В калиновской музыкальной школе-интернате им. Глюка царило радостное оживление, вызванное постановкой оперы “Евгений Онегин” в актовом зале этим вечером. Любой, кто распахивал тяжелые двойные двери - что было своеобразным подвигом, ибо пружины давно проржавели а завхоз украл смазку, - и вступал в вестибюль, сразу окунался в атмосферу праздника. Вернее, в атмосферу организованного праздничного мероприятия, согласованного со школьной администрацией.

Когда вы попадете в вестибюль и минуете старушку-вахтершу, которая, подкрутив слуховой аппарат на полную мощность, смотрит фильм с Чарли Чаплиным, то перед вашими глазами предстанет огромная лестница, с мраморными ступенями и причудливыми медными перилами, отполированными до блеска невольной лаской тысяч рук. Откуда такая лестница в школе-интернате города Калиновка Воронежской области? О, но ведь сама школа - это не просто серый параллелепипед, порожденный унылой фантазией архитектора-конформиста, а настоящая усадьба!

Да-да, до революции это здание было дворянским гнездом каких-то баронов или князей, чьи имена давно затерялись в иммиграционных книгах Эллис Айленда. Торжествующий пролетариат вернул усадьбу народу, который за несколько десятков лет успел спилить старинный сад, разобрать барскую конюшню, чтобы построить колхозный коровник, и устроить сессию ликбеза на заборе. После, когда усадьба была передана школе-интернату им. Глюка, здание отремонтировали, будуар прежней владелицы переоборудовали в раздевалку, бальную залу - в класс для занятий балетом, большую гостиную - в спальню для воспитанников. О прежних днях напоминала лишь парадная лестница, да актовый зал, ранее бывший крепостным театром, да еще пара строений. Но как бы его не калечили, здание все равно было окутано аурой величия и строгой торжественности. Ее нужно было лишь почувствовать - это было одновременно и просто, и почти недосягаемо. Пройдемте же по лестнице, стараясь не обращать внимания на растрескавшийся мрамор - ведь мы приличные люди, а значит, не должны задирать нос. В конце концов, эта лестница - гордость школьной администрации (и вместе с тем сущее наказание для воспитанников, которым приходится драить ее в рамках трудового обучения). Миновав лестницу, мы оказываемся в полутемном коридоре и после недолгих плутаний попадаем в актовый зал. Дверь туда нужно открывать мало помалу. Если вы резко откроете дверь, то все эти децибелы, как шрапнель, вопьются в ваши барабанные перепонки, и до конца дней вы будете приветствовать друзей словам “Ась?” Итак мы вошли в актовый зал, растворившись среди снующих туда-сюда людей, и взглянули на сцену, обрамленную перештопанными шторами. И представление началось...



- О Боже мой, у меня сейчас голова просто взорвется! - тихо взмолилась Кристина Метелкина, совершая пируэт и одновременно ненавязчиво зажимая уши.
- Она воет как сирена во время воздушного налета. Я слышала такое в фильме про войну. - вторила ей Мег Жири.

Вообще-то, верную подругу Кристины звали Рита, но она отзывалась исключительно на “Мег”, потому что так романтичней. И фамилия у нее была не Жири, но Мег и ее мама, преподавательница балета, решили оставить только первые два слога от своей настоящей фамилии. Нет, в ней самой не было ничего крамольного, но Господь наказал их известным однофамильцем.

Мег и Кристина, а так же остальные девушки из выпускного класса, были массовкой на предстоящей премьере. Им достались скромные роли крепостных девушек, которым помещица поручила петь песню дабы их “лукавые уста” не касались господских ягод (“Наверняка они натырили ягоды в карманы”, - говорила практичная Мег). Продолжая дело Лариной, Антонина Жири придумала для девушек еще и танец, так что им приходилось одновременно и петь, и выделывать замысловатые па (“Говорю вам, ягоды можно тырить даже так”, - не сдавалась Мег).

Итак, в тот день в актовом зале царила привычная суматоха. Кто-то не дошил чье-то платье. Кто-то украл чьи-то туфли, чтобы пойти на дискотеку. Преподаватель музыки отчитывал флейтиста, за то, что тот вместо бессмертной музыки Петра Ильича наигрывал что-то из Раммштайна. Антонина Жири, прямая и высокая, одетая в черное “старорежимное” платье, орала на балерин. А выпускницы школы-интерната порхали по сцене, наступали друг другу на сарафаны, хлестали друг друга косами - разумеется, не нарочно - и пытались игнорировать вопли, доносившиеся из левого угла зала.

Ибо там репетировала Карлыгаш Гуидичелевна.

Эта славная женщина работала завучем по воспитательной работе. Что именно входило в ее обязанности, никто не знал. Зато про нее совершенно точно было известно две вещи. Во-первых, у нее была сногсшибательная протекция в областной администрации. Во-вторых, она ОЧЕНЬ любила петь.

Этим вечером она исполняла партию Татьяны, хотя, согласно общему невысказанному мнению, по возрасту ей подходила роль няни. Карлыгаш Гуидичелевна, уроженица южноказахстанской области, обладала дивным голосом, особенно если слушать его в записи, поставив магнитофон на Mute. После воспитательных бесед с завучем, воспитанники шли к отоларингологу. Если она пела в зале, стекла начинали мелко дрожать. Если она пела на улице, птицы падали замертво.

Но никто не смел возразить Карлыгаш Гуидичелевне, ибо у нее была сногсшибательная протекция в областной администрации.

- Я вам пишууууУУУУ - чего же боле?!!!!!!
Что я (!!!!) могу ЕЩЕ сказаааать!!!

- Браво, браво, Карлыгаш Гуидичелевна! - агрессивную песнь Татьяны вдруг прервали аплодисменты. Полуэкт Иванович, директор школы, подошел к сцене и послал примадонне кисло-сладкую улыбку. За директором следовали два немолодых представительных мужчины - один из них приветливо улыбнулся и подмигнул воспитанникам, а другой лишь поджал губы. Впрочем, оба имели весьма деловой вид.

- Ну что, господа-товарищи, сколько месяцев вся школа болтала о моем якобы уходе на пенсию? - директор обвел всю честную компанию приятельским взглядом. - В общем, считайте это подарком к Новому Году. Я действительно ухожу на пенсию и уезжаю в Австралию - говорят, там климат получше, чем у нас в Воронежской области. И коалы повсюду скачут, лови не хочу. А мое место займут господа Андреев и Фирмович - прошу любить и жаловать.

Новые директора чуть неуверенно помахали руками, оказавшись в кольце любопытных взглядов. Пока Полуэкт Иванович знакомил директоров с официальными лицами школы, не исключая и Антонину Жири с Карлыгаш Гуидичелевной, все присутствующие разбились на группки и зашептались.

-Ага, в Австралию он собрался. А нас который месяц одной перловкой кормят, поневоле задумаешься куда...
- Два директора? А бюджет, между прочем, не резиновый...
- Вы гляньте на Карлыгаш! Интересно, кого из них она первым...

Из-за разговоров никто не обратил внимание, как по проходу тихо прошел и встал у сцены юноша лет 20. На молодом человеке была белоснежная рубашка стильного покроя и потертые джинсы - его вещи не кричали о своей дороговизне и поэтому были, наверное, ужасно дороги. Из бокового кармана джинсов выглядывал серебристый iPOD. Молодой человек обладал приятной внешностью, его белокурые волосы ниспадали на плечи, а в ухе был пирсинг - неслыханное дело по меркам города Калиновка.

Юноша с интересом огляделся вокруг и мысленно отметил, что актовый зал был довольно симпатичным и почти не уступал размерами ванной в питерской квартире его отца. Правда, штукатурка на потолке пошла волдырями, но простой косметический ремонт это исправит. И шторы можно тоже заменить, а то они больше походили на лоскутное одеяло, вроде тех, что его мать шила в качестве хобби.

- О, а вот и наш Рауль! Разрешите представить - Рауль Шаньин, сын наших спонсоров. Он учится на финансовом факультете в Сорбонне, а в свободное время помогает отцу с благотворительностью. - Полуэкт Иванович протянул юноше руку и помог ему вскарабкаться на сцену.

- Это Рауль! - воскликнула Кристина, от волнения оторвав бутафорскую косу.
-Ну так ясен конь, что Рауль! Директор только что назвал его по имени.
-Нет, Мег, ты не понимаешь! Я была с ним знакома в детстве. Когда папа все еще работал в консерватории, нам по блату досталась путевка в Крым. Мы жили в одной гостинице с Раулем и его родителями - тогда они еще не подались в большой бизнес. А однажды мы с Раулем гуляли по пляжу, и волна унесла мои красные шлепанцы, а Рауль бросился в воду и достал мне... один шлепанец... Но это не важно...
- А почему его зовут Рауль? Он что, с Кавказа что ли? - спросила Мег, помогая подруге привязывать косу.
- Нет, его мама в свое время просто бредила Дюма. Раулем, кажется, звали виконта де Бражелона.
- Я и мои родители рады оказать спонсорскую помощь вашей замечательной школе, - юноша улыбнулся своей белозубой улыбкой на миллион долларов - вернее, на 40 тысяч долларов, именно во столько его отцу обошлись скобы.
- Мы закупили для вас целый компьютерный класс с подключением к интернету.
-Какой еще интернет? - просипел завхоз Ведеркин, обдав окружающих смачным ароматом перегара. - У нас даже телефон не работает, бомжи кабель на той неделе сперли.
- Это не бомжи, это Призрак, - пискнул кто-то из танцовщиц.
- Так что, Призрак что ли кабель спер? Да на кой ему, Призраку, кабель? Что он, цепи из него точить будет? Нет, я понимаю, когда он на первое мая вышиб стекло в учительской...
- Что еще за Призрак? - осведомился Фирмович, наиболее сообразительный из директоров.
-Призрак? Ах, глупости какие! - фальшиво рассмеялся Полуэкт Иванович и зачем-то почесал ухо большим пальцем. - Знаете, детишки вечно выдумывают - то черная шаль, то гроб на колесиках, то Призрак какой-то... несуществующий. А давайте попросим Карлыгаш Гуидичелевну нам спеть?
Карлыгаш Гуидичелевна поломалась для вида, и за это время бывший директор и юный спонсор успели сбежать под сурдинку. Наконец она одарила новых директоров жарким взглядом южных глаз, набрала полную грудь воздуха, из-за чего пуговицы на платье Татьяны предупредительно заскрипели, и запела:
- Но вы к маааааееей несчастной доОООооолеееЕЕЕееее
Хоть...

Певица так и не успела досказать про несчастную долю, потому что БАХХХ!!!! На ее злополучную голову внезапно обрушился задник, изображавший набережную Невы.

Охх! По рядам пробежал вздох ужаса смешанного с восхищением и безумной надеждой, что может быть...

Но череп Карлыгаш Гуидичелевны по прочности не уступал черепу кроманьонца, поэтому он без труда пробил картон, причем в том самом месте, где была нарисована морда сфинкса. Сфинкс повернул головой и огляделся. Наверное, еще ни один сфинкс не выглядел таким разгневанным с тех самых пор, когда Эдип проявил чудеса логического мышления. Прикусив косы, девушки сдавленно хихикали, директорам едва удавалось сохранить серьезные мины, а Карлыгаш запоминала фамилии наиболее смешливых товарищей.

- Вот это точно Призрак. Вот это он могёт, - философски отметил завхоз, сворачивая самокрутку.

Директора ринулись было к несчастной певице, чтобы помочь ей освободится из картонного плена, но вдруг замерли на месте. И ни они одни. Все взгляды были были прикованы к листку бумаги, который, неторопливо кружась в воздухе, падал откуда-то с потолка...



Господин Андреев схватил листок бумаги и нетерпеливо пробежал по нему глазами. Потом показал послание партнеру. Тот, хмурясь, громко прочел письмо притихшей аудитории

- “Господа, я рад приветствовать вас в моем учебном заведении. Я так же надеюсь, что мое жалование и впредь будет выплачиваться без задержки. Остаюсь вашим покорным слугою, Призрак”, - директор с негодованием пошевелил усами. - Это что такое, а? Кажется, сегодня не первое апреля. Повторяю, что еще за Призрак?
- И что еще за жалование? - поддакнул г-н Андреев.

Антонина Жири ступила вперед и засияла светской улыбкой, постукивая тростью по скрипучей сцене.

- Наша школа расположена в старинной усадьбе, - начала она, - так что не удивительно, что в ее стенах обитает Призрак. Как говорится, noblesse oblige. Наш Призрак следит, чтобы все шло гладко и просит за свои труды скромную зарплату - 20 тысяч рублей.
- 20 тысяч?! - Фирмович задохнулся, как от припадка астмы. - Что-то я не видел в вашей бухгалтерии упоминания о зарплате этого товарища!
- Бывший директор платил ему черным налом, - пояснила преподавательница балета, улыбаясь так же мило.
- Но зачем, зачем?!
- Как бы вам объяснить... хммм... думаю, что самым близким по семантике словом будет “крыша”.
- Иными словами, Призрак вас крышует?!
-Да! А если он не получит свою зарплату, то сделает с нами страшные вещи! - крикнула пейзанка в синем сарафане. - Например, намажет нам лица зубной пастой!!!
- Настя, не говори глупостей, - резко оборвала Антонина Жири. - Хотя девочка не далека от истины. Вам придется платить ему, господа. И оставлять ложу номер пять не занятой.
- Что?!

Преподавательница балета указала на ложу первого яруса. Ее поддерживали монументальные колонны с облупившейся позолотой, и вид из этой ложи открывался просто изумительный. Не удивительно, что директора пообещали отдать лакомый кусочек мэру города.

- Но я пообещал эту ложу мэру!
- Тогда вам придется сказать, что ложа временно недоступна... хммм... по приказу санэпидемстанции. Что мы там тараканов травим. Это ложа Призрака. В ней не будет сидеть никто.
-НИКТО ВООБЩЕ НИГДЕ НЕ БУДЕТ СИДЕТЬ!!! ПОТОМУ ЧТО ОПЕРА ОТМЕНЯЕТСЯ!

Завуч мощным движением разодрала картонный задник на две части, а потом в порыве вдохновения порвала его на кусочки поменьше и разбросала их по сцене, как конфетти. Потирая руки и плотоядно улыбаясь, она двинулась к директорам, которые в свою очередь отступили назад и чуть было не упали со сцены.

- Ну так вот, - Карлыгаш смилостивилась и взяла на две октавы ниже, за что уши директоров были ей очень благодарны. - Я сегодня вечером петь не буду! Я вообще не буду петь в этой забегаловке, покуда вы не разберетесь с вашим шайтаном! Ой-бай-пырмай, в нашем ауле Узынкулак было больше порядка, чем в этой вашей хваленой музыкальной школе! Ха! И будьте уверены, что в администрации области об этом узнают!

Не дав директорам промолвить и слова оправдания, она прошествовала по проходу, бормоча про засилие криминала, и громко хлопнула дверь. С потолка посыпался снежок штукатурки и припорошил дорогие костюмы директоров, надетые специально к случаю.

- Ну все, накрылся нам бюджет медным тазом, - мрачно произнес г-н Фирмович, сразу уловивший весь ужас своего положения. - И новый спортзал, и поездка творческого коллектива в Москву на фестиваль. Придут к нам вечером гости, вместе с мэром, а у нас ничего не готово. И Татьяны тоже нет. Все, господа, нам конец, интернат можно закрывать, а детей отправлять по домам.
- Не горячитесь так, - остановила его Антонина Жири. - Если вы насчет Карлыгаш Гуидичелевны, то, как говорится, леди с дилижанса - пони легче. А партию Татьяны может спеть Кристина Метелкина. Подойди сюда, девочка.

Головы повернулись в сторону Кристины, спрятавшейся в углу сцены. Повисла тишина. В воздухе ощутимо витало междометие “Чу!”

Кристина вздрогнула, отдала косу подруге и несмело подошла к директорам. Те скептически обозрели ее худенькую фигурку, пушистые рыжеватые волосы до плеч, широко распахнутые, чуть испуганные глаза. Девушка никак не тянула на оперную певицу. По обоюдному мнению директоров, у оперных певиц была грудь десятого размера, а так же благородная седина в волосах и по крайней мере два подбородка. Кристина была лишена всего вышеперечисленного, поэтому господа поспешили ее забраковать.

- Антонина Васильевна, вы уверены что эта девочка вообще может петь? Я имею в виду, сопеть песенки Алсу в ванной - это одно дело, но вот ПЕТЬ? - осведомился Фирмович.
- О да! У Кристины изумительный голос. Кроме того, она любит Пушкина, и у нее пятерка по русской литературе...
- Какое отношение это имеет к...

Директора так и не вынесли окончательный вердикт, потому что в тот момент Кристина запела. И все слова разом потеряли смысл, а все конфликты деликатно отодвинулись на задний план.



Рауль откинулся в кресле и уныло посмотрел в программку, напечатанную на доисторической печатной машинке, у которой вдобавок западала буква “о”. Рядом с ним мэр о чем то беседовал со своей Второй Официальной Любовницей, и Рауль, чтобы не казаться снобом, время от времени вставлял пару слов в их разговор.

-... И сказал, что, типа, в ложе номер пять травят тараканов. Не, ты прикинь, они что, обмазали всю ложу китайским карандашом? - удивлялся мэр, а его пассия подобострастно захихикала. Но даже слушать их разговор, пестрящий диалектизмами, было лучше, чем ждать неизбежного. Юноша скорбно закрыл глаза.

Он терпеть не мог утренники.

А это действо хоть и происходило в 8 часов вечера, все равно являлось утренником. Потому что оно включало все неотъемлемые элементы утренника - нервных администраторов, на лицах которых расцветали улыбки как только они проходили мимо важных гостей, штопанные костюмы, декорации в худших традициях минимализма...Нет, серьезно, только взгляните на этот идиотский задник с панорамой Невы! Они что, рисовали его за пять минут до начала оперы?

Рауль подавил негодование и приготовился к неизбежному. То есть, к утреннику. В любом учреждении, будь то приют или дом престарелых, администрация считала своим долгом порадовать спонсоров концертом. Конечно, никому и в голову не приходило, что спонсорам это мероприятие нужно как морской свинке акваланг. Конечно, никто и не задумывался, что спонсоры, быть может, не любят песню про белогривых лошадок, а предпочитают Битлз... Но при мысли о Yellow submarine, исполненной творческим коллективом колонии номер 6 для малолетних правонарушителей, у Рауля скисли остатки настроения.

На сцену вышел Евгений и запел про то, как плохо ему жить на свете, а тут еще дядюшка так его одолжил. Рауль не припоминал, чтобы на момент действия Онегин разменял пятый десяток, и поглядел в программку. Партию Онегина пел некто Убальдишвили, заслуженный артист калиновского театра народной самодеятельности. Что ж, это многое объясняло, включая и тот факт, что Онегин умудрился дважды наступить на фалду своего фрака. Занятно.

Опера (нет, утренник, все же утренник!) тянулась своим чередом. Наконец появилась Татьяна. Она внесла приятное разнообразие хотя бы тем, что была моложе остальных исполнителей. Причем моложе своей младшей сестры Ольги лет эдак на 20. На Татьяне было простое белое платье, обнажавшее ее чуть угловатые плечи, а волосы она собрала в высокий пучок. Непослушные локоны выбились из строгой прически, и Татьяна плавным жестом откидывала их назад, не отрывая внимательного взгляда от зрительного зала. Рауль же не отводил глаз от нее. В его голову вдруг закралась совершенно идиотская мысль. Ему показалось, что эта девушка, с ее горделивой осанкой, с изящными движениями рук, в белой тунике походила на греческую статую. Ну может быть, слегка недокормленную. Рауль мысленно влепил себе подзатыльник за такую сентиментальщину. Что ж, госпожа Ларина, посмотрим, как вы поете.

Но и голос у нее был удивительно милым, и она затмевала всю труппу, кажется, не прилагая никаких усилий. Зрители переслали ерзать в жестких креслах. Многие начали жалеть о том, что в этот вечер сэкономили на цветах. Кто-то даже зааплодировал совсем не к месту. Дружественная атмосфера царила до тех пор, пока Татьяна не добралась до своей знаменитой арии с письмом. Тут-то все и переменилось.

Комкая письмо в руках, Татьяна подошла к самому краю сцены, ее губы затрепетали, и ее голос обрушился на зрительный зал разноцветным водопадом, прокатился как волна, сметая все на своем пути. На мгновение каждому из зрителей показалось, что певица обращается именно к нему, что она нащупала в его душе то, что он скрывал столько лет, скрывал от людей и от самого себя. Но ее голос, такой сильный, такой волшебный, разрушил хитиновые покровы - из невыплаканных слез, непрощенных обид, и неисполненных обещаний - и очистил душу каждого. Навсегда. Ну или хотя бы на время арии.

Рауль помотал головой чтобы стряхнуть чары колдуньи в белом платье. Он огляделся по сторонам - зрители застыли, у многих в глазах стояли слезы. Вторая Официальные Любовница тихо всхлипывала, размазывая зеленую тушь. Она вдруг вспомнила письма, которые посылала своему парню в Афганистан и которые потом вернулись к ней нераспечатанными, все до одного. Шаньин, конечно, ничего не знал об этом обстоятельстве и лишь досадливо поморщился.

Ария закончилась, и по сцене заскакали резвые селянки, задорно помахивая косами (“Нет, серьезно, у них там был конвейер - одна тырила ягоды, передавала другой, а потом они перебрасывали ягоды через забор, где уже сидел кто-нибудь с ведром”.) Зрители обменивались натянутыми улыбками, силясь скрыть смущение от того необъяснимого, что произошло с ними пару минут назад. А Рауль пробежался глазами по программке. “В роли Татьяны - К. Метелкина, 17 лет, воспитанница калиновской музыкальной школы-интерната им. Глюка “. Странно, сведения о певице были аккуратно наклеены на программку. Похоже, замена произошла в последний момент, а до этого партию Татьяны пела другая солистка. Впрочем, это неважно. Гораздо важнее было то, что Рауль уже где-то слышал эту фамилию. Он попытался припомнить, где именно он мог встречать девушку, с которой они были явно не одного поля ягоды... Ах, да! Но это было так давно - Крым, отпечатки босых ног на песке, пляжные тапочки, унесенные волной, он сам бежит, разбрызгивая соленую воду, и приносит их девочке....

.... которую звали Кристина. Теперь обрывки воспоминаний выстроились в четкую картину. Кристина Метелкина в то лето отдыхала в санатории с отцом, скрипачом в какой-то консерватории. Он мог часами беседовать о Лунной сонате и понятия не имел, сколько стоил килограмм говядины на базаре. В те золотые дни Кристина была маленькой худышкой, с огромными синими глазищами и вечно растрепанными волосами, которые курчавились от близости к морю. Как же сильно она изменилась! И откуда взялся этот голос, звучащий так неуместно в стенах обшарпанного актового зала?

“Эврика!” - вдруг подумал юноша и от радости даже присвистнул. Ну конечно, нечего ей прозябать на этой целине с ее голосом, с ее потенциалом! Нет, она сможет сделать карьеру на большой эстраде, она затмит всех поп-звезд (что, в принципе, без труда сделает любой певец, обладающий хотя бы шестой частью ее таланта). Ее голос будет звучать на всех телеканалах, в концертных залах, на стадионах, в каждой маршрутке... мда. В общем, Кристина станет знаменитостью. Правда, звезде не обойтись без продюсера, но и здесь ей невероятно повезло! Как сказали бы англичане, она родилась с осеребренной ложкой во рту, хотя в случае с Кристиной, это был скорее серебряный половник. Он сам, Рауль Шаньин, станет ее продюсером, откроет миру новую звезду!

Рауль судорожно втянул воздух и досчитал до десяти на всех известных ему языках. Спокойствие, только спокойствие. Но как можно оставаться спокойным, когда удача сама плывет в руки?! Отец неоднократно намекал, что сыну уготовлена карьеры в шоу-бизнесе, на что Рауль обычно кривился. Его не прельщала перспектива раскручивать длинноногих девиц с голосом, по мелодичности своей сравнимым разве что с завыванием бормашины. Кристина же была настоящим самородком! Продюсировать ее будет одно удовольствие. Наверняка она даже не подозревает о существовании бутиков, спа-салонов и кредитных карточек. Он даст этой талантливой провинциалочке путевку в жизнь, а она... она наверняка будет ему благодарна. Юный Шаньин недавно прочел книгу с заманчивым названием “Муки и радости тантрического секса” и мог навскидку называть по крайней мере 27 способов, какими женщина может быть благодарна.

Теперь оставалось лишь дождаться занавеса и поговорить с Кристиной, после чего можно будет собирать чемоданы.

О том, что Кристина может ему отказать, Рауль не задумался ни разу. Потому что старина Маркс, как ни крути, был прав. Бытие действительно определяет сознание.

Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы