На главную В раздел "Фанфики"

Отражения

Автор: Анастасия Додо
е-мейл для связи с автором

Посвящение:
Андрею Школдыченко со всем уважением и восхищением.

Отражение первое

Он неуверенно звал ее. Так робко, так ничтожно жалко... Точно бы она – недосягаемая мечта, незримый идеал, прекрасный и сказочный, идеал, перед которым все, а не только он, преклоняются. В нем столько благоговения перед красотою, перед совершенством, рожденным самою природой... Это звучало как-то неожиданно, как-то неправильно, но он прямо-таки начинал жить рядом с нею.

Она пробуждала в нем все то немногое хорошее, что спало. Она... она усыпляла его гнев, гася его, как вода гасит пламя. Это было и правильно, и неправильно: все разом и ничто в отдельности.

В его слепом обожании было что-то неправильное, что-то сродни болезни. Это должно было пройти, но... он, в сущности, не знал о причинах происходящего, но знал, что в этом огне так просто умереть... раствориться и стать лишь тенью прежнего Призрака.

Призрак наблюдал за Кристиной с детским интересом, и по его изломанным губам бродила робкая и больная усмешка.

Она не могла быть пока что другой...

Кристина была слишком хороша для него. Его маленькая светлая муза.

Она была красива до безумия.

— Ангел, — робко спросила она, сидя перед небольшим зеркальцем, стоящим на столе. — Ты веришь в мои силы?

— Кристина... Ты будешь блистать! Я обещаю, — голос его стал неожиданно болезненным и хриплым, точно бы Призраку не хватало воздуха. Он нервно облизал пересохшие губы.

Она рассмеялась как ребенок: заливисто, звонко, счастливо... Девушка встала и закружилась в легком и невесомом танце.

— Когда, Ангел? Скажи мне, когда, когда? Ты так долго это обещаешь...

Сейчас Кристина вела себя неожиданно серьезно. Ее детская веселость быстро сменилась немного озабоченным выражением лица. Она словно бы не верила в возможность стать заметной. Стать знаменитой... впрочем, она не была уверена в необходимости подобного поступка. Слишком многое поставлено на карту, слишком сложно бороться...

Она немного обиженно подняла взгляд к небу.

— Ангел? — вновь позвала она, и Призрак неуверенно замер. Он был вне ее комнатки. — А вдруг я не смогу им понравиться? Вдруг я... я некрасива, недостойна...

Он хрипловато рассмеялся, чувствуя, что силы его оставляют. Знала бы она, кому говорит свои тихие слова, какому чудовищу рассказывает по-детски наивные секреты!

Эрик наблюдал за ее хрупким отражением в зеркальце и любовался этой ранимой девушкой. Совершенна!

И готова к триумфу.

— Они полюбят тебя.

В душе зажглась странная злоба. Он же не может ревновать? Абсурд!

Перед ее светлым образом меркнет весь мир. Она — ангел.

Можно ли чувствовать что-то к ней, кроме благоговения?

Отражение второе

Кристина ждала его.

Призрак был уверен в этом ровно настолько, насколько был недавно уверен в ее триумфе. Этот триумф был блистателен, и весь страх полностью покинул его. Он чувствовал, что отныне может властвовать над событиями. Ощущение триумфа, пышного, богатого и невероятно мощного триумфа, жило в нем сейчас с особой силой. Это чувство было сильнее всего, и оно захлестывало...

Мужчина сжимал в руках букет из довольно вульгарных красных роз, и эти розы были несколько неправильными... Точно бы они не должны были присутствовать в его дрожащих руках.

Он дрожал, сам не зная, почему. Просто было что-то не то. Призрак поежился.

Все готово. Все будет идеально. Это его маленький закон.

Если не все готово, не стоит идти на амбразуру.

Призрак поежился. Он слегка нервничал. Хотя нет. Он не мог нервничать. Это всего лишь встреча с истинным ангелом. Попытка раскрыться ей. Попытка дотянуться до небес, невозможная и до боли желанная...

Он не волновался.

Был в ужасе.

Сердце неистово билось, и чувства переполняли его. Он не знал, что происходит с ним, откуда берутся все эти переживания... Призрак задыхался, точно бы не в силах дышать, в пальцах было приятное покалывание, никак не связанное с цветами: шипы он все срезал заблаговременно, ведь ангел не должен повредить свою кожу. Он в волнении ожидал чего-то особенного, и сейчас он почти не думал о невозможности осуществления этой звездной мечты.

– Ах, Рауль, это ты! – явственно послышалось в гримерке. – Какое чудо! Я не ожидала встретить тебя здесь! Но как?

Призрак нервно заглянул через щель в комнатку. Кристина сидела подле его зеркала в подаренным им пеньюаре, с волосами, украшенными его самодельной заколкой, и кокетничала с виконтом. Смазливый мальчишка нес какую-то чушь, но в сознании Призрака рождались жуткие идеи. А вдруг его ангел не захочет теперь даже обратить внимание на наставника? Ведь рядом – богатый и красивый виконт.

– Нет, Рауль, – неожиданно громко ответила Кристина, разбивая порочный круг опасений Призрака. – Я правда не могу...

Она смешно приоткрыла рот и нервно взглянула на молодого человека.

В зеркале отражались лишь они двое, но присутствие Призрака еще ощущалось.

Он потянулся к девушке, точно силясь вырвать ее из рук молодого франта.

Конечно, все это было абсурдом.

Нельзя отнять у умирающего последнюю надежду. Нельзя!

Но мир всегда был к нему жесток...

– Я не приму отказа. Одевайся. Две минуты, крошка Лотти!

Призрак с видимым отчаянием метнулся к краю зеркала, разделяющего его и Кристину.

Она улыбалась так, как будто не было ничего неправильного в ее поведении, как будто так и надо было. Кристина стояла, сложив руки на груди, но бежать за Раулем не спешила.

Призрак метнул розы прочь, в серую, клубящуюся подземную пыль: у Кристины в руках был куда более пышный букет.

Мужчина знал, что его подарил этот франт, этот любимец звезд и фортуны... Глупый и дерзкий мальчишка!

Как может он портить его триумф, только его? Это Призрак сделал из нее звезду!

Злость переполняла, и он никак не мог успокоиться. В сознании отчаянно билось: «Предает! Она меня предает каждой улыбкой в его адрес!».

Это было слишком больно, и Призрак не мог терпеть эту боль.

– Кристина, – хотел он позвать ласково, но вместо этого с его губ срывались слова упрека, жалящие, жестокие...

А она виновато смотрела на него, и Призрак видел, как по ее щеке скатилась, блеснув в свете догорающих свеч, одинокая слеза...

Отражение третье

В его логове играла музыка. Играла с каким-то надрывом и отчаянием, потому что он вкладывал в каждую ноту себя. Призрак тихо наигрывал ту мелодию, что крутилась в его сознании с того самого мгновения, когда хрупкая ручка Кристины доверчиво коснулась его перчатки. В тот миг, когда его маленькая ученица впервые пошла тайным путем зазеркалья, в сознании Призрака родилась музыка, еще более сильная и мощная, нежели обычно. Кристина словно бы вдохнула в него жизнь.

Словно бы разорвались какие-то нити, приковывающее его к бездне отчаяния. Словно бы все стало иначе.

Он не мог даже представить себя без ее магических чар.

Кристина – чаровница-ведьма, Кристина – ангел... Кто она, эта женщина с душой ребенка? Может ли он понять ее? Хочет ли?

Его маленький мятежный друг, его единственное счастье и единственная надежда... он прямо-таки чувствовал ее: каждое мгновение и все время всем телом. Это была его Галатея.

Кристина спала, и даже во сне лицо ее не утрачивало двойственности. Как же она была нежна и очаровательна! И как почти демонически прекрасна! Как отражение его души... мрак и этот свет, что вошел в сердце теперь.

– Ах, Кристина, – вдруг сорвалось с его губ, – если бы ты знала...

Она не пошевелилась, а Призрак замер.

Знала бы что? Что он, монстр подземелий, возжелал дитя света? Небесного ангела?

Но как соблазнительна была она сейчас... это желание прижать ее к себе и целовать стало сильнее здравого смысла...

Призрак отошел от конторки, за которой писал, тихо присел рядом с Кристиной и хотел было коснуться ее руки, но вдруг замер, тяжело дыша. Это была битва человека с его желаниями.

Призрак весь дрожал. Как просто дотронуться до ее щеки... как просто поцеловать... она ведь не узнает, не поймет, не почувствует. А он сможет считать этого дьяволенка своим.

Какой силы становилось желание обладать! Как звала белоснежная кожа его ученицы... Какой невиданный триумф! Он способен сейчас на все, но что мешало? Какое чувство не давало принять дар судьбы?

А была ли у него совесть? Мог ли он сопереживать? Мог ли просто отойти, не прикасаясь к сокровищу?

Ноги с трудом разогнулись, и он встал, пошатываясь. Нельзя! Он не имеет права! Никогда!

Музыка была рядом.

Это был лучший способ скрыться от Кристины и самого себя...

Отражение четвертое

Она уничтожила его.

Сорвала маску, даже не моргнув глазом. Она ждала сказку, ждала прекрасного незнакомца, кудесника, небесного наставника, ангела во плоти, незримого гения... Кого угодно, но не его! Не монстра! Не чудовище!

Она закричала, как маленькая девочка, которой показали паука злые мальчишки. И этот крик словно бы уничтожил все.

Призрак сорвался.

Он проклинал ее, не помня себя от злости. Если бы она очутилась рядом, если бы он ее догнал...

Призрак плохо помнил, как упал подле нее. Плохо помнил, как понял, что никогда не сможет ударить Кристину. Нет, нет! Он не причинит ей вреда... Не сможет!

Она съежилась и смотрела не то дико, не то испуганно. Как если бы он вдруг схватил ее и ударил...

Кристина молчала, кусая потрескавшиеся губы. А он кричал, молил, упрашивал, звал... бился на грани истерики, потери сознания, неистово проклиная ту, которую еще пару мгновений тому назад боготворил.

В него точно бы вселился демон.

Взгляд Призрака упал на покореженное зеркало, в котором замерла навеки прекрасная принцесса-невеста в шелковом платье.

В осколках он увидел собственное отражение.

Жалкий урод, посмевший обидеть ангела. Жалкий и ничтожный...

Как может он молить небо о спасении?

Никогда... никогда! Ничто не поможет ему!

Кристина вздрогнула и вдруг робко протянула маску.

Знак примирения. Между ними? С судьбой?

Ах, какая глупость! Кристина никак не может помочь ему теперь...

Он уже уничтожил все, что создавал несколько месяцев. Уничтожил последний шанс на любовь... и если бы только его!

Кристина продолжала сидеть рядом, не глядя на него, медленно надевавшего маску.

Призрак не мог торопиться. Из него точно выкачали всю энергию и все силы. Все, что еще могли...

Как просто! Вот так, одним движением, Кристина нарушила его покой навеки, вот так, ради этой загадки, она отобрала у него последний щит, его белоснежную маску...

Она вдруг коснулась его плеча и робко, почти невесомо, сжала его фрак в тонких пальцах.

Верила? Искала учителя за ликом монстра?

Она ведь знала, что сказок не существует! Так зачем она молила об этом судьбу? Его? Зачем?!

– Прости меня, – одними губами прошептала девушка, – прости... я не могу иначе.

Она права. Не может.

Призрак поднялся и подал ей руку, перевоплощаясь в галантного джентльмена, которым всегда хотел казаться ученице.

Абсолютно бесполезно...

Зеркало еще хранило печать его истинного лица.

Отражение пятое

Кристина замерла подле зеркала. Хрупкая. Ранимая. Настолько не его, что в душе билось дикою птицей чувство зудящей ревности.

Она распустила каштановые кудри, и они легли на плечи ровно, как если бы его маленький ангел был совершенством. Призрак поежился и тихо прошептал ее имя.

Сколько раз он произносил его в тишине, сколько раз шептал заветное имя, как молитву... Это было точно заклятье против всех бед и всех несчастий, его личное противоядие... его огонь и его счастье. Кристина.

Призрак слабо улыбался.

Верить ей...

Как бы этого Призраку хотелось!

Кристина покачала головой и одними губами вымолвила болезненное: "Нет".

Она знала. Знала, что он поддастся слабости, искушению, проклятому искушению... и придет, придет, как жалкий раб, и будет смотреть на нее с надеждою...

Но все равно приходила сюда. Все равно звала. Верила? Боялась? Прощала?

Что бы он ни сотворил...

Он только сейчас понял, что руки судорожно сжаты. Как если бы он все еще душил Буке... Болтливый мерзавец, лезший не в свое дело и готовый прикоснуться к его Кристине! И зачем только он задумался об этом?! В душе вновь клокотала ярость, ярость звериная, ярость бесконтрольная.

Спроси его кто, почему Буке валяется сейчас с петлей на шее, Призрак бы не дал точного ответа. Ему так захотелось. Показалось, что будет правильно... в этом поступке соединились и злоба, и отчаяние, и ненависть... и раздражение.

Сколько всего вместе!

Кристина упрямо ждала, серьезно глядя на свое отражение.

Ждала с детскою молитвой.

Так просто.

– Ты готова, Кристина? Готова блистать в облике графини?

Какое-то мгновение она молчала.

Его покорная Кристина... как глина. Поддается всегда.

– Нет... – вдруг вымолвила она. – Не хочу.

Глина застывает и становится камнем...

Кристина упрямо молчала.

Но он все решил за нее. Все. Как и всегда... ей будет так лучше.

– Ты не можешь решать сама. Ты сделаешь то, что я велю... Верь мне, Кристина. Ты же хочешь счастья?

Она неуверенно смотрела на него. Он видел власть своего голоса над ней. Но... но он впервые не упивался ею.

Она не полюбит. Не останется.

– Кристина...

Если надавить на застывшую глину, она сломается.

Как просто...

– Я не буду блистать ради тебя!

Девушка резко встала, оттолкнула кресло и вышла из комнаты.

Если разбить зеркало... если...

Отражение шестое

Меланхолия...

Именно она накатывала теперь, когда весь мир был разрушен и восстановить его из кусочков не представлялось возможным. Это было тихое безумие и тихое одиночество, что выматывают более всего.

Руки его тряслись и нервно выписывали на чистых, лишь исчерченных черными ровными полосами – нотными линейками, – листах бесконечный напев. Он не помнил, откуда взялся этот проклятый мотив, что вертелся теперь в гудящей голове...

Раньше мелодии его парили, потому как жизнь в них вдыхала сама любовь, прекрасная, полная надежд на призрачное счастье. Теперь... ему оставалось лишь отдавать себя этим диким, однообразным нотам, выписывать раз за разом свой похоронный марш, сокрытый за пылкими дуэтами и чувственными ариями. Его герои могли переживать, могли бояться, но никто из них не был настоящим, потому что из крыльев его музыки уже вырваны первые перья, и вырваны они руками ангела...

Если бы он мог оставить Кристину в покое! Мог бы позволить ей дышать свободнее. Но нет... он был настолько эгоистичен, что не мог представить мир без нее, настолько зависим от нее, что задыхался в мире, в котором нет Кристины... Ему казалось, что весь его и без того хрупкий рай рассыпался, и в мире нет места одинокому ангелу без нимба и крыльев.

Никому не нужен развенчанный гений.

Призрак опустил голову на руки и понял, что из уголков глаз сочились невозможно злые слезы.

Нечестно! Нечестно!

Кристина предала его. Поведала Раулю о том, что ее учитель – монстр, возжелавший недоступное! Наговорила таких слов, что Призрак не мог вспомнить о них без боли глубоко в сердце.

Она мстила ему? Жаждала чего-то иного? Хотела сделать Рауля еще более услужливым мальчиком на побегушках? Зачем? Ради чего?

Кристина.

Он медленно поднял голову и обратил взгляд на ее куклу... Нет, нет. Кристина гораздо прекраснее. Гораздо лучше.

Призрак поежился.

Предан. Оставлен. И стеклянные карие глаза следят за ним...

Неустанно.

В этих глазах отражался он сам. С перышком в руке. С кровавыми пятнами чернил на щеке и белоснежной маске... Он задыхался, чувствуя, что паника нарастает, что его захлестывает отчаяние... в этих глазах он был лишь неприглядным уродцем.

Его истинное отражение.

Таким его видит Кристина.

И в этот миг он понял, что руки сами собой тянутся к бумаге.

Мотивчик оформился.

Это был дуэт. Кристины и его.

Как все оказалось... сложно.

Отражение седьмое

Соперники.

Его жгло огнем это слово. Соперники.

Они с этим наглецом, не знающим ни людей, ни жизни, стали смертельными соперниками. И теперь это уже не прервать. Не прервать тот бой, который затеял он сам, впервые пожелав обладать Кристиной.

Это желание было роковым. Роковым и для него, и для Рауля, но главное – для Кристины. Теперь он не мог уступить ее никому. Не мог отступиться. Потому что он не мог потерять ангела.

Кристина стала для них трофеем. Точнее, призом, который никак не получить...

Они так похожи с Раулем в своей любви. Так похожи в нежности к Кристине, в бесконечном упрямстве...

Они были соперниками. И Рауль заставил Призрака это признать. Тогда, на кладбище... и в тот момент, когда виконт придумал ту идею с поимкой Призрака. Тогда последний впервые взглянул на соперника.

Это было откровением в некотором роде.

Теперь они делили Кристину между собою, но ни один из них не задумывался об исходе борьбы. Сможет ли Кристина перестать любить того, кого избрала? Ведь это и ее выбор.

Хотя нет... это только ее выбор.

Она выбирает между двумя отражениями. В одном – нежный человек, что может подарить ей покой, человек, который дарует все...

А что может дать ей он, Призрак? Ничего! Он не способен ни на что... кроме музыки. Может ли Кристина полюбить в нем музыку?

Или музыку она уже любит? И теперь ей нужно сделать нечто более важное?

Кристине надо увидеть за ангелом и гением человека. Так просто. Так сложно.

Их чувства – баланс между "легко" и "сложно". Стрелка весов неумолимо склоняется к "невозможно".

Сдаваться нельзя.

Такие, как он, не сдаются.

Впереди – борьба. Между ним и Раулем. Между ним и миром. Между ним и его демонами. Между...

Между любовью и смертью...

Исход предрешен? Или нет?

Призрак не хочет знать.

Впереди – игра. Не на жизнь, а на смерть.

Начинайте скорей!

Отражение восьмое

Страсти захлестывали. Они были сильнее, чем что-либо в этом мире... потому что во всей вселенной остались лишь они двое: Призрак и Кристина.

Это перестало быть тайной. И для него, и для Кристины.

Музыка звала. Каждая нота, каждый отзвук – все манило и заставляло идти туда, на сцену. Это было сильнее здравого смысла. И теперь Призрак шел, невзирая на смерть, что была совсем рядом.

Зал был наполнен полицейскими. Они были повсюду. И каждый отчаянно хотел поскорее покончить и с Призраком, и с самой операцией.

И он знал об этом.

Сомнений почему-то не было.

Он шагнет в бездну. И пусть он призывал Кристину последовать его примеру, но только никогда не хотел Призрак для Кристины такой участи.

Но желания сейчас были сильнее здравого смысла. Сильнее всего на свете.

Он и боялся своих желаний, и мечтал о шелке ее кожи. Слушать, как она поет, и петь для нее – высшее блаженство.

Его маленький развенчанный ангел давно потерял крылья и нимб.

Призрак немного неуверенно шагнул на сцену, расправляя плечи.

Это будет его первый и последний выход.

Пьянджи за его спиной отчаянно бился в петле, силясь развязать руки...

– Не стоит, Убальдо, – бросил он, уже входя на сцену.

Все продумано до мелочей.

Он сам породил эту оперу, сам начал эту агонию...

С самой первой ноты было понятно, что он обречен.

Кристина отчаянно напряглась, ожидая конец.

Она сводила с ума своим образом. Это было сильнее всего. Ее хрупкая фигурка отражалась в золоте посуды, но Призрак не смотрел туда. Его мрачный силуэт тоже был там...

Порождение мрака и пойманная в сети жертва.

Как же просто ничего не чувствовать и играть. И как сложно молчать, когда внутри все разрывается от боли!

Их дуэт – не только обжигающая страсть. Это еще и острая, всеобъемлющая боль. Отчаяние... мука!

Это бесконечно, этого не избежать...

Кристина повела плечиком с усмешкою. Прекрасна. Совершенна.

Призрак поежился, и в этот момент он впервые осмелился сказать ей о своих чувствах.

Искушение...

Он пел об искушении и страсти.

Это было падение в пропасть.

Отражение девятое

Это было чистое, совершенно ничем не разбавленное безумие.

Призрак наблюдал за Кристиной из-под полуприкрытых век. Белое платье неестественно выделялось в этом мрачном логове. Било по уставшим глазам.

Он метался по логову, то кидаясь к решетке и точно чего-то ожидая, то обращаясь к Кристине и вновь принимаясь поправлять фату на ее кудрях. Раз за разом.

Ангел, ангел... Как нежна она... Как прекрасна! Кристина. Кристина...

Было такое чувство, что она повторяла что-то, но Призрак ее не слышал.

Молитва... Теперь или никогда! Она его, только его... и как сладко это осознание ее прелести, ее нежности, такой близкой и манящей...

Девушка покорно смотрела на мужчину, чуть приоткрыв вопросительно ротик.

А еще она была на грани истерики.

Он видел это по подрагивающим и кривящимся губам.

Но при этом сам едва понимал, что творил. Его трясло мелкой дрожью, болезненной и нехорошей, и он никак не мог успокоиться.

Призрак тяжело дышал, чувствуя потребность отчаянно закричать, но не мог. Горло перехватывало спазмом, и чуть ли не через каждое мгновение он останавливался, пытаясь достучаться до давно переставшей быть ангелом Кристины.

Он проклят. Проклят навсегда.

Изуродованную кожу жгло огнем, как будто Кристина приложила что-то раскаленное к ней, когда срывала маску. Что это могло быть, Призрак не знал. Свежая кровь сочилась по щеке, видимо, он ободрал ее, когда тащил Кристину в лодку.

Девушка металась, выкрикивая какие-то оскорбления, а он продолжал трясти ее и молить об ответе.

Это было ожидание взрыва.

Ожидание финала...

Его маленькая трагедия.

Почему-то мешало это маячащее белым пятном платье. От него болели глаза, упрямо хотелось лечь и забыться, только бы не видеть ангела, сошедшего с небес... истинного ангела. И отражения в зеркалах больно усмехались... так больно! Почему они над ним смеялись?

Его сердце колотилось, как ненормальное, Кристина что-то говорила...

Он улавливал лишь отдельные звуки и слова.

Маска...

Полустон. Больно. Тяжело.

Головная боль.

В ушах настойчивый голос потерянного ангела...

И внезапно вспышкой было появление виконта.

Виконт – гость, что не причинит им с Кристиной вреда. Ну же, пусть он войдет! Немедленно!

Ему так нужно было увидеть этот проигрыш того, кто еще пару часов назад думал, что способен победить...

Перед глазами мерцала странная и мутная пелена.

Крики, шум... Почему Кристина плакала?

Почему билась и кидалась к этому мальчишке?

Нет! Нет, виконт! Пусть Кристина сделает свой выбор!

Призрак кинулся на виконта. Руки сами собою вязали петлю.

Один на один. Сражение...

Кристина.

Призрак вздрогнул и взглянул на девушку.

– Хочешь спасти его? – голос задрожал и сорвался. – Хочешь? Тогда окончи свои дни со мною... Это итог. Это наша черта!

Он протянул руки к Кристине.

И замер.

Все чувства были на пределе.

Ходить? Двигаться? К чему! Он упадет... Кристина, Кристина, зачем ты плачешь? Тебе больно? Ничего, ничего...

Ее мольбы были тщетны. Он был совершенно глух к ним.

Она не могла его ненавидеть. Какая чушь!

Маленький ангел вернется к учителю...

– Ты испытываешь мое терпение... – голос вдруг стал жестким. – Выбирай!

Отражение десятое

Он задыхался.

Кристина поцеловала его. Поцеловала...

Как ей хватило смелости? Как хватило безумия? Он заразил ее своей болезнью, своим отчаянием... Как мог он причинить такие муки Кристине?

Призрак смотрел на методично смыкающиеся и размыкающиеся тарелки обезьянки и пытался проснуться. Все это не могло быть правдою.

Что за чертовщина захлестнула его? Как мог он так, задыхаясь, пытаться ранить ее? Как мог заставить выбирать?

Это не было раболепное поклонение ангелу. Это не было сумасшедшей страстью. Не было ничем знакомым и понятным...

В это чувство окунаются, как в омут. С головою... Просто в какой-то момент это больше не нежность учителя к ученице.

Призрак плакал.

А потом Кристина подошла и коснулась его плеча. Нежно. Встревоженно.

– Ты... – вырвалось у него. Призрак смотрел, стараясь запечатлеть каждую черту этой удивительной девушки.

Кристина стянула с пальца кольцо.

Она тоже плакала.

Спасительные слезы... они лечат все печали и всю боль.

– Прости... – прошептала Кристина. Она осторожно положила его дар ему на ладонь и заставила сжать.

Он мог удержать ее.

Но вместо этого Призрак последний раз вгляделся в ее черты.

И вдруг с губ сорвались роковые слова.

– Кристина... Тебя люблю я.

Все было очевидно...

Он полюбил в ней женщину. Прекрасную, но не идеальную.

Любовь...

Кристина покачала головой. А потом развернулась и кинулась прочь.

В нем не осталось музыки. Не осталось ничего... он был пуст.

Люблю...

Лодка уплывала. Призрак провожал ее взглядом. Вся его душа разрывалась на части. Разбивалась вместе с зеркалами на осколки. Вместе с ними вся боль точно бы рассыпалась. Утихала... Сорваны все маски. Уничтожены все отражения и миражи.

Осталась лишь истина...

Любишь – отпусти.

Дай дышать и жить.

Заставь мир забыть тебя...

Любишь?


Он поднялся, прижимая к сердцу фату Кристины.

Сделал несколько шагов к креслу. Окинул логово прощальным взглядом.

Ему ничего не понадобится.

Ответ всегда был очевидным.

Они еще встретятся, но не в Опере... А пока... Пока пришло время отпустить.

Ты любишь ее, Человек?

Люблю...


В раздел "Фанфики"
Наверх