Это было не здесь. Было - где-то.
"Снова и снова". К. Саймак


- Взвейся ввысь, язык огня!
Закипай, варись стряпня!
Живые тени танцевали вокруг черного котла свой причудливый танец. Цепляясь за малейшую неровность, спотыкаясь и падая. Седые растрепанные волосы трех ведьм шевелились в лунном свете, собирая его и притягивая. Точно так же, как глаза собирали в себя весь огонь и всю ночь.
Особенную ночь.
В эту ночь - кажется, единственную в году, чернота котла не была зловещей, а клубы пара над ним - уродливыми.
В эту ночь - не тающий, и не обжигающий холодом снег мягко вихрился вокруг остроконечных крыш, задумчиво ложился на шляпы - словно кошка, не желающая пачкать лапки. Снежинки льнули к причудливым статуям, высвечивали карнизы, задорно пересверкивались под высокими окнами - холодные блестки в теплом свете.
А еще - танцевали под музыку.
Эта музыка носилась в воздухе чем-то еле приметным, тающим, словно снежинки. Она проникала внутрь с каждым вдохом, заставляя ноги шагать быстрее, а сердце - сладко сжиматься в неуловимом ожидании. Музыка Рождества - нет, музыка, рожденная рождеством.
Так, как оно и должно быть - потому что в Рождество - люди верили. Там, неизмеримо далеко, где они жили - они верили.
И неважно, что время здесь шло по иному - собственно, тут совсем его не было. Здесь не было - а точнее, были одновременно лето и зима - но Рождество наступало все-таки каждый год. Земной год, такой далекий и непреложный. Потому что нельзя перестать верить в праздники.
И только в нескольких местах воздух темнел и сгущался, а искристая музыка отшатывалась назад в испуге, и снежинки не вились игриво, а ложились друг на друга смущенно и тихо.
Может быть, вслушиваясь в такую музыку - или боясь сгореть от нее.

***

На его глаза легли кончики теплых пальцев, заслонив собой сразу весь мир, музыка оборвалась.
- Ты все время вспоминаешь... Но ведь это было уже не с тобой, - женский голос прозвучал негромко и мелодично, но заполнив своим звучанием комнату доверху. Даже, кажется, отозвались трубы органа - довольным урчанием, словно сытые кошки.
Человек в маске тряхнул головой - и, не открывая глаз, с чувственным проворством скользнул руками по клавишам. " Но ведь это было уже не с тобой" - в точности повторив тембр и интонацию женского голоса.
- Ну, перестань... Ведь теперь уже можно! - маска полетела в угол, клавиши заслонила маленькая рука.
- Можно... - он все не открывал глаза, впитывая каждый из летучих поцелуев, шорох платья и шелковистое прикосновение растрепавшихся светлых волос. - Но знаешь... Я никогда не был уверен...
- Никогда! - улыбаясь, протянула молодая женщина - и невольно заставляя улыбнуться его - так многозначительна была ее интонация. - Никогда - и поэтому мы только здесь.
- Ну какой же я Призрак - без Оперы? - он, наконец, сдался, и подхватил ее на руки, потом отпустил, аккуратно усадив в кресло.
- И без маски - ну как мне жаль! - девушка засмеялась, открыто и беззаботно. Призрак зажмурился под взглядом ее глаз. - К счастью, любовь - своя у каждого, и счастье - тоже, его нету для всех одного!
Почти без перерыва она запела "Хабанеру" - безбожно нарушая настроение, вынув трагедию из призыва Кармен, превращая языки огня в блики на талой весенней воде.
- И ты - призрак, и я тоже. А нет ничего капризнее фантазии. Поэтому мы - можем делать все, что хотим! Сегодня - особенно, в праздничную ночь. И она будет длиться!
- Ты хочешь наверх, в залы Оперы? - когда на тебя такими глазами смотрит любимая женщина, пытаться сдержать свою радость - все равно, что толкать руками крепостные стены.
Кристина задумалась, вертя нерешительно кольцо на пальце - словно оно было стрежнем, вокруг которого взвешивались и передвигались пласты событий.
- Не хочу. Я хочу выйти на поверхность, просто прогуляться.
Пламя свечей присело от широких шагов - словно самые почтительные герольды, встречающие владычицу на прогулке. Заботливо накинута шуба на плечи, светлые волосы выглядывают из синего капора, отражающего звенящую улыбку...
Высокий загадочный господин, с лицом, по привычке укрытым черным шелком, вел под руку свою спутницу - а может быть, просто поддерживал ее над снегом , отдавая небрежно-изящную дань приличиям и привычкам. Или - чтобы не запутаться, вернувшись по своим следам, ибо мир вокруг...
Он был чутким, был живым - он был зыбким, он прислушивался к их шагам, подстраиваясь в такт, присматривался к беззаботной улыбке и преданным псом заглядывал в глаза, теплые голубые - Кристины, и золотистые, словно свет свечи в окнах друга - у Призрака.
Такие глаза бывают только если смотришь - в одни единственные.
Снежинки теперь вились вокруг, льнули к плечам, опушивали черный шелк маски, и неохотно опускались на тротуар.
В сложное переплетение теней - блестя в свете луны. Лун - ибо лун было две.
А созданные чьей-то мечтой о неизбывном и вечном счастье Ангел Музыки и его примадонна никуда не торопились, улыбаясь самым разнообразным созданиям на улицах. Таким, словно из домов вытряхнули доверху полные коробки снов - да забыли проснуться.
Только лишь Призрак Оперы изредка косился вперед - туда, где за живой пляской снежинок можно было изредка рассмотреть синие берега начинавшегося прямо от города марсианского песчаного моря.

И какой же сладкой болью
Каждый раз сжимает сердце!
Непривычной этой ролью,
Перебор октав и терций.

Непривычными шагами
По излюбленным маршрутам.
Непривычными словами
Мерять радость и минуты.

И иной ложится иней,
Оттенив твои перчатки.
Там, в хитросплетении линий,
В новой жизни - все в порядке.

Кто молился о покое
По незыблемым законам,
Воплотится в неземное,
В чьей-то памяти рожденным.

Приседают в танце свечи,
Остров сбывшейся надежды...
Обойти противоречия -
Что потом, что было прежде?

У лица снежинки вьются -
Заглянуть в глаза друг другу..
Стрелки у часов запнутся -
И опять пойдут по кругу.

В раздел "Фанфики"
На верх страницы