|
AUX GRANDS HOMMES LA PATRIE RECONNAISSANTE
Великим людям благодарная отчизна
Надпись на Пантеоне в Париже.
Яркий белый свет встретил его, ослепил глаза…
Зрение еще оставалось немного туманным, но нечто новое, непривычное во вдыхаемом… (вдыхаемом ли?) воздухе говорило о том, что он уже в другом мире… лучшем… хотелось бы верить…
Такой яркий свет, нежный аромат цветов, теплый ветерок, ласкающий его щеки, все вкупе подтверждало, что он уже не в подвале, не в своем подземном дворце, где так страшно было умирать в одиночестве, в безумном контрасте роскоши обстановки и немыслимой боли вдребезги разбитой души, расколотого сердца…
Все-таки он оказался хрупким созданием… Кто бы мог подумать?
Те, кто имели несчастие знать его лично, никогда, даже в самом страшном сне, главным героем которого, как правило, становилась именно его персона, не могли себе даже представить, что его, Живую Смерть в относительно человеческой плоти, сможет разбить на множество все еще любящих кусков юная девушка...
Но, как известно, кому суждено быть повешенным, тот не утонет… Страшные болезни, дикие звери и еще более дикие люди не смогли сделать то, что совершил с ним ее невинный поцелуй, ее нежный, любимый, даже за порогом жизни любимый голос…
- Кристина! – с этим именем на устах он уходил из прошлой человеческой жизни, с этим именем очнулся в жизни новой, никому их живущих на земле людей неведомой…
- Эрик! – позвал его голос, далекий в его восприятии от ангельских голосов архангелов.
Значит, он угодил за все свои смертные грехи в Ад. И видит Бог, грехов, включая смертные, он сотворил предостаточно... Впрочем, возможно, здесь Создатель уже ничего не видит, просто выражения остались прежними «земными»...
Но почему тогда так сладко пахнут цветы, так нежно трепещет ветерок?
Совсем не похоже на Ад.
Возможно, он в Чистилище для точной оценки, уравняют ли его несчастия, беды, горести и Музыка, сотворенная им при жизни Музыка, все зло, что натворили вот эти вот руки.
Неплохо… Пальцы его уже слушаются, и зрение… теперь он видит свои руки достаточно отчетливо… Может, стоит попробовать встать?
Но на его начальное к подъему движение последовал совет, все тем же «неангельским голосом»:
- Лучше пока не стоит вставать, дайте своему сознанию немного привыкнуть к вашему телу…
Телу?.. ТЕЛУ!!!
Где же он?
Ни в Аду, ни в Раю, ни в Чистилище НЕТ и НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТЕЛ!!! Только души, несчастные или счастливые, или надеющиеся… Но тела?! Все бренные тела остались нa такой прекрасной, такой волшебной земле живых людей!
Или Библия учит неверно?
Он решил добиться немедленного ответа. Упорный, пытливый характер всегда был его отличительной чертой, кроме Музыки…
И еще лицо… ужас и страх его лица…
Он провел ставшими более послушными пальцами по глазу, щеке, подбородку, носу… НОСУ?!
У него теперь есть нос, и щека… щека тоже не показалась ему привычно впалой…
Так что же произошло?
- Где я? Кто вы?
- Эрик! Я не архангел и вы не том свете, как полагали. Вы очень даже на этом, как вы только что подумали, «в мире живых людей». Это та же … гм... земля. Вот только время... время другое. Я бы даже сказал, СОВСЕМ другое. Вы, Эрик, в 22 веке от Рождества Христова, и я, впрочем, как и весь мир людей, нуждаемся в Вас. В Вашей совершенно неоценимой помощи человечеству.
- Что? … Что вы сказали?... Каким образом я смог оказаться в 22 веке – умерев в 19-м? Просто невероятно… И зачем я вам понадобился? Кто собственно вы?
- Вопросов много. Давайте, Эрик, я отвечу в обратном порядке.
Позвольте представиться: меня зовут – Ней, я руководитель проекта «Ковчег» и в основном буду вашим собеседником - контактером. Обладая некоторыми... гм… дополнительными умениями, помогающими лучше понимать вас и формулировать на языке 19 века. Впрочем, должен признаться, что Вы, по своему восприятию и скорости мышления, гораздо ближе к моим современникам, нежели чем к вашим.
- Простите, а каким образом вы, Ней, можете оценивать скорость моей мысли, говорить мне «не так, как вы подумали»? В ваше время научились читать мысли?
- Мда… скорость мышления…
Не все, конечно научились телепатии – чтению мысли, но ваш покорный слуга из их числа.
- Ваш второй вопрос, Эрик, как вы смогли оказаться в этом времени? Нет путешествия во времени, как вы только что подумали, невозможны из-за парадокса м-м-м… Не суть важно.
Современная наука шагнула далеко, весьма далеко, по сравнению с 19-м веком. Мы смогли восстановить ваше тело и личность, используя прядь ваших волос…
- Но, простите, каким образом к вам попали в руки мои волосы… Вы что же перерыли все подвалы Оперы Гарнье, где должны были похоронить мое … тело… Какой сейчас год?
- 2190 от рождества Христова…
- И вы хотите сказать, господин Ней, что в течение 310 лет здание Оперы по-прежнему стоит на своем месте?
- Нет, нам к счастью не пришлось перерывать, как вы сказали, все подземелья дворца музыки. На его месте сейчас действительно стоит другое здание. Инстинкт архитектора вас не подвел. Прядь ваших волос мы взяли из рук мадам Кристины Дае, удивительной певицы, удостоенной небывалой чести быть первой женщиной похороненной в мемориале славы Франции – Pantheon. К счастью для нас именно выдающаяся сохранность мавзолея великих французов и позволила нам отыскать медальон, с которым мадам не расставалась всю свою блистательную жизнь и с ним же в руках велев похоронить себя , бережно передав, таким образом, нам - дальним потомкам, эстафету памяти и восхищения Музыкальным гением.
Большую роль в описании чудесного воздействия вашей скрипки и голоса Ангела Музыки сыграли опубликованные мемуары мадам, а также достаточно вольное изложение тех давних событий, ее личным секретарем, господином Гастоном Леру. История Призрака Оперы в его достаточно вольной трактовке подкреплялась свидетельствами подлинных участников драмы, поэтому мы приняли на веру описание воздействия вашей музыки на обычных людей, а не только на экзальтированную без памяти влюбленную в вас девушку …
- Без памяти влюбленную… медальон с прядью моих волос… хранила все жизнь… - Бормотал Эрик, неверяще качая головой. - Вы уверены, Ней, что было именно так…
- Это исторические факты, подкрепленные реальностью и … вами лично, Эрик.
Разве не Вы собственной персоной сейчас не беседуете со мной?
- Да, - с трудом сглотнув, продолжил Эрик, с огромным трудом преодолевая жгучее желание упасть на колени и разрыдаться.
Значит, Кристина любила его, любила его все свою такую прекрасную, успешную жизнь.
- Ког-д-да… - спросил он, еле удерживая дрожащую нижнюю челюсть, - когда она умерла?
- В 1906 году.
- 43 года… Расцвет для певицы… - И желая отрешиться от раздирающей грудь печали, уже раз лишившей его жизни, Эрик с горечью спросил, - Зачем я вам нужен? Ведь вы оживили меня не для того, чтобы рассказать мне о К-кристине? Что это? Посмертный концерт? Собираете всех виртуозов? Каприз земного владыки?
- Все-таки у вас удивительно развита интуиция… Последние два предположения прямо в яблочко. Кстати о яблоках.
Эрик, можно вас попросить подойти к окну и взглянуть на небо.
Сделав несколько шагов к оконному проему, он выполнил просьбу. А потом изумленно оглянулся на своего собеседника.
- Что такое в небе? Что это?...
- Солнце… наше светило стало таким…
- Огромным?... Размером с крупное яблоко?
- Яблоки на Земле уже давно не родятся. Да и люди выживают с трудом… Возможно вы видите предвестие будущего Апокалипсиса. За последние сто лет дарующее жизнь Солнце, превратилось в убийцу той самой жизни. В самые ближайшие годы наша звезда взорвется. Вы ведь знакомы с гелиоцентрической теорией Коперника и Галилея?
- В общих чертах. - Скупо ответил, все еще пораженный жутковатым видом родного светила, Эрик. – Но все равно неясна причина моего пребывания здесь. Прощальный концерт для оставшихся пока в живых?
- Нет. Так случилось, что конец света подстерегает человеческую цивилизацию и на пути к спасению. Вы готовы меня выслушать, рассказ может быть долог, нам лучше присесть.
- Я обязан выслушать вас, хотя бы в порядке любезности, за воскрешение. Кстати, Ней, вы, кажется, говорили что-то о Ковчеге. Может, мне лучше будет называть вас НОЙ?
- И вы опять будете правы, Эрик.
Скорая гибель всего живого на Земле была ясна задолго до сегодняшнего дня. Предприняв мучительно тяжелые усилия люди проложили путь… гм… Давайте представим, что здание вашей Оперы объято огнем, пути наверх перекрыты и все может взорваться в любой момент…
- Мне, как раз это очень легко представить, ведь я сам приложил руку к практически такому положению.
- Люди, животные спускаются в ваши подвалы и уходят по туннелю, ведущему в безопасное, пригодное для жилья место.
- То есть вместо погибающей Земли вы нашли…
- Да, пятьдесят лет назад в невероятно далеком отсюда месте была обнаружена Террия, туда были доставлены ценности Земли, люди, животные мы начинали осваиваться, но случалось … мне даже сложно охарактеризовать … Последняя надежда людей…
- Эрик, вы позволите попросить вас сыграть что-нибудь на скрипке… посмотрите … - И его собеседник сбросил невесомую ткань с огромного, длинного стола, на котором лежали совершенно бесценные, немыслимые скрипки … Эрик с благоговением легко касался вечных и прекрасных творений Niccola Jirolamo Amati, Bartolomeo Giuseppe Antonio Guarneri, Antonio Stradivari … особняком, на отдельном столике лежала … он затаил дыхание … скрипка самого Паганини Гварнери Дель Джезу. с посвящением святой Терезе и символом креста.
- Вы позволите? – И протянув в ответ на кивок собеседника руку, взял скрипку величайшего виртуоза. Струны были настроены, смычок в меру натерт калофонием.
Сыграв пламенную короткую импровизацию, Эрик опустил голову:
- Почему я? Вы должны были возродить его – Николо Паганини – величайшего скрипача мира, я только бледная тень его славы, почти не выступавший виртуоз...
- Знаете, Эрик на земле со времен появления скрипок в 16-м веке было много виртуозов, но только два… два невероятных исполнителя и композитора Дьявол Музыки – Паганини, и вы… Ангел Музыки…
Впрочем, мы действительно сначала пытались отыскать тело маэстро…
Но к сожалению ни в одной из двух его официальных могил ни в Парме, ни в затопленной ныне Генуе не было ничего. Пусто. Как вы могли знать - после смерти Паганини церковь запретила предавать его тело освященной земле – сын, а в последствие внук маэстро перевозили гроб с его телом в течение долгих пятидесяти шести лет. Сейчас уже не у кого спросить , где в действительности познал он покой.
В вашем же уникальном случае мадам сделала невозможное.
Из ее личных мемуаров известно, что едва прочитав объявление в газете о вашей кончине, она разорвала помолвку со своим женихом и бросилась в подвалы Оперы, обнаружив вас усопшим она отрезала прядь волос, сохранив ее в медальоне на груди и предала вас земле с помощью Перса, там где вы и желали – у фонтана слез.
После она продолжила карьеру певицы, и каждое свое выступление посвящала Ангелу, своему учителю.
- Вы .. вы сказали, Ной, что взяли медальон из ее рук, значит… значит, можно вернуть и ее?...
***
- Да! Вы правы, Эрик, возвращение мадам рассматривалось как плата вам за неоценимую помощь. Помня вашу нелюбовь к "представителям рода человеческого" мы не были уверены в вашем согласии. Скажите, Эрик! Вы готовы к беспримерному подвигу во имя любви?
- Ради нее я готов на все, даже если она отвернется навсегда, едва взглянув на меня!
- Сомневаюсь в подобной реакции мадам. Кроме того, я думаю, Кристина Дае заслуживает вторую, надеюсь, счастливую жизнь хотя бы за то, как берегла Вашу память и Вашу музыку...
Эрик, вы узнаете партитуру? Это действительно ваш «Торжествующий дон Жуан». Жаль, что обрывками - мадам собрала все нотные листы, тогда там, в подземелье, и всю жизнь не могла себе простить, что не удалось найти все и поставить ваш шедевр на сцене. Никто из живших после Вас, Эрик, композиторов не продвинулся ни на йоту в многочисленных попытках соединить в единое целое ваше произведение. Вы создали Венеру Милосскую в музыке, без рук, и все равно безмерно прекрасную...
Вернемся к проблеме Террии...
- Подождите, Ной! Скажите, сколько времени потребуется, чтобы вернуть к жизни Кристину?
- Три дня и большое количество невеликих земных ресурсов. Почти все эвакуировано на Террию.
- Но вы сейчас же начнете?
- Да.
***
- Эрик, что вы знаете о Книге Откровений Иоанна Богослова?
- Как любой обучавшийся в монастырской школе, я знаком с книгой Апокалипсиса. Так что же случилось на вашей новой Земле?
- Знаете, последнее время представители многих конфессий предупреждали нас о близости последней битвы человечества. И мы готовились, как могли. Наращивали мощь армий, усиливали вооружение, все больше почти исчерпанных ресурсов объединенной Земли и планет - на некоторых планетах: Марсе, Венере, Сатурне - были созданы колонии - уходили на подготовку к главному сражению человечества.
Только та подготовка оказалась напрасной. Никакие механизмы и роботы… простите, машины… не смогут победить… Творчество, музыка всегда были и оставались областью чисто человеческой. Все искусственные заменители, вместе взятые за последние триста лет, не несут и доли такого эмоционального воздействия, как музыка Баха, Моцарта, Вивальди, Паганини и ваша, Эрик.
Я только что перечислил наши основные ударные силы. Но главный удар врагу, надеюсь, нанесете вы, наш генерал, Наполеон Нового Мира, Библейский герой Георгий... Никогда бы не подумал, что оборона последнего оплота человеческой цивилизации будет держаться на смычках музыкантов.
- Напрасно, - внезапно ответил Эрик, - в Библии ведь есть подсказка. ВОСТРУБИВШИЕ архангелы, да еще и множество раз! Так что намек на музыку все-таки был дан.
- Возможно... возможно, вы действительно правы...
Итак. Террия... Сначала все шло просто замечательно. Чистая планета, множество свободного места для всех. Освоение постепенно продвигалось вглубь. Только одна редкостная особенность воздуха Террии осталась необъяснимой. Мы пока не выяснили, по какой причине звук, особенно звук струнных и смычковых инструментов, совершенно удивительно резонирует и разносится в атмосфере.
Однажды группа искателей ушла на несколько дней, назад вернулся только один. Согласно его рассказу, вечером перед сном он, как обычно, сидел и играл на гитаре - испанец по происхождению Хавьер неплохо владел настоящим кантабиле. Внезапно ему послышались несколько вскриков и затем… клок черного тумана вполз в его дом-палатку, и голос… странный голос произнес:
- Звуки… хорошие… живи…
Когда все исчезло, он, Хавьер, заставил себе выйти наружу - все кругом - 23 человека, сильных, тренированных, выносливых… были мертвы. У многих на лицах застыло изумление.
Ему сначала не поверили… Решили - он испугался мнимой опасности и бросил всю группу. Вместе с ним на то же место отправились спасатели. Он с большим трудом уговорил местного музыканта-скрипача пойти с группой.
Через три дня вернулся только поседевший музыкант.
Они действительно обнаружили погибших, и никто не мог определить причину смерти совершенно здоровых людей, ни ран, ни следов отравления… ничего.
Хавьер умолял скрипача не выпускать из рук скрипку, и не напрасно.
Когда вновь появился черный густой туман, и все стали беззвучно падать на землю Террии, звуки гитары и скрипки действительно остановили руки мглы. Выслушав музыку в их исполнении, голос - теперь мы знаем - звучащий в голове, произнес.
- Звуки… хорошие … и очень хорошие... живи… маленький… сильный звук…
И Хавьер упал мертвым рядом с остальными.
Дальше страшный, убивающий все живое, туман стал распространяться, погубив несколько деревень, и подошел к стенам ближайшего города. После двух плачевных примеров было ясно, что ЭТО предпочитает скрипичную музыку гитарной, но, на всякий случай, город отправил на свою защиту симфонический оркестр.
Музыканты проявили истинный героизм, играя полночи.
На утро в живых была оставлена только скрипичная группа. Но в город туман не пошел.
С тех пор оборону держат попеременно скрипачи Земли и планет. Сейчас вахта сатурнианских виртуозов. Композиторов, произведения которых нравятся Черной мгле, и она/он/оно немного светлеет, я вам перечислил.
- Кто такой Вивальди?
- Ах да, конечно, ведь гений Антонио Вивальди был открыт широкой публике в начале 20-го века. Он великий композитор Итальянского Возрождения... Символично… Пока мы будем добираться до Террии, я предоставлю вам … почти как ФОНОГРАФ… возможность прослушать его творения.
Мы берем все скрипки величайших мастеров - наше секретное оружие. И вас, Эрик… Если ли еще просьбы?…
- Да, мне нужно золотое обручальное кольцо… простой тонкий обод… Это возможно?
***
«Как сильно надо чувствовать, чтобы
заставить чувствовать других»
Николо Паганини.
На фоне угасающего неба в парящих белых одеждах, на краю мира жизни и смерти, на диком замшелом утесе, нависающим над бушующим морем, стоял он, сжимая в руке Гварнери дель Джезу.
Взгляд его терялся в бескрайнем водном просторе, покрытом странным черным туманом. Золотые искры сполохами переливались под его ногами, образуя картины самых причудливых форм. За его спиной стояли, держа наготове бесценные старинные скрипки, виртуозы Земли, Венеры и Марса. Только измученным сатурнианцам дали отдых.
Ему под ноги положили небольшую белую пластину.
- Считайте ее - вашим верным скакуном, вашим конем победоносным! - пояснил ему Ной. - Она полностью послушна вашему разуму и воле, и еще она будет вашей страховкой на случай непредвиденных обстоятельств. Например, если вы потеряете сознание, или руки от усталости разожмут инструмент. Сойти вам с нее не удастся, не волнуйтесь.
- Ну, что бы вы не говорили, на всадника Апокалипсиса на победоносном коне я не похож! - возразил Эрик.
- Судить об этом мы будем после… А сейчас… Сейчас я буду находиться немного позади вас и постараюсь помочь по необходимости. Наилучшим вариантом было бы, если туман сам выйдет на контакт. С Богом, Эрик!
Бушующий океан, подсвеченный красным заходящим солнцем. Убийственный черный туман под ногами и впереди… ночь… Ночь его главного в жизни испытания… Никогда он не прятался перед опасностью! Всегда шел им навстречу!
- Человечек? Кто ты? Почему вышел вперед?
- Эрик… Я хочу поговорить с тобой…
Из ровной пелены черной мглы вверх протянулась рука, Эрик услышал шелест двинувшихся на помощь сопровождавших его, но волнение оказалось напрасным… Возможно, просто повышенный интерес этого существа…
- Скажи, человечек Эрик, умеешь ли ты говорить тем сильным звуком у тебя в руках?
- Да. Я могу многое рассказать музыкой скрипки…
- Покажи мне, что такое - Человек.
В чистом воздухе Террии искрами упало несколько тихих и нежных нот… Окружающие даже не поняли еще, что это поет скрипка… скрипка в руках Ангела Музыки…
Прозвучал заливистый смех малыша, первые робкие шаги… Струны ласково пропели-произнесли «Ма-ма».
Звуки набирали силу и мощь… И вот уже звучит торжеством крещендо яркая жизнь в полную мощь молодых сил. Вскоре ликующая радость стала звучать тише, странным образом обретая глубину и объем. Все более затихая и выцветая, мелодия, тем не менее, обретала парадоксальную вековечную мудрость, древнейшие корни земли. Той, оставшейся так бесконечно далеко, но все еще ощутимой…
Постепенно угасая, скрипка умолкла, но эхо над океаном еще продолжало перекличку с умершей музыкой…
- Эрик! Я все увидел! Ты ответил хорошо, даже очень хорошо… Спроси теперь ты!
Вскинув скрипку к костлявому плечу, Ангел Музыки сыграл короткую музыкальную фразу, в которой все услышали вопрос.
И только стоящий сзади Ной расслышал слова, так и не произнесенные Эриком вслух:
- Как тебя победить?
- Достаточно дать сильную музыку… я расхочу разрушать этот смешной мирок и забирать человечков. Слушая красоту, я меняюсь… Если ты, Эрик, сможешь … уйду навсегда… Дай мне чувства человека…
***
«Бог - единенье музыки и сердца,
А Дьявол - раздирающая страсть»
Александр Клюев.
Эрик снова вскинул скрипку, скрипку величайшего гения виолы Николо.
И… зазвучал «Шторм» Антонио Вивальди.
Все стоявшие за ним виртуозы не только прекрасно знали эту удивительную музыку, они неоднократно исполняли ее здесь, на Террии, противопоставляя красоту гармонии аморфному туману смерти… Но никогда… никогда еще со времен своего написания «Шторм» не звучал в таком согласии с исполнителем - он сливался со скрипкой в единое целое, она становилась продолжением его тела, а он – ее звучания. И вместе они творили великую, невероятную, чудесную Вселенную музыки. И в этой новой Вселенной настоящий красный шторм бушевал там, далеко внизу. И каждый всплеск огромных водяных валов только еще сильнее подчеркивал удары смычка, управляющие водами, манипулирующие новым миром.
Черный туман светлел и переливался мириадами золотых звезд под его ногами. Из пурпурной дымящейся пучины взлетели вверх вырвавшиеся злые духи, расталкивая друг друга, ударяясь о волны и скалы, порождения хаоса устремились к маэстро. И волны бились о самый горизонт, стремясь сорвать все звезды с неба и погасить с шипением о воду.
Он же, весь поглощенный демонической - или уже божественной - игрой, охваченный порывом, летел по ветру вслед за звуком, несущимся не только из маленькой скрипки в его руках, нет, весь мир и вся планета стала его великолепным инструментом.
Внося порядок в хаос, музыка, подобно каплям воды, упавшим на семя, пробуждала ото сна небытия, в котором люди пребывали до рождения. Его музыка стала магическом средством Природы, возбуждая и обуздывая, дирижируя людьми, морем и черным или уже серым туманом.
Достаточно произвольно компануя «Времена года», только вчера прослушанные им, и чудесные скрипичные квартеты Баха, каприсы и концерты Паганини, на которые скрипка Гварнери, узнавая, отзывалась особенно благодарно, и струящееся волшебство Альбиони, он завершил многочасовую феерию баховскими же «Страстями по Матфею» - гимном Божественной любви, Божественного Света и жертвы, человеческой жертвы, принесенной на алтарь служения жившим, живущим и грядущим людям…
Музыканты подхватывали и вели за своим полководцем полки звуков и многозвучий, гармоний и диссонансов, тонов и обертонов, пассажей и пиццикато под развернутыми знаменами нот… всего тяжелого и легкого вооружения психологического, эмоционального воздействия музыки, которое только придумало человечество за три тысячелетия от самой первой совсем еще даже не скрипки до шедевров немыслимого мастерства живых голосов, увековеченных богами Кремоны и их последователей.
Рука гения коснулась сухих формул, и они преобразились, возникли причудливые картины, засверкали характерные, гротесковые образы, и везде была предельная насыщенность и динамичность, ошеломляющая виртуозность.
Калейдоскоп картин стремительно менялся… Различные оттенки человеческого смеха: кокетливого женского, безудержные раскаты мужского, заливистый детский - сменились зарисовкой охоты. Тут было все: и имитация охотничьих рогов, и скачки лошадей, выстрелов охотников, порхание взлетающих птиц, азарт погони, гулкое пространство леса, и вдруг… словно вселенский взрыв смел раскатистыми басами, небесным гневом черных демонов ночи… И грянули звуки огромного небесного органа, упирающегося прямо в звезды, и новая Вселенная завращалась, в сиянии и блеске южной ночи, вокруг уверенного и незыблемого Создателя. И он стоял, парил уже над морем на легкой белой досочке фантазий, и океан был усмирен одним лишь звуком скрипки, лишь полы плаща, как крылья, развевались за плечами…
На выдержав, вдруг оборвались струны, а на одной и сам великолепный Паганини не смог бы усмирить отродье Ада.
Во внезапно павшей занавесом тишине, из водоворота серого тумана поднялись золотые искры и превратились в тьмы тем глаз. Человеческих очей и глаз животных, даже фасетчатые глаза насекомых моргали, мигали и хаотически кружились вокруг парящего над морем Эрика.
- Ты - ЧЕЛОВЕК, и звуки эти... самые лучшие, что я знаю... Я видел жизнь, боль и радости людей, и ты показал Любовь к Богу... Но думал о любви земной... Покажи мне это тоже ...
Нежно держа изорванную Гварнери Дель Джезу – добрый меч новой битвы - сражавшуюся славно и долго, Эрик потянул широкую перевязь за спиной и достал из футляра… последнее секретное оружие – его собственную скрипку, молчавшую последние триста лет и врученную ему в последний момент. Бережно уложив израненного ветерана и взяв в руки свою первую в жизни любовь, он счастливо вздохнул.
Первые же звуки ее голоса восхищенным шорохом отозвались в каждой капле воды, в каждом из моргнувших мистических глаз вокруг него, и в каждом музыканте, оставшемся на скале.
- Мессия! - ибо это была именно она! Последнее творение величайшего скрипичного гения, вершина мастерства Антонио Страдивари, жизненный итог его мучительных поисков совершенства – легендарная скрипка «Мессия».
Внезапное осознание странного совпадения имени инструмента и происходящего в тот момент действа холодной волной понимания обрушилось на стоящих на скале Ноя и невысокого человека рядом с ним.
Эрик, парящий над морем, летящий в ставшем видимым коконе из кружащегося водоворота сверкающих глаз.
Кто смотрел на него?
Демон, Дьявол, Воплощенное Зло… или это вся огромная Вселенная взирала на человека, дерзнувшего противопоставить Музыку – Смерти, словно легендарный греческий Орфей.
Человека, слившего воедино фантазию композитора, чудо рук скрипичного мастера и гений исполнителя.
Видимые лучи исходили от скрипки, свет разливался от каждого касания пальцев и взмахов его смычка…
Или это солнце уже пробуждалось, бросая первые лучи сквозь вдохновенную фигуру маэстро?
Эрик играл своего «Торжествующего дон Жуана».
Звучание его скрипки пронизывало тела, разбегаясь «мурашками» по коже и заставляя вибрировать каждый нерв.
Блеск, огненная динамика, полнозвучность, многоцветность выражения – впервые эта музыка звучала полным, законченным грандиозным произведением, истинным Гимном земной любви…
Он шел по грани миров, разбрасывая серебро неразгаданной тайны, поражая наповал всех прикоснувшихся к этому чуду, собирая по капле и вновь обрушивая на потрясенных слушателей всю силу своей необычайной нежности - нежности к музыке, нежности к инструменту, нежности к любимой…
Кем он был в этот момент?
Демоном, ангелом?.. Богом?..
И исчезали чужие глаза, глаза животных, глаза насекомых, глаза людей…
Закрывались от блаженства и растворялись в волнах его любви…
Замер, затих последний сорвавшийся со смычка звук. Последний сладостный вздох музыки еще с жадностью ловили отголосками эха уже затосковавшие в наступившей тишине скалы, небо, море.
Исчез, превратившись в легкую дымку, туман-убийца, в предрассветных отблесках не мерцали уже мириады чуждых глаз, почти ушел Абаддон-Губитель, и только перед лицом маэстро живой бордовый шар переливался сгустками красного. Оттуда и пришел вопрос.
- Я увидел Любовь. Кто такая Кристина?
- Жена, облеченная солнцем.
- Покажи мне ее!
- Нет… Я не смогу… Ее… ее больше нет…
- Так все же ЕСТЬ предел твоему дару, - окрашенный жутковатой яростью еще страшнее прозвучал прежде монотонный голос. – ПОКАЖИ-И! Я хочу видеть Кристину!
На Эрика, опустошенно опустившего голову и руки, ринулись из шара щупальца черного тумана, Ной вскрикнул и тут…
Раздался чудесный, ангельский, совершенно немыслимый по красоте голос…
К краю обрыва подходила женщина, освещенная лучами новорожденного солнца, окутанная золотым плащом. Мерцающие драгоценные переливы расплавленного золота ее волос и голоса сливались в арии Маргариты «Драгоценности».
Едва только заслышав этот тембр, пение, голос, навсегда потерянные для него, как он в отчаянии полагал, Эрик очнулся и выплыл из почти убившего его молчания.
Его душа, тело, мысли всегда были рядом с ней… И белая досочка под ногами, чутко повинуясь ментальному приказу, вернула его к людям, стоявшим на скале, к ней… Кристине…
Стоя рядом, рука в руке, они сливали голоса в победной песне, последней арии Фауста и Маргариты:
Я с тобой, любовь моя,
я с тобой, любовь моя,
ни смерти, ни ада не страшись, мой друг, теперь!
Тебя вновь я вижу,
ты ль это, мой ангел?
Теперь силы ада
тебя не отнимут,
моя ты, навек моя!*
Невероятным эмоциональным динамическим зарядом явился звук их голосов, огромная выразительность контрастов оказывала впечатляющее чувственно-физическое воздействие. Все томление человеческого духа, устремленного к небесному свету вечности, отразилось в нем, завороженные слушатели утопали в колдовском водовороте.
Это был подлинный гимн жизни и радости!
- Ты победил меня, Человек! Я покину это место, Мегиддо, навсегда и другим закажу. Погибайте сами своими смешными людскими смертями!..
Музыка была Прекрасна!
Но... меня накажут, если я вернусь без… тебя, Эрик!
Пока в голове Ноя еще звучали эти слова, черный шар исчез, превратившись в точку. И вместе с ним пропал Герой битвы - Эрик.
Мгновение назад его рука была еще в руке Кристины, и теперь она осталась одна, упав в рыданиях на каменную площадку Мегиддо.
- Эрик! Вернись! Боже мой, что за злосчастная судьба!.. Ной! Ной! Ведь вы... вы сможете вернуть его, вам уже удалось сделать это один раз!
- Кристина, мадам! Как бы мне хотелось ответить вам согласием… Но… Правда состоит в том, что пока Эрик героически сражался здесь, в Террии, Земля, колыбель человечества, была сожжена взорвавшимся солнцем. Погибли мои люди, исчезла лаборатория, где и хранилась прядь его волос...
О! Пожалуйста, не надо так безутешно рыдать, я обязательно что-нибудь придумаю... Мадам! Кристина!.. Простите, но что такое у вас в ладони? Кольцо? То самое с руки Эрика? Он просил меня сделать ему такое, когда летел в Террию, подобное обручившему вас с ним на века.
- Это его кольцо, я так крепко сжимала ему руку, когда он исчез, что кольцо осталось...
- Контейнер, немедленно!
Резкий приказ перебил ее спутанные объяснения и зажег надежду в сердце.
***
Яркий белый свет встретил его, ослепил глаза …
Зрение еще оставалось немного туманным, но он уловил нечто новое, непривычное и почему-то родное...
- Кристина! – с этим именем на устах он умирал, с этим же именем очнулся в жизни новой, неведомой…
- Эрик! – позвал его голос, ангельски, неповторимо прекрасный голос любимой...
Ной стоял за дверью и шептал старинные, тысячелетней давности, слова:
- Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.**
Любовь долготерпит... долго…
О, как долго!.. Случается, даже веками ...
________________
* Ария Фауста и Маргариты из фильма "Призрак Оперы" 1990 года. Перевод © Мышь_полевая.
** Первое послание святого Апостола Павла к Коринфянам.
FIN.
В раздел "Фанфики"
На верх страницы
|