Перейти:
главы 1-9
главы 10-19
главы 20-29
главы 30-39
главы 40-49
главы 50-59

Глава 60: Проверка на практике

Прислушиваясь к окружающей тишине спящего театра, Брилл впервые за неделю лежала в собственной кровати — и не спала. Сквозь закрытую дверь просочилось приглушенное шарканье уборщиц, позволив уловить обрывки сетований и смеха, когда женщины проходили мимо, чтобы заняться следующим этажом. На мгновение Брилл ощутила себя не на своем месте. За то короткое время, что она провела под землей с Эриком, она привыкла к потусторонней тишине подвалов. Теперь звуки активности вокруг нее казались странными, словно она очнулась от сна и внезапно обнаружила себя втиснутой обратно в реальный мир.
Сделав вдох, Брилл попыталась избавиться от беспокойства. «Как странно. Кто бы мог подумать, что я так быстро привыкну к тишине того места. Когда я была там, необычным было отсутствие шума, но сейчас, когда я вернулась, необычным кажется совершенно противоположное. Или, возможно… возможно, я чувствую себя так странно, потому что здесь нет его. Я так привыкла к его присутствию, что без него возникает ощущение, что я сама не своя».
Чуть раньше этим вечером она сидела и ждала, когда Эрик появится из-за зеркала, но минул час, и она сдалась. Никогда прежде она не ждала мужчину, и то, что она делает это, одновременно тревожило и восторгало ее. Но в итоге Брилл почувствовала себя глупо из-за того, что Эрик не пришел и ей пришлось в одиночестве укладывать Арию.
Давление маленькой ручки, зажавшей в кулак низ ее ночной сорочки, выдернул Брилл из раздумий. Она слабо улыбнулась и чуть повернула голову, глядя сквозь темноту на маленький холмик под одеялом рядом с собой. Когда несколько часов назад настала ночь, Ария громко настояла, что будет спать с давно потерянной мамой в одной постели, а Брилл так изголодалась по ее присутствию, что не стала возражать. А теперь сам звук дыхания Арии успокаивал ее тревоги, смягчая неуверенность перед будущим и приглушая смутное беспокойство, часами одолевавшее Брилл с момента разговора с Кристиной.
Хотя встреча с виконтессой определенно прошла куда лучше, чем она могла ожидать, Брилл до сих пор прокручивала ее в голове. Это напоминало первые мгновения дезориентации, когда просыпаешься от глубокого сна. Она полагала, что то, что Кристина, впервые повела себя как взрослый человек, умиротворит ее, но это было не так. На самом деле театральный уход Кристины внушил ей чувство ужаса, страха, который она не могла объяснить. «Хватит, Бри… ты чересчур драматизируешь. Кристина наконец-то отпустила его. Радуйся этому. И радуйся, что он тоже отпустил ее. И ничего кроме. Радуйся… Следует беспокоиться о более важных вещах… например, что будет дальше. Это куда более важно… потому что слишком неопределенно».
Закрыв глаза, Брилл вновь попыталась уснуть, но поняла, что ее голова чересчур переполнена случившимися за день событиями, чтобы отдыхать. Скривившись, она повернулась и потянулась через кровать, пока не нащупала тепло спящего рядом маленького тела. Ария пошевелилась от ее прикосновения, но не проснулась. Положив щеку на тыльную сторону другой руки, Брилл лежала неподвижно, силясь разглядеть в темноте личико Арии. «Прекрати волноваться… нет ничего прекрасней, чем держать в руках своего ребенка».
Веки Брилл незаметно отяжелели и в конце концов закрылись. Тревоги уплыли вместе с осознанными мыслями, и сон решительно принял ее в свои умиротворяющие объятия. Сильнее уткнувшись лицом в подушку, она вздохнула и погрузилась в чистый мыльный аромат волос дочери. В тот миг, когда Брилл уже готова была поддаться благословенному теплу, ждущему ее за бесплотной завесой между реальностью и сновидениями, она услышала металлический щелчок, раздавшийся где-то в темноте позади нее.
Какую-то секунду ее затуманенный разум не мог осмыслить чужеродный звук, и поэтому она его проигнорировала, отстраненно улыбаясь в ткань наволочки. Но потом по комнате прошелестел едва уловимый звук отодвигаемой стеклянной панели, привлекая внимание Брилл, не успевшей окончательно соскользнуть в сон. Она нахмурилась и отвернула голову от подушки, прислушиваясь. Следом что-то вдруг изменилось в самой атмосфере, наэлектризовавшейся, словно воздух перед летней грозой. Тонкие волоски на шее Брилл встали дыбом, все ее тело завибрировало от энергии, внезапно затрещавшей в каждом дюйме комнаты. Ей необязательно было открывать глаза, чтобы узнать, что именно вырвало ее из сновидений.
Лежа неподвижно, Брилл слушала, как Эрик осторожно задвинул за собой стекло, явно приложив значительные усилия, чтобы заглушить жужжание механизмов, и остановив его до щелчка. Удовлетворенно вздохнув, она ждала, пока Эрик подойдет к ней; каждый дюйм ее кожи ожил при осознании, что тот, возможно, смотрит на нее, но когда Брилл задержала дыхание, ее уши не уловили больше ни единого звука. Комната вновь погрузилась в сон, отражая тишину ночи.
Шумно выдохнув, Брилл зевнула.
— Эрик, бога ради, хватит там стоять, — пробормотала она, прикрывая рот ладонью; в застывшем воздухе ее сонный голос прозвучал до странного громко.
Слабое волнение воздуха стало единственным, что сигнализировало о приближении Эрика, звук его шагов растворился в уверенной легкости движений.
— Как ты узнала, что я там был? — тихо спросил он откуда-то со стороны изножья кровати.
— Услышала тебя, — лаконично ответила Брилл, не желая терять приятную расплывчатость своего полусонного состояния.
— Проклятье, — ругательство прорезало тишину подобно падающей с неба звезде. — Я не собирался тебя будить.
— Угу… Что ж, стыд и позор тебе за это, — вяло подколола она, невзирая на тот факт, что изначально не могла заснуть как раз в том числе и из-за того, что Эрика здесь не было. — Почему ты до сих пор там стоишь?
Тихое раздраженное ворчание раздалось чуть ближе к краю кровати.
— Как я сказал, я не хотел отвлекать тебя и Арию. Я помню, как трудно ее уложить… Я не хотел добавлять…
Выпростав руку из-под одеяла, Брилл слепо зашарила ею в воздухе, пока ее пальце не наткнулись на полу пиджака Эрика. Ухватившись за ткань, она дернула.
— А тебе когда-нибудь приходило в голову, что ты мог бы и помочь мне в хлопотах? — Молчание Эрика было красноречивым. Разумеется, его такая мысль не посетила. Вздохнув, Брилл вцепилась в полу сильнее и потащила к себе, пока не вынудила Эрика подойти еще ближе. — Ты намереваешься так и стоять столбом? — спросила она с очередным зевком.
При этом вопросе Эрик чуть расслабил позу, будто только и ждал, когда она его задаст. Он провел пальцами по сжавшемуся на его одежде кулаку и сел на край кровати.
— Полагаю, я могу и сесть, — прошептал он, понизив голос настолько, что тот едва долетел до ушей Брилл даже через это небольшое расстояние.
Приоткрыв глаз, Брилл сморщила нос.
— Твой энтузиазм просто потрясает.
Эрик сидел спиной к ней, сложив руки на коленях и уперев взгляд в пол. Белизна его маски резко выделялась в темноте, придавая ему вид холодной кладбищенской статуи. Он несколько минут молчал, складывая руки вместе и разжимая их, борясь с чем-то, что Брилл не вполне могла определить.
— Я не хотел, чтобы это вышло… ну… как ты сказала, без энтузиазма… просто… — остановившись, Эрик развел руками, словно подбирая слова. Открыв оба глаза, Брилл посмотрела на него с некоторой тревогой. У Эрика нечасто возникали трудности с самовыражением. Обычно его речь была чрезвычайно гладкой и утонченной.
— Когда я покинул тебя чуть раньше, то, возвращаясь в подвалы, кажется, не вполне постигнул, что вернусь туда один. Конечно, в какой-то степени я это понимал, но не был готов к реальности. Я привязал лодку в доке и занялся обычными ежедневными делами, но… было трудно сосредоточиться. Тишина была… невыносимой. Но не только она. Я чувствовал изоляцию каждым фибром своей души, и сами камни словно был давили на меня. Такого никогда прежде не случалось.
Повернув голову, чтобы посмотреть на Брилл, Эрик сделал паузу.
— И внезапно то, что произошло между нами, показалось сном. Будто этого никогда не было.
— Тогда почему ты не приходил?
— Не знаю. Возможно, это настолько захватило меня, что я по-настоящему испугался, что это были фантомные воспоминания, порождение обезумевшего разума.
Брилл положила руку Эрику на бедро. Было странно, что он описал ровно те же чувства, которые одолевали ее весь день напролет. Она показалась себе ужасно глупой, что по-прежнему так неуверенна на его счет. У Эрика хотя бы были более веские причины, чтобы не доверять новым аспектам их взаимоотношений. Основы его жизни были выстроены вокруг недоверия другим и агрессивной независимости. Ничего удивительного, что это вызывало у него трудности. Единственной причиной, почему Брилл не доверяла Эрику, был страх перед болью, которую она носила в себе со смерти Джона. Она боялась боли, которую Эрик мог причинить ей, вольно или невольно.
Сжав его ногу, Брилл вновь закрыла глаза.
— Это был не сон, Эрик.
— Да, думаю, я начинаю этому верить.
— Останешься на ночь? — отважилась поинтересоваться Брилл после секундной заминки.
Эрик поерзал на краю кровати и улыбнулся — его зубы сверкнули во тьме.
— Не думаю, что пришел бы, если бы ответ был не «да».
— Ну, тогда давай. А то вся эта болтовня точно в конце концов разбудит Арию.
Понимающе кивнув, Эрик встал и медленно оглядел комнату. Практически видя ход его мыслей, Брилл вмешалась.
— Перед тем как забраться, сними хотя бы ботинки, — сказала она, приглашающе откинув одеяло с правой стороны кровати.
Эрик перестал размышлять над второй кроватью и просто сделал, как попросила Брилл. Стянув пиджак и жилет, он аккуратно сложил вещи и оставил их на маленьком деревянном столе посреди комнаты. Сняв ботинки, он подошел к кровати и залез на нее. Повернувшись набок, чтобы дать ему место, Брилл ласково передвинула спящую Арию, уложив ее перед собой, а Эрик пристроился у нее за спиной. На двойной кровати было немного тесновато, но не неудобно, и Брилл внезапно поняла, что благословляет свою удачу в поиске нестандартного матраса, которым она занималась, когда Карлотта назначила ее своей личной гадалкой.
Эрик обнял ее рукой за талии и вздохнул — прямо у нее над ухом.
— Так-то лучше, — пробормотал он, так тихо, что Брилл была уверена, что он говорил это по большей части самому себе.
Закрыв глаза, она улыбнулась, испытав то самое удовлетворение, которого ей целый день недоставало. Ощущение прижавшегося к ней тела Эрика усмиряло крутившиеся в голове проблемы. Убаюканная теплом, Брилл с легкостью соскользнула в сон.
Пронзивший пустоту бессознательного звук резкого металлического щелчка заставил ее распахнуть глаза. Уставившись на незнакомую оштукатуренную стену перед собой, она пыталась сориентироваться. Усевшись, она огляделась и недоуменно нахмурилась. Это была уже не ее комната, а огромный открытый склад, доверху заваленный большими немаркированными бочками. Совершенно сбитая этим с толку, Брилл встала и крутанулась на месте, но больше никого не увидела. «Что за…»
Краем глаза она уловила за штабелем здоровенных ящиков вспышку света. Направившись к железному ограждению, Брилл открыла было рот, чтобы окликнуть, но снова закрыла его, когда по пыльному воздуху до нее долетел знакомый мужской голос. Сердце забилось у нее в горле, когда она услышала, как Эндрю холодно что-то обсуждает с другим человеком. Привалившись спиной к стене, Брилл прижала руку ко рту, чтобы не дать сорваться с губ преисполненным ужасом звукам, все это время надеясь, что Эндрю не сумел каким-то образом ее услышать. Она распласталась по стене, мрачное ощущение страха заледенило кровь, и — прямо перед ней — огромная комната приобрела зловещий облик, распахнувшись подобно разверстой могиле. Зрение Брилл начало сереть по краям, она соскользнула на пол. «Это неправильно. Эндрю не может быть здесь… Коннер слышал, как он сказал, что уезжает в Англию. И я не могу быть здесь. Я в своей комнате… я в безопасности… это всего лишь дурной сон. Проснись… проснись».
Резко открыв глаза, Брилл вырвалась в реальность, все ее тело застыло, она, моргая, глядела на каменный потолок своей комнаты. Несколько секунд ушло на то, чтобы осознать, где она находится, — образы из сна все еще туманили мозг. Эрик зашевелился рядом с ней и спросил, что случилось, но его голос звучал словно в отдалении, заглушаемый грохотом ее бухающего сердца и рваного дыхания. Ощущение теплой руки Эрика на лице окончательно привело Брилл в чувство. Отведя глаза от потолка, она встретилась взглядом с встревоженными Эриком и Арией.
Подняв руку к щеке, она вздохнула с облегчением.
— Я вас обоих разбудила? Простите. — Потом, заметив, что вся комната ярко освещена, Брилл уставилась на зажженные газовые светильники на стенах. — Когда это все успели зажечь…
Склонив голову набок, Ария сунула в рот большой палец и послала матери серьезный взгляд.
— М-мама, ты к-кричала, — пробормотала она.
— Что?
Положив руку Брилл на плечо, Эрик привлек ее внимание к себе.
— И металась. Что же тебе такое приснилось?
Открыв было рот, Брилл вновь закрыла его, не найдя ответа. За короткое время, прошедшее с ее пробуждения, воспоминание о том, что произошло, вновь растворилось в самых дальних уголках ее разума. Ее лицо запылало сконфуженным румянцем, она перевела глаза с Эрика на Арию.
— Знаете… я не помню. Только что знала, но сейчас… — Ария принялась настойчиво тянуть ее за рукав, отвлекая от мысленных поисков. Брилл нетвердой рукой потрепала ее по щеке. — Чшш, дорогая, мама пытается думать, — мягко попросила она, ощущая, как память о сне все дальше ускользает от нее, несмотря на то, что ужас по-прежнему обнимал ее сильно бьющееся сердце.
Скрестив руки на груди, Эрик стоял в нескольких футах от кровати, его широко расставленные ноги и стоическое выражение явственно свидетельствовали о беспокойстве. Когда Брилл подняла на него широко распахнутые, изумленные глаза, то заметила, что он изучает ее столь пристально, что кажется, будто взглядом он может резать свинец. Постаравшись улыбнуться, чтобы успокоить его, она поняла, что ее слабая попытка, по-видимому, лишь сильнее его встревожила. Перестав изображать из себя статую, Эрик обогнул Брилл и поднял Арию с кровати, устроив ее на своем бедре, и принялся наворачивать круги по комнате, дав Брилл немного так необходимого ей пространства.
Спустив ноги с края кровати, та пригладила перекинутые через плечо спутанные волосы.
— Господь милосердный, мне так жаль, что я вас разбудила, — сказала Брилл, теперь, когда сон постепенно отпускал ее, начиная чувствовать себя довольно глупо. «Ну надо же… что за суета. Это так раздражает. Мне просто ОБЯЗАН был присниться кошмар в первую же проведенную здесь ночь. Это был просто кошмар». И все же, пока мысли о сне все еще были свежи в ее мозгу, она чувствовала, что это неправда. Сон не казался обычным кошмаром. Именно поэтому ее спина была по-прежнему липкой от пота.
Подпрыгивая в руках Эрика, Ария с громким чмокающим звуком вытащила большой палец изо рта.
— В-все в порядке. Т-теперь мы все можем п-поиграть! — счастливо взвизгнула она, взмахнув ручкой надо головой и повернувшись, чтобы ухмыльнуться сидящей на кровати Брилл.
— Ты бледна как простыня, на которой сидишь, — с упреком бросил Эрик через плечо, упорно игнорируя попытку Брилл его отвлечь.
Беспечно пожав плечами, та продолжала расчесывать пальцами растрепанные волосы, старательно избегая взгляда Эрика, опасаясь, что он увидит неуверенность в ее глазах. «Перестань, Бри… это был всего лишь кошмар. Сейчас ты можешь это утверждать. Не переусложняй. Ничего плохого не произойдет… не тогда, когда все только начало получаться. Нет… я даже не буду размышлять об альтернативе. Это был ночной кошмар — и точка. Выбрось его из головы».
— Нет, нет… я в порядке, — быстро уверила Брилл. — Мне просто нужно взять себя в руки. И вообще, это был всего лишь кошмар. Надо только отдышаться.
Ничуть не убежденный, Эрик фыркнул, повернулся и спустил Арию на пол, действуя при этом так естественно, что Брилл восхитилась и ее сердце дрогнуло.
— Ты уверена, что это был кошмар, а не…
Чересчур быстро встав, Брилл перебила Эрика, не дав закончить:
— Нет… нет… потому что это бы означало, что впереди нас ждет что-то плохое. Нет… это был кошмар.
— Как скажешь, — медленно согласился Эрик, еще секунду хмуро оглядывая ее, затем развернулся и распахнул дверцы гардероба. Наклонившись, он принялся рыться в его содержимом. Брилл с растущим возмущением наблюдала, как из шкафа вываливается каскад нижних юбок, приземляясь у ног Эрика.
— Что ты делаешь? — пропыхтела она, огибая стол, чтобы встать рядом с Эриком, который вытащил из недр ее гардероба серо-голубое хлопковое платье. Тот молча отдал платье ей, затем вытащил еще одно, для Арии. — Что ты делаешь? — снова спросила Брилл, нагибаясь, чтобы засунуть кипу юбок обратно в шкаф.
— Ты сказала, что тебе нужно отдышаться, — ответил Эрик, развернулся вокруг своей оси и направился к столу, где лежали его пиджак и жилет, даже не оглянувшись на оставленный им беспорядок.
— Да, но какое это имеет отношение к тому, что ты копался в моей одежде? Ты устроил бардак!
Накинув жилет, Эрик поправил воротник и бросил взгляд на шкаф.
— Нет, не устроил. Как по мне, все выглядит нормально.
Размахивая в воздухе врученным платьем, Брилл не заметила, как Ария вытянула из ее руки второе.
— Это потому, что я уже все убрала!
Чуть склонив голову набок, Эрик послал ей самую очаровательнейшую из своих улыбок, растопившую ее внутренности — и внезапно Брилл стало плевать на разгром.
— Так ты собираешься одеться? — невинно спросил он и ловко поддернул манжеты, расправив их.
— Конечно же нет. Глухая ночь на дворе.
— Никто не спит.
— Это неважно. Мы должны лечь спать.
— Правда? А мне кажется, ночная прогулка может быть весьма освежающей. По ночам Опера особенно хороша.
— Нет… нет. Я не намерена таскаться там посреди ночи. Я собираюсь вернуться в постель. — «Господи, ну и идеи у него в голове. Даром что я знаю, что все равно не смогу уснуть еще несколько часов…»
— Что ж, тогда, полагаю, мы с Арией должны пойти и проветриться сами, — беззаботно сказал Эрик и повел девочку к двери. Брилл почудилось, что она сходит с ума, когда она заметила, что в последние несколько минут Ария умудрилась самостоятельно одеться и натянуть туфли. Радуясь, та вприпрыжку скакала за Эриком, следом за ней змеились концы пояса, который она не сумела завязать бантиком.
Поддавшись свирепствующему в комнате явному безумию, Брилл повернулась на пятках и скрылась за ширмой. Неустанно ворча, она надела платье, которое дал ей Эрик, а затем вышла из-за ширмы. Сунув ноги в туфли, она поймала Арию и завязала-таки ей пояс. Выпрямившись, Брилл уперла руки в бедра и одарила Эрика тяжелым взглядом, на миг забыв о тревожном сне и о том, чем он может грозить ей в будущем.
— Ну ладно, веди.
— Твой энтузиазм потрясает, — сухо отозвался Эрик, повторяя ее же собственные сказанные этим вечером слова.
Брилл хотела было ответить, но поняла, что ее губы сами собой расплываются в улыбке. Именно в этот момент ее осенило, почему Эрик так ее донимает. «Ах, подлец! Все это время я думал, что он просто в дурном настроении, но он всего лишь пытается отвлечь меня от этого проклятого сна. Господи, теперь я чувствую себя идиоткой, что так легко поддалась на его подколки».
Взяв Арию за руку, Брилл заставила себя расслабиться и уступить окольной попытке Эрика.
— Нет, нет. Теперь я серьезно.
Прищурившись на нее, Эрик медленно повернулся и направился к зеркалу. Открыв проход, он подождал на пороге, пока Брилл и Ария подойдут к нему. Проходя мимо, Брилл вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и заметила на его лице лишь легчайший намек на тревогу.
— Что, никаких больше остроумных замечаний?
Надув губы, Брилл покачала головой.
— Нет, я иссякла.
— Тогда следуйте за мной, — пробормотал Эрик, закатив глаза, и взял Брилл за руку.
Затем зеркало закрылось, погрузив их во тьму. Поддерживаемая Эриком, Брилл не испытывала обычной неуверенности, которую ощущала в закоулках Оперы. На миг она забеспокоилась, как к тусклым коридорам отнесется Ария, но вскоре та развеяла ее опасения, принявшись скакать позади нее. Уклон пола под ногами начал расти — Эрик извилистыми путями вел их наверх. Озадачившись тем, куда это они направляются, Брилл пыталась хотя бы отдаленно прикинуть схему прохода, но быстро обнаружила, что это ей не под силу. Поэтому когда Эрик вдруг резко остановился перед ней, это стало сюрпризом.
Ария взвизгнула, заставив Брилл вздрогнуть — насколько она понимала, они находились совсем рядом с дормиториями для балерин, — но Эрика, по-видимому, этот шум ни капли не взволновал.
— Где это мы? — тихо спросила Брилл.
— Там, куда редко заглядывают… даже те, кто всю жизнь живет в Опере.
— Это в-волшебное место? — уверенно прошептала Ария, обойдя мать, чтобы встать прямо за Эриком.
Раздался мягкий щелчок, и Эрик открыл маленькую дверцу. Его улыбку осветил проникший в проход столб света, он повернулся и опустил взгляд на Арию.
— Да, полагаю, в нем есть некое волшебство. — Толкнув дверь, он шагнул в комнату.
Ария без малейших колебаний перепрыгнула через порог, и Брилл поспешно последовала за ней, теперь уже преисполнившись искреннего любопытства: куда-то Эрик их привел? Сперва сумрак комнаты блокировал любые впечатления, кроме смутного ощущения чего-то колоссального, раскинувшегося вокруг нее, но когда глаза Брилл попривыкли, она начала замечать детали. В помещении не было мебели, что создавало ощущение пустоты, но при ближайшем рассмотрении стали ясны причины отсутствия обстановки.
Веревки и цепи — толщиной с человеческую голень — переплетаясь, поднимались с пола примерно в середине комнаты, создавая на потолке паутину умопомрачительных блогов и узлов. Разинув рот при виде необычного зрелища, Брилл брела под замысловато переплетенным навесом; Ария крутилась неподалеку.
— Что это за место? — выдохнула Брилл, проведя рукой по ближайшей веревке, закрепленной на стене.
— Это комната, где ремонтируют люстру, — последовал тихий ответ откуда-то слева. — Веревки, которые вы видите, это то, что удерживает ее на месте. Когда возникает проблема с подачей газа или пропадает кристалл, ремонтная бригада может поднять люстру в эту комнату, чтобы облегчить доступ к ней. Немногие знают об этом.
Эрик едва слышно хмыкнул, и в этот момент газовые светильники вдоль стены зашипели и начали зажигаться. Их света хватило, чтобы Брилл наконец смогла разглядеть, что Эрик стоит у дальней стены. Матовые стеклянные шары загорались один за другим, по мере того как газ распространялся по трубам. Многоярусный стеллаж, на котором в несколько рядов лежали запасные кристаллы для люстры, взорвался тысячами алмазных искорок, пуская радужные солнечные зайчики на пол и ближайшие стены. При виде этакого представления Ария восторженно хлопнула в ладоши, и Брилл обнаружила, что в благоговении повторяет это действие.
— Как красиво… кто бы мог подумать, что здесь наверху прячется подобное место! Оно кажется таким безмятежным…
Уронив руку с выключателя на стене, Эрик вскользь изучал веревки над собой, его глаза задумчиво сузились и казались совсем темными в свете ламп.
— Да, я подумал, вам это понравится, — просто заявил он, наблюдая, как Ария играет среди танцующих огоньков, и в его голосе промелькнула нотка беспокойства.
— М-мама, я была права! — Ария засмеялась, пытаясь изловить одну из радуг. — Это м-магия. П-посмотри на все эти цветные огоньки!
Ласковое тепло мало-помалу начало заполнять оставленную кошмаром свинцовую тяжесть в животе Брилл, окончательно успокоив страхи, отравлявшие ее разум. Глубоко вздохнув, она прошла через комнату туда, где у стены стоял Эрик. Тот бросил на нее короткий взгляд и отвернулся, когда она взяла его руку в свои.
— Я рада, что ты привел нас сюда.
Кивнув в ответ, Эрик слегка нахмурил единственную видимую бровь.
— Возможно, мне не следовало этого делать.
— Что ты имеешь в виду? Какое еще место способно заставить забыть о кошмаре лучше, чем это?
— Последний раз я был здесь в ту самую ночь, когда открепил цепи и сбросил люстру на зрителей, — отрывисто ответил Эрик, тревожные морщинки на его лбу стали глубже, придав лицу выражение угрюмости. — Я не думал, что это вызовет проблемы, но… сейчас это кажется совершенно неприемлемым.
— Эрик… — начала Брилл, ощущая, как его настроение мрачнеет с каждой секундой.
— Конечно, я запланировал все так, чтобы она упала на сцену, но все равно… в последний раз, когда я стоял тут, я замышлял убийство. — На другом конце комнаты Ария перестала забавляться и посмотрела на них, выглядя ужасно встревоженной тем, что Эрик отнял свою руку у ее матери.
— Эрик.
— С другой стороны, в этом месте почти все неприемлемо, — прошептал тот так тихо, что Брилл гадала, понимает ли он, что говорит вслух. — Я обманывал себя, считая иначе. Это место всегда будет музеем моего прошлого, демонстрируя тебе мои преступления всю мою оставшуюся чертову жизнь. Сейчас они подобны призракам… эти воспоминания. Наполняют каждый дюйм этого места. Единственный выход — бежать, но… но я знаю, что не могу.
— Эрик, прекрати это! Что на тебя нашло?
Вынырнув из размышлений, тот повернулся и взглянул на Брилл, из его лица ушла мрачность, оставив Эрика дрожащим и ужасно печальным.
— Ничего… просто задумался. — Кашлянув, он отступил от стены. — Но, думаю, время нашего маленького приключения подошло к концу. Ты была права… полночь действительно не самое лучшее время для прогулки.
И прежде, чем Брилл смогла сформулировать подходящий ответ, Эрик направился к открытой потайной дверце. Им с Арией ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Все приподнятое настроение Брилл улетучилось, она забрала дочь, которая тоже внезапно затихла, и поспешила за Эриком, в секунды нагнав его и пристроившись сзади. Вместе они прошли через проход в лежащую за ним темноту.
«Возможно, мой сон был как раз об этом. Тревогу, что все может пойти не слишком гладко. Что же могло вызвать столь внезапную перемену? Не может быть, чтобы его так взволновала одна эта комната. Он упомянул, что Опера неприемлема… это он все еще сокрушается насчет того, что я отказалась остаться с ним в подвалах? Я не хотела задеть его чувства, но я просто не могу на это согласиться. В подобном месте невозможно быть счастливым… постоянно в окружении камня и мрака. Словно жить в могиле. К черту все это! Иногда я мечтаю просто забраться этому мужчине в череп и посмотреть, о чем он думает!
Черта с два я теперь усну. Если бы мои волосы уже не были белыми, клянусь, Эрик заставил бы меня поседеть в мгновение ока!»

Глава 61: Моменты истины

Два дня прошли такой лихорадочной и изнурительной чередой, что Брилл не сомневалась, что вот-вот лишится рассудка. По утрам ей едва хватало времени, чтобы умыться, перед тем как Карлотта нагружала ее какой-нибудь кропотливой работой, требующей немедленного внимания, и хотя Брилл при найме сказала диве, что не будет ее рабыней, она обнаружила, что без раздумий таскает ей части костюма или трудится на побегушках. Где-то между истериками Карлотты Брилл стала относиться к ее преувеличенным реакциям с некоторым недоверием. Поэтому теперь работа ощущалась скорее одолжением, нежели выполнением приказов.
И в какой-то мере Брилл радовалась этой работе, поскольку знала, что если бы выдалась минутка покоя, она бы только тревожилась об Эрике и о том, что означают его комментарии в ту ночь в комнате с люстрой. Не нужно было быть гением, чтобы сообразить, что он все сильнее о чем-то беспокоится, — но когда бы она ни пыталась выведать у него правду, скрывающуюся за его мрачным настроем, Эрик не поддавался. Его молчание лишь подкармливало растущие раздражение и страх, поселившиеся в сердце Брилл, но разозлиться на Эрика она так и не смогла. «Кроме того, я не сказала ему, что думала насчет своего сна. Это больше, чем просто кошмар. Господи, я просто не хотела, чтобы это было чем-то зловещим… Но сон не повторялся, так что, может, он ничего не значит». Тяжко вздохнув, Брилл вынужденно отвлеклась от своих размышлений, когда юный посыльный едва не сбил ее, торопясь доставить сообщение. Послав ему через плечо суровый взгляд, она покрепче ухватила раскачивающуюся в ее руках кучу коробок. «Проклятые приготовления ко дню открытия! От них все как с ума посходили!»
Весь оперный театр трясло от крыши до подвала — все сотрудники, от директоров до самого распоследнего рабочего сцены спешили закончить последние приготовления к вечеру открытия. Костюмы для хора лихорадочно подрубались прямо во время глажки, а на заднем плане постоянно раздавался неумолчный грохот сотни молотков, делая невозможными любые разговоры. Неудобно скорчившись на четвереньках, группа из двадцати человек добавляла последние штрихи к гигантским задникам, пока мимо катились вешалки, набитые законченными костюмами. Красные от натуги рабочие волокли сотни фунтов тяжелого бархатного занавеса, чтобы на следующий день повесить его. Казалось, будто сам воздух пропитался всей этой суетой, став горячим и истончившимся от напряжения, и от этого вблизи сцены было невозможно перевести дух.
Прокладывая путь сквозь толпу потных рабочих, Брилл лавировала с небольшой горкой коробок в руках, отчаянно пытаясь не дать раздавить себя в этой безумной толчее. Переложив свою громоздкую ношу, она подхватила юбки, чтобы перепрыгнуть через валявшуюся на полу груду свернутых веревок. Игнорируя сползающую по скуле липкую струйку пота, Брилл ускорилась, желая убраться со сцены в менее людную область. Повернув за угол, она вздохнула и направилась в более тихий коридор, ведущий к примерочным. Здесь было попрохладнее, и Брилл позволила себе задержаться, чтобы поправить прикрывающую волосы тряпку.
Последние несколько дней Карлотта, всегда отличавшаяся скверной реакцией на эмоциональные перегрузки, была до странного подавленной. Примадонна держалась поблизости от своих комнат, с лихорадочной решимостью репетируя арии, и проводила долгие часы, донимая Брилл на разные темы: от прически до того, как не перенапрячь голос. Однако когда Карлотта услышала, что ее костюмы готовы, то немедленно приказала Брилл пойти и забрать их. Теперь, возвращаясь из пятого похода, та шла к комнате дивы, неся тяжелый груз обувных коробок. Сражаясь с дверью в примерочную, Брилл едва не ввалилась внутрь, когда кто-то изнутри дернул ту на себя, вырывая ручку из ее руки.
Стоя прямо на пороге, Карлотта, приподняв бровь, оценила малость измочаленный вид Брилл.
— Где ты быть? Ты ходить слишком долго.
Выругавшись про себя на гаэльском, Брилл прошла мимо Карлотты и поставила коробки на комод. Прижав ладонь к ноющей спине, она с настороженно-нейтральным выражением лица повернулась к певице.
— Ну, сначала я сходила в костюмерный цех, чтобы забрать ваши туфли, но потом мне сказали, что главная швея перенесла их, потому что им требовалось больше места. Так что после этого мне пришлось взбежать на три пролета, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет мне сказать, куда их положили. Потом пришла Мэг, чтобы сказать мне, что позволила своей матери некоторое время присмотреть за Арией.
На протяжении ее длинного монолога Карлотта скорчила рожу и захлопнула дверь.
— Да, да, теперь можешь перестать. Я понять, я понять. Ты уже меня утомить, — сказала дива, плюхнувшись на стул и принявшись открывать коробки, чтобы проверить туфли.
Притянув второй стул, Брилл благодарно упала на него, радуясь отдыху от бешеного темпа театральных приготовлений. Подняв руку, чтобы вновь дернуть за косынку на волосах, она пропустила испытующий взгляд Карлотты поверх обувных коробок. Дива медленно отпихнула коробки и сложила руки на коленях.
— Почему ты покрывать волосы такой образ?
Захваченная вопросом врасплох, Брилл отдернула пальцы.
— Хмм?
Указав на собственную корону темных кудрей, Карлотта повторила:
— Почему… ты… покрывать… волосы… такой… образ?
— Ни почему. Просто чтобы не мешались, — увильнула от прямого ответа Брилл, впервые заскучав по кусачему парику, который носила раньше.
— Из-за этого ты выглядеть как служанка.
Сладко улыбнувшись, Брилл выпрямилась.
— Что ж, в этом есть смысл, учитывая, что я работаю на вас.
Сверкнув насмешливой улыбкой, дива подперла подбородок ладонью.
— Это правда. Ты забавная… э… человек. Я рада, что ты вернуться. — Брилл удивилась этому неожиданно честному заявлению, и ее улыбка слегка поблекла, но не успела она ответить, как Карлотта быстро продолжила: — Когда ты пропасть, некому было носить мой вещи.
Со смехом покачав головой, Брилл закатила глаза.
— Да, как это, наверное, было для вас ужасно. Некому было носить ваши вещи или предсказывать будущее. Кстати говоря, с тех пор как я вернулась, вы еще не просили меня раскинуть карты.
Пожав плечами, Карлотта поднялась на ноги и подхватила со стола маленький ридикюль.
— Ах, может, последнее время я не настолько об этом волноваться. Я осознать это, когда услышать, что тут шастать Кристина.
— О?
— Да, я осознать, что она никто, а я по-прежнему здесь, и люди по-прежнему приходить, чтобы увидеть меня, — беззаботно резюмировала Карлотта.
— Что ж, это весьма мудро с вашей стороны, — пробормотала Брилл из-под руки, пытаясь приглушить прорывающийся смешок.
Глубокомысленно кивнув, Карлотта направилась к двери.
— Теперь ты пойти со мной. Мы должны забрать мое платье для маскарад. Мне пришлось отослать его, потому что местный портные могли его испортить.
Вздохнув, Брилл устало ссутулилась.
— Почему я должна идти с вами? Я только что таскала ваши священные туфли по всему оперному театру!
Остановившись на пороге, Карлотта удивленно задрала брови.
— Ты должна идти со мной, потому что я намереваться купить тебе новый парик, и ты должна быть там, чтобы он сел как следовать.
Брилл потрясенно приоткрыла рот.
— …Зачем бы мне мог понадобиться парик?
На лице дивы медленно расплылась понимающая улыбка, осветив ее темные глаза редким для нее весельем.
— Что? Ты думать, я не знать, что ты всегда покрывать свои волосы? Я всю жизнь провести в театре. Я узнавать парик, когда видеть его. И еще я знать, что теперь ты пользоваться этой уродливой лохмотья, — сказала она, указав на темную ткань, повязывавшую волосы Брилл.
Захваченная врасплох явной филантропией Карлотты, та несколько секунд, моргая, таращилась на величественную женщину. К щекам Брилл медленно приливала краска, заставив ее лицо ярко заполыхать от смущения.
— О нет… вам необязательно это делать. Это не особенно важно… Я…
Нахмурившись, Карлотта звучно стукнула каблуком по полу.
— Ты лгать. Если бы это быть не важно, ты бы не прикрывать свои волосы. А теперь ты пойти со мной, потому что я так сказать! — Крутанувшись вокруг своей оси, дива открыла дверь и демонстративно вымелась в коридор, не потрудившись обернуться, чтобы проверить, следует ли за ней Брилл.
Торопливо встав, та поспешила за своей работодательницей. Поравнявшись с Карлоттой, Брилл слабо улыбнулась.
— Что ж, полагаю, мне стоит поблагодарить вас. С вашей стороны было очень мило предложить…
Махнув рукой едва ли не в лицо Брилл, Карлотта оборвала ее.
— Чшшш, прекрати. Меня просто раздражать, когда меня сопровождать такой рваный вещь. Ничего более…
— Угу… — пробурчала Брилл с понимающей усмешкой, ничуть не поверив в надменное безразличие, с которым певица продолжала к ней обращаться. Шагая рядом с Карлоттой, которая влетела в группу рабочих, она впервые за день ни о чем не беспокоилась, и потому в ее голове завертелись отвлеченные мысли. «Интересно, чем он сегодня занимался?» — со вздохом подумала Брилл. Несмотря на то, что она изо всех сил старалась это предотвратить, последние действия Эрика поразили ее в самое сердце, взбудоражив чувства так, словно тот накачал ее ядом. В некотором смысле Брилл скорее предпочла бы открытое столкновение: она могла совладать с его гневом, но что делать с тихим раздражением и невысказанными тревогами она не знала. Боль, которая становилась все более и более знакомой, проникала в ее сердце; Брилл хотела помочь Эрику, но понятия не имела, как это сделать.
«Надо вытащить его достаточно надолго, чтобы поговорить. Богом клянусь, в эти чертовы тоннели я в одиночку больше не сунусь. — Терзая зубами нижнюю губу, Брилл едва замечала происходящее вокруг, следуя за импозантной фигурой Карлотты. Она не осознавала этого, но ее страхи сами собой начали проникать сквозь выставленные внутри разума границы. — Возможно, он понял, что это не то, чего он ожидал. Я не должна была давить… надо было радоваться дружбе. Но я не была бы счастлива этим подобием жизни. А теперь… возможно, теперь он дал задний ход. Прошло уже два дня, а я его почти не видела, не то что говорила… он не касался меня два дня…»
Крепко прикусив губу, Брилл силой вынудила этот мрачный, сомневающийся голос заткнуться. «Бесполезно лишний раз размышлять об этом. Мне следует просто встретиться с проблемой лицом к лицу. Однажды я прижму его к ногтю и заставлю сознаться, что его беспокоит». Почувствовав себя немного лучше, она расправила плечи и безмолвно последовала за Карлоттой через одну из боковых дверей Оперы.

***

Угрюмо сгорбившись на штабеле из рулонов светлой ткани, того самого материала, который после окраски превращался в театральные задники, Эрик мрачно пялился в стену напротив. Он не осмелился занять свое обычное местечко прямо над сценой из страха, что в связи с возросшей активностью кто-нибудь может его застукать — и он знал, что будет, если это случится. Толпа с факелами. Поэтому последние несколько дней он прокрадывался самыми глухими закоулками закулисья, держась поближе к теням и подальше от шума и света рабочих бригад. Это были паршивые два дня.
Эрик так привык общаться с людьми, наблюдать за чужой жизнью, протекающей под его ногами, что, лишившись этого, испытал внезапное и жестокое потрясение. Из-за этого он чувствовал себя странно пустым, словно умирающим от голода, который не в состоянии утолить. Эрик с испугом понял, что в нем клубится одиночество, и это открытие послало его мысли в еще более глубокий штопор.
За все годы одинокой и по большей части незаметной жизни в Опере он ни разу не испытывал этой новой жалящей боли. Он всегда находил чем заняться, чему поучиться, и никогда не делал достаточно долгую паузу, чтобы всерьез задуматься о собственном одиноком существовании. Он никогда не ощущал раздражающего родства с другими обитателями театра, которое теперь, кажется, терзало его каждым миг. Было так легко смотреть на них сверху вниз с известной долей отвращения. Тогда он был отделен от рода людского, был лучше, чем многочисленные и ограниченные массы человечества, высоко возвышался над остальными, крадясь в ночи и создавая музыку, которую никто даже не мог мечтать превзойти.
Конечно, это было до того, как Эрик встретил Брилл. Ее тихая решительная забота о нем, пока он выздоравливал в ее доме, заставила его столкнуться с ужасающим фактом: человеческая раса не вполне состоит из жестокости и ненависти. Что есть те, кто не боится его. Именно в первые озадачивающие недели под опекой Брилл стало ясно, что Эрик больше не может утверждать, будто никогда в жизни не знал доброты, а позднее, когда он начал смотреть на Брилл с некоторой привязанностью, стало невозможно и оставаться в стороне. Ее дружба вынудила Эрика сойти со своего пьедестала и присоединиться к человечеству.
Мысли о Брилл заострили края угнездившейся в Эрике пустоты, превратив ноющее одиночество в почти физическую боль. Стиснув зубы, он поежился на своем насесте, проведя обеими руками по волосам. «Что мне делать? Я не могу попросить ее навеки остаться здесь, жить под землей в вонючей канализации, словно животное. Но как я могу покинуть это место… оно у меня в крови. Я почти и не знал ничего иного. — Уставившись сквозь пальцы, Эрик почувствовал, как растет его отчаяние. — Не думаю, что мне хватит сил выйти в реальный мир, после того как я так долго от него прятался. Я по-прежнему в состоянии воскресить в памяти выражение на лицах людей, когда они меня видели. Увидеть это выражение сейчас… это будет как снова вернуться в ту клетку из далекого прошлого. И все-таки… я знаю, что не могу ее потерять… не могу вернуться к прежней жизни. Теперь, когда я узнал, каково это — быть принятым светом, мне больше никогда не будет так уютно во тьме».
Раздраженно зарычав, Эрик откинулся назад, распластавшись на спине и глядя на потолок. Намереваясь продолжить размышления над собственным ужасным существованием, он слегка испугался, услышав раздавшиеся далеко внизу шаги. Приподнявшись на локте, Эрик осторожно оглядел пол. Сперва он никого не увидел и вскоре нахмурился, пытаясь определить, откуда эти шаги донеслись. Относительную тишину комнаты прорезал слабый смешок, выдавая в незваном госте одного из местных детишек. «Кой черт их сюда носит?» — удивился Эрик и отполз назад, осторожно соскользнув со своего укрытия, чтобы бесшумно приземлиться на пол.
Прижавшись спиной к стене, он слушал, как приближаются шаги. Шаркающие звуки перемещались медленно, в бесцельной, непринужденной манере, которая убедила Эрика, что его не видели. Чуть расслабившись, он выдохнул и вернулся к обременяющему разум грузу тревог. Но не успел он вновь соскользнуть в угрюмые размышления, как шаги вдруг зазвучали сразу за горой неиспользованных задников. Прежде чем Эрик смог двинуться, прямо на него из-за угла выскочило маленькое тельце, — отчего у него едва не остановилось сердце.
— Б-БУУУ!
Вжавшись в стену, Эрик громко выругался, и в ответ на его ошеломленную реакцию стоящая перед ним темноволосая девочка вновь расхохоталась. Восторженно хлопая в ладоши, Ария ухмылялась ему, ее глаза сияли озорством.
— Я н-напугала тебя?
Потерев рукой глаза, Эрик подождал секунду, пока сердце не угомонится.
— Ты чуть не устроила мне сердечный приступ. Нельзя вот так вот напрыгивать на людей.
Не впечатлившись его строгим голосом, Ария сморщила нос.
— Это п-почему же?
— Потому что я мог сильно ударить тебя, — прошипел Эрик, в его интонации звучали отголоски недавнего мрачного настроя.
Слегка склонив голову набок, Ария мгновение изучала его, невероятно похожая на мать с этими своими широко раскрытыми смеющимися глазами.
— Н-нет, ты бы не ударил. Но все же п-прости, если я с-сильно тебя напугала, — сказала она так, что сразу стало ясно: она ни капли не жалеет об этом.
Сделав успокаивающий вдох, Эрик сурово поглядел на Арию, надеясь, что она прекратит так ухмыляться. Трудно было устраивать ей разнос, когда она просто-напросто продолжала смотреть на него этим ясным взором.
— Почему ты бегаешь тут сама по себе? Не стоит быть такой глупой. Ты могла пораниться…
Улыбка Арии малость поблекла, и она принялась теребить кружево на подоле платьица.
— Я н-не сама по себе. Я просто ненадолго обогнала мадам Жири.
Закатив глаза на очевидные прорехи в этом заявлении, Эрик шагнул вперед и быстро огляделся.
— Конечно же ты была сама по себе.
— Нет, не б-была, — последовал негодующий ответ.
Никого поблизости не заметив, Эрик положил руку Арии на плечо и быстро повел ее обратно в более людные области Оперы.
— Я не вижу смысла и дальше спорить с тобой по этому поводу. Твоя мать будет в ярости.
— Но я н-не была сама по себе! Я искала т-тебя! — настаивала Ария, изогнув шею так, чтобы заглянуть Эрику в лицо.
Тот лишь ошарашенно покачал головой, гадая, от природы ли все члены семьи Брилл такие же своевольные, как она, или это результат воспитания.
— Ну хорошо. Я тебя понял, — в итоге уступил он.
— Я д-давно тебя не в-видела. Где т-ты был? — без предисловий требовательно спросила Ария, и ее маленькое личико скривилось, пока Эрик продолжал подталкивать ее сзади.
Чувствуя себя до странного глупо под ее взглядом, тот скорчил гримасу.
— Я размышлял.
— Но я с-скучала по тебе. Ты н-не должен был избегать нас.
— Возможно, тебе не стоит так зависеть от моего присутствия, — не подумав сказал Эрик.
Ария резко остановилась, едва не заставив его перелететь через нее. Развернувшись в его хватке, она стукнула его по ноге.
— Н-не смей говорить такие плохие вещи. Мне н-не нравится, когда ты пропадаешь. И ты всегда д-делаешь это нарочно.
На ее лице явственно читалась обида, она упрямо выпятила нижнюю губу. Отведя взгляд, Эрик почувствовал себя настоящим предателем. В те два дня, что он предавался хандре, у него и мысли не мелькнуло о последствиях его отсутствия. «Именно в этом причина того, что я не подхожу для всего этого. Я причинил ей боль и даже не осознал этого».
— Ария, я не могу постоянно быть с тобой и твоей матерью…
— П-почему нет? Ты нас больше н-не л-любишь? Я д-думала, ты б-был с-счастлив с н-нами. Ты не с-собираешься снова с-сбежать, п-правда? — тихо спросила Ария, от возбуждения ее заикание ухудшилось.
Опустившись на колени, чтобы оказаться на одном уровне с ней, Эрик обнял ее за плечи, добившись, чтобы она подняла на него глаза.
— Ты не понимаешь. Я не подхожу вам. Вот что я осознал. Вот почему я пропал. Я не тот человек, который вам нужен. Я не умею обращаться с детьми… или вообще с людьми. Вы не можете на меня положиться.
Ария молча восприняла эти новости, неодобрительно сжав губы — в той же манере, какую Эрик сотню раз наблюдал у Брилл.
— Л-люди в-выбирают не т-так, — сказала она секунду спустя. — Я м-могла бы сразу тебе это сказать, чтобы ты не т-тратил время на раздумья. Н-никто не выбирает себе с-семью. Ты п-просто семья. Х-хороший или п-плохой. Н-но я думаю, что ты очень х-хороший. — Ткнув Эрика в грудь, чтобы лучше донести свою точку зрения, Ария вздохнула, явно уверенная, что сообщила то, что он и так знает.
В этот момент мысли Эрика полностью замерли. Слова Арии ударили по тьме в его разуме и пробились сквозь тревоги, заставив в замешательстве поникнуть. Открыв рот, чтобы ответить, он понял, что не способен подобрать подходящий ответ. В словах Арии был смысл, против которого он не мог возразить, и ее простая логика посрамила его постоянные домысливания. Может, она этого и не осознавала, но она по существу включила Эрика в члены своей семьи — факт, который он не мог не заметить. Опустив голову и уставившись в пол, Эрик задумчиво насупился.
«Ты не выбираешь… К черту все это… Кажется, теперь это вышло из-под контроля. Все, что произошло, от меня не зависело. Брилл, нашедшая меня в подвалах театра вместо толпы… Ее забота обо мне, невзирая на то, как я с ней обращался. Если бы на ее месте был кто-то другой, я бы умер. Если бы на ее месте был кто-то другой, я бы не начал заботиться о них. Даже если бы я все это спланировал, все равно бы не вышло настолько идеально… даже если бы я управлял невидимой рукой. Ради всего святого, именно она отнеслась ко мне с добротой, когда я был ребенком и работал на цыган. Мы не выбираем…»
Лицо Эрика медленно разгладилось, тревога сменилась торжественной печалью. Он провел рукой по темным волосам Арии, все это время изумляясь, как обыкновенный ребенок оказался мудрее него.
— Так, значит, ты хочешь, чтобы я остался с вами? Даже если я всегда буду злонамеренным?
Ария улыбнулась, сверкнув ямочками, и энергично закивала.
— Ага! В-вот т-так это должно быть. Я знала, что в конце концов ты это п-поймешь. — Шагнув вперед, она крепко обняла Эрика за шею и уткнулась в нее лицом. Тот ощутил кожей ее улыбку. — Для нас ты не п-плохой. Ты н-научил м-маму снова смеяться. Мне н-никто не нужен, к-кроме тебя.
Безвольно опустив руки, Эрик безмолвно сохранил ее слова в подвалах банка своей памяти, вопреки всему надеясь, что однажды будет достоин подобной преданности. «Хотел бы я, чтобы все было так просто».
— Ах, милая… — вздохнул он, не в силах облечь свои чувства в слова.
Слегка отодвинувшись, Ария хихикнула.
— М-мама тоже меня т-так зовет. Ты правда д-должен п-поговорить с ней. Я вижу, ч-что она беспокоится о тебе. По н-ночам ей в-все еще снятся п-плохие сны. Но она н-не говорит о них с дядей К-коннером.
Мгновенно отвлекшись от собственного внутреннего смятения, Эрик ощутил укол раздражения.
— В эти последние две ночи у нее были плохие сны?! — Когда Ария кивнула, Эрик поджал губы и, прищурившись, посмотрел в сторону. «Черт бы побрал упрямую натуру этой женщины. Ей должно было хватить ума не держать подобное при себе. Она должна была сказать мне!»
Ария ткнула его в середину лба, ее глаза сияли, как начищенное серебро, когда она покачала головой.
— Тебя там н-не было, п-помнишь?
Очнувшись от праведного гнева на Брилл, Эрик секунду тупо моргал.
— Я ничего не говорил… Я… — Потом его осенило, и его лицо медленно осветилось улыбкой. — А, я постоянно забываю, насколько ты… э… проницательна. Но ты права… — сказал он, быстро вскакивая на ноги. «Проклятье, я не должен был пропадать так надолго. Она нуждалась во мне, а меня там не было». — Мне нужно поговорить с твоей матерью.

***

Взяв наемный экипаж, Карлотта и Брилл в рекордные сроки домчались до района с магазинами. Брилл стояла в сторонке, пока дива суетилась и жаловалась, целых полчаса проверяя свое бальное платье. Устав от этих выступлений, Брилл в итоге вмешалась, став адвокатом бедного портного и перечислив все достоинства очень дорогого наряда, невзирая на явное недовольство Карлотты. Наконец, после долгих понуканий со стороны Брилл, дива сдалась и заплатила портному, заставив того завернуть красивый костюм и написать адрес, чтобы позднее доставить ей.
Карлотта выскочила из магазина, Брилл — следом. Обычно непроницаемое лицо певицы расколола улыбка.
— Да, это быть забавно, да? Я даже не говорить тебе, а ты сыграть свою роль! Мы добиться от него снизить цена на пять процентов.
Вздрогнув, Брилл посмотрела на свою работодательницу и неуверенно нахмурилась.
— То есть вы делали это специально? Как не стыдно.
— Да, разумеется. Эти портные обдирать тебя как липку. Я всегда так делать. — Рассмеявшись над плутовством Карлотты, Брилл покачала головой. — Теперь мы пойти в другой магазин.
— Вы правда не обязаны этого делать.
— Мы уже говорить об этом. Я все решить, — махнув рукой, заявила Карлотта и направилась по улице прочь от ателье. Ее темные глаза бегали по вывескам над дверями, пока дива не замерла перед изысканным магазином париков. Толкнув дверь, Карлотта влетела внутрь с таким апломбом, что оба находившихся там владельца тут же подскочили к ней.
— Я ищу что-нибудь для моей помощницы, — громко известила она. — Так что давайте-ка поживее.
В мгновение ока Брилл предоставили несколько париков на выбор. Непривычная к подобному обращению, она несколько секунд собиралась с мыслями. В конце концов она остановилась на дорогом черном парике, который был весьма похож на ее старый. Чувствуя некоторую неловкость, когда Карлотта за него заплатила, Брилл ощутила, как к ее щекам прилила кровь. Надев обновку, она была вынуждена признать, что в качестве маскировки этот парик смотрится куда как симпатичнее косынки и не вызывает зуд, как прежний. Брилл следовала по улице за Карлоттой, и ее неловкость пропала, когда она заметила, насколько самоуверенной и довольной собой выглядит дива. «Что ж, если это делает ее такой счастливой, то, полагаю, не стоит беспокоиться».
Не сказав Брилл ни слова, Карлотта вновь поймала наемный экипаж и всю обратную дорогу до театра улыбалась, как кошка, объевшаяся сметаны. Поднимаясь по лестнице Оперы, дива оглянулась на Брилл через плечо.
— После этого мне надо репетировать, но я хотеть, чтобы ты остаться и наблюдать некоторое время. Тот спрей, который ты мне недавно давать, очень хорош, мне кажется. Но я хочу убедиться, что он действовать правильно. Голос очень важно, когда представление так скоро.
— Ладно, я останусь.
Кивнув, будто и не ждала иного ответа, дива пронеслась по театру, быстро добравшись до сцены, где уже собрались некоторые члены труппы.
— Сегодня я хотеть репетировать на сцене, — громко объявила она, намеренно направляя голос так, чтобы ее услышали еще и ближайшие рабочие, и тем самым обозначая, что они немедленно должны прекратить то, чем занимаются. Привычные к ее странным требованиям рабочие перестали стучать и болтать, погрузив помещение во внезапную тишину.
Пройдя в сторону, Брилл встала перед боковым занавесом одной из кулис, наблюдая, как участники хора торопятся занять свои места, а дирижер листает партитуру, после того как Карлотта сообщила, откуда хочет начать. Без оркестра они были вынуждены довольствоваться сопровождением пианино. Улыбнувшись про себя, Брилл дивилась ужасу, который с такой легкостью нагнала вокруг себя Карлотта. «Интересно, на что это похоже — заставлять взрослых мужчин дрожать от страха, как это делает она?»
Репетиция началась хорошо: никто не пропустил свое вступление и, несмотря на отсутствие музыкального сопровождения, никто не плавал в тональностях. Карлотта расхаживала по сцене в своей обычной пафосной манере, но Брилл была приятно удивлена, поняв, что больше не сжимается, когда приходит черед партии дивы. Хотя каждая нота все еще изобиловала красивостями и жеманством, теперь высокие ноты как будто лишились прежней напряженности. Карлотта пела лучше, чем когда-либо в прошлые годы.
Радуясь, что смогла быть полезной пусть даже в столь малом, Брилл сложила руки за спиной, потерявшись в музыке и разыгрываемой на сцене драме. Когда во время затишья Карлотта посмотрела на нее, Брилл послала ей широкую ободряющую улыбку. Явно воодушевленная этим, дива продолжила репетицию с еще большим пафосом, заставив некоторых хористов давиться смехом, глядя на ее ужимки. Притоптывая ногой в такт оживленной мелодии, Брилл не заметила, как позади нее шевельнулся занавес, за которым кто-то двигался.
— Брилл? — прошипел ей прямо в ухо тихий шепот.
Явственно подпрыгнув при неожиданном звуке, она, нахмурившись, повернула голову; при мысли о том, что она узнала этот глубокий баритон, ее сердце заколотилось.
— Эрик? Да где же ты?
— За занавесом, само собой, — последовал быстрый ответ. — Я должен с тобой поговорить.
Сжав губы в узкую полоску, Брилл скрестила руки на груди. До этого момента она не осознавала, насколько ее разозлило долгое отсутствие Эрика.
— Ну так говори.
— Ты можешь ненадолго отойти сюда? Не думаю, что будет разумно с моей стороны выходить вперед и…
— Нет, я не могу. — Из-за занавеса донеслось короткое раздраженное фырканье, но Брилл не шевельнулась. — Где ты был последние два дня?
— Я понял, что мне нужно некоторое время на размышления.
— Целых два дня? — скептически спросила Брилл. — Ты знаешь, как тревожит, когда человек вот так запросто исчезает так надолго? Я не знала, что с тобой случилось. Ты даже не заикнулся о том, что собираешься делать.
— Да, да… Уверен, теперь мы выяснили, насколько я в этом ужасен. Я не привык отчитываться в своих намерениях. Тебе придется извинить мою оплошность, — заявил из-за занавеса голос Эрика, становясь чуть более резким, чем дольше Брилл с ним спорила.
Брилл собралась было ответить, но закрыла рот, поскольку мимо проходил рабочий сцены. Она улыбнулась мужчине и подождала, пока он пройдет, после чего вновь повернула голову к занавесу. Ощущая, как раздражение Эрика жаром опаляет спину, Брилл специально взялась его подзуживать, считая это наказанием за его неделикатное поведение.
— Сперва я должна по-настоящему услышать извинение из ваших уст, месье. И хотя я знаю, с какой неохотой вы признаете свою неправоту, еще я знаю, что вы на это способны.
— Брилл… — прорычал сзади Эрик. — Я хочу обсудить с тобой нечто особенное.
Игнорируя его слова, Брилл продолжила наступление, отлично зная, как его раздражает, когда она это делает.
— Знаешь ли, а ведь, казалось бы, мужчина должен относиться к своей любовнице с несколько большим уважением.
— Брилл! — взревел Эрик, и сейчас в его голосе было больше смущения, нежели гнева. — Как ты можешь так открыто говорить о… ну… Кто-нибудь может услышать тебя и…
— Ну а как мне нужно было сказать?
— Ты могла сказать «другу»… или еще что-то менее…
— Неприличное? — подсказала Брилл, когда Эрик осекся. После этого позади нее раздалось изумленное мычание, и она была уверена, что слышит, как он принялся расхаживать со своей стороны занавеса. — Конечно же, не все друзья ведут себя как мы. Насколько мне известно, с другими своими друзьями я не спала.
Громыхнуло громкое ругательство, и Брилл почувствовала, как ее хватают за локоть и тянут назад, в укромную темноту за занавесом. Привалившись к теплой и широкой груди Эрика, она подняла взгляд, чтобы рассмотреть разъяренное выражение его лица. Его глаза сверкали гневом и метали молнии, а мышца сбоку на подбородке непрерывно дергалась. Брилл была довольна, что добилась своего, ее собственная злость малость утихла, и она лучезарно улыбнулась Эрику.
Заметив ее радостный вид, тот сильнее сжал ее руки.
— Ты нарочно доводила меня?! — гаркнул он.
— Только чуточку.
Закрыв глаза, Эрик собрал всю оставшуюся силу воли. Судя по тому, как сжался его рот, Брилл сказала бы, что в данный момент он очень хочет ее придушить.
— Зачем же тебе понадобилось специально спорить со мной? — наконец прошипел Эрик, глядя на нее так пристально, что казалось, будто он вот-вот прожжет дырку прямо у нее во лбу.
— Чтобы ты хоть чуточку узнал, каково это — когда ты уходишь, не сказав ни здрасьте, ни до свидания.
— Ты не думаешь, что мне и без того достаточно плохо? Почему бы еще, по-твоему, я вообще отсутствовал?
Пытаясь избавиться от хватки Эрика, Брилл положила руки ему на грудь и вцепилась пальцами в лацканы пиджака.
— А ты знаешь, что это значит для женщины, когда она позволяет себя соблазнить, а потом ее мужчина исчезает, не сказав ни слова?
— Соблазнить себя?!
— Ну ладно, может, это я тебя соблазнила. Но, в любом случае, результат тот же!
Умолкнув, они застыли на один головокружительный миг, прижавшись друг к другу: звук их дыхания прорывался сквозь воздух и блокировал все прочие звуки. Несмотря на их перебранку, Брилл испытала внезапный и неконтролируемый порыв привстать на цыпочки и накрыть суровый рот Эрика своим. Качнувшись вперед на каблуках, она слегка приоткрыла губы, отведя взгляд от глаз Эрика и опустив его на изгиб его чувственных губ. Совершенно утратив связность мыслей, она едва заметила, когда Эрик кашлянул и попытался продолжить разговор.
— Как я уже сказал, я не осознавал, какое влияние окажет мое отсутствие на… э… всех, — пробормотал он хриплым низким голосом и повернул голову, нарочно прерывая их зрительный контакт.
Закрыв глаза, чтобы хоть как-то прочистить мозги, Брилл медленно отстранилась от Эрика.
— О, все нормально. Я знаю, что ты не всегда думаешь наперед, когда приходишь в одно из подобных настроений, — непринужденно сказала она; спровоцировавшее спор раздражение покинуло ее. — Так о чем ты хотел со мной поговорить?
Наконец-то отпустив ее, Эрик осторожно сделал шаг назад.
— Ария сказала мне, что в последние дни у тебя были сны.
Сбитая с толку резкой сменой темы, Брилл вытаращилась на него.
— А?
— Но это ведь не просто сны, правда? И тот кошмар, который тебе приснился, когда я был с тобой… это тоже был не просто сон. Верно?
— Нет, я не думаю, что это был… — призналась Брилл.
— А теперь не пытайся отрицать это, я знаю, что… погоди, что? — Эрик запнулся, не вполне веря, что она сдалась без обычного сопротивления.
— Я сказала нет… это не просто сны, — повторила Брилл. — Я знаю, что они такое. Я не хотела это признавать, потому что мне казалось, будто это сделает их реальными. Но, как обычно, я не могу найти в них никакого смысла… Я просыпаюсь в холодном поту, но не знаю почему.
После ее признания Эрик секунду помолчал.
— И что же нам делать? Должны ли мы что-то предпринять? — шепотом спросил он, в уголках его рта нарисовались тревожные морщинки.
Успокаивающе похлопав его по груди, Брилл сверкнула полной оптимизма улыбкой.
— Нечего тут делать, кроме как держать ухо востро. Или ждать, пока на меня снизойдет что-то еще.
Эрик размышлял над ее словами, и его брови сошлись в мрачную линию.
— Мне не по душе просто сидеть и ждать, пока на меня обрушится какое-нибудь несчастье.
— Я знаю… мне тоже, но, по-видимому, именно так это обычно и работает.
Эрик поскреб подбородок, повернулся и пошел по длинному тоннелю, который пролегал между занавесами впереди и позади них, поманив ее через плечо. Поспешив за Эриком, Брилл следовала за ним по пятам, и тот петлял, уводя ее от сцены в более тихую область закулисья. Поравнявшись с Эриком, когда они оставили толпы позади, Брилл ухватила его за плечо, заставив развернуться кругом и посмотреть на нее.
— Уверена, сейчас моя очередь задавать вопросы. Что тебя так беспокоило в последние два дня? — Зная, что это был тяжелый вопрос, Брилл надеялась отвлечь им Эрика от нее и ее снов и весьма удивилась, когда тот побледнел под ее взглядом и упер взгляд в пол.
— Я не желаю говорить.
Захваченная врасплох этой реакцией, Брилл молча стояла, наблюдая, как в чертах Эрика мешаются вина и страдание, отчего он выглядел раненым и ужасно уязвимым. Она убедилась, что Эрик провел время в объятиях одного из своих мрачных состояний. Смягчившись, Брилл потянулась, чтобы взять его за руку, но он отдернулся.
— Ну ладно, если ты правда не хочешь…
Отвернувшись от нее, Эрик прошествовал к скоплению кресел и упал в одно из них.
— Я имею в виду, что на самом деле не должен обременять кого-то еще своими личными недостатками и тревогами. Тебе и без того забот хватает.
Прикусив губу, Брилл ничего не сказала, когда Эрик сделал паузу, надеясь, что он продолжит рассказ, если она не будет его прерывать. Долго ждать не пришлось. Когда она не стала понукать, Эрик ищуще посмотрел на нее.
— Пожалуйста, не спрашивай.
Пожав плечами, Брилл двинулась вперед и села в кресло напротив него, упорно держа рот на замке.
— В смысле… правда, это моя проблема. Ты не в состоянии помочь тому, что я совершенно неприспособлен любить других людей. Раньше я ни разу не выбирался в мир по собственной воле и не имею понятия, как ориентироваться в его реалиях. Я не могу вести себя как нормальные люди… не могу заводить знакомства или друзей… не могу заниматься ремеслом… И я знаю, что снова не смогу выносить, когда на меня пялятся… — пробормотал Эрик, продолжая во время своего монолога изучать пол.
Потрясенная услышанным, Брилл одновременно ощутила трепет чистого наслаждения и болезненный укол сочувствия. Единственное слово из речи Эрика зажгло в ней сияние восторга — когда тот заявил, что не знает, как любить кого-то. «Это значит… пускай даже он не сказал мне… что он должен чувствовать часть того, что я чувствую к нему. Он должен любить меня… хотя бы немного… чтобы сказать такое… чтобы волноваться о таком». Невольно заулыбавшись, Брилл не заметила, что Эрик странно посмотрел на нее, и его взгляд тут же стал острым и сердитым.
— Что из сказанного мной тебя так насмешило? — рыкнул Эрик, медленно выбрался из кресла и, дрожа, встал в нескольких футах от нее.
Брилл тоже встала в мгновение ока, практически переполненная возбуждением. Хотя, конечно, она не могла признаться в причине этого, ей придется подождать, когда Эрик прямо признается ей, а не подобным окольным манером, — но, по крайней мере, теперь она точно знала, что он испытывает к ней чувства.
— Я не насмехаюсь над тобой, Эрик… не впадай так сразу в ярость. Я просто думала, что ты дешево себя ценишь. Ты уже подружился с Коннером… ты научился любить мою дочь…. Ты сумел пробраться сквозь лабиринт моей семейной жизни… Ты знаешь, как преподавать и как писать музыку. Нет ничего, чему бы ты не смог научиться.
Слегка фыркнув от того, с какой легкостью Брилл опровергла его слова, Эрик погрозил пальцем в ее сторону.
— Это не одно и то же! Я говорю совсем о другом!
— Ах, ну раз ты так говоришь, — скептически парировала Брилл. — Но я думаю, в эти два дня ты просто впустую потратил время. Я бы могла развеять твои чертовы тревоги, если бы ты пришел и поговорил со мной раньше. Ты знаешь, что это то же самое. Эрик, за последний год ты проделал долгий путь. Ты больше не Призрак Оперы… ты заново научился, как быть всего лишь человеком. Сейчас ты полностью готов к тому, чтобы быть Эриком, просто пока не осознал этого.
С губ Эрика сорвался раздраженный звук, он взъерошил руками волосы, так что те вздыбились и торчали под странными углами.
— Нет… нет… все не так просто. Если бы это было так просто, я бы осознал это…
— Ты не Господь всемогущий, Эрик… иногда ты действительно не замечаешь очевидного, — спокойно сказала Брилл, наблюдая за тем, как тот принялся расхаживать взад-вперед.
Вытащив руки из волос, Эрик яростно выругался и ринулся к ней, пока они не оказались почти нос к носу.
— Временами ты доводишь меня до самой грани безумия! Всегда такая спокойная, когда я расползаюсь по швам!
До сего момента его признания в чувствах было достаточно, чтобы сделать Брилл невосприимчивой к этой вспышке гнева, но сейчас даже знание, что Эрик на самом деле любит ее, оказалось слабым буфером между их вспыльчивостью.
— И я бы с радостью столкнула вас с этой грани, учитывая, как вы себя сейчас ведете, месье, — заявила Брилл с чересчур приторной улыбочкой.
Глаза Эрика вспыхнули бешенством и метнули молнии, он обхватил рукой ее шею, большим пальцем запрокинув ее лицо. Прежде чем разум Брилл успел хотя бы отметить изумление, она ощутила, как губы Эрика завладели ее ртом — жесткие и яростные — и как их тела впечатались друг в друга. Все рациональные мысли расплавило жаркой страстью, подогреваемой их смешанным гневом, дико мечущимся по телу Брилл. Эрик мгновенно обхватил ее руками, удивительно нежно поглаживая ее талию и поясницу, — полная противоположность свирепости его рта. Приведшая к этому моменту ссора лишь подкармливала пламя, добела раскалившееся в животе Брилл, и будь она проклята, если позволит Эрику все испортить.
Обхватив его руками за шею, она беззастенчиво прижалась к нему, упиваясь тем, как ее изгибы идеально совпадают с твердыми линиями и впадинами его живота. Зарычав в ответ, Эрик потащил ее вперед, пока она не уперлась спиной в стену. Брилл смутно осознавала, что ее руки возятся с пуговицами его одежды, но никак не могла точно вспомнить, когда решила этим заняться. Все было сплошь вспышки и жар, гнев и раздражение, когда Эрик оторвался от ее рта и принялся покрывать ее горло серией обжигающих поцелуев. Его губы скользнули по верхнему краю корсажа, дразня холмики грудей, пока Брилл не выдохнула его имя — громко и прерывисто.
Эрик улыбнулся над ее кожей, и она ощутила, как его зубы прошлись по ее ключице — и тут же сменились успокаивающим поглаживанием большого пальца.
— Ты не должен был исчезать так надолго… — простонала Брилл ему в макушку, крепко вцепившись пальцами в его темные волосы.
Подняв голову, Эрик, по-видимому, полностью с ней согласился: он вновь вернулся к ее губам, подарив им поцелуй столь неистовый и отчаянный, что у Брилл подогнулись колени. Слегка передвинувшись вбок, они скользили по стене, пока не наткнулись на приоткрытую дверь. Потянувшись вслепую, Брилл ощутила, как та подается под ее рукой. Ухватив Эрика за лацканы пиджака, она втащила его в сумрак заброшенной кладовой. Теперь, когда можно было не беспокоиться, что их застукают, их действия стали куда менее осознанными и более спонтанными — стремление удовлетворить страсть буквально ревело в них.
В животе Брилл еще туже скрутилось что-то неотвратимое и сильное, когда Эрик толкнул ее спиной на что-то, оказавшееся грудой старых зеленых бархатных занавесов; пылающая жажда стала еще острее, когда руки Эрика задрали ее юбки к талии. Где бы он ни касался Брилл, ее кожа начинала петь, и когда бы он ни рычал ее имя, ее душа ликовала.
Ища застежки брюк Эрика, Брилл была абсолютно уверена лишь в одном: она не потерпит ни секунды промедления в их единении, иначе может просто умереть от горящего в каждой клеточке ее существа мучительного наслаждения. Когда Эрик вошел в нее, наконец соединив их напряженные тела, она впилась ногтями в туго натянувшуюся на его плечах ткань. Обхватив его ногами за талию, Брилл подавалась навстречу каждому лихорадочному толчку, пока растущее внутри давление не взорвалось, послав ее рассыпавшийся разум в тысячи разных направлений. Ее тело выгнулось и застыло, когда она достигла пика и сорвалась с него. Секунду спустя она почувствовала, как Эрик последовал за ней.
Ошеломленная своей бурной реакцией, Брилл лежала на мягкой и слегка пыльной материи, хватая ртом воздух, в этот момент не в состоянии выдать ни единой мысли, не говоря уже о словах. Несколько секунд, которые понадобились Эрику, чтобы прийти в себя, вес его безвольного тела, тяжелого и умиротворяющего, прижимал ее к занавесам, но вскоре — слишком скоро — Эрик приподнялся и растянулся рядом. Подняв руку, чтобы попробовать разогнать сверкающие перед глазами звездочки, Брилл томно потянулась, одновременно истощенная и взбодренная их дикой эскападой.
Перекатившись набок, Брилл оперлась на локоть.
— Ну что ж, — выдохнула она с удовлетворенной улыбкой. — Полагаю, в этом отношении ты полностью подготовлен.
Эрик поглядел на нее со слабым удивлением. Затем синева его глаз вдруг посветлела, и он залился глубоким грудным смехом, его бока тряслись от размаха его веселья.
— Господи, женщина… Как я могу оставаться злым и угрюмым, когда ты говоришь подобные вещи?
— Это невозможно, месье. Бесполезно сопротивляться моим чарам. Просто сдайся.
Улыбка Эрика слегка потускнела, он потянулся и провел пальцем по ее щеке.
— Я должен был прийти и поговорить с тобой два дня назад.
— Правда? То есть ты так жаждал именно разговоров? — поддразнила его Брилл.
— Да, — отозвался Эрик, совершенно серьезно, и благоговейно обхватил ладонью ее лицо. — Ты забрала мои тревоги и сделала их менее непреодолимыми. Я не могу сделать этого сам.
Повернув голову, Брилл прижалась губами к основанию его ладони.
— Ну, в том-то и прелесть всего этого… тебе больше необязательно пытаться делать это в одиночку.
— Да, не думаю, что обязательно… — кивнул Эрик, и синева его глаз стала темной и спокойной, как море в штиль летним днем. — Спасибо тебе, Бри… Спасибо тебе.

Глава 62: Вечер открытия, часть 1

До вечера открытия Оперы оставались считанные часы, и ажиотаж от его приближения пропитал самый воздух театра дрожью предвкушения. Стайки балерин, уже облаченных в костюмы, бегали туда-сюда: одни добавляли последние штрихи к сценическому гриму, другие торопливо закалывали волосы в пучок на затылке. Участники хора, немного спокойнее юных танцовщиц, шатались среди смонтированных декораций, беспечно болтая друг с другом, дабы рассеять мандраж перед выступлением, но втайне беспокоясь о предстоящем спектакле.
Слишком многое было поставлено на то, как хорошо они выступят сегодня вечером: судьба театра, их работа, сам их жизненный путь зависел от того, что произойдет в следующие несколько часов. Если они выложатся на все сто и завоюют сердца парижской аристократии, все будет хорошо — богатые покровители вернутся, залезут в свои обширные карманы, чтобы оплатить внушительную сумму, требующуюся театру, чтобы удержаться на плаву. Однако если произойдет немыслимое, и окажется, что проклятие Призрака все еще оскверняет камни здания, каждый член труппы рисковал потерять свой единственный источник верного заработка. Нет нужды говорить, что напряжение выросло до предела, пока все готовились встретить в конце этого вечера либо триумф, либо отчаяние.
Полные решимости хотя бы внешне возвыситься над пустячными заботами низших масс, ведущие исполнители держались поближе к своим комнатам, проверяя и перепроверяя последние мелкие детали, которые могли либо послужить, либо испортить все впечатление. Костюмы были подготовлены, ленты и застежки завязаны и застегнуты с маниакальной заботой, нервы успокоены бокалом красного вина или несколькими порциями виски.
Карлотта сидела перед своими подсвеченными зеркалами, обильно нанося на темные глаза подводку — порядком дрожащие руки замедляли процесс. Сидя рядом, Брилл, озабоченно хмурясь, наблюдала за своей работодательницей. Хотя она знала, что дива никогда этого не признает, Брилл ощущала, насколько та нервничает. Весь сегодняшний день Карлотта практически плевалась огнем во всякого, кто рискнул заступить ей путь, громко изливая всем окружающим свои жалобы, когда что-нибудь не соответствовало ее высоким стандартам. Ее истерики стали действовать даже на стальные нервы Брилл.
Ткнув себе в глаз, Карлотта яростно зашипела и швырнула кисточку для подводки на стол. Откровенно вздрогнув, Брилл ждала очередного взрыва. Певица вскочила на ноги и принялась гневно метаться по комнате, злобно ругаясь на родном языке. Чуть выпрямившись, Брилл отчаянно пыталась удержать на лице бесстрастную маску, но ее собственное раздражение сделало эту задачу невероятно трудной. Ей уже надоела брюзгливость Карлотты.
Тяжко вздохнув, Брилл сжала пальцами переносицу.
— Что вы ищете?
— Все! Все не на своих местах! Я актриса! У меня нет время для этого! Черт бы побрать всех этих тупых ублюдков, что оставить меня, когда я в них нуждаться. Ты совершенно бесполезна! Когда-то у меня быть десять человек, ожидающих меня перед представление! Но сейчас все, что у меня есть, — это ты, и ты ничего не знать об опере! — С бурно вздымающейся при каждом вдохе грудью Карлотта плюхнулась на ближайший диванчик, с душераздирающим визгом стукнув кулаками по обивке.
Прикрыв уши ладонями, Брилл ждала, пока Карлотта выдохнется, на что, как правило, если никто не обращал на нее внимания, уходило несколько минут. После парочки пронзительных воплей Карлотта подняла голову и мрачно уставилась туда, где сидела Брилл, ее лицо в окружении темных волос казалось мучнисто-белым.
— Я знать это! Ты тоже меня ненавидеть!
Подняв глаза к небесам, Брилл попросила послать ей спокойствия. «Господи, дай мне сил… никакой парик не стоит таких проблем».
— Никто вас не ненавидит, Карлотта. Вы просто перенервничали. Но не вымещайте свои нервозность на мне. Все будет хорошо… если вы скажете мне, чем я могу вам помочь.
Уставившись на нее так, словно у нее отросла вторая голова, Карлотта сперва выпрямилась, затем надулась от праведного гнева, и ее щеки заполыхали красным.
— Я не нервничаю! — воскликнула она, тщательно проговаривая каждое слово, чтобы у Брилл не осталось никаких сомнений, что она имеет в виду именно это.
Умиротворяюще взмахнув рукой, Брилл кивнула.
— Отлично... как вам будет угодно.
— Я известна по всей Европе. Оперные театры умоляли меня выступать у них. — Явно вернув себе уверенность, Карлотта устремилась обратно к зеркалу и снова принялась наносить макияж.
Радуясь, что ее вновь оставили в покое, дав возможность подумать, Брилл откинулась на спинку стула и закрыла усталые глаза. Дни промчались так быстро, что у нее едва находилось время для себя, но, по крайней мере, после разговора с Эриком на душе у нее полегчало. Теперь у нее было больше идей насчет того, что его тревожило. А тот, первый разговор подготовил почву для остальных. По ночам, когда Эрик приходил к ней в комнату через зеркало, они шептались в темноте, черпая безопасность в тенях и объятиях друг друга, находя свободу в своей свежеобнаруженной открытости. Брилл говорила о своих кошмарах, более не скрывая, что она видела, а Эрик делился своими сокровенными сомнениями. Сейчас они доверяли друг другу настолько, чтобы не отворачиваться от неприятного, от тревожащего. «Полагаю, правда действительно тебя освобождает. Кто бы мог подумать, что один-единственный разговор может привести к таким грандиозным результатам?»
«Разговор… ага, как же…» Покраснев о того, что они с Эриком делали после их разговора, Брилл ощутила, как на ее коже оживает память о прикосновениях его рук. Воспоминания об их сумасбродной проделке словно клеймом жгли ее чувства, разогревая кровь, пока ей не пришлось начать обмахиваться рукой. То был первый раз, когда Эрик на самом деле осмелился взять инициативу на себя, касаясь ее без какого-либо явного ободрения с ее стороны, и эта перемена была особенно возбуждающей. Открыв глаза, Брилл села ровнее, стараясь игнорировать восторженный трепет, поселившийся в каждом нервном окончании тела.
И с испугом осознала, что Карлотта повернулась на стуле и пристально на нее смотрит.
— Что?
С интересом подняв бровь, та сверкнула белозубой улыбкой, мгновенно отвлекшись от своих приготовлений.
— Кто тот мужчина, о котором ты думать?
— Кто сказал, что я думала о мужчине?
— У тебя все на лице написано. Я знать это выражение, когда видеть его. Должно быть, он хорош, судя по тому, как ты только что ерзать, — заявила Карлотта с самодовольным блеском в глазах. Найдя чем занять голову помимо мыслей о сегодняшнем представлении, она была просто сама любезность. — Пожалуйста, скажи мне, что это не один из этот бесполезный рабочий сцены.
Чувствуя себя до крайности неуютно под этим испытующим взглядом, Брилл скованно встала, по-девичьи прикрывая ладонями пунцовые щеки.
— Нет, не рабочий сцены. Прошу, мы можем не говорить об этом?
— Ну же, мы обе женщины. Как ты мочь хранить от меня такие секреты? В свое время у меня быть много любовников. Я могла бы дать тебе совет, да?
— Нет! — задохнулась Брилл, ужаснувшись мысли о том, чтобы делиться подобными историями. Отчего-то против беседы с Карлоттой об Эрике восставали все ее инстинкты; то, что было между ними, так долго оставалось в секрете, что говорить об этом вслух было бы подобно сквернословию во время мессы.
Сцепив руки перед собой, Брилл попыталась смягчить тон:
— Я имела в виду «спасибо, нет».
— Тебе нечего стыдиться, — наставительно заметила Карлотта, взмахнув кисточкой для макияжа. — Люди в театре постоянно заводить любовников. Здесь не то что снаружи, где они говорить мерзкие вещи о незамужние женщины. — Вновь повернувшись к зеркалу и самоуверенно дернув головой, Карлотта поправила волосы. — Кроме того… в действительности ты не из стыдливых. Так что не пытайся одурачить меня всем этим румянцем.
Неловко поерзав, Брилл пожевала нижнюю губу. «Полагаю, это похоже на то, как если бы я говорила о сексе с собственной матерью. Она старше меня больше, чем на пятнадцать лет… фу!»
— Нет… я не стыдливая… просто не люблю обсуждать некоторые вещи.
— Или когда люди на тебя глазеть? — добавила Карлотта, весьма близко угадав одну из величайших проблем Брилл. — Это из-за того, что у тебя белые волосы? Я думать, это не так плохо… ты слишком симпатичная, чтобы убегать, прилипнув глазами к полу, стоит только кому-то на тебя посмотреть.
Странно тронутая недокомплиментом дивы, Брилл ощутила, как смущение отступает, и радостно улыбнулась уголком рта. Она была уже готова поблагодарить Карлотту, когда та прервала ее.
— Так что хорошо, что ты завести любовника, да? Он избавить тебя от всякой стыдливости. — Встретившись с Брилл взглядом через зеркало, Карлотта сверкнула широкой, удовлетворенной улыбкой, явно чуть порозовев от собственного бойкого замечания.
Покачав головой, Брилл направилась к двери.
— Думаю, я пойду и немного прогуляюсь.
Все еще ухмыляясь, Карлотта пожала плечами:
— Не позволяй ему ставить отметины на видных местах. Они так и норовить сделать засосы на шея. О, и…
Ускорившись, Брилл рывком распахнула дверь гримерки — ее лицо вновь пылало.
— Да, большое спасибо за совет, а теперь мне надо идти! — торопливо прокричала она, после чего захлопнула за собой дверь. Прислонившись спиной к полированному дереву, Брилл секунду переводила дух. Сердце колотилось в груди, и ей казалось, будто она только что сбежала от расстрельной команды.
«Что ж, думаю, я оказала миру услугу… поднимать настроение Карлотты собственным смущением — это самый достойный причисления к чертову лику святых поступок, о каком я когда-либо слышала. — Слегка раздраженная на себя за то, что так легко позволило диве повергнуть ее в бегство, Брилл вновь прижала ладони к лицу. — Господи, я вела себя как глупая школьница. Фу!» Оттолкнувшись от двери, Брилл направилась по людному коридору, пытаясь отбросить подколки Карлотты и надеясь до начала представления найти брата, чтобы пожелать ему удачи. «Погоди-ка… а разве пожелание удачи не считается неудачным? Проклятье, никогда не могла выучить это правило как следует».
Пробираясь по запруженному коридору, Брилл повернулась боком и попыталась протиснуться между двумя группами. Отвечая на несколько приветствий, она быстро, торопливо помахала рукой, но не остановилась. Быть зажатой между столькими телами по-прежнему заставляло ее желудок тревожно переворачиваться. Вырвавшись из столпотворения, Брилл помчалась к гримерке Коннера.
— Мадам Доннер? — крикнул кто-то поверх толпы; явный британский акцент выдавал в позвавшем нового тенора, Джеймса Тернера.
Развернувшись и разглядывая толпу в поисках кричавшего, Брилл на миг ощутила раздражение от задержки, но, прилепив на лицо вежливую улыбку, ждала, пока певец присоединится к ней.
— Чем я могу вам помочь, мистер Тернер?
Выглядя довольно комично в чрезмерном сценическом гриме, Джеймс несколько секунд старался отдышаться.
— Мадам, мне просто было любопытно, не собираетесь ли вы пойти этим вечером на маскарад.
Невыразительно глядя на него, Брилл лишь покачала головой, удивляясь дерзости вопроса.
— Ассистентов редко приглашают на подобные мероприятия, мистер Тернер, — медленно сказала она.
— О… о… да, что ж, об этом я и не подумал.
— Кроме того, одинокой женщине не подобает посещать подобные мероприятия без сопровождающего.
Просветлев при этих словах, Джеймс торопливо кивнул — чем дольше он стоял перед Брилл, тем все более и более странным становилось его поведение. Непонятная смесь волнения и даже слабого страха придала его глазам остроту, которую Брилл до этого не замечала.
— Именно!
— Что — именно? — спросила Брилл, еще сильнее сбитая с толку.
— Что ж, я наблюдал за вами некоторое время… Кажется, вы довольно славная женщина… как-никак в большинстве случаев вы способны выдерживать нрав Карлотты. И, ну, если вы не планируете идти на маскарад, я бы очень хотел знать, где вы собираетесь провести время после спектакля. Я намерен вечером держаться поближе к вам… — Сделав паузу, тенор, видимо, сообразил, насколько развязно это прозвучало. — Э… нет… простите, это прозвучало… м… довольно….
Постепенно снизошло озарение, и когда до Брилл дошло, что этот человек пытается пригласить ее на танцы, ее рот понимающе округлился в идеальную «о». «По крайней мере, думаю, именно это он пытается сделать». Чувствуя себя идиоткой уже второй раз за неполных полчаса, она подняла обе руки, чтобы остановить сбивчивую речь Джеймса.
— Благодарю за приглашение, месье, но я едва вас знаю. Простите, но я вынуждена вам отказать.
Темные брови Джеймса, густо подведенные черной краской, быстро нахмурились.
— Я обидел вас…
— Нет, месье. Я не обижена, но по-прежнему не желаю позволять вам продолжать в том же духе, — медленно сказала Брилл, пытаясь подобрать вежливое завершение этого разговора. — Еще раз спасибо, но я… — Увидев стоящего поблизости отца Томаса, Брилл подумала было пойти и поговорить с ним, чтобы сбежать от Джемса, но затем тот уловил ее намерение и двинулся, дабы задержать ее.
Быстро выбросив руку, Джеймс схватил Брилл за предплечье, его длинные тонкие пальцы несколько грубовато впились в ее кожу.
— Нет, не уходите. Вы все неправильно поняли. — В его горле зарождалось рычание, глаза не отрывались от лица Брилл. — Я неправильно выразился.
Пытаясь высвободиться, Брилл быстро огляделась, чтобы проверить, не привлек ли этот глупец зевак, мечтающих поглазеть на скандал.
— Мистер Тернер… отпустите меня, месье!
Шагнув ближе к ней, Джеймс чуть склонил голову набок, его обычно туповатые глаза сверкнули какими-то яркими и не поддающимися описанию эмоциями.
— Ну же, просто выслушайте меня хоть секунду!
Повернув голову вбок, Брилл старалась увеличить расстояние между ними. Тенор стоял к ней так близко, что она ощущала жар его тела даже через ткань платья, чуяла исходящий от него запах нервного пота. Брилл хватило доли секунды, чтобы почувствовать себя невероятно неуютно от его близости, но прежде чем она успела хотя бы открыть рот, чтобы сказать этому человеку, что он перешел всякие границы, она увидела, как алчное выражение лица Джеймса схлопывается само в себя. Он вдруг резко отвел от нее глаза и уставился в точку над ее правым плечом, все его лицо мгновенно лишилось красок. Даже не оборачиваясь, Брилл ощутила возникшее сзади мрачное, зловещее присутствие — очень знакомое мрачное, зловещее присутствие.
Над ее плечом протянулась затянутая в белую перчатку рука и пихнула Джеймса с достаточной силой, чтобы тот отлетел на несколько шагов.
— Мадам сказала отпустить ее, свинья! — угрожающе прорычал низкий голос, так близко от Брилл, что ее волосы колыхались от каждого яростного выдоха, посылая восторженную дрожь по нервным окончаниям — она сразу же узнала, кто ее спаситель. — Еще раз тронешь ее, и я тебе руки вырву! — Затем сильные пальцы крепко обхватили плечо Брилл, утягивая ее в сторону и прочь от Джеймса Тернера, пытающегося подняться при помощи отца Томаса.
Позволив увлечь себя сквозь толпу, Брилл быстро глянула через плечо. Мужчина позади нее был одет в костюм одного из демонов Мефистофеля в «Фаусте»: весь в черном с головы до пят, все лицо закрыто черной гримасничающей маской, оставляя открытым лишь насупленный рот. Брилл не видела ни одной характерной черты его лица, но по-прежнему знала его — знала так же уверенно, как собственные мысли. «Эрик…»
По ее нервам неслась дрожь возбуждения с легкой примесью страха. Она никогда прежде не видела его на публике, где столь многие могли увидеть их вместе и, возможно, узнать его. Мчась на всех парах, с его рукой, все еще лежащей у нее меж лопаток, Брилл не могла не восхищаться легкости, с которой Эрик двигался сквозь толпу. Его природная грация хищника и эффективность широкого из-за длинных ног шага придавали ему флер уверенности, которая казалась по сути почти сверхъестественной.
Задыхаясь, Брилл послала Эрику встревоженную улыбку:
— Что это ты делаешь?
Не останавливаясь, тот скривился.
— Он лапал тебя, — выдавил он сквозь зубы. — Чертов певец трогал тебя.
Вновь повернув голову, чтобы смотреть прямо вперед, Брилл слегка изогнула тело, чтобы убрать руку Эрика со своей спины. Она потянулась назад, чтобы взять его за руку, но вместо этого Эрик вцепился ей в локоть, метнув взгляд по сторонам, дабы убедиться, что за ними никто не следует. Несмотря на то, что они добрались до менее людного места, его возбуждение ни капли не утихло: наоборот, его движения с каждым шагом становились от ярости все более напряженными.
— Эрик, он никак мне не навредил. Незачем так злиться, — попыталась Брилл его успокоить, надеясь вывести из мрачного настроя; при этом она продолжала бежать, подстраиваясь под его торопливый шаг.
— Надо было вырвать ему руку из сустава… — пробормотал Эрик себе под нос, игнорируя заявление Брилл.
— Бога ради, Эрик, мы уже можем остановиться? У тебя ноги длиннее моих, и мне стало трудно за тобой поспевать! — Моргнув, словно только сейчас впервые услышал Брилл, Эрик обратил на нее внимание, замедлившись и вперив в нее пылающий взгляд. — Послушай… что ты такое творишь? Бегаешь и без причины толкаешь людей. У тебя шерсть в мозги набилась? Кто-нибудь мог тебя узнать!
Синие глаза за черной маской стали острыми, как колотый речной лед под солнцем.
— Ты правда думаешь, что я в состоянии остаться в тенях, пока какой-то хам практически всю тебя закапал своей вонючей слюной?
Брилл сделала вдох, чтобы ответить, но поняла, что во рту у нее совершенно пересохло. «Он ревнует… — подумала она с некоторым удивлением. — Он видел, как мистер Тернер схватил меня за руку, и взревновал из-за этого. Причем настолько, что, не колеблясь, вышел в мир…» В этом знании крылся некий греховный восторг — что чувство Эрика к ней было таким сильным, что повлияло подобным образом. Брилл медленно улыбнулась и нежно провела большим пальцем по сжатым губам Эрика.
— Иногда ты бываешь таким выдумщиком, — сказала она, и таившийся в ее словах смех вкупе с игривостью прикосновения немного растворил льдинки в глазах Эрика. — Но правда, тебе не стоит вот так сбивать людей с ног!
Грозный взгляд продержался еще секунду — а потом растаял в протяжном вздохе.
— Мне не понравилось, когда он позволил себе навязывать тебе свою компанию. Он сам был во всем виноват. Кроме того, я сдержался. Я не двинул ему по морде… — проворчал Эрик. — Но ему действительно не следовало тебя трогать…
Сочтя его версию «сдерживания» смешной, Брилл закатила глаза. Она знала, что стоит быть чуть более серьезной насчет этой небольшой демонстрации насилия, но втайне была рада, что Эрик отпихнул певца. Этот мужчина и впрямь действовал ей на нервы. «Проклятье… скоро я и сама начну кидаться на людей наравне с Эриком». Решив подколкой вытянуть из него последние остатки гнева, Брилл кокетливо склонила голову набок.
— О? И почему это?
Эрик откликнулся в мгновение ока и со всей серьезностью.
— Потому что ты моя, — рыкнул он.
Хотя неприкрытый шовинистический оттенок этого заявления должен был разозлить ее, Брилл обнаружила, что ее реакция прямо противоположна. Ей было безмерно приятно, и, что странно, она поняла, что не может подобрать остроумный ответ. Вместо этого Брилл привстала на цыпочки и поцеловала Эрика в губы, разом выдернув из смурного настроя.
— Как будто я бы пошла на вечеринку с кем-то, кроме тебя, — сумела она произнести миг спустя.
— Ты ведь не хочешь на самом деле туда идти, верно? — резко спросил Эрик. — Со всеми этими людьми… А если точнее, со всеми снобами Парижа.
Беспечно пожав плечами, Брилл покачала головой.
— О нет. Правда, нет. Вечеринки никогда не были мне по нутру, но, думаю, будет самую капельку забавно посмотреть на всю эту помпезность. — Затем, подумав еще секунду, добавила: — И проверить, помнишь ли ты танцевальные шаги, которым я тебя учила.
Огонь в глазах Эрика остыл, и на его лице медленно расцвела сентиментальная улыбка — воспоминания о том волшебном вечере смягчили жесткие черты.
— Словно я мог забыть. По правде говоря, осмелюсь сказать, что если мы еще когда-нибудь станцуем, не исключено, что я сам сумею тебя чему-нибудь научить.
— Пресвятая Дева… вдруг она поможет тебе побороть это греховное чванство, — со смехом ответила Брилл, крестясь. — Но мне бы очень хотелось узнать, с кем же ты практиковался, Эрик? Возможно, мне тоже стоит пойти и сбить ее с ног. Или, может…
Ход ее мыслей прервал звук приближающихся шагов.
— Брилл? — раздался в нескольких футах от них радостный голос Мэг
С виноватым и испуганным выражением отвернувшись от Эрика, Брилл смотрела, как к ним поднимается Мэг, весьма симпатично выглядящая в своем костюме ангела. Следом за ней появился Коннер, в кои-то веки его волосы были аккуратно завязаны в низкий хвост на затылки — наверное, ввиду предстоящего спектакля. Большие блестящие глаза Мэг с любопытством перебежали с Эрика на Брилл, затем она лучезарно улыбнулась им обоим. Брилл ощутила, как стоящий рядом Эрик окостенел под этим взглядом. Прежде его защищал гнев, но сейчас, когда младшая Жири стояла всего в нескольких шагах, Брилл практически видела, как его деревянная поза излучает напряжение.
— О, Бри. Все это так возбуждает, да? Мне всегда нравились вечера представлений. Я скучала по ним сильнее, чем думала, — торопливо сказала Мэг, ее золотистые кудри едва ли не вибрировали при каждом движении.
Встав позади нее, Коннер лаконично помахал и натянуто улыбнулся, тревожно сверкнув зелеными глазами в сторону Эрика.
— Мэг заметила вас в коридоре и просто захотела поздороваться, — объяснил он. — Однако приятно было встретить вас тут…
— Брилл, ты не могла бы представить меня своему высокому другу, — с ухмылкой спросила Мэг, запрокинув голову, чтобы рассмотреть скрытое маской лицо Эрика.
Перестав задерживать дыхание и выдохнув, Брилл сообразила, что подруга не узнала в Эрике Призрака. Украденный им костюм явно работал.
— О… Ну, это Эрик. Близкий… э… друг семьи для меня и Коннера.
Прикрыв ладонью грозящий вырваться смех, Мэг покачала головой:
— Друг семьи? Боже милостивый, Бри… иногда ты говоришь уморительные вещи.
Фыркнув, Брилл скрестила руки на груди.
— Да, что ж, полагаю, он такой же друг семьи, как ты для Коннера, — саркастично заявила она.
Порозовев, Мэг вновь перевела внимание на Эрика и искренне протянула ему руку, намеренно игнорируя выпад Брилл.
— Привет, я не думаю, что мы прежде встречались. Я Мэг Жири… Скажите, это вы тот малый, который похитил Брилл пару недель назад?
Уставившись на нее, словно она была каким-то жутким потусторонним созданием, Эрик замер, будто врос ногами в пол; его лицо за темной маской побледнело и застыло. Сжалившись над бедолагой, Брилл успокаивающим жестом положила руку ему на поясницу.
— Мэг — дочь мадам Жири и одна из лучших балерин труппы, — сообщила она. — Когда я только пришла в театр, она добросердечно предложила мне свою дружбу. У нее доброе и понимающее сердце…
Бросив на нее короткий взгляд, Эрик кашлянул и пожал протянутую ладонь.
— Что ж, для меня честь познакомиться с одной из подруг Брилл. Должно быть, вы очень незаурядный человек, раз заслужили подобную похвалу.
Очарованная Мэг задержала руку в его руке чуть дольше необходимого, пока в итоге Коннер не издал горлом раздраженный звук. Отпустив Эрика, Мэг отступила на шаг.
— Не знаю насчет незаурядности… но можете так считать, если угодно, — радостно сказала она. — Значит, вы новичок в труппе? Вроде бы я не видела вас на репетициях.
— Кстати, о маскараде, — быстро вмешался Коннер, так топорно меняя тему, что все посмотрели на него с недоумением.
— Никто и словом не заикался о вечеринке, Коннер, — укорила его Мэг. — Я спрашивала месье… э… месье… Милорд, кажется, я не расслышала вашу фамилию.
— Теперь я знаю, что ты не всерьез собираешься пойти с тем придурковатым хористом, который тебя пригласил.
Совершенно забыв о заданном Эрику секунду назад каверзном вопросе, Мэг накинулась на Коннера:
— О? И с кем же еще мне пойти?
— Со мной, конечно.
— Пфф! Как будто я бы пошла!
Закатив глаза, Эрик послал Брилл вопросительный взгляд по поводу непонятного поведения Коннера и Мэг. Не в состоянии объяснить их странности даже самой себе, та лишь пожала плечами. Позади них пролетела стайка балерин, возбужденно пересмеивающихся между собой. Шедшая позади всех миниатюрная рыжеволосая женщина резко остановилась, заметив Мэг и Коннера. Изящно развернувшись на носочках, Марианна, новая прима-балерина, подскочила к ним, изобразив на веснушчатом лице приторную, фальшивую улыбочку.
Услышав последнюю часть диалога Коннера и Мэг, Марианна грубо вмешалась в разговор.
— Ба, месье Синклер, так, значит, здесь вы прячетесь? С посредственными танцовщицами и бывшими уборщицами? Не тратьте время на младшую Жири… в любом случае, она танцует совершенно без огонька, в отличие от многих настоящих балерин, — злобно уколола она, положив лилейно-белую кисть на предплечье Коннера.
С того самого момента, когда Мэг поставила Марианну в неловкое положение на устроенной Коннером вечеринке, та заимела на нее зуб. Но Брилл никак не предполагала от прима-балерины столь открытой враждебности. Настороженно переводя широко распахнутые глаза с Мэг на Марианну, она ждала, когда полетят клочки по закоулочкам.
Стряхнув нежеланную руку Марианны, Коннер залился гневным румянцем.
— Ступай себе мимо, Марианна. Кажется, я слышал, как тебя зовет Сатана. Он жаждет твою душу, которую ты продала ему, чтобы заполучить эту работу.
Будучи не готовой к низкой и грязной грызне, в коих Марианна так поднаторела, Мэг могла лишь яростно сжимать кулаки; когда Коннер быстро поставил приму на место, на ее лице отразилось огромное облегчение. Приободрившись, Мэг успокаивающе подняла руку.
— Да, и, возможно, он сумеет хоть немного научить тебя хорошим манерам, чтобы ты не влезала в разговоры других людей. Всего хорошего.
Брилл оскалилась в злорадной улыбке, когда Марианна гневно зашипела. Каменное выражение и высокая фигура стоявшего рядом Эрика тоже весьма способствовали отступлению балерины — хотя, может, его действия были ненамеренными. Поняв, что осталась в меньшинстве, Марианна скисла и отошла от них, напоследок показав им через плечо грубый жест.
— Отлично. В любом случае, не понимаю, с чего мне приспичило тратить время на всякий ирландский мусор! — язвительно крикнула она, протискиваясь сквозь группу артистов и исчезая из виду.
— Эту женщину не помешало бы хорошенько напугать, — буднично заявил Эрик, его голос стал низким и угрожающим.
Неодобрительно покачав головой, Брилл положила руку ему на плечо, останавливая. Мэг, в полном восторге от собственной храбрости, не расслышав предложение Эрика, радостно подскакивала на месте.
— Ха-ха! Ну мы ей показали! Коннер, из всех мужчин, которых я знаю, у тебя самый грешный язык!
— Хмм, детка, ты даже не представляешь, насколько грешный, — с самодовольной ухмылочкой сказал Коннер.
Не обратив внимание на эту явную двусмысленность, Мэг улыбнулась Брилл и Эрику.
— И, могу поспорить, она весь день будет не в духе! Это было очень забавно. А вы, — сказала она, указывая на Эрика. — Вы выглядели таким злым, что если бы я не знала, что это притворство, я бы вместе с ней выпрыгнула из пуантов со страху! Просто великолепно. Какое чудесное начало представления!
«Притворство… знала бы она». Почувствовав, что Эрик уже почти дошел до предела своих весьма ограниченных социальных навыков, Брилл подумала было быстренько пожелать Коннеру и Мэг удачи и уйти, но внезапный ужасающий грохот, донесшийся с другой стороны свисающего задника, испугал ее до немоты. Прежде чем она успела громко ахнуть, Эрика сомкнул вокруг нее руки, отталкивая себе за спину становящимся все более и более привычным защитным жестом. Несколько рабочих сцены сорвались с места и пробежали мимо них туда, откуда слышался грохот.
— Какого черта, что это было?! — взвизгнула Мэг из-за плеча Коннера. Сразу Брилл этого не заметила, но Коннер явно тоже задвинул Мэг себе за спину, совсем как Эрик поступил с ней самой.
— Звучало так, будто кто-то вскрикнул, а затем влетел в декорацию. Полагаю, после этого декорация упала на них, — предположил Эрик, его тонкий слух улавливал больше, чем чей-либо еще.
— Вы правда все это расслышали? — весьма впечатлившись, поинтересовалась Мэг.
— Я бы не говорил, если бы не слышал, — ответил Эрик чуть более резко, чем следовало.
— Что ж, надеюсь, никто не пострадал, — с тревогой сказала Брилл, с легкостью сглаживая его грубый тон. С той стороны, где началась вся кутерьма, к ним подбежала парочка балерин, таращащих глаза и вопящих во весь голос:
— Какой ужас! Марианна опрокинула одну из опор и сломала ногу!
От этого заявления все, находившиеся поблизости, онемели, слишком потрясенные скверными новостями, чтобы хоть что-то сказать. Дождавшись, пока девушки пробегут мимо, Брилл зловредно улыбнулась.
— Хм… Когда я сказала, что надеюсь, что никто не пострадал… Не обращайте внимания.
— О, Брилл, ты такая скверная! Она гадкая женщина, но… но… это ужасно! До спектакля всего несколько часов… кто будет танцевать ее партию? Она не позволяла дать ей дублершу!
Заметив суматошно приближающихся к ним директоров, Эрик машинально скользнул назад, чтобы убраться с линии прямой видимости. Наблюдая, как он скрывается в ближайших тенях, Брилл всерьез удивилась, что он вообще так долго продержался на открытом месте. «Он даже не осознает, насколько далеко зашел. Он тревожится и тревожится… но на самом деле он не тот человек, которым был год назад».
Андрэ натурально драл на себе курчавые седые волосы, с посеревшим лицом он вцепился в рукав Фирмена.
— Мы прокляты, Фирмен! Прокляты! Ты видел ее… Нет ни единого шанса, что эта тупая курица сможет сегодня выступать! Этого не может быть… этого не может быть.
— Умерь голос. Не ори. Просто кому-то придется танцевать вместо нее. Мы не можем позволить этому помешать представлению. На это слишком многое поставлено! — рассудительно сказал Фирмен, хотя несколько запинающийся голос выдавал его волнение.
Подслушивая разговор директоров со своего места в нескольких футах от них, Мэг принялась нервно заламывать руки. Все в комнате знали, сколь многое зависит от сегодняшнего вечера. Коннер, чей взгляд блуждал по полу, с ослепительной улыбкой медленно поднял глаза на беспокойную фигуру Мэг. Молча развернувшись на каблуках, он направился туда, где директора старались не впасть в истерику.
— Приветствую, джентльмены, — с чрезмерным воодушевлением начал он.
Махнув рукой в его сторону, Фирмен попытался его отослать.
— Не сейчас, месье Синклер, мы очень, очень заняты. Сегодня Марианна решила разрушить наши жизни, по глупости сломав свою проклятую ногу.
— О да, я в курсе. Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. Понимаете, я знаю, кто идеально подходит, чтобы заменить сегодня Марианну.
— Правда? — с надеждой спросил Андрэ, но Фирмен тут же его отпихнул.
— Нет, спасибо, месье. Уверен, что те две-три девушки, за которыми вы ухаживаете, весьма милы, но прямо сейчас нам действительно нужно сосредоточиться.
Выглядя слегка раздраженным предположением Фирмена, Коннер нахмурился.
— Нет, вы неправильно поняли. Девушка, о которой я говорю, каждый день по четыре лишних часа репетировала наравне со своей партией партию Марианны. Она задерживалась после того, как остальные уходили, и знает каждый шаг и каждую позицию на сцене. Она двигается так, словно ее конечности направляет сам Господь Бог.
Повернувшись к Брилл, Мэг с облегчением вздохнула.
— О, хорошо, что он кого-то знает. Как думаешь, о ком это он?
Пожав плечами, Брилл не озвучила возникшее в ее голове подозрение, хотя втайне надеялась, что окажется права.
Андрэ возбужденно пихнул Фирмена в плечо, на его лицо начали возвращаться краски.
— Ну так кто же это?! Судя по описанию, она великолепна! Знает партию Марианны и все такое… Скажите нам ее имя!
Спокойно сложив руки за спиной, Коннер вновь ослепительно улыбнулся.
— Ну как же… Мэг Жири, конечно. Мэг способна станцевать это с закрытыми глазами.

***

Низко развалившись на непомерно дорогом кожаном кресле, Эндрю безысходно смотрел в одно из окон своего кабинета, прижимая к груди бутылку скотча. Он не шевелился, почти не моргал — просто следил, как убывает день и люди за окном торопятся проживать свои жизни. Одетый во фрак, он выглядел готовым выйти наружу и присоединиться к любой из устраиваемых этой ночью вечеринок, но ровная темнота его глаз дисгармонировала с элегантным видом. Эндрю не думал о женитьбе. Эндрю думал об убийстве.
— Месье? — осведомился из угла приятный голос месье Бьюмона. — Разве разумно с вашей стороны продолжать пить? Опера начнется всего через несколько часов, и я уверен, что вы бы предпочли к тому времени полностью контролировать свои силы.
Медленно повернув голову, Эндрю со скрытым раздражением уставился на своего наемника.
— Возможно, вам станет легче, если я скажу, что жалкой четверти бутылки недостаточно, чтобы меня опьянить. Если бы нам пришлось уйти в этот самый момент, я бы полностью себя контролировал. Беспокойтесь о своей части соглашения.
Нагнув голову в знак подтверждения, Бьюмон любезно улыбнулся — но его глаза оставались холодными и наблюдательными, невзирая на легкомысленное выражение лица.
— Я никогда не беспокоюсь, милорд, но суть уяснил. Буду заниматься своим делом.
Чуть выпрямившись, Эндрю отставил бутылку, быстро оглядывая комнату и сжимая губы в намеке на страх. Не увидев ничего — и никого — необычного, он расслабился.
— Вы провели всю необходимую подготовку?
— Да, я побывал в театре. В основном запомнил планировку. А пообщавшись с несколькими весьма полезными людьми, выяснил, что ваша невеста называет себя мадам Доннер и сейчас работает на ведущее сопрано. Я знаю, в какой комнате она живет и как выглядят она и ее дочь. План должен пройти без помех. Скорее всего, во время представления она будет находиться поблизости от своей нанимательницы, но я не могу предугадать, где она будет после этого.
Снисходительно махнув рукой, Эндрю оперся локтями на стол.
— У меня в театре свой человек, который поможет с этим. Вообще-то, сегодня я послал ему записку, спросив его как раз об этом. Но я принял некоторые меры предосторожности, так что уверен в ее местонахождении после спектакля. Она пойдет именно туда, куда я хочу, чтобы она пошла.
— Тогда с этим проблем быть не должно.
— Да, никаких проблем. Все работает как часы, — ровно заявил Эндрю, в его лице не было и следа обычного самодовольного триумфа. — Через несколько часов Брилл вернется туда, где ей следует быть, а этот чертов человек умрет. — Вновь переведя взгляд на окно, Эндрю опять впал в угрюмое молчание. «Видишь, Джон, тебе меня не напугать. Ты мертв, а я по-прежнему жив… ты не сможешь меня тронуть. И вскоре я заберу все, что когда-то принадлежало тебе. Кто теперь самый лучший?»
— Кто теперь самый лучший?

Глава 63: Вечер открытия, часть 2

Спокойно сложив руки за спиной, Коннер вновь ослепительно улыбнулся.
— Ну как же… Мэг Жири, конечно. Мэг способна станцевать это с закрытыми глазами.
Выражение облегчения на лице Мэг исчезло, мгновенно сменившись изумленным недоверием. Глупо моргая, она посмотрела на Коннера, потрясенно разинув рот, и медленно покачала головой.
— Что ты только что сказал? Кажется, я неправильно расслышала.
Согласно кивнув, Фирмен, потер ухо:
— Да, я тоже не уверен, что расслышал.
Неприкрыто пялясь в сторону Мэг, Андрэ лишь молча открывал и закрывал рот; пока он вместе со всеми ждал ответа Коннера, отчаяние вновь придало его лицу нездоровую бледность.
Коннер же в мгновение ока очутился рядом с Мэг и закинул руку ей на плечи.
— Мэг может это сделать, — повторил он, словно бы не заметив, какой эффект произвело его ошеломительное заявление. — И я осмелюсь добавить, что она сделает это гораздо лучше, нежели когда-либо получалось у этой рыжей дуры. В смысле, правда… кто-нибудь слышал о балерине настолько неуклюжей, чтобы сломать себе ногу?
Так как Фирмен продолжал тупо глядеть на Коннера, Брилл торопливо шагнула вперед.
— Совершенно верно, Мэг может это сделать. Последнее время я почти каждую ночь видела, как она репетирует. Будьте уверены, у нее врожденный талант, но поскольку она не такая требовательная и спесивая, как люди вроде Марианны, вы до сих пор этого не замечали. Просто подумайте… заполучить звезду, которая не станет занозой в заднице. Разве это не будет замечательным изменением?
Фирмен со щелчком захлопнул рот, наконец приняв такой вид, будто он рассматривает предложение Коннера. Его выражение стало чуть спокойнее, и он задумчиво поджал губы. Андрэ же, весьма далекий от спокойствия, накрутил себя до совершенно взмыленного состояния. Вцепившись руками в волосы, он в конце концов обрел голос. Повернувшись к партнеру, Андрэ истерично хохотнул.
— Мы разорены, Фирмен! Это катастрофа! Эта тупая девица просто взяла и все разрушила!
Сделав ему жест умолкнуть, Фирмен перевел свои темные глаза на потрясенную Мэг. На секунду нахмурившись, он обратился к стоящему рядом с ней Коннеру:
— Вы сказали, она знает партию?
Мимоходом успокаивающе погладив Мэг по обнаженной руке, Коннер весьма бесовски ухмыльнулся, ожидая, когда директора увидят логику в его словах.
— Именно так, — беспечно заявил он и обратил внимание на внезапно задрожавшую под его ладонью руку Мэг. Очевидно, ей не особо нравилось, что ее обсуждают так, словно ее тут нет — на что Коннер и надеялся. Он знал, что единственная эмоция, которая достаточно сильна, чтобы преодолеть ее природную скромность, — это гнев.
— Вы не можете всерьез рассматривать это, Фирмен! Мэг никогда не исполняла ведущую партию! Она темная лошадка. Что, если она застынет прямо на сцене?! Просто вспомните, что случилось в прошлый раз, когда мы вывели на сцену кого-то неизвестного! — Андрэ практически вопил во весь голос.
Игнорируя его, Фирмен медленно начал кивать.
— И вы уверены, что она знает партию? — спросил он у Коннера.
Коннер открыл было рот, чтобы ответить, когда Мэг торопливо перебила его.
— Простите. Я стою прямо здесь. Вы все разговариваете так, как будто я вас не слышу! — выпалила она и воинственно шагнула вперед, быстро привлекая всеобщее внимание. Коннер незаметно улыбнулся и подмигнул Фирмену.
Тому явно пришлось не по душе, что кто-то указал на его грубость, и он раздраженно зарычал. Повернувшись к Мэг, Фирмен мрачно уставился на нее.
— Прекрасно… Тогда скажите мне сами. Вы уверены, что знаете партию Марианны?
Когда Мэг оказалась в центре внимания, ее храбрость слегка потухла. Сейчас она выглядела менее уверенной в себе и встала чуть ближе к Коннеру, ища поддержки. Ее сердце бешено колотилось.
— Да, — тихо пробормотала она, потом откашлялась и заговорила громче: — Да, я знаю ее партию. — Метнув взгляд на лицо Коннера, она сделала успокаивающий вдох и, воодушевленная его ободряющей улыбкой, ринулась в бой. — И я знаю все остальные партии! — на всякий случай добавила Мэг: в ее карих глазах, рассеивая тени неуверенности, наконец-то ярко вспыхнула амбициозная искорка, и она встретилась взглядом с Фирменом.
Бледный Андрэ посмотрел на Фирмена, который размышлял над ее словами. Заметив энергичный напор, сквозивший в самой позе Мэг, тот отбросил последние сомнения. Он знал, что люди с таким настроем, как у нее, могут добиться чего угодно.
— Ну хорошо, сегодня партия ваша. — Когда Мэг взволнованно ахнула и прижала руки к груди, Фирмен взглядом охолонул ее. — Но не рассчитывайте, что это будет на постоянной основе. Это пробный ход, поскольку у нас нет иного выбора.
Не услышав ни слова, из того, что сказал директор, Мэг, радостно взвизгнув, повернулась и бросилась в объятия Коннера, чуть не задушив его в процессе и в эту секунду совершенно не заботясь о том, насколько преждевременны ее восторги.
— Поверить не могу, что это происходит! Я буду танцевать перед всеми! Я так усердно трудилась, но теперь я, наконец, смогу делать то, чего ждала все это время!
Закатив глаза, Фирмен потер лицо рукой.
— Просто будьте готовы, когда вас вызовут на сцену! — рявкнул он, развернулся на каблуках и убрался вон. Андрэ торопливо последовал за ним.
Игравшая на лице Коннера коварная улыбка в стиле «я создаю проблемы» медленно сползла, и он поднял руки, чтобы вернуть Мэг сердечное объятие. Закрыв глаза, он прижался щекой к ее волосам — и что-то глубокое и нежное придало серьезность его чертам. До этого момента он специально поддерживал в себе оживленное поведение, рассчитывая умиротворить директоров, но теперь, перед лицом ничем не стесненного восхищения Мэг, он не мог больше удерживать улыбку. Он хотел эту женщину, больше, чем что бы то ни было в своей жизни, и был не в состоянии шутить с этим.
Отстранившись, чтобы взглянуть на Коннера — ее улыбкой можно было осветить целую комнату, — Мэг неосознанно ухватила его за лацкан пиджака.
— Коннер, ну ты и гусь — устраивать мне подобные сюрпризы! Но… но спасибо тебе. Никогда еще никто не делал для меня такого… — Выглядя удивленной собственным заявлением, она опустила глаза на уровень его груди, на ее лицо вновь постепенно вернулось изумление, а пальцы сжались крепче. — Я… я…
Испугавшись, что он сотворит что-нибудь безрассудное и совершенно недопустимое, если не проложит между ними хотя бы небольшое расстояние, Коннер кашлянул и осторожно отступил на шаг.
— Всегда пожалуйста, лапушка, — хрипло пробормотал он.
Вынужденная отойти после того, как ушли директора, Брилл шагнула вперед, ее светлые глаза с большим интересом перебегали с Коннера на Мэг.
— Мэг, это отличные новости. Разве я не говорила, что ты великолепна и что однажды все об этом узнают?!
Мэг отстраненно кивнула, будто слова долетали до нее издалека: сейчас она была слишком занята, стреляя глазами в стоящего перед ней мужчину, чтобы замечать что-то еще — ее лицо озарилось радостью открытия, и она неохотно отпустила одежду Коннера. Пытаясь взять себя в руки, Мэг в конце концов с рассеянной улыбкой посмотрела на Брилл.
— Да, ты так говорила, но я никогда тебе по-настоящему не верила.
Брилл, наблюдавшая за попыткой подруги отыскать слова, медленно понимающе улыбнулась.
— Как бы мне ни было неприятно разделять сейчас вас двоих, но разве тебе не следует отправиться в костюмерный отдел? Исполнение ведущей партии означает, что тебе нужно сменить костюм, и я подозреваю, что подгонка под тебя платья Марианны займет некоторое время…
Выпав из мечтательного состояния, Мэг, ахнув, прижала руки ко рту, ее восторженные глаза панически расширились.
— Проклятье! Ты права! Мне нужно сделать миллион вещей, а у меня так мало времени! БОЖЕ! — Развернувшись на каблуках, она умчалась, едва оглянувшись назад — от фразы Брилл ее полностью поглотил предпремьерный мандраж.
Послав Брилл недобрый взгляд, Коннер потер глаза; веснушки резко выделялись на его покрасневшем лице.
— Бри, ты знаешь, что я тебя люблю, но боже, накажи меня, если твой болтливый язык не раздражает меня до чертиков! — заявил он.
Вызывающе вздернув подбородок, Брилл приподняла зачерненную бровь.
— Я почувствовала, что прервать вас — моя святая обязанность. Посмотрев на твое лицо, я испугалась, что ты схватишь ее за волосы и утащишь к себе в пещеру. А это бы порушило все твои грандиозные планы.
Зная, что сестра права, но не желая признавать этого, Коннер лишь сердито зыркнул на нее.
— Куда сбежал Эрик? Стоило только примчаться директорам, как он будто растворился.
Оглядевшись, Брилл нахмурилась.
— Что ж, это самый дурацкий вопрос из всех, какие я слышала. Ты прекрасно знаешь, почему он захотел исчезнуть, учитывая весь этот шум и суматоху. На самом деле я удивлена, что он в принципе вышел, — радостно закончила она.
— Хм, а что вообще побудило его это сделать?
— О, он увидел, как мистер Тернер схватил меня за руку, потому и вступился, сбив этого идиота с ног. По правде говоря, теперь, когда я думаю об этом, я почти счастлива, что он не разбил ему лицо.
Заинтересовавшись, Коннер сунул руки в карманы.
— А зачем Джеймс Тернер схватил тебя?
Покраснев от воспоминаний, Брилл уставилась в пол.
— Если б я знала. Он спросил меня, где я буду сегодня вечером. Думаю, он пытался пригласить меня на танцы, хотя подошел к этому довольно странным образом.
Заметив смущение Брилл, Коннер приободрился и сверкнул ухмылкой.
— Что ж, полагаю, в следующий раз он дважды подумает.
Раздраженно поджав губы, Брилл скрестила руки на груди.
— Боже упаси. Мне совсем не хочется, чтобы Эрику пришлось убить его.
Рассмеявшись на это отчасти правдивое заявление, Коннер потянулся и положил ее руку на сгиб своего локтя, после чего направился в свою гримерную, где оставил Арию на дневной сон.
— Ну, если ты не собираешься убежать вслед за Эриком и оставить меня в одиночестве, думаю, самое время тебе пойти со мной и начать желать мне удачи. Сегодня мне еще никто не поклонялся, и я постановляю, что ты подходишь на эту роль.
— Может, мне стоит попросить Эрика разок-другой осадить и тебя тоже, — пробурчала Брилл себе под нос, посылая брату омерзительно приторную улыбочку. — Мне нет нужды даже бегать за ним. Как-никак он все еще наблюдает за нами. И постыдился бы утверждать, что ты совсем один. Разве я по доброте душевной не оставила с тобой Арию, чтобы она составила тебе компанию?
Фыркнув, Коннер окинул комнату скептическим взором.
— Откуда ты знаешь? Что он все еще рядом?
Подняв глаза тем же манером и смягчив выражение лица слабой улыбкой, Брилл прижалась к плечу брата.
— Он всегда наблюдает. Всегда…
Ее взгляд скорее инстинктивно, нежели по иной причине, скользнул вдоль дальней стены и остановился на затененном углу в задней части помещения. Пока Брилл не отрываясь смотрела в темноту, куда не доставал свет газовых светильников, в ее глазах шевельнулось нечто глубокое и примитивное, придав им цвет тусклого серебра. Проследив за направлением ее взгляда, Коннер не заметил там ничего особенного. Чувствуя себя так, словно что-то упустил, он лишь улыбнулся, похлопал ее по руке и принялся пробираться сквозь толпу, не в силах отделаться от ощущения, что за ним наблюдают — отчего вдоль позвоночника ползали мурашки.

***

Затаившись в укромном местечке, Эрик заглянул за угол, его пронзительный взгляд прикипел к единственному человеку в толпе. Люди сновали туда-сюда, то и дело заслоняя ее, но он не моргал, не отводил глаз, сосредоточившись на ней с обжигающей силой, способной посрамить само солнце. Затем Брилл повернулась, будто ощутив прикосновение его взгляда, и ее глаза безошибочно встретились с его. Когда ее полные губа медленно изогнулись в улыбке, Эрика, как всегда, пронзило чувство благоговейного неверия. Она улыбалась ему.
Глубоко вздохнув, он прислонился лбом к стене — под теплым взглядом Брилл напряжение растаяло без следа. С каких пор этой женщине стало удаваться так легко успокоить его одним лишь взглядом? Даже клокочущая ярость на Джеймса Тернера, осмелившегося коснуться ее, медленно начала исчезать, да и удушливая паника, которую Эрик испытал, общаясь с Мэг Жири, тоже превратилась в отдаленное воспоминание.
Улыбаясь этой мысли, Эрик не обратил внимания на группу прошедших мимо балерин, уверенный, что никто не узнает его, даже если заметит. Когда кто-то отделился от группы и неподвижно встал на самом краю поля зрения, он наконец оторвал взгляд от Брилл, чтобы посмотреть на этого застывшего человека. С безмолвным проклятьем узнав одетую в черное женщину, Эрик отвернулся от нее, думая, что если он просто медленно уйдет, возможно, она его не заметит.
Ему не повезло. Когда он ссутулился и сделал шаг назад, мадам Жири повернула к нему голову, ее бритвенно-острый взгляд упал на его неясно вырисовывающуюся в полумраке фигуру. На секунду она нахмурилась, изучая его столь же пристально, как обычно изучала своих учениц, потом, узнав его, испуганно открыла рот. Замерев на середине шага, Эрик прикусил язык, чтобы не выругаться, не зная, как поступить теперь, когда его поймали.
Мадам Жири, избавившись от первоначального потрясения, поспешно приблизилась к нему; от легкого напряжения кожа вокруг ее острых глаз натянулась. Она остановилась совсем рядом, выбросив руку, будто хотела схватить его за локоть, но отдернулась прежде, чем успела коснуться.
— Не думала, что когда-либо снова увижу тебя!
Быстро бросив встревоженный взгляд поверх ее макушки, Эрик взял ее за руку и потащил в боковой коридор, подальше от любопытных глаз.
— Я не хотел, чтобы ты и сейчас меня увидела, — наконец рыкнул он; раздражение на то, что его застукали, сделало его голос грубее, чем он рассчитывал. «Это катастрофа! Я идиот! Куда подевалась вся моя дисциплина? Год назад меня бы ни за что не застали врасплох. Я был так занят, наблюдая за Брилл, что почти не замечал всего остального. И она полагается на меня… из-за своих снов в последнее время. Это заставляет волноваться. Проклятье! Проклятье! Проклятье!»
От его тона лицо мадам Жири превратилось в застывшую маску. Расправив изящные плечи, она встала в боевую стойку, приняв ту же позу, какую использовала для особо нерадивых учениц.
— Не огрызайся на меня! — заявила она, укоризненно тряся пальцем у него под носом.
Ошарашенный ее храбростью, Эрик отпустил ее руку и отшатнулся. Они очень давно не разговаривали, и он забыл, какой властной она может быть. Он забыл, как она могла заставить его чувствовать себя ребенком, — и, что странно, он понял, что соскучился по ее строгим манерам. Борясь с растущим весельем, Эрик насупился сильнее. У него не было времени на воссоединение со старым… своего рода другом. Решив, что следует отделаться от Жири как можно скорее, Эрик провел затянутой в перчатку рукой по волосам, продумывая план действий.
— Я уже некоторое время хотела с тобой поговорить, и, думаю, сейчас самый подходящий момент — раз уж ты стоишь передо мной, — выпалила мадам Жири.
— Я так не думаю. У меня нет времени, — пренебрежительно заявил Эрик.
Фыркнув, мадам скрестила руки на груди:
— Ты поговоришь со мной прямо сейчас!
Открыв было рот, чтобы рявкнуть, Эрик быстро вновь закрыл его, обуздывая свой гнев. Ощутив, как яростно горит под маской его лицо, он сжал кулаки.
— Отлично! Говори! — выдавил он сквозь зубы.
Застывшая в ожидании его обычного эмоционального взрыва, мадам Жири, моргая, наблюдала за его контролируемой реакцией. Глубоко задумавшись, она нахмурилась и чуть помедлила с ответом.
— Мне не по душе то, что я видела в Опере. Я знаю, что ты сосредоточил огромное внимание на мадам Доннер. Она милая женщина, которая не нуждается…
Ее слова ударили Эрика так же сокрушительно, как если бы его ткнули в живот раскаленной кочергой, наконец пробив хрупкий контроль над гневом. Оскалившись в неприкрытой ярости, он развернулся, чтобы впечатать кулак в стену позади себя. Услышав в голове голос Брилл, неодобрительно цокающий над его действиями, он застыл посреди движения, крепко прижав руки к бокам.
— Что? Не нуждается в том, чтобы мужчина вроде меня следил за ней из тени? Ты это хочешь сказать?
Выглядя теперь недвусмысленно озадаченной, мадам Жири покачала головой.
— Я этого не говорила, Эрик. Ты знаешь, я бы никогда такого не предположила, — сказала она с явной обидой. Слегка смягчив свой суровый вид, она посмотрела ему прямо в глаза. — Если бы я разделяла подобную точку зрения, я бы никогда не рискнула много лет назад помочь маленькому мальчику спрятаться здесь.
Чуть расслабившись, Эрик вздохнул.
— Твое опасение справедливо. Учитывая все произошедшее… чего еще ждать? — Позволив тени улыбки смягчить жесткое выражение своего лица, он поднял руку в умиротворяющем жесте. — Тебе не стоит волноваться насчет мадам Доннер. Я не планирую ничего необдуманного на ее счет. Я бы скорее отрезал себе руки, чем навредил ей.
После этого между ними воцарилась напряженная тишина, звеневшая годами невысказанных слов и недопонимания.
— Ты изменился, — в конце концов выдохнула мадам Жири. — Ты действительно совсем не тот человек, которого я когда-то знала.
Застигнутый врасплох нежностью ее тона, Эрик смущенно кашлянул и отодвинулся от нее подальше, удивляясь ее странному заявлению.
— Думаю, я по большей части тот же самый…
— Нет, что-то сильно тебя изменило. Только что ты уже дважды был на грани того, чтобы выйти из себя, но дважды сдержался и не позволил себе вспылить. Когда-то ты не проявлял подобный контроль. Когда-то ты не обладал подобным контролем.
Глядя на мадам Жири, Эрик с удовлетворенной улыбкой размышлял над ее словами. «Конечно, она права, но это не то, это не «что-то» изменило меня… это был «кто-то». Мысли о Брилл заставили его гадать, где она находится в данный момент и в какие неприятности она наверняка себя втравила с тех пор, как он в последний раз ее видел.
— Ну, прошел целый год… — уклончиво отозвался он.
Сощурившись на этот неопределенный ответ, мадам Жири нахмурилась.
— Ты чего-то недоговариваешь. Что это? Я требую, чтобы ты мне рассказал.
Слишком хорошо зная, что она не отвяжется, пока он что-нибудь не расскажет, Эрик уступил:
— После прошлогоднего пожара меня приняла одна женщина и ее семья. Эта женщина была просто ужасающей, поэтому чтобы выжить, мне пришлось стать чуть более дипломатичным в отношениях с другими людьми.
— Это была мадам Доннер, верно? — тут же выпалила Жири — в ее глазах сияло счастье, какого Эрик никогда у нее не видел. — Ты уже знал ее, когда она пришла сюда. Вот почему ты дал Арии ту музыкальную шкатулку… и вот почему ты оказываешь им особое внимание. — Она взволнованно сжала руки перед собой, ее глаза повлажнели. Она подождала секунду и продолжила: — Я так рада за тебя. Все эти годы у меня сердце болело от того, во что превратилась твоя жизнь… что я не могла сделать для тебя большего. И услышать, что кто-то, наконец, отнесся к тебе по-доброму… — Прервавшись, мадам вытерла щеки, по которым скатились две слезинки.
Скривившись при виде ее слез, Эрик ощутил, как его желудок сжался в ответ: он ненавидел смотреть на плачущих женщин. Отчаянно желая, чтобы она прекратила хныкать, он потянулся и осторожно похлопал ее по плечу.
— Не делай этого. Соберись.
Слегка фыркнув, мадам Жири посмотрела на руку на своем плече и заплакала пуще прежнего. Потом ее лицо внезапно просветлело, и она прижала руки ко рту. Слезы высохли, а ее глаза лукаво сверкнули.
— Мне следовало догадаться… она весьма исключительная личность. Я поняла это в тот же миг, как увидела ее в театре… я знала, что должна убедить ее остаться. Она подружилась с моей дочерью и поладила с Карлоттой… Мне следовало догадаться, что она сумела управиться с твоим жутким характером. Знаешь… Брилл очень симпатичная молодая леди.
Мгновение Эрик смотрел на мадам, недоуменно моргая, а потом у него отвисла челюсть — он наконец осознал ход ее мыслей.
— Нет!.. Э… то есть да, она симпатичная, но… — Раздраженно зарычав, он захлопнул рот. — У меня нет на это времени. Ты не понимаешь… Тут могут таиться неприятности.
Быстро отрезвев, мадам Жири в беспокойстве наморщила лоб.
— Что? Что за неприятности?
— Наш новый покровитель — не тот, кем кажется. Он был женихом Бри… э… мадам Доннер. Она сбежала от него в страхе за свою жизнь. Я каждый день жду, что он придет сюда, разыскивая ее… это лишь вопрос времени. Я… ммм… наблюдал за ней, когда ты меня заметила. — Потирая подбородок, Эрик глянул поверх головы мадам Жири, снова задаваясь вопросом, куда могла пойти Брилл. — Я… рад был снова поболтать с тобой… но мне нужно идти. — Резко развернувшись на каблуках, он пошел по коридору. Остановившись, он оглянулся на мадам. — Если увидишь лорда Донована… пожалуйста, не могла бы ты предупредить ее? — медленно спросил он, до сих пор так и не привыкнув просить кого-либо о помощи.
Сжав губы в тонкую полоску, Жири кивнула.
— Эрик, тебе совсем необязательно было меня просить. Ты знаешь, я всегда буду помогать тебе. Мы тут не любим неприятности… и если кому-то из наших угрожает опасность извне, этого не потерпят, — категорически сказала она. — А теперь ступай… иди, иди. Я вижу, что чересчур надолго задержала тебя. И я в любом случае узнала все, что хотела.
Чуть наклонив голову в знак прощанья, Эрик повернулся и устремился по коридору, его черный плащ развевался за ним, словно крылья. Темная злоба заострила черты его лица, а его по-зимнему холодные синие глаза обшаривали все впереди. Вдохновленный обещанием мадам Жири, он мысленно составлял планы защиты. Нельзя было предугадать, где и когда лорд Донован нанесет удар, но, по крайней мере, сейчас у Эрика возникло ощущение контроля. И в этот момент он почти жаждал, чтобы Эндрю пришел — чтобы переломать ему все кости.
— Опасность извне не потерпят, именно так, — с мрачным смешком пробормотал он вслух.

***

Благоразумно держась в отдалении за одной из кулис, Брилл наблюдала, как Опера Популер готовится впервые за год поднять свой занавес. Рядом с ней, бесцеремонно плюхнувшись на пол, Ария, лучезарно улыбаясь, смотрела на сцену — ее светло-серые глаза отражали сияние газовых светильников. По затемненному театру катился вал требовательных аплодисментов, пока актеры занимали свои места, а все рабочие крестились на удачу. Казалось, что сегодня вечером развлечь покровителей будет не так-то просто.
От возбуждения и дурного предчувствия терзая нижнюю губу, Брилл сложила руки на груди и ждала, когда заиграет оркестр. Перекрывая гул шушукающейся толпы, внезапно ожила скрипка Коннера, первые несколько горестных нот разнеслись по театру, едва ли не насильно угомонив зрителей. Вскоре к ней присоединились остальные музыканты, смешивая звуки с математической точностью, намекающей на бесконечные часы репетиций. Восторженно захлопав в ладоши, Ария подпрыгнула на попе, когда рабочие подняли занавес в нескольких футах от них.
Сердце Брилл трепетало в груди, как пойманная птица, она едва могла вынести напряжение, наблюдая, как Мефистофель, которого играл местный бас, всколыхнул публику в первом акте. Все на сцене играли великолепно, с каждой новой арией медленно вызывая у зрителей все больше и больше признательности.
Знание всех деталей каждого эффекта и декораций не отвлекало от пьесы: в некотором роде это даже усиливало впечатление, потому что Брилл точно знала, как усердно все трудились ради этого вечера. Стоя совершенно неподвижно, она чувствовала, как ее затягивает история; фантазия и музыка, которую Гуно написал много десятков лет назад, успокаивали ее разум и его тревоги. Единственное, что могло бы сделать этот миг еще лучше, — это если бы рядом стоял Эрик.
Карлотта выдавала свои арии со всем присущим ей излишним драматизмом, но, что удивительно, ее голос был способен передать юность и восторг Маргариты, главной женской партии, даже если действиям это было не под силу. Когда ноги устали стоять, Брилл уселась на пол возле Арии, притянув ту себе на колени, пока они обе, не отрываясь, смотрели на сцену. «Это увлекательно… Никогда не думала, что это может быть настолько увлекательно. До сих пор я всегда считала, что это преувеличение. Господи, я почти желаю уметь петь, чтобы делать то, что делают они… почти». Подумав о том, каким ужасом может быть выступление перед толпой, Брилл наморщила нос.
В самом начале четвертого акта медленно нарастающее ощущение холодного пощипывания на загривке заставило Брилл отвести глаза от сцены. Она знала, что кто-то наблюдает за ней, но, оглядев всех находящихся поблизости людей, обнаружила, что на нее никто не смотрит. Стряхнув ощущение, Брилл вновь повернулась к сцене. «Скорее всего, это опять Эрик. Я весь вечер чувствовала на себе его взгляд», — решила она, хотя глубоко внутри знала, что это был не он. Взгляд Эрика всегда был подобен прикосновению летнего солнца к коже — согревающим и ласкающим.
Не позволяя себе вновь так полно погрузиться в пьесу, Брилл смотрела вполглаза, постоянно косясь по сторонам. Даже когда на сцену вышла Мэг со своей ведущей партией, Брилл отстраненно улавливала движения каждого человека поблизости. Мэг покинула сцену под гром аплодисментов, проходя мимо Брилл с широченной улыбкой на лице. Она остановилась на мгновение и наклонилась, чтобы в экстазе обнять Брилл, после чего умчалась готовиться к следующей сцене.
Когда занавес наконец опустился в последний раз, Брилл поднялась на ноги и пристроила Арию себе на бедро; по всему закулисью разносился издаваемый публикой шум. Шагая к гримерке Карлотты — и зная, что дива ожидает от нее парочку комплиментов, Брилл с улыбкой слушала взбудораженную болтовню дочери. «Фауст» имел успех, и это наверняка должно было вернуть оперный театр на вершину парижской культурной жизни. Возможно, дела все-таки пойдут на лад. Возможно, ее сны все-таки были просто кошмарами.
Практически вприпрыжку преодолев остаток пути, Брилл удивилась, обнаружив, что Карлотта в своей гримерке уже успела раздеться. Подняв взгляд при ее появлении, та ослепительно улыбнулась — ее лицо разрумянилось от радостного возбуждения.
— Они любить меня! Ты слышать, как они хлопать? — Не дожидаясь ответа, дива кинула костюм на диван и влезла в платье, купленное для маскарада.
Опустив Арию, Брилл помогла Карлотте застегнуть пуговицы и приладить маску на лицо.
— Вы выступили великолепно.
— Да, так и есть, — горячо согласилась Карлотта, ее темные глаза за позолоченной маской в виде морды дракона сверкали, точно у школьницы. — И я выглядеть хорошо! Правда же, дракон милый, да? Все остальные будут в чем-нибудь скучном. Прийти как самое дикое и экзотичное животное… вот это весело!
Ослепленная богатым переливающимся шелком платья Карлотты, Ария стояла посреди гримерной, широко распахнув глаза и не вынимая большой палец изо рта.
— М-мама, а я могу п-пойти на в-вечеринку? — в конце концов спросила она, придерживая подол своего платьица в той же величественной манере, которую только что подсмотрела у Карлотта.
— Прости, милая, но сегодня танцы только для взрослых.
— Ты с-собираешься пойти с Эриком? — подольстилась Ария, слегка надув губы. Ее вопрос привлек внимание Карлотты.
— Эриком? Я думать, ты должна пойти. Он тот мужчина, о котором мы говорили, да?
— Д-да! — быстро согласилась Ария.
Чувствуя себя немного зажатой в угол, Брилл сурово покачала головой.
— Нет, это исключено. Уверена, это будет занимательно, но мне нечего надеть, и я точно знаю, что Эрик не захочет пойти, — сказала она, надеясь на этом закончить разговор.
Надув губы, совсем как Ария, Карлотта уперла кулаки в бедра.
— Ах! Значит, он стесняться? Что ж, я велеть ему пойти с тобой!
Коротко хохотнув, Брилл продолжила качать головой.
— Нет, я собираюсь уложить Арию и лечь спать. — Прежде чем Карлотта смогла запротестовать, Брилл повела Арию к выходу. — Хорошо вам повеселиться сегодня, Карлотта! Увидимся утром! — Она выскочила за дверь, не дав Карлотте ничего добавить.
Раскачивая сцепленными руками, они с Арией преодолели короткое расстояние до их собственной комнаты. Обнаружив, что дверь уже открыта, Брилл зашла внутрь, но, увидев на маленьком столике огромную белую коробку, замерла на пороге. Не заметив больше ничего необычного, она приблизилась к столу и, наморщив лоб, взяла с него конверт: на нем был напечатан адрес местного портного. Еще сильнее преисполнившись любопытством, Брилл вскрыла письмо и быстро его прочитала.
«Мадам, не окажете ли вы мне честь пойти со мной сегодня вечером на бал?» — лаконично гласило письмо, напечатанное в той же манере, что и адрес.
С удивлением перевернув листок, Брилл, нахмурившись, глянула на дочь.
— Что за дела?
— О-открой ее! Открой ее! — воскликнула Ария, возбужденно танцуя вокруг стола.
Брилл сняла с коробки крышку.
— Ну ладно… ладно, угомонись, и я…
Осекшись на середине предложения, она поняла, что смотрит на самое красивое платье, какое только видела. Сделанный из мягкого белого атласа лиф соблазнительно сиял — чистый цвет контрастировал с модным глубоким декольте. От бюста до бедер, подчеркивая изгибы узкой талии, обольстительными узорами вилось великолепное кружево, явно сплетенное из серебряных нитей. Это было платье, словно бы сшитое для самой Зимы — одновременно целомудренное и искушающее, но при этом отстраненно-красивое.
Громко ахнув, Брилл достала его из коробки и встряхнула, разворачивая юбки — ткань зашелестела в тишине комнаты. Не вполне веря своим глазам, она снова проверила записку, совершенно ошарашенная. Потом ее губы медленно растянулись в улыбке, выпуская смех. «Вот подлиза! Должно быть, его прислал Эрик. Интересно, он планировал это с самого начала или каким-то образом почувствовал, что я бы с удовольствием пошла на этот бал? Господи, я никогда не просила об этом, потому что знаю, как он ненавидит быть на людях… но…» Брилл улыбалась от уха до уха, ее омыло волной подлинного восторга. Было нечто секретное и возбуждающее в мысли о том, чтобы танцевать с Эриком посреди толпы. Это было так заманчиво, так опасно, что она не могла не ощутить, как сердце заколотилось в груди, а на щеках вспыхнул румянец.
— А теперь ты п-пойдешь на в-вечеринку? — спросила Ария с улыбкой «я же тебе говорила».
Жуя нижнюю губу, Брилл взвешивала варианты. Теперь у нее не было оправданий, чтобы не идти: у нее было нечто роскошное, чтобы надеть, и был мужчина, который встретит ее там. «Если бы только не мои глупые сны… хотя на самом деле я и понятия не имею, когда произойдет то, о чем они предупреждают. Это может случиться завтра… или на следующей неделе. У меня нет причины ожидать, что что-то произойдет именно сегодня. И правда, что может случиться, когда вокруг полно народу?» Глухо выдохнув, Брилл положила наряд на стол и принялась расстегивать пуговицы на собственном платье, решив пойти — хотя бы ненадолго. Оставшись в нижнем белье, она забралась во вздымающийся атлас и потянула платье вверх, просовывая руки в рукава.
Слабый стук в дверь раздался как раз тогда, когда она начала возиться с пуговицами на спине. Мари просунула в комнату морщинистое лицо еще до того, как Брилл успела ее пригласить.
— Я думала, ты останешься тут… но вижу, что ты тоже собираешься пойти и впустую потратить время на этом идиотском балу. Я надеялась, что ты не окажешься такой дурой. Боже всемогущий, в этом здании негде укрыться от грохота нанятого ими чертова оркестра.
Не позволяя мрачной точке зрения старухи притупить собственную радость, Брилл ослепительно улыбнулась ей.
— Ты не поможешь мне с застежками? Если поможешь, можешь остаться тут с Арией. Это самая дальняя от парадных помещений комната, и здесь очень тихо.
Закатив глаза, Мари шагнула дальше в комнату.
— Хорошо, но я делаю это только потому, что ты мне нравишься. — Сцапав Брилл за плечи, она развернула ее кругом и принялась застегивать пуговицы. — Ну правда, ты могла бы провести время с куда большей пользой… например, практикуясь с теми картами, что я тебе дала.
— Да, я в этом уверена, — с легкостью согласилась Брилл. Когда было покончено с последней пуговицей, она крутанулась и поцеловала старуху в щеку. — Мне пора. Я не задержусь надолго… может, на час.
Изумленная этим неприкрытым проявлением симпатии, Мари отмахнулась.
— Ну, хоть маску свою не забудь, — напомнила она, вынимая из коробки изящную украшенную перьями полумаску. — Видно, это костюм голубки… хмм… он тебе идет. Кроме темных волос. Был бы у тебя белый парик, было бы вообще идеально.
Моргнув от иронии этого предложения, Брилл не удержалась от смеха. Забежав за ширму, она стянула с головы черный парик и спрятала его в будуар. Расплетя длинные белые косы, которые носила под ним, она торопливо расчесала волосы и вышла.
— Этот подойдет? Забавно, но у меня как раз тут завалялся белый парик.
Несколько секунд Мари смотрела на нее со странным выражением, потом кивнула.
— Но ты должна дать мне как следует уложить его для тебя, — скомандовала она, хватая с комода пригоршню заколок.
Полчаса спустя Брилл вышла из комнаты — настоящее видение в белом. Выглядывая из-за защиты маски, она направилась к главному входу, где, как она знала, уже началась вечеринка и где ее должен был ждать Эрик. Она услышала звуки задолго до того, как кого-либо повстречала. Когда начали попадаться первые приглашенные, Брилл осознала, что то и дело останавливается, чтобы поглазеть на диковинные костюмы птиц, рептилий и даже рыб, в которые нарядились остальные. Занятая изучением, она не замечала, какой ажиотаж вызвала она сама. Мужчины всех форм и размеров останавливались как вкопанные, когда она проходила мимо, замирали посреди движения и с острым интересом следовали за ней взглядами, гадая, кем может быть эта дама в белом.
«Интересно, кто есть кто… — Заметив важно вышагивающую женщину с трепещущим в воздухе плюмажем из перьев павлина, Брилл начала громко смеяться, думая о десятке противных балерин, которые могли оказаться за пурпурной маской. — О, это невероятно смешно!». Добравшись до места основного действа, она вытянула шею, пытаясь взглянуть поверх толпы, выискивая знакомые широкие плечи и элегантную фигуру одного весьма конкретного мужчины в маске. Не в силах разглядеть никого знакомого, Брилл скользнула по краю комнаты и, чуть запыхавшись, вышла к столу с напитками и закусками. Приняв чашу с пуншем, она наблюдала за толпой, тревожась о том, как же ей найти Эрика в этом море людей, развлекавшихся на мраморных полах и лестницах.
Вскоре из толпы вырвался рыжеволосый господин в маске лиса, волоча за собой миниатюрную блондинку, одетую в наряд с рожками и маску лани. Повернувшись, чтобы яростно посмотреть назад, мужчина потряс кулаком и крикнул:
— Еще раз попробуешь потанцевать с дамой без ее разрешения — недосчитаешься парочки зубов! Боже, Мэг, когда я сказал директорам, что ты прекрасно танцуешь, я и понятия не имел, что тебя попытается полапать столько пьяных невеж!
Юная дама рассмеялась и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
— Но для защиты моей чести у меня есть вы, месье. Так что это не должно стать проблемой! — поддразнила она. Что-то в ее манерах и позе смутно отличалось от того, что было перед оперой — исчезли тревожность и опаска. Она смотрела на мужчину так же, как Брилл смотрела на Эрика.
— Коннер? Мэг? — неуверенно позвала Брилл, когда пара поравнялась с ней.
Вздрогнув, Коннер повернул к ней голову. Сощурившись под маской, секунду он изучал ее.
— Кто вы… — Затем вдруг на его лице промелькнуло узнавание. — Боже, Бри! Я не знал, что ты идешь! Где, черт возьми, ты раздобыла это платье? Ты выглядишь так, словно тебя небеса выплюнули!
— Я не собиралась идти, но когда вернулась в комнату, то обнаружила это с запиской от Эрика, просившего встретиться с ним здесь.
В восторге захлопав в ладоши, Мэг вздохнула:
— О, это тааак романтично!
— Да, но я еще не нашла его, а ищу уже по меньшей мере двадцать минут.
— Хм, что ж, если мы его увидим, дадим тебе знать, — охотно предложил Коннер, уже тянущий Мэг за локоть обратно на танцплощадку и не сводящий с ее улыбающегося лица голодного взгляда.
Шлепнув Коннера по рукам, Мэг повернулась к Брилл:
— Хочешь, мы останемся с тобой, пока не найдешь его?
— Нет, все в порядке. Идите и повеселитесь! — сказала та, махнув рукой и наблюдая, как они скрываются в толпе. Поставив опустевшую чашу на ближайший стол, Брилл долгое время осматривала зал, с легким нетерпением пытаясь отыскать Эрика.
Постукивая ногой в ритме звучавшего в эту минуту вальса, Брилл услышала, как среди стоявших перед ней людей пронесся тихий шепоток. Проследив за направлением взглядов нескольких гостей, она заметила, что наверху центральной лестницы появился красиво одетый господин. В его одежде не было ничего примечательного: обычный костюм — но то, как он держался, замерев, словно хищник, намекало на силу, скрывающуюся за простой маской орла. Мужчина несколько секунд стоял неподвижно, его глаза тщательно осматривали людей внизу, уголки рта сосредоточенно опустились.
Еще до того, как он шевельнулся, чтобы сделать первый грациозный шаг, Брилл знала, чье лицо прячется за свирепой клювастой маской. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, и она кинулась сквозь толпу, направляясь прямиком к подножью лестницы. Она достигла нижней ступеньки, когда Эрик был на середине. Его глаза мгновенно сосредоточились на ней, синие и ярко горящие сквозь прорези маски, и он торопливо преодолел оставшийся путь. Остановившись на последней ступеньке, он навис над ней, выглядя до умопомрачения по-королевски и самую чуточку опасно.
Эрик обежал ее взглядом, упиваясь видом так, словно от этого зависела его жизнь.
— Я всего на секунду отвернулся, а потом целый час не мог тебя найти. Ты все это время была тут? — спросил он с легким раздражением и подвинулся, чтобы избежать контакта с проходящими мимо несколькими женщинами.
— Да, я искала тебя.
Эрик чуть сжал губы — единственный признак его смущения, видимый из-под маски.
— С чего ты решила, будто я буду зд… — Прерванный очередными проходящими рядом гостями, он не закончил вопрос.
Когда он открыл рот, чтобы спросить вновь, Брилл взяла его руку в свои.
— Кажется, ты постоянно читаешь мои мысли. Я не хотела говорить тебе, как сильно жажду пойти сюда сегодня, потому что не хотела, чтобы ты чувствовал, будто должен пойти… но ты все равно здесь! — затараторила она, медленно стягивая его со ступеньки на пол.
— Куда бы ты не пошла, Бри, ты знаешь, я всегда последую за тобой, — хрипло пробормотал Эрик, используя сокращенную версию ее имени. Она никогда не слышала более ласкового обращение, чем всего лишь ее имя в его устах. Наклонившись вперед, Эрик опустил голову, чтобы тесно прижаться губами к ее уху. — Ты выглядишь сногсшибательно. Когда я в первый раз увидел тебя у подножья лестницы, то был уверен, что на миг мне было даровано видение небес. Но даже с этой маской я знал, что это была ты, так же верно, как знаю самого себя. И черт меня побери, если это белое платье не заставляет меня желать сорвать его с тебя.
Покраснев от наслаждения, когда его теплое дыхание омыло чувствительную кожу на ее шее, Брилл глубоко вздохнула — с каждым произнесенным словом ее кости практически плавились.
— Продолжай так говорить, и, боюсь, я попросту превращусь в лужицу у твоих ног.
Коварно улыбнувшись, Эрик отстранился — из его взгляда пропала тревога, и он запечатлел на лбу Брилл невинный поцелуй.
— Возможно, это именно то, чего я добиваюсь. Бри, что ты думаешь насчет того, чтобы оставить весь этот шум и поискать где-нибудь милое тихое местечко? Милое тихое темное укромное местечко… — спросил он, практически промурлыкав последние слова.
Ощущая магическое притяжение его голоса, Брилл едва нашла силы помотать головой:
— Это было бы прекрасно, но сначала я хочу разделить с тобой один танец… здесь, перед всеми. Я разоделась для тебя и хочу насладиться этим фантастическим платьем еще немного.
Надувшись — действительно надувшись, — Эрик глубоко и обездоленно вздохнул.
— Один танец… один танец я вытерплю.
— Это все, о чем я прошу, — со смехом сказала Брилл, потянув бывшего Призрака Оперы на танцплощадку, чтобы присоединиться к сотням других, уже кружащихся пар.

***

Наблюдая за Арией, радостно играющей на полу со странной музыкальной шкатулкой, Мари почувствовала, как ее веки начинают тяжелеть от усталости. Она знала, что скоро задремлет, если не придумает, чем занять голову. «Мне нельзя засыпать, пока девочка бодрствует. Негоже ей тут разгуливать, пока я клюю носом в этом кресле.
— Эй, ты, — хрипло начала она. — Думаю, время уже позднее, и тебе пора ложиться в постель.
— Я не о-очень устала, — спокойно отозвалась Ария. — Но если в-вы устали, м-можете поспать. Я н-никуда не уйду.
— Ты вроде как упускаешь суть, — проворчала Мари, со скрипом воздевая себя на ноги. Приготовившись загонять ребенка в кровать, старая уборщица подпрыгнула, когда раздался стук в дверь. Сменив направление, она проковыляла к выходу и дернула дверь на себя.
— Что такое? — буркнула она, прежде чем дала себе труд взглянуть на гостя.
Джеймс Тернер явственно вздрогнул от ее резкого тона, но вскоре взял себя в руки и выдавил улыбку.
— Я просто интересуюсь, у себя ли мадам Доннер. Она упоминала, что не собирается на вечеринку, и я надеялся спросить у нее кое-что и…
— Сейчас ее тут нет. А если бы и была, все равно ей вовсе не нужно, чтобы вы тут шныряли! — угрюмо огрызнулась Мари; ее суставы заныли, когда она двинулась, чтобы захлопнуть дверь перед носом мужчины.
— Погодите минутку. Необязательно бычиться. Я всего лишь хотела спросить ее, знает ли она, где…
Обидевшись на его покровительственный тон, Мари потянулась за дверь и схватила стоявшую там швабру. Размахнувшись ею, точно оружием, она ткнула испуганного тенора в грудь.
— Я усталая старая женщина, но я не потерплю, чтобы ты в лицо называл меня быком! — Вновь стукнув его шваброй, она умудрилась так напугать мужчину, что тот отступил на несколько шагов.
— Погодите! Я не имел в виду…
Не желая слушать извинений и втайне весьма развлекаясь за его счет, Мари выкатилась за порог, по-прежнему сжимая в руке швабру. Увидев, что она снова собирается ударить его, Джеймс развернулся и убежал по коридору, цветисто ругаясь через плечо на преследующую его старую уборщицу. Наблюдая за этой парочкой широко раскрытыми смеющимися глазами, Ария, держа палец во рту, стояла в дверном проеме.
— В-взрослые такие с-смешные… — пробормотала она, покачав головой.
Вынырнув из-за ближайшего угла, отец Томас с любопытством посмотрел вслед удаляющимся фигурам. Развернувшись, он по-совиному моргнул на Арию из-за стекол очков и улыбнулся ей.
— Что такое здесь творится?
Пожав плечами, Ария с громким чпоком вытащила большой палец изо рта.
— Этот ч-человек с-сказал, что Мари н-набычилась. Поэтому она п-погналась за ним.
Состроив в интересах Арии трагическое лицо, отец Томас поправил очки.
— Боже милосердный, полагаю, он заслужил это за то, что обзывается.
Обрадовавшись, что нашла того, кто разделяет ее точку зрения, Ария хихикнула.
— Да! И я т-так д-думаю!
Улыбка священника слегка поблекла, и он заглянул поверх ее головы в комнату.
— Значит, за тобой никто не присматривает?
Помотав головой, абсолютно беззаботная Ария собрала в горсть длинный подол своей ночной рубашки.
— Нет, была только М-мари. М-мама ушла на т-танцы. Я б-бы п-пошла с м-мамой, но я слишком мала.
Отец Томас задумчиво кивнул — его лоб прорезала нервная морщина — и шагнул вперед.
— А, ну что ж, меня тоже не пригласили на вечеринку.
— Не может б-быть!
Смахнув со лба выступивший пот, отец Томас покачал головой:
— О нет, людям не по душе, когда на бал приходят священники. Понимаешь, большинство людей не считают их веселыми.
Выйдя за дверь, Ария взяла его за руку.
— Я д-думаю, вы очень в-веселый! — воодушевленно провозгласила она.
— Что ж, спасибо тебе, — медленно сказал отец Томас, его большие голубые глаза помрачнели, а песочного оттенка брови хмуро сошлись на переносице. — Ммм… я… ммм… — Выглядя довольно сконфуженно, он несколько секунд не мог вымолвить ни слова, но потом, сделав глубокий вдох, сумел обрести некое подобие контроля. — У меня есть идея… — прохрипел он ломким от густой вины голосом. — Как насчет того, чтобы я присмотрел за тобой, пока Мари не закончит с побоями? Мы можем немного прогуляться вокруг… возможно, поглядим недолго на танцы?
— Да! Это з-звучит в-весело! — счастливо согласилась Ария, скача рядом со священником, который повернулся и повел ее по коридору. Болтая всю дорогу о том, как чудесно выглядела мама в новом платье, она даже не заметила, что чем дальше они заходили, тем бледнее становился отец Томас.
Оказавшись в безлюдной области закулисья, священник уже выглядел так, словно вот-вот свалится в обморок. Наконец обратив внимание на его страдание, Ария подняла на него взгляд больших встревоженных глаз.
— С в-вами все хорошо?
В этот момент из-за занавеса бесшумно вышел человек; ткань его одежды зашелестела в темноте, заставив Арию подпрыгнуть и схватить отца Томаса за ногу.
— О, с ним все будет в порядке, Арианна, — донесся из тьмы излишне светский голос Эндрю. — Благодарю вас, святой отец. Вы прекрасно выполнили свою задачу. Теперь о ребенке позабочусь я и мой помощник.

Глава 64: Захлопывая ловушку

В этот момент из-за занавеса бесшумно вышел человек; ткань его одежды зашелестела в темноте, заставив Арию подпрыгнуть и схватить отца Томаса за ногу.
— О, с ним все будет в порядке, Арианна, — донесся из тьмы излишне светский голос Эндрю. — Благодарю вас, святой отец. Вы прекрасно выполнили свою задачу. Теперь о ребенке позабочусь я и мой помощник.
Из темноты соткалась еще одна фигура в черном, с настораживающе пустой улыбкой на лице встав позади Эндрю. Защитным жестом опустив ладонь на макушку Арии, отец Томас сделал шаг назад.
— Я не знал, что здесь будет кто-то еще, — нервно начал он. — Можно ли доверить ему девочку, милорд? У него глаза, как у самого дьявола.
С безнадежным ужасом уставившись на дядю, Ария еще крепче вцепилась в ногу священника.
— Н-н-нам н-н-н-нужно уходить! Это м-м-м-монстр! — крикнула она, настолько взбудораженная, что слова едва выбирались из непокорного горла. Ее реакция на молодого лорда заставила отца Томаса посмотреть на нее с недоумением и тревогой.
Вкрадчиво улыбнувшись, Эндрю успокаивающе поднял руку.
— Ну-ну, святой отец, я бы никогда не позволил навредить своей племяннице. Вам нечего бояться. Кроме того, в ней течет кровь Донованов, поэтому пока у меня не появятся собственные дети, она остается весьма важной юной леди.
Отца Томаса явно не особо утешили слова Эндрю — он выглядел разбитым и не сводил расширившихся глаз с притаившейся фигуры месье Бьюмона.
— Милорд, вы знаете, я р… рад помочь во всем, что вам необходимо, из-за того, как вы помогли моей семье, но этот человек… Думаю, вы обманываетесь насчет его характера. У него на лице написано, что он преступник наихудшего сорта.
Изящно пожав плечами, Эндрю чуть склонил голову набок, разглядывая Арию со всей теплотой выползшей на охоту змеи. Забавно, что столь многое может зависеть от одной маленькой девочки. Все его планы, все надежды на будущее свелись к получению одного ничтожного ребенка. Подавив угрожавший вырваться неуместный смех, Эндрю прикрыл рот ладонью. «Прекрати… не смейся! Если ты это сделаешь, этот тупоголовый идиот-священник наконец-то смекнет что к чему… это если невыносимый скулеж Арианны уже не раскрыл все планы».
Не удосужившись поднять взгляд на священника, Эндрю медленно стянул с бледных рук дорогие лайковые перчатки.
— Что ж, вам, должно быть, наверняка известно, как выглядят подобные преступники, отец Томас. Если я правильно помню, вы сами были одним из них. — Медленно вертя перчатки между пальцами, он все-таки поднял свои похожие на жуков черные глаза и посмотрел прямо в глаза отца Томаса, с насмешливой улыбкой предлагая тому опровергнуть это. «Да, хорошо… напомни ему, как далеко он продвинулся… напомни ему, сколько он потеряет без меня».
Потупившись от стыда, священник крепче ухватил Арию, которую по-прежнему защищал.
— Я больше не тот человек, милорд. Я обрел мир в Боге и теперь живу, чтобы отпустить себе прошлые грехи. Вы знаете это… вы помогли мне покинуть то место.
— Да, а еще я помог вашей милой маленькой сестрице. Мы оба знаем, во что бы она превратилась, если бы я не вмешался. — Священник густо покраснел и резко вскинул широко распахнутые глаза, вновь встречаясь взглядами с Эндрю. — И, тем не менее, сейчас выясняется, что вы отказываетесь вернуть мне один маленький должок. Все, чего я хочу, это безопасность моей невесты… вновь вернуть себе мою семью. Я слишком многого прошу, святой отец, когда даже теперь я обеспечиваю капитал, который позволяет вашей семье благопристойно жить меньше чем в десяти кварталах отсюда?
На лице отца Томаса схлестнулись две мощные и примитивные силы, резко старя его мальчишеские черты. Придержав язык за зубами, Эндрю оставался нем, отдавая священника на растерзание внутренним демонам. Он знал, что у того два варианта. Он мог проигнорировать прожигающую совесть тревогу и передать Арию — или отказаться и рискнуть разозлить человека, который даже теперь удерживал его сестру от панели. Долгое, растянутое мгновение спустя Эндрю понял, что битва внутри святого отца подошла к своему жестокому концу, и приподнял уголки губ в самодовольной улыбке.
Сгорбившись под весом смятения, отец Томас виновато упер взгляд в пол.
— Нет, сэр, это не слишком много… — наконец сипло проскрипел он.
— Хорошо! — оскалился Эндрю. — Как я уже говорил, я и мой помощник позаботимся об Арианне. — Шагнув вперед — его глаза сияли мрачным торжеством, — Эндрю потянулся, чтобы провести пальцем по бледной щечке Арии. Девочка уставилась на него огромными остекленевшими глазами, слишком напуганная, чтобы отстраниться. Слегка нахмурившись, Эндрю остановился посреди движения. — Странно… — пробормотал он. — У тебя глаза матери, но… но… я все еще вижу, как из них на меня смотрит Джон — так же ясно, как будто он по-прежнему…
Эндрю осекся, не закончив, и отдернул руку от Арии, словно прикосновение к ее коже могло его обжечь. По его разгоряченному лбу мимолетно скользнули липкие призрачные пальцы, проморозив до костей. Яростно рванувшись вбок, Эндрю лихорадочно обшарил взглядом комнату, ожидая увидеть сумрачную фигуру в углу или знакомый проблеск обвиняющих глаз. Каждый мускул в его теле свился в узлы, ожидая удара, который так и не последовал.
С холодным безразличием наблюдая за его странным поведением, Бьюмон без затей шагнул вперед, чтобы вырвать Арию из рук отца Томаса.
— Ладно, довольно болтовни. Давай это отродье сюда.
Отойдя от него подальше, отец Томас помотал головой.
— Нет! Я не отдам ребенка тебе! Я обязан лорду Доновану, и моя совесть попросту не позволит такому, как ты, заботиться о невинном ребенке. Я вижу это в тебе… ты убийца.
Бьюмон по-волчьи ухмыльнулся, скаля зубы, его обманчиво неприметные черты за секунду преобразились в нечто чудовищное. Со смехом качая головой, он отступил и прислонился к стене — в его руке внезапно появился нож.
— Бог мой, он меня раскусил. А я-то думал, что надежно замаскировался, — заявил он с сарказмом, небрежно покручивая лезвие между пальцами.
Не найдя в тенях ничего потустороннего, Эндрю повернул голову вбок, послав Бьюмону извиняющийся взгляд; паника довела его гнев до точки кипения.
— Помолчите! Я устал от вашей болтовни, — прошипел он сквозь зубы, борясь за контроль, которого так быстро лишился всего секунды назад.
Частично утратив притворный юмор, Бьюмон оттолкнулся от стены, и выпрямился, крепче сжав оружие.
— Тогда позвольте мне пойти и сделать свою работу. Я не буду стоять тут и нянчить этого выродка или священника. Я не выношу святош… они действуют… очень действуют… мне на нервы, — прорычал он, будто невзначай проводя лезвием по собственной щеке и чуть сузив пустые темные глаза.
Бледное лицо Эндрю побагровело от ярости. Он крутанулся на месте и наставил палец на наемника; неустойчивая смесь страха и паранойи всколыхнула его гнев с молниеносной скоростью.
— Не думай, что можешь указывать мне, что делать! Ты… работаешь… на… меня! Я говорю тебе, что делать и когда. Я говорю, когда тебе следует пойти и прирезать проклятого носящего маску приятеля Брилл! Но если я захочу, чтобы ты вплел в волосы ленточки и поиграл с моей чертовой племянницей, — ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ!
Тихо кипя, Бьюмон убрал нож от лица. Какое-то мгновение казалось, будто он отчаянно жаждет вонзить его в сердце Эндрю.
— Пока вы мне платите, будет как вы скажете… — в конце концов вымучил он из себя и молча скрестил руки на груди.
Хватая ртом воздух, чтобы вернуть мыслям ясность, Эндрю провел рукой по своим черным волосам. Он в последний раз позволил себе оглядеться, но, не увидев ничего необычного, расслабил плечи, решив, что ему все почудилось. Повернувшись обратно к Арии и отцу Томасу, Эндрю остановился, когда заметил выражение лица последнего.
— Какие-то проблемы?
— Вы только что велели этому человеку кого-то убить!
Вздохнув на досадную помеху, которую приходилось терпеть, Эндрю оправил пиджак.
— Да, наверняка я упоминал при вас, что моя невеста попала под влияние опасного преступника.
— Но я был уверен, что вы передадите его в руки полиции!
— А, значит, это было ошибочное убеждение.
— Я начинаю думать, что, возможно, я был введен в заблуждение касательно вашего характера, милорд, — медленно заявил священник и продолжил с большей уверенностью: — Я не стану соучастником убийства, будь проклят ваш капитал! Это идет вразрез со всем, к чему я стремился, чтобы построить свою жизнь. Я человек Бога — я не могу позволить вам совершить столь ужасающее преступление, даже если тот человек сам преступник. — Быстро развернувшись, подталкивая Арию впереди себя, отец Томас направился обратно, в том же направлении, откуда пришел.
Сжав губы в полную ярости тонкую линию, Эндрю залез в карман пиджака и вытащил маленький револьвер. С безумным блеском в глазах он последовал за отцом Томасом, замахнулся и ударил его по затылку рукояткой пистолета. Громкий стук встретившегося с костью дерева взорвал тишину комнаты, а следом тело отца Томаса с грохотом рухнуло на пол. Хрипло дыша, не сводя глаз с небольшой лужи крови, растекающейся под головой священника, Эндрю сделал еще один угрожающий шаг вперед.
Оглянувшись на упавшего мужчину, Ария испустила крик — или, вернее, болезненный вопль.
— Посмотри, что ты наделал! — воскликнула она на безупречном английском — потрясение от ее идеального произношения заставило Эндрю резко вскинуть на нее глаза.
На долю секунды он словно бы даже не видел перед собой ребенка, но миг спустя отчаянная ярость в его взгляде потухла. Безучастно моргнув на залившие лицо Арии слезы, он опустил глаза на растянувшегося на полу священника и насупился в кратком изумлении.
— Я не хотел этого… — пробормотал он, опускаясь на колени, чтобы проверить пульс отца Томаса. Убедившись, что пульс ровный, Эндрю выпрямился, и его лицо разгладилось. — Но он не должен был угрожать и вставать на моем пути.
Обойдя тело и не удосужившись даже посмотреть на него, Бьюмон уцепил за плечо Арию, которая успела повернуться, чтобы сбежать. Крепко держа вырывающуюся девочку, он глянул на Эндрю.
— Ну и ну, милорд, я и не думал, что вы можете быть таким приземленным, — зловеще ухмыльнулся Бьюмон и перехватил Арию подмышку, как мешок с картошкой — та бессильно заколотила его ногами по спине. Он указал подбородком на дверь. — Но пес с ним, думаю, нам пора.
Бросив последний взгляд на отца Томаса, Эндрю скупо кивнул и встал, ощущая онемелость и легкое головокружение. «Ну и где теперь мой чертов триумф? Почему я чувствую себя таким больным? Я должен быть счастлив… я так близок. Это все его вина, что встал у меня на пути… это была его вина…»
— Вы правы. Идемте. Мы спрячем ее где-нибудь в безопасном месте, а потом отправимся за ее матерью.
— А потом? — легкомысленно поинтересовался Бьюмон, чуть покраснев от возбуждения.
— А потом, когда я уйду, вы можете сколько угодно развлекаться со своей добычей, — глухо заявил Эндрю, и расселина в его сердце расползлась до такой степени, что он уверился, что вот-вот утонет в гноящейся внутри тьме.
— Великолепно, месье… это звучит восхитительно. Так давайте же поторопимся! — Теперь куда более воодушевленный, Бьюмон скрылся в темноте, не обращая внимания на жалкое трепыхание Арии.

***

Ощущая обжигающие кожу тавро любопытных глаз, Эрик ощетинился в ответ, инстинктивно восставая против яркого света и толпы, которые любой нормальный человек принял бы как должное. Здесь не было ни теней, в которых можно раствориться, ни укрытий, ни тайных проходов. Это была вотчина не Призрака, но смертных людей. Скованно двигаясь сквозь толпу, беззастенчиво встречая все эти изучающие взгляды, Эрик вел Брилл на танцплощадку. Занятый поиском маломальской угрозы вокруг себя, он едва заметил, с каким почтением расступались перед ним гости.
«Один танец… один танец… — мысленно повторял он снова и снова подобно успокаивающей мантре, чтобы утихомирить растущую нервозность. — Один танец — а потом мы сможем уйти».
Брилл тихо и мягко вздохнула рядом с ним и крепче переплела свои пальцы с его, затянутыми в перчатку, нежно пожимая их. Этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы отвлечь Эрика от навязчивого внутреннего речитатива, и он отвернулся от толпы, чтобы посмотреть на Брилл. Когда его глаза остановились на ее лице, она наградила его ослепительной улыбкой, ее щеки восхитительно порозовели под его взглядом. «Боже милостивый, как она красива…»
Сделав глубокий вдох, Эрик почувствовал, как исчезает давление любопытных глаз; кричащие цвета и запахи танцующих вокруг пар слились в туманную смесь света и звука. Внезапно он обнаружил себя не в душном зале, полном незнакомцев, но в блаженном уединении, греющимся в сиянии улыбки одной-единственной женщины. Не осталось ни толпы, ни вечеринки — лишь Брилл и мелодия. «Возможно, мы все-таки сможем остаться на пару танцев…»
Вернув улыбку, Эрик притянул их соединенные руки к своему бедру, не отрывая глаз от сменяющих друг друга на лице Брилл восторга и возбуждения. От его прикосновения ее глаза стали ласковыми, как летний туман, посылая вниз его живота острые искры жара. Представив, как она будет выглядеть позже, с рассыпавшимися по подушкам белоснежными волосами, Эрик позволил улыбке перерасти в ухмылку.
— Слушай, ты всю ночь собираешься на меня пялиться, или мы все-таки потанцуем? — подначила Брилл, шагнув ближе и положив руку ему на плечо.
Спокойно обернув руку вокруг ее талии, Эрик высокомерно пожал плечами.
— Мадам, я человек многих талантов. Вы правда считаете, что я не в состоянии делать два дела одновременно? — Ее смех прозвучал райской музыкой для его ушей, и он закружил Брилл в первых шагах вальса, удерживая ее чуть ближе, чем того требовали правила приличия.
С легкостью двигаясь по площадке, пара без единой помарки следовала сменяющимся фигурам танца. Едва заметив, как закончился вальс и начался другой, оживленный танец, они кружились в такт скрипкам. Слегка склонив голову набок, Брилл разглядывала Эрика с таким ликующим выражением, что он опасался, что у него вот-вот выскочит сердце из груди.
— Я так тобой горжусь, Эрик… надеюсь, ты это знаешь. Ты рискнул собственным удобством, только чтобы доставить мне радость этим вечером. Не думаю, что могу стать счастливей, чем в этот самый момент. И это сделал ты… это из-за тебя мне сейчас кажется, будто я почти парю над землей.
Непривычный к подобной откровенности, Эрик толком не знал, что ответить. «Слышал ли я когда-нибудь прежде такие слова? «Я так тобой горжусь… Эрик». Споткнувшись на одном из танцевальных шагов, он опустил глаза, чтобы заставить ноги вновь двигаться правильно. Внутри вскипел сиюминутный порыв преуменьшить сказанное Брилл, но вместо того чтобы поддаться старой привычке к самоуничижению, Эрик понял, что попросту принял эту фразу как есть.
— Это не так плохо, как я себе представлял… — тихо сказал он. — Очевидно, пока я с тобой, я в состоянии сделать практически что угодно.
Польщенная его словами, Брилл чуть крепче сжала его плечо, притискивая его поближе.
— Ты понятия не имеешь, как я обрадовалась, получив твою записку с предложением встретиться здесь! — затараторила она. — Я так сильно хотела пойти, но не хотела, чтобы ты чувствовал себя, будто…
Недоуменно нахмурившись, Эрик перебил ее:
— О какой записке ты говоришь?
Думая, что он шутит, Брилл игриво шлепнула его по плечу.
— О той, которую ты оставил вместе с платьем.
Ощущая, как крохотное пятнышко пачкает его хорошее настроение, Эрик замедлил шаг.
— Сегодня я не оставлял тебе никакой записки… ни с платьем, ни с чем-либо еще. И, вообще-то, я собирался спросить тебя, откуда ты взяла столь великолепный костюм… но отвлекся.
— Я думала, что ты прислал мне это платье!
Эрик резко остановился и озадаченно скривил рот.
— Я ничего подобного не делал. Я пришел сюда лишь потому, что не смог найти тебя в твоей комнате. Я захватил маску в последний момент, чтобы не выглядеть белой вороной. — Потянув Брилл с танцплощадки, Эрик направился к относительно тихому местечку у стены. — Объясни мне, почему ты решила, что я планирую встретиться с тобой тут.
Раскрасневшиеся щеки Брилл слегка побледнели, она с совершенно потерянным видом оглядела зал.
— После представления я вернулась к себе и нашла коробку с платьем. Там была напечатанная записке, в которой меня просили прийти на вечеринку. Я предположила, что послать ее мог лишь ты, поскольку ты — единственный человек, который мог бы попросить меня встретиться с ним где бы то ни было.
— Нет, не единственный, — выдавил Эрик, тут же подумав о самом вероятном подозреваемом. — Этот чертов Джеймс Тернер увивался вокруг тебя менее пяти часов назад! — При мысли о вопиющей наглости оного Тернера его тело опалило черными сокрушительными волнами первобытной ярости. — Я убью его… Раньше я его только предупредил, но, богом клянусь, на сей раз я его убью!
Выглядя встревоженной его мрачным видом, Брилл схватила его за локоть.
— Эрик! Не смей!
Отвернувшись от нее, преисполненный смертоносный намерений Эрик быстро осмотрел окружающее пространство.
— Стой тут. Я скоро вернусь, — скомандовал он, вырвался из ее руки и вновь ввинтился в толпу.
Смутно улавливая, как сквозь шум вечеринки кто-то зовет его по имени, Эрик заметил свою жертву, потягивающую пунш на другом конце комнаты. Не останавливаясь, он пробился к столу с закусками, в кратчайший срок очутившись позади месье Тернера. Одним смазанным движением он ухватил того за воротник и швырнул спиной в стену, скрытую от большинства зевак высокими деревьями в кадках.
— Разве я не предупреждал тебя держаться подальше от мадам Доннер? — прошипел Эрик сквозь зубы, практически подняв тенора над полом, когда вновь пришпилил того к стене.
Схватившись руками за шею, Тернер выдохнул несколько неразборчивых слов. С трудом втянув воздух, он попытался снова:
— Да, и я держался подальше! Я не идиот…
Разозленный столь явной ложью, Эрик поднял Тернера еще на дюйм.
— Правда? Ты лживый кусок дерьма! Тогда почему ты послал ей это чертово платье?!
Став едва ли не лиловым от нехватки кислорода, тенор лихорадочно замотал головой:
— Я не… я ничего ей не посылал! Ты схватил не того!
Сжав губы в тонкую побелевшую линию, Эрик опустил его на пол.
— Хватит врать. Я знаю, что это был ты! Это ты тогда приглашал ее на танец… разумеется, ты послал платье!
Сделав несколько судорожных вдохов, Тернер продолжил мотать головой.
— Это не то, что ты думаешь. Тогда ты не дал мне шанса объясниться!
Прищурившись, Эрик прорычал:
— Значит, объяснись сейчас!
Уставившись на Эрика, будто тот был дьяволом во плоти, Джеймс торопливо заговорил:
— У меня нет романтических намерений относительно вашей дамы! Я лишь хотел попросить ее об одолжении. Я во Франции недавно и не особо знаком с местными правилами приличия при знакомстве с женщиной. Я думал попросить мадам Доннер помочь мне завладеть вниманием ее нанимательницы. Это все, чего я хотел! Я просто нуждался в ее помощи!
Услышав в словах тенора правдивые нотки, Эрик отступил на шаг.
— Ты хотел, чтобы Брилл помогла тебе поговорить с Карлоттой?
— Да! Мадам Карлотта… труднодосягаема. И, учитывая, что они вроде как дружат, я надеялся… — Прервавшись, Тернер с опаской глянул на него. — Вы ведь не намерены снова душить меня, месье?
— Нет, конечно, нет! — огрызнулся Эрик. — Если хотите поговорить с Карлоттой, просто идите и сделайте это сами.
Бочком отползая от него, Джеймс заскользил спиной по стене.
— Да, конечно… — Быстро развернувшись, он рванул прочь как сумасшедший, стремясь оказаться подальше от опасности.
Гнев медленно покидал Эрика, он смущенно почесал в затылке.
— Если это был не он, то кто тогда?

***

Оставшись потрясенно смотреть вслед быстро скрывшейся фигуре Эрика, Брилл несколько раз выкрикнула его имя, рассчитывая остудить его яростный пыл. Шагнув вперед, она попыталась последовать за ним сквозь толпу, но малый рост и широкие юбки затрудняли движение. Брилл сдалась, хотя внутри нее бурлило раздражение, что ее вот так бросили. Придерживая рукой маску, она привстала на цыпочки, надеясь, по крайней мере, разглядеть, что за переполох Эрик собирается устроить на другом конце зала. «Боже милосердный, хорошо бы он никого не убил! Только не посреди чертовой вечеринки!»
Взволнованно прикусив нижнюю губу, она тихо прокляла Джеймса Тернера и его дурацкое платье. «Ну, может, платье исключим… оно правда очень здорово на мне смотрится. — Оглядев себя, Брилл вздохнула. — Надо была держать рот на замке насчет этой чертовой записки! С другой стороны… откуда мне было знать, что этот нахальный певец действительно зайдет так далеко. То есть как же он сумел угадать мой размер? Лишь тот, кто хорошо знает меня, может знать и что-то подобное…»
Покачав головой, Брилл повернулась в сторону и принялась медленно прокладывать себе путь в том направлении, куда вроде как ушел Эрик. Пробираясь сквозь толпу, она ощущала на себе чужие взгляды, поэтому не удивилась, когда в ответ на столь повышенное внимание ее кожу начало покалывать. Но через некоторое время пугающее ощущение, что за ней наблюдают, усилилось в разы. Оно отличалось от мимолетных взглядов незнакомцев — леденяще холодное прикосновение глаз было более специфичным, более намеренным.
Остановившись, Брилл огляделась вокруг, ища виновника этого странного чувства, но поняла, что обнаружить его весьма сложно — калейдоскоп масок и костюмов лишал возможности отследить, чьи именно глаза так на нее уставились. Потерев руки, чтобы согнать выступившие мурашки, Брилл постаралась игнорировать растущее ощущение плывущей по воздуху злобы. Ее желудок выделывал кульбиты, но она стиснула зубы и снова вгляделась в толпу, более чем когда-либо полная решимости как можно скорее добраться до Эрика. У нее начало складываться весьма отчетливое впечатление, что ей нельзя оставаться в одиночестве.
Вежливо улыбаясь, Брилл извинилась перед двумя джентльменами, между которыми протискивалась; по ее венам пронесся трепет необъяснимой паники. Ровно тогда, когда она увидела дальнюю стену, где, как она думала, должен быть Эрик, вокруг ее предплечья нежно обвилась рука в перчатке, вынудив немедленно остановиться. Сердце Брилл подпрыгнуло в горло, на один болезненный миг перекрыв ей воздух. Она резко вдохнула — еще не развернувшись, она уже знала, что рука на ее локте не принадлежит Эрику.
Медленно повернув голову, Брилл подняла взгляд на простую черную маску, закрывавшую все лицо. Сквозь прорези было видно только глаза, и на краткое мгновение Брилл подумала, что это просто не в меру ретивый гость. Но когда эти глаза сверкнули подобно воронову крылу под солнцем, она ощутила, как пол уходит у нее из-под ног. «Эндрю!» — беспомощно подумала она — слишком потрясенная, слишком объятая паникой, чтобы шевельнуться.
Жесткая темнота глаз Эндрю чуть смягчилась, когда он поднял другую руку и ласково погладил ее по щеке. Прикосновение пронзило тело колючим ужасом, вырвав Брилл из шока. Отпрянув назад, распахнув в крике рот, она обеими руками пихнула пленителя. С тем же успехом можно было драться с кирпичной стеной — от ее усилий не было никакого толку. Убрав руку с ее щеки, чтобы накрыть ее рот, Эндрю сильнее сжал ее предплечье и слегка подтянул ее к краю толпы.
— На твоем месте я бы не сопротивлялся, — тихо сказал он таким тоном, словно они мило беседовали.
Укусив его пальцы, Брилл проигнорировала предупреждение.
— Я закричу, придет Эрик и вобьет тебе в глотку твои же выпотрошенные кишки!
Покачав головой, Эндрю прицокнул языком.
— Ну что ж, вперед, — ответил он все тем же невыносимо вежливым тоном. — Но знай, что если выберешь такой путь, то больше никогда в жизни не увидишь свою дочь.
Брилл подавилась воздухом, который втянула было, чтобы заорать во все горло, и захлопнула рот. Ее первый порывом было пренебречь угрозой Эндрю — но что-то во внезапном холоде, который она увидела в его глазах, заставило ее остановиться.
— Что ты только что сказал?
Не переставая волочь ее за собой, словно набедокурившее дитя, Эндрю чуть склонил голову набок.
— Пока ты тут была так занята, я заполучил свою племянницу.
— Ты… ты лжешь! Я оставила ее с другом. Мари никогда бы не отдала ее тебе!
Пожав плечами, Эндрю даже не замедлился, продолжая тянуть ее к боковой двери у задней части зала.
— Уверен, что ты права. Мои усилия по возвращению тебя весьма тормозились неуместной лояльностью, которую, очевидно, люди здесь питают друг к другу. По крайней мере, поначалу… но, понимаешь ли, я потребовал отплатить за услугу кое-кого, кто уже работал здесь. Как выяснилось, он был… наиболее подходящим, чтобы увести ее подальше от закулисных хулиганов… пускай даже позднее оказался наиболее разочаровывающим.
Царапая кисть, державшую ее за предплечье, Брилл помотала головой:
— Нет… я тебе не верю.
Тяжело вздохнув, Эндрю залез в карман и вытащил узорчатую синюю ленточку — ту самую, которую Брилл сама сегодня днем вплела в волосы Арии. От лица Брилл отхлынули все краски, у нее подкосились ноги. В желудке бешено заклокотали тошнотворные волны паники, и осажденный разум медленно начал осознавать весь масштаб смыкающейся вокруг нее ужасающей ловушки. «Ария у него… Ария у него… о господи!»
Мгновенно обхватив Брилл рукой за талию, Эндрю даже не запнулся, практически неся ее через толпу. Никто даже не взглянул на них, когда они выбрались за пределы основной территории вечеринки и направились по мраморному полу к боковой двери. Это выглядело так, словно джентльмен помогает своей запыхавшейся даме пройти в менее людную зону, и Брилл знала, что никто и не подумает, что происходит что-то не то. Беспомощно ища глазами высокую фигуру Эрика, она не видела даже никого знакомого, кому могла бы тайно подать сигнал о помощи.
Стянув с лица черную маску, Эндрю улыбнулся ей.
— Видишь, как славно нам может быть вместе, если постараемся? Я рад, что ты решила пойти по своей воле… мне правда не нравится видеть твою боль… и, честно говоря, я не хотел ее тебе причинять. Так куда лучше.
«Что мне делать? Что мне делать? Если я буду драться, он заберет у меня дочь… Если не буду — он заберет и меня тоже… Я лучше умру, чем вернусь к наполненной страхом жизни с ним… Я не могу жить в одном доме с человеком, который убил Джона!»
— Если ты действительно это чувствуешь, тогда оставь меня в покое! Пожалуйста, Эндрю… ты всегда утверждал, что любишь меня, но если это так, отпусти меня! Пожалуйста, пожалуйста, отпусти меня! — отчаянно умоляла Брилл, пытаясь выиграть время, пока Эндрю тянул ее все дальше от безопасности толпы.
Остановившись в первый раз с тех пор, как схватил ее, Эндрю повернулся, чтобы посмотреть на нее — на его гладком лбу прорезалась морщина. Секунду спустя он покачал головой и улыбнулся.
— Ты стараешься сбить меня с толку, но я не отпущу тебя. Я знаю свою цель… и сейчас больше, чем когда-либо. Нам суждено быть вместе, тебе и мне… я знал это с того самого мига, как увидел тебя. Это чувство пронзило меня до самой глубины души. Я знал, что ты — то самое, что наполнит пустые участки внутри меня. Помоги мне стать лучше, чем я есть… лучше, чем Джон мог когда-либо надеяться стать.
Сделав паузу, Эндрю резко оглянулся через плечо, словно искал кого-то.
— И теперь он не может напугать меня — неважно, как сильно он старается. Огонь не сработал, зато сработала пуля… он мертв… мертв.
Отодвинувшись от него как можно дальше, Брилл могла лишь смотреть на него… и ее затапливал новый ужас.
— Ты безумен… ты сошел с ума!
Привычно проигнорировав ее заявление, Эндрю попросту открыл дверь перед ними и без слов с легкостью толкнул ее в проем.
— Ничего страшного, что сейчас ты напугана. Я понимаю, что это не твоя вина. Твое доброе сердце делает тебя уязвимой к манипуляциям других. Как только мы поженимся, ты увидишь правоту моего образа мыслей.
— Я никогда не выйду за тебя! Ты убил Джона, своего собственного брата! Ты убийца!
За пару секунд любезное выражение на лице Эндрю сменилось зловещей ухмылкой. До синяков сжав руку Брилл, он наклонился к ней практически нос к носу.
— Не смей мне угрожать! И не забывай о своем положении в этом вопросе! Твоя дочь не только у меня в руках — я еще и ее законный опекун. Это было легко провернуть… Фамилия Донованов имеет в Париже огромный вес…
Закрыв рот, Брилл ощутила себя почти физически больной. «Это не может происходить на самом деле… Эрик, где же ты? Ты мне нужен!» Опустив глаза, она не заметила, как заострились черты наблюдавшего за ней Эндрю.
— Ты сейчас думаешь о нем, не так ли? — рыкнул он, отпустив ее запястье и уронив руку вниз. — Я вижу это по твоему лицу! Прекрати!
— Ты можешь принудить меня пойти с тобой, шантажируя дочерью, но ты никогда не сумеешь контролировать мои мысли, Эндрю! Я буду думать о том, о ком мне заблагорассудится, и ты ничего не можешь с этим поделать! — выкрикнула Брилл, наконец утратив все остатки самообладания.
Грубо вцепившись руками себе в волосы, Эндрю разразился проклятьями и отшатнулся от нее. С изломанным блеском в глазах повернувшись обратно, он обхватил ладонями лицо Брилл, до боли вжав пальцы в кожу.
— Тогда я выдавлю его прямо из твоей головы. Я голыми руками разотру в пыль каждую мысль о нем!
Задохнувшись от жестокости его действий, Брилл попыталась освободиться; безрезультатно подергавшись, в итоге она извернулась и принялась пинать его по голеням.
— Отпусти! Отпусти!
Прямо позади нее раздались шаркающие шаги, но прежде чем Брилл успела понадеяться на спасение, тишину коридора прорезал холодный голос:
— Милорд, вы, конечно, вольны делать что заблагорассудится, но я уверен, вы пожалеете, если убьете женщину, которую столько времени преследовали.
После секундной заминки Эндрю отпустил лицо Брилл и неверной походкой отошел от нее. Качнувшись назад, та плюхнулась на зад; несколько прядей волос вылезли из-под шпилек и теперь небрежно свисали ей на лицо. Оглянувшись на мужчину, который только что вышел из теней, чтобы присоединиться к ним, Брилл ощутила, как внутри нее все упало. Кем бы ни был незнакомец, он явно не собирался хоть как-то ей помогать. Чувствуя, как от страха на глаза наворачиваются жгучие слезы, она подняла руки и стянула с лица маску.
— Благодарю за напоминание, зачем мы здесь, Бьюмон. На мгновение… я забыл, — ровным голосом пробормотал Эндрю, явно потрясенный собственным эксцентричным поведением.
— Тебе это с рук не сойдет, Эндрю. Мне плевать, сколько людей на тебя работает. В конце концов это тебе с рук не сойдет! — уверенно заявила Брилл, продолжая сидеть на полу.
— Уже сошло, Брилл… тебе просто следует принять это как данность.
— Эрик будет меня искать!
— Нет, если умрет… — отозвался Эндрю, обменявшись с Бьюмоном загадочными улыбками.
Осознав, в чем заключается роль второго мужчины, Брилл прижала руку к колотящемуся сердцу.
— Ты собираешься его убить!
— Да, я собираюсь устроить его убийство, — с наслаждением выдохнул Эндрю.
Уставившись на стоявших над ней чудовищ, Брилл недоумевала, как такие, как они, могут свободно разгуливать по улицам. Зная, что таится в каждом из них, было трудно представить, что их вообще можно принять за людей. «Я не могу пойти с ним… Придется рискнуть и драться… в итоге он убьет нас всех. Он выжил из ума… Сначала это будет Эрик… потом Ария… потом я… он не остановится, пока все мы не будем мертвы».
Отведя руку назад, Брилл запустила маской в лицо Эндрю и неуклюже поднялась. Вопя во все горло, она побежала в ту сторону, откуда они пришли, добравшись до двери в бальный зал прежде, чем вокруг ее талии грубо обвилась пара стальных рук. Борясь с нападавшим за дверную ручку, Брилл умудрилась на несколько дюймов приоткрыть дверь — а затем мужчина, которого Эндрю назвал Бьюмоном, вновь захлопнул ее. Подняв Брилл, словно тряпичную куклу, мужчина буквально отшвырнул ее от двери, без малейшей толики той деликатности, какую пытался изобразить Эндрю, когда уводил ее с танцплощадки. Болезненно проскользив по полу, Брилл стукнулась затылком о паркет. У нее закружилась голова; она снова попробовала встать, но ладонь, упершаяся ей между лопаток, вновь пришпилила ее к полу.
— Черт побери, будь поаккуратнее! — яростно крикнул Эндрю державшему ее мужчине.
Метнув в него свирепый взгляд, Бьюмон остался на месте.
— Я был, милорд. Обычно, когда я не даю кому-то сбежать, они прекращают дышать, еще не коснувшись пола.
— Убери от нее свои проклятые лапы! — проревел Эндрю, хватая Бьюмона за воротник и грубо отбрасывая от того места, где Брилл растянулась на полу.
Бьюмон гневно отпихнул его от себя.
— Как будто ты сам всего пару секунд назад не пытался раздавить ей череп, чокнутый ты ублюдок!
Эндрю открыл было рот, чтобы ответить, но металлический щелчок взводимого пистолетного курка заставил всех замереть.
— Заткнитесь, вы оба, иначе пол украсится вашими мозгами! — скомандовал низкий голос, раздавшийся в полумраке коридора в нескольких футах от них — сквозившая в каждом слове ярость была щедро приправлена ирландским акцентом.
Брилл медленно села — голова все еще кружилась от удара — и ощутила, как ее омыла первая очищающая волна облегчения.
— Коннер!
Выйдя из-за широкой каменной колонны, знакомая фигура брата предстала во всей красе — его зеленые глаза мерцали в тусклом свете подобно осколкам стекла, он наставил свое оружие на Эндрю и Бьюмона.
— Бри, медленно вставай и иди ко мне.
— Как ты меня нашел?
Коннер позволил себе короткую, лишенную юмора улыбку, и его зубы ярко сверкнули.
— Мне повезло оказаться с другой стороны двери, когда та открылась пару минут назад. Я увидел, как ты дерешься с каким-то мужиком, поэтому прошел сюда другим путем и нашел тебя.
Убийственно глядя на Коннера, Эндрю скованно держал руки по швам; Бьюмон, который выглядел сравнительно более спокойным, стоял, подняв обе руки вверх, будто признавая поражение.
— Коннер… тебе действительно не стоит вмешиваться в чужие семейные распри, — прорычал Эндрю.
— Ой, да заткнись ты! Какие семейные распри? Ты никогда не был и не будешь мужем моей сестры… что тут происходит на самом деле, так это вооруженное нападение, и я планирую отдать вас обоих в руки правосудия за насилие над Бри.
С безумным кудахтаньем запрокинув голову назад, Эндрю обхватил себя руками.
— Полиция Парижа принадлежит мне! Ты всерьез думаешь, что они тебя послушают?!
— Нет… Я говорю не о таком правосудии. Видишь ли, здесь у людей свои представления о законе и порядке… Они сами заботятся о себе… Вот почему я послал Мэг поискать Эрика. Знаешь, они говорят, что в его подвалах есть все виды пыточных инструментов. Можешь кричать до хрипоты, и никто тебя там не услышит.
Перестав улыбаться и побледнев, Эндрю нервно осмотрелся по сторонам. Увидев, что никто пока не появился, он снова повернулся к Коннеру, медленно возвращая своему лицу прежнее выражение холодного презрения.
— Значит, пока не подоспеет подкрепление, ты — единственный, кто держит нас под контролем.
— Ага, я и еще шесть пуль, которые только и ждут своего часа, чтобы раздробить тебе коленные чашечки.
С улыбкой прикрыв глаза, Эндрю уронил руки с живота.
— Хорошо… — Он без малейшей паузы небрежно выбросил руку вперед; блеск зажатого в кулаке металла был едва различим в темноте. Не успел никто и глазом моргнуть, как раздался оглушающий грохот и мелькнула яркая вспышка — Эндрю выстрелил из пистолета, который вынул из фрака, пока смеялся.
Коннер удивленно приоткрыл рот. Простояв совершенно неподвижно, кажется, целую вечность, он медленно опустил взгляд на алый цветок, распустившийся на плече его фрака. Его собственный пистолет выпал из онемевшей руки, и Коннер рухнул на колени. Глухо выругавшись, он прижал к ране ладонь, его лицо стало мертвенно-бледным, тело застыло.
— НЕЕЕТ! — крикнула Брилл, глядя как под сгорбившейся фигурой брата растекается темная лужа. — Нет, нет!

Глава 65: В ночи

Минула одна секунда. Вторая. Выдернув себя из окутавшего комнату оцепенелого безмолвия, Коннер медленно опустил взгляд на алое пятно, ярко выделявшееся на его фраке. Удивившись зрелищу расползающейся крови, он попытался осмыслить, что произошло. «Эндрю выстрелил из пистолета… но не подстрелил меня… у меня нет времени на рану… наверное, это просто игра воображения…»
В его разуме сплеталась черная полупрозрачная паутина потрясения, затрудняя ход даже самой простенькой мысли. Несколько мгновений спустя тело Коннера предательски окатило пробирающим до костей холодом, расползшимся по венам подобно жгучему туману, заморозившим каждую конечность, пока Коннер не перестал их ощущать. Он отстраненно почувствовал, как его пальцы разомкнулись вокруг пистолета и тот выскользнул из руки, стукнувшись об пол. Мир под ногами наклонился. Потеряв равновесие, Коннер бессильно опустился на пол вслед за оружием.
«Боли нет, — смутно подумал он. — Где же боль?» Подняв руку и прижав ее к ране на плече, он ощутил тепло собственной крови, просачивающейся сквозь пальцы. Через звон в ушах пробился высокий женский крик, успешно вытащив его из ошеломленной отстраненности. Разогнав иззубренное эхо волн пронзительной, обжигающей боли, внезапно разлившейся в груди. Вдруг навалилась слабость, и Коннер зажмурился. Из его горла вырвался стон, и он услышал, как кто-то сделал по направлению к нему несколько шагов. Он знал, что должен сосредоточиться, но, кажется, не в силах был заставить быстро слабеющее тело ответить на опасность.
— Ха-ха! Определенно, вполне физически, милорд. Мне прикончить его для вас или… — мягкий французский Бьюмона пронзил тишину комнаты, но был прерван на середине предложения.
— Заткнись, идиот, и выкажи хоть немного благоразумия. Я не получаю никакого удовольствия от того, что он заставил меня действовать. Это усложняет все раз в десять! — Эндрю гневно фыркнул, засовывая пистолет обратно в потайной карман фрака. — Ты соображаешь, что этот выстрел мог слышать весь бальный зал? Я без понятия, как тут разносятся звуки. К черту это все, в любую секунду на нас может наброситься сотня человек!
Вблизи от Коннера торопливо простучали легкие шаги. Встряхнувшись от этого звука, он сумел открыть глаза — и увидел призрачно-бледную фигуру сестры, упавшей на пол рядом с ним. Каким-то образом вид ее пронизанного паникой лица сумел отвлечь Коннера от пожиравшей левое плечо пылающей боли. «Господь милосердный, она выглядит так, словно я вот-вот умру… Черт возьми, я никоим образом не намерен этого делать… мне нужно сделать еще уйму других важных вещей. Мне нужно помочь Бри! Мне нужно жениться на Мэг! Вставай, Коннер… Сделай что-нибудь!» Его затуманенный разум начал прочищаться, и по телу разлилась новая волна адреналина.
Выглядя совершенно разбитой, Брилл наклонилась вперед и прижала обе свои тонкие руки к ране в его плече, вызвав очередную волну мучительной боли, но тем самым замедлив кровотечение. Брилл что-то бормотала себе под нос, ее белоснежные брови сошлись в одну линию, выдавая сосредоточенность, ее потухшие от страха глаза стали темными, напоминая мокрый грифель. Стиснув зубы, чтобы подавить очередной рождающийся в глотке стон, Коннер попытался улыбнуться, инстинктивно ощущая потребность стереть с лица Брилл выражение окостенелого ужаса, — но в итоге слабая ухмылка превратилась в гримасу.
— Не шевелись, болван, — поспешно прошептала Брилл, ее руки начали отчетливо дрожать. — Хочешь насмерть истечь кровью? Не стоило тебе высовываться…
— Я не мог этого вынести, не мог позволить им просто забрать тебя. Это бы задело мою… мужскую гордость, — прохрипел Коннер, удивляясь, что все еще способен говорить, несмотря на жгучее давление на легкие. — Оставь меня, Бри, и вали отсюда, или все это будет зазря.
Сестра открыла было рот, чтобы ответить, но осеклась, когда Эндрю шагнул вперед и торопливо оттащил ее одной рукой.
— Хватит! Теперь нам нужно идти. Оставь его на произвол судьбы. Он сам виноват — наставил оружие на английского лорда! — угрюмо рассуждал Эндрю, волоча отбивающуюся Брилл по гладкому мраморному полу.
Та сцепилась с ним, но ее окровавленные руки впустую скользили по предплечьям Эндрю — и Брилл протестующе закричала:
— Он может истечь кровью до смерти! Отпусти меня!
Нагнувшись, чтобы вздернуть Брилл на ноги, обернув руки вокруг ее тонкой талии, Эндрю игнорировал ее мольбы, вместо этого переведя взгляд на стоявшего в нескольких футах мужчину.
— Скорее всего, ему понадобится некоторое время, чтобы лишиться сознания от кровопотери. Убедись, что до этого он не сможет ни с кем заговорить. Негоже оставлять за спиной свидетеля, — ровно велел Эндрю; извивающаяся в его руках Брилл никак не повлияла на его холодный тон.
— С удовольствием, милорд, — отозвался Бьюмон и с кровожадным блеском в глазах шагнул вперед.
Извернувшись в тисках объятий Эндрю, Брилл царапала ногтями воздух, пытаясь дотянуться до убийцы и замедлить его движение к Коннеру.
— Не трогай его, злобный ублюдок! — завопила она так громко, что Эндрю пришлось зажать ей рот ладонью. Брилл впилась глазами в брата, затем отвела их, обшаривая взглядом комнату, лихорадочно ища, что можно предпринять. Коннер практически видел, как с каждой новой мыслью дико крутятся колесики в ее голове.
Совершенно не заботясь об отчаянных приглушенных криках позади себя, Бьюмон подошел туда, где беспомощно распластался Коннер. Наблюдая за небрежным приближением собственной смерти, тот, болезненно морщась, вытянул неповрежденную руку в сторону валяющегося на полу пистолета. Не замедляя шага, Бьюмон продвигался вперед, всю дорогу возбужденно сжимая и разжимая кулаки. Когда он наконец остановился рядом с лежащим ничком Коннером, то походя наступил каблуком на его протянутую кисть. Резко нажав и провернув стопу, он едва ли не ухмыльнулся в ответ на болезненный вопль Коннера.
Согнувшись пополам — его каблук по-прежнему впивался в кисть Коннера, — Бьюмон смерил свою жертву взглядом хищника.
— Пора спать, месье.
Несмотря на бешено колотящееся сердце и обжигающую при каждом вдохе рану от пули, Коннер выбросил ногу и заставил Бьюмона потерять равновесии.
— Я так не думаю, парень, — огрызнулся он, ненавидя, как слабо прозвучали эти слова.
Как только Бьюмон выправился — теперь в его глазах ярко полыхала убийственная ярость, — по комнате пронесся изумленный вопль. На миг отвлекшись от противника, Коннер бросил короткий взгляд в сторону звука — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Брилл еще глубже впилась зубами в руку Эндрю. Протестующе визжа, тот старался отодрать ее от себя. Воспользовавшись тем, что его хватка ослабла, Брилл отцепилась от его предплечья, быстро развернулась и безжалостно влепила кулак в его идеальный аристократический нос.
Окончательно отпустив ее, Эндрю закрыл обеими руками лицо и отшатнулся — по его подбородку струилась кровь. Не теряя времени, Брилл пнула его в коленные чашечки, превратив вопль в настоящий рев. Тяжело дыша, с беспорядочно свисающими белоснежными волосами, она подхватила юбки и побежала в темноту; ее бледная фигура выделялась среди теней подобно маяку.
— Если хочешь меня — тогда сперва найди! — насмешливо бросила Брилл через плечо — легкая дрожь в голосе выдавала по-прежнему владеющий ею страх.
Отняв руки от лица, Эндрю уставился ей вслед, его разбитый нос уже распух и увеличился вдвое против нормы. Яростно жестикулируя, он, хромая, направился в ту сторону, куда она только что скрылась.
— Забудь о нем и догоняй ее! — крикнул он, оглядываясь на стоявшего возле Коннера Бьюмона.
Тихо зарычав, тот метнул в Коннера короткий гневный взгляд, который будто вместил в себя всю бурлящую тьму его души. Плавно выпрямившись, он оставил раненого мужчину и со всех ног бросился за Брилл, Эндрю похромал следом. Чувствуя себя так, словно только что избежал танца с дьяволом, Коннер выдохнул, только сейчас поняв, что задерживал дыхание, — но его облегчение долго не продлилось. Очень скоро на него стремительно обрушился новый, более осязаемый страх за судьбу Брилл, мгновенно блокируя даже пылающую в груди боль. «Во имя всех чертовых святых, он похож на человека… но он не человек. Бьюмон убьет ее и глазом не моргнув».
Коннер попытался встать и пойти за убежавшими врагами, но мир под ногами тошнотворно покачнулся, и он снова упал. Проклиная растекшуюся по телу слабость, он мог лишь беспомощно смотреть, как Эндрю и Бьюмон исчезают за дальним углом. А потом ему пришла на ум ужасная мысль. «Она убежала не потому, что я велел ей… спасать себя. Она убежала, чтобы отвлечь их от меня! Черт! Черт! Черт! А теперь все, на что я способен — это валяться тут и истекать кровью. Проклятье из проклятий, можно ли было скатиться еще ниже в преисподнюю!»
— Теперь вся надежда на Эрика…

***

Скользя по краю собравшейся у главного входа толпы, Мэг безнадежно разыскивала мужчину, с которым познакомилась этим вечером, — мужчину, которого она знала как просто Эрика. Чуть раньше они с Коннером безбожно флиртовали в одном из уголков зала, когда ближайшая дверь приоткрылась, на краткий, но тревожный миг явив им Брилл, отбивающуюся от какого-то мужчины. Тогда Коннер велел Мэг пойти и найти Эрика, а сам убежал, чтобы в одиночку спасать сестру, оставив Мэг отчаянно волноваться за него, пока она пыталась протиснуться мимо сотен полупьяных гостей.
— Простите, пожалуйста. Прошу прощения, — практически непрерывно повторяла она, двигаясь через толпу: ее от природы вежливая натура до сих пор прорывалась, несмотря на растущее в животе напряжение. Под маской по виску стекали капельки пота, делая неудобный душный костюм еще более невыносимым.
«Нужно привести подмогу. Нужно привести подмогу до того, как Коннера прикончат! У меня… у меня нет времени на это!» Сорвав маску с раскрасневшихся щек, Мэг без колебаний швырнула ее на пол и с выражением суровой решимости ринулась вперед. Протискиваясь сквозь центр группы людей, она использовала свои натренированные танцами ноги, чтобы быстро и напрямик подойти туда, где последний раз видела Брилл и Эрика. Вывалившись из толпы возле стола с закусками, Мэг торопливо оглядела стоящих вокруг гуляк, поняв, что довольно трудно найти мужчину, лицо которого при их единственной встрече было закрыто маской. В конце концов паника вынудила ее для лучшего обзора залезть на ближайший стул.
Практически мгновенно заметив Эрика, который в нескольких ярдах от нее пришпилил к стене какого-то мужчину, Мэг грациозно соскочила со стула и побежала к нему.
— Эрик! Эрик! — позвала она, безуспешно пытаясь перекричать музыку. Умело уклоняясь от загребущих рук нескольких подвыпивших месье, Мэг подходила к цели. Тяжело дыша от своих усилий и раздражающего веса пышных юбок, она снова позвала Эрика по имени.
Тот только что отпустил другого мужчину и наконец-то услышал ее. Повернул голову; его фарфорово-синие глаза с завуалированным любопытством следили за ее приближением.
— Мадемуазель Жири? — медленно сказал Эрик, нахмурившись при виде ее помятой фигуры. — В чем дело?
Мэг глядела на него, пытаясь отдышаться, и внезапно ее накрыло ощущение, что она уже где-то видела его раньше, знала его до того, как Брилл его представила. Стараясь избавиться от дрожи, которая выбрала именно этот момент, чтобы заледенить ее кожу, Мэг выпрямилась в полный рост.
— У Брилл какие-то неприятности. Мы с Коннером были на другом конце бального зала и видели, как она борется с каким-то мужчиной. Коннер уже отправился ей на помощь, но велел мне найти вас!
Выражение глаз Эрика мгновенно сменилось с легкого участия на черную убийственную ярость, отчего Мэг едва ли не отшатнулась с опаской. Никогда в жизни она не видела в человеческих глазах столь густой тьмы. В этот момент она была уверена, что стоит перед тем, кто уже отнимал чью-то жизнь. «Кто же этот человек? Точно не один из рабочих сцены, как я думала прежде… людей, которые так смотрят, сюда бы не наняли».
— Где вы ее видели? — просто спросил Эрик — каждое слово было пропитано страхом.
Повернувшись, чтобы указать вправо, Мэг испытала странной ощущение, что все будет в порядке. Несмотря на исходящие из каждой частички Эрика потоки ярости, что-то в том страхе, который она видела в его взгляде, успокоило ее растущие подозрения. Этот мужчина, кем бы он ни был на самом деле под маской, не позволит случиться с ее подругой чему-то по-настоящему скверному. Во всяком случае, Мэг на это надеялась. «Я просто драматизирую… конечно же, он никого не убивал».
— За боковой дверью, слева от главной лестницы. В коридоре, которые они перекрыли для вечеринки.
Эрик кивнул и собрался было ввинтиться в толпу, но Мэг, потянувшись, остановила его.
— Тот мужчина, которого мы видели. Это был не лорд Донован. Я видела его лицо. Это кто-то, кого я никогда раньше не встречала.
— Значит, ему не повезло очутиться в этом месте, — низко прорычал Эрик.
Стряхнув ее руку, он повернулся и исчез в толпе. Поразившись, как быстро он растворился среди хаотично перемещающихся гостей, Мэг поколебалась мгновение, прежде чем последовать за ним. Хотя она отстала всего на несколько секунд, но обнаружила, что Эрик будто растворился — его движения были бесшумны и эфемерны, точно у привидения. Разочарованно покачав головой, Мэг заметила впереди странный переполох. «Как будто все уступают дорогу чему-то… или кому-то!» Устремившись в этом направлении — совсем не так ловко, как получалось у Эрика, — Мэг упрямо пошла за ним и поймала как раз в тот момент, когда он собирался скрыться за боковой дверью.
— Подождите! Вы же не можете идти туда в одиночку! Разве нам не следует позвать на помощь еще кого-нибудь? Я знаю, что у некоторых рабочих сцены в комнатах припрятаны пистолеты.
— Нет! Пистолеты будут слишком милосердным оружием! — крикнул Эрик через плечо, его голос рассек воздух подобно плети.
Категоричность этих слов испугала Мэг, но прежде чем она отреагировала, Эрик вновь глянул на нее своими горящими глазами. Чувствуя себя пришпиленной к дощечке мухой, она застыла под его взглядом.
— Но… возможно, мне… понадобится ваша помощь, — неохотно прорычал он, явно непривычный к подобным заявлениям.
— Все, что в моих силах, — рьяно пообещала Мэг, и ее золотистые локоны затрепетали от решимости в ее словах.
Нетерпеливо переступив с ноги на ногу, Эрик кивнул:
— Оставайтесь тут и убедитесь, что никто не пройдет в технические помещения. Они только помешают мне.
Разочарованная ролью, которую он ей отвел, Мэг свирепо взглянула на него.
— Я не позволю вам идти туда одному! Нельзя выступать в одиночку, когда перевес неизвестен. Возможно, от наших общих действий зависит жизнь Брилл.
— Я не буду с вами спорить, — огрызнулся Эрик. — Оставайтесь тут или рискните подвергнуть себя опасности! В последнем случае я не гарантирую вашей сохранности! И я знаю, что она точно убьет меня, если вы случайно погибнете! — С этими словами он развернулся на каблуках и практически растворился в темноте за дверью.
Оставшись дымиться от злости на раздутое эго Эрика, Мэг даже не заметила, когда из толпы вырвалась Карлотта и встала позади нее.
— Кто этот человек?! — визгливо спросила она.
Подпрыгнув от неожиданного вопроса, Мэг повернулась и посмотрела на бледную певицу.
— Какой человек? — увильнула она от прямого ответа.
— Тот, с которым ты только что говорить! — рявкнула Карлотта — ее драконья маска лишь добавила свирепости ее голосу.
Не желая тратить время, Мэг пренебрежительно пожала плечами:
— О, это всего лишь один из друзей Брилл… но на самом деле прямо сейчас мне некогда болтать, я должна идти.
Положив руку на локоть Мэг, Карлотта не дала ей ускользнуть.
— Куда бы ты ни шла. Никогда больше не говорить с этим человек! И скажи Брилл сделать так же. Он опасен… более опасен, чем ты, возможно, осознать!
Пытаясь отцепить пальцы певицы от своей руки, Мэг остановилась, когда увидела в глазах Карлотты неприкрытый страх.
— О чем вы говорите? Он не опасен… Он друг Брилл и в данный момент спешит ей на помощь.
— Единственный подмога, который этот человек может предложить — быстрая смерть. На самом деле он и не человек вовсе. Я узнаю эти глаза где угодно… это глаза Призрака! В какие неприятности попасть Брилл, если связаться с подобным чудовищем?!
Оглушенная тирадой Карлотты, Мэг уставилась на нее, разинув рот.
— Призрак Оперы? Вы утверждаете, что Эрик — Призрак Оперы?
— Да! — нетерпеливо буркнула Карлотта, в ее голосе начали проскальзывать панические нотки, усилив акцент почти до полной неразборчивости. — Мы должны что-то сделать. Ему нельзя позволить свободно бегать по здание. Он преступник… убийца! О господи! Зови полицию! Он убить меня, если увидеть, потому что я знаю, кто он!
Мэг чувствовала, как нагнетающаяся истерика Карлотты отчасти проникает в ее собственное волнение, и ее сердце бешено заколотилось в груди. «Она не притворяется. Я никогда не видела ее такой напуганной. Я знаю, что он не такой… Я чувствую это… Я видела это в его глазах. Как же Брилл с ним связалась? Почему Коннер хотел позвать ЕГО на помощь? Я должна сделать хоть что-то! Но я не могу сообщить в полицию… пока нет… Не раньше, чем он поможет Брилл. И ей точно нужна любая помощь, какая только возможна… неважно, от кого». Непоколебимая в своем поспешном решении, Мэг слегка успокоилась; пока она обдумывала использование безумца в деле спасения подруги, в ее глазах появилась твердость. Сцапав Карлотту за руку, она протащила ту в открытую дверь позади себя — подальше от основного средоточия вечеринки.
— Чшш! Не так громко! — тут же прошипела Мэг. — Есть кое-что, что вы должны знать.
Вырываясь из ее хватки, Карлотта яростно замотала головой.
— Нет! Нет! Ты не понимать! — практически кричала она.
Подняв руку, Мэг закатила Карлотте оплеуху, разом прекратив ее панику и вогнав в безмолвный ступор.
— Брилл в беде, и мне нужна ваша помощь. Я могу на вас положиться? Могу доверить вам то, что собираюсь рассказать?
Засопев от навернувшихся на глаза слез, Карлотта секунду стояла совершенно неподвижно, парализованная страхом. Затем она медленно качнулась, и с ее лица пропало загнанное выражение.
— Ты сказать, Брилл в беде?
— Да.
Быстро моргая, Карлотта сделала глубокий вдох.
— Тогда рассказать мне, как помочь.

***

Осторожно открыв глаза, отец Томас бездумно уставился на собственную руку. В черепе пульсировала боль, какой он никогда прежде не испытывал, настолько сильная, что казалось, он вот-вот умрет. Слегка шевельнувшись, он смутно заметил, что его ладонь покрыта ярко-красными каплями — как и пол. Гадая, где он находится и почему у него так болит голова, отец Томас медленно оттолкнулся и принял сидячее положение; его разбитые очки повисли, едва цепляясь за одно ухо, а потом и вовсе со звоном свалились. Приложив руку к источнику особо острой боли на затылке, он вздрогнул и отдернул ее — пальцы были покрыты кровью. Отец Томас удивленно приоткрыл рот, и его разум наполнился воспоминаниями. «Я пришел сюда… Я помню, что привел с собой Арию, но потом собирался уйти… а теперь я очнулся на полу. Боже мой! Должно быть, он оглушил меня и забрал ребенка».
Пытаясь встать на ноги, несмотря на бунтующий желудок, священник подполз к ближайшей колонне и подтянулся вверх. «Я был таким дураком. Поверил, что он хороший человек, потому что однажды помог мне. Он воспользовался этим доверием… воспользовался моей любовью к сестре, чтобы медленно вести меня по пути обмана… В какое зло я себя втравил? Какому зло я почти добровольно передал это бедное дитя? Я должен вернуть ее… Гори я вечно в аду, если не верну! — Обливаясь потом, отец Томас привалился к стене, чтобы передохнуть по дороге из тесной закулисной комнатки. — Я должен вернуть ее…»
Практически ничего не видя, он выбрался в коридор и, подслеповато моргая, осмотрел такую незнакомую сейчас обстановку. Он никогда раньше не бродил по оперному театру без очков. Дезориентированный, страдающий от боли, отец Томас слегка заколебался, прежде чем двинуться вперед. Его цель была ясна, его воля непоколебима. Так что, несмотря на слепоту, несмотря на непрестанно стучащую в голове раскалывающую череп острую боль, он заставил себя оттолкнуться от стены и побежать. Спотыкаясь на неровных досках, запинаясь об обломки старых декораций, он бежал. «Я должен вернуть ее… должен все исправить».
Завернув за угол, отец Томас врезался в двух людей, бежавших в противоположном направлении. Тяжело рухнув на пол, он задохнулся — от удара голову пронзили молнии жгучей боли, отчего он едва не потерял сознание.
— Святой отец… вы меня напугали… — будто издалека услышал он чей-то голос. Лежа абсолютно неподвижно, он не мог выдавить из себя ни звука. — О боже, что с вами случилось?! — внезапно ахнул голос, обладательница которого, видимо, заметила его потрепанное состояние.
Открыв глаза, отец Томас увидел, что над ним склонилось два женских силуэта: один со светлыми волосами, другой с темными. Подумав, что вроде бы узнал в говорившей девушке Мэг Жири, отец Томас ощутил, как по телу прошла легкая дрожь облегчения. «Мэг и Брилл подруги… конечно же, она может помочь».
— Мадемуазель Жири, слушайте очень внимательно. Произошло кое-что ужасное. — Он видел, как Мэг, отвлекшись, нетерпеливо отвела взгляд, поэтому поторопился с рассказом, пока она не ушла. — Эндрю Донован находится в здании, и он забрал Арию! Вы должны пойти и сообщить Брилл, пока не стало слишком поздно.
— Что? — Мэг в ужасе запнулась. — Он забрал и ее тоже?!
Отец Томас в недоумении покосился на нее, пытаясь прочитать выражение ее лица, расплывающегося у него перед глазами.
— Что вы подразумеваете под «он забрал и ее тоже»?
— Думаю, Брилл тоже у него. Недавно я видела, как она боролась с каким-то мужчиной, явно злоумышленником. Мы с Карлоттой как раз спешили ей на помощь… но теперь вы говорите, что Ария уже у него! Как же это произошло?
При напоминании о содеянном в его сердце вонзился бритвенно-острый клинок вины. Обнаружив, что ему трудно дышать, отец Томас ощутил, как его глаза наполняются слезами мучительного раскаяния.
— Это я виноват, что ребенок у него, — сломленно признался он — его совесть требовала этого признания. — Многие годы он был благодетелем для моей семьи, поэтому когда он попросил помочь ему, я по глупости согласился. Только сегодня мне открылось его истинное лицо, и я отказался отдать ему Арию. Но я не особо умею драться. Он стукнул меня по затылку… боюсь, он совсем свихнулся! Я как раз бежал, чтобы вернуть Арию, когда столкнулся с вами.
Его признание было встречено ледяным молчанием, от которого его пробил озноб. Темноволосая женщина, разъяренно ругаясь, шагнула вперед.
— Ты идиот! — воскликнула Карлотта во всю мощь своих оперных голосовых связок.
Съежившись от звукового удара и последовавшей за ним ритмичной пульсации в голове, отец Томас со стыдом опустил глаза.
— Да…
Оттащив от него Карлотту, Мэг попыталась немного снизить накал.
— Сейчас на это нет времени!
— Но из того, что ты мне рассказать об этот Эндрю, он чокнутый, а этот священник позволить ему украсть маленькую девочка Брилл! Мы должны придушить этот бесполезный губошлеп!
— Нет, времени нет! — настаивала Мэг. — А кроме того, очевидно, что он говорит правду. Его обманули, и теперь он пытается это исправить. Нам нужна любая помощь, какую можно получить.
Чуть успокоившись от увещеваний Мэг, дива бросила на отца Томаса последний уничижительный взгляд.
— Что ж, тебе повезло… сегодня нам пригодится любая помощь. Неважно, от кого.
Протянув руку, Мэг схватила отца Томаса за запястье.
— Тогда давайте. Попытайтесь встать.
Поднявшись и держась на ногах исключительно благодаря силе воли, бледный священник игнорировал продолжавший упорно бунтовать живот.
— Куда нам теперь идти? Вы знаете, где их искать?
Мэг в задумчивости слегка сощурила карие глаза, выражение ее лица стало непривычно расчетливым и жестким.
— Нет, но я знаю того, кто наверняка вскоре получит эту информацию. Все, что нам нужно сделать, — это отыскать его и рассредоточиться. В таком случае, когда мы найдем злоумышленников, то сможем одолеть их.
Согласно кивнув — но куда как более нервозно, Карлотта скрестила руки на груди.
— Да, а потом мы вызовем полицию, чтобы она забрать этого человека. Совсем как ты говорить мне раньше, Жири, по дороге сюда… Он должен сесть в тюрьму.
Озадаченный тем, что эти дамы одновременно обсуждают принятие помощи от человека и отправление его же в тюрьму, отец Томас вздрогнул и поднял руку к образовавшемуся на затылке желваку.
— Кто этот человек?
— Призрак Оперы… — небрежно ответила Мэг и решительной походкой направилась по коридору.

***

Несясь сквозь относительную тишину задних помещений театра, Брилл подобрала юбки выше колен; ритмичный стук ее шагов и звук хриплого, затрудненного дыхания отражались от сводчатых потолков чересчур громким эхом. Проклиная затейливо пошитые юбки платья, которое восхваляла всего час назад, она осмелилась кинуть быстрый взгляд через плечо, проверяя, не нагоняют ли ее преследователи. Не увидев позади ничего, кроме неясных теней, она намеренно замедлила шаг.
Ее осажденное сердце едва не рвалось на части от страха, пока она ждала, не покажутся ли Эндрю или Бьюмон. Практически поддавшись панике, Брилл боролась с желанием продолжать бежать. Если она сделает это и быстро оторвется от них, они могут вернуться туда, где все еще лежит беспомощный Коннер. Невзирая на ужас перед неминуемым пленением, она не могла позволить брату погибнуть. Хотя он и был серьезно ранен и истекал кровью, сейчас, по крайней мере, у него был шанс получить медицинскую помощь.
Встрепенувшись от звука, Брилл вновь ударилась в бег, наобум мчась по очередному коридору, не особо представляя, куда направляется. В самом начале побега ей не хватило здравого смысла отмечать свой путь, и теперь она совсем заблудилась. С каждым шагом надежда на реальный побег все уменьшалась: Брилл еще больше плутала в извилистых коридорах задних помещений. Всхлипнув от отчаяния, она спряталась за какими-то старыми колоннами в романском стиле. «Я больше не могу бежать. Скоро они меня найдут… Я должна позволить им найти меня… это единственный способ узнать, где они держат Арию».
Потерявшись в лесу из гипсовых колонн, она скорчилась на полу, надеясь, что ее белое платье сольется с белизной декораций и даст ей несколько секунд на размышление. Обвив ближайшую колонну руками, чтобы удержать в узде вихрь мыслей, Брилл прижалась горящей щекой к прохладному фальшивому мрамору. «Я не заплачу… я не заплачу…»
«Ну где же ты, Эрик?»

***

Давя стоны, Коннер лежал в темноте, слишком ослабев, чтобы принять позу поудобнее, — сейчас его удерживала в сознании лишь смесь гнева и страха. Злясь на себя, он осознал, что в итоге это Брилл устроила их спасение, а не наоборот. С горечью выругавшись, он попытался сморгнуть застилающую зрение паутинку. «Не вздумай вырубиться… Во имя любви к Господу, не вздумай вырубиться…»
Сквозь дымку ненависти к себе до него донесся звук приближающихся шагов. Думая, что это Бьюмон или Эндрю решили вернуться, чтобы добить его, Коннер собрал оставшиеся силы и подтянулся туда, где в нескольких футах по-прежнему валялся его пистолет. Сумев неуклюже подцепить его и сжать между раздавленными каблуком пальцами и практически бесполезной левой рукой, Коннер поднял его навстречу звуку. Напрягая палец на спусковом крючке, он едва не схлопотал удар, когда из-за угла показалась Мэг в компании Карлотты и догоняющего их отца Томаса.
Облегченно выдохнув, Коннер опустил пистолет и ощутил, как сильнейшая усталость тянет его веки вниз. Прежде чем он смог заставить себя вновь открыть глаза, в отдалении кто-то ахнул, послышалась дробь шагов. Он наблюдал, как от лица Мэг отхлынула кровь, когда она посмотрела на него с противоположного конца комнаты. Попытавшись переместиться, чтобы прикрыть покрывавшие пол потеки темной крови, Коннер тихо скривился. «Боже… конечно, именно она должна была обнаружить меня, да? И увидеть в этой луже крови… пожалуйста, не дай ей заплакать… пожалуйста, не дай ей…»
Со сдавленным вскриком метнувшись через комнату, Мэг резко затормозила рядом с ним. Она торопливо оценила его жалкое состояние, и ее глаза сделались круглыми от ужаса. Когда по ее прекрасному лицу скатились две крупных слезы, оправдался самый худший страх Коннера. Слабо махнув окровавленной рукой, он попытался успокоить Мэг.
— Не делай этого, детка. Я выгляжу хуже, чем себя чувствую, — солгал он.
Рухнув на пол возле него, с откровенной паникой на лице, Мэг потянулась, чтобы дотронуться до него, но поспешно отдернула руку, когда Коннер скорчил болезненную гримасу.
— В тебя стреляли!
— Да, я в курсе.
— Хотя бы сейчас не пытайся строить из себя шута! — крикнула Мэг с истеричными нотками в голосе. — Кто это сделал? — Прежде чем Коннер успел ответить, она сделала это сама. — Это был Эндрю Донован, так? Я знала, что ты зря пошел один. Надо было дождаться подмоги, идиот!
Стиснув зубы от боли, Коннер робко взял Мэг за руку.
— Бри у них… и они сказали, что Ария тоже, — мрачно сказал он, полный решимости поделиться всей имеющейся информацией, пока еще в силах нормально соображать. — Я не знаю, как давно они ушли… Брилл сбежала… увела их отсюда… с того времени я то и дело терял сознание… но вроде это было минут двадцать назад… если постараетесь, сможете нагнать их.
Оглянувшись через плечо на Карлотту и отца Томаса, Мэг ласково сжала его руку.
— Кто-нибудь из вас знает что-нибудь о врачевании? Ему становится хуже!
Покачав головой, Карлотта прикрыла рот ладонью, выглядя так, словно вот-вот хлопнется в обморок; ее глаза мучительно прикипели к крови на полу.
— Нет, я ничего не знать. Что нам делать?
Отец Томас, посерев лицом, шагнул вперед. Прижимая руку к затылку, он осторожно опустился на колени, косясь на Коннера расфокусированным взглядом.
— Когда я был помоложе, то имел некоторое дело с пулевыми ранениями, — угрюмо сказал священник — скверные воспоминания омрачили его черты. После секундного напряженного молчания отец Томас протяжно выдохнул. — Насколько я могу судить, новости неплохие.
— Что?!
— Он все еще жив, что означает, что пуля, скорее всего, минула его сердце и легкие. Если бы она их задела, он был бы уже мертв.
От таких новостей Мэг побледнела как смерть.
Наклонившись вперед, отец Томас расстегнул фрак Коннера и разорвал его рубашку, обнажив скрывавшуюся под ними обманчиво маленькую рану.
— Кровотечение по большей части прекратилось… это хорошо… и, по-видимому, пуля прошла навылет… тоже хорошо. Хотя ему нужен врач… он потерял много крови.
Мэг выслушала примитивный диагноз священника, и по ее щекам снова покатились слезы. Ненавидя это свидетельство ее горя, Коннер поднес их соединенные руки к губам.
— Ну же, детка… о чем тебе плакать?
— Я не хочу, чтобы ты умер, — сломленно прошептала Мэг.
— Насколько мне известно, никто умирать не собирается. Кроме того… думаю, сегодня ты должна быть счастлива.
Фыркнув, Мэг остро глянула на него сквозь выступившие слезы.
— Ты лишился рассудка? С чего бы мне быть счастливой?
Борясь с застилающим разум туманом, Коннер сумел блистательно улыбнуться.
— Потому что сегодня тот самый день, когда я прошу твоей руки, детка.
Потрясенно застыв, Мэг уставилась на него, открыв рот.
— Ч-что?
— Ты выйдешь за меня? — медленно повторил Коннер, словно разговаривал с непослушным ребенком.
— Коннер, не смей дразнить меня! Сейчас не время шутить. Все вокруг нас разваливается на части! Брилл и Ария пропали незнамо где… тебя подстрелили! Где-то поблизости носятся чокнутые с оружием наперевес!
Теперь уже застонав намеренно, Коннер закрыл глаза.
— О, кажется, я слабею… Не знаю, сколько еще продержусь в сознании.
На лице Мэг застыла паника, ее хватка на его руке усилилась.
— Чшш, хватит болтать. Береги силы.
— Выходи за меня, скажи, что выйдешь, Мэг…
— Ладно… ладно… — торопливо уступила та. — Если я скажу «да», ты ляжешь и отдохнешь?
Чувствуя себя гораздо лучше и, что странно, сильнее, Коннер обратил внимание на отца Томаса.
— Святой отец, вы слышали: она сказала «да». Если позже она попытается взять его назад, вы сможете напомнить ей о данном слове.
Выглядя озадаченным, отец Томас скованно поднялся на ноги.
— Да, сын мой… конечно?
— Он не настолько плох, как я думать прежде… — пробормотала себе под нос Карлотта.
Увидев, что Мэг пристально на него смотрит, Коннер кашлянул:
— Что ж, раз главная проблема разрешилась, я чувствую себя гораздо лучше. Так что, думаю, самое время перейти к более серьезным делам.
Все еще настороженно наблюдая за ним, Мэг кивнула, позволяя разговору пока что вновь вернуться в текущее русло.
— Я собираюсь остаться здесь, с Коннером. Отец Томас, как думаете, вы сможете пойти и привести врача?
— Да, я постараюсь обернуться как можно быстрее.
— А кто тогда пойти и сказать, что натворить этот Эндрю? Тут никого не остаться, — нахмурившись, спросила Карлотта.
Мэг в мгновение ока пригвоздила певицу суровым взглядом.
— Придется вам этим заняться, Карлотта. Я сейчас не могу оставить Коннера… А отцу Томасу нельзя встречаться с Эндрю — ему нужно скрываться от него. Вы — единственная, кто в силах это сделать. Вам придется привести подмогу к Брилл.
— Нет… нет, я не мочь это сделать! Не в одиночку, — ахнула дива, переводя взгляд с отца Томаса на Мэг. — Мне нужно, чтобы кто-то пойти со мной… Я… я не такая храбрая, как ты… Я не могу это сделать.
— Вы — единственная, кто остался. Вам придется.
Издав испуганный высокий звук, Карлотта заломила руки. Всем в комнате было ясно, что Мэг говорила правду: это был единственный способ — но также было ясно, что Карлотта не желает следовать новому плану. Бормоча себе под нос на итальянском, дива бегала туда-сюда.
— Я мочь сказать «нет»… Я мочь отказаться. Я не обязана рисковать своей жизнь.
— Брилл — ваш друг, — напомнила Мэг паникующей женщине. — Это единственный способ спасти всех.
Слегка вздрогнув, Карлотта кивнула.
— Да, она была любезная со мной… когда все остальные были злобные. Она мой друг. — Понурившись, Карлотта несколько секунд смотрела в пол, затем, сделав вдох, она с привычной надменностью вскинула подбородок, собрав свой эгоизм подобно буферу против страха. — Отлично, — прошипела она. — Я буду та, кто сделать это. Но я взять этот пистолет. — Не дожидаясь разрешения, дива нагнулась и подобрала с пола пистолет Коннера. — И не думать, что я бояться это сделать, потому что это не так. Я просто не любить, что ты командовать мною, Жири. А теперь я пойти.
— Помните, что я сказала вам раньше. Что вы должны пойти и привести…
Пафосно прервав ее, Карлотта фыркнула в ответ на напоминание Мэг.
— Я помнить план. Я идти и привести помощь, а потом мы найти Брилл и ребенка. Я могу это сделать… и сделаю это лучше, чем любой из вас! — С этим прощальным возгласом Карлотта унеслась, бросив остальных на произвол судьбы.
Наблюдая за ее бегством, Коннер не мог не заметить, что чем дальше отходила дива, тем менее уверенным становился ее шаг.
— Мэг, я думаю, тебе стоит пойти с ней. Разве разумно полагаться только на нее?
Когда отец Томас помахал на прощание и пошел, чтобы привести оперного врача, Мэг хмуро поджала губы.
— Я не оставлю тебя без защиты, пока святой отец ходит за доктором. Она может это сделать. У нее попросту нет другого выхода.

***

Тихо пробираясь сквозь тьму, в которой провел большую часть жизни, Эрик даже не старался сдерживать кипящий внутри гнев. Очищающий, раскаленный добела огонь ярости выжег все лишние мысли и тревоги, оставив лишь холодный рассудок и расчет. Отгородившись этой единственной пылающей эмоцией, Эрик был способен мыслить ясно. Он думал так, как думал бы Призрак, потому что именно Призрак, не Эрик, был мрачным властителем этого подземного царства. Именно Призрак обладал властью повергнуть двух вооруженных мужчин и выйти победителем.
Поднимаясь по очередному пролету потайной лестницы, Эрик едва ощущал под ногами твердый камень — в его крови бурлило столько адреналина, что ему казалось, будто он может летать. Возвращаясь из рекордно быстрой пробежки до нижних подвалов, он рассеянно проверил спрятанную в рукаве смертоносную полоску выделанной кожи, находя успокоение в такой знакомой тяжести необычного оружия. Он больше года не брал в руки пенджабскую удавку — и тем не менее с беспокоящей его самого уверенностью знал, что убивать с ее помощью ему будет пугающе легко. Нет, не просто легко — убийство Эндрю доставит ему удовольствие.
С той самой ночи, когда Брилл проснулась от своего пророческого кошмара, Эрик планировал этот момент, но все равно надеялся, что ему не понадобится воплощать его в жизнь, что ему не понадобится возвращаться в мрачные глубины своего разума, где скрывается Призрак. А сейчас мысли о Брилл, о его сожалениях пробивали тонкие дырочки в защитном тумане его гнева. «Возможно, Эндрю не навредил ей… но если она с ним борется, не думаю, что его контроля хватит надолго. Чтобы спуститься по лестницам и подняться обратно, у меня ушло двадцать минут… если ситуация ухудшилась… если Коннер не остановил их… Эндрю уже мог убить ее».
Тряхнув головой, чтобы избавиться от ледяных игл страха, Эрик замедлил шаг по мере приближения к верхним этажам. «Не думай сейчас о Брилл… с ней все в порядке… Она умна. Она может перехитрить его… Она сильна. Она может с ним бороться… Не думай сейчас о том, что она может быть ранена. Думай о плане».
Вновь успокоив себя размышлениями о насилии, Эрик мысленно проверил все, что сделал за последние двадцать минут. Как на пути в свои подземные комнаты, так и по дороге обратно на поверхность он быстро включил заново все пыточные приспособления, какие были в подвалах. Водяная ловушка была налажена, смертоносная комната с зеркалами медленно нагревалась до сводящего с ума жара и каждое лассо, каждое мельчайшее взрывное устройство только и ждали подходящей жертвы. Он был готов совершить убийство.
Накинув капюшон плаща, чтобы прикрыть способную выдать его белизну вновь надетой полумаски, Эрик выскользнул из-за потайной двери в верхний мир. «Шаг первый… найти Эндрю и человека, которого он с собой привел». Крадясь по первому ярусу закулисья, он настроил свои чувства на окружение, проверяя каждый звук, каждую картинку на предмет несоответствия. Ища хоть одну подсказку, которая сказала бы ему, где находятся незваные гости — и, что более важно, куда они направляются.
Хватило пары секунд, чтобы его весьма чуткие уши уловили почти незаметный звук торопливых неуверенных шагов. Определив местонахождение звука, Эрик растворился в тенях. Двигаясь по-хищному скрытно, он плавно скользил сквозь мрачный сумрак, пока не очутился в нескольких футах от пока еще неопознанного человека, прячущегося за потрепанной ширмой. Задержав дыхание, Эрик ждал, когда мужчина пройдет мимо, с убийственными намерениями наблюдая за хромающей фигурой. Он практически сразу узнал этого человека. Это был Эндрю, который теперь стоял всего в паре футов от него. По неуклюжей походке и крови на лице стало ясно, что его уже кто-то ранил. И он был один. «Отлично...»
Словно почувствовав взгляд Эрика, Эндрю остановился и вытащил из кармана фрака пистолет. Медленно, настороженно поворачиваясь вокруг своей оси, он осмотрелся.
— Брилл… — уговаривал он. — Ну же, выходи. Не беспокойся… я прощаю тебя за побег. Я понимаю, что ты напугана. Выходи, и я обещаю, что не стану на тебя злиться.
Эрика так и подмывало выйти и встать лицом к лицу с Эндрю, он оскалил зубы — гнев сменился черной, кипящей ненавистью, — когда в его голове подала свой тонкий голосок предосторожность. «Погоди секунду, прежде чем наносить удар… подумай… где второй человек?» Как по команде из-за ближайшего угла появился незнакомец и целенаправленно зашагал к Эндрю; его непримечательные черты не могли скрыть медленную покачивающуюся поступь убийцы.
С раздраженным вздохом опустив пистолет, Эндрю расслабился.
— Бьюмон, где тебя черти носили?
— Простите, милорд, — ответил мужчина без малейшего сожаления в голосе. — Хромота замедляет вас, и пока я пытался найти женщину, потерял ваш след.
— И ты нашел ее?
— Нет, к сожалению, планировка здания явно знакома ей лучше, чем нам, поэтому она отыскала себе достаточно укромное место и затаилась. Хорошие новости состоят в том, что я знаю, как нам ее выманить, но все надо делать быстро. Вы позволите мне покинуть вас на несколько минут? — с саркастичной учтивостью спросил Бьюмон.
— Да, все нормально. У меня есть пистолет… нет нужды волноваться.
— Очень хорошо, месье. — Быстро развернувшись, Бьюмон устремился по коридору, вновь оставив Эндрю в одиночестве.
Эрик помедлил несколько минут, чтобы удостовериться, что Бьюмон действительно ушел, после чего отступил назад и скользнул за высокий штабель коробок с бутафорией. Прикрыв рукой рот, он позволил себе коварно улыбнуться. Он был готов здорово поразвлечься. Направив голос так, чтобы тот казался возникшим из ниоткуда посреди комнаты, Эрик зловеще расхохотался, напугав Эндрю так сильно, что тот едва ли не выпрыгнул из собственных ботинок.
Кажущийся нечеловеческим смех продолжался, и Эндрю крутанулся вокруг своей оси и в панике два раза пальнул наугад в ту сторону, откуда по его разумению доносился смех. Эрик повысил голос, превратив хохот в пронзительный вой, но еще далеко не закончил с доведенным до ужаса Эндрю. Тот должен был как следует пострадать перед смертью. Вытащив из внутреннего кармана фрака два небольших мешочка, Эрик небрежно перекинул эти снаряды через кипу коробок. Приземлившись у ног Эндрю, мешочки мгновенно взорвались с оглушающим грохотом и вспышками ослепляющего света.
С визгом отшатнувшись, Эндрю запнулся о бухту веревки и упал на пол.
— Прекрати, Джон! Ты мертв. Я не дам тебе остановить меня!
Замерев с очередной порцией мешочков в руках, Эрик нахмурился. «Он правда думает, что это делает его мертвый брат? Должно быть, этот человек действительно сошел с ума». Ободренный этим открытием, он снова поднес руку ко рту. Понизив голос до глухого хрипа, он тщательно постарался сымитировать тот же светский английский, какой много раз слышал от самого Эндрю.
— Брат… твоим поступкам больше нет оправдания… ты не покинешь это место живым. Хорошенько присмотрись к обстановке — это станет твоей могилой!
Смертельно побледнев, Эндрю с трудом поднялся на ноги, в темноте его глаз мерцал ужас. Размахивая перед собой пистолетом, он медленно отступал к одному из боковых коридоров.
— Что привидение может сделать живому? — воскликнул он с малой толикой бравады.
Вновь испустив громкий и расплывчатый гогот, Эрик сменил позицию, перейдя туда, где к стене была принайтована груда пустых бочек. Небрежно приставив ногу к поддерживающему их деревянному упору, он как следует пнул его. Освобожденная деревяшка отлетела прочь, приведя в движение всю гору. С грохотом рухнув, бочки бешено заскакали по полу, с разрушительным эффектом врезаясь в декорации и разбиваясь о стены.
Разинув рот на это предположительно сверхъестественное действо, Эндрю развернулся на каблуках и бросился бежать по коридору. Мрачно ухмыляясь, Эрик быстро последовал за ним. Преследуя лорда сквозь тени, он сумел лишить его пистолет еще двух пуль. Наслаждаясь этой мучительной паникой, Эрик гнал свою жертву в определенном направлении.
Эндрю покорно бежал в соответствии с планом и вскоре обнаружил себя распластавшимся по стене глухого тупика.
— Джон… Джон… во имя всего святого, прекрати эту пытку! Я твой брат! — взмолился он, лихорадочно ища глазами пути отступления.
Беззаботно выйдя из своего укрытия, Эрик позволил Эндрю заметить его затененную фигуру, рьяно желая, чтобы тот узнал, кто на самом деле держит в своих руках его жизнь. Откинув с лица капюшон, Эрик с черным презрением встретил озадаченное выражение его лица. В тот миг, когда в чертах Эндрю проступило понимание и гнев, Эрик повернулся и потянул вниз торчащий из стены канделябр. За стеной пришла в движение система блоков и рычагов, беззвучно распахнув люк прямо под ногами Эндрю. С искаженным до неузнаваемости воплем тот пропал из виду, упав в находящуюся внизу пыточную камеру.
Вернув канделябр на место, Эрик наблюдал, как люк вновь захлопнулся. Он отправил Эндрю в восьмиугольную комнату, сплошь покрытую зеркалами. Гениальная конструкция позволяла добиться там максимальной жары при полном отсутствии вентиляции. Воздух внутри комнаты мог достигать температуры выше ста двадцати градусов, убивая пленника медленно и болезненно. Повернувшись, Эрик неторопливо зашагал обратно по коридору — к своей следующей жертве.

***

Боясь высунуться из своего укрытия, Брилл упорно продолжала прятаться среди высоких декораций. Ее ужасало то, что ей предстоит — она знала, что чтобы найти дочь, ей придется вновь встретиться с тем самым человеком, который много лет назад с такой легкостью убил собственного брата, ее мужа, и который несколько месяцев назад держал ее пленницей в своем доме. Чтобы набраться мужества и сделать это, ушло куда больше времени, чем она надеялась. «Ну ладно… когда-нибудь тебе придется выйти. Дело не только в тебе. Он может уйти вместе с Арией, и тогда, вероятно, ты больше никогда ее не увидишь. Шевелись!»
Поднявшись, Брилл едва не выпрыгнула из кожи, когда по коридору разнеслась серия выстрелов. Застыв посреди движения, она повернула голову на звук, живот завязался узлом от ужаса, пока она прислушивалась к последовавшей за выстрелами тишине. «Пожалуйста, Господи… пожалуйста, пусть мои любимые не пострадают».
Вновь заставив себя двигаться, Брилл опять замерла, когда ее ушей достиг стук приближающихся шагов. Пригнувшись, она спряталась, а из-за ближайшего угла вывернул мужчина, волочащий дерюжий мешок. Узнав лицо убийцы, которого нанял Эндрю, Брилл затаила дыхание, чтобы не выдать свое убежище. «Продолжай идти… не замечай меня… просто продолжай идти». Когда Бьюмон проходил мимо, Брилл заметила, что мешок, который тот грубо тащил за собой, выглядит как-то странно. Он дергался и колыхался совсем не в такт шагам мужчины. Ахнув, Брилл сообразила, что в мешке находится кто-то живой.
Остановившись посреди комнаты, Бьюмон с улыбкой склонил голову набок. Медленно повернувшись, он хищным взглядом оглядел помещение. Хотя Брилл была уверена, что он ее не видел, но он наверняка услышал изданный ею звук.
— Вот мы и снова встретились, мадам. Я бы хотел уделить время и пригласить вас выйти на свет, как подобает цивилизованным людям. — Сделав паузу, Бьюмон подождал немного и продолжил: — Отлично. Тогда я использую другие средства, чтобы выманить вас.
Наклонившись к мешку у своих ног, Бьюмон не заметил, что на нависающем над ним балконном ярусе двигаются смутные тени. Прежде чем он успел распутать завязки мешка, сверху сорвался мешок с песком, пролетел с молниеносной скоростью и ударил его в спину. Удивленно крякнув, наемник упал и на мгновение замер, лежа совершенно неподвижно. Спрыгнув с верхнего яруса, двое рабочих с суровыми лицами набросились на него с кулаками, безжалостно молотя по чему ни попадя. Отбиваясь с умелой свирепостью тренированного убийцы, Бьюмон отбросил одного из них назад, метко попав ему ногой в голову. Увидев брызнувшие на пол капли крови, второй рабочий пронзительно завопил, призывая помощь.
В ответ на призыв с дальнего конца коридора донесся гортанный воинственный крик, возвещая о приближении небольшой толпы под предводительством, как ни странно, Карлотты и мадам Жири. В борьбу с Бьюмоном, пытаясь скрутить его, вступили еще двое мужчин, в одном из которых Брилл узнала Джеймса Тернера. В сторонке приплясывала на месте Карлотта, потрясая кулаками и подбадривая дерущихся. Рядом с ней стояла, спокойно наблюдая за разворачивающейся сценой, мадам Жири, пока рабочие пытались совладать с Бьюмоном. Однако ее спокойствие долго не продлилось — она нахмурилась, когда тому удалось ранить до крови еще двух мужчин. Взяв наперевес свою любимую массивную трость, Жири наконец вмешалась в царящий вокруг хаос и, проворно размахнувшись, стукнула Бьюмона по голове. Тот замер на полу и без сопротивления принял еще несколько ударов.
— Ладно… ладно. Не убивайте его пока! — скомандовала мадам Жири, ткнув в обоих окровавленных мужчин своей тростью. — Он отправится в полицию вместе с этим Донованом, как только мы того найдем. Отличная работа, ребята! — В ее словах прозвучало одобрение, и все мужчины отошли от лежавшего на полу наемника.
Захлопав в ладоши, Карлотта, чье лицо заливал яркий румянец, в восторге выступила вперед.
— Очень хорошо! Когда он очнуться, мы смочь его допросить. — Вознаградив всех потных, покрытых синяками мужчин очаровательной улыбкой, она встала рядом с мадам Жири. — Спасибо вам всем за помощь! Вы все герои! — Ее взгляд задержался на мистере Тернере дольше, чем на прочих, а улыбка превратилась в признательное внимание. — Вы были очень храбрым, месье Тернер, — сказала Карлотта, ее лицо сияло ярче, чем Брилл когда-либо могла припомнить.
Казалось, тенор не знает, что на это ответить — он склонил голову и потер наливающийся на щеке синяк.
— Разве я мог поступить иначе? Мне в удовольствие помочь оказавшейся в затруднении прекрасной женщине.
Закатив глаза, мадам Жири осадила обоих певцов испепеляющим взглядом.
— У нас нет времени на ваши глупости. Это серьезное дело. Карлотта, вы говорили, что нам нужно найти двух мужчин. Так что нам следует поискать второго. Нам повезло услышать эти выстрелы… иначе мы бы все еще были на противоположном конце театра. Очевидно, что стрелял не этот человек, поскольку у него нет пистолета… поэтому придется признать, что есть еще один. — Указав на двух мужчин, что спустились с верхнего яруса, чтобы застать Бьюмона врасплох, мадам Жири велела им пойти и сказать остальным наблюдателям, что одного человека уже поймали.
Когда оба рабочих убежали, чтобы передать распоряжение, Жири подошла к бухте веревки.
— Как думаете, ее хватит, чтобы связать этого мерзавца?
Поняв, что теперь она наконец в безопасности, Брилл встала из-за своего укрытия и на подгибающихся ногах вышла из-за колонн. «Слава богу! Слава богу!» Тернер и последний оставшийся рабочий повернулись к ней, готовые к очередной драке, но, узнав ее, расслабились и заулыбались. Едва в силах передвигаться под весом обрушившегося облегчения, Брилл слабо привалилась к стене — на глаза ей навернулись слезы радости.
Заметив ее, Карлотта громко ахнула и кинулась к ней.
— С тобой все в порядке! Мы так волноваться и везде тебя искать! — Широко раскинув руки, дива поймала Брилл в энергичное объятие.
Обнаружив себя во взбудораженных руках Карлотты, Брилл прижалась к ней, на миг ощутив потребность доказать себе, что это не сон и что она действительно спасена.
— Коннер… мой брат… он был ранен… — сумела пробормотать она сквозь перехвативший горло комок.
Отодвинувшись, Карлотта кивнула.
— О, с ним наверняка все будет в порядке. Священник пошел за доктором… — Гордо выпятив подбородок, она сделала драматическую паузу. — Но меня в одиночку послали привести тебе помощь! Так что когда увидишь Мэг, скажи ей, как хорошо я справиться, да! Я думать, что Призрак вот-вот убить меня, но все равно сделать это!
От последних слов Карлотты улыбка медленно сползла с лица Брилл.
— Призрак?
— Да… я видеть его, — ответила Карлотта с ноткой горечи. Нахмурившись, она испытующе посмотрела на Брилл и понизила голос. — И я желаю знать, почему Мэг сказать, что он мочь помочь тебе… откуда ты его знать?
Не зная, как ответить, Брилл потупилась. «В прошлом году Эрик убил ведущего тенора… мужчину, которого, насколько мне известно, Карлотта любила. Что я могу ей сказать?» Отвлекшись от раздумий, краем глаза она уловила смазанное движение и повернула голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бьюмон вынимает из кармана небольшой нож. Брилл потрясенно открыла рот. «Нет… нет… он лишь притворялся, что потерял сознание!» Не успела она предостерегающе крикнуть, как наемник воткнул лезвие в ногу юноши, стоявшего к нему ближе остальных. Без малейших затруднений вскочив на ноги, Бьюмон ринулся туда, где валялся брошенный им мешок. Прежде чем кто-либо сумел его остановить, он подхватил мешок и метнулся через комнату к Брилл, на ходу засовывая руку во внутренний карман пальто.
За секунды добравшись до Карлотты и Брилл, Бьюмон злобно пихнул диву в бок, когда та нацелила на него маленький пистолет. Слишком потрясенная, чтобы двигаться, Брилл в защитном жесте подняла руки, будто сквозь туман слыша, как мадам Жири зовет на помощь. Бьюмон с легкостью уклонился от жалкой попытки Брилл защититься, быстро уронил мешок к их ногам и сжал ее горло в стальной хватке. Повернувшись к мадам Жири и бегущей по коридору волне подкрепления, он спокойно наблюдал за сценой из-под защиты тела Брилл.
— Всем оставаться на местах, — скомандовал он, сжимая руку на шее Брилл, пока та не начала хватать ртом воздух. — Или я сверну этой леди шею. Это будет легко… как переломить надвое прутик. А теперь вы дадите мне уйти.
От его слов все замерли. Отползя назад, Карлотта встала и поковыляла к мадам Жири. Та же, скрестив руки на груди, не сводила глаз с Бьюмона.
— Вам некуда бежать. Мы уже вызвали полицейских. Возможно, они уже здесь… никто не сможет проскользнуть мимо них. И мы не позволим вам уйти.
Черты Бьюмона трансформировались в нечто неуловимое и гнусное, он повернул голову и нежно поцеловал Брилл в щеку, при этом вновь сжав пальцы и полностью перекрыв ей кислород. Брилл впилась ногтями в его руку.
— Не надейтесь, что я блефую. Ее жизнь для меня не больше, чем сопутствующий ущерб. — Поскольку никто и не подумал убраться с его пути, Бьюмон лишь пожал плечами и пнул лежавший у его ног мешок. Из-под грубой ткани раздался пронзительный жалобный вопль маленького ребенка. — Останетесь ли вы такими же смелыми, если я вытащу девчонку и перережу ей глотку? Прочь с дороги.
В ужасе опустив глаза, Брилл посмотрела на мешок. «Ария там? Он засунул ее туда? Боже милостивый…» Чувствуя себя на грани обморока, она подумала, что ей мерещится, когда у дальней стены возникла тень, словно по волшебству материализовавшись в мужскую фигуру. По-видимому, никто больше не обратил внимания на это странное происшествие, но все явственно ощутили будто бы пронизавший воздух электрический разряд. И с трепетом узнавания Брилл поняла: Эрик рядом.
— С вашим нанимателем я уже разобрался. Отпустите женщину и ребенка, и я дарую вам милость быстрой смерти, — холодно прошелестел бесплотный голос, чуть запнувшись на словах «женщину и ребенка», словно их было трудно произнести.
Выругавшись у Брилл над ухом, Бьюмон ослабил тиски на ее шее, позволив ей вдохнуть несколько благословенных глотков воздуха.
— Меня предупреждали насчет вас, месье. Но не думайте, что сумеете напугать меня своими трюками. Я знаю, что вы всего лишь умный человек.
— Значит, вы дурак… — огрызнулся в ответ голос, заставив стоявшую рядом с мадам Жири Карлотту едва ли не позеленеть.
— Нет, месье… Думаю, это вы дурак, — рассмеялся Бьюмон, наконец вытащив руку, которую держал в кармане пальто.
В его кулаке оказался маленький, похожий на трубку предмет со свисающим с одного конца фитилем. Отпустив Брилл, Бьюмон вынул спички и почти небрежно подпалил динамитную шашку. Швырнув ее на середину комнаты, этот безумец продолжал смеяться, наблюдая, как все потрясенно замерли, а затем нырнул в укрытие. Следующая секунда будто растянулась на целую вечность — и закулисье содрогнулось от сокрушительного взрыва. Во все стороны взметнулись ослепляющий свет и обжигающее пламя, без разбору раскидывая декорации и людей.
Брилл, защищенная от основного удара взрывной волны расстоянием и какими-то коробками, упала на пол и свернулась вокруг мешка, в который Бьюмон засунул Арию. Когда обжигающий белый свет наконец-то потух и ее ноздри забило запахом дыма, она открыла глаза — навстречу огню. Вокруг маленькой тлеющей дыры посреди комнаты все пылало.
Ничего не слыша из-за звона в ушах, Брилл пустым взглядом вперилась в языки пламени. «Они мертвы… неужели я только что видела, как все погибли? — истерически подумала она. Сев, она повернулась к извивающемуся рядом с ней мешку и принялась онемело распутывать узел на завязанной на нем веревке. — Они все мертвы… мертвы… Они все мертвы».
В следующий миг на плече Брилл болезненно сжалась рука, вздергивая ее на ноги. Бьюмон, чье лицо было покрыто грязью, поднял мешок с Арией и перекинул через плечо, по-прежнему не отпуская Брилл.
— Разве я не говорил им дать мне пройти? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Но, кажется, никто никогда меня не слушает… мне это по нраву.
Повернувшись в его хватке, Брилл отвела кулак, чтобы ударить в его кичливый рот — гнев на его бессердечие придал ей сил. Но Бьюмон ожидал этого: он отодвинулся и в свою очередь ударил ее ладонью по лицу, опрокидывая на пол. Он стоял над ней — пламя за спиной придавало ему демонический вид — и глумливо улыбался.
— Больше никогда не смей поднимать на меня руку, женщина, или я заставлю тебя смотреть, как я отпиливаю голову твоей девке.
Ощущая во рту привкус крови, Брилл поглядела на него и в тот же момент с ужасающей ясностью поняла, что он говорит правду. Когда Бьюмон наклонился, чтобы вновь вздернуть ее на ноги, ее тело лишилось всякой способности сопротивляться. Покорно шагая впереди него, Брилл позволила увести себя из комнаты — пока Бьюмон подталкивал ее сзади, ее разум оставался благословенно пуст. Брилл едва заметила, когда они остановились в начале коридора с тупиком. Словно издалека она услышала звук выстрела, но не могла заставить себя проявить к этому интерес. «Они наверняка мертвы… Я не видела, чтобы хоть кто-нибудь шевелился. И Эрик… Эрик… Теперь все кончено…»
Направившись на звук, Бьюмон поволок ее по коридору, его темные глаза недоуменно обшаривали пол.
— Тут должен быть люк… этот парень упомянул, что поймал лорда Донована… неужели нам повезло и мы только что нашли его?
Быстро оглядевшись, в итоге Бьюмон принялся нажимать на камни стены, а потом тянуть за ближайшие подсвечники. В конце концов он нашел поддавшийся под рукой канделябр и удовлетворенно хрюкнул, когда в полу появилось отверстие. Подойдя к краю люка, Бьюмон уставился вниз.
— Ну что ж, здравствуйте, милорд. В какие неприятности вы себя втравили? — Повернувшись, чтобы осмотреть обстановку, Бьюмон взял лежавшую на полу веревку. Опустив ее в дыру, он подождал несколько секунд, а затем стал вытаскивать Эндрю из ловушки.
Над краем люка показался насквозь мокрый от пота Эндрю, его грудь была крепко обмотана веревкой. Обессиленно позволив себя вытянуть, он несколько минут, задыхаясь, валялся на полу.
— Этот ублюдок… у него и впрямь есть пыточные камеры… Я был уверен, что умру…
С интересом осмотрев своего нанимателя, Бьюмон потянулся, чтобы помочь ему встать.
— Хорошо, что я услышал эти выстрелы… иначе бы никогда не получил вторую половину своих денег.
Метнув в Бьюмона холодный взгляд, Эндрю стряхнул его услужливые руки.
— Да, и твоя забота о моем благополучии весьма трогательна. Я… — осекшись на середине фразы, он наконец-то заметил безмолвно сидящую в углу Брилл. Его заострившиеся от гнева черты расслабились, и он медленно подошел к ней. — Брилл… слава богу, ты в безопасности…
Глядя прямо перед собой и не говоря ни слова, та никак не отреагировала на его слова. «Они мертвы… все они… потому что пытались спасти меня…»
Тяжело вздохнув, Эндрю повернулся и посмотрел на Бьюмона:
— Думаю, сейчас самое время покинуть это место. Помоги ей встать и пойдем.

***

Спихнув с себя горящую доску, Эрик почувствовал, как по щеке стекает не то кровь, не то пот. Прищурившись против света окружающих его языков пламени, он на миг восхитился тому, что до сих пор жив. «Брилл… — Несмотря на боль во всем теле, он уселся прямее и торопливо оглядел комнату — но не увидел ни ее, ни Бьюмона. — Должно быть, он уже забрал ее».
Медленно поднявшись на ноги, Эрик быстро заметил, как зашевелились все остальные, кто был в комнате. Неподалеку от него мадам Жири потирала поясницу, Джеймс Тернер помогал встать Карлотте, а рабочие медленно пытались собраться с мыслями. Чудо, но вроде бы после взрыва все выжили. Утешившись, несмотря на серьезность ситуации в целом, хотя бы этим единственным подарком судьбы, Эрик, ища поддержки, привалился к стене.
«Брилл… Ария… ты должен их спасти…» Выпрямившись, Эрик неверной походкой направился через комнату, впервые в жизни не придавая значения тому, что все присутствующие явственно его видят — он слишком торопился. Пробираясь к ближайшей двери — его стремление во что бы то ни стало разыскать Брилл увеличивалось с каждым шагом, — Эрик игнорировал боль, угрожавшую его замедлить. «Брилл… ты должен их спасти…»
— Стоять! Ты стоять! — крикнул кто-то, врываясь в его внутренний монолог. Медленно повернув голову на звук, Эрик увидел Карлотту, целящуюся ему в грудь из пистолета. Не выказывая ни малейших признаков своих обычных истерик, дива твердой рукой держала его на мушке, явно намеренная пристрелить при первом же движении. Замерев, он поднял руки, демонстрируя, что сдается.
«Убей ее… у тебя нет на это времени… убей ее…» — нетерпеливо бормотал сумрачный голос в его голове. Пока Эрик смотрел, мадам Жири попыталась забрать у Карлотты пистолет.
— Нет, мы дождаться полиции. Это Призрак… и он заплатить за преступления, которые совершить против нас! — воскликнула та, не сводя с него пристального взгляда холодных темных глаз. — Он убить Пьянджи… он убить мужчину, которого я любить. Правильно, что его должны повесить! Я хочу свою месть!
«Убей ее… убей ее!» — все более настойчиво шептал голос. Ощущая, как по телу стремительно разливается жажда насилия, Эрик напрягся. «Убей ее…» — его дыхание участилось, он был на грани того, чтобы броситься вперед, когда в его разуме затрепетал иной, более нежный голос. «Прекрати это, парень…» — пропел безошибочно узнаваемый акцент Брилл. Захваченный врасплох, Эрик задержал дыхание, все мысли об убийстве резко отступили.
Выйдя из боевой стойки и расслабившись, он почувствовал, как смягчается выражение его лица.
— Я виновен в преступлениях, в которых вы меня обвиняете. Я знаю, что когда умру, то, несомненно, буду вечность гореть за них в аду, и поэтому я не стану пытаться отказать вам в ваших притязаниях. Вы действительно заслуживаете права на отмщение… Но все же… вы должны меня отпустить.
Побагровев, Карлотта покачала головой.
— И почему это я должна?!
— Потому что я единственный, кто сейчас может спасти Брилл… У них было достаточно времени, чтобы сбежать из театра. Вы должны отпустить меня до того, как они окажутся слишком далеко, — просто заявил Эрик, каждым фибром души молясь, чтобы Карлотта сделала так, как он просит.
Сжав рот в жесткую линию, та в эгоистичной ярости сверкнула глазами, отчего он практически потерял всякую надежду. Шли секунды, но Карлотта все не опускала пистолет. Возведя глаза к небесам, Эрик безмолвно сделал то, чего не совершал уже долгое время: он взмолился Господу Богу. «Пожалуйста… прошу, заставь ее отпустить меня».
Очень медленно Карлотта позволила своему оружию качнуться дулом к полу; огонь в ее глазах потух.
— Я никогда не простить тебя за то, что ты сделать… — выплюнула она. — Знай это… — Опустив пистолет еще ниже, она шевельнула им, показывая Эрику, что он может идти. — Но ты должен торопиться, чтобы поймать их… если потерпеть неудачу, за это я тоже никогда тебя не простить.
Молча кивнув, Эрик развернулся и скрылся за дверью.

***

Молча сидя в карете, куда ее запихнул Эндрю, Брилл безучастно смотрела в окно, крепко держа Арию на коленях. При мысли о всей той боли, которую причинила эта ночь, по ее щекам сами собой катились слезы. «Коннера подстрелили… Карлотта… мадам Жири… все эти люди… скорее всего, они взорвались… и Эрик…» Остановившись прежде, чем полностью осознать его смерть, Брилл потерла лицо — но ее беспощадного контроля оказалось недостаточно, чтобы удержать впитывающуюся в самые кости скорбь. Со сломленным выражением лица Брилл покачала головой. «Нет, я должна думать об этом! Это моя вина… это моя вина…» Закрыв глаза, она прислонилась виском к стенке кареты — ее сердце пронзила почти физическая боль, не оставив места страху. Заглядывая в разворачивающееся перед ней мрачной будущее, Брилл практически видела растянувшиеся перед ней годы… годы без Эрика.
И когда в ее горле зародился стон, сквозь окутавшую ее душу зиму начало пробивать себе дорогу слабо мерцающее тепло, утишая этот горестный звук. Исторгнув из себя дрожащий выдох, Брилл нахмурилась в ответ на этот остаток утешения. «Господи… что я сделала, чтобы заслужить эту последнюю жестокость? Я все еще чувствую его сияние во мне…»
— М-мама… мне страшно… — прошептала с ее коленей Ария, милосердно дав Брилл возможность отвлечься, столь необходимую ей, чтобы вытащить себя из мрачных мыслей.
Ласково погладив дочь по волосам, она подавила всхлип.
— Не бойся, милая. Бог приглядывает за нами…
— Я б-бы хотела, чтобы он п-приглядывал чуть п-пристальнее… — пробормотала Ария, когда карета резко остановилась.
Дверца со стуком распахнулась, и Эндрю быстро вытащил их обеих в ночь.
— Нам надо торопиться. У меня есть маленькая лодка, которая только и ждет, чтобы отвезти нас вниз по реке. Как только мы покинем город, я смогу обеспечить нам более удобный способ переправки в Англию, — объяснил он, подталкивая Брилл к открытым воротам огромного склада.
Торопливо оглядевшись, та заметила по обеим сторонам улицы ряды больших темных зданий. Эндрю завез их в самое сердце окружавшего реку обширного промышленного района. В этот поздний час не было никакой надежды, что кто-то их увидит. Эта часть города вымирала после заката.
Смутно разглядев, что склад, к которому их вел Эндрю, гордо бахвалится его фамилией, написанной на боковой стене, Брилл ощутила нелепое желание расхохотаться. «Он владеет этим чертовым зданием… и, скорее всего, лодкой, в которой мы поплывем… Как я могла подумать, будто сумею спрятаться от такого человека?»
— Что бы там у тебя ни было, все подойдет… По правде, мне все равно, — неожиданно для себя сказала она, шагнув в поджидающее здание.
Улыбнувшись ее ответу, Эндрю кивнул:
— Я рад, что ты снисходительно относишься ко всему этому безотлагательному путешествию.
Игнорируя все им сказанное, Брилл просто опустила глаза на Арию и, прижавшись щекой к волосам дочери, последовала за двумя мужчинами вглубь склада. «Будь сильной, Брилл… тебе нужно защищать дочь… если ты умрешь от горя, ее некому будет растить, кроме Эндрю… ты не можешь позволить этому случиться».
Когда они достигли двери, ведущей к реке, Брилл нутром почуяла некую тревожность, успокоившую ее и растворившую сжимающий сердце страх. Удивленно моргнув, она остановилась посреди движения. Пока она стояла, будто прикованная к месту, ощущение усилилось, заставив волосы на загривке встать дыбом и вызвав в животе волну дрожи. Она знала это ощущение. Именно так она себя чувствовала всякий раз, когда оказывалась в объятиях Эрика. Судорожно вдохнув, Брилл заставила себя не отрывать взгляда от земли.
«Это не по-настоящему… это не…» Испытывая непреодолимое желание посмотреть вверх, Брилл позволила себе вскинуть глаза на возвышающиеся над ней горы коробок. В дальней стороне, на самом верху груды товаров, каждое их движение повторяла безмолвная тень. Теперь, приглядевшись, Брилл почувствовала, как ее сердце оборвалось и вновь начало возвращаться к жизни. «Он… здесь. Не смотри вверх… сделай вид, будто ничего не изменилось… или они догадаются». Опустив голову, словно ничего не произошло, она заставила себя продолжать идти с Эндрю и Бьюмоном.
Став куда беспокойнее, Ария сунула в рот большой палец.
— Т-ты тоже его чувствуешь, — мягко прошептала она на гаэльском, и самые уголки ее губ с надеждой изогнулись вверх.
Услышав слова Арии, Эндрю и Бьюмон повернулись к ним и нахмурились.
— Что она сказала? — требовательно спросил Бьюмон.
— Она лишь сказала, что ненавидит лодки, — с легкостью соврала Брилл, осознавая, как к ней медленно возвращаются способность рассуждать и присутствие духа. «Он спасет нас… и раз он здесь, возможно, остальные тоже в безопасности!»
Удовлетворившись этим объяснением, Эндрю взял Брилл под локоть и вывел за дверь — обратно в ночную прохладу. Вдохнув речной запах, Брилл оглядела пришвартованную прямо перед ней скромную лодку. «Думай, Брилл, думай. Как ты можешь помочь ему?!»
Раздавшийся позади слабый звук заставил Бьюмона затормозить на пороге.
— Милорд, быстро сажайте женщину в лодку… — медленно сказал он, обшаривая глазами темноту внутри здания и торопливо засовывая руку в пальто.
Без дальнейших расспросов Эндрю ускорил шаг, практически занося Брилл на док. Оглянувшись через плечо, та увидела, как Бьюмон вытащил очередную шашку со взрывчаткой. Пытаясь вырваться из хватки Эндрю и при этом не уронить дочь, Брилл завопила в тот самый момент, когда Бьюмон зажег фитиль и швырнул динамит в глубину склада.
Ослепляющий взрыв выломал дверь из роллеров, омыв холодную ночь душераздирающим грохотом. Застыв в безмолвном ужасе, Брилл ощутила, как порыв нагретого воздуха выплеснулся ей в лицо, принеся с собой удушливое облако дыма и пепла. Прищурившись, она разглядела облизывающие разнесенный дверной проем языки пламени. Открыв было рот, чтобы позвать Эрика, Брилл ощутила, как ее отбрасывает в сторону — это Эндрю кинулся вперед и сцапал ее за руку. Упираясь каблуками в землю, она попыталась его замедлить.
Явно удовлетворившись причиненными разрушениями, Бьюмон отступил от полыхающего дверного проема. Поправив пиджак, он улыбнулся сквозь затенившую его черты копоть:
— Простите за склад, милорд. Но, думаю, это…
Бьюмон резко осекся, когда из-за мечущейся стены огня раздался низкий вой. Крутанувшись на месте, зажав нож в руке, он остановился, потрясенно разинув рот: сквозь извивающиеся клубы дыма и пламени шагнула на свет дьявольского вида фигура. Еще больше усиливая сходство с Дьяволом, плащ Эрика развевался вокруг него в потоках нагретого воздуха. Ловя проблески разворачивающейся позади сцены, Брилл споткнулась, когда Эндрю протащил ее дальше в док — в его бледном лице явственно читалась паника. Так и не спрыгнув в лодку, он заколебался: его глаза прикипели к стоящей среди языков пламени темной фигуре Эрика.
— Боже всевышний… он явился за мной… явился за мной прямиком из ада… — прошептал Эндрю.
Оправившись от первоначального шока, Бьюмон поднял нож и метнул его через дымовую завесу в колеблющуюся фигуру Эрика. Громко ахнув, Брилл наблюдала, как от столкновения лезвия и плоти плечо Эрика отбросило назад. Замерев на миг, тот вытащил из плеча маленький нож, позволив ему упасть на землю — глаза Эрика демонически сияли сквозь клубящийся дым. Отшатнувшись, Бьюмон потянулся к более крупному клинку, висящему у него на бедре, — но прежде чем он успел взяться за рукоять, Эрик плавным движением запястья вскинул руку, и воздух прорезал пронзительный свист. Бьюмон застыл там, где стоял — возле дока, — а затем его тело рухнуло наземь: голова вывернулась под странным углом, он соскользнул вбок и упал в воду.
В немом изумлении уставившись на то место, где только что находился Бьюмон, Эндрю толкнул Брилл в поджидающую лодку.
— Шевелись! Живо!
Прыгнув на борт вслед за ней, Эндрю торопливо обрубил все швартовы лежавшим возле перил небольшим топориком. Пристроив Арию у своих ног, Брилл быстро огляделась на предмет хоть какого-нибудь оружия. Она не видела, чтобы Эрик объявился возле Бьюмона, но была уверена, что он каким-то образом убил наемника. «Убил Бьюмона? Я рада… Боже, прости меня, но я рада».
— Ты опоздал, Эндрю… Больше ты ничего не можешь сделать. Сдайся — и, возможно, он сохранит тебе жизнь, — крикнула она, когда ее отчаянные поиски не увенчались успехом.
Крутанувшись, чтобы посмотреть на нее диким, загнанным взглядом, Эндрю покачал головой.
— Нет… нет… Я ему не позволю. Я старший брат. Я почти выиграл. Я не позволю ему вновь победить. Не сейчас… и никогда больше. Джон не сумеет меня одолеть… — безумно пробормотал он себе под нос и шагнул к Брилл, по-прежнему крепко держа в руках топорик.
Смущенная его поведением, та отступила, пихнув Арию себе за спину, когда Эндрю приблизился еще на шаг — оружие сияло у его бедра.
— Джон? О чем ты говоришь?
Словно бы не слыша ее, Эндрю поднял топор повыше.
— Ты можешь убить меня, Джон… но не раньше, чем я заберу ее с собой.
Разгадав его намеренье, Брилл ахнула и уклонилась вбок, когда он махнул топором с явно убийственными целями.
— Не бойся, Бри… Мы уйдем вместе… будем вместе навеки. Больно не будет, обещаю… Я сделаю все, чтобы он не навредил тем, кого я люблю… Джон ничего не почувствовал — как и отец, когда я отравил его…
Подхватив Арию, Брилл взвизгнула, когда Эндрю вновь шагнул к ней. Топор снова дугой взметнулся ввысь — и из мрака ночи вырвалась черная фигура, врезаясь Эндрю в бок. Крякнув, тот упал на палубу и перевернул единственный имевшийся на лодке фонарь, который скатился по лестнице в трюм. Отпрянув, Брилл наблюдала, как Эрик поднялся и с ревом напрыгнул на Эндрю.
В воздухе летали кулаки и проклятья — мужчины яростно сцепились друг с другом. Подпитываемый сквозившим в его чертах безумием, Эндрю устроил ужасающее побоище, явно не ощущая ударов, которыми его щедро награждал Эрик. Улыбаясь сквозь покрывшую его лицо кровь, Эндрю поднял скрюченную руку и с победным криком сорвал с Эрика маску.
Истерически хохоча, он отбросил ее в сторону.
— Все такой же уродливый, Джон… единственное, о чем я сожалею, — это что огонь лишь покрыл тебя рубцами, а не прикончил.
— Заткни пасть! — прошипел Эрик, впечатывая кулак в лицо Эндрю.
Удар оглушил того, его движения стали несогласованными.
— Мне просто нужно снова убить тебя… снова…
Ринувшись в бой, Эндрю сумел на миг сбить Эрика с ног. Глядя на Брилл, тот махнул рукой, в отчаянии приказывая ей убегать, поскольку лодка начала скользить вниз по течению, удаляясь от места стоянки.
— Брилл, прыгай. Уходи так далеко, как только мо… — Прерванный языками огня, внезапно вырвавшимися из трюма, Эрик свалился набок, отряхиваясь от падающих на его одежду тлеющих угольков.
Сообразив, что фонарь, должно быть, поджег все основание лодки, Брилл ощутила укол паники. Ария не умела плавать, и она не знала, умеет ли Эрик.
— Эрик, нам нужно убираться, пока не загорелась вся лодка!
— Я знаю… прыгайте… Я прыгну следом! — крикнул тот в ответ с другой стороны вздымающейся стены пламени.
Привстав на цыпочки, чтобы лучше видеть, Брилл едва сумела опознать фигуру Эндрю, врезавшуюся в Эрика сзади. Быстро прогорающая палуба содрогнулась под ее ногами от веса врезавшихся в доски тел. Отшатнувшись, когда лодка закачалась с борта на борт, она увидела, что Эрик, перекатившись, оседлал Эндрю и вцепился руками ему в горло. Разбушевавшийся огонь заслонил эту сцену, и Брилл могла лишь слышать булькающий звук, с которым Эндрю боролся за следующий вдох.
Чувствуя, как жар начинает стягивать кожу лица, она суматошно отступала, пока не врезалась в перила.
— Эрик! Пожар! Я не уйду без тебя! Идем со мной, живо! Оставь его, пока еще не поздно!
— Я должен убить его, Бри… или он будет преследовать нас до конца наших дней. Я должен убить его, чтобы быть уверенным, что этого не случится! — крикнул в ответ Эрик — переменившийся ветер слегка притушил огонь. Стоило только этим словам слететь с его губ, и Брилл увидела, как на его лице промелькнуло странное выражение.
Еще мгновение поколебавшись, сверля Эндрю убийственным взглядом, Эрик наконец разжал руки на его горле. С трудом поднявшись, он уклонился от пламени, начавшего облизывать доски палубы, и оставил лорда позади. Оказавшись рядом с Брилл, он торопливо и горячо обнял их с Арией, нуждаясь в этом ощущении тепла ее тела так же, как она жаждала ощутить его.
— Боже мой… мы ничем не отличаемся — он и я, — прошептал Эрик ей в волосы. — Только он никогда не научится отпускать тебя… как я научился отпускать Кристину.
Брилл совсем не понравилось услышанное, и она торопливо отстранилась.
— Ты совершенно на него не похож! Даже не смей говорить… — очередная волна жара прервала ее, не дав продолжить, ударив с достаточной силой, чтобы ощутимо приложить о перила.
— Прыгай! — крикнул Эрик, перекрывая рев пламени — в свете мечущегося огня паника придала его бедному изуродованному лицу почти абсурдное выражение. Не дожидаясь реакции Брилл, он потянулся и столкнул ее за борт. Завалившись спиной вперед, сжимая в руках Арию, Брилл беззвучно вошла в холодную воду.

***

Хватая ртом воздух Эндрю оторопело открыл глаза и уставился на растянувшееся над ним бесконечное черное небо. Каждая клеточка его тела источала ярость, когда он ощутил, что вес душившего его человека внезапно исчез. Смаргивая пляшущие перед глазами красные точки, он постарался сесть, подперев изголодавшимся по кислороду телом ближайшую бочку. Оглядевшись, он не увидел ничего, кроме полыхающего адского пламени.
Подняв руку, чтобы смахнуть режущий глаза пот, Эндрю даже не пытался встать. На смену гневу пришло горе — он понял, что не переживет эту ночь. «Я умру… — онемело подумал он, перекатив ослабевшую голову набок. — Я проиграл… Все было напрасно. Джон… ты был прав».
Сквозь обжигающий жар приближающегося пламени вокруг лежащей ничком фигуры Эндрю медленно обвился язык холодного воздуха, проморозив его до костей. Его лба нежно коснулась прохладная рука, и он медленно открыл глаза. Моргая из-за светящего прямо в лицо мягкого белого света, Эндрю едва видел силуэт скорчившегося рядом с ним мужчины.
— Кто ты?
Свет слегка померк, обнажая знакомые покрытые шрамами черты его брата. «Он выглядит печальным… он должен быть счастлив. Как-никак он выиграл… почему он выглядит таким печальным?» — отстраненно удивился Эндрю, заметив, что, как ни странно, он больше не ощущает боли от облизывающего тело огня. На самом деле он вообще едва ощущал собственное тело.
Не в состоянии дольше выносить скорбный взгляд Джона, Эндрю со стыдом опустил глаза. Он будто со стороны чувствовал, как по его щекам текут слезы, но не мог найти сил стереть их. Его зрение начало темнеть, а Джон все продолжал гладить его по лбу прохладной рукой. «Он не должен этого делать… не после того, что сделал я. Он не должен этого делать».
— Тише, брат. Это конец… и тебя будут судить. Я могу простить тебе то, что ты сделал, но тебе по-прежнему придется предстать перед Богом.
«Нет… нет! — кричал разум Эндрю, придя в ужас от того, что ему предстоит. — Джон, пожалуйста! Нет… Я лишен… Я всегда был лишен внутри чего-то доброго…»
Мрачно покачав головой, Джон отвернул лицо в сторону.
— Я знаю, Эндрю… Я знаю… Тише, Брат… Я буду с тобой…

***

Пытаясь отыскать поверхность посреди окружившей ее черноты, Брилл одной рукой придерживала дочь, а другой гребла. Используя вместо маяка призрачно мерцающее над ней пламя, она устремилась наверх и, прорвавшись сквозь воду, вдохнула воздух и поспешно убедилась, что голова Арии тоже находится над поверхностью. Оглядываясь вокруг, она искала Эрика, думая, что тот должен быть где-то поблизости.
— Эрик! Где ты?! — позвала Брилл, обескураженная тем, насколько тихо звучит ее голос среди шипения бушующего над рекой огня. — Где ты?! — «Он был прямо позади меня… он сказал, что последует сразу за мной… — подумала она, и в ее животе скрутился леденящий ужас. — Он был прямо позади меня…»
Стараясь удержаться на поверхности покрытой рябью воды, Брилл продолжала лихорадочные поиски, пока цепляющаяся сбоку Ария не начала трястись.
— М-мама, мне х-холодно… — запинаясь, проговорила она, стуча зубами.
Оглядевшись в последний раз, Брилл направилась к берегу, где уже начала собираться небольшая толпа. «Все правильно… наверное, он уже на берегу…» Почувствовав уверенность, она проигнорировала сжавший сердце ледяной страх и поплыла быстрее. Достигнув доков, она с удивлением обнаружила там нескольких мужчин, ждущих, чтобы помочь ей вылезти из воды. Благодарная за поддержку, Брилл протянула им Арию и позволила вытащить себя.
— Боже всевышний, мамзель. Что за чертовщина там приключилась? — спросил один из мужчин.
Не обращая внимания на вопрос, Брилл торопливо схватила его за рукав.
— На берег не вылезал мужчина… высокий, с темными волосами и синими глазами?
Удивленный ее горячности незнакомец покачал головой:
— Нет, мамзель. Кроме вас, больше никто не вылезал.
Потрясенно уставившись на него, Брилл медленно отпустила его рукав и вскочила на ноги. Зажав руками рот, она оглядела реку.
— Эрик! Эрик! Где ты?! — крикнула она во всю мочь — ее собственный голос издевательским эхом отразился от воды. Когда лодка начала погружаться в реку, ее крики стали еще более отчаянными. — Кто-то должен туда отправиться! Там человек… он все еще там! ЭРИК!
Когда она дернулась было, чтобы самой прыгнуть в воду, теплые руки ухватили ее за локоть.
— Ну полно уже, мамзель.
Отбиваясь от удерживающего ее мужчины, Брилл ощутила, как по ее щекам покатились горячие слезы.
— Нет… нет… он сказал, что будет сразу за мной… он все еще там.
— Мамзель, сейчас вам придется пойти с нами, — тихо, но без особой доброты произнес один из мужчин. — Жорж сказал, что он нашел пару трупов, плавающих на той стороне дока, и я думаю, полиции придется задать вам насчет них несколько вопросов.
— Что? — изумленно спросила Брилл. — Пара трупов? Как они выглядят… — Другой мужчина принялся осторожно укутывать Арию в свое пальто, а Брилл медленно уводили из дока.
— Как они выглядят?! — кричала она, пока ее настойчиво тащили прочь, к поджидавшему в нескольких ярдах от берега полицейскому.
— ЭРИК!

Глава 66: Новый день

Бледные пальцы лунного света просачивались сквозь решетку окна тюремной камеры, расчерчивая серый каменный пол черно-белыми узорами. В полосе света порхал мотылек, его призрачные крылья вспыхивали, подсвеченные сзади. Привлеченное отдаленным сиянием луны, крошечное насекомое отчаянно билось в кривое стекло, стуча крыльями со столь лихорадочной энергией, что вокруг него расползалось облачко пыльцы.
Слушая шорох, с которым тельце мотылька упорно врезалось в прозрачный барьер, Брилл отвернулась от зрелища трепыханий бедного создания, вместо этого сосредоточив безучастный взгляд на полу. Съежившись в углу тесной камеры, она крепче обхватила руками колени, пытаясь сберечь как можно больше тепла, хотя втайне гадала, не будет ли замерзнуть насмерть лучшей участью, нежели та, что ей предстоит.
Ее держали в камере уже больше недели, изолировав от остальных заключенных и в неудобных условиях, надеясь таким образом развязать ей язык. Когда полиция арестовала Брилл, ей немедленно дали понять, что она подозревается во взрыве склада Донованов и безусловном убийстве двух человек. Они привели ее в комнату для допросов, находившуюся на одном из верхних этажей тюрьмы, и допрашивали с пристрастием остаток ночи, дабы вырвать подписанное признание. К вящему их разочарованию Брилл держала рот на замке, ни в чем не признаваясь — даже в собственном имени. В обычных обстоятельствах она была бы рада сотрудничать, как-никак ее подозревали в преступлении. Но это не были обычные обстоятельства.
Эрик был мертв, теперь Брилл была в этом уверена. Хотя детективы стремились скрыть от нее свои находки, из их тихих разговоров она сумела по крупицам выудить несколько новостей. В Сене было обнаружено лишь два трупа: один со сломанной шеей и один, обгоревший настолько, что его невозможно было опознать, — но и никаких других выживших тоже найдено не было. Не нужно было быть гением, чтобы сообразить, что либо обгоревший труп принадлежит Эрику, либо его тело затерялось в реке.
И сейчас Брилл не могла заставить себя особо волноваться о собственной судьбе. Свернувшееся у нее в животе горе было почти живым существом, свирепо пожирающим все до единого ошметки ее инстинкта самосохранения, ее сердца, разума и души. Оно затуманивало ее разум и притупляло чувства, пока мир не превратился в подобие кладбища — серого и лишенного всяких красок. И как бы Брилл ни старалась, она никак не могла вспомнить, как жила без Эрика рядом, не могла вспомнить, каково это — чувствовать себя настолько абсолютно одинокой.
Поерзав на грубой доске, служившей ей скамьей, Брилл опустила подбородок на согнутые колени, ее глаза застыли, глядя в никуда. Вокруг ее разума смыкались обманчиво успокаивающие пальцы апатии, отчего она слегка заклевала носом, но в этот раз она была готова к борьбе. Шевельнувшись, Брилл пощипала щеки, пытаясь себя растормошить. В последнюю неделю она начала приходить в ужас от заката и потребности в сне, начала бояться его и кошмаров, которые он мог принести. И без того всякий раз, когда она позволяла себе задремать, ей снился Эрик — в воде, потерявший сознание и тонущий, — и она совсем не жаждала повторять этот опыт. Реальность того, что она видела собственными глазами, была достаточно плоха, чтобы добавлять в нее навеянных сновидениями деталей.
«Подумай о чем-нибудь другом. Есть масса вещей, о которых можно думать… просто… просто подумай о чем-нибудь другом». Отогнав прочь жуткие образы бледного лица Эрика, парящего в темной воде, Брилл задумалась о состоянии Арии и Коннера. Несмотря на все усилия, она так и не сумела заставить никого из детективов сообщить ей, как они или хотя бы где они. «Я знаю, что Мэг позаботится о здоровье Коннера…» Брилл знала, потому что ей снилась свадьба подруги. Была некая насмешливая ирония в том, насколько ясными сейчас были ее видения — сейчас, когда от них уже не было никакого проку. Этого едва ли не хватило, чтобы заставить ее проклинать Господа Бога, вопрошать о недостатках Его плана насчет нее.
«Неужели именно к этому вела вся моя жизнь? Было ли ей предначертано вот так закончиться? Было ли предначертано Эрику умереть, спасая меня, чтобы я почти пожелала никогда с ним не встречаться? Почти». Покачав головой от лживости собственных мыслей, Брилл помимо воли подняла глаза туда, где мотылек продолжал биться в стекло. Острый укол жалости к этому созданию и его бессмысленной борьбе за свободу подвиг ее встать. Словно во сне она подплыла к окну, ступив в полосы лунного света, ее взгляд сместился с мотылька на звездное небо над ним.
— Брилл… — прошептал ей голос в ночной тьме.
Это был голос Эрика: его французский акцент перекатывал ее имя тем же образом, который когда-то восхищал ее — сейчас же лишь напоминал, что его больше нет. Она больше никогда не услышит свое имя, произнесенное именно так. Реальность этого осознания придавила ее разум с такой силой, что Брилл показалось, будто ее тело вот-вот сломается под этой тяжестью. Грубая ткань ее тюремного одеяния оцарапала кожу, когда Брилл обхватила руками живот, прижимая ладони к источнику собравшейся там почти физической боли. Закрыв глаза от полыхающей в крови горько-сладкой агонии, Брилл пыталась выгнать голос из головы, хотя втайне молилась о его возвращении. «Так больно слышать его в воздухе, словно Эрик стоит рядом со мной… но я не знаю, хватит ли мне сил уже отпустить его. Кажется, будто я потеряю рассудок, если исчезнет даже эта маленькая его часть… Если я начну забывать, как звучит… звучал его голос».
Отринув боль, Брилл медленно уронила руки вдоль тела и вновь посмотрела на окно. Стиснув зубы, чтобы не дать пролиться жгучим слезам, она потянулась и отодвинула защелку, распахивая створку, насколько позволяли прутья снаружи. Мотылек несколько секунд беспорядочно порхал вокруг, но потом вылетел в ночь через приоткрытое окно. Привстав на цыпочки, Брилл вытягивала шею, пока не сумела разглядеть внизу залитую лунным светом улицу города, и наблюдала, как вдали исчезает сияние маленьких крыльев мотылька, — и ее тело охватило слабое чувство если не счастья, то хотя бы удовлетворения.
Вздохнув, Брилл опустилась, и ночной ландшафт за окном сменился холодным камнем стен камеры.
— По крайней мере один из нас может покинуть это место, — пробормотала она себе, развернулась и вернулась на свое сидение в углу. Чувствуя, что парящая в голове тьма вновь грозит заполонить ее, Брилл в отчаянии спрятала лицо в ладонях. Она знала, что со временем горе утихнет, но в этот момент казалось, будто ему не будет конца.
Из коридора донесся неожиданный стук легких шагов, заставив Брилл вскинуть голову. Нахмурившись, она слушала, как звук приближается. За неделю, прошедшую с момента ее заключения, никому не дозволено было ходить по этому коридору, за исключением детективов, и, судя по мягкости шагов, Брилл очень сомневалась, что это полицейский. Снаружи камеры показалась закутанная в плащ фигура, заставив ее с тревогой вглядеться в непривычное зрелище.
Откинув капюшон, мадам Жири подошла поближе к прутьям — все ее поведение было намеренно покорным и незаметным.
— Брилл, у меня мало времени, но я должна поговорить с вами.
— Что вы тут делаете? Как вы вошли? — вслух удивилась Брилл.
— Я заплатила охране, — торопливо ответила мадам Жири. — Есть кое-что, что вы должны знать…
Брилл малость воодушевилась, ее лицо немного просветлело.
— С Коннером все в порядке? Последний раз, когда я о нем слышала, был в театре. И что с Арией? Кто за ней приглядывает, пока я заперта здесь?
Раздраженно покачав головой, мадам Жири пренебрежительно махнула рукой, явно не считая эти темы наиболее значимыми.
— Коннер выздоравливает в больнице. Пуля не задела ничего жизненно важного. Сейчас он поправляется от кровопотери. И в настоящий момент Ария живет у меня.
— Хорошо… это хорошо. — От добрых новостей по телу Брилл разлилось приятное облегчение. Размышления об их благополучии кружили в ее голове целыми днями, сражаясь за внимание наравне с мыслями об Эрике.
— Да, но это не то, о чем я пришла поговорить с вами!
Сев чуть прямее, Брилл попыталась изобразить на лице интерес. Хотя она была некоторым образом рада видеть мадам, ничего из того, что та могла ей сказать, не сумело бы вытащить ее из колодца отчаяния, в котором она сейчас жила.
— Ну ладно… тогда давайте, говорите, — равнодушно сказала она.
Мадам Жири обеими руками вцепилась в разделяющие их прутья, ее лицо прорезали глубокие тревожные морщины.
— У вас огромные неприятности, Брилл. Они обвиняют вас в двойном убийстве. Из опросов некоторых свидетелей полиция знает, что лорд Донован находился на борту лодки, когда та загорелась. Они предполагают, что вы устроили пожар, и полны решимости увидеть, как вы заплатите за то, что стали причиной смерти аристократа.
Чувствуя странное оцепенение, невзирая на ужасные вести, Брилл лишь молча смотрела на мадам Жири.
— Значит, они намерены держать меня в тюрьме до конца моих дней? — Тревога о том, что может случиться с дочерью, если она навеки останется в заключении, разъела горький лед, окруживший ее сердце. — Они не могут этого сделать! У них нет доказательств!
— Нет… вы не понимаете! Все гораздо хуже! Это тянет на виселицу! Они собираются вас повесить!
Застыв от этого признания, Брилл отползла к стене позади себя.
— Повесить меня? — выдохнула она — ее разум уже заработал, воображая, что подобный исход может сотворить с оставшимися членами ее семьи. — Они не могут так поступить! Как же Ария? Я должна ее увидеть!
— Они хотят сделать из вас пример, Брилл. Неважно, что у них недостаточно доказательств. У вас нет адвоката, чтобы представлять ваше дело. Мы пытаемся собрать средства, чтобы нанять его, но они слишком торопятся закрыть дело, и очень немногие адвокаты готовы выступить против высших чинов системы. Все они повязаны. Карлотта ежедневно практически рвет это место на части, пытаясь добиться свидания с вами, но главные следователи считают, что на таком деле можно сделать карьеру. Они не спустят его на тормозах.
— Карлотта не должна так беспокоиться об этом… — виновато начала Брилл. — Я многое держала от нее в секрете. Она не знает, что…
Оборвав ее, мадам Жири нахмурилась сквозь прутья решетки.
— Она знает больше, чем вы думаете. Как и Мэг. В конце концов Коннер рассказал нам, что именно происходило в последние несколько месяцев. Сперва Карлотта приняла это в штыки… она уже давно имеет страшный зуб на Эрика… но ее гнев слегка утих, когда она выяснила, сколько хорошего он пытался для вас сделать. — После короткой паузы мадам продолжила: — Мэг даже послала телеграмму Кристине, прося ее воспользоваться своим титулом, чтобы помочь.
— Кристине Даае?!
— Да, та написала мэру, но обращения простой виконтессы явно недостаточно. — После этого мадам Жири умолкла, пристально изучая виноватое лицо Брилл. — Брилл, вы обязаны на время отложить свою скорбь, если это хоть как-то поможет вам освободиться. Пока вы должны позаботиться о своих собственных проблемах.
— Это куда проще сказать, чем сделать, мадам, — вскипела Брилл, наконец-то сумев пробить свой угрюмый настрой. — Я потеряла мужчину, которого любила больше самой жизни. Мой брат был серьезно ранен. У моей дочери в настоящий момент не осталось ни одного родителя. А теперь мне еще и придется столкнуться с виселицей! Это слишком! Я не готова выдержать очередной удар! И я не могу отложить свое горе, словно фарфоровую статуэтку — поставить на полку и забыть. Я не могу этого сделать! Как вы не понимаете?! Это все моя вина! Это все ведет ко мне! Если бы не я, с Коннером все было бы в порядке… и… Эрик был бы жив! — Ее голос надломился на его имени, и гнев растворился, быстро уступив место болезненной вине.
Поджав губы, мадам Жири пронзила Брилл давящим взором.
— Что бы вы там себе ни думали, вы помогли огромному количеству оперного люда…
— Да ладно? — горько огрызнулась Брилл.
— Да. Почти непривычно думать, какими мы были до того, как в театре появилось ваше маленькое семейство. Мэг от дружбы с вами стала сильной. Достаточно сильной, чтобы исполнить свои мечты. Карлотта повзрослела. А Эрик… Эрик узнал, что такое любовь на самом деле. Он был готов рискнуть жизнью ради нее. Возможно, именно поэтому все это произошло… вы спасли его бессмертную душу, дитя. Путь, который привел вас к нам, определенно был озарен Божьей волей. Разве вы этого не видите?
— Я сомневаюсь, что это произошло из-за меня.
— Ну, как вы сказали раньше… это все ведет к вам.
Несмотря на твердое намерение остаться при своем мнении, Брилл ощутила слабое тепло, успокоившее ноющее сердца.
— Вы очень добры, раз говорите такое. На случай, если я больше вас не увижу… прошу, знайте, что я благодарна за все, что каждый для меня сделал.
Сузив глаза, мадам Жири покачала головой:
— Как по мне, это подозрительно напоминает прощание.
— Нет… не прощание.
— Хорошо, потому что мы не сдаемся… поэтому я запрещаю сдаваться и вам тоже, — фыркнула мадам Жири, поворачивая голову навстречу тихому звуку, раздавшемуся дальше по коридору.
Вдохновившись верой друзей, Брилл сумела надломленно ей улыбнуться.
— Значит, полагаю, у меня нет выбора…
— Хорошо, — заявила мадам, накидывая капюшон на свои седеющие волосы. — Думаю, я уже исчерпала свой лимит времени свидания. Взятки хватило только на эти несколько минут. Постарайтесь не терять присутствия духа.
— Слушаю и повинуюсь, — сказала Брилл с ноткой своего обычного сарказма; ее более оживленное поведение вызвало у мадам Жири короткую улыбку, а затем та повернулась и поспешила прочь по коридору. Как только она скрылась из виду, улыбка Брилл поблекла, потом исчезла. Она чувствовала себя странно вымотанной необходимостью изобразить легкомысленный вид, словно на то, чтобы стереть скорбь с лица, ушла вся энергия. Тяжело вздохнув, Брилл прислонилась затылком к стене, ее взгляд перескочил на сияющие на полу полосы лунного света.
— Брилл, Брилл… — настойчиво прошептал голос в последовавшей за визитом мадам Жири тишине. Издав горлом сдавленный звук, Брилл, пошатываясь, встала и поковыляла по камере. «Боже… я чувствую его в себе. Взывающего ко мне из могилы… словно песнь сирены». Опустившись на колени под зарешеченным окном, Брилл сложила руки перед собой. Склонив голову — свет луны засверкал в ее распущенных волосах, — она начала отчаянно молиться:
— Прошу, Господи, освободи меня. Если есть что-то еще, что я должна исполнить в этой жизни… прошу, помоги притупить это чувство. Пожалуйста…

***

На следующее утро, проснувшись от звука тяжкой поступи снаружи камеры, Брилл, вздрогнув, села — сердце трепетало у нее в горле. «Мадам Жири сказала, что они попытаются поскорее закрыть дело, но этот день наверняка еще не пришел. Они даже не сообщили мне, что в чем-то обвиняют… они не могут повесить человека, не сказав за что…» В страхе сжав кулаки, Брилл стоически ожидала, когда перед камерой покажутся марширующие по коридору люди. Она ощутила, что присутствие Эрика на задворках разума стало отчетливее, успокаивая пожирающий ее страх. Невзирая на то, о чем она молилась прошлой ночью, Брилл была рада чувствовать его рядом, словно часть его покоилась возле ее бьющегося сердца.
У двери ее камеры появились двое охранников, следом за ними — тучный мужчина постарше в деловом костюме. Пожилому джентльмену хватило одного взгляда на ее бледное лицо и грязную одежду, чтобы начать яростно бранить стоявшую рядом охрану, — его лицо приобрело опасно лиловый оттенок. Испуганная этим взрывом эмоций, Брилл лишь вытаращила глаза, когда под упреками мужчины охранники повесили головы.
Нервно водя рукой по тщательно завитым усам, странный джентльмен наконец повернулся обратно к Брилл: в его глазах по-прежнему сверкал гнев.
— Мадам, — начал он, пожалуй, даже почти чересчур уважительным тоном. — Пожалуйста, не могли бы вы пойти со мной? Мне нужно многое с вами обсудить. — Сделав знак одному из охранников, мужчина нетерпеливо ждал, пока откроют дверь.
«Это правда оно? Они планируют сегодня меня казнить? Этот джентльмен здесь, чтобы формально обвинить меня в преступлениях?» — гадала Брилл, и ее тело окатило волной паники. Упрямо оставшись стоять где стояла, она перевела взгляд с охраны на незнакомца.
— Кто вы, месье? Что вы намерены со мной делать?
Слегка смягчившись лицом, пожилой мужчина кашлянул.
— Прошу прощения, мадам. Я — Жак Леклерк. Я парижский адвокат и пришел обсудить с вами некоторые очень важные темы.
Понимающе округлив рот, Брилл встала — страх испарился из ее разума — и пересекла камеру, подойдя к мужчине. «Мадам Жири и все остальные, должно быть, быстро работали, раз уже успели обеспечить мне представителя», — с облегчением подумала она. Возможно, ее ситуация была не такой безнадежной, какой казалась прошлой ночью. Не вполне способная изобразить перед этим незнакомцем улыбку, Брилл изо всех сил постаралась хотя бы выглядеть приветливо.
— В таком случае, рада познакомиться, месье Леклерк.
Кивнув, адвокат развернулся и пригвоздил обоих охранников стальным взглядом, после чего прошел между ними в коридор.
— Пожалуйста, следуйте за мной. Поговорим в более подходящей обстановке.
Заколебавшись на пороге камеры, Брилл оглядела коридор.
— Куда мы направляемся? Мне позволено… выйти?
Моргнув, Леклерк кивнул:
— Да, конечно, мадам Донован. Не бойтесь и просто идите со мной.
Двинувшись, чтобы последовать за мужчиной, как он и просил, Брилл вышла в коридор; истрепанный подол ее тюремного платья волочился по полу. Адвокат вывел ее из блока с камерами и провел по длинному коридору в чуть более удобную зону, где обычно проходили дознания. Открыв ближайшую дверь, он вошел в одну из комнат для допросов и сел за стол. Брилл сделала то же самое, гадая, что планирует делать этот мужчина, чтобы помочь ей выбраться из неприятностей.
Вытащив из кармана пиджака небольшую пачку бумаг, Леклерк улыбнулся ей через стол.
— Должен извиниться за условия, в которых вы содержались последнюю неделю, но я лишь сегодня утром узнал все обстоятельства вашего положения. Не хотите ли чего-нибудь, прежде чем мы начнем разговор? Не следует ли мне потребовать для вас более удобную одежду? Или, возможно, что-нибудь из еды?
Удивленная добротой мужчины, Брилл несколько секунд молча изучала его.
— Нет, со мной все в порядке. Но спасибо, что спросили.
Кашлянув, Леклерк кивнул, кладя бумаги на стол между ними.
— Ну хорошо тогда. Уверен, вам не терпится начать.
— Да. Извините, но мне любопытно, что вы планируете сделать, чтобы помочь моей ситуации. Насколько мне было сказано, она довольно мрачная.
Недоуменно нахмурившись, мужчина склонил голову набок:
— Простите?
— Я слышала от друга, что они собираются обвинить меня в преступлениях, которые я не совершала… в убийстве. — Слегка поперхнувшись, Брилл продолжила: — Они собираются повесить меня в назидание другим.
Побледнев от ее слов, Леклерк провел обеими руками по своим седеющим волосам.
— Я надеялся, что вы не слышали об этом возмутительном примере глупости. Не беспокойтесь, мадам. Ничего подобного с вами не случится. Вы в полной безопасности.
Сев прямее, Брилл ощутила, как в ее сердце пустила корни надежда.
— Значит, у вас есть план на суд?
— Нет, нет, нет… — сказал Леклерк, всплеснув руками. — Вы неправильно поняли… обвинения были сняты, мадам Донован. Вам не придется переживать нечто столь унизительное, как суд.
Брилл смущенно нахмурила лоб, пытаясь понять, о чем он толкует.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, учитывая, кто вы такая, мадам, несомненно, со стороны любого парижского чиновника было бы глупостью инкриминировать вам столь нелепые обвинения. И двойной глупостью было бы попытаться представить перед судьей столь неубедительное дело, когда вашим защитником выступаю я. То есть, в самом деле, у них недостаточно доказательств… насколько нам известно, лорд Донован сам случайно устроил пожар и просто не смог вовремя покинуть лодку. И, конечно, налицо тот факт, что семья Донованов владеет половиной этого города. Его смерть почти наверняка не ваша вина.
— Учитывая, кто я такая? — повторила Брилл — с того момента, как она уцепилась за эти слова, ее недоумение все возрастало.
— Да, — медленно произнес адвокат, явно заметив озадаченное выражение ее лица. — Вы Брилл Донован, вдова молодого лорда Джонатана Донована.
— Да, но я не понимаю, какое это может иметь отношение к делу. У меня нет никакого влияния, месье. И когда мой муж женился на мне, его лишили права на наследство.
Наклонившись вперед с таким видом, будто вот-вот раскроет большой секрет, Леклерк одарил ее очаровательной улыбкой.
— Но вы правда не понимаете, что это означает? Вы — мать последнего оставшегося в живых члена рода Донованов. Арианна Донован — единственная наследница титула Донованов.
— Но… но… но она девочка… она не может наследовать титул… — пролопотала Брилл.
— Да, и в обычной ситуации так и есть. Как правило, титул могут принять лишь члены семьи мужского пола; однако у нас ситуация необычная. — Покопавшись в лежащих на столе бумагах, Леклерк вытянул старый лист пергамента и положил перед ней. — Это копия очень старого документа, который детально описывает наследование титула Донованов. Это очень древний текст, который следует таким же древним правилам. Основатели родословной, самые первые лорд и леди Донован, были больше озабочены сохранением чистоты крови, нежели обязательной необходимостью передачи титула наследнику-мужчине. Учитывая, что Арианна — последняя в роду, она по умолчанию становится наследницей.
Уставившись на Леклерка так, словно у него выросла вторая голова, Брилл мельком опустила взгляд на бумаги, ее разум совершенно опустел. Среди всех вещей, которые она сегодня ожидала услышать, такого точно не было.
— Месье, я правда не знаю, что сказать…
Понимающе кивнув, Леклерк вновь покопался в бумагах.
— Да, полагаю, для вас это должно быть весьма шокирующим. Однако мне нужно обсудить с вами еще одно дело.
— Что еще? — выдохнула Брилл, едва способная говорить из-за затуманившего голову потрясения. Ее зажатые между коленей руки начали мелко дрожать.
Вытащив документ, который выглядел поновее, Леклерк опустил его поверх остальной стопки.
— Да, и теперь мы должны обсудить последнюю волю и завещание лорда Эндрю.
При упоминании имени Эндрю вдоль позвоночника Брилл пробежал холодок, но она проигнорировала это ощущение, сохраняя бесстрастное выражение лица.
— Ладно…
— Большую часть жизни лорд Эндрю трудился над приумножением состояния своей семьи и был весьма успешен в этом стремлении. Сейчас богатство семейства Донованов значительно превышает то, что титул включал изначально…
Находя обсуждение успеха Эндрю неприятным для себя, Брилл отвернулась, уперев взгляд в пол, чтобы скрыть сверкнувшую в глазах ярость.
— Почему это должно иметь какое-либо отношение ко мне?
С улыбкой посмотрев на нее, Леклерк пригладил усы.
— Ну, лорд Донован оставил все свое состояние вам, мадам. Полагаю, он чувствовал себя виноватым, что его отец лишил его брата права на наследство и оставил вас ни с чем… поэтому он хотел позаботиться о вашем комфорте.
Хмуро поджав губы, Брилл едва удержалась, чтобы не оспорить это утверждение. Не хватило бы и дня, чтобы подробно объяснить, насколько Леклерк ошибается по поводу намерений Эндрю. Несомненно, тот включил ее в завещание, потому что все это время был уверен, что однажды она станет его женой — по своей воле или нет.
— Я не хочу денег Эндрю… — стиснув зубы, прорычала Брилл. — Что насчет его матери? Разве они не должны перейти к ней?
Удивленный ее заявлением, Леклерк лишь моргнул.
— Мадам, леди Донован скончалась не далее, чем две недели назад… и совершенно не имеет значения, хотите вы этих денег или нет. Лорд Эндрю также добился того, чтобы восстановить положение в семье вашего покойного мужа. Так что технически деньги достались вам от мужа. Деньги и все его владения теперь ваши.
Утратив часть своего ледяного спокойствия, Брилл развернулась обратно и хлопнула ладонью по столу.
— Я не желаю денег этого человека! Они наверняка такие же черные, какой была его душа!
Улыбка Леклерка малость поблекла, и он прочистил горло.
— Теперь вы очень богатая женщина, мадам. Подумайте обо всех дверях, что распахнет для вас нынешнее положение. Одной из которых станет дверь, через которую вы уже сегодня покинете эту тюрьму. Вашу свободу обеспечило скорее влияние, которое получил в этом городе Эндрю, нежели отсутствие у них доказательств. Сперва обдумайте-ка это, прежде чем отказываться. Возможно, вы находились не в лучших отношениях с лордом Эндрю… но почему бы не использовать то, что осталось после него, в ваших собственных целях?
Готовая было выпалить очередное возражение, Брилл обнаружила, что ее рот медленно закрывается. Что-то в логичных аргументах адвоката пробилось сквозь ярость, которую она испытывала к человеку, отнявшему у нее любовь всей жизни. Чуть выпрямившись на стуле, Брилл заставила себя перестать хмуриться.
— Вы указали на важную деталь, месье. Но, пожалуйста, можем мы продолжить эту дискуссию в другой раз? Я неделю не видела свою семью и очень хочу наконец это сделать, — холодно спросила она — ее разум пытался постичь все, что открылось ей сегодня. Еще утром она ждала казни, а теперь стала свободной и унаследовала огромную сумму денег. Иногда жизнь бывает такой странной. «Полагаю, это знак… Я явно еще не завершила свой земной путь».
Собрав бумаги, Леклерк вскочил на ноги.
— Конечно, мадам. Я всегда к вашим услугам. Я могу отдать распоряжение, чтобы вам принесли смену одежды, а затем отвезли, чтобы вы могли воссоединиться с семьей. На это потребуется менее получаса.
«Значит, вот что дает тебе богатство? Наверное, я сумею к этому привыкнуть… есть столько возможностей использовать деньги Эндрю на благое дело».
— Хорошо… это меня устраивает. — Вместе с Леклерком подойдя к дверному проему, Брилл заметила нервно кружащего по коридору главного инспектора.
Увидев ее, тот нацепил на лицо широкую, дружелюбную улыбку.
— Мадам Донован… позвольте заверить вас, что силы полиции…
Подняв руку, Брилл его оборвала:
— Скажите, это ведь ваша полиция готова сажать людей, не имея никаких доказательств?
— Ну… что ж…
Хотя правильным в этой ситуации было бы оставить эту тему и простить, Брилл поняла, что не хочет этого. Вероятно, год назад она бы просто ушла, но сейчас, взяв несколько уроков у самого Призрака Оперы, она ощутила, как растет ее негодование.
Прищурившись, Брилл вскинула подбородок.
— Не думайте, что я забуду, что вы планировали со мной сделать… — угрожающе выплюнула она и, резко развернувшись, зашагала по коридору, прикрыв свои истинные чувства холодной маской. Она практически ощущала, как позади нее затрясся в панике шеф полиции — угроза в ее словах явно попала в цель. Каким-то образом то, что она дала отпор человеку, который всю неделю ее мучил, заставило Брилл почувствовать себя чуть более уверенно, чуть ближе к Эрику. «Это верно… Отныне мне придется самой за себя постоять. Пока мы не встретимся вновь…»
Торопясь, чтобы нагнать ее, Леклерк не мог скрыть расплывшуюся на его лице улыбку.
— Думаю, вы прекрасно справитесь, мадам. В вас есть стержень… и работать на вас будет удовольствием.

Шесть месяцев спустя

Стоя в одиночестве в собственной спальне своего лондонского дома, Брилл отсутствующим взглядом наблюдала, как по оконному стеклу стекают капли дождя. Мир снаружи был смесью тумана и серого камня, придавая открывающемуся из ее окна виду всю прелесть кладбища. В некоторой степени Брилл была рада близости дождя и тумана. Погода служила идеальным фоном ее мрачному настроению. Подняв руку, она провела рукой по стеклу, повторяя путь дождевой струи, и в сотый раз за это день подумала об Эрике. «Что бы он сказал, если бы сейчас меня увидел?» — со вздохом спросила она себя.
По улице промчалась одинокая фигура — единственный человек, которому хватило смелости разгуливать пешком под дождем. За этим исключением вся улица была пустынна. Хотя на самом деле в этом вовсе не было ничего удивительного. В начале осени Лондон был испытанием даже для самых закаленных ветеранов. Большая часть знати предпочла покинуть город на лето и раннюю осень, чтобы избежать удушливой жары, но Брилл решила остаться. Вступив в новую роль леди Донован, она, не теряя времени, вплотную занялась всем, что было связанно с наследством.
За месяц, прошедший после ее освобождения из тюрьмы, Брилл пожертвовала львиную долю доставшегося ей богатства разнообразным благотворительным обществам. Вскоре к делу подключилась еще и политика: на удивление многие очень важные люди были чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы подружиться с ней. Сначала власть новообретенного богатства изумляла Брилл, но она быстро привыкла к интригам, которые плели друг против друга богачи. Она навела ужас на всех коррумпированных парижских чиновников, которые ей угрожали, и на многих других, лишенных и следа порядочности. Возможно, это было мелочно — получать такое наслаждение, заставляя этих людей изрядно попотеть, но Брилл ни разу даже не задумалась над тем, чтобы позволить им остаться безнаказанными.
Впервые вступив в новую роль, Брилл тут же поставила личной целью найти в реке тело Эрика. Наняв пару десятков человек, чтобы вести поиски, она надеялась получить возможность хотя бы положить тело в могилу, которую она купила, чтобы Эрик мог покоиться с миром. Однако поиски принесли разочарование. «Я должна была искать упорнее. Мы сдались всего лишь через три недели… наверное, это было слишком рано».
Дверь позади Брилл с щелчком открылась, вытаскивая ее из угрюмых размышлений. В комнату влетела Ария, ее темные волосы практически ощетинились разнообразнейшими бантиками и ленточками. Сделав глубокий вдох, Брилл затолкала свое горе подальше и, просветлев лицом, широко улыбнулась. Ради дочери она не могла себе позволить до конца жизни превратиться в скорбную тень.
— Что ты такое сотворила со своими волосами? — легкомысленно спросила Брилл.
Теребя дюжину бантиков, Ария сверкнула застенчивой улыбкой.
— Я г-готовилась, чтобы п-пойти с тобой сегодня вечером!
Покачав головой, Брилл потрепала взбудораженную дочку по макушке.
— Прости, милая, но сегодня могут пойти только взрослые. Но я обещаю взять тебя как-нибудь в другой раз.
Надувшись, Ария уставилась в пол.
— Н-но я тоже хочу увидеть, как с-сегодня танцует тетя М-мэг!
— Ну же, тебе самой прекрасно известно, что Коннер уже брал тебя, чтобы посмотреть на ее выступление в Лондонском оперном театре. Это далеко не первый раз, когда она танцует как прима-балерина. Коннер сказал мне, что, пока я была в Париже, он два месяца назад брал тебя, чтобы посмотреть оперу, в которой она играла.
— Я знаю, н-но я хотела п-пойти сегодня вечером. Дядя К-коннер говорит, что это н-новая опера! Это п-правда важно!
Удивившись неожиданной горячности Арии, Брилл заколебалась. «Она никогда прежде так не волновалась из-за оперы, даже когда там участвовала Мэг. Любопытно, какая муха ее укусила теперь…»
— В другой раз… — утешила дочку Брилл и улыбнулась ей. Ее не переставало восхищать, как быстро Ария оправилась от всех ужасных вещей, которые ей довелось увидеть. Тревога о том, что пережитые ими ужасы могут каким-то образом сказаться на бедном ребенке, была одной из главных забот Брилл. Но ей явно не о чем было волноваться. С Арией все было совершенно в порядке.
Быстро совладав с разочарованием, Ария вывернулась из-под ее руки.
— Ну ладно… а я м-могу тогда пойти и п-поиграть на пианино? — беспечно спросила она, в ее серых глазах беззастенчиво светилось обещание какой-то каверзы.
Покачав головой на странное поведение дочери, Брилл вздохнула.
— Конечно, можешь, — разрешила она, выпроваживая Арию из своей спальни и ведя по коридору. В последнюю неделю Ария с новообретенным рвением начала практиковаться в музыке. Казалось, что девочка едва ли не готовится к концерту, учитывая сосредоточенность, с какой она занималась. «Лишь бы только не терзала своих бедных учителей…»
Подходя к лестнице, ведущей к парадному входу, Брилл заметила вдалеке яркие волосы брата. Коннер стоял, прислонившись к перилам внизу лестницы, осторожно прижимая левую руку к боку. Когда он услышал, как они спускаются, то повернул голову и залихватски им ухмыльнулся. Жизнь в браке его определенно устраивала — с тех пор как они с Мэг обменялись клятвами, в каждом его жесте появилось нечто действительно блистательное. Его счастье было почти осязаемым, озаряя каждую комнату, куда бы он ни входил.
— Вот и ты! Я беспокоился, что мы из-за тебя опоздаем! — упрекнул Коннер, но искорка в его ярко-зеленых глазах сгладила резкость слов.
Приподняв бровь, Брилл сладко ему улыбнулась.
— Конечно же, нет. Я никогда не опаздываю!
Закатив глаза, Коннер быстро направился к парадной двери.
— Нет… все верно, я и забыл. Прибыть на час позже предполагаемого времени — прямая женская обязанность.
— Именно! А я очень серьезно отношусь к своим обязанностям, — беззаботно ответила Брилл, пока лакей открывал на крыльце зонт, намереваясь проводить их с Коннером до поджидавшей снаружи кареты. — Тебе правда так не терпится снова увидеть дорогую жену? У бедной девушки нет ни минуты покоя, учитывая, что рядом с ней постоянно околачивается кто-то вроде тебя. Уверена, довольно скоро она опомнится и сбежит.
С притворной обидой прижав руку к сердцу, Коннер небрежно потянулся и отобрал у лакея зонт.
— О… что за вещи ты говоришь своему бедному брату. Они скандальны! Неудивительно что все лондонские снобы разбежались кто куда, как только услышали, что ты возвращаешься в город.
Проигнорировав его подколку, Брилл повернулась к Арии и поцеловала ее в макушку.
— Когда вернусь, расскажу тебе об опере.
В восторге захлопав в ладоши, Ария кивнула.
— Ура! Расскажи мне, к-как х-хорошо выступила Мэг! — взвизгнула она.
— Значит, договорились. — Повернувшись обратно, Брилл направилась к открытой двери, приподняв подол своих васильковых юбок, чтобы не замочить их в образовавшихся на улице лужах. Коннер выставил зонт, держа его над ее головой, они поспешили к карете и заскочили внутрь. Расположившись на прохладной коже сидений, Брилл коротко хохотнула:
— Коннер, тебе уже пора прекратить требовать у бедных слуг, чтобы они не выполняли свою работу… это правда их баламутит. Думаю, они считают, что ты хочешь их всех уволить.
Рассеянно потерев онемевшее левое плечо — старая рана все еще беспокоила его в дождливую погоду, — Коннер наморщил нос.
— Господи, Бри… а разве ты не чувствуешь себя странно из-за того, что они все время ошиваются поблизости? Мне просто не нравится, когда другие люди делают за меня всю работу.
— Да, довольно странно думать, что дочь ирландского врача поднялась так высоко. Мы проделали долгий путь от игр на полях графства Корк, — Брилл немного взбалмошно вздохнула. — Но ты должен по крайней мере сказать им, что не намерен их увольнять. Они еще только привыкают к нашим странностям.
Откинувшись назад и лениво вытянув ноги, Коннер показал ей язык.
— Фе! Кто бы мог подумать, что слуги способны быть такими чопорными?
— Они изменят свое мнение. Они хорошие люди.
Коннер внимательно посмотрел на сестру, и его веселье слегка притухло.
— Почему когда ты улыбаешься, у меня по-прежнему такое чувство, что ты вот-вот заплачешь?
Быстро придя в себя, Брилл пожала плечами:
— Это все дождь… он заставляет меня вспоминать.
Понимающе кивнув, Коннер сел прямо и взял ее за руку.
— Что ж… я рад, Бри, что ты решила сегодня пойти со мной. Тебе полезно выйти в свет и немного поразвлечься. А мне полезно потратить немного твоих денег.
Шлепнув его по рукам, Брилл ощутила, как ее горе становится чуть легче: Коннер всегда точно знал, как вызвать у нее улыбку.
— Как бы там ни было, о чем эта опера?
— Вообще-то, я понятия не имею. Я иду только потому, что там играет Мэг. Хотя я действительно слышал ходящие по городу слухи — новый композитор и прочая чепуха. Правда, Мэг присоединилась к труппе в самую последнюю минуту. Мы были в Риме, остановились там во время путешествия, когда получили новости об опере. Они явно очень настаивали на ее участии… Полагаю, директор по подбору актеров видел некоторые из ее ролей или что-то подобное.
— Я рада, что вы оба так счастливы.
— Спасибо, Бри… — На секунду задумчиво уставившись в пол, Коннер взъерошил рукой волосы. — Я ведь так и не поблагодарил тебя… Если бы не ты и не Эрик, я бы никогда ее не встретил.
Чуть печально улыбнувшись, Брилл посмотрела в окно, наблюдая за вырисовывающимся впереди зданием Лондонского оперного театра. Радуясь, что не придется углубляться в этот разговор, она слегка выпрямилась.
— Ну что ж, мы на месте!
Подождав, пока карета полностью остановится, Коннер выпрыгнул наружу перед Брилл и снова открыл зонтик, чтобы ее атласное платье осталось сухим.
— Думаю, после представления мне стоит отвести тебя куда-нибудь и угостить парой десятков пинт эля.
— О да, это бы имело дивный успех в бульварной прессе. Но было бы ужасно забавно! — Вместе поспешив подняться по ступенькам, они умудрились не промокнуть. Возле парадных дверей их встретил швейцар, чтобы проводить в ложу. Заметив, что в фойе, кроме них, никого нет, Брилл посчитала обязательным для себя поторопить и Коннера. Невзирая на изначальные сомнения, сейчас она поняла, что на самом деле предвкушает предстоящий вечер, и жаждала сесть на свое место до увертюры.
Всю дорогу вверх по лестнице улыбаясь ужимкам Коннера, Брилл поблагодарила швейцара и вошла в их ложу. Быстро заняв кресло, она с нескрываемым интересом посмотрела на сидящих внизу людей. Ее всегда забавляла расфуфыренность и глупость прочей лондонской публики. Плюхнувшись в соседнее кресло, Коннер вытащил театральный бинокль и тоже приступил к наблюдению за зрителями.
Протянув бинокль сестре, Коннер в открытую указал на пожилую знатную даму, сидевшую на другом конце зала:
— Как думаешь, это она собаку держит или крысу? — со смехом спросил он, пока Брилл смотрела в бинокль.
— Определенно крысу…
Весело хлопнув себя по колену, Коннер открыл было рот, чтобы добавить что-то еще, когда огни в зале начали гаснуть. Умолкнув, он вновь уселся в кресло, и ограничился тем, что подмигнул Брилл. Тоже перенеся внимание на сцену, та сложила руки на коленях; в ее крови затрепетало предвкушение. Приготовившись потеряться в предстоящей пьесе, Брилл вздрогнула, когда отчетливо уловила странную волну жара, омывшую ее кожу. Подняв руку, чтобы обмахнуть порозовевшее лицо, она ощутила, как сердце пропустило удар. Дивясь этой необъяснимой реакции, она нарочно с еще большим вниманием уставилась на поющих на сцене людей. «Боже милосердный… чувствую себя нервничающей школьницей. Кажется, я даже покраснела… и тоже без всякой причины!»
Покачав головой на собственную глупость, Брилл сосредоточилась на опере, не желая упустить какую-нибудь деталь сюжета. Прошло немного времени, и она забыла о своих странных ощущениях, поглощенная разворачивающимся на сцене действием. Музыка была дерзкой, почти сладострастной, заманивая разум и обольщая чувства, пока Брилл не поняла, что инстинктивно наклоняется вперед. Прижав руку к быстро бьющемуся сердцу, она осознала, что музыка обволакивает темные осколки ее разбитого сердца, облегчая почти постоянную острую боль до приглушенного бормотания.
Ошеломленная тем, насколько глубоко ее взволновали ноты, Брилл мягко улыбнулась. «Наверное, я слишком долго сторонилась музыки… раз моя первая после Парижа опера вызывает такую реакцию… но эти мелодии почти напоминают мне то, что обычно писал Эрик». На самом деле, вся опера целиком начинала все сильнее и сильнее напоминать ей об Эрике. Местом действия была Ирландия, что необычно, а основной сюжет крутился вокруг молодой женщины, которая потерялась в темном лесу. Когда женщина споткнулась о лежащего ничком раненого мужчину, Брилл окоченела в кресле. Потянувшись, она вцепилась в перила перед собой. «Я воображаю эту связь… никто не знает нашу историю, кроме членов семьи… и Эрика… Эрик мертв. Это невозможно!»
Она почувствовала, как Коннер повернул голову вбок, чтобы посмотреть на нее, но была не в силах оторвать взгляд от сцены. Шли минуты, и героиня помогла таинственному мужчине — только чтобы обнаружить, что он скрывает мрачный секрет: с заходом солнца он превращается в ужасающее чудовище. После ряда злоключений и моментов прозрения мужчина и молодая женщина влюбились друг в друга, постепенно одолев черную магию, сделавшую первого узником в собственном теле.
Стиснув перила до побелевших костяшек, Брилл поняла, что ее сердце практически остановилось. «Эта пьеса… кто написал эту пьесу?» Будто в трансе, она медленно встала, театральный бинокль соскользнул с ее колен и со стуком упал на пол. Она отстраненно ощутила на своей руке прикосновение ладони Коннера, но проигнорировала этот обеспокоенный жест. Тепло, которое она чувствовала раньше, разрослось, согревая все холодные, темные закоулки ее души. «Эта опера… они говорили, что ее сочинил новый композитор».
С полузадушенным вскриком оторвав взгляд от сцены, Брилл повернулась и поспешила прочь из ложи. Не зная, куда направляется и даже что бежит вперед, она слетела по лестнице на первый этаж. Глубоко внутри нее еще сильнее натянулась подобно струне могучая волна напряженного предвкушения, толкая ее дальше, заставляя ее отважиться на надежду на нечто невозможное, нечто чудесное. Слыша, как кричит спускающийся следом Коннер, Брилл подхватила юбки и бросилась в боковой коридор. Следуя ощущениям, что ревели в ее теле, она проталкивалась в закулисье, чувствуя, как с каждым шагом растет нетерпение. Она приближалась.
Лихорадочно разглядывая каждое лицо вокруг себя, она с уверенной легкостью прокладывала себе дорогу мимо членов труппы.
— Брилл, да что же ты творишь! — крикнул позади нее Коннер.
С неослабевающей целеустремленностью игнорируя брата, Брилл завернула за огромную декорацию, выбравшись на более открытое место. Чуть задыхаясь от своей безумной пробежки, она тут же вскинула глаза на небольшую группу людей, стоявших примерно в двадцати футах от нее. Среди них находился высокий широкоплечий темноволосый мужчина, рассматривавший стопку партитур, которую держал в руках. Рассеянно следуя за музыкой, мужчина, по-видимому, был более заинтересован в том, чтобы при каждой смене декораций украдкой бросать взгляды на зрителей.
Остановившись посреди шага, Брилл ощутила, как от ее лица отлила вся кровь. Она знала эти плечи, она знала эту темноволосую голову — и в расколотые остатки ее сердца возвратилась жизнь.
— Эрик? — выдохнула она, ее потрясенный голос был едва ли слышнее шепота. Она понимала, что должна позвать погромче, но по жестокому выверту судьбы забившие горло эмоции лишили ее этой возможности.
Вздрогнув и замерев, мужчина расправил плечи, склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то — хотя Брилл была уверена, что ее голос не достиг его ушей. Мужчина резко развернулся, его пронзительно-синие глаза мгновенно столкнулись с глазами стоявшей на другом конце комнаты Брилл. Бумаги выскользнули из его пальцев и рассыпались у его ног. Время будто со скрежетом остановилось, пока они смотрели друг на друга, неровно дыша от силы обжигающих эмоций, — и с грохотом запустилось вновь. Эрик сделал торопливый шаг ей навстречу, а потом побежал. Спотыкаясь о подол юбок, Брилл тоже бросилась вперед, отчаянно стремясь быть ближе, боясь, что мужчина, которого она видит, всего лишь дух и ничего больше.
Не замедляясь, они влетели в руки друг друга, до хруста костей стиснув друг друга в объятиях. Небольшая толпа зевак пялилась на них, пока Брилл с почти паническим пылом вжималась в сильное тело Эрика. Глубоко в ее душе родился слабый трепет, она гладила Эрика ладонями по спине, убеждая себя, что он реален. Его теплое дыхание, касаясь ее шеи, воспламенило кровь, а трепет превратился в яростную дрожь. Предательские ноги растаяли, как вода, и Брилл безвольно повисла на Эрике.
— Я думала, что ты умер! Все думали, что ты умер… где ты был?! — пробормотала она ему в грудь, ощущая себя опасно близко к обмороку, когда его руки зарылись ей в волосы.
Эрик молчал, кажется, целую вечность, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. Брилл чувствовала, что он изо всех сил старается вернуть себе самообладание, чтобы ответить.
— Я потерял сознание из-за потери крови, и меня вынесло на берег в нескольких милях ниже по течению, — сумел выдавить он, его голос звучал необычайно хрипло. — Я думал, что умру — раненый, без маски, — но проезжавшая мимо пожилая пара заметила меня и забрала на свою ферму в деревне. Прошло много времени, прежде чем я окреп достаточно, чтобы покинуть их, но каждую ночь я не мог думать ни о ком, кроме тебя — снова и снова мысленно повторял твое имя, надеясь, что с тобой и Арией все в порядке.
Сквозь хаотичный вихрь в голове Брилл пронесся разряд потрясения, она открыла глаза и затуманенным взором уставилась на маячивший прямо перед носом пиджак Эрика.
— Я слышала тебя… по ночам я слышала твой голос в ветре, — с благоговением прошептала она, дивясь этому потустороннему явлению. «Я думала, что схожу с ума… но это на самом деле был он. И то, что я видела… должно быть, это был сон о нем до того, как его нашли… он не тонул… я ошибалась».
Слезы гнева, восторга и облегчения жгли глаза Брилл, и она еще крепче прижалась к Эрику.
— Но почему ты меня не нашел?
— Ты покинула Париж, и я не знал, где тебя искать. Я исколесил весь континент, но от тебя не было и следа, — торопливо сказал Эрик, в его голосе проскользнули нотки того отчаяния, которое он наверняка испытывал. — Потом я пытался выследить Коннера, но этот чертов человек явно посетил во время медового месяца каждую чертову страну в Европе, и, по-видимому, я постоянно был на два шага позади него. В Париже до меня даже дошел слух, что женщину, которую застали на месте гибели лорда Донована, вроде как повесили. Я не знал, что еще делать… и без средств продолжать поиски было почти невозможно. Я написал эту пьесу, чтобы доказать, что могу жить в мире нормальных людей… и чтобы найти тебя. Я знал, что найду тебя… если ты просто услышишь музыку.
— Что насчет Мэг… она задействована в этом спектакле; почему ты не подумал спросить ее обо мне?
Слегка отстранившись, Эрик покачал головой с робким выражением лица.
— Это довольно странно, но до сегодняшнего дня я не знал, что она в труппе. Я стоял тут и томился в ожидании, когда она выйдет из женских гримерных, чтобы я мог обратиться к ней и спросить о тебе. Она — первая надежная ниточка к твоему местонахождению, которую я нашел.
Последовала небольшая пауза, и мускулы Эрика напряглись.
— Боже мой… должно быть, ты уже некоторое время живешь в Лондоне.
— Ну, да, но…
В горле Эрика зародилось низкое рычание — звук, который из-за тесного контакта отозвался в Брилл восхитительной вибрацией.
— Я слышал множество слухов о леди Донован, но просто подумал, что это была старая леди Донован… твоя свекровь. Проклятье, какой же я идиот! Я был так занят, пытаясь найти тебя, что проглядел очевидное! — Проведя рукой по своей новой маске, раскрашенной под цвет человеческой кожи, Эрик раздраженно фыркнул.
Видя болезненное напряжение, углубившее морщинки вокруг его глаз, Брилл точно знала, какую муку он наверняка испытывал во время своих долгих поисков, но что-то в иронии сложившейся ситуации едва не заставило ее рассмеяться.
— Хо! Я должна быть в ярости за все потраченное впустую время… но не могу… Я слишком счастлива. — Ощутив на лице теплые капли все-таки пролившихся слез, Брилл сделала глубокий вдох, впитывая знакомый запах Эрика в отчаянной жажде погрузиться в саму его сущность.
Смахнув пальцем слезы с ее щек, Эрик наклонил голову и прижался лбом к ее лбу, на время забыв о своей злости и раздражении.
— Хорошо… потому что мне нужно кое-что тебе сказать. Кое-что, что я должен был сказать давным-давно, но был слишком глуп, чтобы решиться. Но теперь, когда я снова нашел тебя… и теперь, когда я знаю, что могу о тебе позаботиться и оставить Призрака позади… нет причины не сказать этого. Я люблю тебя… Брилл, выходи за меня замуж.
Улыбнувшись сквозь слезы, Брилл склонила голову набок и скользнула губами по его губам, понимая, что эти простые слова были самыми приятными, какие она когда-либо слышала в жизни.
— Да… я выйду за тебя, — прошептала она, не колеблясь и секунды, чувствуя, как в ее сердце светлеют и исчезают последние тени горя.
Обхватив ее щеку ладонью, Эрик усмехнулся ей в губы.
— Я рад, что ты это сказала… Не хотелось бы возвращаться к старым методам и похищать тебя, — подначил он.
Слегка шлепнув его, Брилл запрокинула голову и засмеялась — наслаждение этим звуком, раздавшимся впервые за полгода, пронзило ее до глубины души.
— Глупец! Разве ты не знаешь, что можешь похитить меня в любой день! — Рассмеявшись вместе с ней, Эрик поднял взгляд и помахал Коннеру, стоявшему в нескольких шагах от них с ошеломленным выражением лица. — Хотя есть одна вещь, о которой я должна тебя спросить… — пробормотала Брилл, в ее глазах ярко горели лукавые огоньки.
— И о чем же?
— Ты готов жить долго и счастливо?
Улыбка Эрика затуманилась и превратилась в нечто более глубокое. Он обвел контур губ Брилл подушечкой большого пальца, послав вдоль ее позвоночника дрожь наслаждения.
— Жить долго и счастливо с тобой? Конечно.

Глава 67: Долго и счастливо
Десять лет спустя

Эрик стоял, сурово сложив руки за спиной и широко расставив ноги, и обозревал классную комнату. Для человека сорока с лишним лет Эрик выглядел минимум на пять лет моложе реального возраста. За исключением редких серебристых нитей в темной шевелюре его лицо оставалось нетронутым линиями и складками, которыми всех прочих награждал груз забот. Симпатичные морщинки вокруг глаз и рта намекали скорее на долгие годы благодушия и смеха, придавая ему облик человека, полностью удовлетворенного своей жизнью.
Свет клонившегося к вечеру солнца проникал сквозь раздвинутые шторы, падая на сидящую на полу маленькую группу учеников. С одного конца комнаты доносилось тихое бормотание, показывая, что Эрик не добился в классе полной дисциплины. Хотя другая половина комнаты слушала его со всем вниманием, эта половина практически вибрировала от сдерживаемой скуки. Поджав губы в строгую линию, Эрик сердито посмотрел на двух учеников в заднем ряду, которые явно не обращали внимания на урок. Подняв с крышки кабинетного рояля карандаш, он с громким стуком похлопал им по пюпитру.
— Все вы, я требую тишины. Музыка — основа всех современных обществ, и следует отнестись к ней крайне серьезно. Я наверняка не смогу научить вас всему, если абсолютно все… не… обращают… внимания! — увещевал Эрик, резко выделяя последние слова.
Бормотание в задней части комнаты на мгновение прекратилось, но затем превратилось в звонкое хихиканье. Смех рос, пока половина учеников окончательно не перестала интересоваться уроком. Признав свое поражение, Эрик отшвырнул карандаш, прошествовал к пианино и плюхнулся на табурет.
— Я неудачник! Я не могу работать в такой обстановке. Это безобразие!
Привлекательная юная девушка-подросток поднялась со стула и с ухмылкой подошла к Эрику.
— Папа, тебе правда не стоит из-за этого так волноваться. Ты же знаешь, они всегда становятся немного буйными под конец дня.
— Ария, это не оправдание. Я пытаюсь передать им самый настоящий дар Божий. Не могу поверить, что меня на это уговорили! Я должен был заканчивать последний акт своей оперы! Я убью Коннера, как только увижу его в следующий раз! Я никакой не чертов учитель!
Ария покачала темноволосой головой — в ее серых глазах плясали смешинки — и изо всех сил постаралась приглушить улыбку. За прошедшие годы она постепенно привыкла к угрюмой натуре отца и, как и мать, давно научилась с ней справляться.
— Ну же… помнишь, как тебе было трудно научить меня правильно говорить? Уверена, если ты смог научить этому четырехлетку, то можешь научить чему угодно.
Быстро смягчившись от ее слов, Эрик одарил приемную дочь нежной улыбкой.
— Полагаю, ты права, — тихо пробормотал он, и его глаза потемнели от приятных воспоминаний. — Конечно, ты была особенным ребенком, не то что эта разнузданная шайка хулиганов.
Расслышав это сквозь собственный смех и баловство, пятеро сидящих на полу рыжих и светловолосых детишек замерли, на их веснушчатых лицах появилось почти одинаковое выражение оскорбленной невинности. Старшая из пяти, девятилетняя девочка с яркими зелеными глазами и золотыми волосами, вскочила на ноги и погрозила Эрику и Арии кулаком.
— Так нечестно, дядя Эрик! Только потому, что ты считаешь, будто история оперы интересна, не значит, что мы так считаем! Я хочу заниматься виолончелью! А вот это скучно! — продекламировала она; ее младшие братья и сестры согласно закивали.
Двое рыжеволосых мальчишек-близнецов тоже вскочили на ноги, в их карих глазах сверкало озорство.
— Нет! Я хочу заниматься пианино! Пианино! — воскликнули они в унисон. Глядя на своих старших братьев и сестру, два самых младших веснушчатых ходячих ужаса остались сидеть. Им было четыре и два года, поэтому им пока не хватало острой смекалки, как сестре и братьям. Так что, вместо того чтобы воевать с учителем, они принялись мутузить друг друга.
Скривившись от всего обрушившегося на него шума, Эрик с мученическим выражением посмотрел на Арию.
— Понимаешь, что я имею в виду? Ария, почему бы тебе их чему-нибудь не научить? Тебя они слушают, — взмолился он.
— Они слушают только потому, что знают, что я могу без малейших колебаний всех их отшлепать. Ты слишком мягок с ними, папа. — Повернувшись к воцарившемуся хаосу, Ария подняла руки, изобразила пальцами когти и посмотрела волком. — Тихо все, или я заставлю вас и дальше слушать о том, как раньше теноры были кастратами! — пригрозила она. Громко ахнув, дети Синклеров попятились от старшей кузины.
Тихонько сидящие на другой половине комнаты трое темноволосых детей с мрачными и недоброжелательными выражениями на лицах повернулись к рыжеволосым.
— Да, потише, пожалуйста. Тут некоторые из нас пытаются чему-нибудь научиться. То, что вы не умеете себя вести, вовсе не значит, что мы должны терпеть ваши выходки, — угрюмо огрызнулся десятилетний мальчик с пронзительно-синими глазами.
— Не смей говорить с нами подобным тоном! Ты тут не главный! Одно то, что ты уже играешь на трех инструментах, не значит, что ты можешь отпускать замечания, когда пожелаешь! Папа говорит, что мы должны мириться с такими словами от дяди Эрика, но он ничего не говорил о том, чтобы терпеть их еще и от тебя, Дэнни! — заявила старшая из Синклеров, ее светлые кудри подпрыгивали от горячности ее слов.
— Прекрати называть меня Дэнни! Я Дэниэл! Дэниэл! Ты это знаешь, Кати! — крикнул мальчик, его темные брови угрожающе сошлись в прямую линию, весьма напомнив одного угрюмого француза.
— Да, Кати! — заговорил еще один темноволосый ребенок. Поднявшись, синеглазая девочка примерно семи лет встала рядом с Дэниэлом. — И он умеет играть не на трех инструментах, он умеет играть на пяти! Как и мы с Бриджит. И мы уже знаем все, чему папа учит вас. И мы все думали, что это очень интересно.
Сморщив нос на кузенов, Кати перекинула свои светлые волосы через плечо.
— Что ж, значит, вы все скучные, Аннабель! Вы можете учиться хоть целый день, но нормальные люди предпочитают заниматься чем-нибудь веселым!
— Да! — в унисон крикнули рыжие близнецы.
Выстроившись в боевом порядке, старшие дети Синклеров противостояли своим кузенам. Быстро почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, Эрик торопливо вскочил.
— Господь милосердный! — воскликнул он, используя одно из любимых выражений Брилл. — А ну-ка угомонитесь все!
Наблюдая за всем происходящим со своего насеста на ближайшем диване, крохотная, хрупкая на вид трехлетняя девочка сунула в рот большой палец. Сползя на пол, она поковыляла туда, где Эрик пытался навести подобие порядка. Потянув его за фалду пиджака, она умоляюще посмотрела на отца; ее большие серые глаза создавали впечатление, что она знает куда больше, чем полагается в ее возрасте.
— Па? — пролопотала Бриджит, не вынимая пальца.
Эрик опустил взгляд на младшую дочь, и его хмурое лицо мгновенно разгладилось.
— Да, милая? — ответил он, машинально смягчив тон.
— Скажи Колину и Итану, что если они позволят Кати начать драку, то Дэниэл поставит им обоим фингалы, — приглушенно пробормотала та — всегда самая тихая из троих и первая, кто пытался всех помирить.
Обрадовавшись этой ценной информации, Эрик посмотрел на Кати и близнецов.
— Ха! Вы ее слышали. Хотите вы двое себе фингалы? Мэг прибьет вас всех!
Застыв от мягкого предостережения Бриджит, старшие дети Синклеров неохотно уселись обратно. Они точно знали, что не стоит игнорировать предупреждения, которые могут сообщить их кузены — обычно то, что говорили Дэниэл, Аннабель и Бриджит, сбывалось. Испытав облегчение, что все наконец вернулось к некоторой видимости нормальности, Эрик нагнулся и с привычной легкостью пристроил Бриджит себе на бедро.
— Ну ладно… забудем пока про историю и перейдем к другой теме, — предложил он, не желая провоцировать очередной шумный спор.
Эрик подошел к табурету и снова опустился на него, усадив младшую дочь на колени. Он собрался было начать очередной урок, но его прервали донесшиеся от дверного проема тихие аплодисменты. Повернувшись на звук, Эрик вздрогнул, увидев стоявшую на пороге комнаты Брилл — у него до сих пор захватывало дух от одного ее вида.
— Я так тобой горжусь. Ты сумел целых полчаса продержаться без драки, — подколола она; ей на лоб упала маленькая прядка прекрасных белых волос.
Скорчив застенчивую гримасу, Эрик послал всем детям в комнате уничтожающий взгляд.
— Драки? Какой драки?
Рассмеявшись на эту слабую попытку прикрыть потерю контроля, Брилл зашла в комнату, ее руки защитным жестом покоились на ее округлившемся животе.
— Ой, да ладно! Думаю, весь дом слышал все эти вопли.
Пойманный на лжи, Эрик встал на ноги, опустил Бриджит на пол и подошел, чтобы поприветствовать жену. Невинно поцеловав Брилл в лоб, он положил руку на живот, в котором росла новая жизнь. Ребенок как по команде принялся толкаться, вызвав у Эрика широкую глуповатую улыбку. Его внутренности всегда превращались в растаявшую лужицу сентиментального желе, когда дело касалось отцовства. Если бы ему удалось убедить Брилл, он бы хотел видеть себя отцом десятерых детей. Конечно, она, по-видимому, не разделяла его энтузиазм в подобном желании.
— Бри, пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… попроси своего брата нанять кого-нибудь другого, чтобы изображать школьного учителя. Я тут в меньшинстве, и, кажется, появились признаки назревающего восстания.
Подняв руки к его лицу, Брилл вытянула свои чудесные губы ровно тем же манером, как делала, когда успокаивала их детей.
— Ох, мой бедный муж. Надо было мне раньше прийти, чтобы спасать тебя.
— Фууу! — раздалось с пола несколько юных голосов: детям поголовно претили откровенные знаки привязанности взрослых.
Нарочно наклонившись вперед и поцеловав Брилл в губы, Эрик улыбнулся прокатившимся среди детей звукам ужаса.
— Все в порядке. Ты каждый день спасаешь меня, лишь соглашаясь быть моей женой.
Прелестно покраснев от этих слов, Брилл опустила голову.
— Ах, что такое вы говорите, месье. Своим шармом вы можете заставить розу расстаться со своими лепестками.
Не в силах справиться с пронесшимися по венам потоками абсолютного блаженства, Эрик изучал лицо своей жены, наслаждаясь тем, как от смущения темнеют ее глаза, приобретая оттенок мокрого грифеля. На мгновение задавшись вопросом, что он сделал, чтобы заслужить такую жизнь, он мог лишь лучезарно улыбнуться Брилл. Всю свою жизнь он был проклят Богом и его скверным чувством юмора, но сейчас он понимал, что все это время у того на него был план. Эрику было предначертано встретить Брилл, предначертано полюбить ее и стать отцом ее детей. Что еще он мог сделать, кроме как благословлять свою разбитую дорогу, которая привела его к безграничному счастью?
— Ну, я просто делаю свою работу… — наконец пробормотал он Брилл.
Слегка отстранившись, та приподняла белоснежную бровь.
— О, и какую же именно?
Позволив уголкам своих губ изогнуться в знающей усмешке, Эрик выдержал драматическую паузу.
— Конечно же, живу долго и счастливо.

Эпилог
Париж, 1917 год

Прошло три года после того, как разразилась война, утопившая всю Европу в море крови и отчаяния. За всю историю ни один другой конфликт не мог сравниться по размаху с жестокостью, которая даже сейчас терзала континент. Сверхдержавы Европы, объединившиеся в две отдельные и ужасные фракции, безжалостно рыли яму друг другу. Во Францию, не осознававшую, что Германия находится на волоске от нападения, вторглись без предупреждения, оставив страну разоренной. Париж, когда-то бывший городом света и любви, был подавлен, став угрюмой и пустой тенью самого себя. Это была самая масштабная война, какую когда-либо видел мир, мировая война — война, положившая конец всем прочим, и никто не мог избежать ее последствий.
Парижский оперный театр закрыл свои двери вскоре после того, как по стране замаршировала немецкая армия. На тот момент самому городу не угрожало прямое нападение, но все знали, что лишь это вопрос времени, когда линия фронта подойдет ближе, и они готовились. Париж действовал так, словно находился на осадном положении, не позволяя лишних расходов и сосредоточив всю энергию на войне. Держать Оперу в такой ситуации, когда почти невозможно было достать даже основные продукты вроде сахара и масла, казалось просто неправильным. И поэтому великий театр, о котором многие десятилетия назад грезил Гарнье, окутала тишина.
С тех пор вот уже два года никто не переступал порог здания, но было сделано исключение, и двери распахнулись, чтобы впустить маленькую группу людей. В попытке обеспечить городу еще немного необходимых средств директора Оперы решили устроить аукцион из театральных реликвий. Отчаянно нуждаясь хоть в каком-нибудь развлечении, пусть незначительном, но стабильном, в пустующее здание целый день стекались людские ручейки.
В разгар аукциона, проходившего среди ветхих останков того, что когда-то было зрительным залом, через боковую дверь вкатился богато одетый господин в инвалидном кресле; характерный головной убор его сиделки слегка трепетал от царивших в коридоре сквозняков. На мгновение действие на сцене замерло, и все глаза с интересом повернулись к вновь прибывшему. Все узнали пожилого виконта де Шаньи, который, несмотря на отпечатавшийся на лице груз долгих лет, все еще был привлекательным мужчиной, поскольку он был единственным среди всего парижского высшего общества, кто предпочел остаться в городе, невзирая на нависшую опасность. Ходили слухи, что причиной задержки бедняги было то, что он и подумать не мог оставить место, где похоронена его жена. История их великой любви была притчей во языцех, которую многие пересказывали друг другу и по сию пору.
— Добро пожаловать, виконт, — с энтузиазмом заявил ведущий аукциона, явно радуясь, что распродажа привлекла внимание столь богатого покровителя.
Признательно кивнув, Рауль жестом велел сиделке подкатить его кресло к сцене. Сгорбившись и привалившись к спинке кресла, он являл собой картину усталой скорби. Он обводил сумрачный зал своими светло-серыми глазами с выражением человека, вспоминающего иные времена. Несомненно, он видел бархат на пыльных креслах блистательно алым, а не рваным и грязно-бордовым, каким он стал сейчас, видел балконы без паутины и голубиных гнезд и гордо висящую под потолком люстру. Старик со вздохом перевел взгляд на сцену, и аукцион продолжился там, где прервался.
В течение нескольких последующих минут между виконтом и бывшим танцмейстером мадам Жири, которой сейчас было за восемьдесят, развернулся торг на повышение за странно сконструированную музыкальную шкатулку. Восхищенный выручкой от этой битвы воль, распорядитель аукциона тараторил, улыбаясь от уха до уха. В итоге ставка Рауля побила ставку мадам Жири, и тот заполучил шкатулку с обезьянкой. Со своего рода угрюмым удовлетворением виконт выкатился из зала, крепко прижимая шкатулку к груди. После его отбытия среди собравшихся на аукционе прокатился гул шепотков.
В самой глубине театра, наблюдая за происходящим, стояла маленькая группа людей. Самой старшей из них была импозантная женщина средних лет с густыми темными волосами и до странного светлыми глазами. Она стояла рядом с мужчиной с неброско красивым лицом и пшеничного цвета шевелюрой. Чуть позади них в тенях стояли четверо других — все они сливались с полумраком, словно были рождены для этого. После нескольких мгновений тишины пшеничноволосый мужчина, единственный из всей группы с такими светлым оттенком, в недоумении повернулся с находившейся рядом женщине.
— Разве ты не говорила раньше, что надеялась вновь увидеть эту музыкальную шкатулку? Разве мы не должны были выкупить ее? — тихо спросил он.
Склонив голову, чтобы с любовью прижаться к руке мужа, Ария улыбнулась.
— Не беспокойся, Эдвард… Я не возражаю. Прежде я рассчитывала купить ее. Я все время гадала, что же с ней случилось. Мы так и не нашли ее после того, как покинули это место. Но теперь я понимаю, что, наверное, она нужна мне не так сильно, как некоторым другим.
После этого вперед выступил потрясающе красивый мужчина с ярко-синими глазами и сложил руки на груди — уголки его губ сердито изогнулись.
— Дьявол с ним, с этим стариком. Если ты хотела шкатулку, ты должна была ее получить. В любом случае, на самом деле она принадлежит нам, учитывая, что именно папа сделал эту чертову вещицу.
— Да ладно тебе, Дэниэл. Если Ария говорит, что шкатулка должна перейти к виконту, значит, так оно и есть, — невозмутимо сказала очаровательная женщина с большими выразительными серыми глазами. Положив руку на плечо брата, Бриджит нежной улыбкой усмирила его быстро растущее раздражение.
— Кроме того, — вмешалась Ария, словно брат и вовсе ничего не говорил, — я хотела вернуться сюда совсем по иной причине.
Замерев при ее словах, четверо ее братьев и сестер, которые внешне были так похожи на своего отца, обратили на нее свое всецелое внимание.
— Из-за того, что именно тут наш папа когда-то… э… жил так долго. Хотя, должна сказать, довольно грустно видеть театр в таком состоянии… — пробормотала Аннабель, подняв глаза к грязному потолку.
Проследовав за взглядом сестры, самая младшая из группы, привлекательная женщина с кудрявыми каштановыми волосами и выдающими недюжинный интеллект синими глазами, наконец тоже подала голос:
— Да… это место, кажется, находится в довольно плачевном состоянии. Ария, я бы очень хотела увидеть его в ту пору, когда ты здесь жила. Мне нравится история, которую ты рассказывала про комнату над люстрой.
— Я знаю, что ты умираешь от желания увидеть эту комнату, Эбби. Это действительно архитектурное чудо.
Абигейл возбужденно хлопнула в ладоши, и ее глаза стали такими мечтательными, какими становились только при обсуждении проекта здания.
— Ах, возможно, когда-нибудь я смогу ее увидеть. — Умолкнув, она послала Арии озабоченный взгляд. — Но тебе все же грустно? Вернуться спустя столько времени?
Покачав головой, Ария улыбнулась:
— Нет, на самом деле нет. Я хотела прийти и посмотреть, сколько понадобится труда, чтобы восстановить это место.
— Почему?
— Потому что я думаю, что мы должны стать следующими покровителями Опера Популер. Когда война закончится… этому городу понадобится это место. Я не позволю ему превратиться в руины.
Последовала пауза, затем на всех четырех лицах позади нее расплылись одинаковые расчетливые улыбки.
— Планировка обладает определенной симметрией, что мне по душе, — заявил Дэниэл, задумчиво потирая подбородок, — и в этот момент казался точной копией другого мужчины, который много лет назад крался по коридорам Оперы. — Мне кажется уместным, что это место должны восстановить именно мы. Можно сказать, это замкнет круг.
Моргая, Эдвард переводил взгляд с брата на сестру, как будто те общались на другом языке, потом покачал головой.
— О чем таком вы говорите? Какой круг? И какое это имеет отношение к дедуле Эрику? Он однажды написал оперу для этого театра? Мы должны были привести его с собой, если он связан с этим местом.
— Нет, он не захотел сегодня прийти. Им с мамой нужно было сделать кое-что другое.
— Что же такое они могли бы сделать сами? Да еще в их возрасте?
— Есть могила, которую они хотели посетить, — сообщил Дэниэл после того, как послал сестрам тяжелый взгляд. — Папа хотел кое-что вернуть… ммм… старой подруге. Кое-что, что она оставила ему давным-давно.
Почесав пшеничную голову, Эдвард добродушно, хоть и смущенно улыбнулся:
— Ну ладно…
Улыбнувшись ему в ответ, Ария преисполнилась жалости к его смущению. Ни она, никто другой из ее братьев и сестер никогда прежде не рассказывали о приключениях их отца, храня секрет Призрака Оперы даже от своих мужей и жен. Они держали эту историю при себе, и это очень сблизило их за прошедшие годы, но, возможно, теперь пришло время поделиться тем, что произошло столько лет назад. Возможно, пришло время поведать о том, как один простой сон и судьбоносная встреча изменили их жизни к лучшему.
— Я расскажу тебе позже, хорошо? — Последовала короткая пауза. — Это довольно длинная история.

Конец

<<< Назад

В раздел "Фанфики"
Наверх