От автора
Фильм «Призрак Оперы» с Робертом Энглундом в главной роли, которому будут посвящены нижеследующие страницы, я пыталась посмотреть 2 раза. Вернее, в первый раз действительно – пыталась, от слова «пытать», а во второй раз смотрела взглядом по возможности трезвым, непредвзятым, и с расчетом на то, что увиденное мне предстоит в литературной форме описать, и, что самое главное, суждения эти сугубо личностные обосновать в меру своих скромных возможностей.
Сразу оговорюсь – кино специфическое, на любителя, с первоисточником режиссер обошелся более чем вольно, и если вы являетесь преданным поклонником канонического образа Ангела Музыки, вам следует хорошенько подумать, прежде чем садиться смотреть этот фильм. Но если, являясь поклонником романа, вы не имеете ничего против новых, оригинальных и во многом переосмысленных его трактовок, то, возможно, здесь вы найдете именно то, что вам нужно.

Пролог
Итак, фильм начинается весьма многообещающе. Музыка впечатляет (забегая вперед, скажу что саундтрек, а точнее, его главная тема – ариетта «Your Eyes See But My Shadow»/«Ты Видишь Только Мою Тень», на музыку композитора с запоминающейся фамилией Сигал, является одним из неоспоримых достоинств этого кино, и, как было сказано в одной из рецензий, «нравится даже тем, кто сам фильм терпеть не может». И это вполне правдивое замечание), панорама ночного Нью-Йорка хоть и не является чем-то «сверх», но задает вполне определенное настроение, а титры сообщают нам, что данная картина основана на романе «Призрак Оперы» Гастона Леру – том самом.
Но в сочетании с панорамой ночного Нью-Йорка это смотрится несколько… настораживающе.

На самом же деле это едва ли не самая далекая от оригинала экранизация за всю долгую историю многочисленных попыток воплотить на экране роман Леру. Для меня так и осталось загадкой, почему в титрах авторы ссылаются на первоисточник – после подобного заявления ждешь вполне определенного сюжета, однако здесь от оригинального текста остались разве что главные (только главные, что характерно!) персонажи и место действия - оперный театр. Правда, сам театр зачем-то перенесен из Парижа в Лондон.
Поэтому в дальнейшем я постараюсь воздержаться от всяческих сравнений и негодующих возгласов по поводу вольностей сюжета – будем считать, что перед нами произведение, не имеющее никакого отношения к книге, да простят нам это авторы заглавных титров.

Картинка
Вопреки первому впечатлению, далее все происходящее на экране выглядит уже куда менее впечатляюще – правда, учитывая год выпуска фильма – 1989, и более чем скромный бюджет – из-за которого пришлось отказаться даже от люстры, можно понять и появление весьма странных «спецэффектов» (когда Кристина попадает в прошлое и обратно), и общий мрачновато-бедноватый фон повествования. Еще почему-то запомнился алый занавес, закрывающий непонятно что и ведущий неизвестно куда, за который удаляется Призрак с Кристиной на руках в разгар маскарада – такое впечатление, что эту сцену снимали в последнюю очередь, и у режиссера уже не хватило ни денег, ни фантазии придать ей более достойное обрамление.
Кристина – вполне миленькая девушка в стиле восьмидесятых, все остальные – ей под стать, колоритных персонажей в фильме нет в принципе – за исключением мистера Дестлера, но это отдельный разговор. Хотя нет, еще мне понравился полицейский инспектор – жаль, что в конце он тоже умер.
Но когда нам показывают первую же сцену насилия – все сразу встает на свои места. То есть, те, кто пришел смотреть на экранизацию Леру, со своих мест встают, а те, кто любит кошмарики в стиле улицы Вязов, но чтобы не так страшно, – остаются смотреть дальше.
Ибо именно в этой сцене окончательно становятся понятны и манера дальнейшего повествования, и те способы воздействия на зрительские нервы, которым в этой картине отдано безусловное предпочтение.
Выражение лица Энглунда в тот момент, когда он вонзает нож в тело ни в чем неповинного – по сюжету – работника сцены, передать словами конечно можно, но мне это удается с трудом. Оно в полной мере олицетворяет собой экстаз убийцы, наслаждение маньяка, и по мере того, как забрызгивается кровью жертвы до самой макушки, а на лицах зрителей все явственнее проступает гримаса отвращения, приобретает выражение все более экзальтированное - до тех пор, пока несчастная жертва после долгой агонии не перестает подавать признаки жизни, и наш герой с видимым удовольствием отпускает ее в свободный полет с колосников на сцену.
Вот тут перед зрителем неискушенным, и потому слегка опешившим и немного озадаченным, встает почти гамлетовский вопрос – смотреть или не смотреть.
И тогда зритель отправляется заново изучать аннотацию. Как вариант – программку.

Жанр
В описании фильма значится, что это «мистическая хоррор драма» - и надо сказать, анонс этот себя оправдывает сполна.
Правда, мистикой в полном смысле слова можно назвать лишь один момент – превращение одаренного, но вполне обычного музыканта в гениального, но до жути страшного Призрака. Этакий новоиспеченный (во всех смыслах этого слова) Фауст, продавший душу Дьяволу за возможность обрести бессмертие для своей музыки. Одна из многочисленных новаций авторов по отношению к оригинальному сюжету, но в целом она здесь смотрится весьма органично и общей картины этот «дьявольский» мотив не портит.

Далее – хоррор.
Вот чего-чего, а этого здесь даже более чем достаточно. Отрезанные головы, содранная кожа, экстаз убийцы, ощущающего последнюю агонию жертвы, кровь, проступающая сквозь бумагу, на которой написана партитура «Дон Жуана», и потрясающие своей реалистичностью сцены снятия–наложения грима – все это способно повергнуть в ужас и праведное отвращение таких впечатлительных особ, как я, но при этом, возможно, привести в восторг истинных поклонников данного жанра.
Потому как что-что, а законы жанра там выполнены на все сто.
Убийств много, все они до безобразия бессмысленны и до отвращения жестоки, и при этом образ главного героя как неуравновешенной и абсолютно неадекватной личности с феноменальной склонностью к насилию вырисовывается весьма четко, не вызывая ни капли жалости и сострадания. Хотя, это я опять провожу параллели с книгой – прошу прощения, ибо кино совсем не про непризнанного гения. Кино про влюбленного маньяка–убийцу.

А вот что касается драмы – то тут дело обстоит немного сложнее. Энглунд – очень хороший актер, это можно увидеть даже в этой среднестатистической картине. По крайней мере, в те моменты, когда он не вонзает нож в очередную жертву, не сверкает глазами в ожидании расправы над неугодными и не пришивает себе на лицо лоскутки чужой кожи.
И нельзя не признать, что есть несколько сцен, где он попросту великолепен, и глядя на которые, я вполне верю в упомянутую где-то историю о том, как актер хотел внести в картину побольше драматических моментов - и постараться придать своему Призраку несколько иной характер, чем мы видим в итоге. Как гласит все та же легенда, режиссер был категорически против, и без сожаления принес глубину переживаний героя на алтарь жанра «хоррор».
Одна из таких сцен – исполнение Кристиной арии Маргариты, когда Призрак, сидя в своей ложе, переживает с певицей каждую строчку, вслушивается в каждую ноту, он волнуется, он чуть ли не помогает ей своими жестами, а в конце, словно забыв обо всем, – срывается на аплодисменты. Но тут же, словно очнувшись, загнанно прячется в тень балдахина.
После этого хочется аплодировать уже самому Энглунду, даже несмотря на мое несколько предвзятое отношение.
То же самое можно сказать и о сцене в подземелье – с совместным исполнением арии из Дон Жуана. До того момента, когда Призрак силой надевает обручальное кольцо (которое впоследствии оказывается на два размера меньше, чем требовалось) на пальчик несчастной Кристины.

Эпилог.
Подводя итог всему вышесказанному, могу сказать лишь о своей личной оценке увиденного, ни в коей мере не претендующей на истину в последней инстанции и даже на хотя бы призрачную объективность.
Ужасы, точнее, пресловутый «хоррор», - жанр, вполне имеющий право на существование, так же, как и все остальные. И хотя я не отношусь к его поклонникам, я вполне могу признать, что в нем существуют свои шедевры, свои законы и свои условности.
Но в данном случае, как ни старайся, отделить эту картину от романа, на котором она якобы основана, получается с трудом – если получается вообще.
Стоило ли превращать в банальный триллер с элементами мелодрамы историю о любви, безумстве и самопожертвовании? Что вообще авторы фильма хотели донести до публики? Почему причудливое воображение заставило их обратить внимание на книгу как основу для будущего сценария? На эти вопросы, дорогие читатели, если вы решите смотреть данный фильм, вам предстоит ответить самостоятельно.

На верх страницы