Вернуться к содержанию

ГЛАВА XXVIII
В которой казалось бы уже объяснённая
катастрофа запутывается ещё больше

До сих пор, чтобы не усложнять описание, я использовал схематичный и неполный план местности. На самом деле, прямая линия между станциями А и В дополнялась короткой грузовой веткой H-I, ведущей к ныне заброшенному песчаному карьеру, служившего нуждам стекольного завода. Когда последний пришёл в упадок, карьер перестали разрабатывать, и ветка оказалась заброшенной. Вот полный план:

Я чувствую, что в уме читателя эта ведущая к карьеру ветка H-I становится обстоятельством, очень легко объясняющим всё происходящее. Однако в действительности, будь наше дело так просто, стал бы автор этих строк ждать столь долго, чтобы только в конце завести речь и о ней, и о песчаном карьере? Он бы сразу сказал: "Вследствие обстоятельств, которые ещё предстоит определить, скорый, вместо того, чтобы следовать по пути А-В, без сомнения перешёл на H-I, где и врезался в гору песка приблизительно в точке I. Двигаясь со скоростью 110 километров в час, он вонзился в неё и был засыпан песком. Такова причина исчезновения скорого — неординарная, но реальная, или, во всяком случае, обладающая видимостью реальности". Хоть это и не объясняло бы присутствия в точке D двух вагонов, в одном из которых г-н Петито высунул в окно свою голову, такая мысль не шокировала бы рассудочный стиль мышления, столь любезный господам инженерам железнодорожной компании; однако, ей мешает то обстоятельство, что в точке H находилась стрелка, которая, в соответствии с правилами, была надёжно блокирована замком.
Я хочу пойти в своих рассуждениях чуть дальше инженеров. Не важно, был ли в действительности закрыт замок стрелки; я допускаю, что в нём могли забыть ключ, и Теофраст Лонге, желающий остановить поезд для беседы с господином Петито, воспользовался им для её перевода. Это объяснило бы, как и почему находящийся на А семафорщик не видел поезда, который пошёл по H-I в сторону карьера. Я допускаю, точнее допускал, такой ход событий; но если бы он хоть что-то нам мог объяснить, то стал бы я томить читателя? Я бы без всяких околичностей сразу дополнил бы на плане линию А-В ответвлением H-I.
Я не сделал этого потому, что наличие грузовой ветки ничего не объясняет. Я также, как и вы, надеялся, что она прольёт свет на исчезновение поезда, НО ОНА ВМЕСТО ОБЪЯСНЕНИЙ ЛИШЬ УСЛОЖНЯЕТ ПРОИЗОШЕДШЕЕ. Я расскажу, как всё происходило. Но, увы, эта история, при всей своей истинности, по-прежнему также ничего не объяснит.
Шагая по дороге вдоль железнодорожных путей, Теофраст заметил грузовую ветку и обнаружил ключ, забытый в замке стрелки. То, что было для него совершенно безразлично до встречи с мадам Петито, сейчас было бесценным даром свыше, ведь он решил любой ценой настичь г-на Петито в поезде, что должен был уйти у него перед самым носом. Он думает: я не могу обычным путём сесть в поезд, проскакивающий две маленькие станции А и В. Но в моем распоряжении ветка H-I, ключ в замке стрелки, которую стоит перевести — и поезд пойдёт по линии H-I. В светлое время суток машинист не сможет этого не заметить. Он остановит поезд, и я воспользуюсь этим, чтобы подняться в вагон.
Всё предельно просто. Теофраст так и поступает — переводит стрелку, переходит на грузовую ветку и ждёт там скорый.
Спрятавшись за деревом, чтобы не быть замеченным с поезда, Теофраст Лонге ждёт поезд в точке К, перед карьером. Он ждёт поезда, который должен подойти со стороны точки Н, и во все глаза смотрит на насыпь. И если бы поезд двигался от Н к I, Теофраст, спрятавшийся в точке К, должен был его встретить!
И Лонге ждал, ждал, ждал его — так же, как и семафорщик со станции А, и так же безуспешно, как и он. Поезд он так и не увидел!
ДЛЯ НЕГО СКОРЫЙ ИСЧЕЗ ТАК ЖЕ, КАК И ДЛЯ ВСЕХ ПРОЧИХ.
Устав ждать, г-н Лонге, желая посмотреть, что же происходит, возвращается к точке Н и видит там команду станции А, спешащую на поиски поезда навстречу своим коллегам. Пав духом, он ломает голову, что же произошло со скорым, и не находит ответа. Вернувшись в точку К, которую он недавно покинул, он встречает там два вагона — те, что несколько позже поисковые команды обнаружат в точке D! Поминая потроха мадам Фалари, он хватается за голову, пытаясь понять, как они тут оказались, если скорый не прибыл — а в этом он уверен, ПОТОМУ ЧТО ОН, ТЕОФРАСТ, ВСЁ ВРЕМЯ НАХОДИЛСЯ НА ВЕТКЕ H-I.
Неожиданно он видит голову человека под опущенным окном вагона. Ветер колеблет её, как тряпку; по отсутствию ушей он узнаёт г-на Петито.
Он поднимается в вагон и раздевает покойного, оставив его в том же положении. Затем переодевается в одежду г-на Петито, свернув свою в узел. Очевидно, на тот момент в Теофрасте, знавшем, что его преследует полиция, проснулись уловки Картуша, мастера по смене личин. Затем он покидает вагон и, обшарив карманы господина Петито, вытаскивает его бумажник. Усевшись на насыпи, он погружается в бумаги покойного, стараясь обнаружить следы своих сокровищ. Но господин Петито унёс секрет клада в могилу, и никому более не довелось слышать про Печь, Петуха, Шкалики и связанные с ними сокровища. Тем более что мадам Петито, получившая вскоре известие о невероятной смерти своего мужа, сошла с ума и осталась в этом состоянии до конца своих дней.
Но нас интересует лишь несчастье Теофраста. Оно столь глубоко, что превосходит любое иное, и столь невероятно, что ему необходима помощь науки для отстаивания своей достоверности. Автор осмеливается заявить читателям, что не верит в существование среди них людей столь низкой души и тусклой фантазии, которые способны заинтересоваться лишь историей сокровищ. Наша настоящая история — это душа Теофраста. Однако то, что происходило с ней, да и телом также, — это ничто, полное, абсолютное ничто в сравнении с тем, что небо послало Теофрасту в дальнейшем, и что я тщательно описал в моей скрупулезной компиляции.
Итак, Теофраст тяжело вздохнул, не найдя ничего интересного в бумагах г-на Петито. Но когда он поднял голову, пассажирский и багажный вагоны вновь исчезли.