— Пусть подойдёт поближе, — властный голос хозяина цирка заставил неряшливого человека нервно поёжиться и вытереть о штаны вспотевшие от волнения ладони.

Посетитель вытолкнул вперёд мальчика лет двенадцати, чьё лицо почти до самых губ скрывала чёрная тряпичная маска. В руках ребёнок держал скрипку.

— Вы не прогадаете, господин, наняв нас.

— Вас?

Посетитель заискивающе улыбнулся.

— Мы всегда вместе. Я присматриваю за ним. Сами понимаете, сироте приходится туго, я тоже, сказать по правде, бедствую. А вдвоём нам всё-таки легче. Я забочусь о нём, заменяю ему отца и мать, — произнес он со вздохом и перекрестился. Сострадание, которое он пытался изобразить, было насквозь пропитано фальшью. — От своего знакомого я узнал, что вам нужны уроды, и решил, что такой шанс грех не использовать.

Хозяин цирка сухо рассмеялся.

— Вас не назовёшь уродом. Если только моральным.

— Вы правы, господин, — посетитель проглотил оскорбление. — Но мы люди маленькие, а когда выбирать не из чего, ищешь любую выгоду.

— Покажите мне свою диковинку.

— Одну минуту! — человек засуетился, подскочил к мальчику и сорвал с него маску.

Хозяин цирка видел на своем веку много калек и людей с врождёнными деформациями лица и тела. Его давно уже перестала удивлять жестокая игра природы, из-за которой на свет появляются физически неполноценные люди, чей удел жалок и страшен одновременно. Но лицо мальчишки, хоть и было чрезвычайно обезображено, выглядело до странности одухотворенным. В глазах не было и следа слепой покорности. Уродец не пытался закрыться руками, не съёжился под пристальным взглядом. Он смотрел с вызовом, вытянувшись в звенящую струну и расправив щуплые плечи.

— Страшен как смертный грех, правда? — посетитель довольно рассмеялся. — Но это ещё не всё. Он отлично играет и поёт. Ручаюсь, — он подтолкнул мальчика в спину, — такого вы точно не слышали.

Наклонившись к своему подопечному, он зло прошептал: «Играй! И давай в этот раз без фокусов». Уродец скривил губы в язвительной усмешке, взял скрипку и несколько раз провёл по струнам смычком, заставив инструмент заскрежетать, а слушателя сморщиться, словно от зубной боли.

— Простите его, добрый господин! Он прекрасно умеет играть, но сейчас ни с того ни с сего решил покапризничать.

— Неужели?

— Я вас не обманываю, — обиженно пролепетал продавец живого товара и, отвесив подзатыльник строптивому мальчишке, сказал с нажимом: — Сейчас он всё исправит и покажет, что умеет. И не будет упрямиться. Он ведь не хочет снова голодать?

— Вон, — тон хозяина цирка стал скучным.

— Что, простите? — посетитель растерялся. — Я вас не понимаю.

— Я сказал: вон. Что тут непонятного? Уходите, я больше не желаю вас видеть. А мальчик пусть остаётся.

Сирота метнул на него удивлённый взгляд.

Неряшливый человечек взвизгнул:

— Он — моя собственность! Я не хочу продавать его вам!

— С чего вы взяли, что я собираюсь его покупать? Мне не нужны такие вещи. И зарубите себе на носу: если вы не выйдете добровольно, я прикажу вас отсюда вышвырнуть.

— Вы не имеете права! Я буду жаловаться!

В кабинет вошел двухметровый детина, который своими ручищами мог бы легко порвать пасть самому кровожадному нильскому крокодилу. С посетителя моментально слетела вся спесь. Испуганно пискнув, он сразу как будто сделался меньше в размерах, попятился и мышью прошмыгнул в дверь.

Хозяин цирка жестом отпустил слугу.

— Теперь ты мне покажешь своё умение? — обратился он к мальчику.

Тот шмыгнул носом и угрюмо поинтересовался:

— Зачем это вам?

— Хочу тебя послушать. Я смыслю в музыке достаточно для того, чтобы понять, почему ты не стал играть при своем хозяине.

— Он мне не хозяин, — уродец вздёрнул подбородок, и в его глазах зажёгся нехороший огонёк.

— А кто?

— Враг. Я ненавижу его. Он гнусный, жестокий и часто бьёт меня.

— Понимаю. Но этот человек больше не причинит тебе никакого вреда. Обещаю. А теперь исполни что-нибудь. Пожалуйста.

Поколебавшись, мальчик пристроил под подбородком скрипку и начал играть...

Да, это действительно было чудо — сродни тому, как если бы помойка, заваленная отбросами, вдруг покрылась орхидеями диковинной красоты и аромата. Или некоторым цветам нужна грязь, чтобы можно было сполна оценить их уникальность?

— Тебе обязательно нужно учиться, — тихо произнес слушатель, когда маленький музыкант, вдохновлённый его неподдельным вниманием, исполнил несколько произведений.

— Кто будет учить такого урода, как я, господин? — в голосе ребёнка прозвучала совсем не детская горечь.

— Если ты захочешь остаться у меня, то я сам сделаю это.

— Вы? — мальчишка во все глаза смотрел на хозяина цирка, который встал из-за своего роскошного письменного стола и подошёл к нему.

— Именно.

Скрипач внимательно вгляделся в лицо человека, в котором интуитивно почувствовал друга, и спросил:

— Значит, вы тоже были таким, как я?

Хозяин цирка посмотрел на висящий на стене большой портрет красивой женщины с вьющимися волосами, потом коснулся маски на своём лице и ответил с печальной улыбкой:

— Я таким и остался.

В раздел "Фанфики"
Наверх