я не Декстер Морган. Шучу я! — насупилась Кристина. Юмор в данной ситуации как-то не прокатывал. — Просто не очень хорошо получается. Давай его оттащим, что ли. Под лестницу. К чулану!

Она взяла его за ноги, с кряхтением подняла. Эрик не стал ей противоречить и легко поднял беднягу за грудки.

Но стоило ей сделать пару шагов с тяжелой ношей, как нога ее зацепилась за край ковра. Кристина вскрикнула и разжала и без того ослабевшие руки.
Ноги мертвеца, которые она держала, глухо ударились об пол.
Кристина яростно заматерилась и перевернула тело, пытаясь откатить в сторону. Но тот, будто ей назло, уперся головой в ножку дивана.
— Господи боже! — взмолился Эрик, все это время наблюдая за ее действиями. — Что ты делаешь? Оставь его, оставь!
И подхватив труп под мышки, оттащил обратно, к стене.

В дверь постучали. Кристина подпрыгнула на месте и зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать.
— Твою мать! — прошипела она, поглядывая то на труп, то на Эрика.
На второго смотреть было приятнее.

-----

На их удачу, из-за двери послышался знакомый голос.
— Ти, это я, Дэйв.
Кристина бесшумно подбежала к двери, слегка приоткрыла ее. В щелку просунулась физиономия Дэйва.
— Привет! — сказал он и затараторил дальше: — Мне нужно кое-что забрать… ну… такая розовая коробка в спальне Мэг. Не понимаю, почему она сразу не взяла. В общем, я схожу, возьму?
— Я знаю, что у нее в этой коробке. Господи, чем вы там занимаетесь?
— Тшшш! — приложил палец к губам Дэйв. — Тина, ну что ты как злобная мамаша, в самом деле? Мелкий уснул, дети в школе. Понимаешь? Эй, ты так и будешь держать меня здесь? Все хорошо? Вы чего вообще сами тут делаете? И что у тебя на шее?
Крис буднично пожала плечами.
— Ерунда. И наше занятие куда круче вашего. Мы труп прячем.
— Чо? — не понял оторопевший Дэйв и пошкрябал колючий подбородок.
Кристина схватила его за куртку, втащила в дом, затем выглянула на улицу, посмотрела в одну сторону, потом в другую — нет ли кого подозрительного, и быстро захлопнула дверь.

— Твою мать! — воскликнул Дэйв, сразу же заметив тело у стены. — Это же Джой.
— Да, это мертвый Джой, — уточнила Крис. — Так что 1:0 в нашу пользу.
— Е-мое, как это вышло?
— Я… —начал было Эрик, сидящий на корточках над остывающим телом.
— У него снова начался приступ, — встряла Крис, едва Призрак открыл рот. — Я побежала за водой на кухню, но… не успела. Когда я вернулась…
— Он уже умер, — на этот раз добавил Эрик.
Крис лишь положительно тряхнула головой.

— Да, ребята, — сказал примащивающийся на подлокотник кресла Дэйв, гоняя из одного уголка рта в другой зубочистку. — Вы влипли. Хотя, может быть, и нет. Этого чувака мало кто любил. Он стольким людям жизнь испортил, стольким на хвост наступил, что его десятки людей пришить мечтали, только этот гад вечно выходил из всех передряг живым. В одной из перестрелок схлопотал пулю и все равно очухался, хоть и носил ее с тех пор в своей башке. А тут он просто взял и помер. Просто чудо!
— Да, — невозмутимо согласилась Крис, многозначительно поглядывая на бледного, как полотно Эрика. — Но это не меняет того факта, что его труп в моем доме.
— А вот это хреновее, — согласился Дэйвид.

— Эй! Ты по дороге, что ли провалился? Я же сказала, коробка в спальне, под кроватью. Сколько тебя можно ждать? — раздался звенящий девичий голос Мэг из кухни, которая, судя по всему, зашла через двор. — И вообще, Ти, какого черта ты не закрываешь двери, когда по району разгуливает сумасшедший маньяк, жаждущий тебя и бабок?

Мэг ввалилась в гостиную, запахивая плащ, из-под которого выглядывал розовый пух, похожий на боа — часть пеньюара.

— Вот ты где! — первым делом Мэг увидела Дэйва, конечно. И обрушилась на него грудой камней. — И что ты здесь расселся? Ты нашел то, о чем я тебе говорила? Господи Иисусе! — вдруг воскликнула она, позабыв все, что хотела высказать Дэйву. — Это что, Джой? А почему он валяется там, в углу?
— Плюс один зритель к нашему спектаклю смерти, — с нервозной иронией сказала Кристина, переминаясь с ноги на ногу. — Ты в курсе, Мэг, что теперь мы и тебя должны будем убить.
— Чего?!

Когда история по второму разу была рассказана Мэг, та, завязав пояс от плаща на узел, подошла к трупу, весело покачивая перышками, выглядывающими из-под плаща, присела.
— Он точно окочурился? Зеркальца ни у кого нет? Такого маленького, проверить еще раз?
— Мэг, он и правда умер! Он уже почти час здесь валяется.
Та настойчиво проверила пульс.
— Знаешь, с такими прохиндеями, как этот урод, надо держать ухо востро! — отряхивая руки, словно копалась в земле, и поднимаясь, объяснила Мэган. — Кстати, а что это за чемодан?

И все трое, помимо Мэг, впервые за все время обратили внимание на странную пузатую сумку, возлегающую посередине комнаты.

— Это сумка Джоя, — объяснила Крис, безразлично пожимая плечами.
— И что там?
— Не знаю, — мотнула она головой. — Он сказал, что мои деньги отправятся в эту сумку. Возможно, пяток кирпичей наркоты…
— Да? — заинтересовалась Мэг.
— Нет, Мэг! Не смей! — закричала на подругу Кристина, вставая у нее на пути и растопыривая руки.
Но было поздно, та нырнула ей под руку и уже открыла сумку, заглядывая внутрь.
И вдруг воскликнула:
— О мой гребаный бог! Нет, здесь не наркота, здесь кое-что получше!
— Здесь хренова туча бабла! — уточнил Дэйв, вместе с Мэг сунувший нос в сумку. — Очень много бабла. Пачки!
— Что?
Кристина подбежала к ним, чтобы убедиться самой.
И убедилась.
В сумке аккуратными стопками лежали зеленые банкноты. Много. Очень много. Чертовски много.

Мэг захлопала в ладоши.
— У нас деньги! Много денег! Мы все можем дунуть на Карибы или в Монте-Карло: белый песок, голубое море, коктейли с трубочками…
— Мэг, сдурела? Какие нахрен Карибы? — вернула ее с небес на землю Крис, шлепнув по рукам. — Это его деньги…
— Деньги трупа, — уточнила подруга. — Зачем они ему? Он на Карибы уже не поедет. Только если в гробу, но это неудобно и невесело.
— Да, но не забывай, что труп сейчас лежит вот здесь! В этой комнате. И вообще, закрой. Не хочу ничего общего иметь с деньгами, принадлежавшими Джою. Они наверняка какие-нибудь грязные…
— Деньги не пахнут, — парировал Дэйвид, откусывая кончик от зубочистки.
— Еще как пахнут. Это не наши деньги.
— Но они лежат в гостиной твоего дома! Боже, Крис, я хочу в Монте-Карло! Ну давай возьмем пару пачек?
— Нет! Они пока останутся здесь. И никто ничего не возьмет. Ясно? Ну почему? Почему он умер именно здесь? — заметалась по комнате Кристина. — В моем доме? Что нам теперь с ним делать?
— Ну, — Дэйв вытащил обкусанную зубочистку изо рта, хотел кинуть ее на пол, но вовремя сообразил и спрятал в карман, потом откашлялся в кулак. — Вообще, у меня есть мыслишки… и если у нас есть деньги… Короче говоря, я знаю парней, у которых были с Джоем терки — он пришил одного их братана. Чуваки надежные, они могут все устроить, избавятся от трупа легко и непринужденно, болтать не будут, обставят все как надо. Им это тоже на руку. Это же Джой, столько людей, кому он толкал свой товар и ставил себе на счетчик, мечтали о дне, когда он сдохнет… И это не первая разборка в нашем квартале. Взять хотя бы мексов, которые постоянно нарываются, их все равно заподозрят первыми, так что, не переживай. Правда, возьмут те парни немало, — потер подбородок Дэйв, раздумывая.
— Сколько?
— Ну, штукарей восемь-десять, наверное, — прикинул в уме Дэйвид.
— А есть какие-нибудь еще идеи? — сморщилась Крис.
— Заявить в полицию, — встряла Мэг. — Но мы ведь не будем этого делать, правда? Мы же не упоротые дебилы. Джой драг-диллер, которому мало кто рад. Если привлечем копов, они из нас всю душу вытрясут, будут приставать с вопросами, почему ты не заявила, когда он угрожал, вдруг уличат тебя в пособничестве. И сумку заберут! — буквально заорала от ужаса Мэг. — А так… его никто не будет искать, потому что Джой из той породы людей, которого все боятся, но на которого всем плевать, если он сдохнет, потому что он свинья.
— Она права! — согласился Дэйв. — Ну что, мне идти звонить парням?

Крис за все это время впервые перевела взгляд на Эрика, стоявшего в углу рядом с телом.
Почувствовав на себе ее вопросительный взор, он развел руками и сказал:
— По-моему, это выход. И уж куда более подходящая идея, нежели расчленить и закопать в саду!
Мэг с Дэйвом моментально вскинулись и посмотрели на Эрика странными недоумевающими взглядами.

Через пару часов у дома Кристины припарковалась машина, на кузове которой было написано «Чистка ковров».
Трое парней в желтых кепках и такого же цвета комбинезонах зашли в дом, через десять минут вышли, неся свернутый ковер.
Загружая его в машину, показали вышедшему на крыльцо Дэйву большой палец, сели в машину и уехали.

Кристина, Мэг и Эрик в это время наверху занимались подсчетом денег из сумки. Кстати, помимо денег в сумке оказалась еще всякая дрянь — Мэг так порывалась отсыпать себе хоть немного, но Крис запретила. Хватало и того, что они выгребли все деньги. Траву со всем остальным решили отдать парням, забравшим труп — это по их части, да и подозрений вызовет куда меньше, нежели вручить им обчищенного с ног до головы Джоя. А так все останутся при выигрыше.
Когда все закончилось, все трое спустились в гостиную.
— Ну?
— Все ок! — развел руками Дэйв. — Пока, Джой! А как дела у вас?
— Там…
— Страшно сказать! — перебила Кристину Мэг.
— Там, за вычетом тех десяти штук, что мы отдали… «чистильщикам ковров»…
— Кстати! Они вернут ковер! — уточнил Дэйв.
— Супер! Ковер, в который завернули труп… — зажмурилась Кристина. — В общем, там уйма денег…
— Раздери меня напополам!
— Лучше давайте поедем в Монте-Карло! — не унималась никак Мэг.
— Подождите, — остановила всех Кристина. — Мы ведь не вернем деньги, верно? И они принадлежали Джою, который… в общем, не важно. Но нам надо решить, как с ними поступить. Умно поступить.
Мэг скривила губы.
— Я и предлагаю умно, Ти!
— Монте-Карло не вариант!
— Давайте куда-нибудь вложим. Купим какие-нибудь акции, — предложил Дэйв. — Будем получать дивиденды.
— Стойте! Это мерзкие деньги, и они должны пойти на благое дело.
— Мать Тереза! — взвилась Мэг, которая едва уже не рыдала о потерянной мечте. — Только не говори про голодающих детей в Африке! Мы сами концы с концами едва сводим!
— Нет! Просадить деньги в казино или спустить все на побрякушки — это не благое дело. Нам надо отдать их тому, кто в них нуждается. Или сможет распорядиться ими по уму. Надо все взвесить и обдумать, у нас до фига времени, деньги не сбегут.
— Сдается мне, ты задумала какую-то подлянку, — покачала головой Мэг.
— Ничего я не задумала. Сейчас все равно ребята из школы вернутся, а вы — горе-родители, — обратилась она к Мэг с Дэйвом, — оставили мелкого одного. Идите и посмотрите, не вылез ли он из кроватки и не разнес Дэйву дом.
Мэг поломалась немного, но потом, позабыв про свою розовую коробку, схватила Дэйвида за рукав и потащила прочь.
Крис с Эриком остались одни. Кристина, пользуясь случаем, быстро сбегала наверх, принесла сумку и, колеблясь, остановилась на середине гостиной.
— Придумала им применение? — спросил сидящий на диване Эрик, который после всего случившегося держался просто молодцом. Кристина думала, что будет хуже — истерики там, заламывания рук и прочие театральности.
— Да! — она шагнула вперед, и водрузила сумку на диван, рядом с Эриком. — Все было бы иначе, не будь тебя рядом. Вообще многое было бы не так, не будь тебя рядом. Так что… они твои. Ты же понимаешь, что я все равно не придумаю им применение. Забери их. Без тебя бы ничего не было. Возьми их и начни новую жизнь. Это самое малое, чем я могу отплатить тебе.
— Кристина…
— Ты, вроде, лицо хотел поменять… И вообще, станешь крутым с таким баблом. Может, машину времени построишь или замок себе купишь.
— Мне не нужен замок.
— Ну, тогда что-то другое.
— А ты?
— А я не знаю, что с ними делать. А ты… это ведь все ты… ну, в смысле, не убил его, а… это все благодаря тебе. Поэтому, думаю, они должны быть твоими. Деньги.
— Но, кажется, твои друзья имеют на эти деньги планы.
— Эрик! Им лучше не давать такие огромные деньги в руки, поверь мне. К тому же, будет очень странно, если мы разом начнем шиковать — все поймут, что что-то не так. Бери сумку и уезжай с ними куда-нибудь в ЭлЭй, найди самого лучшего пластического хирурга, сделай себе лицо…
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
— Да нет же. Я хочу, чтобы ты перестал себя ненавидеть и вести себя, как ребенок. Тебе сделают лицо, ты купишь себе какую-нибудь крутую тачку, будешь цеплять телок. Это твой шанс!
— Я не знаю, как это делается, — смущенно улыбнулся Призрак.
— Научишься. С такими баблосами научишься чему угодно. Тебя научат.
— Ты действительно хочешь от меня избавиться?
— Да нет же! Но я хочу тебе помочь.
— Ты уже мне помогла. Хорошо. Ты даешь мне эти деньги, так?
— Так.
— Значит, они полностью мои. Так? — еще раз уточнил Призрак.
— Так, — во второй раз согласилась Крис.
— И я могу делать с ними все, что угодно?
— Да.
Он взял сумку, спустил ее с дивана и поставил ее к ногам Кристины.
— Тогда я отдаю их тебе.
Крис удивленно вскинула брови.
— Что?
— Ты отдала их мне, я могу распоряжаться ими так, как посчитаю нужным. И я распоряжаюсь. Я отдаю их тебе.
— Эрик! Ты снова делаешь что-то невообразимое.
— Возьми их и… выкупи у Карлы дом своего отца. Свой дом. Чтобы ты больше никогда не платила ей ничего… Сколько он стоит? Отдай ей все, но стань полноправной хозяйкой этого дома.
Кристина схватилась за голову.
— Чертов день! И чертов Джой! Как же я раньше не подумала? Но… как же твое лицо?
— Лицо — это просто лицо. К тому же… тебе они нужнее, Кристина.

10.
"Incipit vita nova"

В дверь настойчиво стучали, можно сказать молотили. Но у каждого почему-то находились занятия посерьезней, чем отозваться на стук и отворить дверь.
Поэтому открывать пришлось Эрику. На пороге стояли Дэйв и Эффи.
— Привет! — сказал Дэйв, пододвигая Эрика и проходя в дом. — У нас прорвало трубу. Мне нужен душ.
Эрик сделал приглашающий жест.
Эффи отправилась на кухню, куда вслед за ней вошла Мэг с ребенком на руках.
— Ноэля не кормить! — громко сказала она. — У него расстройство желудка. Подгузники не выдерживают.
— Я ведь говорила, не корми его капустным пудингом, — сказала Крис, высыпая в миску смесь для оладий.
Через секунду появился выгнанный из ванной Дэйвидом Чет, открыл холодильник, занялся поиском.
— Чет, уйди оттуда! — скомандовала Крис. — Там пусто! Я пеку блины.
— Почему Дэйв у нас в ванной? — открывая бутылку с кетчупом и брызгая его на тост, спросил недовольный Честер.
— У них дома протекла труба, — объяснил Эрик неуверенно.
Эффи, водрузив на колени раскрытый ноутбук, сидела и что-то увлеченно читала.
— Да, какое счастье, что сегодня суббота, — заметила она, не отрывая глаз от монитора. — Иначе я бы опоздала в школу, пока грела себе кастрюлю воды.
— Чем же его кормить? — сокрушалась Мэг, прыгая вокруг ревущего Ноэля.
— Дай ему тост или крекер, — снимая со сковородки блин, который тут же был утянут Четом, посоветовала Крис.
— Как сообщает гугл, — с умным видом подала голос Эффи, — "Диосмектит" ему в помощь. А это точно не дизентерия?
— Какая дизентерия? — возмутилась Мэг. — Капустный пудинг. Я вчера готовила капустный пудинг, и он, кажется, получился, — она потупилась, — сырым.

Выйдя из душа и учуяв блинный запах, Дэйв тоже уселся за стол, показал козу надрывающемуся Ноэлю, перехватил у Чета бутылку кетчупа, вытряхнул половину на тарелку, макнул в него блин и, расплываясь от радости, отправил его в рот, бубня с набитым ртом комплименты Кристине.
— Вот именно поэтому я и держусь ее, — смеясь, заметила Мэг. — Пока мы вместе, ты всегда будешь сыт. Но будь аккуратнее с комплиментами, я и заревновать могу!
— Ха-ха, очень смешно, — отозвалась Кристина, переворачивая новый блин. — Будто я у вас кухарка.

— У нас холодильник шатается, — встрял Чет.
— Знаю, ножка подломилась, — отхлебывая из чашки кофе, пока блины жарились, ответила Крис.

— Дай-ка, — подошедший к холодильнику Эрик отодвинул Чета, присел на корточки. — Верно, подломилась. Надо что-то подложить, чтобы не шатался. Деревянный брусок подошел бы.
— Я где-то видел в ящике с инструментами, — Чет начал рыться в тумбе, стоящей рядом с дверью во двор.

— А знаете, это ведь кайфово, — вдруг сказал Дэйв.
— Что, не слышать самого себя, когда все кругом орут? — съязвил Чет, протягивая Эрику сразу несколько найденных брусочков и лист картонки.
— Да нет. Вот такие завтраки. Знаете, у моей матери было несколько сестер, у всех дети, мы жили в одном доме, и у нас так было каждое утро.
— Сочувствую! — Чет засмеялся.
— А у тебя, Рик?! — не унимался Дэйвид. — Что-то мне подсказывает, что у тебя в Огайо тоже была куча родственников, которые устраивали дебоши.
— Нет, — возвращая холодильнику равновесие, сказал Эрик. — У меня была мертвая тишина круглые сутки. Ну, разве что недовольные и голодные крысы буянили. Иногда.

— Фу! — скривилась Мэг. — В Огайо столько крыс?
— Да их везде полно, — ответил за Эрика Дэйв. — Это ж крысы, куколка. Случится ядерная война, мы сдохнем, а они все равно выживут.
— Тараканы выживут, — поправил его Чет.
— Да не важно, одна фигня, крысы тоже выживут, вот увидишь.
— Нет, спасибо! Я бы предпочел это не наблюдать.

— Сегодня Рождество, помните? — спросила Эффи, перекрикивая гвалт голосов. — Давайте поговорим об этом, а не о крысах. Мы же за столом, пожалуйста.
— Ох ты ж, точно! — взмахнула рукой Мэг. — Ти, ты забыла, да?
— Мы никогда не праздновали его особо. Подумаешь, просто Рождество. Праздник, как праздник.
— Самое крайнее, — вставил Дэйв, — нажирались до усрачки.
— Мне идти к Мигелю за индейкой, предварительно забыв надеть лифчик? — предложила Мэг. — Будет бо-ольшая скидка!
Дэйв погрозил ей пальцем.
— К чертям индейку! С каких это пор мы ее готовим?
— Спроси, с каких пор мы ее не готовим, — сказала Кристина. — С тех пор, как Мэг чуть не сожгла дом, пытаясь запечь полуфабрикаты из индейки в микроволновке. С того момента у нас нет микроволновки, да и индейку мы не жалуем. И Рождество, кстати, тоже! Мы в тот год все Рождество просидели на улице, завернутые в одеяла, пока пожарные тушили дом.
— Можно ограничиться пиццей, — весело предложила Эффи. — Рождественской.
— И бухло не забудьте! — влез в разговор Чет.
— Это я беру на себя, — стукнул себя кулаком в грудь Дэйв. — Вы за кого меня принимаете? Считаете, я забыл, что нам надо для праздника? Все будет!

Чет показал ему поднятый вверх большой палец.
— Кстати, может быть, у нас будут гости. Если получится, я приведу коего кого на ужин. Ок?
— Девчонку? — оживилась Мэг.

Эффи прикрыла свой ноутбук.
— Это для нее ты закупаешь презервативы пачками? — и хихикнула.
— Что?
— Они постоянно у тебя из куртки торчат, — спокойно объяснила она.
— Да ладно, — подмигнула брату Мэг, — такая ненасытная телка?
— Лучше так, чем без них, — заметил Дэйв.

Эффи нахмурилась.

— Но если бы ты сам ими постоянно пользовался, у тебя не было бы меня! — задумчиво молвила она.
— Брось, пончик! Это другое дело. У нас с твоей матерью был медовый месяц.
В это мгновение над ним нависла Мэг, и он замолк.

Чет же в это время проковырял в блине две дырки для глаз, одну по центру для носа, приложил к лицу и зарычал.
Эффи не впечатлилась.
— До «Пятницы-13-е», — сказала она, закатив глаза, — не дотягиваешь… И сегодня не Хэллоуин.

— Чет, перестань извращаться с едой. Положи! — приказала Кристина.

В дверь снова раздался стук.

Дэйв громко вещал про завтраки и обеды из его детства, рассказывал про то, как мама любила готовить бобы, до упора кормить ими всю семью, а потом все страдали… ну, помимо счастливчиков, у которых был насморк.
Мэг, закрыв лицо руками, хохотала до слез, Эффи и Чет корчили рожи и театрально изображали рвотные позывы.

Снова постучали.

— Стучат в дверь, вы слышите или нет? — подняла над головой масляную лопатку Крис.

Эрик ползал по полу возле холодильника, Чет наливал кофе, Дэйв был по уши в кетчупе, Эффи принимала у Кристины тарелку с блинами, голодный Ноэль грыз крекер и бормотал что-то себе под нос.
В этот раз самой свободной оказалась Мэг. Она и пошла открывать.

— Привет! — сказал ей белокурый юноша.
— А, это ты, — пожала она плечами.

Кристина едва не уронила сковородку с блином на пол, услышав знакомый голос. Поспешно обернулась.
— Какого хр… что ты здесь делаешь?
— Можно зайти?
Мэг сразу же перевела все стрелки на несчастную Крис, отступив в сторону и указывая глазами на подругу.

Рауль медлить не стал. Бодро вошел, втянул ноздрями аппетитный запах.
— Вкусно пахнет.
— Неужели? — съязвила Крис. — Сплошной холестерин. Дешевая смесь для оладий, жирное масло. Хорошие мальчики такое не едят. Вали отсюда, незнакомец.
— И тебе доброе утро, прекрасная брюнетка. Что, совсем не помнишь?
— Дай-ка подумать, — прищурила один глаз Крис. — Майк! Нет, Джонни из боулинга. Или, может быть ты Ван Ли со стройки, что в двух кварталах отсюда?
— Очень смешно, — широко улыбнулся Рауль и совсем не обиделся сравнению с каким-то "Ван Ли".
Он осмотрел всех сидящих за столом, задержал взгляд на развалившемся на стуле Дэйве в широкий семейных трусах, который лениво почесывал гладкую грудь, на левой стороне которой красовалась татуировка в виде полыхающего в огне сердца. Хмыкнул.

— У тебя здесь… людно. И вижу, тут все мужчины ходят голыми. Это правило такое?
— Я душ принимал, и что? — встрял Дэйв, заметив на себе неприятный изучающий взгляд Рауля. — Хей, чувак, не пялься на мои трусы.
— Эй, поаккуратнее! Это мой дом и мои друзья! — ответила Раулю Крис. — Что надо?

— Проезжал мимо. Решил зайти. Пожелать счастливого наступающего Рождества.
— И не мечтай, тебя никто не собирается приглашать.
— Ок. А еще я принес завтрак! — он поставил на стол огромный хрустящий пакет и раскрыл его. — Фрикадельки из ягненка, утка под грибным соусом и копченая форель с перепелиными яйцами. Кому что больше нравится?
— Фу-у, — воздела глаза к потолку Кристина. — Мы даже выговорить это не сможем. Молчу уже о том, что бы это затолкать себе в глотку.
— А пахнет заманчиво! — сунула в пакет свой нос Мэг.
Кристина запечатала пакет, отодвинула и толкнула Рауля в грудь.
— Хватит покупать моих друзей своей паршивой дешевой жратвой! Или ты думаешь, что таким, как ты, все можно купить?
— Это не дешевая «жратва»! Я заказал это в ресторане, что на 5-ой Авеню.
— Мне плевать, где ты это заказал. Я сказала — нет! Мы не бомжи, нас не нужно подкармливать. Видишь, они едят, вполне здоровы и бодры. Дистрофии ни у кого нет.
— Но это же просто завтрак! Сегодня праздник.
— Отдай нищим под мостом. А я не буду это есть.
— Я тоже! — отозвался вдруг не пойми откуда взявшийся Эрик.

Увидев его, Рауль набычился.

— Ты все еще здесь?
— Он здесь живет, придурок. А вот кто-то — нет. И в толк не возьму, что приперся.
— Ты кормишь целую ораву, я хочу помочь, — понизил голос Рауль, наклонившись к Кристине опасно близко.
— А я не просила! Мы не умираем с голода. И сегодня мы будем есть блины. Да, Мэг? Вынь руку из этого долбаного пакета!
Мэган подпрыгнула на месте, обиженно скривилась.
— Ты неисправима, — вздохнул виконт.

Дэйв прилип к оконному стеклу.
— Хренасе! У тебя Феррари, кроваво-красный, красавчик!
Рауль с молниеносной скоростью отозвался на слова Дэйвида, обернулся к нему, достал из кармана ключи, позвенел ими прямо перед его носом, будто подразнил косточкой пса.
— Могу дать погонять!
— Дэйв! — Крис сложила руки на груди. — Сделаешь это — и больше никогда не зайдешь в мою ванную, если вдруг у тебя прорвет трубу, — елейным тоном сообщила она, широко и невинно улыбаясь. — И вообще не зайдешь ни в мой дом, ни в мою подругу. Обещаю.
Дэйв отдернул руку от ключей, как от огня.
— Пожалуй, ограничусь созерцанием.

— Ты жестока со своими друзьями, — заметил виконт.
Кристина в ответ показала ему древний жест.

— Ладно, ребята, завтрак окончен. Вернее, испорчен. Марш из кухни.
Чет взял с собой чашку с кофе и направился к двери.
— Мужик, ну ты баклан. Она же четко сказала: вали! — сказал он, проходя мимо Рауля. — Вот только тебя здесь и не хватало. И да, мы не едим в крутых ресторанах. Мы едим бургеры.
— Учту, — засовывая руки в карманы, сказал Рауль. — В следующий раз принесу биг-мак и пирожки с черникой — сплошной холестерин.

Эрик сверлил глазами виконта, виконт сверлил глазами его и жалел, что не обладает даром метать взглядом молнии. Вот тогда бы уж он от этого назойливого мужика избавился.

Наконец голос подала Кристина.
Она заткнула нос и гнусаво произнесла:
— Чем это воняет? Ах, да, одеколоном за 500 баксов. Выпрись, иначе меня сейчас стошнит прямо тебе на брюки.

— Ладно, ладно, я ухожу! — будто сдаваясь и признавая поражение, поднял вверх руки Рауль. — Маленькая капризная принцесса меня уела! И ей плевать на чувства своего несчастного поклонника.
— Кто? Принцесса? — Крис замахнулась на него сковородкой. — Да я тебе башку разнесу, если еще раз так назовешь меня. Зови принцессами своих шлюх в шмотках от Гуччи!

У нее за спиной грозно покашлял Эрик, но Крис успела быстро развернуться и угрожающе покачать сковородкой и в его сторону.
— Тш-ш, — и если бы Дэйв не придержал Крис за талию, та могла бы этой сковородкой точно кого-то огреть, как пить дать. — Что ты разошлась, в самом деле?
— И хавчик пусть заберет!
— Я хотел принести индейку на Рождество, — пятясь к двери, сообщил Рауль. — Но вижу, ты не в восторге от этой идеи.
— Ок, рискни! Надену тебе ее на голову! Или лучше затолкаю в задницу.

-----

Когда Рауль вышел на улицу и уже открыл дверь машины, на крыльцо вышел этот воображала.
Встал, как истукан, засунув руки в карман джинсов, смотрел ему вослед с прищуром.
Рауль помедлил садиться в автомобиль. Тоже уставился на него, пронзая взглядом.
— Послушайте моего совета, юноша, — начал первым тот, кто сейчас оставался в выигрыше.
Но, надо думать, ненадолго!
— Не докучайте ей. Она ведь дала вам понять, что не нуждается ни в вашей помощи, ни в вашем участии. Оставьте Кристину. Дайте ей спокойно жить. Без вас! Кстати, нос не сломан, как я погляжу.

Такой наглости Рауль не вынес.
Поспешно взбежал по ступенькам вверх, вплотную подошел к Эрику.

— Считаешь себя крутым? Мачо? Рыцарем? Или кто тебе больше по душе? Думаешь, она выперла меня, а ты остался на коне?

Тот упрямо молчал.

— Она слишком хороша для тебя, — не унимался виконт. Да, он всегда был не в меру дерзок! — Я могу о ней позаботиться, а с таким как ты она вряд ли сможет быть счастливой. Что ты можешь ей дать? И знаешь что, ты не так прост, как кажешься. Но кто бы ты ни был, я узнаю, что ты скрываешь. И когда я это сделаю, то обязательно поставлю в известность Кристину, чтобы оградить и обезопасить ее. От тебя. И вот когда ты исчезнешь из ее жизни, я буду с ней рядом. Как плечо и жилетка. Понятно?

— Что ж… — усмехнулся Эрик и развел руками. — Блажен, кто верует.

-----

— И все-таки, — победно провозгласила Мэг, поднимая шуршащий пакет у себя над головой. — Я принесла индейку! — и понизила голос. — На самом деле, индейки у Мигеля закончились. Но он был само очарование в преддверии Рождества. Кроме того, мне повезло, и я отыскала купоны на скидку… курицы. Поэтому, я взяла обычную курицу. Но мы ведь никому об этом не скажем, да?
— Замечательно! — упирая кулаки в бока, пробурчала Крис. — Теперь мне придется ее запекать и готовить клюквенный соус.
— Можно запечь ее в белом вине, — несмело вмешался Эрик, неожиданно нарисовавшись за спиной у Крис.
Та резко развернулась на каблуках, что-то прикинула, хмуря брови.
— Что? При чем тут это?
— У нас принято запекать индейку в белом вине.
— Это курица! — парировала Крис.
— В Огайо запекают индейку в белом вине? — поинтересовалась Мэг, извлекая из пакета упаковку с куро-индейкой. — Слушай, Огайо же близко. Почему у меня такое ощущение, что ты вообще с Марса?
— Мэг, хватит! — шикнула Крис на подругу, признавая свою ошибку. Да, не следовало ляпать первое, что на ум пришло. Надо было хотя бы немного обдумать. Но это же Крис, что с нее взять? Потом повернулась к Эрику и решительно ответила, отвергнув его идею: — Нет! Это еще хуже, чем клюквенный соус. Придется тратить вино.
Но, как всегда очень некстати, встряла Мэг, чем оказала Эрику немалую поддержку.
— А у нас где-то была бутылка вина. Начатая, правда. Может, подойдет?
— Мэг! — окоротила подругу Мэг. — Оставь ты уже эту курицу. Тебе никуда не надо?
Но ту уже смыло из кухни в поисках вина.
— Надо. Найти вино!

— Что ты так злишься? — развел руками Эрик. — Рождество на носу. Чем плох предложенный мной рецепт?
— Я его никогда не готовила, — надула щеки Крис.
— Я тебе помогу. Или вообще все сам могу сделать.
— Ты умеешь готовить праздничный ужин? — брови Крис взметнулись вверх. — Призрак Оперы что, устраивал праздники и званые ужины у себя в подвалах?
— Тш-ш, — приложил Эрик палец к губам, выглядывая, не возвращается ли Мэг. — Не надо про… Призрака. Никого я, разумеется, не звал в свои подвалы на ужины. Тем более на праздничные. Я вообще никогда не праздновал Рождество. Но… питаться-то мне надо было чем-то. К тому же, я свято верил в то, что, — он покраснел и потупился, — что когда в моем жилище появится законная супруга, она должна хорошо питаться.
— Кристина?
— Да.
— Ок. Вон индейка. В смысле, курица, — указала Кристина на пакет из супермаркета, лежащий на столе. — И она ждет тебя. Будешь мне помогать.
— Договорились. С радостью! — просиял Эрик.

Начатую бутылку белого вина Мэг все-таки нашла.
Клюквенный соус был не актуален.
Увидев, что у Тины образовался чудо-помощник на кухне, Мэг тут же покинула оккупированную территорию.
Да оно и к лучшему. Не хватало еще, чтобы она что-нибудь спалила, тем самым превратив праздник в кошмар. Перед Рождеством.

Как истинный мужчина, Эрик взял на себя птицу. Колдовал с ней долго, натирал маслом, приправами — Крис вручила ему целый набор из маленьких баночек. Он долго принюхивался, что-то смешивал с чем-то, в общем, творил.
Потом еще неопределенное время стоял в скрюченной позе рядом с духовкой. То открывал, то закрывал, вынимал посудину с курицей, поливал горячим соком, потом вычерпывал лишнее, добавлял вино, и так долгое время.

Кристина дивилась!

Ей же он поручил, как даме, заняться гарниром.
Крис упиралась и очень не хотела, пытаясь его убедить, что пицца была бы актуальнее, но он твердо стоял на своем. Чтобы уж совсем не выглядеть безрукой, Крис пришлось согласиться.
Она резала шампиньоны, варила рис.

— Вино, конечно, так себе. Но надеюсь, общего вкуса блюда это не испортит. Пока все идет как надо. Вот увидишь, никто и не догадается, что это курица, — сказал наконец Эрик, поворачиваясь к Кристине и победно размахивая ложкой.
— Ну да, — стуча ножом по доске, согласилась Кристина. — Если мы сумеем убедить всех, что это недоразвитый индюшонок…
— Брось, главное ведь не размер.
Крис подавилась смехом, но тут же сделалась примерной девочкой, делая серьезное лицо.

Если начать обсуждать с таким, как Эрик, тему размеров (и не только кур и индеек), неизвестно, во что вырулишь. К тому же, такая чуткая душа, как у него, этого не вынесет. Сто процентов!
Лучше не рисковать. Накануне праздника-то!

— Что? — напрягся Эрик, соображая, что на этот раз так изменило в лице Кристину.
— Лучше не спрашивай, Эрик, — изо всех сил пытаясь сдерживать смех, ответила Кристина. — Это не тот разговор, который нужно начинать на кухне.
Но ее, кажется, распирало, и она не могла остановиться. Размахивая ножом, она нещадно расправлялась с шампиньонами и кусала губы.
У нее на языке крутилась шпилька, крутилась разъедающей кислотой очередная скабрезность.
— Да чему ты смеешься? — искренне не понимал он, продолжая свято веровать в то, что они по-прежнему обсуждают бедного запекающегося куренка. — Птица как птица. Бывают и поменьше… и ничего. Перепелки, например? Как ты относишься к перепелкам?

Господи, заткнись! — где-то в самой глубине груди утробно взревел внутренний голос Крис.
Какие еще перепелки?

— Да нет, нет, я не смеюсь, — хрюкнула Кристина. — Это я так, не обращай внимания. Просто птичку жалко, в смысле, курицу, которой придется играть роль индюшки!
— Ничего, она отлично сыграет свою роль, — улыбнулся Эрик. — Вот как выйдет на сцену, в смысле, к столу… так и покажет себя во всей красе. Чувствуешь аромат?
— Да, пахнет заманчиво, — сглотнула слюну Крис. — Чувствую себя посудомойкой в ресторане. Что ты там так усердно делал с ней?
— Потом расскажу, — отказался «колоться» Призрак. — Если вкус будет достойным.
— Поверь, Эрик, мы с ребятами не привыкли праздновать Рождество по канонам, — успокоила его Кристина. — Так что перестань изводить себя, шеф!

-----

— У нас все-таки индейка? — воскликнула удивленная и радостная Эффи.
— Да! — ставя блюдо с птицей на стол, ответила Крис.
— Это я ее притащила! — не упустила возможности, чтобы не влезть, сказала Мэг.
— Зато мы с Эриком ее готовили! — грозно посмотрела на подругу Крис.
— Ты еще и индейку готовить умеешь? — удивленно вытянул губы в трубочку Дэйв. — Ну вообще!
— Так! — Мэг заметалась по кухне. — Дэйв принес целый ящик бухла, для Эффи безалкогольный гоголь-моголь, Ноэлю сок…

Когда индейка была разложена по тарелкам, Эрик с замиранием сердца ждал.
Все отправляли кусочки птицы в рот и урчали. Но более всего он ждал отзыва одного человека… вернее одной… Кристинин отзыв.
Она отщипнула от бедрышка кусочек, положила в рот, затем еще один и в итоге едва не подавилась от сверлящего ее взгляда напротив. Хотела было что-то сказать, но ее опередил Дэйвид.
— Я не знаю, что ты с ней делал, Рик, — громко сказал он, оторвавшись от еды, — но эта индейка самая лучшая за все мои годы, в которые я ел рождественскую индейку! Она крышесносящая! Моя мамаша всегда готовила индейку. С клюквенными катлетами. Но, черт подери тебя, нянька, ее индейка была просто фуфлом набитым в сравнении с этой, — и тут же расхохотался. — И ведь, действительно, набитым какой-то хренью! Смешно, правда?
— Эта тоже набитая, — смутился Эрик. — Печенью, черносливом и яблоками.
— Да? — скептически приподнял одну бровь Дэйв. — Я бы сказал, что это очень необычно! Моя мамаша набивала ее свиными сарделькам и луком.
— Она в вине! — объяснила Мэг своему приятелю. — Прикинь только, в Огайо запекают индейку в вине. А я-то думала, что Огайо это та еще дыра, а тут прям Париж какой-то, не меньше…
Дэйв подвигал бровями.
— Никогда об этом не слышал.
— Не удивлюсь, если Эрик умеет готовить крем-брюле.

Эффи отщипывала по маленькому кусочку от своей порции курицы и давала Ноэлю. Тот с удовольствием поглощал угощение, периодически отвлекаясь на самолетик, который держал в руке.

— Она правда удивительная! — вмешалась Крис, понизив голос, будто желая, чтобы кроме «повара» их разговор никто не слышал.
— Спасибо! Мне очень приятно, что ты оценила мои скромные кулинарные навыки.
— Скромные? Эрик, ты либо глупый, либо до смерти скромный.
Эрик смотрел на нее пристально, не сводя глаз. И Кристине стало как-то от этого взгляда не по себе. Она почувствовала, что краснеет.
Праздник, можно сказать, удался.
Дэйв, хоть и фальшиво, но с душой пел, чем очень веселил крошку Ноэля, Мэг проявила редкостные качества для девушки и почти доела всю курицу, Ноэль барабанил по столику своего стульчика и требовал продолжения банкета, рядом с ним скакала Эффи. Не хватало разве что только Честера, который куда-то неожиданно пропал со своей подружкой.
— Ну и как тебе семейный праздник? — тихо спросила Крис.
Эрик раздумывал не больше секунды.
— Очень мило, — он улыбнулся, наблюдая, как, подняв ручки вверх, танцует сынишка Мэг, сидя в своем креслице — это его праздник, он ведь Ноэль — а остальные, задорно хлопая в ладоши, поют милую рождественскую песенку.
Громче всех пела (в смысле, горланила) раскрасневшаяся Мэг:

Jingle bells, jingle bells,
jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh.

— Ладно, — наконец предложил Дэйвид, — давайте посмотрим подарки! Пошли в гостиную.
Все тут же поднялись на ноги, направились в гостиную. Кроме Кристины. Подарков она ни от кого никогда не ждала, да и вообще считала это блажью, поэтому принялась убирать со стола.
Покончив с посудой, она заглянула в комнату: Дэйв примерял белую синтетическую бороду Санта-Клауса, которую вместе с колпаком притащила откуда-то Эффи, Мэг то хохотала, то ругалась на него, объясняя свое недовольство тем, что из бороды летит пыль. Зато Ноэлю эти перевоплощения несказанно нравились, он гоготал, требовал продолжения.
Все было хорошо. Но ей почему-то хотелось тишины.
Поэтому Кристина, выскользнув через заднюю дверь, пробралась во двор, где умостилась на ступеньках. Пока нацепляла свою старую вязаную кофту, которую предусмотрительно захватила с собой, нащупала что-то выступающее у нее в кармане.
Это оказалась пачка сигарет.
Чудненько!
И зажигалка есть.

-----

Кристину Эрик нашел на улице. Она, закутавшись в вязанную кофту, сидела на ступеньках крыльца, ведущего на задний дворик.
Эрик прикрыл за собой дверь, чтобы не напустить в дом холода, повел носом и встревожено откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание.
Это сработало. Девушка обернулась, выпуская кольцо сизого дыма, подтвердив его самые ужасные предположения.
— Господи Иисусе, Кристина! — выдохнул он.
— Что? — не поняла Крис и невозмутимо стряхнула пепел на ступеньку.
— Ты тут что, куришь?
— Я всегда тут курю, — просто ответила Крис, пожав плечами. — Особенно когда ты не видишь.
— Женщина и сигарета…
Он в два прыжка приблизился к ней, нагнулся, попытался забрать. Кристина предугадала его намеренья, быстро увернулась от его руки.
— А ну, не трогать! — грозно буркнула она. — Ну, прочитай мне еще тут мораль на предмет того, что целовать курящую женщину равносильно, что целовать пепельницу.
— Что?
— Ничего.
— Кристина, эта гадость не идет на пользу голосу! — сказал он и сделал страшные глаза.
— Да плевать мне на голос. Кому он нужен?
— Мне, — удивился Эрик.
— Да я, вроде, его и не теряю… Сегодня праздник, дай мне хоть что-то сделать, приносящее удовлетворение.
Эрик напрягся. Кристина отвернулась.
— А разве все то, что было, удовольствия не принесло?

— Принесло. Просто… Я не знаю, как объяснить, Эрик. Не люблю Рождество, — Крис лениво повозила рукой по лицу, будто пыталась отогнать от себя марево. — В приютах этот праздник отмечают не так, как в семьях. Там никто не дарит подарков, не рассказывает сказки про Санта-Клауса. Там в кучку собираются такие же покинутые и брошенные дети, как ты, и смотрят друг на друга пустыми круглыми глазами. Это обычный день, такой же серый, как и многие другие. Чудес, которых ты ждешь весь год, не происходит. Это у других принято садиться за стол всей семьей, разворачивать подарки под елкой, но только не у тех, у кого этой семьи нет. А когда я попала к тете Нэтте, было уже поздно. Я навсегда уверилась, что все чудеса — это брехня.
— Если я скажу, что тоже терпеть не могу этот праздник, что-то изменится?
— Нет, — неопределенно рассекла рукой воздух Крис. — Но будет понятно, что ты подлизываешься.
— Кристина? — Эрик придвинулся поближе. — На праздники дарят подарки, так ведь?
— Это ты про Эффи? Не обращай внимание. У нас это не обязательный ритуал. Каждый делает то, что может. Эуфемия — ребенок, к тому же, много переживший, ей тоже пришлось несладко, но она пока еще верит в чудеса, не надо лишать ее этой способности.
— Я все понимаю про Эффи, — согласился Эрик. — Но я сейчас про другую девочку.
Крис повернулась к нему, нахмурившись.
— Эрик, только не надо про подарки, хорошо?
Но прежде чем она успела договорить, он, будто волшебник, достающий из шляпы кролика, вытащил откуда-то из рукава белую, сделанную из бумажной салфетки розочку и протянул ее Кристине.
На мгновение она испугалась — неужели этот сумасшедший думал о подарке для нее? От такого, как он, можно ожидать всего, что угодно.
Но бумажная розочка, кстати говоря, искусно сделанная, со скрученным стебельком и листиком, ее рассмешила и порадовала. Этот неопознанный объект еще и техникой оригами владеет?
А йогой, интересно, не занимался? «Собака мордой вниз» и все такое… живописная картина.

— С Рождеством, Кристина, — сказал он мягко.
Кристина улыбнулась и взяла из его рук розочку.
— Спасибо! — она ткнулась в нее носом, понюхала. — Как настоящая.
— Ты улыбаешься, уже хорошо. Выслушай меня, ладно? Ведь нет ничего плохого в том, что мы хотим кому-то что-то подарить, мы делаем это не потому, что хотим казаться лучше в его глазах или щедрее. Просто нам хочется порадовать этого человека, оставить в его душе маленькую крошку счастья, высказать свою благодарность или просто порадовать.
— Эрик, розочка прекрасная, — она погладила бумажный лепесточек. — Правда. Если вся эта долгая прелюдия ради того, чтобы подвести к дарению подарков на Рождество… брось. Как ты можешь подумать, что я стану требовать от тебя подарка?
— Нет, вся эта прелюдия к тому, — он вздохнул, набрав побольше воздуха, — что Пэр Ноэль тут кое-что передал тебе…
И снова, как фокусник, только уже из кармана, извлек крошечную красную коробочку.

У Крис затряслись губы.

— Возьми.
— Ты с ума сошел? Что это?
— Подарок. Просто открой. Хорошо?
— Нет! Розочка чудесная, а это я даже открывать не буду. Ты ненормальный.
— Ты ведь не знаешь, что там. Я прошу. Я ничего не буду требовать взамен, клянусь. Я ведь сказал — это подарок, Крис.
— Мне никто не дарил подарков с детства…
— Знаю. Но сегодня Рождество.
Крис молчала, кусала губы.
— Хорошо. Я сам открою.
— Нет!
Но было поздно. Крышечка уже щелкнула и поднялась, открывая взору Кристины маленькую атласную подушечку, а на ней покоилась, поблескивая, маленькая фигурка ангела в профиль.
Кристина вдруг выдохнула.
Подвеска была небольшой, но такой реалистичной: вот кудри, вот крылья, которые он расправил в полете, в руках маленький горн.
— Это Ангел? — зачем-то спросила Кристина.
— Да, — кивнул Эрик.
— Музыки?
— Да, — он улыбнулся, напряжение стало спадать. — Вот видишь, у него труба.
— Это горн. Горн Гавриила, как в мультике, который уронили…
Эрик не понял.
— Что?
— Да нет, ничего. Я хотела сказать, что это, наверное, тот самый ангел, ну, который спустился с небес, чтобы возвестить о рождении Христа.

Надо отдать должное бедняге, Эрик держался достойно. Он жутко серьезно сказал, так, что Кристина безоговорочно поверила:
— В Рождество Ангелы снимают с себя все прочие полномочия и становятся Ангелами-вестниками. Ангелы музыки тоже. Возьми его… если он тебе понравился, конечно.
— Эрик, Эрик, — задохнулась Крис, когда он достал подвеску из коробочки, вытянул следующую за ним цепочку. — Ты просто ненормальный.
— Знаю.
— Где ты взял его? Ограбил кого-то, или он тоже из твоего времени?
— К сожалению, нет. Он из твоего времени. Но я никого не грабил, чтобы ты была спокойна! Я его купил.
— Где? На что?
— Если ты помнишь те деньги из сумки, ты дала мне некоторую сумму, чтобы я выкупил кольцо, — у меня осталось немного. Ты позволишь мне надеть его на тебя?
Кристина собрала волосы, завела за плечо, повернулась к Эрику спиной.
Когда он застегивал цепочку, она ясно ощущала, как тряслись у него руки и он промахивался замочком мимо колечка.

— Просто я подумал, — справившись с волнением, сказал Эрик, когда наконец закончил, — что теперь он всегда должен быть с тобой. Твой Ангел.

Кристина медлила поворачиваться к нему лицо.
Эрик нервничал.
А она не могла. Не могла, потому что чертовы слезы, заполнившие глаза, отказывались высыхать.
Наконец, когда она проглотила колючий ком, с трудом выдавила нетвердым голосом:
— Спасибо! Но я не знаю, чем тебя отблагодарить, Эрик.
— Подарки на то и подарки, что не требуют благодарности. Просто носи его, хорошо?

Она поплотнее закуталась в кофту, подняла голову к небу.
— Как интересно, — обратилась она к Эрику, не отрывая взгляда от ясного неба. — Там где-то должна быть Рождественская звезда. Знаешь, которая?
Эрик лишь грустно вздохнул и тоже задрал голову вверх.
— Нет. Вряд ли мы сейчас сможем ее здесь отыскать.
Крис перевела глаза с мигающих крошек звезд на своего собеседника и с интересом уставилась на него.
Эрик виновато потупился.
— Полагаю, ей являлась комета Галлея. А сейчас, сама понимаешь, мы ее не увидим.
Кристина хмыкнула.
— Серьезно? А я-то думала, что она там, светит где-нибудь на небе.
— Я не силен по части Евангелие, но н-не думаю.
— …И зажигается в каждое Рождество, — хмуро закончила Крис. — Это я сама себе придумала. А про комету и правда не знала. Вообще, я тоже не сильна. Я вообще, кажется, прогуляла тот урок, — пряча взгляд, уставилась на свои ноги Кристина. — Я тупица, да?
— Ну почему же?
— И необразованная.
— Не надо быть к себе столь строгой.
— Тебе нравятся тупые девчонки?
— Ты не… «тупая». Знаешь, я иногда лежу ночью в кровати, закрыв глаза, и гадаю — где я сейчас, какой на дворе год, век, что меня окружает, где ты? Задаюсь этими вопросами, прислушиваюсь, и мне кажется, что меня окутывает гниловатый приторный запах подземелья, где-то плещется вода, откуда-то доносятся неясные шорохи. И ощущение, что все это — ты, удивительный мир будущего — просто сон, это мое измученное воображение так шутит надо мной. Вот-вот я открою глаза, и снова увижу голые каменные стены в блеклом ответе свечей, свой разрушенный дом. Но я открываю глаза и сам себе удивляюсь — меня окружает покой и тепло стен этого дома. Твоего дома, в который ты так отважно впустила меня. Я никогда не верил в чудеса, честно говоря, даже в чертовщину не верил, но со мной что-то произошло, что невозможно объяснить. Как тут не поверишь в руку Господа? Да, меня боялись, и надо сказать, мне это даже нравилось. Правда, осознание этого пришло в более сознательном возрасте. А до этого я, как бешеное животное, был заключен в клетку. В клетку ненависти и безразличия. У меня ужасный несносный характер, признаюсь, я ужасный эгоист. Наверное, это потому, что никогда раньше я не думал о людях как о себе подобных, не научился существовать с ними на одной земле. Я всегда видел в любом человеке угрозу, врага, я должен был защищаться, чтобы выжить. Инстинкт самосохранения давал о себе знать. И лишь одна несчастная потерянная девочка смогла все изменить в моей жизни. Но и ее чар не хватило, чтобы превратить меня в человека. Я знаю, она не ты, Крис! Та девочка, которая подчинила себе мое сердце, осталась далеко в прошлом. Она ушла с другим.
Теперь я знаю это точно. Но еще я знаю и то, что это не только ее вина, но и моя тоже. Я вел себя с ней как полный идиот, я не думал о ее чувствах, я мог думать лишь только о себе. Знаешь, Кристина, тогда у себя в тот вечер, когда все произошло, я попал в темную комнату. Я ничего не видел. А потом вдруг очутился в тоннеле, в конце которого был яркий свет. Но он не слепил меня, и в конце этого тоннеля я встретил самое невероятное создание во всей Вселенной...
— Кого? — затаила дыхание Крис.
Он проникновенно посмотрел на нее.
— Тебя, Кристина. Крис. Тебя ту, которая стоит сейчас передо мной! Сначала я подумал, что все будет повторяться и мне предстоит в наказание за мои грехи постичь этот ад, переживать все снова и снова на протяжении веков. Но теперь я понимаю, что все не так. Ты как две капли воды похожа на нее, но ты другая, временами совсем незнакомая мне. То мне кажется, что я знаю тебя столетия, то вдруг понимаю, что совершенно не знаю тебя.
— Ага, будем считать, что я «Кристина 2.0. Обновленная версия».
— Прости, что? — не понял Эрик.
— Ничего. Продолжай. Прости, это я язвила, — честно призналась Крис.

Ему было непросто вновь собраться с мыслями и продолжить. Но он смог, надо отдать ему должное.

— Может быть, так и должно быть в другой жизни? Мне кажется, что я здесь тоже стал совсем другим, иным, нежели был в «прошлой жизни». И я больше не хочу гадать, Крис, «моя» ты Кристина или «другая». Я знаю точно, ответа нет. Но есть ты и я, нас двое, и мы стоим на одной земле, рядом, дышим одним воздухом, видим друг друга. Это главное. И я знаю, что это не обман. Только сейчас я ясно понял, что часть моего сердца навсегда осталась там, в прошлом. Да, Кристина, не смотри на меня так. Это правда, и этого не изменить. Но у меня осталась вторая половина, живая. И эта живая половина сердца радуется, когда ты рядом. Разве этого недостаточно, чтобы продолжать жить?
— Мне бы очень хотелось посмотреть на тебя в роли того самого Призрака. И вообще, побывать там, в твоей «той» жизни.
Он вдруг удрученно вздохнул.
— Боюсь, ничем не смогу тебе помочь. Я искренне надеюсь, что больше никогда не буду Призраком. А вот посмотреть на свои бывшие владения я и сам бы очень хотел. Может быть, когда-нибудь я покажу их тебе?
— Призрак Оперы, который снял с себя свою маску, — прыснула Кристина. — Знаешь, я бы, наверное, жутко испугалась тебя в маске.
Эрик хмыкнул.
— Испугалась бы в маске? Я не ослышался? Не без нее?
— Нет же, не ослышался! Да, в маске. Просто не могу тебя представить этим самым Призраком. Честно.
— И не надо, — тихо попросил он. — Ты не замерзла? Может, пойдем в дом?
— Нет. Не замерзла. Но ты прав, надо пойти глянуть, чем эти оболдуи там занимаются.

-----

Когда они зашли в дом, пройдя в гостиную, посреди комнаты в переливающемся свете рождественских многоцветных огоньков кружились силуэты, из динамиков громыхало.
Дэйв орал во все горло "Я был рожден, чтобы любить тебя, крошка!" и, подцепляя Мэг за аппетитную филейную часть, поднимал на руки, начиная кружить.
Он ликовал. Впрочем, он всегда ликовал, когда Мэг позволяла ему врубить свои невозможно обожаемые кассеты с музыкой.

Крис засмеялась, схватила Эрика за руку и потянула в центр комнаты, положила руки ему на бока, улыбнулась и переступила с ноги на ногу.
— Наступающий год будет замечательным, я верю в это. Все изменилось. Танцуй, Эрик, ты умеешь, — сказала она, сверкая огромными яркими глазами. И тихо и радостно подпела в такт, перебивая воющего Дэйва:

I was made for lovin' you baby,
You were made for lovin' me...

THE END

<<< Главы 5-7

В раздел "Фанфики"
Наверх