"Российская газета"
№ 6505 (233) | 13 октября 2014 2014 года.


13 октября "Российская газета" опубликовала статью известного критика и обозревателя Валерия Кичина. Эта статья четырьмя днями раньше появилась на сайте газеты, и теперь вышла в бумажном издании. К нашему глубокому сожалению, по самому тону статьи чувствуется, что мюзикл Кичину не слишком понравился - автор пишет, что "вникать в перипетии «Призрака Оперы» заранее скучно", а потому и рецензия на мюзикл получилась в итоге достаточно жёсткой: не поймешь, то ли похвалил, то ли обругал. Однако в профессионализме Кичину отказать никак нельзя, поэтому мы однозначно рекомендуем статью к прочтению.


Призрак Дворца молодежи

Легендарный мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера в Москве

Как часто бывает, самое бредовое оказывается самым успешным и живучим. Фабула «Лебединого озера» — не слишком убедительная сказочка, а балет Чайковского ее обессмертил, и поколения ищут в ней потаенные смыслы. Сюжет «Веселых ребят» не стоит и пересказа — азарт талантливых авторов сделал фильм долгожителем. Вникать в перипетии «Призрака Оперы» заранее скучно, но музыка Эндрю Ллойда Уэббера, супердорогое оформление и технические приколы бродвейского шоу обеспечили ему увлекательную интригу, рекордные сборы и статус классики мюзикла.

В этом есть загадка: бездумную медитацию и сладкий гипноз публика всегда предпочтет скептической работе ума. Но на них строится весь бродвейский театр, срубающий миллиардные прибыли. Поэтому все, кто пишет о «Призраке Оперы», первым делом козыряют сенсационными цифрами: сколько стоит оформление, сколько весит люстра, падающая на головы зрителей, сколько костюмов сшито для сногсшибательного шоу.

Из цифр назову одну, итоговую. Ее мне сообщил в антракте гендиректор компании Stage Entertainment в России Дмитрий Богачев: на «Призрак Оперы» в неузнаваемо обновленный Дом молодежи уже продано более ста тысяч билетов. Это показатель огромного, даже для Бродвея внушительного успеха.

«Призрак Оперы» — из лучших созданий Уэббера. До него сюжет о страданиях призрака парижского театра Опера-Гарнье, изуродованного гения, местного Квазимодо, безнадежно влюбленного в юную примадонну, появился в готическом романе Гастона Леру и был экранизирован восемь раз, начиная с немого ужастика с гениальным Лоном Чэйни.

Уэббер на этот сюжет написал почти оперную партитуру, где есть и развернутые, весьма сложные ансамбли, и шлягерные мелодии, немедленно ставшие хитами, и пародия на оперную вампуку, и уклон в жгучую мелодраму с мотивами безнадежной любви и благородного самопожертвования.

Авторы бродвейского спектакля все это снабдили эффектными декорациями барочного оперного театра, звуковыми эффектами, когда голос Призрака блуждает по огромному залу, и сценическими трюками, ради которых публика уже более четверти века ломится на это дорогое и шикарное, но немудреное по сути шоу.

На том стоит Бродвей, и Дмитрий Богачев за полтора десятилетия проделал неоценимую работу, фактически создав свой Бродвей в Москве. Он первым ввел в наш обиход то, что давно стало мировой практикой: перенос лицензионных хитов нью-йоркского Бродвея и лондонского Уэст-Энда один к одному — те же декорации, костюмы и мизансцены, но наш язык и наши актеры. Его усилиями Москва увидела в оригинале почти все главные легенды жанра от «Мамма миа» и «Звуков музыки» до «Красавицы и чудовища», «Кошек» и «Русалочки».

Почему из этого достойного ряда именно «Призрак Оперы» называют королем мюзиклов — не знаю, но считается, что по технической сложности он превосходит все, что было создано в этом жанре. Здесь на вид простые, а на самом деле предельно изощренные спецэффекты, и здесь есть над чем мучиться актерам. Не случайно для овладения вокальными партиями приглашены не только взращенные за эти годы звезды мюзикла Иван Ожогин и Дмитрий Ермак (Призрак), Юрий Мазихин (Фермин), Евгений Зайцев (Рауль) и Елена Чарквиани (м-м Жири), но и солистки оперы Елена Бахтиярова и Тамара Котова (Кристин), Ирина Самойлова и Екатерина Лехина (Карлотта).

При этом партия увядающей примадонны Карлотты построена на пародийных мотивах и пока дается исполнителям труднее всех: пронзительно резкий звук лишает пение нюансов и потому — части юмора. Зато виденные мною в главных партиях Иван Ожогин и Тамара Котова купаются в своих ролях уверенно и с видимым удовольствием. Последнее для жанра особенно важно: актерам нужно пробить звуковую стену, неизбежно воздвигаемую мощной аппаратурой, и сохранить с публикой живой эмоциональный контакт.

Стоит особо отметить работу Алексея Иващенко, создавшего русский перевод текста не просто умело, но — талантливо, с тонким пониманием музыки и без обычных в нашей практике штампов-благоглупостей.

Бродвейское шоу подобно налаженной машине: катится легко, ежевечерне повторяя свой сложный, эффектный ритуал, пока не иссякнет горючее — публика, рвущаяся его смотреть.

В 90-х, ежегодно прилетая в канадский Торонто, на протяжении двенадцати лет я видел на фронтоне одного из театров афишу «Призрака Оперы» — актеры выходили на его сцену юными и пылкими, и сходили с нее зрелыми мужами, до блеска отшлифовавшими свои номера. Их труд щедро оплачивался, но их судьбы мне не казались счастливыми — конвейерная работа скорее вызывала сочувствие.

Но у этой системы есть преимущества: каждая секунда шоу оттачивается до полного совершенства, и это уверенное «все могу» зажигает зал и вполне компенсирует отсутствие нормальной — разнообразной — сценической жизни мастера.

Вот этой отточенности и потому азарта пока не хватает московской версии «Призрака...» — но такие спектакли имеют свойство набирать филигранность от вечера к вечеру, а жизнь создания Уэббера на российской сцене обещает быть долгой.

Статья © Валерий Кичин

Электронный вариант статьи на сайте газеты

Наверх