На главную В раздел "Статьи"
В раздел "Обзор российской прессы"
Русская постановка мюзикла

"Во мне есть что-то демоническое": интервью с Иваном Ожогиным

Текст © Юлия Красновская



"ОК!"
№ 08 (427) | 19 февраля 2015 года.


Февральский номер журнала "ОК!" порадовал читателей замечательным и объёмным интервью с Иваном Ожогиным, российским исполнителем роли Призрака. Думается, это интервью понравится не только поклонникам артиста, но и всем читателям. Рекомендуем.


"ВО МНЕ ЕСТЬ ЧТО-ТО ДЕМОНИЧЕСКОЕ"

Актеру ИВАНУ ОЖОГИНУ, обладателю бархатного тенора, всегда достаются роли коварных злодеев.
В интервью ОК! певец, звезда мюзикла «Призрак Оперы», рассказал о своем отчислении из театрального
института, о жизни между Санкт-Петербургом и Москвой и о воспитании детей

Иван Ожогин уверен, что ему просто повезло: выбрав профессию по душе, он как будто вытащил счастливый лотерейный билет. Первым мюзиклом, в котором он вышел на сцену, стал Chicago. Попасть на одну из главных ролей в такой известный проект и почти сразу после института — отличное начало. Потом были мюзиклы «Свадьба соек», «Норд-Ост», Cats, «Черная уздечка белой кобылицы», «Красавица и Чудовище», шоу «Звезды Бродвея» в кабаре «Монмартр»... «Я прошел через многие проекты и не всегда играл главные роли. Так что никакого взлета не было. Был постепенный подъем — ступенька за ступенькой», — вспоминает актер.

Настоящую известность Ивану Ожогину принесла роль загадочного обольстителя — вампира графа фон Кролока в спектакле «Бал вампиров». Он прошел трехэтапный кастинг и сначала сыграл ее в российской постановке, а затем и в немецкой, в Берлине. За роль в этом спектакле он был отмечен престижными театральными премиями «Золотая маска» и «Музыкальное сердце театра». А полгода назад, после продолжавшегося почти целый год кастинга на главную роль в мюзикле «Призрак Оперы», Ожогину досталась заглавная партия. «После такой роли даже не знаешь, о чем еще мечтать... Для любого артиста было бы честью исполнить эту партию в мюзикле, который столько лет не сходит со сцен во всем мире».

Иван, вы из музыкальной семьи?

Нет, из обычной. Но на все застолья и праздники к нам приходили гости, с баяном, с гитарой, и пели городские романсы и русские народные песни. Так что пение для меня всегда было чем-то само собой разумеющимся. Я даже не помню времени, когда не пел. Мой старший брат пел в хоре мальчиков, и я при-ходил туда с ним — меня не с кем было оставить. И пока Юра занимался, я внимательно слушал и тоже пытался петь. Потом меня взяли в младшую группу детского хора, и в три года у меня уже была членская книжка Всероссийского хорового общества. Позже брат пошел в инструменталисты, окончил музыкальное училище по классу контрабаса и лет пятнадцать играл в джаз-банде. Я много играл на разных инструментах во Дворце пионеров, но все-таки пение для меня всегда было гораздо более приятным, естественным и интересным занятием. После окончания девятого класса встал выбор, куда поступать, а у нас в Ульяновске как раз открылся курс актерского мастерства при областном драматическом театре. Недолго думая я поступил туда, но на втором курсе меня отчислили — за «профнепригодность». (Смеется.)

И после этого вы решили уехать в Москву?

Да, все-таки драматический актер — это достаточно узкое направление, а мне больше хотелось профессионально заниматься вокалом. В Москве поступил сначала в училище Гнесиных, а потом в ГИТИС.

Когда встал вопрос о том, куда идти учиться, родители не настаивали на более «земной», практичной профессии?

Нет. Они всегда были на моей стороне, и, какой бы путь я ни выбрал, родители меня бы поддержали. Конечно, им нелегко было отпустить меня в Москву, но они хорошо понимали, что если у меня есть к этому призвание, то нужно двигаться дальше.

Ваши педагоги в Ульяновске знают о ваших успехах?

Да, они интересуются моей судьбой, а я слежу за их творчеством. Когда я приезжаю в Ульяновск, то обязательно захожу к своим бывшим преподавателям. Так, однажды зашел к художественному руководителю курса, тому самому, что меня отчислил. Он мне сказал: «Ты молодец. Ты другого уровня. Я тебя отчислил не потому, что ты бездарный, а чтобы открыть перед тобой другие возможности. Когда одни двери закрываются — открываются другие». И сейчас они очень рады за меня и гордятся моими успехами. (Улыбается.)

Мне кажется, что я с детства был обречен заниматься музыкой: у меня идеальный слух и голос, а самое главное, мне удалось сохранить свои вокальные данные в период возрастной ломки.

Вы один из немногих российских актеров, который получил главную роль в западном мюзикле. Как вам это удалось?

Постановкой «Бала вампиров» по всему миру занимается один режиссер — Корнелиус Балтус, сорежиссер Романа Полански. Он работал и над питерской версией — в Театре музыкальной комедии, где я уже какое-то время играл фон Кролока. И когда в Берлине после двух лет беспрерывных показов было решено продлить демонстрацию мюзикла еще на полгода, он посоветовал мне попробовать свои силы.

Вас взяли без проб?

Нет, был кастинг. В любой приличный и качественный проект можно попасть, только показав свой уровень, свое мастерство. Я буквально заскочил в последний вагон уходящего поезда. (Улыбается.) У меня был единственный свободный день, и это был последний день первого тура прослушивания для участия в мюзикле «Бал вампиров». Я приехал в театр за пятнадцать минут до окончания кастинга, спел арию Чудовища из «Красавицы и Чудовища» и прошел во второй тур. Потом мне предложили пройти этот кастинг на немецком языке, выучить одну арию и показать свое произношение, но немецкий я никогда не учил.

И как вы справились с акцентом?

Я две недели учил текст, слушал записи немецких исполнителей, потом показал арию режиссеру. Он сказал, что акцент слышен и это естественно, но тем не менее весь текст понятен и мой акцент гораздо меньше, чем у других претендентов на эту роль. Это вселило в меня уверенность. И действительно, через неделю мне предложили полугодовой контракт в Берлине, в немецкой постановке. Из-за проволочек с визой у меня было всего две недели до премьеры. Я думал, что справлюсь быстрее, все-таки роль я хорошо знал. Но оказалось, что освоить партию на немецком языке без акцента не так-то просто, к тому же берлинская постановка несколько отличается от нашей. Но в итоге мой легкий акцент лишь добавил роли какого-то шарма.

Как вас приняли коллеги в Германии?

Они оказались очень отзывчивыми и радушно приняли меня в свою «вампирскую семью». Еще в период репетиции российской версии мюзикла я познакомился с исполнителем этой роли в Германии Кевином Тартом. После своего спектакля в Штутгарте он подарил мне перстень, с которым играл роль графа фон Кролока одиннадцать лет. Это было очень символично. Вообще роль оказалась особенной. У меня произошло какое-то обострение интуиции — может быть, появилось внутреннее чутье: я стал видеть те вещи, которые обычно скрыты от наших глаз. Я, например, мог предугадать, как будет развиваться та или иная сложная ситуация, и на самом деле всё происходило именно так, как я сказал. Наверное, у меня тогда проявились скрытые возможности сознания.

А в «Призрак Оперы» вы попали так же легко?

Да, для меня кастинг оказался не очень сложным. Я старался идти от себя и быть искренним. Наверное, мне это удалось. Я попал в труппу уже со второго тура. В партитуре роли Призрака вообще нет легких моментов. Чтобы спеть эту партию действительно хорошо, нужно иметь грамотную вокальную технику и большой исполнительский опыт. Что же касается драматической составляющей, то по накалу страстей этот спектакль не легче древнегреческой трагедии.

Не планируете снова попытать счастья в западном проекте?

Да, конечно, если пригласят. Но теперь, после того, как я участвовал в немецкой постановке, я знаю и положительные моменты этой работы, и отрицательные. С точки зрения организации и дисциплины всё было идеально. Это отдельная система, в которой мы не привыкли работать, мы только к этому стремимся.

А что вам не понравилось?

Там человек только родился, а его уже с рождения начинают приучать к бережливости. Например, в Европе очень бережно относятся к электроэнергии, к воде, которую они используют. Поэтому везде стоят специальные автоматические переключатели: если человек уходит на работу, то отопление, вода, электричество блокируются. Я переносил это достаточно тяжело, мне нужно, чтобы всегда была комфортная температура. Я экономный человек, но если блага цивилизации для чего-то существуют, то ими надо пользоваться в свое удовольствие. Пусть это будет дороже стоить, но зато я знаю, что плачу за свой комфорт и за свое здоровье.

В вашей биографии целая коллекция отрицательных персонажей: и Вампир, и Призрак, и Воланд, и мистер Хайд...

Видимо, есть во мне что-то такое демоническое... (Улыбается.) Впрочем, я всегда целиком и полностью на стороне героя, которого играю. Если зритель, выходя из зала после представления, сопереживает моему персонажу и не принимает, например, выбора Кристины, то я считаю, что я на верном пути. Нелегко играть светлых, положительных героев. Отрицательных интереснее: зло более многолико, многогранно и изощренно. Оно может подстраиваться и обходить с разных сторон все препятствия, добиваясь поставленных задач разными способами. Оно может прикинуться и хорошим, и несчастным. Поэтому, с актерской точки зрения, с отрицательными персонажами работать намного интереснее.

Не хотите или вам не предлагают?

Я не сказал, что не хочу. Там, где меня увидят режиссеры, я буду с удовольствием играть любые роли — и положительные, и отрицательные. Уже давно, например, мечтаю сыграть заглавную роль в мюзикле «Иисус Христос — суперзвезда».

А в кино не стремитесь попасть?

Меня уже полтора года зовут сниматься в кино — нет времени. Вся жизнь проходит в театре. Три раза приглашали в США на пробы фильма, но я вынужден был отказаться — контракт на спектакли.

А российские режиссеры и продюсеры тоже приглашают?

У нас своя система актерских агентов, и режиссеры любят снимать тех актеров, которых они уже знают. Это отдельная когорта, и, чтобы туда попасть, нужно приложить много усилий. У меня на это пока нет времени. Как говорится, то, что наше, оно от нас не уйдет, а то, что ушло... А вдруг был бы провал?

Мне один актер как-то рассказывал, что, перед тем как играть на сцене злодея, он весь день копит в себе отрицательную энергию.

Нет, я так не делаю, но уже после окончания спектакля во мне обычно еще остаются какие-то не самые положительные черты моего персонажа. И мне бывает очень неловко и неприятно, когда я приношу и за кулисы, и домой отрицательные волны. Я стараюсь от этого избавляться, но не всегда получается. Своих коллег я сразу предупредил, чтобы они не обращали внимания на мой негатив, потому что со сцены я еще выхожу на той волне.

Коллеги с пониманием относятся к этому?

По-разному бывает. (Улыбается.) Я вообще неконфликтный человек, но бывало, что на меня коллеги и обижались, и дулись.

А супруга?

Марина относится к этому с пониманием.

И к вашим постоянным разъездам тоже?

Конечно, иногда ей обидно, но она понимает, для чего это нужно, и во всем поддерживает меня. Слава богу, она может позволить себе заниматься домом, а я — любимой профессией, которая приносит доход.

Дети, наверное, тоже скучают по папе?

Конечно. Я стараюсь компенсировать эту тоску любовью и всевозможными развлечениями — аттракционами, полетами в аэротрубе, катанием на лошадках, походами в театры, музеи или просто прогулками в парке.

Обычно папы балуют своих дочерей.

Вы знаете, у меня ко всем своим детям одинаковое отношение: я либо балую всех, либо никого. Они одна команда, и если не слушаются, то не слушаются все вместе, а бывает наоборот: у всех сразу случается какой-то приступ любви, нежности и послушания.

У ваших детей уже проявляются какие-то музыкальные и актерские таланты?

Старший сын играет на фортепьяно. Дочка средняя — на скрипке. Младшая ходит в театральную студию и поет, но поет хорошо, интонирует чисто. Голос у нее звонкий, так что организуем когда-нибудь семейный ансамбль. (Улыбается.)

Иван, ваша семья живет в Санкт-Петербурге, а работа у вас — в Москве. Вы не устали жить на два города?

Я веду кочевой, цыганский, образ жизни. (Улыбается.) Играю спектакль в Москве, ночью уезжаю в Санкт-Петербург, где на следующий день играю спектакль, и снова уезжаю обратно в Москву. То есть по большей части живу я в поездах. Но мне нравится. На самом деле это гораздо интереснее, чем просто сидеть на одном месте и выполнять рутинную работу. Я получаю огромную отдачу. Энергетический обмен с залом, отклик публики дают неповторимые ощущения и эмоции.

Текст © Юлия Красновская
Фото © Ваня Берёзкин

Электронный вариант интервью на сайте журнала

Наверх