На главную В раздел "Фанфики"

Рождественская ария (Святочный рассказ)

Автор: Banshee
е-мейл для связи с автором


Глава 7. Подземная вечеринка

Шмыгая носом, Эрик поднес блюдо с луком дароге, который склонился над кастрюлей как алхимик над ретортой, озабоченно пробуя маринад и время от времени добавляя то щепотку корицы, то пару зернышек перца. Едкий дым от жаровни – и как это он раздобыл саксаул в Париже? – раползался по подземелью, смешиваясь в равных пропорциях с озерным туманом. Призрак почувствовал, что его глаза снова зачесались и, кажется, не он один. Мсье Рейе прекратил наигрывать God rest ye merry gentlemen на органе, закашлялся, а Филипп де Шаньи, по-барски развалившийся у камина, достал платок с монограммой и изящно вытер свой аристократический профиль.

- Эрик, уксус передай, - попросил мазандеранский кулинар.

Призрак рассеяно выхватил пенджабское лассо из кармана, не глядя, метнул его в направлении стола, на котором среди масел и специй находилась склянка с яблочным уксусом. Удавка коротко свиснула, на мгновение распугав молекулы воздуха. Эрик с улыбкой подал другу заветную бутылочку.

- Лентяй, - покачал головой Перс.
- Куда вы Рауля дели? - спросил Эрик, помогая дароге нанизывать кусочки нажнейшего мяса на шампуры.
- Я послал его за пивом, - небрежно бросил граф. Из нагрудного кармана он достал брегет, посмотрел на циферблат, и его породистый нос затрепетал от досады. - Пивная через дорогу, интересно, где его уже полчаса носит? Наказал же Господь братцем... Эрик, вы дали ему карту подземелий?
- Нет, зато я дал ему подробнейшие указания – вход с улицы Скриба, потом поворот налево, потом нужно спуститься сниз пару пролетов, потом там будет такой узкий проход, по нему пока не упрешься в стену, после чего нужно свернуть два раза направо, один налево... в общем, он смышленый мальчик, не заблудится. Кстати, граф, что вы подарите брату на Рождество?
- В парикмахерскую его свожу, - процедил Филипп, стараясь перевести неприятный разговор в другое русло. - Итак, мы еще кого-то ждем?
- Кажется, нет, - отозвался концертмейстер, наливая рюмочку абсента. - Мсье Фирмен укатил в Мулен Руж, мсье Анре человек семейный, а сеньор Пьянджи и Туанетта собирались отпраздновать вдвоем, в тихом коттедже в предместьях.... Только не сочтите меня старым сплетником, об этом вся Опера гудит.

Эрик вздрогнул, нечаянно уколов палец острием шампура. Тихо выругавшись по-русски – это мастерство он освоил во время гранд тура по Нижнему Новгороду, - Призрак принялся перевязывать рану шейным платком, стараясь казаться совершенно незаинтересованным в беседе.

- О-ля-ля! - приствистнул Его Сиятельство – И как давно они видятся?
- Если мне память не изменяет, с начала сезона. - Старик крякнул, разом опрокинув рюмку – Великолепный абсент, мои комплименты, Эрик.
- А Ла Карлотта об этом знает? - спросил Эрик тоном, полным просто ледяного безразличия.
- О том, что у вас есть отличный абсент?
- Нет... о мадам Жири и бестолковом клоуне Пьнджи, который поет как заводской гудок!
- Увы, примадонне в этой истории отведена роль Панталоне. Право, жаль ее. С другой стороны, и Убальдо можно понять, ведь у сеньоры явно нелады с нервами. Представьте, сегодня она устроила мне пятиминутный разнос из-за какой-то мифической репетиции Жизели! Надеюсь, Эрик, в последнее время вы не роняли ей на голову что-нибудь потяжелее кирпича?


Глава 8. Расплата за веселье

Когда кто-нибудь произносит что-нибудь неуместное, англичане говорят “Он засунул ногу себе в рот”. Эта поговорка почему-то всплыла в памяти Кристин Даае. Более того, девушка в ярких деталях представила, как она произведет эту весьма болезненную операцию на любимой подруге.

- Он меня ... что? - выдохнула примадонна, не смея произнести ключевое слово.
- Он в вас влюблен просто по уши, - вдохновенно соврала младшая Жири, ибо отступать было некуда. - Жизнь без вас для него кошмар во плоти.
– Давай, Мэгги, - прошипела мамзель Даае, - суй ногу поглубже.

Сеньора открыла было рот, желая спросить что-то, но отвернулась и подошла к роялю, задумчиво погладив клавиши. Инструмент отозвался нежным урчанием, как большой уютный кот. Это было невозможно, потому что это было невозможно. Время чудес давно миновало. Все чудеса были задокументированы и классифицированы в сборниках сказок, а в жизни для них не осталось места. В реальном мире благородные принцы после года совместной жизни превращались в лягушек, разбрасывающих носки по спальне. В реальном мире прекрасные принцессы становились косматыми ведьмами, что варят какое-то зелье на кухне и потом пытаются накормить им домашних, гордо именуя это варево супом. Невозможно, невозможно, невозможно! Даже под Рождество!

- Ты все выдумываешь, Мэг! - воскликнула дива и торопливо добавила. - Но если Призрак любит меня, то почему он не дает мне покоя?
- Сеньора, вы сами ответили на свой вопрос, - балерина уже неслась на дивном скакуне по имени Воображение. - Он третирует вас, потому что хочет добиться вашего внимания. К примеру, сколько мужчин обивают ваш порог, тщетно надеясь пригласить вас на свидание? Сколько восторженных поклонников задаривают вас цветами лишь для того, чтобы вы лишний раз взглянули в их сторону? Скажите, вы обращаете на них внимание?
- Нет, конечно, это так неоригинально. Вот мсье Лефевр однажды...
- Об этом и речь! Но стоило Призраку уронить на вас декорации, как он полностью завладел вашим нераздельным вниманием, верно? Вам не кажется, что его метод ухаживания весьма эффесивен?
- Еще как, - прошептала Карлотта, постепенно заливаясь краской, как прозрачный графин, наполняемый томатным соком.
- Наконец, если Призрак Оперы не любит вас, - Мэг приберегла козырный аргумент напоследок, - то почему он устроил подземный ход с двустронним зеркалом именно в вашей гримерке?

Примадонна и инженю одновременно вздохнули, а последняя даже схватилась за сердце. Такая ужасная мысль ее еще не посещала. Действительно, с чего бы это? Кристин поджала губы - поскорее бы поговорить с Эриком. Разговор будет долгим и обстоятельным, возможно даже с битьем посуды.

- Мне... ах право же... Девочки, вы не находите что здесь слишком жарко? Кристин, будь добра, открой пожалуйста окно. - Карлотта принялась обмахиваться нотной тетрадью. - Я... мне.... я даже никогда бы и не подумала, что он.... что я ему... Подожди-ка, Мэг, что еще за двусторонее зеркало?
- Это зеркало, которое на самом деле зеркало только с одной стороны, а с другой это не зеркало вовсе, - услужливо но туманно объяснила Мэг. - С другой стороны оно прозрачное. Когда вы смотритесь в него, то вы видите себя. И Призрак видит то же самое. То есть наоборот. То есть вы его не видите, а он вас очень даже.

То, что произошло дальше, нельзя объяснить иначе как телепортацией. Долю секунды назад дива стояла у рояля, но прежде чем девушки успели моргнуть, она уже крутилась у зеркальной двери, с ужасом осознавая механизм ее действия. Цвет карлоттиного лица из нежно-розового плавно перетек в ярко-карминный, а затем в пунцовый.

Кристин подумала, что на том он и остановится.

Но примадонна ее удивила.

Прежде чем окончательно распрощаться с надеждой, Карлотта еще раз заглянула в зеркало с обратной стороны. Да, гримерка была видна как сцена из оркестровой ямы. И слышимость была чудесной. Примадонна нервно пригладила рыжую гриву, тоскливо припоминая прошлую субботу, когда она пригласила Лючию Сорелли и Антуанетту Жири отпраздновать прибавку к жалованию. Много ли нужно одиноким женщинам - веселые сплетни, задушевные разговоры, два мешка перемытых костей, коробочка конфет, бутылка доброго вина... ну ладно, две бутылки... ну три... удивительно, что три бутылки бургундского творят с людьми! Дива вспомнила, как Лючия отплясывала тарантеллу на столе, а Антуанетта, необычно словоохотливая, рассказывала про каких-то детей, спасенных ею от цыган. Чем она сама занималась в тот момент, милосердная память не сообщила. Но факт остается фактом - наутро Карлотта проснулась под кушеткой в балетной пачке Сорелли.

Примадонна сглотнула - по сравнению со всем остальным, этот случай казался воскресным чаепитием в церкви.

Потому что был еще день Святого Валентина, который она отмечала с Пьянджи...
... Пасха в компании Филиппа де Шаньи....
... День Взятия Бастилии, лихо отпразднованный с мсье Рейе...
Но как она могла знать...?!

“ О Пресвятая! Он наверняка считает меня падшей женщиной! Но я ведь даже наполовину не такая порочная, как кажется. Я могу все объяснить... могу постараться все объяснить! У меня не может не получиться, ведь сегодня же Рождество!”


Глава 9. Братство Байдарки

Минни терлась об угол софы, пытаясь счесать противную шелковую попонку, превращавшую ее из полноценной личности в аксессуар к платью примадонны. Сама Ла Карлотта с удовлетворением разглядывала в зеркале свою изящную амазонку бордового цвета, с коротким шлейфом и тремя рядами черных кружев на подоле. Волосы она взбила в высокую и такую сложную прическу, что теперь не могла тряхнуть головой, чтобы не послать во всех направлениях стрелы шпилек, как атакующий дикобраз. Вокруг ее шеи трижды обвилось ожерелье из богемского граната. Чуть поодаль Кристин Даае расчесывала каштановые локоны – ее платье, бледно-розовое, как носик новорожденного котенка, не уступало одеянию примадонны ни в изяществе покроя, ни в дороговизне материала, ибо на него был потрачен весь гонорар за гала-концерт. Платье начиналось умопомрачительным декольте, при виде которого слабонервным мужчинам требовался нашатырь, и заканчивалось внушительным кринолином (прежде чем надеть это платье, Кристин все-таки измерила зеркальную дверь). Мэг Жири, обладательница наибольшего количества здравого смысла, была одета в голубое шерстяное платье, высокие ботинки на меху, а на плечи накинула шаль. В руках она держала объемистую корзину, которую примадонна нагрузила разной рождественской снедью, включая, похоже, и фаршированного гуся – иначе с чего бы этой ноше быть такой тяжелой.

- Кажется, мы готовы отправиться в путь. - Карлотта прицепила поводок к ошейнику Минни. - Но прежде я хочу задать вопрос – есть ли у Призрака Оперы христианское имя?
- Есть, - тут же отозвалась Кристин, - его зовут Ромуальд.

Мэг прикрыла рот ладонью, издав неопределенный клокочущий звук, и предусмотрительно поставила корзину на пол. После чего упала на пол сама, тихо всхипывая.

- Сеньорита Даае! Оставьте ваши шуточки, если не хотите схлопотать веером по рукам! Мэг, как его зовут?
- Э...Эрик! - простонала малышка Жири.
- Эрик, - примадонна покрутила это имя на языке, - Эрик...

В этом имени было что-то далекое, северное. Карлотта попыталась вообразить картинку из скандинавской жизни, например, парочку фьордов или викинга, жующего мухомор, но память почему-то унесла ее к родным римским улочкам. К солнечным лучам, запутавшимся в фонтанных брызгах. К голубям на площади, что за умеренную плату в виде хлебных крошек предлагали всем желающим почувствовать себя святым Франциском.... С чего бы это? Озадаченная, сеньора умолкла.

- Почему он носит маску? - наконец спросила она.

Из всех бесцеремонных женщин Ла Карлотта воистину была самой бесцеремонной! Она, верно, и слепого бы спросила, нравятся ли ему картины Дега! Кристин нахмурилась.

- Он скрывает шрам.
-О, шрамы только украшают мужчин! - просияла дива.
- Я думаю, что не стоит обобщать, - тактично начала Кристин, но Карлотта с ухмылкой покачала головой.
- Во время одного из походов Гарибальди у моего дядюшки Сильвио разворотило нижнюю челюсть. Но женщин от него нужно было метлой отгонять. Поверьте мне, девочки, в мужчинах лицо второстепенно. - Барышни с интересом посмотрели на примадонну, ожидая продолжения аргумента, но она решила пощадить их невинность. - Ну ладно, показывайте, где вы припрятали подарочек.

Придерживая Минни у груди, Карлотта ступила в каменный лабиринт и свернула за угол, где, по словам Кристин Даае, и находился подарок. Мамзель Даае не соврала – за углом действительно покоился странный прямоугольный предмет, завернутый в черный бархат. Рядом с ним небольшая крысиная инспекция обсуждала, как поступить с этой контрабандой – съесть или съесть? Старательно отбрыкиваясь от собственного вооображения, Карлотта завороженно глядела на объект. Потом помотала головой, уронив с десяток шпилек, надавила себе на левый глаз и даже смерила пульс. Эти манипуляции не дали никакого результата – объект находился на том же месте и выглядел так же готично. Пару минут примадонна провела в молчаливой, но интенсивной дискуссии с собой, в ходе которой она пыталась выяснить, у кого же все-таки больная фантазия – у нее или у девиц. Объект был прямоугольным, чуть выше человеческого роста. Объект был завернут в черный бархат, что, в общем-то, не являлось атрибутом Рождества. Объект вызывал нехорошие ассоциации.

- Девочки! - позвала Карлотта, на всякий случай выстявляя болонку перед собой – мало ли, какие черти водятся в том омуте. - Скажите правду – вы несете ему в подарок... гроб?

Подруги переглянулись – у них, похоже, уже не осталось мозолей, по которым вздорная итальянка не протопталась как минимум трижды.

- Нет, сеньора, - произнесла Кристин тоном, которым миссионер разговаривает с гвинейскими дикарями. - Не гроб, а байдарку. И как же вам вообще пришло в голову, что мы решили подарить Эрику гроб? На Рождество? Не смотря на то, что у него уже есть один?
- О, байдарку! Это очень свежо и оригинально! Мы возьмем эту замечательную лодку и донесем ее до Призрака, чего бы нам это ни стоило, какие бы препятствия не вставали пред нами! - торжественно провозгласила Карлотта, в спешке переводя разговор на другую тему. - Наша миссия будет опасной, и, может статься, не все члены экпедиции достигнут цели, но должны рискнуть!
- Да! И нас запомнят в веках как Братство Байдарки!
-МЭГ!


Глава 10. Продолжение подземной вечеринки

Когда Эрик впервые соорудил зловещую маску, закрывающую пол-лица, он был весьма доволен собой. Теперь он мечтал о такой маске, которая бы полностью скрывала его черты. А поверх нее надеть шлем. Или мешок. Мда.

- Ах, этот шашлык будет нежным, как кожа одалиски, и сладким, как поцелуй пери! - Дарога с умилением посмотрел на мясо. - Эрик, да ты покраснел, как будто заря своими перстами коснулась твоих ланит. Объясни, в чем причина такой перемены?

Среди всех обширных достоинств дароги– таких, как щедрость, широта взглядов, и умение готовить шербет - затесался один недостаток. Перс совершенно не умел разговаривать шепотом. Это была простительная слабость, в конце концов, его отец и дед были муэдзинами, но Эрик сжал кулаки, услышав, как густой бас разносится по подземелью.

- Если я и покраснел, то это из-за жаровни! Дарога, ты, верно, вознамерился сжечь мою подземную обитель – вы только посмотрите на это пламя! Здесь просто невыносимо жарко! - Призрак Оперы обернулся к гостям, ища сочувствие в их глазах. Мсье Рейе все еще зябко кутался в плед, а Филипп де Шаньи ни на шаг не отходил от камина, в душе мечтая стать саламандрой. Гости воззрились на хозяина, потом как-то неловко вернулись к своим занятиям – концертмейстер начал ирать Noel, то и дело сбиваясь с ритма, граф – изучать статуэтки на каминной полке, а дарога – солить шашлык. Неловкая пауза разрасталась, постепенно превращаясь в тягостное молчание. Наконец де Шаньи не выдержал.
- За свою жизнь я повидал много странных вещей и принял участие по крайней мере в половине из них. И я все понимаю... но керосин? Помилуйте, господин Призрак, что вы хотели этим добиться?
-Но я не подливал ей керосин в пульвелизатор!
- А я юная наложница из Абиссинии, - отозвался дарога.
- Какое вам дело до этого? Вы все равно не поймете.... как больно и страшно быть одному – прошептал Призрак. Он поднес руку к лицу – очень медленно, словно она налилась свинцом, и вдруг сдернул маску и швырнул ее об пол. - Посмотрите на меня, добрые господа!

Мсье Рейе нагнулся, что было не так уж и просто при застарелом ревматизме, и осторожно поднял маску.

- Посмотрели. Теперь готовы послушать.


Глава 11. Путешествие во тьме

Подземелья Оперы Популер сделали бы честь любому феодальному замку – для полного антуража не хватало разве что скелета, прикованного к стене в живописной позе. Вся остальная атрибутика имелась в изобилии. Тьма была непроницаемой. Каменный пол норовил порадовать зазевавшегося путника неожиданным выcтупом. С потолка медленно – кааапкааапкааап - стекала влага: эти звуки напоминали бы весенюю капель, кабы не были такими мрачными. Крысы таинственно шуршали по углам, обсуждая планы мирового господства.

Но три отважных путника... вернее, три не менее отважных путницы медленно пробирались по подземелью: процессию возглавляла Кристин Даее с фонарем, за ней следовала Мэг, тащившая карлоттину корзину как оруженосец доспехи своего сюзерена, а в арьегарде шествовали Карлотта и болонка (вернее, Минни не шествовала, а скорее семенила). Одной рукой путешественницы придерживали байдарку. Все трое тяжело дышали*.

- Adeeeeste fideEElis!!!
- Нет серьезно, почему он устроил подземный ход в ее гримерке? - прошептала Кристин, хотя в шепоте, в общем-то, не было нужды. Карлотта была полностью поглощена гимном, который она пела чтобы скоротать дорожку.
- Сотый раз отвечаю, у тебя пока что нет своей гримерки. Как появится, он сразу же прокопает туда ход. За одну ночь. Чайной ложкой.
- Laeti triumpha -AAAHA – ntes!
- Мог бы и в дортуаре прокопать, - надулась мамзель Даае. - У нас там тоже зеркал предостаточно.
- Venite, veniteeee....
- Фу, Кристин, там помимо тебя еще столько девушек, за кого ты его принимаешь? Если бы он пронаблюдал за нашим дортуаром хоть один вечер, то заделался бы мизогинистом. Одна Жамм чего стоит.... Кстати, хватит уже топтаться по моим ногам.
- Iiiin BEEEthlehem!
- Не топчусь.. Он мог это сделать хотя бы из уважения ко мне.
- Топчешься, конечно... А может быть, за одним из наших зеркал тоже есть ход, но ты об этом не знаешь... Кристин, в последний раз предупреждаю, прекращай это делать!
- Natumvideteregemаngeloooorum!
- Ты права, как вернемся, надо будет простучать все зеркала, - задумалась Кристин. - И хватит обвинять меня, где я и где твои ноги.

Мэг настороженно огляделась по сторонам с коэффициэнтом эффективности, близким к нулю. Тьма стояла кромешная, как... как в подвалах Опера Популер. Единственный и весьма скудный свет исходил от фонаря в руках Кристин, походившую теперь на светляка-переростка.

- Venite Adoremus!
- Но что-то наступило мне на ногу... и еще раз...
- Venite adoremus!!!
- Крис, что это?!
- Venite Adoremuuuus!
- Должно быть, крыса.
-МАМОЧКА!!!

За много лье отсюда, мадам Жири встрепенулась, припала к окну, но увидела лишь аккуратно подстриженные кусты, покрытые сахарной пудрой снега, и извилистую дорожку, ведущую от крыльца к пруду. Пожалуй, следовало взять коньки.

- Чего только не привидится в Сочельник! Убальдо, еще вина, пожалуйста.

_______________________
* Корсет ограничивал дыхательный объем легкий как минимум на 30%


Глава 12. Любовь и предрассудки

Мэг медленно открыла глаз. Потом набралась храбрости и открыла второй, но вновь зажмурилась, потому что Кристин участливо склонилась над подругой, полоснув ее по глазам светом фонаря. Голова младшей Жири покоилась на коленях примадонны, которая обмахивала ее платком, приговаривая:

- В следующий раз постарайся падать в обморок поизящнее, милочка. И чему вас только в балетной школе учат!

Вопреки всем нормам приличиям, Карлотта совсем не боялась крыс. Психологический иммунитет к этим очаровательным грызунам она вырабатывала на протяжении всей жизни, постоянно находя их в самых неожиданных местах: в кармане пальто, в корзине с цветами, в сахарнице. Естественно, возникали они там не сами по себе, точно так же как толченое стекло не самозарождалось в туфельках, а ужи не ползли под подушку по велению сердца. Воистину, работа дивой – хлеб не из легких!

- Они ушли? - прошептала Мэг.
-Крысы-то? Да, Минни их расшугала. А кто-то вопил – зачем мол, сеньора, вы с собой собаку потащили? - Карлотта искоса посмотрела на инженю. - Но Минни очень полезная собака, си, она нам еще не раз пригодится в пути.
- В качестве экстренного запаса мяса, - огрызнулась девица. Примадонна предпочла пропустить дерзость мимо ушей.
- Ну ладно, раз уж мы все равно остановились, давайте устроим привал. Угощайтесь. - Карлотта порылась в недрах корзины и протянула барышням по антропоморфному печенью. Пряничный человечек, доставшийся Кристин, был гилльотинирован, а его коллега, которого с благодарной улыбкой взяла Мэг, похоже, подвергся ампутации ног. Малышка Жири зарделась – во время падения она от души грохнула корзиной об пол. Права сеньора, нужно падать в обморок поизящней. И не то чтобы Мэг не тренировалась! Отнюдь, после изнурительных репетиций она отточила это мастерство и теперь могла сомлеть так же грациозно, как наследная принцесса при виде портянки. Нужно было устало прикрыть глаза, поднести руку ко лбу, при этом не растопыривая пальцы, а после легким движением соскользнуть на пол, в идеале – на заботливо подставленные руки кавалера (роль которых, зачастую, выполняли руки Кристин Даае). Но кто бы мог подумать, что ей случиться упасть в обморок по-настоящему!
- Послушай, подружка, - начала Мэг, отламывая руку имбирному страдальцу, - Я давно собиралась спросить, на какие деньги ты купила Эрику подарок? Ведь эта байдарка сделана из очень качественного дерева, иначе с чего бы ей быть такой тяжелой. Значит, и стоит она недешево.
- Пришлось отнести в ломбард кое-что из фамильных драгоценностей.
- Но, Кристин, у тебя нет фамильных драгоценностей. Подожди-ка, ты ведь не хочешь сказать?!… - лицо Мэг выражало самый искренний ужас. Кристин лишь отвернулась.
-Кристин, ты этого не сделала! Ты ведь не заложила кольцо, которое Рауль подарил тебе в честь помолвки?!!
- А если и заложила? Что в этом такого? Не нужно на меня смотреть так словно я всадник Апокалипсиса!- Ответила Кристин, избегая взгляда подруги.
- Неужели тебе не жаль виконта? - вклинилась в разговор примадонна, - Он, наверное, всю жизнь откладывал карманные деньги, чтобы купить тебе то кольцо. Сама знаешь, что граф де Шаньи держит брата в черном теле.
- Ах, даже слышать о нем не желаю! - вкрикнула Кристин, - Граф де Шаньи и есть причина всех наших несчастий, из-за него нам с Раулем никогда не быть вместе. Будь проклят закон, позволяющий брату тиранствовать над братом! Если графу заблагорассудится, он может оставить Рауля без единого су. Более того, он, несомненно, так и поступит, если узнает о нашей помолвке.
- Я могу замолвить за тебя словечко перед графом, Кристин. На самом деле, Филипп де Шаньи не так уж и плох, - сказала дива, благоразумно опустив “гораздо хуже”.
- Это не поможет, сеньора, он просто ненавидит меня! Еще бы, его предки вместе с Вильгельмом Завоевателем плыли англосаксов грабить, а я всего лишь безродная шведка. Неужели вы думаете, что Сиятельный Филипп де Шаньи, пред которым пресмыкается пол-Парижа, позволит своему брату связать судьбу с какой-то там певичкой! - мадемуазель Даее смахнула слезы и продожила дрожащим голосом. - Недавно мы с Раулем гуляли по Монмартру, и угораздило же нас наткнуться на графа. Как только он нас заметил – а мы еще и за руки держались – его аж перекосило! Он даже за сердце схватился, я думала, что с ним апоплексический удар приключится. Мы, конечно же, дали деру, чтобы он не устроил нам скандал прямо на улице, и с тех самых пор каждый день он допрашивает брата, в каких отношениях мы состоим. Это так ужасно! Я, конечно же, попросила Рауля ничего не рассказывать, ведь у графа такой несносный характер, я даже боюсь представить, что он с нами сделает, если узнает.

Карлотта покачала головой, не зная что возразить. Несколько минут члены экспедиции провели в молчании, размышляя о тяжелой женской долюшке.

- Кристин, помолвка – дело серьезное, - наконец промолвила Мэг.
- Только не для нас, - грустно отозвалась хористка. - Для нас эта была сказка, вроде тех, что рассказывают темной ночью у камина – их очарование исчезает с первыми лучами зари. Это была всего лишь иллюзия, Мэг. Я не могу так рисковать благополучием Рауля, я его слишком... он мне слишком дорог. Всего лишь эфемерность, мечта, а такие мечты не сбываются. Никогда. Даже под Рождество.
- Нам пора, поднимайтесь обе и пойдем! Иначе мы эту байдарку будем до Пасхи тащить! - приказала Карлотта и, отвернувшись, высморкалась в кружевной платок. - Ну и холод! Пока мы здесь сидели, у меня насморк начался.


<<< Назад    Дальше >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы