Ангел лёг у края небосклона.
Наклонившись, удивлялся безднам.
Новый мир был синим и беззвёздным.
Ад молчал, не слышалось ни стона.

Алой крови робкое биение,
Хрупких рук испуг и содроганье.
Миру снов досталось в обладанье
Ангела святое отраженье.

Тесно в мире! Пусть живет, мечтая
О любви, о грусти и о тени,
В сумраке предвечном открывая
Азбуку своих же откровений.

Николай Гумилев.


Нет, пожалуй, зрелища более восхитительного, чем панорама заснеженного вечернего Парижа, расцвеченного сотнями праздничных огней. Весь город, охваченный радостным возбуждением в ожидании светлого Рождества, походил на огромный ароматный пряник, щедро осыпанный сладкой сахарной пудрой и яркими шариками драже. Пушистые хлопья сцепившихся мохнатыми иголочками снежинок, мягко кружась, опускались на покатые крыши, на карнизы, украшенные гирляндами из еловых веток, на кудрявые головки детей, этих маленьких розовощеких ангелов, будто сошедших с поздравительных открыток. Могло показаться, что мерцающие на черном небе далекие светила сами, осыпаясь на землю ледяными звездочками, серебрят тротуары, мосты, меха и шляпки беспечных парижанок. Неспешно танцуя свой загадочный танец в желтом свете уличных фонарей, снежинки укрывали собой черную обнаженность земли; поблескивая в прозрачных лунных лучах, влекомые легким ветерком, опускались они и ниже, туда, где за накрепко запертой решеткой на улице Скриба, трепетала гладь таинственного подземного озера.

Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы