В восстановленном после пожара театре Опера Популер вновь бесчинствовал Призрак. Уже не так, как прежде — видимо, сказывался возраст.

Пудреницы у балерин продолжали пропадать, свет люстры — мерцать в самый неожиданный и неподходящий момент, но в остальном все сводилось к банальному полтергейсту. В буфете перемещались бокалы и бутылки и, особенно, вазочки с конфетами и пирожными. Перемещались сами собой, по воздуху, иногда даже на глазах до смерти перепуганных буфетчиц. Слышались голоса — тяжелые печальные стоны. Слышали их в основном посетители буфета или актеры, ожидающие своего выхода за кулисами. В конце концов, актеры стали брать с собою конфетки в цветастых обертках и оставлять их в укромных уголках за сценой. Чтобы задобрить привидение. И, кажется, привидению это нравилось.

Но посетителям буфета покоя не было — стоило кому-либо поднести ко рту ложечку со взбитыми сливками или вилку с кусочком ветчины, тут же до слуха их доносился едва слышный, горестный стон.

Как-то раз восстановленную Опера Популер посетила Ла Карлотта — бывшая оперная дива, ушедшая на покой после пережитого ужаса. Она несколько месяцев провела в Швейцарии (не путайте, пожалуйста, со Швецией!), поправляя здоровье, и теперь вернулась в Париж. О своих творческих планах она таинственно молчала, будто бы желая лишь посетить места былой (но немеркнущей!) славы.

В первый же свой визит в Оперу она купила билет в ложу №4 первого яруса — как показалось многим, в опасной близости от ложи №5…

Спектакль начался.

Первый акт прошел спокойно, Карлотта взирала на сцену с выражением тоски и легкой толики презрения на немолодом, но все еще прекрасном лице.

Но в середине второго акта она вдруг побледнела. Встала. Вышла из ложи. И упала в обморок прямо в коридоре. По Парижу тут же поползли слухи, что отпевшая свое дива вновь отбывает из Франции — теперь уже на родину или, по крайней мере, на Ривьеру.

Однако на следующий вечер Карлотту вновь увидели в ложе №4. Теперь уже с самого начала спектакля она сидела бледная, как полотно, не замечая происходящего. А в середине второго акта вдруг прижала платок к глазам и поспешно вышла из ложи.

Так повторялось вечер за вечером…

Карлотта стала каждый божий день появляться в Опере и даже задерживаться надолго, почти до самого закрытия театра. По Парижу тут же поползли слухи, что Ла Карлотта, примадонна, скоро вновь вернется на подмостки…

Кто знает, может в этих слухах и было зерно истины, но те, кто видел ее бродящей вечерами по пустеющим коридорам театра, отмечали, что Карлотта странно… задумчива. И грустна.

В восстановленном после пожара театре Опера Популер вновь поселился Призрак. Он вздыхал над душой каждого, лакомящегося пирожными и ветчиной в буфете, над ухом каждого артиста, которому оставалась секунда-другая до выхода на сцену.

А еще, говорят, ночами он пел — под куполом зрительного зала разносился его голос. Высокий, гортанный тенор. С сильным итальянским акцентом.

В раздел "Фанфики"
Наверх