Открыть оглавление

Сегодня Крис в моем мире ждали испытания похлеще любого пожара в Опере. Ведь именно сегодня мама должна была привезти ребенка, и сегодня же из краткосрочной – всего на два дня – командировки возвращался мой законный супруг.
Я не стала останавливать свое «альтер-эго» в стремлении познакомиться поближе с моим миром и лишь посмеивалась, когда она отражала натиск моей дорогой матушки.
Белл, это же ужас какой-то!.. Детка, это такие мелочи по сравнению с мировой революцией…
Я с поистине философским спокойствием наблюдала за тем, как бедная Кристина пытается совладать с моим отпрыском.
Она просто стихийное бедствие…
Крис чуть не плакала, в очередной раз снимая несносного ребенка с подоконника и выдирая у нее из рук кусок обоев.
Нормальный ребенок, чему тут удивляться? Вот начнете жить с Эриком, как муж и жена – пойдут у вас свои дети. Куча маленьких Эриков, таких же деятельных, как моя дочка. Посмотрим, как ты запоешь тогда, причем во всех смыслах… Я этого не переживу… Не ты первая. То ли еще будет, когда муж вернется. Устроим тебе… демо-версию брачной ночи.
Но когда на пороге нарисовался мой муж и приветственно сграбастал меня в объятия, Крис попросту сбежала и спряталась.
Мама! Он же не собирается устроить демо-версию прямо в коридоре?.. Ни в коем случае! Сначала ужин.
Так и вышло. Ужин, душ и – танчики.
И что теперь?
Крис обреченно сидела на подоконнике, перемешивая детский творожок.
Ну, сейчас ребенка спать уложим, а дальше – по ситуации. Если оставим как есть, то мой благоверный проторчит за компом до трех ночи, потом завалится спать, а утром будет ворчать, что не выспался, спрашивать, что ж он маленьким не сдох, и клясться, что больше на сервер ни ногой. А если загнать его в койку, то будет тебе демо-версия. Так что делать?.. Загоняй… Решилась, значит?.. Угу…
Я вздохнула. Накормила и уложила дочку. И пошла исполнять вечерний ритуал, проходящий под рядом девизов. «Я доступно излагаю?» «Что я сейчас непонятного сказала?» «Вот кого я убью первым?» И финальным аккордом: «Какой-то долбодятел (не буду показывать пальцем, но это ты) опять стряхивал пепел мимо пепельницы на скатерть».
Однако Крис свалила даже раньше, чем мы разделись.
Я так не могу… Что так?.. Он… ну, не мой. Я стесняюсь, мне стыдно… Стыдно, когда соседские дети на тебя похожи. Ладно уж, беги. Я скоро буду… относительно скоро…

Утром в гостинице пробуждалось как-то по-особенному сладко. Я по-кошачьи потягивалась, а Крис пеняла, что мы похожи на гетеру и что подумает Эрик. Можно подумать, она хоть раз в жизни видела настоящую гетеру! Правда Эрик ни о чем не думал, потому что застегивал манжеты на рубашке, сидя на кровати и повернувшись к нам спиной.
Действуй, давай. Не упускай возможность.
Подначиваемая мной Кристина змеей просочилась у Эрика подмышкой и удобно устроилась на его коленях.
- Привет. С добрым утром, - поприветствовала она его как ни в чем не бывало.
- П-привет, - заикаясь, ответил наш Призрак, промахиваясь мимо пуговиц.
- Мне так хорошо спалось… ты настоящий ангел-хранитель. – Мы отвели его руки от многострадальных манжет и принялись застегивать их сами. – Какие планы на сегодня?
- Ну… гхм… - Эрик прочистил горло и осторожно снял нас с коленей, усадив рядом, - ты забыла? Мы собирались в Буживаль, снять домик.
- Ах, да… - наша ладонь, будто невзначай, скользнула ему под рубашку, - сельская пастораль, камин, кресло и непременно немецкий дог, лежащий возле огня на потертой тигровой шкуре.
- Что с тобой, Кристина? – Эрик едва перехватил мою руку. – Или Белл?
- Обе, - мы хихикнули, - настроение игривое.
- Я заметил.
Эрик внезапно опрокинул нас на спину, придавив своим гибким сильным телом. Его руки требовательно прошлись по моему телу, обжигая сквозь ночную рубашку, добрались до бедер, потянули тонкую ткань вверх…
Он отстранился так резко, будто отрывал себя от нас.
- Прости.
- Глупости какие! – Мы приподнялись на локтях. – Я, в общем-то, не возражаю.
- Все равно, слишком рано. Я же знаю, как долго заживают раны.
Тут я кое-что вспомнила.
- Ну-ка подними рубашку!
- Зачем? – испугался Эрик.
- Насиловать тебя буду, - фыркнула я, - Просто хочу проверить, как там поживает след от шпаги Рауля. Давай-давай, доктор не мужчина, то есть, не женщина.
А женщина – не человек… Вот сейчас было смешно. Как с Эриком возиться – она смелая, а как учиться на чужих примерах – так и в кусты… А чего мне учиться, у меня учитель под боком… Ммм… ты думаешь, я буду присутствовать при вашем… коитусе?.. Зная тебя, я в этом не сомневаюсь… Веский аргумент…
Эрик поколебался, но в итоге послушно задрал рубашку. Шрам выглядел неестественно белым на фоне смуглой кожи и слегка бугрился, но в целом выглядел вполне прилично.
- Не ноет? Вообще, не беспокоит? К перемене погоды там… - забросала я Эрика вопросами, попутно профессиональными движениями пальпируя область шрама.
- Да нет… - полурастерянно ответил он.
- Вот и славно. Зажило хорошо. Конечно, полно соединительнотканных спаек в мышцах, но если будешь больше тренировать эту руку, все пройдет. – Напоследок мы провели рукой по пластинам грудных мышц – и так же резко, как недавно это сделал Эрик, запрокинули его на спину. – А будешь нападать исподтишка – получишь бланш под глазом, - невозмутимо пригрозили мы, оседлав не ожидавшего такой подлянки Призрака и прижав его руки к кровати. – Смотри у меня.
Мы наклонились пониже – так что копна волос упала с наших плеч, рассыпавшись по обе стороны от лица Эрика и образовав своеобразный шатер, - и прикоснулись губами к его губам. Эрик застыл, едва приоткрыв губы и, кажется, вовсе не дыша. Я усмехнулась ему прямо в рот и углубила поцелуй, вкладывая в него всю нежность прошедшей в моем мире ночи и всю свежесть занимавшегося за окном этого мира утра.
Нежно, мягко, влажно, так мило, все еще неуверенно, но, боже мой, как тонко, остро, больно…
- Пора завтракать! – торжественно объявили мы, заставив себя оторваться от этих ласковых любящих губ и чинно усаживаясь на кровать. – Сходишь за едой, пока я приведу себя в порядок, ладно?
Эрик молчал.
Я удивленно посмотрела на него. Он лежал все еще с закрытыми глазами, его грудь прерывисто вздымалась, а сердце, казалось, возмущенно колотится в грудную клетку, требуя выпустить его из этой темницы.
- Эрик, что с тобой? – мы потрясли его за плечи.
- Минутку, - с блаженной улыбкой ответил он, - мне слишком хорошо, чтобы шевелиться.
Кристина звонко расхохоталась, соскочила с кровати и, подхватив ворох одежды, умчалась в ванную. Там, побросав вещи на пол и уперевшись спиной в дверь, мы смеялись, пока хватало дыхания – от внезапно и беспричинно затопившего нас счастья.
После завтрака мы вышли на улицу. Я вдохнула холодный воздух и сразу спрятала нос в небольшую муфточку. Нужно было поймать экипаж, так что я постаралась выпрямиться и придать себе вид деловой особы. Обычно кучер выглядывает народ поприличней, чтобы не нарваться на мошенников или разбойников. В конце улицы показалась запряженная чалой лошадью повозка. Я подняла было руку с муфтой, но тут Эрик вдруг отстранил меня и решительно махнул рукой, подзывая возницу. Я лишь успела мельком подивиться продолжению его неожиданно пробудившейся, но, несомненно, приятной раскрепощенности в общении с людьми, как он затолкал меня в экипаж, и мы покатили по просыпающемуся Парижу на запад.
Мы сидели рядышком – я, вжавшись спиной в его теплый бок и пристроив голову ему на плечо, Эрик, положив ногу на ногу и время от времени поглядывая в окно.
- Странно, что полиции так мало, - поделилась я впечатлением, - я-то думала, тут будет кордон на кордоне, после того, что мы позавчера наворотили.
Эрик пожал плечами и поплотнее прижал меня к себе.
- Наверное, Призрак Оперы – не самая сильная головная боль полиции в свете вскрывшихся финансовых махинаций ее директоров, да еще и с участием коррумпированного префекта. Им бы у себя во внутренних делах разобраться.
Мы кивнули, соглашаясь.
- Забавно, даже обидно как-то: столько всего приключилось, а никому и дела нет.
Можно подумать, если бы нас остановила полиция, ты бы обрадовалась… Не занудствуй, Крис…
- Если бы нас остановила полиция, твои обиды бы испарились, уступив место сожалениям, - проговорил Эрик с улыбкой в голосе.
- Вы сговорились, что ли? – возмутилась я.
- Что? – переспросил он. – А… И кто из вас сговорился?
- Да Крис, конечно!
Эрик помотал головой и развернул нас лицом к себе.
- Девушки, вы сведете меня с ума.
- А разве уже не свели? – мы кокетливо потупились, но долго не выдержали и заулыбались, глядя ему в лицо.
Он смутился под нашим взглядом.
- Ты так смотришь… на меня так никто никогда не смотрел…
- Как так?
- Как будто я нормальный.
- Ты красивый, - уверенно ответили мы с Кристиной, - самый замечательный, самый лучший мужчина на свете, - продолжили мы, перебивая друг друга и едва ли не толкаясь. – И пусть только кто-нибудь попробует возразить!
Эрик слегка покраснел и, чтобы скрыть замешательство, попросил:
- Расскажи что-нибудь о… том мире. Это будущее, верно? Как сильно все изменилось за…
- Сто с лишним лет, - закончила я, лихорадочно думая, о чем ему можно рассказать без помех. И тут вмешалась Кристина. – Появятся устройства, позволяющие записывать голос, представляешь?
- А можно поподробнее? – заинтересовался Эрик. – Нам еще минут сорок ехать.
Молодец, нашла тему… Но любопытная же тема… Ага, а следом про кино речь зайдет – придется следить, чтобы не проболтаться… Уй, я не подумала… Вот даже не сомневаюсь…
Я оттеснила Крис.
- Если я ничего не путаю, то через несколько лет некий Томас Эдисон изобретет фонограф – прибор, напоминающий нынешние шарманки, но способный записывать и воспроизводить человеческий голос. Сначала, конечно, он будет звучат ужасно, но за сто лет его… усовершенствуют до такой степени, что можно будет прослушать целую оперу, не выходя из дома.
Эрик выглядел ошеломленным. Чувствовалось, что он готов встать и забегать вокруг диванчика, и останавливают его лишь малые габариты слегка покачивающегося экипажа.
- Дальше, рассказывай дальше, - он подался вперед, едва не ткнув носом нам в глаз.
- Ну… через тридцать лет братья Люмьер продемонстрируют первый кинопроектор, показывающий… движущиеся фотографии, он сможет запечатлевать людей в движении, и не только людей. Так появится кинематограф. Еще через время его научатся соединять с устройством, записывающим звук. И вместо спектаклей люди начнут ходить на фильмы. А сейчас, сто лет спустя, у каждого человека есть возможность посмотреть фильм у себя дома. И не только фильм, те же спектакли и оперы время от времени тоже записывают.
- Так люди совсем перестали ходить в театры? – с грустью спросил Эрик.
- Не-ет, - я засмеялась, - эффект присутствия по-прежнему в силе. Люди ходят в театр за атмосферой, энергетикой, плывущей в зал со сцены – словом, за тем, что не под силу передать в записи. Но если нет возможности пойти в театр или делать это часто, а очень хочется, то можно и запись посмотреть. Но согласись, это же чудесно – образ человека, его голос, сохраняются если не навсегда, то на очень долгое время. И после его смерти люди продолжают смотреть, слушать и восхищаться. Представь, если бы можно было послушать Моцарта, Бетховена, Паганини – как они сами играют свои произведения! Если бы можно было записать твой голос!
Эрик резко вскинулся, будто очнувшись.
- Мой? Почему мой? Твой голос, Кристина… - он осекся и вопросительно посмотрел на нас.
- Мы тут обе, как всегда, но на Кристину вполне отзываемся, - мы поежились и плотнее запахнули накидку. Эрик немедленно подтянул нас к себе и закутал в свой плащ. – Какая разница: твой, мой… да хоть дуэт – все равно ничего не выйдет, разве что на эдисоновский агрегат повезет записаться. Но им особо не понаслаждаешься.
Эрик вздохнул, признавая мою правоту.
- Жаль. А что-нибудь еще?
Я бросила взгляд в окно – мы уже давно катили по пригороду.
- Да вроде подъезжаем. Давай потом.
Эрик тоже посмотрел на проносящийся мимо пейзаж.
- Что ж, давай потом. Я тут не бывал, так что поверю тебе на слово.
- А где бывал? – не подумав, ляпнула я – и сразу прикусила язык.
Он чуть напрягся, услышав вопрос, но почти тотчас расслабился.
- Иногда я выбирался… наружу. По ночам. Ходил по набережной, гулял по Ситэ. Далеко от театра старался не отходить, не знаю, почему. Боялся, должно быть.
Эрик уткнулся лицом нам в макушку и зашептал, обжигая дыханием и щекоча кожу губами:
- А теперь я не боюсь. Ничего не боюсь. Ни тебя, ни… себя, ни других… Я больше не призрак. Теперь я точно это знаю.
Я закрыла глаза и поплыла в сладком мареве. Было так тепло и легко, и чуть весело и очень лениво, и хотелось ехать и ехать куда глаза глядят в мерно покачивающемся фиакре…
- Приехали, месье, мадам, - ворвался в наши разморенные мысли голос кучера.
Эрик помог мне выйти. Пока он расплачивался с возницей, мы с Крис с любопытством осматривались. Так вот ты какой, знаменитый Буживаль… Деревня как деревня, разве что дома приличные и чистенько. Вокруг было множество деревьев – должно быть, летом городок утопает в зелени, - а прямо передо мной была набережная.
- Это Сена? – спросила я у возницы.
- Разумеется, мадам, - ответил тот, убирая деньги в карман. Потом щелкнул вожжами и уехал.
А мы остались стоять посреди совершенно незнакомого нам города.
- Эрик, а почему Буживаль? – задала я весьма своевременный вопрос.
Наш Призрак оглядывался по сторонам, явно решая, куда направить стопы.
- Я про него много читал. Нам туда! – он предложил мне опереться на его руку и целеустремленно потащил меня куда-то прочь от реки.
Как оказалось, пока я болела, Эрик изучал газеты. А там печатали объявления о сдаваемых домах. Сейчас был не сезон, поэтому у нас был довольно богатый выбор. В итоге мы остановились на небольшом домике на отшибе. В доме была одна спальня – на втором этаже, там же кабинет и ванная, внизу – кухня, столовая и гостиная. В гостиной стояло компактное пианино, что сразу же окончательно склонило чашу весов в его пользу, несмотря на то, что в дом не был проведен газ, поэтому освещение и отопление происходило по старинке. Дом сдавался задешево, но хозяин требовал оплату за полгода. Эрик не стал спорить и отдал сразу всю сумму.
- Но как же…? – начала я.
- Вот так, - отрезал Эрик. – Идем быстрее, нам еще нужно договориться о поставке продуктов. Хозяин дома дал мне адреса местных продавцов.
И мы пошли. Я еле поспевала за его широкими шагами, с трудом переводя дух. В итоге в раненом боку сильно закололо. Я остановилась, наклонившись вперед и упираясь руками в колени. Эрик мгновенно затормозил и в тревоге оглянулся.
- Кристина, что с тобой?
Секунда – и сильные руки тормошат нас, шарят по плечам, бокам, задевают больной бок, и мы невольно вскрикиваем.
- Боже, Крис… - и надо мной глаза, такие испуганные, они почти что в ужасе, оттого что он виноват, он сам довел свою девочку, свою единственную… Снова подвел, забыл, не защитил, не смог…
- Да нормально все, - спешим мы его утешить, торопимся, пока Эрик не навыдумывал себе очередной тяжкой вины, - просто устала. Слишком быстро.
Я даже не успеваю сообразить, как оказываюсь в воздухе. Эрик поднял меня, точно пушинку. Мы не возражаем: обвиваем руки вокруг его шеи и прижимаемся покрепче. Так и идем.
Договаривался с продавцом снова Эрик, а Кристина не возражала. Кто, в конце концов, в доме хозяин? Пока он препирался с толстым усатым дядькой, отбрыкиваясь от навязываемых им в услужение нам горничных, я с благодарностью приняла от его жены кружку теплого молока и кусок свежего хлеба с сыром и направилась на улицу, где мы и дожидались Эрика, грея руки о теплые бока кружки и рассматривая окрестности. Минут через двадцать Эрик вышел из дома. Он слегка пошатывался – похоже, этот продавец туго знал свое дело.
- Уладил? – улыбаясь, спросили мы.
- С трудом, - Эрик потряс головой, потом отнял у меня кружку и отхлебнул молока. Над его губами тут же нарисовались белые «усы».
Я засмеялась.
- Что смешного, - внезапно обиделся он.
- Ты смешной.
Мы привстали на цыпочки и слизали «усы», скользнули языком ниже, губы подались и раскрылись нам навстречу… Я едва перехватила выпавшую из его руки пустую кружку – чтобы отдать ее подошедшему в этот момент сынку жены продавца.
- С новосельем нас, - прошептали мы в рот Эрику.
- С новосельем, - согласился он.
В гостиницу мы вернулись под вечер.

<<< Назад   Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы