Прошло уже много времени, а Эрик был жив. Прошло больше, чем полгода, но меньше, чем год: приближалось Рождество. А Эрик жил. Умер, но жил. Вы скажете, что так не бывает? Позже я вам докажу, что бывает. Сейчас же ограничусь лишь тем, что умер он, так сказать, официально: дарога сдержал слово, и объявление в газету дал. Эрик умер. И в то же время жил. Жил? Нет, это не совсем точно, скорее, существовал. Но, поскольку «жил» короче писать, я буду употреблять его в значении «существовал». Вы не против, дорогие мои читатели? Даже если против, это ничего не меняет. Итак, Эрик жил. Зачем? Этого не знает даже он сам. Скорее всего, по инерции. А может, была какая другая причина. Может, не было сил умереть – ведь чтобы умереть, тоже нужны силы. Не было стремления. Желания. Вообще-то желаний у Эрика теперь никаких не было. Он просто убивал время сном, едой (крайне редко), перестановкой мебели. Музыку он больше не писал – не мог, а я бы сказала, разучился. И опять встает вопрос: «Почему же он жил?» все чувства и ощущения в нем умерли. Можно сказать, умерла душа. Душа, но память осталась. А в памяти остался его ангелочек, его девочка. Его солнышко. Кристина. она жила в его памяти, а он жил ею.
Кажется, я вам что-то задолжала? Да, конечно, объяснение нелепой фразы «умер, но жил». Физически Эрик жил. Он дышал, питался (хотя и редко), передвигался. А вот душа его… нет, не скажу, что умерла. Душа его была между небом и землей, между жизнью и смертью, причем ближе к смерти. Вы можете представить себе человека в таком состоянии? Я могу и мне страшно. А Эрик был такой больше полугода (хотя и меньше года). Да, милые мои, был. Но не в смысле «умер», а в смысле «перестал таким быть». Не сам, разумеется…

Но, друзья мои (ведь друзья, я надеюсь?), пора кончать это нудное предисловие. Итак, в канун Рождества Эрик был жив…

***

День начался самым обычным образом: Эрик проснулся. «Значит, еще не умер». Этого факта было бы достаточно, чтобы испортить Эрику настроение, если бы оно у него было. Вспомнилось, что сегодня канун Рождества. Эрик хмыкнул: «И что это дает? Абсолютно ничего. Мне подарки дарить некому, и мне их никто не подарит».

Когда делать нечего, время течет еще медленней, чем обычно, поэтому необходимо найти себе какое-нибудь занятие. Эту истину Эрик усвоил уже давно. «Пыль я протирал позавчера, мебель переставлял вчера. Значит, сегодня надо поесть». Вздохнув, Эрик поплелся на кухню.



Париж тонул в мягких пушистых снежинках, усыпавших все, что можно. А снег все шел и шел. Здание Гранд Опера стояло белое и тихое – сегодня всех отпустили по домам. По улице Скрибба пробежала, весело виляя хвостом, рыжая собака, оставив после себя цепочку следов. Но вскоре их уже нельзя было различить под новым пуховым снеговым одеялом.

На углу той же улицы появилась девушка лет девятнадцати в сером пальто. Голова ее была непокрыта, и светлые волосы рассыпались по плечам. Внезапно девушка остановилась, огляделась и… пропала. Это произошло у здания Гранд Опера.



Эрик бездумно слонялся по комнатам. Сегодня память мучила его больше обычного, и по углам комнат ему мерещились то дарога, то виконт. Эрик вышел в коридор. Вышел. И застыл на месте: у входа стояла Она. «Уже и Ее видение. За что?» - Эрик болезненно поморщился.

- Эрик! – галлюцинация неуверенно двинулась к нему. – Эрик! Эрик!

Что-то в нем дрогнуло. Возвращались ощущения, возвращались эмоции.

- Эрик! Эрик, это я! Эрик! – Кристина (а это была не галлюцинация, а именно она, как вы могли догадаться) подбежала и обняла его.

Эрик тихонько, будто боясь спугнуть свое счастье, вздохнул, провел рукой по ее мокрым от снега волосам. Душа его возвращалась к жизни.
Кристина все продолжала шептать его имя, будто заклинание, могущее вернуть ее Эрика. Подняла голову, посмотрела ему в глаза. Глаза – зеркало души. Его глаза были затуманены, но меньше, чем когда она вошла. И все же это был не тот Эрик.

- Я люблю тебя, Эрик, ангел мой, - тихонько шепнула она, сняла маску и поцеловала его. Она читала сказки, умная маленькая девочка.

Душа вернулась внезапно – он будто очнулся от долгого сна.

- Кристина… - он упал к ее ногам. Не было этих месяцев, не было расставания, все лишь приснилось… Она подняла его, обняла. Оба они плакали – от счастья. Они так и стояли, обнявшись, в коридоре: она – все еще в своем сером пальто, он – как всегда, в своем черном фраке. А слова им были не нужны.



Уютно потрескивал огонь в камине, освещая кусочек комнаты. Они сидели в полумраке на диване, точнее, сидела Кристина, а Эрик лежал, положив голову ей на колени. Она перебирала пальцами его волосы и шептала одно и то же слово – «прости».

По ее просьбе он рассказал о своей жизни в течение этих месяцев. Когда он закончил, Кристина крепко-крепко прижала его к себе и прошептала:
- Боже, что же я с тобой сделала! Прости, прости, Эрик, прости, любимый мой, мой ангел, моё солнце, прости!

Эрик уже спал, а она все просила прощения за все, что сделала или не сделала. Про ее жизнь Эрик не спрашивал, и она сказала только, что замуж не вышла, а все это время, видимо, искала пятый угол.

Всю ночь Кристина охраняла его сон, иногда бормоча что-то себе под нос .



- Эрик, сегодня Рождество.
- Я знаю, - он удивленно посмотрел на Кристину.
- И положено дарить друг другу подарки. Эрик, я дарю тебе… себя. Я – твоя.

Эрик подумал, что сходит с ума. Или уже сошел.

Кристина подлетела к нему, схватила за руки:

- Эрик, я люблю тебя! Ты веришь? Поверь, поверь! Я все время о тебе думала! Все время! Только боялась чего-то, глупая. Я тебя люблю, Эрик! Ты веришь? Веришь?
- Верю, любимая, верю, - он обнял ее. – Верю.
- Я буду жить для тебя, Эрик…

***

СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ. НА БАЛУ У ГРАФА N

- Сабина, смотри! Вон стоит известный композитор, месье Эрик, - помнишь, я тебе рассказывала – с женой.
- Какая жена у него молодая… Говорят, он урод? Ну, да за такого богатого и я бы пошла, не глядя на внешность…
- Да какое богатство! Она за него вышла, когда он был сирым и убогим! Он ее музой называет. Говорят, они друг друга безумно любят...
- Ну да, судя по количеству детей…
- Сабина, да что ты все опускаешь? Они на самом деле друг друга любят! Что тебе, судя по всему, не светит!
- Жанетт, постой! У, клуша обидчивая… Я же не со зля. Я просто завидую. Ведь любовь мне и правда не светит, по крайней мере, такая, как у них…

*КОНЕЦ*

27-28.11.2006

В раздел "Фанфики"
На верх страницы