- Папа, а бывают волшебники? - вопрос золотоволосой малютки отвлек усталого путника от невеселых раздумий.

- В сказках... - начал он медленно и распевно вести привычные речи и замолк от неожиданности, когда девочка упорно продолжила расспросы:

- Нет, не в сказках. Встречал ли ты Настоящих волшебников?

Взгляд голубых глаз был полон такой веры, что ее сильный и мудрый папа уж наверняка знаком с парой - тройкой настоящих живых кудесников.

- Нет, - со вздохом ответил он, - не довелось.

Малышка ничего не сказала, лишь разочарованно опустила голову, и уже через несколько минут стала жаловаться на усталость и голод, пришлось дальше нести ее на руках, и последний участок дороги до небольшого городка был преодолен много позже, чем планировалось поутру.
А все эти глупые сказки!
Может он зря забивает крошке голову выдумками и россказнями?
Но как же еще можно отвлечь дочку от режущего чувства голода, что, увы, так часто путешествует вместе с бродячими музыкантами, и не каждый день бывает удачен.
Зато, уносясь в мечтах в волшебную страну, она не замечает бытовых неурядиц и долгих дорог, голода и усталости. Он же был готов без конца рассказывать ей придуманные истории, жаль, что сегодня не удалось …

Ну вот уже показался шпиль ратуши, еще немного и они достигнут вожделенной цели — сегодня это город Сент Омер, где на осенней ярмарке Густав Даае планировал собрать достаточно средств для переезда их маленькой семьи в южные края, подальше от неуклонно надвигающейся неприветливой зимы.

И когда же его башмаки, подбитые подковками для пущей крепости, уже достаточно долго постукивали по каменным улицам старинного города, дочка неожиданно так резко дернулась в его усталых руках, что чуть было не полетела навзничь на мостовую.

- Папа, смотри! - он даже не смог перевести дух, едва успев подхватить ее на лету, а она уже спешила к так привлекшей ее внимание яркой картинке на стене, - Волшебник! - прошептала она и тут же звонко крикнула ему, - Прочти, скорей прочти, что там написано!

- Ну да, «волшебник»! Очередной прохиндей и мошенник, желающий облегчить карманы охочих до развлечений зевак! - произнес, конечно же мысленно, бродячий музыкант, поправляя за спиной верную скрипку и совершенно позабыв, что явился на осеннюю ярмарку с той же целью.

Наверняка, он и не думал сравнивать себя и этого «Мага и волшебника, ученика чародеев Востока», как хвастливо было написано на аляпистой афишке, что привела в такой восторг его пятилетнюю дочурку.
Хотя изображение тощего «кудесника» не оставило равнодушным даже скептически настроенного музыканта. Уж больно невозможным светом горели желтые огни в прорезях черной маски, провожая упорным взором всех проходящих мимо, и этот живой взмах руки, с паучьими пальцами, с которых взлетали карты, искры и яркие цветы.

Увести Кристину удалось, только прочитав ей раз пять все-все, как она требовала, что было написано на афишке, да еще пришлось твердо ей пообещать сходить вместе с ней на это глупое представление.
Никакие доводы, что им будет нечем сегодня поужинать и негде спать, если все оставшиеся деньги заплатить за цирк, не подействовали, и бедняге пришлось следовать за настойчиво тянущей его руку дочкой, крепкие ножки которой почти бежали навстречу ярким флагам и полотняным шатрам их прямых конкурентов.

Теперь эти бродячие циркачи заберут к себе всех зрителей!
Попробовать, что ли, поговорить с владельцем этого балагана, вдруг удастся устроиться в оркестр? Наверняка, то еще сборище! Или самому попытаться выступать вместе с дочкой, обычно зрители очень тепло принимают милую крошку, что так хорошо умеет петь, тоненьким и верным голоском выводя народные песенки.



Но на самом представлении все пошло совсем не так, как того ожидал музыкант.

Да, конечно же, это был вполне предсказуемый убогий залатанный шатер, заполненный галдящей, плотно усевшийся на длинных скамьях, толпой, и как вершина этого развлечения для бедных - Парад Алле, жалкие акробаты и жонглеры - весьма потрепанная труппа.
Вряд ли сюда затесался так ожидаемый Кристиной волшебник, - она каждую минуту спрашивает его, дергая за рукав:

- Папа, ну когда же, папа, когда появится?


Первыми предварили его появление звуки, чарующие звуки скрипки.
Бедняга Густав словно прикипел к занозистой деревянной скамье, где прежде чувствовал себя вполне вольготно — все его надежды разлетелись прахом. Если в цирковой труппе есть такой исключительный музыкант, зачем владельцу цирка могут понадобиться его скромные услуги?
Все вокруг разом замолкли, и на волнах нежной мелодии на сцене появилась укутанная в черное фигура, в которой, казалось, жили лишь немыслимой длины гибкие белые пальцы, что касались струн и смычка певучей скрипки.

Зал, застывший в кристалле умолкнувшей музыки, ожил только через несколько секунд и встретил самого желанного артиста громкими аплодисментами.


- Почтеннейшая публика, - обратился он, - Возможно, кто-либо из вас желает задать мне тему для импровизации, достаточно спеть куплет любой песенки...

И пока зрители перешептывались, и подпихивали друг друга локтями, Густав с ужасом увидел, что Кристины уже нет рядом с ним, вдруг ее голосок прозвенел сквозь шум зала.

- Если мне поможет папа, я спою, - конечно, ведь она уже привыкла выступать, наконец-то сообразил Густав и достал из заплечного мешка их общую кормилицу — скрипку.

Светлые звуки ангельского приветствия, молитвы «Аве Марии» Шуберта не показались чуждыми здесь, в парусиновых стенах бродячего цирка, особенно когда хрустальный голос невинного дитя пел, обращаясь к самому богу...


У многих слушателей выступили слезы, даже грубые работники, совсем недавно отпускавшие соленые шуточки, смачно комментируя стати акробатки, утирали глаза пальцами, корявыми от тяжкого труда.

Но бурю, что поднялась в груди Густава, когда нежную мелодию подхватила скрипка этого, как он уже сам поверил, волшебника, сложно было даже с чем либо сравнить, разве что с отчаянием, почти задушившим его после смерти любимой жены. Только на этот раз вихрь захлестнувших его эмоций нес радостный порыв, вот именно на нем Густав и бросился к черной фигуре, только сейчас опустившей смычок, и пылко обнял собрата в служении Музыке.

Яростное шипение и весьма ощутимый толчок в грудь обрушили излишне порывистого музыканта с небес на землю:

- Какого черта, сударь, ваша фамильярность сорвала номер, вы разрушили мой реквизит!

Те самые тонкие белые пальцы, что так заворожили Густава и весь зал, теперь ощупывали и вертели верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке артиста, заковыристые проклятия так и сыпались сквозь стиснутые зубы.

- Вы погубили представление!!!

- Чем, скажите мне, маэстро, я смогу помочь? Явного ущерба вашему костюму не нанесено...

- Вы порвали бесценный длинный волос, светлый, черт бы вас побрал! Где я теперь возьму такой, если все цыганки кругом - жгучие брюнетки?

- Кристина, подойди сюда, дорогая! Ты подаришь магу свой волос, вместо чародейской нити, что я так неловко порвал? - чуть вытаращив от восторга глазки, еще бы стоять так близко к волшебнику, что его даже можно коснуться, и еще он просил ее о подарке, девочка дернула макушкой и протянула, зажимая пальцами почти невидимую золотую нить...

Артист одним движением подхватил ее подарок и развернулся, взмахнув полой плаща, к начинавшим выражать недовольство зрителям.

- Дамы и господа! - проговорил он. - Представляю вашему вниманию всего-навсего колоду карт!
С первого взгляда — это самая что ни есть обычная колода, любой желающий может проверить — прошу пустить по рядам, и артист, музыкант и, как теперь понимал все еще оставшийся на сцене Густав, иллюзионист, передал ему плотную стопку новеньких карт.

Зрители весьма придирчиво осмотрев и прощупав их, вернули колоду магу.

- А теперь, прошу любого желающего выйти ко мне и произнести любое число от одного до тридцати шести...

Упитанный мужчина, типичный лавочник с виду, привстал с места и выкрикнул:

- Тридцать!

- Как вы думаете, могут ли быть в той самой колоде, что вы так внимательно проверили, целых тридцать королей? - и на дружное «Нет!» зала, артист совершенно невозмутимо вынул, и показал действительно тридцать королей! Как ему это удалось, уму непостижимо, тем более что оставшиеся карты были иного достоинства!

- Ловко подменил колоду*, - прошипел желчный старик, сидевший рядом с вернувшимся на свое место Густавом. С некоторым замешательством тот узнал в своем соседе фокусника, которого иногда также встречал на ярмарках.
Хорошо, что Кристина находится с другой стороны и не слышит, как пытаются развенчать ее «волшебника»!
Только непонятно зачем ему понадобился светлый длинный волос, что он так убивался по поводу его потери.

- А теперь, я попрошу принести подставку, чтобы вам всем было хорошо видно, даже тем, кто сидит в дальнем ряду. Пусть три разных человека выберут по карте и вернут их обратно в колоду, теперь перетасуем все и установим на подставку.

Подняв первого зрителя, иллюзионист попросил его просто позвать не называя свою карту, которая конечно же не появилась из неподвижной колоды, то же самое произошло и с выбором следующего добровольца.
Зал уже смеялся в голос, только маленькая Кристина зажала стиснутыми ручками открытый в ужасе рот — что она наделала, как могла поверить, что волос совсем обычной девочки сумеет заменить волшебнику чародейскую нить!
Наверняка именно она виновата в том, что эти яркие картинки перестали слушаться! Противный старик рядом с папой так громко и зло хохотал, а у девочки уже выступили горькие слезы, которые сразу же высохли, как только...

- Я же вас предупреждал, что это весьма своенравная колода, - сокрушенно проговорил артист и ласково погладил строптивые картинки. - Я вынужден извиниться за непослушание карт. Мне стыдно, но для поддержания своего авторитете я вынужден вас попросить назвать карту! - что и было проделано первым добровольцем

- Ах, теперь я понимаю, в чем тут дело! Вы только послушайте себя, мсье, - обратился он к зрителю, - Вы выбрали, во-первых, Даму, а во-вторых, не просто Даму, а самую своенравную и гордую — Даму Пик.
Королевы не привыкли, чтобы к ним обращались так повелительно. Используя другое обращение, мы достигнем большего успеха.
Попробуем.
Скажите: “Не соблаговолите ли вы почтить нас своим присутствием?”

И конечно же, под аплодисменты зрителей над колодой до половины САМА приподнялась требуемая карта.
Тут уже от удивления рот открылся и у злопыхателя - соседа Густава, а маленькая Кристина вытянулась в струнку, потянувшись к чародею, сумевшему творить настоящее волшебство из простых предметов и волоса обычной девочки.

Следующий доброволец прокричал свой выбор — Валет Бубен — не дожидаясь приказа фокусника, и карта действительно показалась вослед за продолжавший подъем Дамой Пик, только зал снова расхохотался, потому что в отличие от дамы, валет появлялся вверх ногами.

- Ах, ты озорник, снова шалишь, - пожурил непокорную карту иллюзионист и едва коснувшись, вернул Вальта в колоду, повторно тот появился уже, как положено.

- Это нити, - громко закричал старик рядом с Густавом, - нити продернуты сквозь подставку!

- Вы так полагаете, мсье? - немало не смутившись, заявил фокусник и повторил тоже самое, опустив колоду в стеклянный стакан — карты также были ему послушны. Тут уже крыть престарелому конкуренту было нечем.

У самого Густава голова шла кругом, когда артист восстановил прежде сожженную у всех на глазах карту, и предварительно оторванный зрителем кусочек идеально совпал с неровным краем возрожденной карты.
И последний взлет колоды, обернувшейся дождем цветов и разноцветных искр, завершил удивительное представление.

Кажется, с того момента, когда первая капризная карта все же послушалась чародея и поднялась, маленькая Кристина перестала дышать.
И только по окончанию завораживающего зрелища, когда зрители стали дружно скандировать «Маску, маску, маску — долой!» - фокусник чуть покачнулся и, взмахнув крылом плаща, исчез...

Чуть позже Густава остановил на выходе из балагана тот самый помощник иллюзиониста:

- Маэстро желает вас видеть, я провожу...

- Простите, что накричал на вас, и не успел поблагодарить юную мадемуазель за ее бесценный дар, - обратился к ним маг, когда маленькое семейство Даае вошло в небольшую комнатку на колесах. Он по прежнему оставался в черной шелковой маске, из-за которой голос звучал глуховато. - Жаль, что это было мое последнее представление — ваше появление придало выступлению живость, а кроме того, вы, мадемуазель, очень талантливы... - девочка осмелела после полученной похвалы, в конце концов, она была такой же полноправной участницей свершившихся чудес, и коснулась ледяных, враз отдернувшихся пальцев настоящего живого волшебника.

- Наверное, крошке пора отдыхать, уже поздно, - сердечное обращение сменилось холодом. Густав поднял на руки дочку, действительно намаявшую за день, и застыл в дверях, совершенно не представляя куда идти, они действительно потратили последние гроши на «знакомство с волшебником». Он же, словно прочел его мысли, добавил, - Вы можете устроиться здесь, мне все равно сегодня не спать — завтра поутру я уезжаю в другую страну.


Несколько раз за ночь Кристина просыпалась, пытаясь разобрать, чем же так занят волшебник?
Но тот, похоже, всю ночь просидел, склонившись при свете одной свечи над маленьким столиком у зеркала, гримировального, как потом ей объяснил отец...

Утром же, к глубокому разочарованию Кристины, мага и чародея простыл и след, только рядом на кровати девочка нашла конверт с несколькими крупными купюрами и красивую лаковую миниатюру - их с отцом совместный портрет.

Чуть взлохмаченный Густав держал на руках кудрявого светловолосого ангелочка - свое единственное сокровище - маленькую Кристину, доверчиво обхватившую ручонками отцовскую шею.

- Волшебник еще вернется, мы же теперь связаны моим магическим волосом, - твердила она после почти целый год, пока ее не увлекла новая, рассказанная отцом сказка об Ангеле Музыки.

______________________
*Книга профессора Хоффмана.
Книга, сделавшая сенсацию в конце XIX века, и по праву могущая быть названной первой современной книгой по фокусам


FIN.

В раздел "Фанфики"
На верх страницы