|
Вернуться к содержанию
ПРЕДИСЛОВИЕ
В прошлом году, зайдя как-то вечером в приёмную журнала Le Matin, я увидел там одетого в чёрное мужчину. Во всём виде его читалось глубокое отчаяние. Он был в том состоянии, когда уже не плачут. Его пересохшие и мёртвые глаза, как две неподвижные льдинки, казались неким посторонним на лице предметом.
Он сидел, держа на коленях шкатулку из заморского дерева, всю покрытую окантовкой, и скрестив на ней руки. Мальчик из прислуги сказал мне, что вот уже три долгих часа он ждёт моего появления в полной неподвижности, как будто даже не дыша.
Я попросил человека в трауре пройти в мой кабинет и указал ему на кресло, но он отказался сесть. Приблизившись к моему столу, он поставил на него свою ношу.
— Месье, — произнёс он глухим и как бы издалека доносящимся голосом, — эта шкатулка предназначается вам. Мой друг Теофраст Лонге поручил мне доставить её. Примите её от вашего покорного слуги.
С этими словами он поклонился и направился к двери. Я остановил его.
— Подождите, не уходите! — сказал я. — Я не могу принять её, не зная, что внутри.
Он ответил:
— Месье, что там внутри, я не знаю. Она заперта, а ключа у меня нет. Чтобы узнать, что внутри, вам придется её разбить.
Я осведомился:
— Мне хотелось бы знать хоть имя того, кто её принес.
— Мой друг Теофраст Лонге называл меня Адольфом, — последовал ответ отчаявшегося человека. Голос его звучал всё глуше и глуше.
— Если бы господин Теофраст Лонге сам принёс эту шкатулку, он бы рассказал, что она содержит. Очень жаль, что господин Теофраст Лонге...
— Мне тоже очень жаль, месье — сказал этот человек. — Но господин Теофраст Лонге мёртв, а я выполняю его посмертную волю.
Сказав это, он распахнул дверь и вышел. Я посмотрел на шкатулку, на дверь, решил догнать его, но он уже исчез.
* * *
Я вскрыл шкатулку и обнаружил в ней пачку бумаг. Сперва я посмотрел на них с унынием, но постепенно во мне начал просыпаться интерес. По мере того, как я вникал в эти, посланные мне посмертной волей, документы, передо мной начала разворачиваться история настолько необычная, что мой разум отказывался ей верить. Однако там содержались и подтверждающие её доказательства. Изучив их, я вынужден был признать её реальность.
С самого начала должен сказать, что de cujus1 г-н Теофраст Лонге, житель Парижа, назначил меня наследником данной шкатулки, её содержимого и сокрытых в бумагах секретов.
Что же это были за секреты?
Весьма многочисленные бумаги покойного детально описывали последний период его жизни, носивший исключительно драматический характер. Они поведали мне, что г-н Теофраст Лонге, благодаря обнаружению документа двухсотлетней давности, получил подтверждение того, что Луи-Доминик Картуш2 и он, Теофраст Лонге, родившийся двумя столетиями позже, являлись ОДНИМ И ТЕМ ЖЕ ЧЕЛОВЕКОМ.
Этот документ навёл его также на след сокровищ знаменитого Картуша.
Преждевременная кончина и некоторые ужасные события, которые будут изложены далее по ходу нашего необычайного повествования, не позволили покойному их найти. Он завещал их мне вместе со всеми деталями и секретами своей невероятной жизни — при этом, вовсе не зная меня и исходя лишь из того, что я писал статьи для журнала, который он "предпочитал более других". Наконец, могу добавить, что среди сотрудников нашего журнала он выбрал меня не из-за бóльшего, в сравнении с другими, ума (такое мнение меня, признаюсь, смутило бы), но поскольку, по его мнению, я более прочих отличался "основательным здравомыслием".
В дальнейшем я понял — да и вы поймёте тоже — что именно он имел в виду.
Весьма озадаченный, я понёс эти бумажки к директору. Тот решил, что подобные фантазии могут не только позабавить читателей нашего журнала, но и повысить интерес к нему. Ни секунды не колеблясь в принятом решении, он немедленно сыскал сокровища Картуша в кассе журнала. Вы наверняка помните эту забавную историю с 7 кладами общей стоимостью 25000 франков, спрятанными в Париже и провинции. А затем автор этих строк, излагая всю историю шкатулки заморского дерева в виде фельетона, выходившего весь октябрь 1903 года,3 давал в нём конкретные указания, ведущие к нахождению сокровищ журнала "Матен".
Сегодня сокровища "Матэн" обнаружены. И в нашей книге, естественно, речь пойдёт только о сокровищах Картуша, которые, впрочем, в этой истории являются далеко не самой существенной её частью.
Я счёл своим долгом в отношении читателя и памяти Теофраста Лонге опубликовать эту подлинную и правдивую историю реинкарнации Картуша, основываясь исключительно на документах, обнаруженных в шкатулке заморского дерева; повествование, тем самым, очищено от всего, что я, бедный журналист, ранее успел — признаюсь, не без удовольствия, — домыслить, дабы развлечь читателей нашего журнала.
Читатель этой книги найдёт в ней лишь одно, но очень значимое сокровище: литературный шедевр бесценной значимости — иначе его и нельзя оценить, учитывая то, что именно доказывают документы, спрятанные в шкатулке заморского дерева.
Впрочем, отдельные продвинутые умы кое в чём сомневались. Но как могли они осмелиться поставить под сомнение истинную историю Теофраста Лонге? Можно ли одновременно и относиться с подозрением, и понимать?
Шкатулка заморского дерева хранила могильный секрет.
А также она содержала "Историю народа Тальпа", написанную г-ном комиссаром полиции Мифруа, который, как и г-н Теофраст Лонге, был три недели удерживаем этими краснорожими подземными монстрами. Сразу же скажем, что эта последняя адская прогулка могла бы вызвать изрядное недоверие, не принадлежи авторство повествования самому благородному, любознательному и очаровательному уму, — музыканту, скульптору, художнику, поэту, — среди современных нам комиссаров полиции, этому настоящему Протею,4 с которым мы не решились бы сравнивать даже самого Леонардо да Винчи, доведись Леонардо да Винчи служить комиссаром полиции.
Наконец, в завершение предисловия мне хотелось бы предостеречь читателя — и сказать, что он должен быть готов ко всему, а также что попытка проникнуть в секрет жизни Теофраста может оказаться крайне опасной для его физического и умственного здоровья, если только он не отличается, по выражению Теофраста, "основательным здравомыслием".
ГАСТОН ЛЕРУ
______________________________________________
1 Вышеупомянутый (лат.) — Прим. перев.
2 Картуш Луи Доминик (1693-1721) — известный разбойник, который во главе шайки грабителей долго держал в страхе Париж. Имя его получило широкую известность не только во Франции, но и в большинстве европейских стран, и стало нарицательным обозначением грабителя, разбойника. — Прим. перев.
3 Эта дата весьма существенна, т. к. по ней можно установить, что моё изложение подлинной истории Картуша появилось до выхода в свет книги г-на Франка Брентано, а наши с ним работы — позже исследования г-на Мориса Бернара. — Прим. Г. Леру
4 Протей — одно из морских божеств, обладавшее возможностью менять свой образ и принимать облик других богов и существ. Более широко — символ изменчивости, разносторонности и многоликости. См.: Н. А. Кун. Легенды и мифы Древней Греции. — М., 1957, СС. 27. — Прим. перев.
|