Часть 1. Судьба навек связала нас с тобой.

Саммари: эта часть истории не описана в романе Леру, она охватывает вечер сразу после бала-маскарада, а также следующее утро. Итак, в качестве вступления: Рауль прячется за занавеской в будуаре Кристины, а саму Кристину Эрик только что увёл через зеркало.


- Судьба навек связала нас с тобой...

Кристина моргнула, ожидая, когда её глаза привыкнут к темноте.

Эрик прекратил петь, и она почувствовала, как её захлестнуло разочарование. Девушка повернулась к нему, надеясь на продолжение, но его пристальный взгляд был прикован к зеркалу. Заинтересовавшись, что же так привлекло его внимание, она попыталась проследить за его взглядом, но он быстро повернулся, загородив ей обзор.

- На что вы смотрите, Эрик?

Он вздохнул.

- Не имеет значения... Вернее, надеюсь, что не имеет значения.

Озадаченная, Кристина хотела спросить его о чём-то ещё, но Эрик резко махнул рукой, приказывая ей двигаться дальше. Ведя её по лабиринту коридоров, он продолжал хранить молчание, и она стала гадать, что могло его так расстроить.

Через несколько минут Эрик неожиданно остановился и поднял руку, преграждая ей путь. Кристина не могла не обратить внимания, что он к ней вообще не прикоснулся; его ладонь даже не задела её рукав. Он теперь всегда, казалось, боялся прикасаться к ней - видимо, вспоминая её реакцию в тот раз, когда он впервые предложил ей руку.

Из коридора впереди доносился шум, несколько "закрывальщиков дверей" о чём-то смеялись между собой. Подняв ладонь, Эрик зажал ею небольшой красный фонарь, чтобы скрыть исходящий от него свет. Когда он это сделал, Кристина невольно посмотрела на его руки: ладонь правой настолько сильно сжимала фонарь, что он наверняка должен был обжечься.

- Ну что вы так смотрите?

Его голос был едва громче шепота. Кристина подняла голову, пытаясь поймать его взгляд, но темнота в коридоре сделала это невозможным.

- Я не смотрю, я просто...

Не успела она закончить предложение, как он поставил фонарь в узкую нишу и быстро натянул чёрные перчатки.

- Эрик...

- Прошу прощения, если мои руки причиняют вам беспокойство!

Он схватил фонарь и снова двинулся по коридору. Кристина поспешила за ним, стараясь не отставать.

- Ваши руки вовсе не причиняют мне беспокойства!

Эрик подошёл к стене, казавшейся сплошной, и слегка надавил рукой на камень, открыв ещё один коридор. Подождав, пока Кристина его догонит, он тихо закрыл за собой проход.

- Эрик, пожалуйста, скажите мне, что случилось!

Он остановился, прислонившись спиной к стене. Она вдруг осознала, каким усталым он выглядит.

- Надеюсь, вам понравилось ваше маленькое свидание с виконтом?

Кристина застыла.

- Мы... мы просто разговаривали, Эрик.

- Просто разговаривали?

- Да.

- Странно... осмелюсь заметить, большинство из присутствующих на балу просто разговаривали. Проблема в том, видите ли, Кристина, что большинство из этих людей не чувствовали необходимости исчезать в частных ложах для того, чтобы "просто поговорить".

Кристина сглотнула.

- Я не думала... Я не думала, что вам понравится, если вы увидите меня разговаривающей с ним на балу.

Эрик оторвался от стены, и в следующую секунду уже возвышался над ней:

- Не думали, что мне понравится? О, я полагаю, это должно означать, что мне доставило куда большее удовольствие увидеть, как вы уединяетесь с ним в ложе! Хотя конечно, я же вообще не должен был этого видеть, не так ли, Кристина? Вы и думали, что я ничего не видел, правда? Вы просто собирались немножко поболтать с ним, а потом прийти сюда и скормить мне очередную порцию лжи!

- Нет!

- Что вы ему сказали? Вы рассказали ему про меня... да?

- Нет, Эрик! Клянусь, я этого не делала.

Он слегка наклонил голову, глядя ей в глаза. Увиденное, судя по всему, его успокоило, поскольку он, казалось, немного расслабился и отодвинулся от неё. Отвернувшись, Эрик медленно направился дальше по коридору. Радуясь, что он оставил эту тему, Кристина последовала за ним. Ее облегчение было недолгим.

- Итак, если вы не говорили обо мне, то о чём вы говорили?

Он продолжал идти по коридору, не оглядываясь на неё. Кристина сглотнула.

- Мы... ну, мы на самом деле толком ни о чём не разговаривали.

Эрик издал смешок:

- Столько ухищрений, чтобы ускользнуть от меня, и вы толком ни о чём не поговорили?

- Рауль... мы поссорились.

- Ах, поссорились! А могу ли я поинтересоваться, из-за чего вы поссорились? О, позвольте-ка, я угадаю, ваша ссора была "толком ни о чём".

Сарказм в его голосе задел Кристину, и она ничего не ответила. Мучительное чувство вины словно тисками сжимало её сердце: она не рассказала Раулю об Эрике, но она собиралась это сделать. На самом деле, если бы не полное недоверие со стороны Рауля, то к этому моменту она бы уже, наверное, всё ему рассказала.

Кристина так задумалась, что почти не заметила, как они подошли к лестнице, и неожиданно ушедший из-под ног пол заставил её оступиться, изо всех сил стараясь удержать равновесие. Эрик обернулся.

- Вы в порядке?

Он инстинктивно протянул руку, предлагая ей поддержку, и удивление Кристины по поводу этого поступка заставило её поколебаться какую-то долю секунды, прежде чем принять его помощь. Доля секунды - слишком долгий срок: Эрик увидел её колебание и, абсолютно неверно его истолковав, отдёрнул руку.

- О, простите меня!

Кристина, чтобы удержаться, оперлась рукой о стену, а затем повернулась к нему.

- Эрик, вы не понимаете...

Он горько усмехнулся.

- О, я понимаю, я очень хорошо понимаю.

Внезапно откуда-то потянуло сквозняком, и Кристина невольно поёжилась.

- Вы замерзли?

Услышав напряжение и озабоченность в его голосе, Кристина поспешила его успокоить:

- Нет, это просто из-за сквозняка.

Однако её по-прежнему сотрясала дрожь, опровергая сказанное. Эрик поднял руку к правому плечу, стянул с него плащ, после чего сбросил его с другого плеча и протянул ей:

- Наденьте это.

- Но тогда вы замёрзнете!

Он раздражённо фыркнул:

- Я не чувствую холода. Наденьте его, вы не должны рисковать подхватить простуду и повредить ваш голос.

Кристина хотела сказать, что если он действительно не чувствует холода, то зачем вообще было возиться с плащом, но категоричность его тона не допускала возражений. Она с благодарностью обернула плащ вокруг плеч; материал был тёплым и очень мягким, дрожь прошла почти мгновенно. Плащ был для неё слишком длинным, и Эрик взглянул на её ноги.

- Будьте внимательны и глядите себе под ноги, защита от простуды не особо вам поможет, если вы споткнётесь и сломаете себе шею.

Он стал спускаться по лестнице, и Кристина последовала за ним, придерживая плащ, чтобы не запутаться в нём. На протяжении всего пути Эрик больше не произнёс ни слова, пока они не сели в лодку. Эрик грёб ровно, казалось, не прилагая ни малейших усилий.

- Ну как, вам понравился бал?

Кристина, не зная, какой ответ он хочет или надеется от неё услышать, не отозвалась сразу, и он вздохнул.

- Это просто вопрос, Кристина, без подвоха.

- Ну... на самом деле я не очень люблю балы, слишком много людей и слишком мало места.

Он резко прекратил грести и посмотрел на неё:

- Вы боитесь замкнутого пространства?

- О, нет, но тех людей, которые боятся, я вполне могу понять.

Эрик кивнул и поднял весла, чтобы снова продолжить грести:

- Я, как правило, вообще не могу находиться посреди толпы... мне становится плохо, я чувствую себя, словно в ловушке. Но маскарады - это совсем другое дело. Единственный раз в году, когда я могу передвигаться, как мне заблагорассудится, и никто не обращает на меня внимания... Должно быть, замечательно иметь возможность просто ходить среди людей, когда никто тебя не замечает и не беспокоит... Вы не можете себе представить, что бы я отдал, лишь бы иметь такую возможность... но мне это недоступно, понимаете... Если я не надеваю маску, они смотрят на меня, и если бы только смотрели, так нет, они ещё... и если даже я в маске, они всё равно таращатся на меня.

Эрик замолчал. Он очень редко делился с ней какими-либо из своих страхов или тревог, и она подозревала, что он уже жалеет о своей откровенности.

- Мне очень жаль, Эрик.

Его плечи внезапно напряглись, заставив её мгновенно пожалеть о сказанном.

- Мне не нужна ваша жалость!

Кристина опустила взгляд на свои руки, зажатые между коленями под мягким плащом, и ничего не сказала.

- Вы же наверняка мечтаете сбежать, как только вам представится возможность?

Она вскинула голову:

- Нет!

- Нет? Почему вы вернулись, Кристина? Вы же могли уйти с вашим мальчиком... мы оба знаем, что я бы не смог остановить вас... вы провели бoльшую часть бала, пытаясь сбежать от меня... Так зачем было возвращаться ко мне?

- Я же обещала вам, что вернусь, разве не так, Эрик?

Он отвернулся, глядя через озеро.

- Это единственная причина? Потому что вы обещали мне... не потому, что я вам небезразличен, или вы хотите быть со мной... а потому что вы обещали мне...

- Вы мне действительно небезразличны!

Он повернулся и посмотрел на неё.

- Правда, Кристина?

- Да.

Эрик глубоко вздохнул. Его плечи слегка расслабились, и Кристина понадеялась, что её слова хоть немного его успокоили.

- Хотел бы я вам верить, Кристина.

- Вы можете мне верить.

- Вы говорите это так легко... Словно ожидаете, что я действительно так просто в это поверю. Очевидно, у вас либо очень короткая, либо очень избирательная память, Кристина. Всего лишь две недели назад вы пятились от меня... съёживались от... от моего лица... Я никогда не забуду выражения ваших глаз... Я вижу его каждый раз, когда пытаюсь уснуть... Зачем было делать это? Зачем? Одна лишь мысль о том, что вы увидите... увидите это... - он указал на своё лицо - ... приводила меня в ужас... Я изводил себя, прикладывая все усилия, чтобы спрятать это от вас... хотя даже подумать не мог, что вы действительно... Одна из тех вещей, которых боишься в первую очередь, но наивно успокаиваешь себя, что с тобой этого никогда не случится, так глупо... У меня всё было так прекрасно спланировано, и я думал, что вы поняли... поняли, что не надо смотреть...

Он осекся и перестал грести, крепко стиснув вёсла и глубоко дыша, пытаясь успокоиться.

- Пожалуйста, постарайтесь не думать об этом, Эрик... Ваше лицо меня не беспокоит, я говорила вам об этом.

Он издал какой-то звук, похожий на тихое, сдавленное рыдание.

- Постараться не думать об этом... Вы думаете, я целенаправленно вспоминаю это... осознанно заставляю себя снова проходить через это?! Да я часами читаю, пишу, делаю что угодно - лишь бы не думать об этом! Но это воспоминание возвращается, и я не могу этому помешать... Я вижу ваши глаза, которые смотрят на меня так... отвращение на вашем лице... Я хочу забыть об этом... но я не могу... не могу.

Он ещё долго сидел, уставившись в одну точку, а Кристина, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, ничего не говорила. Наконец, Эрик поднял весла и снова начал грести.


В дом они вошли в полном молчании. Комнаты Эрика освещались лишь несколькими свечами, и Кристине пришлось вытянуть руку, чтобы нащупать диван. Он взглянул на неё.

- Что с вами?

- Я плохо вижу, Эрик... здесь довольно темно.

- Ах... - он медленно прошёлся по комнате, зажигая газовые лампы. - Извините... Я забыл, что вы не настолько привыкли к темноте.

- Как вы можете видеть при таком слабом освещении?

Он пожал плечами.

- Практика, я полагаю... Я предпочитаю темноту: она так расслабляет... успокаивает.

- Успокаивает?

Эрик уселся в кресло у камина и, повернувшись, посмотрел на неё.

- В темноте не имеет значения, как я выгляжу... Вы не представляете, как... утешает возможность ходить повсюду без маски и знать при этом, что никто тебя не увидит... что для тех, кто столкнётся со мной в темноте, я буду казаться таким же, как любой другой... Увы, мир, похоже, сговорился против таких удобств. Если на небе нет солнца, то светит луна... А если нет ни того, ни другого, то большинство смертных почему-то испытывают необходимость создавать собственные источники освещения. - Он тихо засмеялся. - Не то чтобы это сильно беспокоило меня, теперь... Это место принадлежит мне, и я могу делать всё, что пожелаю... и сидеть в темноте весь день, если захочу.

Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

- Вы устали, Эрик?

Он кивнул.

- Когда вы последний раз спали?

- Не знаю... может быть, пару дней назад. Я не мог уснуть... Я боялся, что... что вы не вернетесь.

Он снова открыл глаза и молча посмотрел на неё.

- Эрик... Вам не стоило беспокоиться. Я сказала, что вернусь, и я не кривила душой.

Вздохнув, Эрик поднялся с кресла и направился к другой комнате. В дверях он повернулся и взглянул на неё.

- Чаю, Кристина?

- Не откажусь.

Как только он вышел из комнаты, Кристина медленно выдохнула. Она надеялась, что её возвращение успокоит его, уменьшит его опасения. Однако получилось скорее наоборот, Эрик теперь, казалось, ещё больше боялся потерять её, чем когда она уходила.

Через некоторое время он вернулся, поставил перед ней чашку и сел обратно в кресло у камина. Некоторое время они сидели в тишине; уютное, почти дружеское молчание не мешало Кристине думать. Наконец Эрик спросил:

- Кристина... о чём вы говорили?

- Говорила?

- С... с ним.

Первый ответ, который сам собой просился наружу, был "ни о чём", но также было очевидно, что Эрик не успокоится, пока не узнает.

- Просто... он увидел вас на балу и как-то связал вас со мной. Он... ревнует.

- Связал... ах, ну конечно, я же сталкивался с вашим мальчиком в Перросе. Очевидно, он имеет более дедуктивный склад ума, чем я от него ожидал. Значит, он ревнует, да? Какая ирония. Из-за нашей встречи в Булонском лесу, что ли?

- Ну да... и...

- И что?

- Он увидел вас на лестнице и хотел идти за вами. Я остановила его.

Эрик рассмеялся.

- Несомненно, полагая, что я причиню ему вред. Как это недостойно с вашей стороны, Кристина, он же не дал мне повода... пока. И что, он оценил вашу защиту?

- Вряд ли... он подумал, что я защищаю вас от него.

- Защищаете меня от него?! Вот это уже действительно весело. - Он сделал паузу. - И что же вы сказали, столкнувшись со всей этой ревностью?

- Я ему сказала, что однажды ему придётся попросить у меня за это прощения... а потом я ушла. Он не имеет права требовать от меня отчёта.

- Вы уверены в этом, Кристина?

- Да! Ох, Эрик, ну что ещё я могу сказать, чтобы убедить вас?

Он посмотрел на неё долгим взглядом.

- Ничего.

Он быстро поднялся с кресла и подошёл к камину. На каминной полке лежала маленькая шкатулка, в которой он начал рассеянно ковыряться. Кристина наблюдала за ним, всё больше и больше недоумевая... Он выглядел очень нервным, и она в растерянности пыталась понять, что вдруг стало причиной этого, ведь ещё несколько минут назад он казался вполне спокойным... ну по крайней мере, относительно.

- Ничего вы не можете сказать.

Он поднял другую руку к каминной полке и уперся в неё, прислонившись к ней всем телом и застыв, как статуя.

- Эрик?

Он повернулся, скрестив руки на груди. Вся его поза, всё его поведение казалось оборонительным... почти испуганным.

- Мне нужно больше, Кристина... больше, чем просто слова. Может быть, слов и должно быть достаточно... но это не так. Простите... Я хочу поверить вам, правда хочу, но я... боюсь. Наверное, я веду себя неразумно, желая большего... но я не могу так дальше. Мне нужно большее, чем просто устные заверения, Кристина... Мне необходимо знать, что вы относитесь ко мне именно так, как вы утверждаете.

Кристина заколебалась.

- Что... что ещё вы от меня хотите, Эрик?

Он стиснул руки, снова отвернувшись от неё.

- Я... я хочу...

Она услышала, как Эрик сделал глубокий вдох, после чего обошёл диван и сел с другой стороны.

- Я чувствую, что не имею права просить об этом... но я люблю вас, и вы сказали, что я вам... небезразличен... это прекрасно... на самом деле, вполне естественное желание.

Кристина замерла.

- Эрик ... Я не думаю, что готова... готова к этому.

Выражение его глаз изменилось; в ту же секунду Кристина поняла, как ужасно она в нём ошиблась, и какую обиду ему нанесла. Она только открыла рот, чтобы взять назад свои слова, но было уже слишком поздно... он уже отпрянул от неё, его глаза наполнились невыносимым страданием.

- Значит, вот как вы думаете обо мне?

Его голос звучал хрипло и надломленно, и Кристина встала с дивана, чтобы подойти к нему, но он отступил ещё дальше.

- Вы думали, что я попрошу вас... сделать это... чтобы что-то мне доказать?!

Он обхватил себя руками.

- Эрик, простите...

- Из-за того, что я похож на демона... вы думаете, я должен и вести себя так же? Вы не допускаете мысли, что я могу вести себя, как цивилизованный человек?

Одинокая слеза медленно скатилась из-под края его маски, за ней последовала другая, и Кристина беспомощно потянулась к нему.

- Не надо!

Он слегка покачнулся, ухватился за кресло и медленно опустился в него. Когда он снова заговорил, его голос звучал не громче шёпота.

- Вы думали, что я попрошу вас... лечь... лечь со мной, чтобы доказать, что вы ко мне неравнодушны? Во имя всего святого, да разве это вообще возможно? Вы думаете, я не знаю, что я отвратителен, что вы не можете вынести даже прикосновения моей руки, не говоря уже о... Вы думали, я был бы доволен, если бы вы упали в обморок от моего прикосновения?

Он уже всхлипывал, очень тихо, уткнувшись лицом в руки.

- Эрик ... вы вовсе не отвратительны.

Он поднял голову.

- Не лгите мне!

Кристина хотела ещё что-то сказать, но он так взглянул на неё, что слова застряли у неё в горле. Снова откинувшись в кресле, Эрик устало провёл рукой по глазам, тщетно пытаясь вытереть слёзы, по-прежнему стекающие у него из-под маски. Кристина вернулась на диван, желая хоть как-то утешить его, но совершенно не представляя, как это можно сделать.

- Вам следует лечь в постель, Кристина, уже поздно.

Она поколебалась.

- Эрик... всё же, о чём вы хотели меня попросить?

Он напрягся.

- Я не хочу говорить об этом сейчас... пожалуйста, идите спать.

- Пожалуйста, скажите мне... Вы правда мне небезразличны, Эрик, и если есть какой-то лучший способ доказать вам это, я готова.

Он тихо засмеялся, но веселья в его голосе не было, одна только боль.

- Вам не кажется, что довольно опрометчиво с вашей стороны давать такие обещания? Кто знает, о чём я могу вас попросить!

- Пожалуйста... Простите меня за то, что я сказала перед этим.

Эрик стиснул подлокотники кресла, а затем медленно разжал руки. Встав с кресла, он снова пересел на диван, держась от неё так далеко, насколько это было возможно, отметила она.

- Я хотел спросить, не согласитесь ли вы... - он с трудом сглотнул - ... не согласитесь ли вы надеть это.

Он протянул к ней руку, нерешительно раскрыв ладонь. На ней лежало простое золотое колечко.

- Я так боялся, когда вы ушли, Кристина... а ведь это было только на один день. Я не смогу вынести это снова... если я разрешу вам уйти, я могу потерять вас... Но если бы вы согласились надеть это... Мне тогда будет легче, и я смогу вас отпустить. Я знаю, что это просто кольцо, но оно будет означать, если, конечно, вы согласитесь его надеть... нечто большее, чем просто слова. Наденьте его, и я буду беречь вас... никто никогда не причинит вам вреда, клянусь.

Эрик замолчал, и Кристина взглянула на него, пытаясь прочесть выражение его глаз, однако наполнявшие их слёзы помешали ей это сделать. Глядя на него, она поняла, что он ожидает её отказа... готовится к тому, что она оттолкнёт его. И когда он начал отворачиваться, его отчаяние и боль ощущались почти физически, она протянула руку и осторожно взяла кольцо из его рук. Эрик крайне недоверчиво смотрел, как она надевает кольцо на палец; на какое-то мгновение его глаза наполнились радостью, которая тут же сменилась беспокойством.

- Кристина... никогда не снимайте его, пожалуйста... не позволяйте ему снять с вас это кольцо... иначе я больше не смогу защищать вас.

- Хорошо.

Судя по всему, это его успокоило. Эрик встал и направился к оргaну, прекрасные мелодии словно из ниоткуда возникали под его пальцами. Когда он закончил, Кристина почувствовала, что его самообладание вернулось к нему, и убедилась в этом, когда он заговорил.

- Никогда не расставайтесь с этим кольцом, Кристина... или я заставлю вас очень об этом пожалеть.

Оставив оргaн, Эрик внезапно вышел из комнаты. Короткое время спустя он вернулся и с чем-то вроде вздоха облегчения опустился в кресло.

- Вы в порядке, Эрик?

- О да, прекрасно, моя дорогая, - просто проверял, нет ли неожиданных гостей.

- Гостей?

- Вернее, гостя, если быть точным. Никогда нельзя заранее предугадать, когда кто-нибудь решит заглянуть к тебе на огонёк; к счастью, никто не заглянул. Как вы могли заметить, я не особо стремлюсь к обществу себе подобных... но некоторые люди, кажется, просто не понимают намёков.

- Эрик... что за этой дверью?

Он слегка напрягся.

- Я не понимаю, почему эта дверь так вас интересует, Кристина, это всего лишь дверь.

- Ну... - Кристина замялась. - Вы постоянно предупреждаете меня не заходить туда.

- И это автоматически делает её такой интересной? Ну да, конечно же, основной закон человеческой природы: то, что известно - обыденно, неизвестное же будоражит воображение. Вам ещё только предстоит понять, Кристина, что о некоторых вещах лучше не узнавать. Особенно в той комнате.

- Почему я не могу войти туда?

- Потому что это опасно.

- Насколько опасно?

- Это камера пыток, если вам действительно нужно это знать.

Кристина почувствовала, как кровь отхлынула от её лица.

- Не стоит так пугаться, сама по себе она не опасна, но люди в этой комнате видят вещи, которые они не хотели бы видеть. Человеческий разум способен сотворить величайшие ужасы; всё, что для этого требуется - это лишь маленький... импульс. А теперь, Кристина, я думаю, вам пора отправляться в постель.

Она хотела ещё расспросить его о комнате, но выражение его глаз удержало её от дальнейшего развития этой темы. Она направилась к себе в комнату, но у двери повернулась и посмотрела на него.

- Эрик ... а вы не идёте спать?

Он взял с полки книгу и покачал головой.

- Но вы так утомлены.

- Усталость - это состояние души. Идите спать, Кристина.

Недвусмысленный приказной тон последней фразы заставил её немедленно подчиниться.


Кристина проснулась и села, недоумевая, что же её разбудило. Встревоженная смутным воспоминанием об услышанном во сне плаче, она слегка повернула рычажок на газовой лампе, всматриваясь в стрелки часов (роскошь, которую она никогда не ценила по достоинству). Три часа утра. Из-под двери виднелась полоска света: Эрик, судя по всему, ещё не спал.

Плач, который она услышала, всё ещё беспокоил её, и Кристина укорила себя за глупость, ведь это был всего лишь сон. Но едва она опустилась обратно на подушки, как услышала его снова: не столько даже плач, звук больше походил на тихий болезненный стон. Кристина медленно выбралась из постели. Очень тихо открыв дверь, она непроизвольно бросила взгляд на кресло Эрика у камина, но оно пустовало. Эрик, вытянувшись, лежал на диване и крепко спал, его книга лежала на полу, куда он её, по всей видимости, уронил.

Кристина, неслышно ступая, медленно пересекла комнату и встала у дивана, и тут Эрик снова тихо застонал. Придвинувшись поближе, она увидела, что его тело невероятно напряжено, руки вцепились в диван. Девушка нерешительно присела рядом с ним.

- Эрик...

Теперь она слышала его тяжёлое дыхание и видела слёзы, выкатывающиеся из-под маски. Он сильно дрожал всем телом, и она непроизвольно положила руку ему на плечо. Эрик рванулся прочь, закричав:

- Не надо... пожалуйста, не надо.

В его голосе звучал страх, а дыхание стало ещё более затруднённым. Кристине показалось, что ему трудно дышать через маску, и она быстро наклонилась вперёд, чтобы её снять. Но как только её рука коснулась маски, он резко отпрянул, закрыв лицо руками, и, отвернувшись, уткнулся головой в подушку.

- Пожалуйста, не снимайте... Я не хочу, чтобы они видели... Я не вынесу, если они увидят... не снимайте!

Дрожь, сотрясающая его тело, становилась всё более сильной, и вдруг он дёрнулся назад, крепко обхватив руками голову, словно пытаясь защититься от удара. Кристина снова протянула руку и тронула его за плечо. Эрик попытался вырваться, но она не убрала ладонь, осторожно сжав его плечо, словно показывая, что не собирается причинить ему никакого вреда.

- Всё в порядке, Эрик... Всё в порядке.

Эрик тихонько всхлипнул и ещё глубже спрятал голову в подушку. Он едва слышно что-то прошептал, и она наклонилась поближе, чтобы расслышать.

- Пусть это прекратится... Господи, заставь их остановиться, я не могу больше.

Кристина почувствовала, как напряглись мускулы под её рукой, и поняла, что её прикосновение только ещё больше обеспокоило его. Она отдернула руку и поспешила в свою комнату за одеялом. Вернувшись, она аккуратно укрыла Эрика, надеясь, что живительное тепло его успокоит. Чувствуя себя совершенно бесполезной, девушка опустилась на пол возле дивана, гадая, не следует ли встряхнуть его и попытаться разбудить, но опасаясь, что такими действиями лишь напугает его. Она слышала тихое дыхание мужчины, но не видела его лица, которое он по-прежнему прятал в подушке.

Он сильно дрожал, и Кристина протянула руку, намереваясь поплотнее укутать его одеялом. Но как только она это сделала, Эрик снова закричал, обхватив руками голову.

- Нет! Хватит... Пусть это прекратится, хватит!

Поняв, что его кошмар становится всё хуже, Кристина не выдержала и встряхнула его за руку.

- Эрик, проснитесь! Эрик!

Мужчина поднял голову, с трудом открыл глаза и огляделся. Он выглядел испуганным и словно что-то искал в тени.

- Всё в порядке, Эрик... вы в безопасности.

Его взгляд остановился на ней, в глазах забрезжило узнавание. Медленно сев, он с явным облегчением обвёл взглядом комнату.

- Слава Богу... Я думал, что...

Он замолчал, опустив взгляд на укрывающее его одеяло.

- И давно вы здесь сидите, Кристина?

- Недолго... у вас был кошмар.

Скинув одеяло, Эрик встал и подошёл к камину, сняв с полки графин с коньяком и бокал.

- Вам следует вернуться в постель, Кристина... уже поздно.

- Я не хочу оставлять вас одного.

Он налил себе немного коньяка и сделал глоток.

- Со мной совершенно всё в порядке.

- Неправда, Эрик... вас всё ещё трясёт.

Он пристально посмотрел свою на руку, удерживающую стакан, словно хотел унять дрожь одним взглядом, после чего залпом проглотил остальной коньяк.

- Эрик... что вам приснилось?

- Я не хочу говорить об этом, - коротко сказал он.

Кристина нерешительно взглянула на него.

- Если об этом поговорить, может стать легче.

- "Стать легче"? Как, чёрт возьми, разговор может что-либо облегчить?

Кристина начала отвечать, но он прервал её:

- Там не о чем говорить, и хватит об этом.

Присев на диван, Кристина начала рассеянно водить пальцем по одеялу. Эрик посмотрел на неё, в глазах его мелькнуло что-то, похожее на растерянность.

- Кристина... почему вы не идёте в постель?

- Я же сказала вам... Я не думаю, что вам стоит оставаться в одиночестве после такого кошмара.

Эрик засмеялся, но смех его звучал безрадостно.

- Не думаете, что я должен оставаться в одиночестве... а вы не думаете, что я, вообще-то, привык находиться в одиночестве?

- То, что вы к чему-то привыкли, не означает, что это действительно хорошо.

- Вряд ли вам нужно говорить это мне, Кристина. А теперь, пожалуйста, идите спать.

Кристина начала протестовать, но он не дал ей такой возможности.

- Бога ради! Идите же наконец, а?! Я, кажется, достаточно унизил себя за одну ночь, не так ли?

Он отвернулся, налил себе ещё бокал коньяка и залпом проглотил его.

- Вы не унизили себя, Эрик... Чувствовать себя плохо - это вовсе не преступление.

Он вздохнул.

- Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, Кристина. Просто оставьте меня - я не буду повторять это снова, и, несомненно, вам же будет лучше, если мне не придётся насильно укладывать вас в постель!

Кристина не шелохнулась. Взяв бокал, Эрик повернулся к ней.

- Вы решили подразнить меня, что ли?

Он направился к ней - медленно, осторожно, крадущейся походкой. Кристина сглотнула, но решила не двигаться.

- По-прежнему не уступаете, Кристина?

Приблизившись, Эрик ещё больше замедлил шаг, теперь уже в явной нерешительности. Остановился в нескольких шагах от неё.

- Зачем вы это делаете? Вы что, развлекаетесь, вот так искушая меня и зная, что в ту же секунду, как я попытаюсь прикоснуться к вам, вы отпрянете?

- Я не отпряну!

Он сделал к ней ещё один шаг.

- Нет? Простите, но мне с трудом в это верится. Вы не можете вытерпеть даже прикосновения моей руки... и вы всерьёз ожидаете, будто я поверю, что вы позволите мне... отне... отнести вас?

- Вы уже носили меня раньше, Эрик.

- Это не то же самое, и вам это прекрасно известно... - он рассеянно провёл рукой по волосам. - Вы думаете, мне так нравится видеть ваше отвращение, когда я дотрагиваюсь до вас? Как вы думаете, что я чувствую, когда вы содрогаетесь от случайного касания моей руки? - Он сделал небольшую паузу. - Я хочу прикоснуться к вам... вы не можете... не можете себе представить, как сильно я хочу прикоснуться к вам...

Он сделал ещё шаг вперед, встав прямо перед ней. Затем очень медленно поднял руку. Когда его пальцы, наконец, дотронулись до её руки, она даже через платье чувствовала, как они дрожат, его прикосновение было едва ощутимо. Эрик слегка нагнулся к ней. Кристина была уверена, что он хочет поцеловать её... но вместо этого он наклонил голову к её левому плечу и сделал глубокий вдох. Издав какой-то тихий звук, что-то среднее между стоном и вскриком удовольствия, он робко нагнулся ещё чуть ниже, почти уткнувшись в неё носом, но на самом деле так и не коснувшись её. Его голова сейчас находилась прямо над её грудью, его дыхание стало ещё более затруднённым.

- Кристина... о, Кристина... Мне надо... надо...

Эрик слегка согнул колени, чтобы придвинуться к ней ещё ближе. Даже без фактического контакта Кристина чувствовала силу его желания, так же, как и его неодолимую потребность просто находиться близко к ней.

Затем, когда уже казалось, что он вот-вот положит голову ей на грудь, Эрик вдруг резко отступил. Его дыхание прерывалось резкими судорожными вдохами, и Кристина поняла, что он находится на грани обморока.

- Эрик...

Он отвернулся, нетвёрдыми шагами дошёл до кресла и медленно опустился в него.

- Идите спать, Кристина. Сейчас же.

- Но я не хочу оставлять вас...

- Вы думаете, мне станет лучше, если вы будете стоять здесь? Вы правда так считаете?

Кристина замялась, но потом медленно пересекла комнату и встала рядом с ним. Эрик весь подобрался, руки, лежавшие на коленях, напряглись.

- Пожалуйста, Эрик... Я действительно хочу, чтобы вам стало лучше, хочу помочь вам.

Эрик стиснул пальцами собственные колени.

- Вы так говорите... но вы ведь не можете, правда, Кристина? Вы никогда не дадите мне то, что... что мне нужно... потому что вы боитесь.

- Я не боюсь.

- Как легко вы это сказали! Но если бы вы не боялись, вы не стояли бы здесь просто так, правда? Если бы здесь сидел ваш мальчик, и ему было бы так... вы бы прикоснулись к нему, разве нет? Вы не стояли бы и не говорили бы ему, как сильно вы хотите его утешить, вы бы это сделали!

- Эрик...

- Что бы вы сделали, Кристина, если бы на моём месте был он, скажите мне?! Я совершенно не верю, что вы бы просто позволили ему сидеть здесь... Вы бы обняли его, взяли его за руку?

Кристина, пытаясь сдержать слёзы, смотрела себе под ноги.

- Вы не отвечаете! О, да это и не нужно! Сделать такое было бы совершенно естественно, если бы здесь сидел виконт! Что может быть естественнее, чем обхватить его руками и... и прижаться к нему?! Тем не менее, когда я говорю о таких вещах, это совершенно противоестественно, да? С моей стороны просто непристойно говорить об этом, не правда ли?!

Эрик резко отвернулся, откинул голову на спинку кресла и сжал руки. Его рыдания были такими тихими, что она едва могла их расслышать. Кристине хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она так и не решилась и, мучимая чувством стыда, могла теперь лишь молча стоять и слушать, как он плачет. Вдруг Эрик без всякого предупреждения встал и ушёл в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

Кристина опустилась на диван. Вскоре она услышала звук органа; Эрик играл очень тихо и нежно, и ей казалось, что каждая нота выражает то, чего он жаждет так отчаянно. Она почувствовала такое отвращение к себе, что невольные слёзы потекли по её щекам; всё, чего он хотел, - это чтобы она прикоснулась к нему, обняла его, когда ему было плохо, так почему же она не смогла?

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она услышала, как тихонько закрылась дверь его комнаты. Подняв глаза, она увидела, что Эрик стоит у двери гостиной и пристально смотрит на неё. Наконец он заговорил:

- Я не ангел и не призрак, Кристина. Я просто человек, и у меня такие же... желания, как и у любого другого человека. Мне нужно то же самое, что и любому другому мужчине... Мне просто плохо, я устал от того, что мне всю жизнь запрещено прикасаться... или чтобы ко мне прикасались. Поэтому я надеюсь, что вы сможете простить меня, если моё чувство неудовлетворённости изредка будет брать надо мной верх... Я не буду больше говорить об этом. Я не знаю, что со мной сегодня случилось... даже родная мать не могла находиться рядом со мной, поэтому как я мог даже подумать...

Эрик замолчал, в его глазах стояли слёзы, и Кристина встала, собираясь подойти к нему.

- Не надо!

Она резко остановилась, ошеломлённая неожиданным гневом в его голосе.

- Не дразните меня тем, что мне не позволено иметь, Кристина.

Он развернулся и снова скрылся в своей спальне. Кристина подождала, но Эрик всё не выходил, и в конце концов, она ушла к себе в комнату.


На следующее утро, проснувшись, Кристина была встречена какой-то сверхъестественной тишиной. Рискнув выйти из своей комнаты и почти ожидая новой стычки с Эриком, она была изумлена, нигде его не обнаружив. Он и до этого часто выходил из дома рано утром, но раньше он никогда не забывал предупредить её - либо с вечера, либо оставив записку.

Нерешительно подойдя к его комнате, она постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она осторожно толкнула дверь и заглянула вовнутрь: комната была пуста. Будучи не в силах сдержать любопытство, Кристина вошла.

На полу возле оргaна лежало множество нотных листов, некоторые были разорваны. Она подошла поближе в присмотрелась к нотам, лежавшим на оргaне: Эрик никогда не играл ей своего "Дон Жуана", хоть ей очень этого и хотелось. Только лишь один раз она слышала, как он его играет: сразу после того, как она сорвала с него маску. То, что Кристина тогда услышала, лишь усилило её желание узнать побольше о его музыке. Однако Эрик упорно отказывался играть для неё это произведение, и она была вынуждена подслушивать тайком - как правило, поздно ночью, когда он думал, что она спит. Неожиданно ей захотелось самой сыграть что-нибудь из его музыки, но более внимательный осмотр нотных листов показал, что эта задача будет ей не по силам.

Окинув взглядом комнату, она заметила плащ Эрика, наброшенный на гроб. Поборов свой иррациональный страх, Кристина подошла и взяла его. Это был не тот плащ, в котором Эрик был накануне, этот был намного теплее, на подкладке из очень мягкого материала - скорее всего, кашемира.

Не в силах сдержаться, Кристина засунула руку в гроб и потрогала обивку, которая оказалась мягче, чем она ожидала. Она никогда не понимала, как он мог спать таким образом, то есть, в тех редких случаях, когда он действительно отправлялся спать. На самом деле, Кристина всегда подозревала, что Эрик вовсе не в таком восторге от своей выдумки, как он утверждал, и то, что она обнаружила его прошлой ночью свернувшимся на диване, только подтвердило её подозрения. В гробу лежала маленькая подушка, но одеяла не было, и она мельком удивилась, не использует ли он плащ вместо одеяла. Мысль казалась абсурдной, учитывая, что у Эрика была куча дорогих одеял, о которых она каждый раз с тоской вспоминала, возвращаясь к себе домой, в свою куда более дешево обставленную комнату.

Затем её взгляд упал на письменный стол. Рядом с пером и чернильницей лежали исписанные красным листы бумаги, и Кристина, поймав себя на том, что собирается подойти и прочитать их, вдруг ужаснулась собственной дерзости. Или, подумала она, здесь гораздо лучше подошло бы слово "глупости". Если Эрик вернётся и найдёт её обшаривающей его спальню, она явно напросится на неприятности, и кстати, совершенно справедливо.

Выйдя из спальни Эрика, она почувствовала лёгкий сквозняк, идущий из-под соседней двери, что весьма её озадачило: обычно дом прекрасно обогревался. Проследовав до источника сквозняка, она с изумлением обнаружила, что Эрик оставил открытой входную дверь; ну, не то чтобы открытой, скорее, неплотно закрытой. Кристина не на шутку встревожилась, поскольку такая рассеянность была ему совершенно не свойственна. Видимо, этой ночью он был невероятно расстроен и, судя по утренним признакам, до сих пор находился в таком состоянии.

Приоткрыв дверь чуть посильнее, Кристина выглянула наружу, задаваясь вопросом, не решил ли Эрик прогуляться возле озера. Однако его нигде не было видно, и она шагнула за порог, однако тут же отступила обратно, вздрогнув от соприкосновения с холодным воздухом. Одолеваемая тревожными мыслями, она вернулась в комнату Эрика, взяла его плащ и закуталась в него, после чего покинула дом.

Кристина понятия не имела о том, куда она идёт и что будет делать, если найдёт его. Она не хотела, чтобы Эрик находился в одиночестве, пока ему плохо. Однако она не была уверена, сможет ли хоть как-то помочь ему своим присутствием. То, чего он хотел и в чём нуждался, было совершенно очевидно, но каждый раз, когда наступал момент действовать, Кристина оказывалась не в состоянии ничего сделать, и в результате лишь расстраивала его ещё больше. Тем не менее, она продолжала идти вокруг озера, пока дорожка не сузилась настолько, что дальше пройти было невозможно.

Некоторое время Кристина просто стояла, глядя на чёрные воды в надежде, что он вот-вот появится. Затем, когда она уже собиралась оставить свои поиски и вернуться обратно, она вдруг услышала голос. Это был не мелодичный тембр голоса Эрика, этот голос звучал тоньше и с сильным акцентом.

- Я не отрицаю, что вечер прошёл так, как ты и сказал, но мне этого недостаточно... откуда я знаю, что она действовала не по принуждению?

Мужской голос звучал как будто издалека, возможно даже, с другой стороны озера. Последовала пауза, затем раздался голос Эрика.

- Мне плевать и на твои желания, и на твои сомнения! Я выполнил свою часть сделки, показал тебе то, что ты хотел увидеть, а ты всё равно недоволен!

- Я увидел только то, что ты захотел, Эрик. А как ты сам часто признавал, то, что люди видят, подчиняясь твоей воле, и реальность - это совершенно разные вещи.

- Это не иллюзия, дарога. Она вернулась ко мне по своему собственному желанию, вот и всё. Именно это ты и видел.

- Но кроме этого, я ещё видел - и не сомневаюсь, что ты тоже видел - присутствие виконта де Шаньи.

- И что? Ты считаешь, что это ненормально - человеку такого положения - посещать бал-маскарад?

В голосе Эрика уже явно прорезался гнев, намекающий, что дальнейшее давление может иметь нежелательные последствия. Второй мужчина ответил с ноткой нерешительности в голосе:

- Эрик... тебе известно, что он и мадемуазель Даэ провели вместе бoльшую часть вечера?

- Они были друзьями с детства... несомненно, у них есть, о чём поговорить.

- И тебя не волнует, о чём именно они говорили?

- Нет, дарога, не волнует, и если ты не последуешь моему совету, то тебя это тоже перестанет волновать! Ты вмешиваешься в дела, которые не имеют к тебе ни малейшего отношения, и, кажется, совершенно перестаёшь понимать намёки! Я достаточно долго терпел твои дерзкие расспросы и твоё вмешательство, но больше я не собираюсь с этим мириться.

Судя по голосу, Эрик был взбешён, и Кристина подивились безрассудству второго мужчины, решив, что он или невероятно смелый, или невероятно глупый.

- Я думаю, ты лжешь, Эрик... На самом деле тебя волнует, о чём они разговаривали, и твоя реакция на мой вопрос это доказывает.

После недолгого молчания Эрик ответил:

- Что бы ты ни думал, меня это не касается... Не сомневаюсь, с твоей точки зрения совершенно немыслимо, что Кристина находится здесь по своему собственному желанию, однако это так. Она вернулась ко мне прошлой ночью, без малейшего колебания... Я её не заставлял, не похищал... Она захотела вернуться ко мне. Это, наверное, выше человеческого понимания, как она может захотеть быть со мной?

- Эрик... Мне просто всё это не нравится.

- О, какая прелестная отговорка! Что ж, нравится тебе это или нет, это не моя забота. Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела.

- Я имею на это полное право... Ты забываешь, Эрик, что я спас твою жизнь.

- Забываю? Как я могу об этом забыть? Ты неустанно напоминаешь мне об этом... Однако спасение моей жизни не обязывает меня всегда отчитываться перед тобой! Боюсь, когда ты освобождал меня, ты забыл поставить меня в известность, что к этому прилагаются какие-то дополнительные условия... Или ты спас мне жизнь лишь для того, чтобы сделать её невыносимой?

- Нет, Эрик.

- Нет... Что ж, в таком случае, почему ты не можешь оставить меня в покое? Ты думаешь, мне нравится жить здесь, внизу, вот так? Ты думаешь, мне нравится проводить всё свободное время, устанавливая здесь ловушки? Ты ожидаешь вечной благодарности... Ты не поверишь, как часто я жалел о том, что ты сделал это... как часто хотел, чтобы я умер ещё тогда, и всё было бы кончено. Однако теперь, дарога, я не хочу, чтобы всё закончилось... Не теперь, когда я нашёл Кристину. Я не позволю тебе вмешиваться... а если ты будешь упорствовать, то у тебя возникнут все основания пожалеть об этом. Не стоит наивно полагать, что у тебя есть иммунитет от моего гнева, дарога... Моя благодарность небезгранична, и она уже практически достигла своего предела.

-Я не позволю тебе запугать меня, Эрик.

Слова мужчины были отчасти опровергнуты заметной дрожью в голосе, и Эрик засмеялся.

- Это, мой дорогой дарога, твоё исключительное право. Но лучше послушайся сейчас моего совета и держись подальше от моих дел. Мне пришлось довольно долго терпеть значительное количество ограничений из-за твоего вмешательства, но теперь слишком многое поставлено на карту... Рано или поздно люди начнут удивляться твоему постоянному присутствию в этих стенах, и если они узнают, что ты ищешь меня... что ж, боюсь, ничем хорошим это для тебя не кончится, дарога... Секреты Эрика должны принадлежать только Эрику, иначе множеству людей придётся пожалеть об этом.

- Боюсь даже представить, что ты под этим подразумеваешь.

Эрик снова засмеялся, в его голосе сейчас звучала явная угроза.

- Что ж, а ты и не представляй! Делай так, как я говорю, и тебе никогда не придётся этого узнать!

Некоторое время стояла тишина, а затем второй мужчина опять заговорил:

- Эрик... где сейчас находится мадемуазель Даэ?

- В моём доме, хотя тебя это не касается. И между прочим, я бы сейчас мог находиться рядом с ней, если бы не стоял здесь на холоде и не тратил своё время на тебя!

- Ты отпустишь её снова?

- Ради всего святого, ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал?! При чём здесь "отпустишь"?! Кристина может приходить и уходить, когда ей будет угодно... Она уйдёт сегодня чуть позже, а потом вернётся.

- Ты действительно в этом уверен?

- Да, потому что она любит меня ради меня самого... она любит меня.

Последовала долгая пауза, прежде чем второй мужчина снова заговорил.

- Кого ты пытаешься убедить, Эрик... меня или себя?

Снова долгая пауза, прежде чем Эрик, наконец, ответил.

- Ты действительно не можешь в это поверить, правда, дарога? Ты не можешь себе представить, почему вдруг она захотела быть со мной... Ты не можешь даже допустить мысли, что она любит меня... Неужели это действительно настолько непостижимо? Разве не может быть хоть малейшего шанса, что возможно - только возможно - Кристину не волнует моё лицо, и она любит меня ради меня самого? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Что, ты думаешь, я с ней сделаю? Я люблю её. Я никогда не причиню ей вреда... Я лучше умру, чем причиню ей вред. Всё, чего я хочу, это... любить её, и быть с ней... Несомненно, ты считаешь, что сама идея о том, что такой монстр, как я, кого-то любит, - просто отвратительна... Что ж, извини, но именно это я и чувствую.

В голосе Эрика звучали слёзы, и Кристина почувствовала внезапный прилив ярости к неизвестному мужчине, который так сильно его расстроил. Затем донёсся слабый всплеск, и голос незнакомца снова крикнул:

- Эрик, подожди!

Ответа не последовало. Догадавшись, что он, должно быть, забрался в лодку и плывёт обратно, Кристина быстро направилась к дому, тихо молясь, чтобы звук её шагов не донёсся до той стороны озера.

Внезапное колебание охватило Кристину, когда она вошла в дом. Можно оставить дверь такой, как она нашла её, приоткрытой, но тогда есть риск, что Эрик догадается, что она выходила. Или можно закрыть её, однако этот вариант казался в равной степени небезопасным: всегда существовала определённая вероятность того, что он знал о том, что дверь была открыта. В общем, она решила оставить всё как есть.

Кристина всё ещё перебирала в уме последние фразы Эрика и незнакомца, вспоминала боль в голосе Эрика. Желая хоть немного его утешить, но понимая, что сказать ничего будет нельзя (по вполне понятным причинам), она решила сделать ему чай - чёрный с лимоном; кажется, ему такой нравится.

Она как раз обозревала результат своих скромных усилий по завариванию чая, когда он вошёл в комнату. Войдя, Эрик, казалось, о чём-то задумался, оценивающе и в то же время с любопытством глядя на неё.

- Простите, что я спрашиваю, Кристина, но есть ли какая-то определённая причина, по которой вы надели мой плащ?

Кристина покраснела и обругала себя первыми пришедшими на ум словами, проклиная свою рассеянность.

- Я... я удивилась, куда вы исчезли, и зашла в вашу комнату, я хотела найти вас... и... - она замолчала.

Эрик с минуту смотрел на неё, после чего снял с себя плащ и бросил его на диван.

- ... и вдруг почувствовали неожиданную привязанность к этому плащу?

К её удивлению, он явно не сердился из-за её вторжения в свою комнату; единственное, что звучало в его голосе - это невероятная усталость. Эрик медленно уселся в кресло, закинул ногу на ногу и снова посмотрел на неё.

- Можете забрать его, если вы столь к нему неравнодушны.

- О, Эрик, я не могу, то есть... он вам наверняка нужен, и он очень дорогой.

Он слегка развеселился:

- У меня нет недостатка в плащах, равно как нет недостатка и в деньгах. Он ваш.

- Спасибо.

Кристина вдруг вспомнила про чашку в своей руке, пересекла комнату и протянула её Эрику:

- Я приготовила вам чай.

Эрик уставился на неё, затем перевёл взгляд на чашку. Кристина улыбнулась.

- Он же не ужасно выглядит, я надеюсь?

- Нет... нормально... а почему вы приготовили мне чай?

В его голосе звучала растерянность, и Кристина задалась вопросом, проявлял ли вообще хоть кто-нибудь когда-нибудь к нему доброту, хотя бы такую незначительную, как приготовить для него напиток.

- Ну, там, снаружи, так холодно... а вы мне всегда что-нибудь готовите... И не говорите, что он нормальный, пока вы его не попробовали - кажется, я ещё не вполне освоилась с завариванием чая с лимоном.

Кристина протянула ему чашку, и он довольно нерешительно поднял руки, чтобы забрать чай. Эрик старался держать руки подальше от её, но когда он принимал чашку, их пальцы коротко соприкоснулись.

- Ой... извините, Кристина.

Он отвернулся, но не раньше, чем она увидела слёзы, блеснувшие в его глазах. Кристина наклонилась к нему и увидела, что его маска была влажной. Она поняла, что Эрик, должно быть, плакал на обратном пути к дому. Девушка присела на подлокотник его кресла, не зная, как его успокоить. Ей не нужно было спрашивать, что случилось, она и так прекрасно знала, что его огорчило.

- Выпейте немного, Эрик... вам станет лучше.

Он поднял чашку и медленно сделал пару глотков. Кристина помялась, затем снова заговорила:

- Вы... с вами всё порядке?

Эрик отпил ещё немного чаю, а затем повернулся и посмотрел на неё.

- Всё нормально... Просто у меня сегодня не особенно удачный день. Кристина, скажите мне... Вы находитесь здесь, потому что... потому что вы этого хотите, или нет? Я имею в виду, вы здесь не только потому, что боитесь того, что я сказал?

Кристина обругала про себя того незнакомца на озере, который, судя по всему, свёл на нет все её усилия, направленные на то, чтобы успокоить Эрика.

- Я здесь, потому что я хочу быть с вами... и вы не заставляли меня вернуться сюда, я пришла, потому что сама этого хотела.

Эрик с любопытством глянул на неё, и Кристина на какой-то момент запаниковала, гадая, не был ли её выбор слов слишком очевидным. Он наверняка будет в ярости, если узнает, что она слышала его утренний разговор.

- Вы не голодны?

Кристине, ошарашенной таким резким изменением темы, понадобилось не меньше минуты, чтобы ответить:

- Ну... немножко.

Он кивнул и встал.

- Я приготовлю вам завтрак, а затем, моя дорогая, думаю, мне придётся вернуть вас в верхний мир, поскольку сегодня утром у вас репетиция.


© Nicola Waters, 1997.

Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы