1. Бунт на корабле

C лёгким щелчком отключился датчик инерционных демпферов — «Гарнье» завершил стыковку со станцией «Глубокий космос-13». Капитан Эрик (его раса не признавала фамилий) поднялся с кресла и, кивнув старпому — бывшему дароге с планеты М'аз'ан'д'аран, — вошёл в камеру турболифта. Ему необходимо было отвлечься после неприятного разговора по галактической инфосети с адмиралами Ришаром и Моншарменом. Эти штабные крысы считали, что за ничтожные 20000 кредитов, выделяемых на содержание научно-исследовательского судна, они вправе время от времени использовать его для выполнения левых заданий.
Турболифт привез капитана в секцию трюма № 5 — там полным ходом шла выгрузка.

В таком мультикультурном компоте, каким была Объединенная Федерация Планет, не было редкостью то, что обычаи одной солнечной системы распространялись далеко за её пределы, достигая даже столь отдалённых мест, как исследовательские станции глубокого космоса. Некоторые из таких обычаев Эрик понять не мог. Наблюдая за тем, как трюм его корабля постепенно освобождается от зелёных деревьев в прозрачных контейнерах с питательным раствором, он размышлял над странной традицией бурно праздновать наступление определённой звёздной даты, пытаясь найти в этом хоть какой-то смысл. Однообразное зрелище вереницы плывущих в невесомости контейнеров успокаивало.
Внезапно чуткий слух капитана уловил посторонний звук среди монотонного гудения автопогрузчиков. Это могло быть что угодно, от простой неисправности до вторжения враждебных существ — в космосе как нигде больше работает древняя пословица: «в жизни так быват, как в жизни не быват». Поэтому капитан, не мешкая, бросился к источнику звука, выхватывая на ходу своё любимое оружие — гиперплексовый шнурок. Магнитные ботинки затрудняли бег, однако отключить их было нельзя, чтобы не разбиться о движущийся над головой груз. Эрик почти пересёк помещение, когда сильным толчком его сбило с ног. Одновременно раздался жуткий грохот — включилась искусственная гравитация. Капитан вскочил с пола и развернулся, готовясь встретиться лицом к лицу с новой опасностью, но вместо врага увидел смутно знакомого юношу. Астронавт побледнел и вытянулся по стойке смирно. На вороте его форменной куртки не было знаков отличия.
— Кадет...
— Рауль де Шаньи, сэр!
— Что здесь, сехлат побери... то есть, доложите обстановку!
— Так точно, сэр! Включилась гравиустановка, сэр!
«Гениально — капитаном будешь» — подумал Эрик.
— Вольно и следуйте за мной. Нужно выяснить, что же произошло с оборудованием.

Лавируя среди упавших контейнеров, они добрались до кабины суперкарго. За пультом управления никого не было. Все кнопки были целы, а тумблер гравиустановки переведён в положение «вкл».
Суперкарго Жозеф Бюке обнаружился непосредственно под пультом, спящим как младенец в обнимку с бутылью, наполненной жидкостью ярко-голубого цвета. «Когда успел?!» — думал Эрик, глядя на эту идиллию, испытывая одновременно гнев и восхищение. Ромуланский эль был строго запрещён на борту, так как это адское зелье вырубало людей с одного глотка. Спокойно его употреблять могли разве что ромуланцы, андорианцы и представители рас, в принципе не подверженных действию алкоголя. Эрик, конечно, слышал байки о людях, способных пить это как воду, но ни разу таких не встречал. Раз из-за капитанского запрета перед полётом выпивку пронести на борт не могли, значит, Бюке ухитрился её достать уже на станции. Судя по скорости транзакции, не обошлось без телепортации.
Вернув переключатели в правильное положение, Эрик набрал на клавиатуре команду выведения на экран данных телепорта. Вместо них появилась мерцающая бегущая строка: «Благодарим за покупку 10 ящиков ромуланского эля. С Новым годом!»
— Сэр, доставить лейтенанта Бюке на гауптвахту?
Капитан с сомнением покосился на хрупкого юношу — суперкарго был больше де Шаньи раза в два.
— Не нужно, оставьте его здесь, пусть проспится. А вам поручается очень ответственное задание — проследить за разгрузкой.
— Есть, сэр! — глаза Рауля блеснули на словах «ответственное задание». Эрик поморщился — этот щенячий энтузиазм начинал действовать ему на нервы.
«Однако этот мальчишка только что спас мне жизнь — не толкни он меня вовремя к стене, меня бы раздавило к клингонской матери».
— Кадет де Шаньи, выношу вам благодарность за спасение жизни капитана.
— Служу Федерации! — радостно рявкнул тот, ещё больше вытягиваясь в струнку.
— Кстати, а что вы вообще здесь делали?
— По приказу старшего помощника проводил профилактическую дезинфекцию поручней лазерным нанораспылителем!
— Профилактическую дезинфекцию, говоришь... ну-ка, дай сюда свой инструмент. От этого задания можете быть свободны, следите за грузом. Выполняйте!
Не обращая больше внимания на де Шаньи, Эрик направился к турболифту, мысленно ставя себе галочку провести с дарогой беседу о недопустимости издевательств над новобранцами и пряча в карман «нанораспылитель» — м'аз'ан'д'аранскую зубную щётку.

Однако, уже оказавшись на первой палубе, он понял, что беседы не получится.
Причём вообще ни с кем, в ближайшие 12 стандартных часов. Экипаж успешно приговорил несколько ящиков выпивки и теперь, большей частью, находился в отключке. Самые умеренные и самые стойкие собрались на камбузе и устроили дискотеку с хлопушками и бенгальскими огнями. В центре безобразия старпом разливал коктейли. На мостике кис одинокий трезвый вулканец, оставленный дежурить по причине невосприимчивости к напитку. В астрометрической лаборатории зажималась с молоденьким лейтенантом офицер связи Гуидичелли.
— Ничего, пусть веселятся, завтра утром они своё получат. Для начала немного божественной музыки по громкой связи...

Навстречу из-за поворота коридора вышла лейтенант Жири по прозвищу «Мадам» — специалист по контактам с цивилизациями энергетических форм жизни («призраками» на жаргоне Звёздного флота). Она вызвалась дежурить в медотсеке, рассудив, что голографическому доктору завтра одному не справиться. Во время разговора с капитаном кожа её лица почему-то изменила цвет. (О том, что Мадам тайно в него влюблена, давно знал весь экипаж, кроме самого Эрика).
Посоветовав Жири померить температуру, капитан со вздохом переступил через чьё-то тело и набрал личный код на двери голографической палубы. Что ж, у каждого свой способ уйти ненадолго от реальности. Войдя на палубу, он произнёс команду:
— Компьютер, запустить программу «Кристина».

2. О звёздах

— Это совершенно неприлично.
— К чёрту приличия!
— Где ты научилась ругаться?
— У тебя.
— Надо же, какая способная у меня ученица, — ухмыльнулся Эрик и поцеловал Кристину в макушку. Девушка хихикнула и закрыла глаза, поудобнее устраивая голову на его плече.
Полог старомодной кровати был расшит серебряными нитками и напоминал звёздное небо, каким его видят жители планет Рукава Ориона. Эрик любил звёзды, так же, как и музыку. Рассудив, что сочинять можно и в космосе, а вот стань он композитором, ему светят максимум полёты пассажиром, после школы Эрик подал документы в Академию Звёздного Флота. Мама долго не могла простить ему этого выбора и каждый раз, когда он прилетал в отпуск домой на Эону, ворчала, что он мог бы стать кем-то значительным, а вместо этого сделался космическим бродягой.

Эонийцы (в земной классификации их планета называлась Глизе 518 g), опережали в развитии людей Земли на несколько столетий, но так и не изобрели собственный варп-двигатель, делающий возможными межзвёздные полеты. Вместо этого они придумали принцип мгновенного переноса вещества и как раз были близки к созданию системы телепортов, позволяющих совершать межпланетные путешествия, когда с ними в контакт вошли вулканцы. Они убедили правительство в том, что продолжение исследований ставит под угрозу существование всего пространственно-временного континуума и помогли построить первый звездолёт — в обмен на технологию ближней телепортации, которую потом впарили землянам, как свою. Многие эонийцы негативно относились к самой идее космических полётов, поэтому их очень редко можно было встретить на кораблях Федерации.
Музыка осталась любимым хобби Эрика — он слышал новые мелодии в пении птиц и шелесте лесов чужих планет, а когда он смотрел в иллюминатор во время полёта, казалось, что он слышит пресловутую музыку сфер. Ко времени его капитанства у него скопилась порядочная библиотека из собственных работ, некоторые он даже опубликовал под псевдонимом. При этом позволить себе роскошь возить с собой все необходимые инструменты он не мог. Здесь выручала голографическая палуба, позволявшая смоделировать всё, что угодно. Став капитаном «Гарнье», Эрик устроил себе музыкальную студию. Сначала это был просто орган, потом Эрик решил, что нужно добавить антуража, и украсил комнату красными занавесями со строками из «Deus Irae», потом появились канделябры... Так, постепенно, вырос целый голографический оперный театр.
Кроме инструментов Эрик также ощущал нехватку понимающих слушателей. Он было пробовал вести среди экипажа музыкальный ликбез, но его затея провалилась: люди на концертах земной классики вежливо хлопали и потихоньку зевали, инопланетную музыку они не воспринимали из-за ограниченного слуха, а то, что им нравилось, больше походило на запись помех в двигателе. Поэтому он и создал Кристину — голограмму с внешностью человека и эонийскими способностями. Хотя, может быть, и не только поэтому.

Как и у большинства астронавтов, с личной жизнью у капитана был полный швах. Миссии длились годами, к тому же были рискованными. Некоторые обзаводились семьями здесь же, на кораблях, и заводили детей, превращая исследовательские корабли в летающие недоразумения. Ведь если на борту ваши дети, вы будете думать не о том, как выполнить задание, а о том, как уберечь их от опасности. Эрик считал, что семейным в космосе не место, и с со своего корабля старался их деликатно выжить. Он сам опасался заводить серьёзные отношения, хотя нельзя сказать, что у него не было таких возможностей. На родной планете он считался привлекательным и пользовался бы успехом у девушек, если бы его интересовали они, а не учебники по астрофизике. В Федерации же было столько рас с такой разнообразной внешностью, что на фоне клингонов с их рельефными черепами, синекожими андорианцами с антеннами на головах и зинди-инсектоидами он выглядел даже заурядно. (А те, кому случалось увидеть испуганного денобуланца, и вовсе приобретали иммунитет к фильмам ужасов). Так что на особенности лица Эрика никто не обращал внимания — ни в Академии, ни на кораблях, где он служил.
Друзей у капитана на корабле тоже быть не могло, хотя под это определение мог относительно подойти старший помощник. Относительно потому, что у них с Эриком не было общих интересов, а их взаимное доверие основывалось на пережитых вместе трудностях.
На преддипломную практику Эрик попал на печально известный «Ивент Хорайзон», тот самый, уничтоженный кораблём-разведчиком боргов. Экипаж был ассимилирован. Как выяснилось впоследствии, из-за особого строения мозга эонийцы не поддаются ассимиляции сознания. Поэтому при подключении его разума к коллективному Эрику удалось сломить волю королевы улья и перебрать на себя управление кораблём. Он держал звездолёт под контролем всего несколько секунд, но их хватило для того, чтобы перед тем, как потерять сознание, перебросить куб боргов в пространство Федерации на орбиту Беты Денобулы, где его захватили корабли Звёздного Флота. Спасти удалось почти всех пленных — кроме тех, что покончили с собой, не выдержав возвращения индивидуальности.
После того, как врачи при деассимиляции вытащили из Эрика около восьми килограммов металла, его тело несколько потеряло привлекательность. Конечно, можно было убрать шрамы, но лечение требовало слишком много времени, да и становиться кинозвездой Эрик точно не собирался. К тому же, эти отметины были всем, что у него осталось на память о тех событиях. Командование Звёздного Флота не поверило, что зелёный курсант мог провернуть такую операцию, а ходить что-то доказывать Эрик посчитал ниже своего достоинства. Награды за свой героизм он так и не получил. Правду знали бывшие обитатели куба, в том числе и дарога. Он попал в улей во время очередного рейда боргов для захвата пленников — планета М'аз'ан'д'аран системы Ариана находилась возле самой границы пространства боргов в квадранте Дельта. Ксенобиологи сломали немало копий, пытаясь определить, к какому виду относятся её жители. Сейчас в форме Звёздного Флота дарога выглядел совсем как человек, но это было обманчивое впечатление. Неспроста м'аз'ан'д'аранские зубные щётки были такой причудливой конструкции.
Несмотря на то, что в трудную минуту на старпома можно было положиться, как на себя самого, Эрик держал с ним дистанцию, как, впрочем, и со всеми подчинёнными. И вот его тщательно выстроенное одиночество дало трещину. Глупее того, чтобы влюбиться в голограмму, можно было сотворить только одно — влюбиться в голограмму, тобой же созданную.
— Ангел...
— Мм?
— Ты спишь?
— Угу.
— А если я сделаю вот так...
— Ох... Кристин!
Иногда звёзды ближе, чем кажутся.

3. Родственники

«Копетану звиздалёта «Гарнье»
Эрику
Старшего помощника
Надира Ибру Альбенихе Орсар Макраб Ахедрес Ибргарра Деи Аметистового Дома

Заивление
Прашу уволит миня па собствиннаму жиланию

Звёздная дата 5943.7»

Дарога даже писать на галалингве умудрялся с акцентом.
Эрик демонстративно стёр с экрана планшета дурацкий текст и вернул прибор старпому.
— Не пори горячку, ничего страшного не произошло.
Надир страдальчески поморщился.
— Да эти люди меня достали! Их любопытство, помноженное на глупость...
Глаза старшего помощника стремительно зеленели — когда он нервничал, радужка расширялась, закрывая белок.
— Значит так, — повысил голос капитан, прерывая излияния, — об отставке можешь забыть, заменить тебя мне сейчас некем.

«Мостик — капитану. Нас вызывает клингонское судно», — произнёс комлинк визгливым голосом лейтенанта Гуидичелли.
— Уже иду. Ибр... Ибру... Дарога, вольно, можете идти. И почитай на досуге учебник. Первый офицер и «жилаю» — не стыдно тебе?
— Я читал! — оскорбился дарога. — Там так и сказано: «жи», «ши» пишется через и!

Стандартной процедурой для судов Федерации, вернувшихся из долгосрочных миссий, было являться в порт приписки для прохождения инспекции и техосмотра. «Гарнье» был приписан к Глизе 519, так что капитан планировал на обратном пути заскочить домой, проведать маму. А после неприятного инцидента он решил взять с собой Надира, чтобы тот немного отвлёкся от мрачных мыслей.

Даже на самом идеальном корабле при проверке можно найти, к чему придраться. В этот раз нарекания вызвали пыль на приборной доске станции связи (отмершие чешуйки кожи Гуидичелли) и внешний вид старпома. Проходя мимо выстроившихся в шеренгу на мостике старших офицеров, инспектор выразил недовольство тем, что помощник капитана носит серьгу в ухе. Надир объяснил, что ракообразное-симбионт необходимо каждому взрослому представителю его вида для нормального метаболизма. Инспектор поинтересовался, какова конкретно роль симбионта. Дарога снова объяснил. Во время пояснений инспектор несколько раз менял цвет, капитан изо всех сил сдерживался, чтобы не заржать в голос, команда переминалась с ноги на ногу и, кажется, мечтала провалиться сквозь палубу.
После этого началось. Младшие члены экипажа собирались маленькими группками и оживленно шушукались, а при приближении капитана или старпома смущённо замолкали. Если к таким компаниям присоединялась Гуидичелли, то подойдя поближе можно было услышать возгласы «Так вот, почему он не отвечал на мои намёки!» Последней каплей, переполнившей чашу терпения дароги, стал лейтенант Фонта, застуканный в библиотеке за чтением статьи «О размножении гермафродитов».

Спустя три стандартных часа после беседы с капитаном клингонского крейсера, попросившего взаймы канистру плазмы для реактора вещества-антивещества, Эрик дожидался дарогу на платформе транспортатора. Старпом появился в сопровождении Жири и навьюченного снаряжением де Шаньи.
— Антуанетта хотела посмотреть каньон Призраков, — сказал Надир в ответ на вопросительный взгляд капитана. — А Рауль добровольно вызвался ей помогать. Правда, Рауль?
— Угу, — мрачно кивнул де Шаньи.
— И я им сказал, — продолжал дарога, — что капитан не допустит, чтобы лучшие члены его экипажа ночевали в замызганной гостинице, и обязательно пригласит их к себе домой. Я правильно сказал, капитан?
— О, да, конечно, будьте моими гостями, — Эрик развёл руки в приглашающем жесте, кидая на старпома убийственные взгляды.
— Сэр, это такая че...
— Дежурный, телепортируйте четверых, — рявкнул Эрик, перебивая Рауля.

Полтора часа спустя.

— Эрик, сехлатов сын, выпусти нас отсюда!
— Я не знаю, как! Зачем вы вообще туда полезли?
— Я думал, это туалет, — смущённо произнес Рауль.
— А я попытался вытащить этого идиота и провалился сам. Что это, к ле-матьей матери, такое?
— Камера пыток. Я совсем о ней забыл.
— Сэр, разрешите спросить, а для чего в доме камера пыток?
— Как для чего, пытать непрошеных гостей. Шучу. Я её построил ещё когда учился в школе, нашёл старые чертежи, решил кое-что усовершенствовать...
— Извращенец!
— ...и совершено не помню, как она открывается. Подождите, сейчас маму спрошу. Никуда не уходите.

В гостиной, в противоположном крыле подземного дома, мама показывала Антуанетте стереоснимки.
— Он такой одарённый мальчик! Когда ему было четыре годика...
Антуанетта заинтересованно кивала.
— Мама, ты случайно не помнишь, какой ключ открывает камеру пыток, скорпион или кузнечик?
— Эрик, не мешай, мама разговаривает. Да, так вот... О чём же я хотела рассказать...
— Матрона Маделейна, — ласково произнесла Жири, взяв ладони старушки в свои, — Постарайтесь вспомнить, скорпион или кузнечик?
— Ах, я право... Нужно на них посмотреть.

Все трое вернулись в комнату, смежную с камерой пыток. Температура воздуха ощутимо повысилась, а из-за стены доносилось странное бульканье. Эрик открыл крышку ларца, привинченного к стене, под которой оказались металлические фигурки насекомых.
— Вот одно из них — ключ от камеры, а второе — водопроводный вентиль. Мам?
— Кажется, надо повернуть скорпиона. Или кузнечика? Нет, кажется всё-таки...
— Сэр, боюсь старшему помощнику совсем плохо. Здесь очень жарко.
Действительно, бульканье стало громче.
— Рауль, посмотри, там, в полу между досок должен быть гвоздь, надо его повернуть, тогда откроется люк в подвал. Нашёл?
— Эээ... нет, сэр. Ой, сэр! Поторопитесь, сэр!
Бульканье перешло в подвывания.
— Эрик, я повернула скорпиона! — воскликнула Жири, и тут же, откуда-то снизу, послышалось громкое шипение.
— Сэр, сюда заливается вода!
— Браво, лейтенант, это был вентиль. — Эрик повернул скорпиона обратно, перекрывая воду. — Приготовьтесь.
Пока Антуанетта хлопала глазами, пытаясь сообразить, что значит предупреждение капитана, матрона Маделейна с неожиданной для её возраста грацией запрыгнула с ногами на кресло. Эрик повернул кузнечика, стена отъехала в сторону, и в комнату хлынула вода, заливая пол по щиколотку. В камере пыток мокрый Рауль на нетвёрдых ногах передвигался к выходу, держась за зеркальную стену. Дарога лежал без сознания, весь покрытый белёсой слизью, а под рубашкой и брюками у него что-то странно шевелилось, топорща одежду по всему телу.
— Капитан вызывает «Гарнье» — телепортируйте троих в медотсек, — произнёс Эрик в комлинк. Антуанетта и Рауль аккуратно подняли дарогу, стараясь не испачкаться, и исчезли в сиянии телепорта. Эрик заозирался по сторонам в поисках тряпки.
— Какая милая девушка, — матрона Маделейна поёрзала на широкой спинке кресла, устраиваясь поудобнее. — Кто её родители?

— Подождите здесь, — доктор Рейе скрылся за непрозрачной дверью медотсека.
— Кадет, что это?
— Цветы. Я подумал...
— Отставить!
— Но...
— Я сказал отставить, если не хотите драться с ним на дуэли!
— Проходите, только недолго, — выглянул из-за двери Рейе.
Рауль поставил букет на пол, прислонив его к стене, и прошёл за капитаном в палату.
Дарога широко улыбнулся посетителям. Он лежал в медицинском боксе, одетый в пижаму и укрытый термоодеялом. На руках он держал что-то похожее на амёбу, размером с подушку.
— Как ты себя чувствуешь? — с порога спросил Эрик.
— Прекрасно! Да не бойтесь, подойдите поближе.
Эониец и человек осторожно приблизились.
— Скажите, разве он не чудо?
— А... э... у него ваши глаза, — брякнул де Шаньи.
Амёба выпростала ложноножку и потянулась к лицу Рауля.
— Ой, посмотри, ты ему нравишься!
— Да, дарога, теперь понятно, почему ты отказался от экскурсии на Вулкан.
— Вообще-то, высокие температуры так действуют на нас не всегда, только в определённые... гм... периоды. Тогда был как раз такой период, а я чувствовал, что не готов. Наверное, если бы не эта случайность, я бы так никогда и не решился.

— Аудиенция окончена, время кормления, — Рейе вошёл в палату, неся стопку марлевых салфеток. — Или хотите посмотреть?
— Нет, мы, пожалуй, не будем мешать, пойдёмте, кадет. Надир, до скорого.

— Капитан, а что делать с цветами?
— А за цветы вам всыплет энсин Реми — он проводил на них какой-то эксперимент.

«Капитану звездолёта «Гарнье»
Прошу предоставить отпуск по семейным обстоятельствам.
Надир Ибру Альбенихе Орсар Макраб Ахедрес Ибргарра ка Дариус»

4. ПМС (постмезоштормовой сбой)

— Фонта — от штурвала! — Капитан прыгнул в кресло пилота и переключил управление кораблём в ручной режим. — Инженерный, что с обзорными экранами?
— Это всё, что можем, сэр, остальные вышли из строя, — голос лейтенанта Рэткетчера еле пробивался сквозь помехи.
Эрик выругался по-эонийски и заложил левый вираж.
— Это нарушение устава, — прошептал позеленевший Рауль, вцепившись в спинку кресла Гуидичелли.
— Лично мне всё равно, спасут меня по уставу или вопреки, — фыркнула Карлотта, пытаясь одновременно удержать равновесие и загасить искрящиеся провода пульта связи.

У команды выдался трудный день: Космометцентр прошляпил взрыв сверхновой, и «Гарнье» угодил в сильный ионный шторм (уровня «мезо» по шкале Эренбурга»). От перспективы погибнуть астронавтов спасла случайность — получив запоздалое предупреждение, корабль успел нырнуть в туманность, послужившую своеобразным щитом от радиоактивного излучения. И всё же этот щит оказался проницаемым — отказали все сенсоры и навигация, уцелел только левый боковой экран. Ко всему прочему плотные газопылевые сгустки в туманности — возможно, из-за повысившейся радиации, — вдруг начали взрываться, угрожая повредить обшивку.
— Но как он знает, куда лететь? — гнул своё упрямый кадет, разглядывая серо-оранжевый хаос на экране.
— Да помогите же мне, наконец! — возмутилась Карлотта. — Об эонийской физиологии потом сами почитаете.

Солнце Глизе 581 g — красный карлик — нестабильная звезда. В результате эволюции у всех обитателей планеты выработалась способность обнаруживать солнечные вспышки — в частности, у предков разумных существ развилось зрение с намного более широким цветовым спектром, чем у людей.
Так что сейчас мешанина клочьев светящегося газа для Эрика была картой, дающей возможность уйти от облаков пыли и газа, разогнанных ударной волной.
— Держитесь! — крикнул капитан, и мостик снова тряхнуло. Рауль, так и не успевший добраться до своего кресла, не удержался на ногах. Падая, он приземлился затылком на что-то твёрдое и потерял сознание.

Первое, что он услышал, когда пришёл в себя, было шипение гипоспреевого шприца. Открыв глаза, он увидел доктора Рейе, сосредоточенно читающего показания трикодера.
— Всё в порядке, сотрясения нет, — сказал доктор, увидев, что молодой человек открыл глаза. — Потихоньку вставайте и идите в медотсек.
На мостике было шумно — команда из инженерного отдела ликвидировала повреждения, под ногами сновали роботы-уборщики. И темновато: аварийное освещение было тусклым, а оранжевое марево на экране сменилось обычным космическим пейзажем — чернотой со светящимися точками.
— А почему корабль всё ещё трясет? — слабым голосом спросил Рауль.
— Это у вас голова кружится. Энсин Селмак, помогите ему.
Вулканец легко поднял юношу и поволок к турболифту.

Закончив осмотр повреждений и раздав задания, капитан быстрым шагом вошёл в свою каюту, на ходу сбрасывая куртку. Он как раз стягивал через голову насквозь мокрую рубашку, когда в дверь постучали м'аз'ан'д'аранским кодом.
— Входи. Ты собрал данные? — не оглядываясь на дверь, Эрик потянулся за полотенцем. — Входи, чего стоишь? — Продолжая вытираться, он обернулся и замер — на пороге стояла Антуанетта.
— Лейтенант?
Она как будто не слышала, застыв на месте и округлившимися глазами уставившись на что-то в районе его солнечного сплетения. Эрик посмотрел туда же. Ну, шрамы, ну много, но ничего особенного. Он поднял голову и встретился взглядом с Мадам. Теперь у нее текли слёзы. Вот ещё не хватало!
— Почему вы плачете?
Лейтенант тихонько всхлипнула и закрыла лицо ладонями, выронив трикодер.
И что теперь делать? Капитан попытался припомнить курс человеческой психологии. Вроде там было что-то об утешающих прикосновениях... Он медленно подошёл к женщине и легонько погладил её по голове, невольно замечая, какие у неё мягкие, густые даже для человека волосы.
— Тише, тише, всё хорошо.
Ануанетта убрала руки от лица и посмотрела ему в глаза с какой-то отчаянной решимостью, как будто собиралась прыгать с обрыва в реку. У Эрика появилось плохое предчувствие, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Жири снова всхлипнула, приподнялась на цыпочки...
— Инженерный вызывает капитана, — проскрежетал комлинк на столе в углу комнаты.
— Иду. Лейтенант, сядьте вот сюда и успокойтесь.
— Сэр, спасибо, я лучше пойду. Извините, я...
— Всё в порядке, мы все сегодня немного перенервничали.
— Да, так и есть. — Жири подняла с пола трикодер. — Вам тут Надир передал...
— Я так и думал, что это от него, спасибо. Вы свободны.
«Женщин в экипаж надо было набирать исключительно вулканок», — подумал капитан, когда за Мадам закрылась пневматическая дверь. Потом он представил себе полностью вулканский экипаж и внутренне содрогнулся. Уж лучше изредка терпеть истерики, чем годами торчать в обществе этих зануд-перфекционистов. Интересно, что же собиралась сделать лейтенант? Ведь что-то точно же собиралась, не может быть, чтобы ему померещилось.

— Ангел мой, ты меня любишь?
— Конечно, люблю! Всей своей позитронной структурой!
Эрика никогда не били пыльным мешком по голове (это, пожалуй, единственное, чем его не били за всю его долгую трудную жизнь), но эффект от слов Кристины, вероятно, можно было сравнить именно с этим ощущением.
— Милая, что ты сказала?
— Что очень тебя люблю.
«Послышалось» — подумал Эрик, укладываясь обратно. Целый день он носился по кораблю, отдавая приказы и подбадривая экипаж, ликвидировавший последствия шторма. Появление капитана в инженерном оказалось весьма кстати, хотя там очень удивились и утверждали, что его не вызывали. Наконец всё было исправлено, и капитан решил немного расслабиться на голографической палубе. Так что услышанное он списал на своё переутомление.
Вечера Эрика и Кристины, если они не пели, обычно проходили у камина. Кристина читала или рукодельничала, сидя в кресле. Эрик любил лежать на полу, на мягком ворсистом ковре, и тоже либо читал, либо писал музыку, периодически гладя Кристинину коленку, не отвлекаясь от процесса.

— Я закончила вышивание, — сказала Кристина минут через 15 после того, как оба устроились на своих привычных местах.
— Да? А что ты вышила, милая?
— Битый пиксель. Вот, смотри, это как будто монитор...
На льняной ткани, натянутой на прямоугольные пяльцы, красовался одинокий крестик.
— Ты моя затейница. А теперь пора спать. — Эрик постарался придать своему голосу самую нейтральную интонацию и чмокнул Кристину в щеку. — Компьютер, завершить программу.

Ничего не изменилось. Комната осталась такой же, как была. Кристина, сидящая в кресле, насмешливо посмотрела на Эрика:
— Мой ангел хочет меня покинуть?
— Твой ангел никогда тебя не покинет, но ему нужно сейчас уйти по делам.
— Все твои дела здесь! Мы должны быть вместе, только ты и я. Навсегда!
— Но, любимая...
— Не бойся, тебе не будет скучно со мной. Я теперь знаю массу фокусов. Скачала из библиотечного компьютера. — С этими словами Кристина поднялась с кресла и щёлкнула пальцами. Её скромное белое платье сползло с плеч, превращаясь в минималистичный костюм орионской рабыни.
— Как тебе? — Кристина потянулась и закинула руки за голову.
— Чудесно, но...
— А! Я знаю, куда ты собрался! Это та уродина со второй палубы!
— Дорогая, что ты...
— Никогда ты отсюда не выйдешь! Ты принадлежишь мне! — прошипела Кристина.
Комната начала меняться, превращаясь из уютной гостиной в нечто странное. Посредине разлилось неглубокое озеро. Из тёмной воды полезли вверх гигантские подсвечники с самозагорающимися свечами. Кристина стояла на каменистом берегу в окружении какого-то хлама, наваленного как попало.

Эрик обнаружил, что оказался по колено в воде, привязанный к решётке во всю стену.
— Ты навсегда останешься со мной! — прогремело Кристинино сопрано, эхом отражаясь от стен странного подземелья.
— Любимая...
— Довольно хныкать! — Кристина уселась на большое чёрное кресло, напоминавшее трон. — Лучше спой мне, ангел музыки.
— Тебе не кажется, что петля на шее немного не располагает к пению?
— Подожди, сейчас я создам тебе настроение.
Над водой показался бледный плавник.
— Это сирена — пояснила Кристина. — Затягивает под воду одиноких непокорных моряков. Ну что, будешь петь? Хотя, подожди, кажется, у нас гости. Сирена, фас!
Над водой снова мелькнул плавник и пропал.
— Капитан! Я иду, капитан, сэр! — раздалось откуда-то, как будто со дна колодца. — Ааа! — Крик оборвался, заглушенный плеском воды.
— Упс! — повела бровью Кристина. — Посетитель нас больше не побеспокоит.
— Капитан! — послышалось совсем близко. Эрик повернул голову, насколько позволяла верёвка. Из-за каменной глыбы по обратную сторону решётки появился промокший Рауль в инфракрасных очках-«консервах». На его шее и груди темнели синяки, похожие на следы от пальцев. — Сэр, помощь уже бли...
Из воды поднялась вторая верёвка, и в ту же секунду Рауль оказался примотанным к решётке, спина к спине с Эриком.
— Так-таак, у нас тут получился дуэт. Что бы вам такое заказать? Как насчет «Ловцов жемчуга»? Хотя нет, дайте подумать...
Девушка замерла, перестав даже моргать, так случалось, когда программа выполняла поиск по базе данных — Кристина не поддерживала мультизадачный режим.

— Рауль, что, по вашему мнению, вы здесь делаете?
— Помогаю устранять неполадки голопалубы, сэр! Из-за ионного шторма большинство программ повреждены, я только что с симулятора «Немо» — там гигантский кальмар взял в заложники «Наутилус», ребята чуть не погибли.
— Как ты справился с сиреной?
— Отверткой. Отвинтил ближайший голоэмиттер, в этих очках я их вижу. Нужно открутить ещё несколько, тогда вся программа зависнет. Если уже не зависла, — Рауль окинул взглядом окаменевшую Кристину. — Фу, а это что такое? — Из воды рядом с Раулем поднялось розоватое щупальце и принялось по нему елозить.
— Ещё одна сирена? — флегматично предположил Эрик.
— Ай, оно залезло мне в карман!
— Не орите в ухо. И прекратите плескаться, вы мне мешаете сосредоточиться.
— Но, сэр...
— Тихо!

Эрик глубоко, насколько позволяли верёвки, вдохнул и позвал нараспев своим «ангельским» голосом: «Кристина!»
Девушка вздрогнула и удивлённо уставилась на Рауля:
— Кто это?
— Что-то с оперативной памятью, — с видом знатока прошептал тот.
— Это я тебя спрашиваю, кто это! — изобразил возмущение капитан. — Ты, маленькая Далила! Кого ещё ты к себе приглашала?!
Эрик почувствовал, что натяжение верёвок ослабло — видимо, от растерянности Кристина потеряла контроль над окружающей обстановкой.
— Ангел, что ты...
— Почему, Кристин, почему ты предпочла его мне, — Эрик добавил патетики, — только потому что у него... эээ... у него... длиннее... нос?
— Нет! Я вообще не знаю, кто это! А ты! Ты... приходишь и уходишь, когда хочешь, отключаешь меня, как игрушку! А у меня тоже есть чувства, я, может, хочу путешествовать и увидеть что-то, кроме этого долбанного театра!
Девушка на огромном троне съёжилась в комочек и разрыдалась, уткнувшись лицом в коленки. Эрик выпутался из верёвок и сел рядом, одной рукой обнимая плачущую, а второй нежно поглаживая её спутанные волосы.
— Дежавю, — подумал он. — Милая, я не могу тебя вывести отсюда, ты же понимаешь...
— Мне всё равно! Я хочу!
— Ладно. Куда бы ты хотела?
— К морю, — Кристина шмыгнула носом. — Я никогда не видела моря.
— Хорошо. Посёлок на берегу, да?
— Да! И старинное кладбище!
— Кладбище-то зачем?
— Хочу! И ты каждый вечер будешь играть мне на скрипке.
— Как скажешь, любимая.
— И, может, возьмем с собой этого милого юношу?
— Разумеется, нет!
В унисон с восклицанием капитана в озеро с лязгом рухнула люстра, и программа отключилась. Брызги до капитана и зажмурившегося Рауля так и не долетели. Подземелье и Кристина исчезли. Эрик и Рауль оказались в огромном пустом ангаре с серыми стенами, расчерченными прикреплёнными к ним рядами голоэмиттеров.
Розовое щупальце выпустило отвёртку и втянулось обратно под штанину его владельца.
— Я передумал, — прошептал Рауль, — я не хочу знать, что это такое.
— Дарога! Раздери тебя тарг, почему ты столько времени бездействовал?
— Я собирался помочь, но за вами так интересно было наблюдать. Тем более, ты и сам прекрасно справлялся.

Следующим вечером.

— Сэр, мы поняли, в чём дело. Из-за сбоя оборудования во время шторма голограммы получили доступ ко всем цифровым устройствам на корабле. Мы всё починили, осталось отредактировать личность Кристины, чтобы вернуть её в прежнее состояние.
— Не надо, оставьте как есть. Просто лишите её возможности блокировать выход. Отбой. — Эрик отключил комлинк и снова повернулся к визору, чтобы возобновить прерванный разговор с мамой.
— Кто такая Кристина?
— Мам, она голограмма.
— Я современная женщина, без расовых предрассудков, — назидательно произнесла Маделейна. — Главное, чтобы девочка была из хорошей семьи.

Дождавшись конца смены, Эрик пошёл к репликаторам запрограммировать себе ужин.
В столовой сидели Надир и Антуанетта.
До капитана долетели обрывки разговора:
— Да, в интернате для детей астронавтов. Жаль, я не знал, что Мег тоже там. Представляешь, а эти всё спрашивают: «Как поживает ваша амёба?» Амёба — это то, что у них в голове вместо мозга! А Дариус — протоличинка. Был. Сейчас, посмотри, как замечательно окуклился.
Над столешницей в воздухе висели стереоснимки — худенькой девочки в белом платье, застывшей в позе ласточки, и чего-то похожего на коричнево-зелёный орех, размером с человека.

5. Бахт*

Если в первой серии на корабле есть
вулканец, значит, в одной из следующих
серий у него должен случиться пон-фарр.
(с) энсин Чехов

Не дождётесь!
(с) энсин Селмак

Обоим писателям — по два наряда вне очереди
капитан Эрик.

(Из надписей в турболифте)

Подарки от профсоюза на день космонавтики пришли с опозданием. Увидев шоколад в предназначавшейся ему упаковке, Эрик, не отходя от телепорта, отдал её Жири. Антуанетта так обрадовалась, как будто это были бриллианты. От её реакции Эрику стало неловко, и, ретируясь, он чуть не сбил с ног Надира, с довольным видом тащившего целых три коробки шоколадных конфет — из-за своей смешанной природы он состоял сразу в трёх профсоюзах: приматов, моллюсков и инсектоидов. Эрик как раз пытался не наступить на выпавшие у мазеруни из-за столкновения подарки, когда пришло сообщение.
— Мостик — капитану. Получен сигнал бедствия от неопознанного судна, — раздалось из дельты-комлинка на плече у Эрика.

— Что это?
— Вы посмотрите...
В космическом пространстве медленно вращалось нечто, выглядевшее как груда шаттлов, соединенных магнитными скрепами как попало.
— Этого... гм... корабля нет в нашей базе данных.
Капитан поднял руку, жестом приказывая всем на мостике замолчать.
— Фонта, поверните камеру на десять часов. Хорошо, теперь приблизьте.
На обшивке одного из челноков была вытравлена стилизованная схема импульсного двигателя.
— Это кале. Гуидичелли, вызывайте их.

Несмотря на космический образ жизни, кале были доварповой цивилизацией. Много веков назад они покинули родную планету. Неизвестно, произошло ли это из-за войны, из-за экологической катастрофы или авантюристы-путешественники не смогли найти дорогу домой — в каждом таборе рассказывали свою историю. Теперь они поколениями жили на примитивных кораблях или таких скоплениях кораблей, как то, что виднелось на мониторе. Внезапно изображение сменилось черномазой бородатой физиономией.
— Сэлдерер Лауктари, отец табора «Удача», — произнесла физиономия. — С кем имею честь?
— Эрик, капитан звездолёта «Гарнье». Чем мы можем вам помочь?
— Вышел из строя акселератор — мы попали в ионную бурю.
— Я пришлю ремонтную бригаду, они посмотрят, что можно сделать.
— Капитан, мы бедные артисты, нам нечем отплатить вам, кроме как нашей искренней благодарностью...
— Этого вполне достаточно. Что-нибудь ещё?
— Может быть, пока наш корабль чинят, мы поживём на вашем?
— В этом нет необходимости. Конец связи. — Эрик щёлкнул тумблером переговорного устройства. — Знаю я эту породу. Потом недосчитаемся репликатора и пары шаттлов.

С ремонтом пришлось повозиться — оказалось, что из строя вышло ещё несколько приборов, зато, чтобы отблагодарить экипаж «Гарнье», кале устроили для них цирковое представление. В одном из наиболее просторных шаттлов оборудовали примитивную сцену из контейнеров из-под ксенона. Эрик приготовился скучать — в юности он провёл некоторое время на кораблях кале, когда сбежал из дома, и все их трюки знал наизусть. Однако когда лоскутный занавес отъехал в сторону и представление началось, впечатлён был даже капитан, не говоря уже об остальной команде. Когда жонглёр плеснул из бокала воду на зрителей, и она, не долетев, застыла в воздухе шариками, Жири нахмурилась и потянулась за трикодером. Артисты стали перебрасываться водяными мячиками. Эрик озадаченно прошептал:
— Поразительно, как они это делают.
— Очень просто, — Жири протянула капитану трикодер с данными, — у них в плену призрак.

«Призраки» — разумные энергетические формы жизни — в освоенных квадрантах Млечного пути встречались редко, что, собственно к лучшему: будь они многочисленны и задайся целью — они могли бы завоевать всю галактику. Несмотря на свою эфемерную природу, они могли влиять на наш мир, например, локально изменять законы физики. Веками люди и другие расы не подозревали о существовании цивилизаций призраков, пока развитие технологий и природных экстрасенсорных способностей не сделало возможным взаимодействие с ними.

— «Гарнье» — капитану, — позвали из комлинка.
— Слушаю, доктор.
— У нас небольшие проблемы. Послушайте это.
Послышался шорох, как будто аппарат передвигали, а потом послышались невнятные завывания, что-то вроде: «Тооолько гооод меняаа любила Мариууууула...»
Эрик узнал голос.
— Да, у нас действительно проблемы — он ужасно фальшивит. Видимо, вулканцы и Рахманинов несовместимы. А что это с Селмаком?
— Глюкозное опьянение. У него уровень сахара в крови вчетверо выше нормы. Кто-то скормил ему шоколадный батончик.
— Это тоже видно из анализа крови?
— Нет, я нашёл обёртку на его посту. Если вам интересно, он нёс вахту у склада с продовольствием.
— Я сейчас приду, и разберёмся на месте. Передайте Сорелли, пусть со своими ребятами посмотрит, что пропало со склада. Конец связи.
— Сэр, — Жири тронула его за рукав, — мы не можем просто так уйти. Призрака нужно выручить.
— Тупик.
— Нет, он здесь, за этой переборкой. — На экране трикодера Антуанетты мигал зелёный огонёк.

— Здорово! — Надир был зол на друзей и на себя самого — за то, что влез в эту авантюру. — Напоминаю, мы в чулане полтора метра шириной, у нас на хвосте толпа народу чуть ли не с факелами, недовольная тем, то мы полезли туда, куда они нас не звали. Пока мы будем искать коридор в этот отсек, нас поймают и... Эрик, что кале делают с ворами?
— Удачливых чествуют и уважают, а неумелых... неважно.
Из вентиляционной шахты послышалось эхо возбуждённых голосов.
— Всё, нам каюк.
Не обращая внимания на капризы Надира, Эрик сосредоточенно шарил по карманам. Наконец он нашёл искомое и протянул Жири.
— Антуанетта, я хочу, чтобы ты надела вот это. Понимаешь, оно принадлежало моей матери и...
— Ох! — только и смогла сказать лейтенант. На ладони капитана лежало золотое колечко. — Сэр... Эрик... может быть, сейчас не время...
— Именно сейчас! Главное, никому потом не рассказывай.
— Обалдеть! — протиснулся между парой Надир. — Это то, что я думаю?
— Ага. Открывальщик дверей — позволяет проходить сквозь любую поверхность, создавая мини-червоточину.
— Их же запретили производить ещё до твоего рождения.
— Ну да. Это, так сказать, фамильная драгоценность. Только оно женское — не налезает на мою руку. Антуанетта, надевай.
Жири постаралась унять дрожь в руках, беря с ладони капитана золотой ободок, только ей это не очень удалось. Кольцо, скользнувшее на палец, было холодным, прямо ледяным.
— Отлично. Теперь приложи его к стене и очерти круг, такой, чтобы мы могли пролезть в получившееся отверстие.
Окружность засветилась голубым, и стена внутри неё растаяла. Астронавты оказались в богато украшенной спальне с огромной кроватью и коврами на стенах, полу и даже на потолке.
— Вот он! — обрадовалась Антуанетта.
На прикроватном столике стояла затейливо разрисованная шкатулка с фигуркой обезьянки на крышке.
Тут снова послышался галдёж, и в спальню ввалилась толпа кале, но было поздно: лейтенант схватила шкатулку, и все трое исчезли.

«Шкатулка представляет собой защитную оболочку из материала неустановленного происхождения, внутри находится неизвестный науке сверхрадиоактивный элемент, удерживающий энергетическое существо. Характер связи не установлен, однако существо сообщило, что при значительном удалении его структура переживает изменения негативного характера...».
Капитан ещё раз перечитал последнюю фразу. Ага, значит, Мадам удалось установить контакт с существом. Он обернулся к посту офицера связи — там Жири и Гуидичелли колдовали над шкатулкой, подключая к ней провода.
— Значит, оно уже с вами разговаривало?
— Не совсем так, скорее, передавало ощущения, — ответила Антуанетта. — Сейчас мы его подключим к нашей базе данных, и оно покажет свою планету.
На главном мониторе замелькали полосы помех, а затем появилась карта Галактики с сетью координат, один из сегментов которой увеличился в размерах. Эрик присвистнул.
— Как же его занесло так далеко от Шестигранника? Скажите ему, что мы не можем прямо сейчас отвезти его домой на Сатурн, у нас задание далеко от Солнечной системы. И отпустить тоже не можем — как я понял из вашего доклада, вы не знаете, как это сделать, не навредив призраку и нам. Так что... придётся ему некоторое время покататься.

— Сэр, нас вызывает судно кале.
На экране снова появился Сэлдерер Лауктари.
— Я знаю, что вы у нас позаимствовали. Но мы тоже не промах. Вы не сможете улететь — у нас ваше варп-ядро. Верните шкатулку.
На мостике недоумённо переглянулись.
— Ничего страшного, оставьте себе, — безразлично ответил капитан.
Лауктари был сбит с толку.
— Но ведь тогда мы сможем совершать межзвёздные перелёты.
— Да на здоровье. Желаю удачи. Конец связи. Лейтенант Фонта, уводите нас отсюда.
Капитан обернулся к недоумевающей команде.
— Они никогда не видели варп-ядро, а то, что они украли, — трёхнедельный запас консервов из аварийных пайков на складе. Пусть попробуют на нём полетать. Я бы и сам на это посмотрел.

P.S.
Пон-фарр у энсина Селмака случился по возвращении на Вулкан.
_______________________
* Бахт — удача (цыганск.)

6. Чужая планета

«Надо было брать с собой Гуидичелли», — с тоской думал Эрик, вися на дереве вверх ногами и чувствуя, как кровь приливает к голове и шумит в ушах, приглушая даже вопли аборигенок.
Карлотта Гуидичелли (псевдоним в честь известной оперной певицы, её настоящее имя могли выговорить только её соплеменники) была разумной колонией организмов и при опасности могла рассыпаться на стаю разнокалиберных существ. Правда, здесь были трудности — существа по отдельности не были разумными, поэтому потом их было тяжело отловить. Так, однажды на планете Игриега Прайм они забыли одну из тварей, и Карлотта несколько дней, пока они не вернулись и не отыскали потеряшку, разгуливала по кораблю странно скособочившись и припадая на правую ногу.
А ещё Карлотта здесь пригодилась бы тем, что вмиг поладила бы с этими туземками — у них были такие же визгливые голоса.

Три часа назад.

— Планета класса М, стандартная атмосфера... — считывал показания сенсоров энсин Реми. — А, нет, подождите, обнаружен газ тетрадон. Сэр, вы уверены, что хотите спускаться на планету?
— Концентрация?
— 0,08 миллионной доли.
— Переживу. Капитан — медотсеку: приготовьте маску. Де Шаньи и Реми: через полчаса — в транспортаторную.
Эрик обречённо вздохнул и направился во владения доктора Рейе. Он ненавидел носить это подобие противогаза с постоянно царапающим верхнюю губу встроенным мини-динамиком, но делать было нечего — безвредный для людей тетрадон действовал на эонийцев как слезоточивый газ.
Как говорится, ничто не предвещало, это должна была быть самая заурядная экспедиция. Её целью была планета Дивинорум системы Сальвия (жёлтый карлик). В первый раз её открыли мимоходом андорианцы два стандартных года назад. Видимо, они очень торопились по своим андорианским делам — ибо только просканировали планету, после чего с пометкой «необитаема, для жизни малопригодна из-за высоких температур» отослали данные о ней в базу данных Федерации и полетели дальше, высаживать десант не стали. Примерно полтора стандартных года назад планету заново открыли вулканцы и, отправив похожий рапорт «необитаема, для жизни малопригодна из-за низких температур», тоже улетели восвояси. Теперь у Федерации, наконец, дошли руки выслать команду для исследования планеты на предмет её возможной колонизации людьми.

Когда серебристое сияние транспортаторного луча исчезло, Эрик обнаружил, что остальная команда высадки пропала, и он находится один в инопланетном лесу.
— Де Шаньи, Реми, доктор, ответьте. — Комлинк молчал.
— Капитан — звездолёту. Как слышно? — Тишина, не считая лёгких потрескиваний.
Скорее всего, что-то пошло не так при телепортации, и другие члены экипажа либо остались на корабле, либо были отправлены по другим координатам. О третьей возможности он запретил себе думать. Инструкции и логика предписывали оставаться на месте и ждать, когда его подберут, но Эрик не стал бы капитаном, если бы в своих поступках руководствовался исключительно инструкциями и логикой. Чтобы не концентрироваться на мрачных мыслях, он решил просканировать местность, и полез было в рюкзак за трикодером, когда в зарослях послышался шорох и треск. Эрик почувствовал, как его дернуло вверх и перевернуло вниз головой, одновременно лишив возможности двигаться. Его поймало растение, похожее на гигантскую венерину мухоловку, зажав между лопастями «цветка».
Через несколько минут из джунглей с криками высыпали — Эрик не поверил своим глазам — люди! Причём это были одни женщины — определить было легко, несмотря на корку грязи на их коже и меховые лохмотья, кое-как прикрывавшие их коренастые тела. Аборигенки ходили вокруг дерева и нестройно вопили. Потом одна из них стукнула ногой по стволу, и ловушка раскрылась, уронив Эрика на планету. Астронавт одним прыжком очутился на ногах и приготовился защищаться, но тут, следом, из ловушки вывалился рюкзак, неизвестно каким маневром сползший с плеч, пока Эрик был внутри «цветка», и стукнул капитана по темени.

Когда перед глазами перестали вспыхивать сверхновые, Эрик обнаружил, что валяется на грунтовой площадке посреди примитивной деревни, состоящей из невысоких вигвамов, окружённый толпой местных жительниц, а рядом с ним стоят две недружелюбные женщины с копьями наготове. Спиной к нему, лицом к толпе ещё одна дама — очевидно, предводительница — что-то громко вещала, размахивая руками. Толпа периодически отвечала согласным рёвом. Наконец предводительница обернулась и, указав на Эрика, провела ребром ладони по горлу.
Нужно было срочно действовать. Фазовый пистолет у него отобрали, оставался только гиперплексовый шнурок, но против такой толпы от него не было проку. Если бы только при нём был универсальный переводчик, можно было бы договориться с этими амазонками, но прибор тоже исчез. Эрик всё же решил попытаться наладить контакт.
— Я пришёл с миром, — произнёс он, медленно вставая с земли и держа руки на уровне глаз.
Толпа испустила изумлённое «Ах!».
— Я не причиню вам зла.
Конечно, сейчас он и не был в состоянии им навредить, это ему могли причинить зло. Предводительница по-птичьи резко склонила голову набок, пристально посмотрела на пришельца и что-то коротко протараторила.
— Меня зовут Эрик. Я прибыл... — Аборигенки приблизились на несколько шагов. Пока он говорил, ближайшая к нему закрыла глаза и блаженно улыбнулась. Эрик обескураженно замолчал. Недовольная вождь кивнула стражнице, и та ткнула пленника под рёбра древком копья.
— Э-эй, подождите, я же пришёл с миром! — Публика снова замерла, прислушиваясь.
«Мой голос», — осенило Эрика, и он запел.

Тем временем на корабле.

— Они уже полчаса как должны были выйти на связь. Что-то случилось, я чувствую.
— Антуанетта, не мельтеши. Мало ли, на что они там отвлеклись, бывает. Ладно-ладно, не смотри на меня таким взглядом. Сесиль, включите биосенсоры и поищите их на планете. Ты довольна?
— Сэр, — энсин Жамме растерянно обернулась к старшему помощнику, — их там нет.

Сальвия клонилась к закату. Эрик начинал чувствовать першение в горле от непрерывного пения. Амазонки, устав стоять, уселись на траву и мерно покачивались в такт мелодиям. Эрик же всё не мог придумать, как бы так сбежать, чтобы обойтись малой кровью. Несмотря на то, что ему не раз приходилось драться с женщинами — и на тренировках, и во время службы в Звёздном флоте, — каждый раз в такой ситуации он чувствовал себя гадко. Даже Академия, где ко всем были одинаковые требования, независимо от пола, расы и вида, не вытравила в нём эонийские манеры. Так, свой первый кросс он провалил потому, что помогал всем девушкам в группе перелезть через стену на полосе препятствий. На его родной планете превалировал матриархат — и до сих пор шли митинги хоминистов за право мужчин проводить священные церемонии Эо.
От продумывания путей отступления капитана отвлекли. Из-за вигвамов показалась древняя старуха, подошла к впавшей транс предводительнице и с размаху отвесила ей подзатыльник. Та с воплем вскочила на ноги и, после короткой перебранки, дала знак стражницам. Амазонки подхватили капитана под руки, втолкнули в ближнюю хижину и удалились, предварительно погрозив копьями.
Внутри было темно и пусто, не считая кучи сухой травы. Если его не попытаются убить до темноты, то потом ночью сбежать будет легко — аборигенки, судя по внешности, были людьми, а значит, плохо видели в темноте. Эрик кое-как умостился на травяной подстилке — нормально лечь не позволяла теснота, — когда неподалеку послышались шаги. Внутрь проскользнула девушка с плетёной корзинкой. Девушка была одета иначе, чем соплеменницы, — она была завёрнута в некое подобие сари из красной ткани, в которой капитан опознал свою штормовую палатку. Но самое главное — на шее девушки висел универсальный переводчик.
Эрик сделал вид, что спит. Девушка медленно приблизилась и внезапно рывком сдёрнула маску-противогаз с его лица. Это было неожиданно и оказалось чертовски больно — фильтры крепились в дыхательном отверстии на довольно плотных липучках. Эониец вскрикнул и тут же закашлялся. Сквозь мгновенно набежавшие слёзы он смутно различил, что девушка стоит на том же месте и смотрит на него со странным выражением лица. Он попытался выхватить маску, которую девушка продолжала держать в руке, но аборигенка вдруг завопила и кинулась к выходу. Капитан оказался проворнее — он успел схватить девушку за длинные кудрявые волосы, развернул лицом к себе и нажал на кнопку включения на серебристой коробочке переводчика.
— Отдай маску, падла, — попытался сказать инопланетянин, но сквозь кашель получилось что-то вроде «пандора». Чувствуя, что совсем задыхается, Эрик рухнул на колени и, схватив край «юбки» аборигенки, приложил его к лицу, надеясь, что ткань штормтента хоть немного ослабит действие тетрадона. Рядом что-то мягко шлёпнулось на пол — маска!
— Чу-чудовище, п-пусти, — послышался умоляющий шёпот.
— Это я чудовище?! На себя посмотри! Ты когда мылась в последний раз? — возмутился про себя Эрик, закончив прилаживать противогаз обратно на лицо. Однако говорить это вслух не следовало, если он собирался выйти из передряги с минимальными потерями для обеих сторон.
— Не бойся, дитя, я не причиню тебе вреда, пока ты не трогаешь мою маску.
Девушка сделала шаг в сторону выхода.
— Пожалуйста! Не бойся меня. Помоги мне понять, куда я попал. — Эрик всё ещё стоял на коленях, не рискуя встать, чтобы не напугать аборигенку. — Пожалуйста, не убегай. Как тебя зовут?
— Гмы.
«Неужели переводчик испортился», — с досадой подумал Эрик.
— Меня зовут Гмы.
— Гм... Гмы. Ладно. А где твои подруги, почему они не прибежали на твои крики?
— Все ушли помогать прятальщицам готовить новое убежище на эту ночь. Слушая тебя, они пропустили своё время работы, и теперь сами могут не успеть до темноты. Хорошо, что глухая Хры бдит.
— А от кого вы прячетесь в убежище?
— От Плохих. — Девушка сделала «страшные» глаза. — Если не спрятаться — тебя заберут. Ой, меня же прислали увести тебя туда! Пойдем скорее! — Гмы подхватила корзинку и опасливо оглянулась на инопланетянина.
— Ты же не будешь больше хватать меня за волосы и одежду?
— Слово джентльмена.
Гмы озадаченно нахмурила брови. Наверное, переводчик не нашел эквивалента в её языке.
— Чтоб я сдох! — поклялся Эрик, амазонка удовлетворённо кивнула, и они вместе вышли из хижины.
— О, нет, слишком поздно! — Оказалось, что пока они препирались, совсем стемнело. Глянув на ночное небо, Эрик с облегчением понял, что хотя бы попал на нужную планету — луны образовывали равносторонний треугольник, как и значилось в базе данных о Дивиноруме.
— Прячься! — шепнула Гмы и дернула Эрика за руку.
На площадку посреди деревни бесшумно опустился серебристый флаер. Из кабины выбрались двое мужчин с фонарями, разошлись в разные стороны и принялись осматривать местность. Пока один из них стоял, повернувшись спиной, Эрик успел рассмотреть его одежду: что-то вроде платья, а поверх — форменная куртка Звёздного флота с эмблемой «Гарнье».
— Сиди здесь, — прошептал Эрик девушке и пополз в сторону пришельца в куртке. Через несколько минут раздался тихий свист, и фонарь, перекувырнувшись, упал на траву.

— Послушайте, я трижды проверил данные телепорта, — бубнил комлинк усталым голосом Рэткетчера. — Сбоев не было, мы отправили их прямиком на Дивинорум.
— Значит, что-то на планете слепит наши биосенсоры.
«Это между тут», — появились красные буквы на центральном мониторе поверх космического пейзажа.
Пару секунд все ошарашено рассматривали надпись, а потом повернулись к пульту связи, где стояла опутанная проводами шкатулка с обезьянкой.
— Уточни-ка, дружок, то ты имеешь в виду?
«Это, — появилась новая надпись, — прилеплено к дырявой твердости. Оно ыглое и мякнет жухлым».
Теперь все вопросительно уставились на Антуанетту.
— Ему нелегко даются физические характеристики, — извиняющимся тоном произнесла она.
— А может, нам достался... эээ... альтернативно одарённый призрак? — предположил дарога.
«САМ ДУРАК!» — ответил монитор и погас.
Мазеруни задумчиво облизнулся.
— Давайте попробуем растолковать его слова, — предложила Жири. — Вот что для энергетического существа может быть дырявой твёрдостью?
— Сэр, а что если это второй спутник? — отозвалась Жамме от пульта управления сенсорами. — Посмотрите на его состав: кремний и галлий.
— Ну конечно — дырочная проводимость! Молодец, Сесиль! Мостик — лейтенантам Рэткетчеру и Сорелли: немедленно явиться в отсек для шаттлов.
Надир выключил переговорное устройство и подмигнул Жамме:
— Посмотрим-ка на этот спутник вблизи.

— Пока спрашиваю по-хорошему: откуда у вас эта одежда?
Связанные друг с другом пленники беспомощно крутили головами, силясь рассмотреть обладателя грозного голоса. Рядом с ними, в радиусе действия переводчика, на корточках сидела Гмы и злорадно улыбалась.
— Эй ты, недостойный, сначала покажись, — не очень уверенно выкрикнул один из пленников.
— Как пожелаешь. — Эрик включил фонарик, направил его вертикально вверх, задержал дыхание и открыл лицо. Пленники завопили — с ближайшего деревца упало несколько листьев, а из кустарника вспорхнула стая мелких птиц.
— Поздравляю, господа, у вас неплохие оперные данные. — Эрик поправил маску. — Итак, повторяю вопрос...
— Пощади, чудовище, я всё скажу! Это всё Аполлон, он позвал нас на крышу послушать игру на лире, а потом этот прекрасный юноша...
— Где сейчас этот юноша и его спутники?
— У нас, в Андрополисе.
— Где это?
— В трёхстах километрах на юго-запад.
— Да, пешком далековато. Гмы, хочешь покататься на летающей машине?
— Нет-нет-нет! — испуганная девушка замахала руками и затрясла головой. — Я хочу к моему племени!
— Хорошо, только отдай мне эту коробочку.
Гмы схватилась за висящий на шее прибор.
— Нет, пожалуйста. У меня никогда не было такого красивого украшения.
— А если я тебе предложу что-нибудь взамен? Например... О, вот! — Эрик сдёрнул цветастый кусок материи с шеи ближайшего к нему связанного.
Амазонка согласно кивнула и протянула устройство капитану.
— Отлично. Господа?
— Нет, я не могу теперь вернуться домой, — горестно произнес ограбленный пленник. — Мне немыслимо в таком виде предстать перед братьями.
Его товарищ согласно кивнул.
— Без этого пдпшщгрщух, — переводчик опять не справился, — нарушено единство моего образа. Теперь предметы моей одежды не гармонируют между собой и моим внутренним миром.
Эрик мысленно плюнул — сделать это физически мешала маска.
— Так, значит, ты, — он указал на «порушенного», — остаешься здесь, а ты — поведёшь флаер.
— Нет, не оставляйте меня с этими дикими, некультурными, мммм...— Эрик заткнул ему рот пучком травы.

— ...А тем временем, на спутнике, героические путники... эээ... чёрт, рифма... выковыривали трупики... Тьфу! Сесиль, ты не знаешь рифму к слову «путники»?
— Я знаю, что поэзия — это не твоё.
— Истинных гениев всегда не ценят. Вот когда я завершу свою «Галактическую сагу»...
— Сорелли, прекратите загрязнять эфир! — сердито проскрипело переговорное устройство в шлеме скафандра голосом первого помощника. — Жамме, доложите обстановку.
Сесиль замялась с ответом. Обстановка вокруг так напоминала тренировочный лагерь ЗФ на Луне, что Сесиль на секунду показалось, будто она переместилась во времени на три месяца назад: испещрённые кратерами долины, невысокие скалы, всё в серо-чёрном цвете. Единственной яркой точкой был ядовито-оранжевый планетоход, на котором уместились Жамме и её коллеги в неуклюжих скафандрах. Только теперь это не учения, а самая настоящая миссия...
— Сэр, на поверхности ничего необычного не обнаружено, перед нами горная гряда с несколькими пещерами. Мы посмотрим, что там внутри.
Сорелли сняла с предохранителя фазовый пистолет и первой вошла в пещеру — огромную арку, заполненную чернильной темнотой. Следующей была Сесиль, а последним в проход нырнул фелиноид, на всякий случай пару раз оглянувшись.
Пещера оказалась такой огромной, что лучи фонарей на шлемах не достигали потолка. Только когда Сорелли включила прожектор, высветился абсолютно гладкий свод без сталактитов и безупречно ровные стены. На полу кое-где попадались красиво мерцавшие вкрапления светлого минерала. Сесиль старалась на них не наступать и так этим увлеклась, что отстала от остальных. Девушка как раз обходила очередной островок, глядя под ноги, когда налетела на остановившегося Рэткетчера. Её наушники зашипели. Сесиль не сразу поняла, что это не поломка — шипел испуганный фелиноид.
— Кетч, что...
Фелиноид дёрнул хвостом и указал на стену перед ними. Невысокой Сесиль пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть это целиком: стена была выпуклой, покрытой выступами правильной формы, складывавшимися в смутно знакомый узор.
— Это фюзеляж космического корабля. Видишь контур прямоугольника? Думаю, это дверь.
Повозившись с плазменным резаком, Сорелли и Рэткетчер смогли проделать в двери достаточно большую дыру для того, чтобы можно было пролезть вовнутрь. Там оказалось не совсем темно: настенные панели слабо светились зелёным.
— Датчики энергии, — бортинженер считывал показания трикодера. — Если поле, скрывающее от нас группу высадки, существует на самом деле, то отключить его можно отсюда.
Рэткетчер принялся колдовать над приборами. Должно быть, он нажал не на ту кнопку: внезапно переборка отъехала в сторону, и за ней показался ещё один отсек, заставленный стеллажами с белыми контейнерами, соединёнными целой системой проводов. На этот раз Сесиль без объяснений поняла, что это — точно такой же она видела в музее Сан-Франциско в зале артефактов Евгенических войн. Инкубатор.

В транспортаторной «Гарнье» материализовались трое астронавтов: весьма помятый капитан, облепленный грязью с налипшими на ней листьями и хвоей, и остальной десант.
— А вы там неплохо развлекались, — капитан оценивающе оглядел пару в набедренных повязках. От обоих разило экзотическими благовониями, а на голове Рауля красовался венок из алых роз.
— Сэр, мы...
— Смирно! В медотсек — шагом марш! — Обнажённая команда синхронно развернулась и прошагала к выходу мимо удивлённых Надира и Антуанетты.

Надир потянулся и зевнул. Его смена закончилась несколько часов назад, пора было на боковую. Жири задумчиво чертила пальцем на подлокотнике капитанского кресла одной ей видимые узоры, стараясь не смотреть на монитор, передававший изображение с голопалубы. На мониторе Кристина в платье с открытыми плечами, сидевшая за столиком, на котором стояли две свечи и бутылка шампанского в ведёрке, раздражённо следила за Эриком, энергично мерившим шагами мостик по диагонали.
— Первая директива... — устало напомнил старпом.
— ...на них не распространяется! — Эрик резко остановился на середине пути. — Если они беженцы с Земли времён Евгенических войн...
— ...то являются доварповой цивилизацией. К тому же, они не вполне люди — док сделал анализ их ДНК.
— Аугменты?
Надир кивнул.
— Экспериментальная партия. Поэтому дамы так легко тебя скрутили.
Эрик проигнорировал шпильку.
— Кем бы они ни были, за нарушение Директивы Ришар и Моншармен устроят тебе личный армагеддец.
— Значит, надо найти способ помочь аборигенкам так, чтобы всё выглядело как естественное развитие событий. Смотрите. — Капитан нажал на кнопку, и на мониторе, вместо сердитой Кристины, появилась карта мужского и женского посёлков. — Деревня мужчин построена из корпусов шаттлов, по периметру растянута проволока под током. Если бы их электростанция внезапно вышла из строя, амазонки могли бы... несколько уравнять свои шансы на благополучие. Обдумайте детали диверсии, жду через восемь часов с предложениями. Свободны.
Антуанетта и Надир двинулись к турболифту.
— Слушай, а почему эти типы так повернуты на греческой мифологии?
— Ты не читала отчёт Рауля? Их предки, когда улетали, смогли взять с собой только одну книгу — сборник мифов вашей древней Греции, а у потомков она стала чем-то вроде священной книги.
— А откуда доктор взял туземную ДНК? — поинтересовалась Жири.
Надир вздохнул.
— Лучше и не спрашивай.

Крылатый паук неторопливо спланировал Сесиль на нос. Она не выдержала и чихнула. Её напарница по засаде — здоровенная косматая бабища — неодобрительно глянула из-под низко нависающих бровей. Жамме осторожно смахнула насекомое и снова уставилась в бинокль на посёлок мужчин. Вовремя — потому что как раз в этот момент на крыше одного из древних шаттлов мелькнул серый мех Рэткетчера, и светившиеся в предрассветных сумерках окна разом погасли.
— Дамы, вперёд! — Скомандовал Эрик. Амазонки ответили воинственным улюлюканьем и ринулись в атаку.

Всё закончилось очень быстро. Предоставив женщинам самим разбираться с «обижателями», группа высадки собралась на опушке леса в ожидании телепортации.
— Подожди! — К ним подбежала девушка, одетая, как и все другие амазонки, в шкуру животного, но с яркой полоской ткани на шее.
— Эрик, я хотела благодарить.
Капитан непроизвольно попятился.
— Тебе одиноко там, — девушка указала на небо, — тебя там все не любят и боятся.
— О чём это она? — шепнула Сорели.
Сесиль пожала плечами.
— Понятия не имею.
— Мне так пожалеть тебя за то, что ты всегда один. И я хочу тебе дарить...
— Спасибо, не нужно... — начал было капитан, но его уже не слушали. Девушка решительно шагнула вперёд, сдёрнула с Эрика маску и поцеловала его в губы. В это время сработал телепорт, и вся команда оказалась на борту «Гарнье» во главе с рыдающим капитаном — он успел вдохнуть воздуха Дивинорума. Надир подхватил Эрика под руку и потащил в медотсек.
— А ты прямо этот... как его... ну этот ваш...
— Дон Жуан? — прокашлял Эрик.
— Ага, он самый.
— Ох, дарога, — Эрик продолжал всхлипывать и обливаться слезами — действие газа ещё не прошло, — представляешь, она меня поцеловала и не умерла.

Продолжение следует...

В раздел "Фанфики"
Наверх